Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. Монография

Ивин А.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 17.10.2016 ISBN: 9785392228478 Язык: Объем текста: 333 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава 1. Диалектика как стиль мышления

Глава 2. Общий взгляд на историю

Глава 3. Проблески диалектики в древних культурах

Глава 4. Зарождение диалектики в средние века

Глава 5. Гегель: трансформация средневековой диалектики

Глава 6. Маркс: диалектика как оружие революционного пролетариата

Глава 7. Триумф и крах диалектики в коммунистической культуре

Глава 8. Диалектика в системе коллективистического мышления

Глава 9. Диалектическая логика как раздел современной формальной логики

Глава 10. Будущее диалектики

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 2.
Общий взгляд на историю

1. Об истории человечества

Для того чтобы проследить эволюцию диалектики на протяжении человеческой истории, необходимо иметь общее представление о том, что представляет собой эта история и какие основные этапы она прошла в своем движении от первобытного общества к современному.

Никакой общепринятой концепции истории не существует. Нет даже относительно устойчивых исторических школ, развивающих какое-то общее и обоснованное представление о человеческой истории. Едва ли не у каждого крупного философа и социолога, затрагивающего общие проблемы хода истории, имеется свое решение этих проблем.

В этой ситуации естественно воспользоваться развиваемым автором представлением об истории как движении обществ и цивилизаций между двумя относительно устойчивыми полюсами: коллективизмом и индивидуализмом. Эта концепция двухполюсной истории уже показала свою плодотворность в философской антропологии, в философии науки, в социальной философии и ряде других областей.

В дальнейшем концепция двухполюсной истории была конкретизирована автором путем введения трех важных новых идей, объясняющих динамику движущих сил развития обществ и цивилизаций и изменчивость их исторического пути: представлением о многофакторности развития обществ и цивилизаций, представлением о полилинейности этого развития и идеей стадиальности известной нам истории. Результатом явилась принципиально новая концепция двухполюсной, многофакторной, полилинейной, стадиальной истории человечества. Поскольку идея двухполюсности исторического развития является в этой концепции человеческой истории центральной, такое истолкование истории можно сокращенно называть «концепцией двухполюсной истории».

2. Коллективизм и индивидуализм

История движется между двумя полюсами, одним из которых является коллективистическое общество, другим — индивидуалистическое общество. В индустриальную эпоху коллективизм и индивидуализм вступают между собою в непримиримую то «горячую», то «холодную» войну. Если бы в будущем один из этих типов общества был полностью вытеснен другим, это говорило бы в известном смысле о конце истории.

Всякое конкретное общество или находится на одном из двух полюсов (в непосредственной близости от него), или, что бывает гораздо чаще, с той или иной силой тяготеет к одному из данных полюсов. Формы коллективизма и индивидуализма меняются от эпохи к эпохе, отдельные общества дрейфуют от коллективизма к индивидуализму и наоборот, но две крайние точки, между которыми разворачивается история, остаются почти неизменными в своей глубинной сути.

Идею двух полюсов истории можно пояснить такой простой географической аналогией. Два географических полюса Земли — Северный и Южный — почти не изменяют своего местоположения. Отдельные страны находятся или в непосредственной близости к этим полюсам, или в каком-то отдалении от них. Дрейф материков может приближать какую-то страну к одному из полюсов, отдаляя ее тем самым от другого полюса, но он не меняет ни положения самих полюсов, ни деления земной поверхности на северное и южное полушария. На самих полюсах в конкретный исторический период может не находиться ни одна из стран. Но тем не менее все страны делятся на находящиеся в северном полушарии и находящиеся в южном полушарии, и одни из них ближе к одному полюсу, в то время как другие ближе ко второму полюсу. Эта аналогия поверхностна, но она помогает уяснить в первом приближении идею биполярности человеческой истории.

