Глобализация. Контуры целостного мира. 3-е издание. Монография

Чумаков А.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Наука Издательство: Проспект Дата размещения: 16.09.2016 ISBN: 9785392228416 Язык: Объем текста: 525 стр. Формат: epub

Оглавление

От автора

Введение

Методологические замечания

Глава I. Глобальные трансформации современного мира

Глава II. Ступени прогресса: динамика развития техники и науки

Глава III. Глобализация как естественно-исторический процесс

Глава IV. Концептуальные модели исторического процесса

Глава V. Основные этапы осмысления глобализации

Вместо заключения

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава IV.
Концептуальные модели исторического процесса

Не плакать, не стенать, не проклинать, а понимать.

Б. Спиноза

Нет ничего хуже идей и институтов, которые пережили собственную полезность.

А. Печчеи

Основные понятия:

Культура — категория, характеризующая внутренние, сущностные параметры общества, а также отдельных людей, их творческую деятельность во всех сферах бытия, направленную на осмысление и преобразование действительности, а также материальные и духовные результаты такой деятельности.

Ноосфера — гипотетический этап развития биосферы, на котором любая преобразующая деятельность человека должна будет основываться на научном понимании естественных и социальных процессов и органически согласовываться с общими законами развития природы.

Общественно-экономическая формация — исторически определенная ступень, период в развитии общества, характеризуемый присущими только ему производительными силами и производственными отношениями.

Реконструкция (историческая) — восстановление в виде теорий и идей реальных событий, имевших место в прошлом; их описание, интерпретация и оценка.

Футурология — совокупность идей и теорий, направленных на осмысление и предвидение будущего.

Цивилизация — категория, позволяющая рассматривать общество с точки зрения устройства и уровня развития его государственности, экономической и социально-политической структуры, характера внутренних и внешних связей социального организма. В качестве феномена выступает как форма, внешнее обрамление культуры.

§ 1. История как реконструкция прошлого, направленного в будущее

Существует два будущих — желаемое и угото­ванное Судьбой, и человеческий род никогда не умел различать их.

Дж. Бернал

Современные процессы глобализации по мере их активизации увеличивают и желание разобраться в них, порождая стремление выявить их природу, генезис, тенденции развития, что, в свою очередь, усиливает интерес к истории, без знания и понимания которой справиться с поставленной задачей не представляется возможным. Историческая наука, корнями уходящая в Античность, прошла сложный путь становления и развития, накопив значительный опыт в виде концепций, теорий, гипотез, пытающихся объяснить ход и направленность развития общественных процессов. Одни из них получили широкую известность, другие остаются достоянием узкого круга специалистов, а третьи и вовсе бесследно канули в Лету. И хотя не было и нет такой теории, которая бы считалась бесспорной, общепризнанной, единственно правильной, попытки объявить таковой ту или иную концепцию постоянно предпринимались. Слишком крепкая связь существует между прошлым и настоящим, между прошлым и будущим, а как следствие — и тесная связь соответствующих концептуальных построений с интересами людей, чтобы не придавать серьезного значения тому, как теоретически реконструируется историческое прошлое, как оно используется в реальной политике и практике людей.

Достаточно вспомнить в этой связи наиболее одиозные геополитические идеи «жизненного пространства» или теоретические обоснования достижения «светлого будущего человечества», где определенное видение истории задавало и соответствующую парадигму представлений о будущем. Прошлое, таким образом, в той или иной степени становится актуальным и в настоящем, ибо его понимание и истолкование нередко составляет основу, теоретическую базу поведения и поступков людей, задает программу действий на перспективу. Данное положение всегда хорошо осознавалось, подтверждением чему являются устойчивые речевые обороты и крылатые выражения, которые можно обнаружить практически во все времена и в любом языке мира: «кто знает историю, владеет настоящим»; «держась за настоящее, мы живем будущим, обязательно исходя из прошлого»; «уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории» и т. п.

