|
|
ОглавлениеГлава 1. Коллективное творчество как фундамент социальной жизни Глава 2. Из истории исследования коллективного творчества Глава 3. Человеческая история как продукт коллективного творчества Глава 4. Исторический прогресс Глава 5. Идеология и национальная идея Глава 6. Человеческая коммуникация Глава 9. Стили мышления исторических эпох Глава 11. Вера и здравый смысл Глава 15. Коллективные чувства Глава 17. Коллективные представления Глава 18. Основные особенности коллективного творчества Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава 17. Коллективные представления1. Социальные образцыВ коллективных представлениях соединяются вместе коллективный интеллект и коллективные чувства. В этих представлениях имеется также элемент коллективной воли, заставляющей индивидов руководствоваться ими и следовать им в своем поведении. Далее рассматриваются три очень разных вида коллективных представлений — социальные образцы, традиции и религия. Социальные образцы являются достаточно простым примером произведений коллективного творчества. Кроме того, такие образцы дают хорошее представление о том, что иногда бывают случаи, когда коллективное творчество усваивает тот материал, который вырабатывается индивидуальным и групповым творчеством и делает этот материал социальным по своей природе, т.е. обязательным для членов некоторого общества. В необозримом мире социальных образцов протекает вся жизнь человека, от рождения до смерти. Сам он этого зачастую даже не замечает. Но он пользуется образцами хорошего врача и адвоката, хорошего плотника и инженера, хорошего автомобиля и космической ракеты, хороших свадьбы и похорон и т. д. Социальный образец можно определить как устойчивое представление о том, каким должен быть рассматриваемый объект. Образцы являются одной из тех социальных ценностей, которыми руководствуется в своем поведении каждый. Образцы можно подразделить на образцы действий и образцы иных вещей. Первые можно назвать идеалами, вторые — стандартами. Идеал — это такое поведение (реальное или моделируемое) лица или группы лиц, которому надлежит следовать. Подражание образцу, имитация чужого поведения может быть сознательной или спонтанной. Имитирующий тип поведения имеет большое значение в человеческой жизни. Повторение одного и того же поведения, принятого за образец в данном обществе, не нуждается в обосновании, поскольку образец обладает определенным социальным авторитетом и престижем. Одни образцы предназначены для всеобщего подражания, другие рассчитаны только на узкий круг людей. Своеобразным образцом является, например, Дон Кихот: ему подражают именно потому, что он был способен самоотверженно следовать избранному им самим образцу. Не только для действий, но и для всего того, с чем регулярно сталкивается человек, будь то топоры, часы, пожары, свадьбы, похороны, разнообразные церемонии и т. д., существуют образцы, говорящие о том, какими должны быть объекты данного рода. Для вещей разных типов имеются разные стандарты: свойства, ожидаемые от хороших молотков, не совпадают со свойствами, требуемыми от хороших адвокатов и тем более от хороших часов. И идеалы, и стандарты изменяются со временем: хороший римский военачальник вполне мог бы оказаться плохим современным полководцем, и наоборот. Хорошие римские часы определенно уступили бы современным самым дешевым часам. Образцом может быть реальный человек, взятый во всем многообразии присущих ему черт. Нередко в качестве образца выступает поведение какого-то реального человека в определенной, достаточно узкой области: есть образцы любви к ближнему, любви к жизни, самопожертвования и т. д. Образцом может служить также поведение вымышленного лица: литературного героя, героя мифа, легенды и т. д. Иногда такой герой выступает не как целостная личность, а демонстрирует своим поведением только отдельные добродетели или пороки. Можно, например, подражать Кутузову, но можно стремиться следовать в своем поведении Пьеру Безухову или Анне Карениной. Можно руководствоваться альтруизмом доктора Ф. П. Гааза, но можно считать своим образцом преданность собственному идеалу Дон Кихота или любвеобильность Дон Жуана. Безразличие к каким-либо образцам само по себе может выглядеть как образец: в пример иногда ставится тот, кто умеет избежать