В дальнейшем главное внимание будет сосредоточено на анализе коллективистических обществ, описании их структуры, стиля мышления и социально-психологических особенностей. Промежуточные между отчетливым коллективизмом и отчетливым индивидуализмом общества требуют самостоятельного анализа, тем более важного, что такие общества составляют подавляющее большинство. Однако своеобразие любого из промежуточных обществ не может быть успешно проанализировано без учета того, к какому из двух возможных полюсов оно тяготеет.

3. Многофакторность и полилинейность развития обществ

Движение конкретных обществ к тому или иному полюсу в конкретный период времени диктуется многообразными, по преимуществу устойчивыми факторами.

Их можно разделить на внутренние и внешние. В числе внутренних факторов: коллективистический, индивидуалистический или промежуточный характер общества, уровень его экономического развития, обширность общества и его национальный состав, национальный дух, устойчивость или, напротив, нестабильность общества, его консерватизм или готовность к переменам, его религия, мораль, представляющиеся ему наиболее целесообразными перспективы будущего социального развития, господствующая в данном обществе идеология, его традиции и доминирующие социальные образцы, существующие в нем политические партии или группировки, предыдущая история общества и т. д. К внешним факторам относятся окружение общества, его прошлые и будущие отношения с приграничными странами, его участие в разного рода международных блоках и союзах, агрессивность или, напротив, миролюбие в отношениях с другими обществами и цивилизациями, готовность идти на компромиссы и т. п.

В одних обществах доминирующим является один набор факторов, в других другой, причем с течением времени сами факторы могут существенным образом меняться. Кроме того, в каждом обществе имеется достаточно жесткое ядро тех факторов, которые определяют развитие общества, и периферия, оказывающая гораздо меньшее воздействие на это развитие. К примеру, в обществах, идеология которых ориентирована главным образом на религию, всегда имеется крайнее и умеренное религиозные течения, между представителями которых конфликты являются обычным делом. В тоталитарных обществах обязательно имеется определенный, причем весьма жесткий социальный миф, подчиняющий себе и идеологию общества, и существующие в нем религиозные конфессии, и национальный дух общества. Такой миф лишает индивидов всякой автономии и делает их винтиками единой, слаженно работающей социальной машины. Сама эта машина тут же находит своих внутренних и внешних врагов и безжалостно преследует первых, намереваясь со временем добраться и до вторых.

Факторы, входящие в ядро, детерминирующее развитие общества, со временем могут перемещаться на периферию, а факторы, стоявшие вдали от ядра, могут с изменением внутренней и внешней обстановки войти в ядро.

К примеру, в России XVIII в. идея коллективистического переустройства общества стояла на заднем плане и была достаточно сильна тенденция либерализма. К XIX в. постепенно созрел замысел отказа от абсолютной монархии, введения ограничивающей ее конституции и переустройства общества по индивидуалистическому образцу стран Западной Европы. Но после Отечественной войны 1812 г. с вторгшейся в страну армией Наполеона и блестящей победы над ним ситуация радикально изменилась. Уже декабристы, большинство идейных вдохновителей которых прошло почти всю Европу, категорически отказались от либерализма и выступили под заведомо коллективистическими лозунгами.