Итак, история — не просто описание событий или запечатление и увековечивание свершившихся фактов и деяний, она также, быть может, еще в большей степени является ареной борьбы различных интересов, точек зрения, позиций и идеологий, где формируются те или иные концепции с заданным углом зрения. Отсюда острые дискуссии и споры вокруг практически любой теории общественного развития, когда она появляется на свет. И чем более тщательно такая теория обоснована, чем настойчивее она претендует на адекватное, «правильное» описание и понимание событий, тем более острые дебаты и полемику она вызывает, ибо затрагивает жизненные интересы тем большего числа людей, чем на более высокий уровень обобщений она претендует. При этом следует особо отметить, что дело касается сложнейших, взаимозависимых и разноплановых процессов и явлений, которыми характеризуется любое общество, а тем более человечество в целом, и исследовать которые разносторонне и в полном объеме методами одной лишь исторической науки невозможно. Здесь требуется комплексный подход, при котором ретроспективное видение, а также динамика и направленность развития тех или иных исторических процессов должны быть сопоставлены, увязаны с другими подходами и методами, вырабатываемыми философией истории, социальной философией, а также другими социальными науками.

Принимая во внимание данное обстоятельство, важно подчеркнуть, что каждая из предлагаемых теорий или моделей социального развития, если она не имеет антигуманной направленности, не призывает к насилию и вражде, не содержит расовых, религиозных и тому подобных предрассудков, может и должна иметь право на существование, так как, не будучи способной во всей полноте и деталях охватить всю сложнейшую систему общественного организма и его многочисленных связей с окружающей средой, любая социальная теория в той или иной степени отражает лишь какую-то одну или несколько из его сторон, оттеняя вполне конкретные аспекты общественного развития, но не все из них. В этой связи, если стремиться к наиболее адекватному пониманию общества и происходящих в нем процессов, интерес может представлять в общем-то любая теория, с учетом указанных выше ограничений. И дело заключается лишь в том, чтобы оценить преимущества и недостатки каждой из них прежде всего в зависимости от того, какие цели данной теорией преследуются и какие задачи предполагается решить, опираясь на ее положения.

В качестве зарождавшейся науки история изначально предстает как простое описание событий и интерпретация фактов. При этом первые попытки сохранять и передавать последующим поколениям жизненно важные и социально значимые события, факты, деяния и т. п. следует отнести, по-видимому, уже ко времени появления homo sapiens (человека разумного), который использовал для этого устные предания, мифологию, закрепленный в предметах материальной культуры социальный опыт. Появление письменности значительно расширило возможности человека развивать и сохранять свою историческую память — уже не только при посредстве рисунков, но и отдельных знаков, а позже и пространных надписей на стенах пещер, скалах, камнях, затем на глиняных табличках, папирусе, коже и т. п. И все-таки по-настоящему история, как отмечал Г. Гегель, начинается с того времени, когда в мире начинает осуществляться разумность, когда появились государство и право. Другими словами, должна была осуществиться неолитическая революция, позволившая человеку перейти к оседлому образу жизни и тем самым сформировать в нем потребность в сохранении и приумножении исторического опыта. Однако прошло еще не одно тысячелетие, прежде чем человек в качестве активного субъекта стал творить, а затем и осознавать свою историю.

Собственно же предметом специальных занятий, самостоятельным предметом история становится лишь с середины I тысячелетия до н. э., когда возникли соответствующие условия и необходимые предпосылки для «любомудрия» (философии) вообще и для осмысления отдельных аспектов социальной действительности в частности, т. е. когда накопились достаточный материал и знания, потребовавшие обобщений, а также сформировались социально-экономические условия, позволившие сделать творческую, аналитическую, интеллектуальную деятельность специальным родом занятий. Так, уже в ранней истории общественной мысли Китая и Индии можно обнаружить попытки комплексного изучения общества. Однако именно в античной Греции и Древнем Риме, прежде всего усилиями таких великих историков древности, как Геродот, Фукидид, Ксенофонт, Тит Ливий, Тацит, были заложены основы теоретического понимания и систематизации исторического процесса, которые своей главной задачей ставили правдивое, максимально приближенное к реальности описание событий и фактов. Геродот, названный легендарным римским оратором Цицероном «отцом истории», фиксирует на этом особое внимание, начиная свой знаменитый труд «История» такими словами: «Геродот из Галикарнаса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом». Неслучайно в древности историков называли «передатчиками времени», так как они были не только хранителями и систематизаторами исторического времени, но и передатчиками человеческого опыта, памяти, деяний, отпечатавшихся на временной шкале общественного прогресса.