соблазна подражания. Образец обладает определенным авторитетом и престижем: неизвестным, никак себя не зарекомендовавшим себя людям вряд ли кто подражает, кроме, возможно, их собственных детей. Как заметил Ж. Ж. Руссо, «обезьяна подражает человеку, которого она боится, и не подражает презираемым ею животным; она находит правильным то, что делает высшее по сравнению с ней существо». Образцы, или идеалы, играют исключительную роль в социальной жизни, в формировании и укреплении социальных ценностей. Человек, общество, эпоха характеризуются теми образцами, которым они следуют, а также тем, как они эти образцы понимают. Интересно отметить, что если образцом выступает реальный человек, имеющий обычно не только достоинства, но и определенные недостатки, нередко бывает, что эти его недостатки оказывают на поведение других людей большее воздействие, чем его неоспоримые достоинства. Как замечает Б. Паскаль, «пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства — к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным». Часто образцы, указывающие, какими должны быть объекты, именуются ценностями. Так, говорят о ценностях доброжелательности, объективности, любви к ближнему, уважительного отношения к старшим и т. п. Отождествление образцов с ценностями утвердилось в философии ценностей благодаря неокантианству (В. Виндельбанд, Г. Риккерт). В современной аксиологии, а также в социологии под ценностями обычно понимаются именно образцы. Если объект отвечает требованиям, предъявляемым к нему образцом, т.е. является таким, каким он должен быть, он считается хорошим, или позитивно ценным. Объект, не удовлетворяющий требованиям образца, относится к плохим, или негативно ценным. Объект, не представляющийся ни хорошим, ни плохим, считается безразличным, или ценностно нейтральным. Антиобразцы. Наряду с образцами существуют также антиобразцы, которые используются, чтобы дать отталкивающие примеры поведения и тем самым отвратить от такого поведения. Антиобразцами в русской литературе являются, например, Плюшкин, Ноздрев, Хлестаков, Иудушка Головлев, Кабаниха. Иногда литературный персонаж, кажущийся одним людям позитивным образцом, другим представляется антиобразцом: Дон Жуан, Лопахин из «Вишневого сада» А. П. Чехова, Остап Бендер и др. Воздействие антиобразца на некоторых людей иногда оказывается даже более эффективным, чем воздействие образца. Об этом хорошо писал Мишель Монтень: «Есть, может быть, и другие люди, вроде меня, которые полезный урок извлекут скорее из вещей неблаговидных, чем из примеров, достойных подражания, и скорее отвращаясь от чего-то, чем следуя чему-то. Этот род науки имел в виду Катон Старший, когда говорил, что мудрец большему научится от безумца, чем безумец от мудреца, а также упоминаемый Павсанием древний лирик, у которого в обычае было заставлять своих учеников прислушиваться к игре жившего напротив плохого музыканта, чтобы на его примере учились они избегать неблагозвучия и фальши». Не для всякого поведения имеются образцы и антиобразцы, точно так же как не для всяких объектов существуют стандарты. Идеалы и стандарты складываются в процессе человеческой деятельности и являются своеобразными выводами из нее. Эти выводы могут касаться лишь регулярно вовлекаемых в человеческую деятельность объектов. Образцы служат обычными основаниями формулируемых человеком оценок. Но нужно учитывать, что не каждая оценка опирается на тот или иной образец. Для новых форм поведения и новых видов вещей не существует каких-либо образцов. Для всего того, с чем человек сталкивается только спорадически и не на практической основе, ни образцов, ни антиобразцов не существует. Нет общепринятых образцов для планет, для атомов, для чисел и геометрических фигур и т. п. В качестве факторов, определяющих поведение, образец и антиобразец не вполне равноправны. Не все, что может быть сказано об образце, в равной мере приложимо к антиобразцу. Как правило, антиобразец является менее определенным и может быть правильно истолкован только при сравнении с некоторым образцом, т.е. существует асимметрия аргументации с помощью антиобразца и аргументации посредством образца: понять характер Санчо Пансы можно лишь зная поступки Дон Кихота. 