В частности, глава Южного общества декабристов П. И. Пестель писал в «Русской правде»: «…обладать другими людьми как собственностью своею, продавать, закладывать, дарить и наследовать людей наподобие вещей, употреблять их по собственному своему произволу без предварительного с ними соглашения и единственно для собственной своей прибыли, выгоды, а иногда и прихоти есть дело постыдное, противное человечеству, противное законам естественным, противное святой вере христианской, противное, наконец, заповедной воле всевышнего, гласящего в священном писании, что люди перед ним все равны и что одни деяния их и добродетели разницу между ими поставляют. И потому не может долее в России существовать дозволение одному человеку иметь и называть другого своим крепостным. Рабство должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми… Сие уничтожение рабства и крепостного состояния возлагается на временное верховное правление, яко священнейшая и непременнейшая его обязанность…». Пестель требовал не только уничтожения крепостного права и в предыдущем веке оказался бы «бунтовщиком, похуже Пугачева». Пестель настаивал также на устранении власти богатства: «…Богатые всегда будут существовать, и это очень хорошо, но не надобно присоединять к богатству еще другие политические права и преимущества за исключением бедных. А посему и возлагается непременная обязанность на верховное правление… затруднение разрешить посредством представительного порядка в полной мере всякою даже тень аристократического порядка, хоть феодального, хоть на богатстве основанного, совершенно устранить и навсегда удалить, дабы граждане ничем не были стесняемы в своих выборах и не были принуждаемы взирать ни на сословие, ни на имущество, а единственно на одни способности и достоинства и руководствоваться одним только доверием своим к избираемым ими гражданам…». Речь шла, таким образом, не только об устранении феодальных пережитков, но и о неприемлемости буржуазного строя, предоставляющего непомерную свободу для богатства. Пестель видел, что на смену феодализму придет буржуазное общество, как это случилось на Западе. В буржуазном обществе господствует «аристократия богатств», которая в погоне за ростом своего богатства умножает нищету народа. Пестелю казалось, что в России, где капиталистический класс еще только зарождался, можно найти способы ограничения его жажды обогащения за счет народа, предотвратить пороки капитализма. Можно, полагал Пестель, сохранив частную собственность, вырвать из нее эксплуататорское жало. Для этого необходима частичная конфискация помещичьего землевладения и наделение крестьянства землей наряду с полной и окончательной ликвидацией крепостного права, сделать сосуществующими общественную и частную формы землевладения.

Это было уже началом движения от индивидуалистического и либерального капитализма к равноправию людей, характерному для коллективистического общества, и к введению, наряду с частной, также общественной формы землевладения.

На смену декабристам пришло народничество, еще дальше пошедшее в развитии идеи перехода от феодализма к коллективистическому социализму, минуя индивидуалистический капитализм. Идеология народничества основывалась на идее самобытности исторического пути России и самобытном пути ее развития к социализму, минуя капитализм. Основы особого «русского социализма» были сформулированы на рубеже 1840–1850-х гг. А. И. Герценом. Поражение европейских революций 1848–1849 гг. породило у него неверие в европейский социализм и разочарование в нем. Сопоставляя судьбы России и Запада, Герцен пришел к выводу, что социализм сначала должен утвердиться в России и основной «ячейкой» его станет крестьянская поземельная община. Крестьянское общинное землевладение, крестьянская идея права на землю и мирское самоуправление явятся основой построения социалистического общества. Так возник «русский (или общинный) социализм».

Идея общинного социализма, сформулированная Герценом, была развита Н. Г. Чернышевским. Он считал, однако, общину патриархальным институтом русской жизни, призванным постепенно вытеснить капиталистическое хозяйство и окончательно утвердить коллективное производство и потребление.

П. Л. Лавров в «Исторических письмах» попытался вдохнуть новые силы в угасающую идею перехода России от феодализма к социализму, минуя капитализм. В этом произведении содержался призыв к «критически мыслящим» и «энергически стремящимся к правде личностям», прежде всего молодым, проснуться, понять задачи исторического момента, потребности народа, помочь ему осознать свою силу и вместе с ним приступить к творению истории, к борьбе против старого мира. В обстановке конца 1860-х — начала 1870-х гг. произведение Лаврова стало «ударом грома», одним из идейных побудителей для практической деятельности революционных интеллигентов. Однако оно не принесло выдыхающемуся народничеству никаких принципиально новых идей.

На смену народникам шел уже русский марксизм во главе с Г. В. Плехановым и В. И. Лениным.