Следует отметить, что в стремлении как можно точнее передать достоверную информацию последующим поколениям, историки древности еще не поднимаются до выводов и обобщений, нет у них и попыток провести исторические параллели, логические связи из прошлого через настоящее в будущее. Такой подход станет постепенно формироваться позже, в Средние века, когда появление монотеистических религий привнесет элемент универсальности в мировоззрение людей и будет ориентировать на понимание истории как осуществление божественной воли, что наиболее ярко проявится в христианстве, в частности в концепции «священной истории» Августина Блаженного. Именно его усилиями была предпринята первая в истории попытка создать философию истории, где он охватил единым взором всемирно-исторический процесс, поставив историю человечества в тесную зависимость от планов и намерений Бога. «Весь человеческий род, жизнь которого от Адама до конца настоящего века есть как бы жизнь одного человека, управляется по законам божественного промысла так, что является разделенным на два рода, — говорит Августин и добавляет: — К одному из них принадлежит толпа людей нечестивых, носящих образ земного человека от начала до конца века. К другому — род людей, преданных единому богу». По Августину, борьба этих двух царств — «Града земного» и «Града божьего» — и определяет историю становления и развития человечества. При этом следует отметить, что история начинается не с момента сотворения человека, а с момента грехопадения, так как его райское существование протекало вне истории, тогда как неповиновение воле Бога привело к низвержению человека в поток времени и сделало его смертным.

У средневековых арабских мыслителей, в частности у Аль-Бируни и Ибн-Хальдуна, которые в своих взглядах на историю в меньшей степени были связаны религиозными догматами, исторические события рассматривались уже как объективный процесс циклического характера. Но лишь начиная с эпохи Возрождения и особенно в Новое время по-настоящему раздвинулись горизонты исторической науки, когда Н. Макиавелли, Дж. Вико, Ж. Ж. Руссо, Ф. Вольтер, Ш. Монтескье, Ж. Кондорсе, И. Г. Гердер, Г. Гегель, Н. М. Карамзин и др. приступили к поискам объективных законов исторического развития. Так, Дж. Вико стал активно развивать идеи исторического круговорота в развитии всех наций, когда они подобно жизненным циклам человека (детство, юность, зрелость) проходят в своем развитии три эпохи: божественную, героическую и человеческую. И. Г. Гердер, опираясь на понятие о развитии в природе, развивал учение о прогрессе в истории и стал одним из основателей просветительско-плюралистического подхода к изучению человеческих обществ. Г. Гегель сформулировал фундаментальную философскую концепцию развития универсального духа, который в конечном счете определяет ход мировой истории.

Однако попытки обнаружить смысл истории, общее и особенное в жизни различных народов, стремление выявить закономерности и сформулировать законы общественного развития стали действительно эффективными только к середине XIX в., когда накопились необходимые исторические знания и достаточный опыт их интерпретации, а историки, опираясь на все это, стали мыслить в масштабах тысячелетий. Революционные идеи во взглядах на исторический процесс с этого времени развивали К. Маркс, Ф. Энгельс, Л. Морган, Ф. Гизо, С. М. Соловьев, Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби и др. Их усилиями, по существу, были заложены основания теоретических исследований современной истории общественных изменений и глобализации мирового хозяйства, о чем еще будет сказано в последующих разделах книги.