2. ТрадицииТрадиция представляет собой анонимную, стихийно сложившуюся систему образцов, норм, правил и т. п., которой руководствуется в своем поведении достаточно обширная и устойчивая группа людей. Традиция может быть настолько широкой, что охватывает все общество в определенный период его развития. Наиболее популярные традиции, как правило, не осознаются как таковые. Особенно наглядно это проявляется в традиционном обществе, где традициями определяются все сколько-нибудь значимые стороны социальной жизни. Традиции имеют отчетливо выраженный двойственный, описательно-оценочный характер. С одной стороны, они аккумулируют предшествующий опыт успешной деятельности и оказываются своеобразным его выражением, а с другой — представляют собой проект и предписание будущего поведения. Традиции являются тем, что делает человека звеном в цепи поколений, что выражает пребывание его в историческом времени, присутствие в «настоящем» как звене, соединяющем прошлое и будущее. Традиционализм и антитрадиционализм. Традиционализм и антитрадиционализм — две крайние позиции в трактовке традиций. Традиционализм исходит из убеждения, что практическая мудрость по-настоящему воплощена в делах, а не в писаных правилах, и ставит традицию выше разума. Антитрадиционализм, напротив, считает традицию предрассудком, который должен быть преодолен с помощью разума. Господство традиционализма не только в теории, но и в практической жизни характерно для коллективистических обществ с жесткой структурой. Таковыми являются средневековое феодальное общество, так называемые восточные деспотии (Древний Египет, Древний Китай и др.) и тоталитарные общества XX века. Жесткая структура присуща также высокоинтегрированной массе: в современном индивидуалистическом обществе — армии, церкви, некоторым политическим партиям. Во многом эта же структура реализуется в «нормальной», или «парадигмальной», науке, т.е. в научной дисциплине, имеющей твердое ядро, добившейся успеха и устоявшейся. Таким образом, история человечества — это главным образом история коллективистических обществ, причем в человеческой истории всегда была и остается почва для гипертрофированного традиционализма и соответственно для особого распространения аргументации, связанной с традицией. Традиционализму присущи некоторые характерные черты. Особенно наглядно они проявляются в средневековом традиционализме, когда правильным считалось лишь все устоявшееся, завоевавшее в жизни прочное место. Во-первых, традиционализму всегда сопутствует консерватизм. Но средневековый традиционализм является не просто консерватизмом, поскольку в установке на старину видится особая доблесть и старое считается обладающим особым моральным достоинством. В средневековом сознании консерватизм проявляется многообразно. Прежде всего оно озабочено сохранением ядра религиозной доктрины, лежащей в основе средневекового мировоззрения. Неприкосновенными считаются и все ее детали, но в условиях постоянно изменяющейся действительности отдельными ее частями приходится поступаться. В частности, в позднее средневековье был расширен традиционный перечень деяний милосердия: в него включили не упоминаемое в Библии седьмое деяние — погребение умерших. Консерватизм распространяется и на обсуждаемые проблемы: их круг ограничен и устойчив, все они представляют собой только переформулировку проблем, поставленных еще в авторитетных источниках. Средневековый мыслитель консервативен и по своей психологии: его раздражает даже само намерение обсуждать проблемы, не затрагивавшиеся ранее и не освященные традицией. Он настороженно относится и к попыткам по-новому, другим языком изложить старое содержание. Во-вторых, традиционализму присущ отказ от новаторства, который не является, как следует из сказанного выше, сознательным выбором средневекового человека. Этот отказ органически вытекает из общего характера средневековой культуры — прежде всего из ее традиционализма — и не воспринимается представителями данной культуры как внешнее ограничение творческой свободы. Теоретический метод средневекового философа, как и метод художника той эпохи, можно назвать иконографическим. Его задача — передать современниками потомству образ истины таким, каким он дается в первообразе, не привнося ничего от себя и максимально исключая свою субъективность из творческого процесса. |
||||||||||||||||||||||