В работе Ленина «Что делать» (1902) взглядам народников на историю было противопоставлено марксистское понимание социалистической революции, дополненное учением о «партии нового типа», призванной совершить такую революцию. В этом учении Ленин радикально изменил представления Маркса о партии рабочего класса в духе знаменитого «Катехизиса революционера» С. Г. Нечаева. «Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирной науки, предоставляя ее будущим поколениям, — писал Нечаев. — Он знает только одну науку, науку разрушения… Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему. Революционер — человек обреченный. Беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества, он и от них не должен ждать для себя никакой пощады. Между ними и им существует тайная или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизнь и на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение — успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель — беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть и погубить своими руками все, что мешает ее достижению». Только партия, состоящая из такого рода революционеров, способна, по Ленину, осуществить социалистическую революцию.

В сущности, Ленин выдвинул идею создания первой в мире тоталитарной партии. Такая сплоченная железной дисциплиной партия готова, ради успеха революции, взять на себя установление диктатуры пролетариата и, прибегнув к массовому террору, «погубить своими руками все, что мешает ее достижению». Впоследствии Ленин не раз повторял идеи Нечаева, особенно его мысль о том, что хорошим является только то, что способствует успеху (пролетарской) революции.

Капитализм в России, утверждал Ленин, практически построен. Марксистская наука раскрывает противоречия капитализма и указывает пролетариату путь избавления от капиталистической эксплуатации. Первостепенной задачей является организация принципиально новой социал-демократической партии, сплоченной вокруг своего партийного ядра. Новая партия призвана распространять марксистскую теорию в рабочих массах, заниматься организацией рабочего класса. Пролетариат должен готовиться к социалистической революции, направленной против капиталистов и помещиков, и установлению своей железной диктатуры. Ленин уже тогда предвидел, что диктатура пролетариата сразу же сделается диктатурой руководящей им партии, а партия будет править страной, не опираясь ни на какие законы.

Так, за очень короткий по историческим меркам период Россия перешла от зарождающегося либерализма к его полной противоположности — радикальному социализму — и приготовилась не к либерально-демократической революции, устанавливающей капитализм, а к социалистической революции, ставящей перед страной совершенно неожиданную, казалось бы, перспективу строительства коммунистического общества.

Факторы, входящие в ядро тех сил, которые определяли развитие российской цивилизации, менялись с калейдоскопической быстротой. Эти внутренние факторы, а также внешние обстоятельства — участие России в Первой мировой войне — привели в конце концов к Февральской, а затем, короткое время спустя, — к Октябрьской революции 1917 г. Прослеживая перипетии развития России в XIX и начале XX в., следует задуматься, прежде чем утверждать, что приход страны к строительству коммунистического общества явился исторической случайностью.

Нет никаких общих и устойчивых принципов, которые позволяли бы определить, к какому их двух возможных полюсов будет двигаться конкретное общество и будет ли оно вообще менять в конкретный исторический период направление своего движения в сторону какого-то иp полюсов. Для каждого общества все решает его конкретная история и те социальные тенденции, которые уже созрели в нем.

То, что эволюция конкретных обществ определяется многими, притом разными для разных обществ и к тому же меняющимися со временем наборами факторов, показывает, что история не носит сугубо линейного характера. Общества движутся не по одной линии, конечными точками которой являются полюса коллективизма и индивидуализма. Движение осуществляется по разным линиям, сходящимся в этих полюсах.

Используя еще раз аналогию с Земным шаром (или глобусом), можно сказать, что каждое конкретное общество движется по своему уникальному меридиану, но всякий меридиан ведет к северному и южному полюсам, на которых все меридианы смыкаются. Общества и цивилизации переходят не только от движения к одному полюсу к движению к противоположному полюсу, но и перемещаются с одного меридиана на другой. История напоминает глобус, по которому общества ползут в разные стороны подобно муравьям, ищущим пищу и все другое, нужное им для их жизни.

Концепция движения обществ между двумя относительно устойчивыми полюсами является, таким образом, теорией многофакторной и полилинейной человеческой истории.