К числу наиболее известных социальных концепций прошедшего века можно отнести также идеи Ф. Броделя, П. Сорокина, У. Ростоу, Д. Белла, А. Тоффлера, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона, Н. Элиаса, Ш. Эйзенштадта, Г. Виттимо и др. Так, в получившей широкую известность работе «Конец истории» американский политолог Ф. Фукуяма назвал падение коммунизма «концом истории», что вызвало оживленные дискуссии и полемику по поводу общественного развития в эпоху глобализации. Здесь следует заметить, что уже сам термин «конец истории» является большим преувеличением, а точнее — яркой метафорой, не имеющей серьезного отношения к реальному ходу событий, так как исторический процесс, начавшись с появлением человека, в принципе может закончиться лишь с исчезновением его как социального существа, а трансформации и социальные потрясения, которые на рубеже 80–90-х гг. ХХ в. коснулись всего человечества и о которых, собственно, ведет речь Ф. Фукуяма, были всего лишь очередным катаклизмом в ряду множества потрясений, сопровождающих общественный прогресс. Как замечает другой американский исследователь Д. Белл, «в словосочетании “конец истории” беспорядочно перемешаны различные понятия; ему не хватает ясности», а сама эта идея основывается на «гегельянско-марксистском представлении о линейном развитии единого мирового Разума по направлению к телосу объединенной социальной формы, что [является] неправильным толкованием природы общества и истории»1.

В последние годы внимание многих исследователей все больше сосредоточивается не столько на «конце истории», сколько на конце социального начала в истории, на переосмыслении ряда прежних категорий и пересмотре перспектив, открывающихся перед развитыми индустриальными обществами, когда обсуждение концентрируется на изменении места и роли западной цивилизации в современном мире.

С этой позиции, рассматривая исторический процесс крупномасштабно, его в самом общем виде, как уже отмечалось, нередко представляют в виде последовательной смены следующих состояний социального организма: дикость — варварство — цивилизация. А так как отдельные народы проходят указанные этапы каждый в свое время, то человечество в целом даже сегодня, в основном выйдя (по указанной схеме) на цивилизационный уровень развития, представляет собой еще довольно пеструю картину на пути продвижения к действительно высокому уровню развития цивилизации. Отсюда еще одна социальная теория, предложенная другим американским политологом С. Хантигтоном и анализирующая цивилизационный дисбаланс современного мира, оказалась в центре научного и общественного внимания, породив широкие дискуссии. Выступив с идеей «столкновения цивилизаций», он предпринял попытку показать, что именно цивилизационная модель объяснения современного и будущего состояния мира, в том числе глобальных процессов, должна стать главной научной парадигмой после эпохи «холодной войны». В обозримом будущем, по мнению автора, наиболее острые столкновения основных интересов будут происходить между различными типами цивилизаций, которые после утратившего смысл деления всех стран на «капиталистические», «социалистические» и «развивающиеся» определяют лицо современного мира.

Итак, уже краткое введение в историографию показывает, что исторический процесс начиная со знаменитых историков древности, всегда пытались представить в виде соответствующих обобщений, определенной последовательности тех или иных событий, наконец, как тенденцию, используя для этого различные категории, среди которых наибольшее распространение получили такие, как «историческая эпоха», «общественно-экономическая формация», «культурно-исторические типы», «стадии экономического роста», «культура», «цивилизация» и т. п. При этом следует отметить, что термины «общественно-экономическая формация» и «культурно-исторические типы» стали первыми фундаментальными понятиями нарождавшейся тогда макросоциологии, которые практически одновременно были введены в научный оборот, получив детальную разработку в 60-х гг. XIX столетия. Затем, в начале 20-х гг. ХХ в., для описания исторических процессов был использован хорошо известный к тому времени термин «культура», и наконец, к середине этого века упомянутый ряд пополнился уже известным термином «цивилизация». Данные понятия стали логическим результатом активного развития социальных теорий и соответствующего им языка, существенно расширив инструментальную базу и теоретические возможности исследователей в познании закономерностей общественного развития. Они не просто увеличивают словарный запас, а позволяют увидеть социальный организм с разных сторон и отражают в основном состояние, определенную ступень, уровень развития общества на том или ином этапе его эволюции. Следует подчеркнуть, что чем больше усложняется общество, тем больше базовых понятий требуется для его описания, что, собственно, имеет место и в науке, и в философии. Например, И. Кант в свое время вынужден был ввести немало совершенно новых понятий, так как вторгся в принципиально новую область познания, где прежний словарный запас оказался недостаточным для описания новой реальности. Теперь аналогичную ситуацию мы наблюдаем и в глобалистике, где идет активный процесс словотворчества; при этом акцент с описания тех или иных состояний, событий и явлений все больше смещается в сторону их динамики, изменения и выявления характера происходящих в них процессов.

И хотя динамика и тенденция социальных изменений, как правило, всегда принимались во внимание, тем не менее до последнего времени еще не возникала необходимость поставить именно их непосредственно во главу угла социальной теории. Иначе говоря, в силу объективных причин пока еще никто не пытался выразить историю через процесс, изменение, когда они выступали бы определяющим фактором ее развития. И вот теперь, когда глобализация, будучи процессом, характеризующим мировую эволюцию в ее фундаментальном качестве, стала всеобщим явлением, изменяющим не только образ жизни, но и образ мысли, мировоззрение людей, очередь дошла и до такого взгляда на историю. В какой-то мере это похоже на то, как в философии на протяжении почти двух с половиной тысяч лет, вплоть до XIX в., господствовал рационалистический (классический) подход, где предметом выступали в основном состояния исследуемых объектов и явлений, а затем на смену ему пришел иррационализм (неклассический, постнеклассический, постмодернистский периоды), когда на первый план в осмыслении бытия выдвинулись такие сущности, как изменчивость, жизненный порыв, мировая воля, интуиция и т. п.

И дело не в том, что какие-либо категории правильно отражают реальную историю, а какие-то нет. Здесь можно и нужно говорить о том, что одни это делают лучше, а другие хуже — и то лишь потому, что взят соответствующий контекст рассмотрения проблемы. Другими словами, как нельзя сложному явлению дать только одно полное и всестороннее определение, так нельзя и исторический процесс описать лишь одной категорией. Вот почему все расширяющийся ряд фундаментальных понятий истории и социальной философии с момента зарождения данных сфер обществознания постоянно пополняется, и глобализация — еще один термин в этом ряду, позволяющий увидеть теперь уже не столько развитие общества в его динамике, сколько саму эту динамику как важнейшую характеристику социального организма, взятого в качестве особого феномена в планетарном масштабе.

Объективная потребность такого нововведения объясняется тем, что с точки зрения понимания современных тенденций общественного развития, которое все больше обнаруживает свое единство и целостность в глобальном мире, существующие ныне подходы к пониманию исторического процесса не могут быть признаны удовлетворительными, так как, сформулированные в принципиально иных исторических условиях, они уже в значительной степени выработали свой новаторский «ресурс» и по большей части утратили эвристическую ценность, сохранив тем не менее свое онтологическое и познавательное значение. Иными словами, современное общественное развитие в качестве динамично развивающегося единого целого требует уже и других подходов, которые позволили бы выявить и проанализировать мирохозяйственные связи и глобальные отношения, не поддающиеся описанию в категориях «общественно-экономическая формация», «культура», «цивилизация» и т. п.

В последующих параграфах будут рассмотрены наиболее важные концепции исторического развития с точки зрения их актуальности относительно понимания современных процессов глобализации.

§ 2. Формационный подход к пониманию истории

Системный анализ исторического процесса как единого, непрерывного целого стал возможным по существу лишь после Великих географических открытий, а точнее, после того, как процесс глобализации к середине XIX в. охватил помимо экономических отношений еще и сферу политики, социальных связей, сделав их взаимозависимыми во всемирном масштабе безотносительно к уровню развития в отдельных регионах и наличию национальных границ. Но первые попытки рассматривать всемирную историю как непрерывный процесс, разворачивающийся во времени и проходящий на этом пути определенные стадии, ступени своего развития, были предприняты несколько раньше в социально-политических исследованиях конца XVIII — начала XIX в. Так, согласно исторической концепции французского утопического социалиста Ш. Фурье, автора работы «Теория всеобщего единства», общество в своем развитии проходит ряд сменяющих друг друга стадий: эдемизм, дикость, патриархат, варварство — и, достигнув к описываемому времени стадии цивилизации, устремляется к гармонии, где общественный строй, по его мнению, будет сообразен природе, т. е. естественные законы природы и общества станут гармонично регулировать социальные отношения.