Здесь можно вспомнить старую «теорию факторов», сложившуюся в конце XIX — начале XX в. в качестве реакции на неудачные попытки объяснить общественное развитие решающим воздействием какого-то одного, остающегося постоянным фактора: географического, экономического, геополитического, демографического, расового и др. Суть теории факторов сводится к идее, что общественное развитие определяется взаимодействием многих факторов: экономики, науки, техники, религии, морали и т. д.; в разные периоды развития общества ведущим является какой-то один из таких факторов или их группа. Например, в Средние века социальная жизнь определялась, прежде всего, религией и традицией. В индустриальном обществе ведущими факторами являются развитие науки и техники.

Но если, например, однофакторные концепции географического детерминизма Ш. Л. Монтескье и экономического детерминизма К. Маркса были теориями, то теория факторов теорией, в общем-то, не является. Она представляет собой только общую, хотя и небезынтересную, рекомендацию по построению теории социального развития. Не будучи научной теорией, теория факторов не способна служить основанием ни для объяснения (предсказания) социальных явлений, ни для их понимания.

В отличие от абстрактной теории факторов представление о многофакторной, полилинейной, двухполюсной истории человечества является научной теорией в обычном смысле этого понятия.

4. Стадии истории

Стадии истории — это те весьма продолжительные промежутки ее развития, которые отличаются внутренним единством и связностью, особым темпом, собственным представлением о человеке и обществе и о направлении их эволюции. Стадии как фазы истории являются наиболее крупной единицей исторического времени. Они обычно включают несколько исторических эпох.

В истории отчетливо различаются четыре последовательных стадии: предыстория, история великих культур древности, история становления духовной культуры человека и общества и история переустройства мира с помощью техники. Переход от одной стадии к другой представляет своего рода революцию в развитии обществ и цивилизаций и занимает столетия. В частности, переходный период между доисторией и историей продолжался шесть веков (800–200 гг. до н. э.), переход от истории к мировой истории охватил четыре века (XIV–XVII вв.).

Понятие стадии, или фазы, в развитии человечества ввел в конце 40-х гг. прошлого века К. Ясперс.

Выделение культур как определенных целостностей представляется Ясперсу ценным, но только при условии, что оно не противоречит концепции универсальной истории: нельзя возводить в принцип ни тезис о рассеянных, не соотносящихся друг с другом культурных организмах, ни единство человеческой истории как таковой.

При создании схемы целостной исторической картины необходимо исходить из уверенности, что человечество имеет единые истоки и общую цель. Научно доказать эту уверенность, полагает Ясперс, невозможно: единство истории может быть только предметом веры. «Эти истоки и эта цель нам неизвестны, во всяком случае, в виде достоверного знания. Они ощутимы лишь в мерцании многозначных символов. Наше существование ограничено ими. В философском осмыслении мы пытаемся приблизиться к тому и другому, к истокам и к цели».

Иногда такая позиция сближается с христианской традицией истолкования истории, представляющей исторический процесс как единую линию, имеющую начало и конец, т. е. имеющую свое смысловое завершение. Такое сближение является, однако, довольно поверхностным. Во-первых, в христианской концепции истории отправной пункт исторического развития (явление Христа) и его конечная цель (переход человечества в идеальное состояние) мыслились как совершенно определенные и очевидные. Во-вторых, в христианской концепции главным действующим лицом драмы человеческой истории был Бог. Ясперс вообще не считает возможным обращаться к божественному вмешательству при анализе истории. Единство истории, по Ясперсу, — постулат веры и в то же время допущение разума, но постулат не религиозной, а философской веры. Каузальное объяснение, каким бы оно ни было, не может быть принято, признает Ясперс, как достаточное в истории. «Может создаться впечатление, — пишет он, — будто, признаваясь в этом, я хочу указать на то, что произошло божественное вмешательство. Ни в коей мере. Ибо это было бы не только salto mortale из сферы познания в сферу видимости познания, но и непростительной навязчивостью по отношению к божеству. Я стремлюсь лишь опровергнуть удобное и по существу ничего не значащее толкование истории как постижимого и необходимого поступательного движения человечества. Я стремлюсь оставить вопрос открытым и допустить возможность новых подступов к познанию… Удивление перед тайной само является плодотворным актом познания, источником дальнейшего исследования».