Еще более развитую концепцию закономерного развития истории в это же время развивал Г. Гегель, который полагал, что, хотя исторические законы, в отличие от природных, реализуются посредством сознательной деятельности людей, в истории тем не менее властвует — несмотря на кажимость случайности — «неличная закономерность». История является «развитием Духа во времени» и имеет свою цель — достижение свободы, свободы гражданина в «гражданском» обществе.

С этой точки зрения Г. Гегель выделяет три основных этапа мировой истории, которые, диалектически сменяя друг друга, эволюционируют по мере роста разумности и свободы от восточного общества, где человек был свободен лишь в себе, в возможности, но не в действительности, к греко-римскому, где свободной является уже определенная группа людей, и от него — к германо-христианскому, народы которого полностью осознали, что человек является в смысле бытия свободным и что все равны через свою свободу. В этой последней фазе Дух достигает полной реализации, сохраняя в своей глубине прошлое как память и реализуя в настоящем свою сущность в качестве «мирового духа», т. е. движущегося в «мировой истории».

С момента создания гегелевской философии истории понимание исторического процесса в качестве целостного явления применительно ко всему человечеству, где оно выступает уже не в качестве фрагментарно рассматриваемых стран и народов, а как единый организм, стало обычным делом для многих исследователей, среди которых особое положение, несомненно, занимает К. Маркс, разработавший концепцию общественно-экономических формаций, о чем еще будет сказано ниже. Теперь же, забегая вперед, отметим, что и в ХХ в., поставившем под сомнение не только марксистскую историческую теорию, но и историцистские подходы к общественному развитию вообще, идеи определенных стадий, этапов, ступеней, которые проходит человечество в своем развитии, постоянно воспроизводятся.

Так, американский социолог У. Ростоу, в стремлении разработать всеобъемлющую философско-социологическую теорию, в определенной мере альтернативную историческому материализму, развивал идеи «единого индустриального общества». В своей книге «Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест» он разделил всю историю на пять стадий:

1) «традиционное общество», включающее все общества вплоть до капитализма, которое характеризуется низким уровнем производительности труда, господством в экономике сельского хозяйства;

2) «переходное общество», связанное с переходом к домонополистическому капитализму;

3) «период сдвига», характеризующийся промышленными революциями и началом индустриализации;

4) «период зрелости», когда заканчивается индустриализация и появляются высокоразвитые в экономическом отношении страны;

5) «эра высокого уровня массового потребления», которой достигли высокоразвитые страны.

Другим примером современных теорий стадиального развития общества является идея коэволюции природы и общества в направлении к становлению ноосферы, дискуссии вокруг которой активизировались в России во второй половине ХХ в. в связи с широким обсуждением глобальных проблем современности. Как отмечает один из наиболее известных сторонников ноосферного подхода А. Д. Урсул, «становление ноосферы явится продолжением социально-технологического ряда развития (первобытное общество — аграрное — индустриальное — постиндустриальное). Первой стадией создания ноосферы окажется информационное общество (инфоноосфера) как глобальная информационная цивилизация, в которой благодаря процессам информатизации сформируется единый гибридный коллективный (ноосферный) интеллект, способный управлять планетарным социоэкоразвитием». В дальнейшем в соответствии с данной теорией наступит следующая стадия — эконоосфера, где будет решена глобально-экологическая проблема и обеспечена дальнейшая коэволюция человека и биосферы, а также будет построено экологическое (экобезопасное) общество. Но и на этом полет философской фантазии сторонников данной теории не останавливается.

Рисуя еще более грандиозную картину будущего человечества, следующий этап развития которого, по их мнению, будет разворачиваться уже в безбрежных просторах космоса, они высказывают оригинальные идеи, быть может, интересные с позиции философии, но вызывающие серьезные вопросы с научной точки зрения, ибо ни бездна космического пространства, ни отсутствие признаков разумной жизни на расстоянии многих световых лет от Земли, ни даже, как теперь уже выяснилось, отсутствие необходимых условий для нормальной жизни на планетах Солнечной системы их не смущают. Как пишет, например, А. Д. Урсул, «последующие этапы ноосферогенеза предполагают системно-эволюционное решение других глобальных проблем и продвижение процесса глобализации в космические пространства, т. е., (грядет) дальнейшая космизация и освоение внеземных объектов, становление космосферы, астроноосферы (предполагающей возможное соединение в целостную информационную систему разумов различного инопланетного происхождения)». Так как концепция ноосферы тесно связана с осмыслением процессов глобализации, она еще будет предметом специального рассмотрения в соответствующем разделе, нам же теперь важно отметить, что основы и все необходимые предпосылки для построения макросоциологических теорий сформировались уже к XIX в. и тогда же в полной мере были реализованы, в частности в историософии К. Маркса.

Восприняв диалектические идеи Г. Гегеля и его историцистские подходы, К. Маркс разработал концепцию «исторического материализма», где развитие истории он поставил в зависимость от уровня и характера развития производительных сил и производственных отношений, конфликтом которых он пытался объяснить основные противоречия в обществе, а также природу самодвижения всего социального организма. Сущность материалистического понимания истории, по К. Марксу, заключается в том, что, прежде чем заниматься политикой, религией, наукой, философией и т. п., человек должен удовлетворить свои естественные (материальные) потребности в еде, одежде, жилище, что достигается в результате его трудовой деятельности. Отсюда материальные, производственные отношения выделяются в качестве главных, базисных, первичных по отношению к идеологическим, охватывающим сферу политики, идеологии, религии, науки, искусства.

Рассматривая, таким образом, развитие общества с позиции материализма и диалектики, К. Маркс представлял его в виде естественно-исторического процесса, который регулируется соответствующими ему общеисторическими (общесоциологическими) закономерностями, обеспечивающими единство всемирной истории. Эти объективные законы общественного развития действуют с необходимостью и функционируют независимо от воли и сознания людей. Люди не в силах отменить их, но, познавая их сущность, они могут влиять на эти законы, ускоряя или замедляя их действие. «Общество… не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами, — отмечал он. — Но оно может сократить и смягчить муки родов». Важнейшим из таких законов является тот, который характеризует диалектическую взаимозависимость производительных сил и производственных отношений, где наиболее подвижный и динамичный элемент способа производства — производительные силы — на каком-то этапе своего развития вступает в противоречие с отставшими производственными отношениями. В итоге производственные отношения из прогрессивной формы развития производительных сил превращаются в их тормоз, и возникают условия для социальной революции, которая знаменует переход общества на новую ступень исторического развития. Для характеристики таких этапов общественного прогресса К. Маркс предложил и разработал категорию «общественно-экономических формаций», которых в марксизме, если отвлечься от тонкостей расхождения во взглядах самого К. Маркса и его последователей, насчитывается пять: первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. Каждая из них, полагают сторонники данного подхода, представляет собой живой социальный организм, имеющий соответствующую структуру, многообразные функции, и характеризует сущность определенной ступени социально-экономического развития человечества.

Наука Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. 3-е издание. Монография

Наука Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. 3-е издание. Монография

Третье, дополненное и переработанное издание монографии представляет собой основополагающий фрагмент разрабатываемой автором общей теории глобализации, в которой он воссоздает холистическую (целостную) картину мира и рассматривает глобализацию, с одной стороны, как естественно-исторический процесс, а с другой – как сферу взаимоотношений и противоборства различных сил и интересов. История предстает как единый, разворачивающийся во времени процесс, проходящий определенные этапы, смену которых знаменуют основные поворотные пункты общественного развития, в результате чего происходят эпохальные метаморфозы. В конечном счете логика развития объективных событий порождает глобализацию, охватывающую всю Землю на уровне трех ее основных сфер: геологической, биологической и социальной, которым дается объединенное название – триосфера.<br /> В книге показано, как проходило зарождение и становление глобалистики в качестве междисциплинарной области научного знания, образуемого на стыке философии, естественных, технических и гуманитарных наук.<br /> Книга носит междисциплинарный характер и адресована как научным работникам, преподавателям, студентам, аспирантам, так и широкому кругу читателей. Всех их, несомненно, заинтересуют обширный фактический материал, оригинальные обобщения и увлекательный, доступный стиль изложения проблем, от решения которых зависит будущее человечества.