Всю историю человечества Ясперс делит на три последовательно сменяющие друг друга фазы: доистория, история и мировая история. Длительный период доистории охватывает время становления человека — от возникновения языка и рас до начала исторических культур. «Здесь мы соприкасаемся с тайной человеческой сущности, осознаем неповторимость существования человека на Земле, перед нами встает вопрос о нашей свободе, которая неизбежно должна быть связана с происхождением всех вещей и которую мы больше нигде в мире не встречаем». История охватывает события примерно пятитысячелетней давности в Китае, Индии, на Ближнем Востоке и в Европе. Универсальная, или мировая, история начинается с возникающего в наши дни глобального единства мира и человечества, подготовленного эпохой Великих географических открытий. Ее начало относится к XX в. В фазе истории развертывание немногих великих культур шло, несмотря на ряд случайных соприкосновений, параллельно. Это были отдельные истории. В фазе мировой истории обнаруживается единство целого, за пределы которого выйти уже невозможно. «Эта фаза — еще не историческая реальность, но предвосхищение грядущих возможностей, поэтому она не может быть предметом эмпирического исследования, а служит лишь материалом для наброска, в основу которого положено осознание настоящего и современной нам ситуации».

Особую роль в фазе истории играет период, называемый Ясперсом осевым временем. В этот период между 800 и 200 гг. до н. э. произошел самый резкий поворот в истории, появился человек такого типа, какой существует по сей день, и сформировалась как бы ось мировой истории.

Христианская история видела отправной пункт исторического развития в явлении Христа. Даже Гегель, пытавшийся нарисовать картину истории так, чтобы христианство выступало лишь как один ее момент, говорил, что весь исторический процесс движется к Христу и идет от него, явление сына божьего есть ось мировой истории. Ясперс отказывается видеть ось истории в явлении Христа: оно имеет значение только для христиан, а историческая ось должна иметь значение для всего человечества. «…Христианская вера — это лишь одна вера, а не вера всего человечества. Недостаток ее в том, что подобное понимание мировой истории представляется убедительным лишь верующему христианину. Более того, и на Западе христианин не связывает свое эмпирическое постижение истории с этой верой». Ясперс подчеркивает, что ось мировой истории, если она вообще существует, может быть обнаружена только эмпирически, как факт, значимый для всех людей, в том числе и для христиан. «Эту ось следует искать там, где возникли предпосылки, позволившие человеку стать таким, каков он есть; где с поразительной плодотворностью шло такое формирование человеческого бытия, которое, независимо от определенного религиозного содержания, могло стать настолько убедительным… что тем самым для всех народов были бы найдены общие рамки понимания их исторической значимости».

В осевое время произошло много необычайного. В Китае жили тогда Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии. В Индии возникли Упанишады, жил Будда, в философии были рассмотрены все возможности философского осмысления действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом. В Палестине выступали пророки, в Греции — это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все, связанное с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе, независимо друг от друга. «Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, — резюмирует Ясперс, — что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира». В эту эпоху были разработаны те основные категории, которыми человек мыслит по сей день, заложены основы мировых религий, существующих и сегодня. В осевое время почти одновременно и независимо друг от друга образовались несколько духовных центров, внутренне родственных друг другу. Важнейшей характеристикой этого времени является прорыв мифологического миросозерцания, переход от мифа к логосу. «Тем, что свершилось тогда, было создано и продумано в то время, человечество живет вплоть до сего дня. В каждом своем порыве люди, вспоминая, обращаются к осевому времени, воспламеняются идеями той эпохи. С тех пор принято считать, что воспоминание об осевом времени и возрождение его возможностей — Ренессанс — всегда ведет к духовному подъему».

Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. Монография

Ивин А.А. Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. Монография

В новой книге автора о диалектике развивается показавшая свою плодотворность идея о том, что диалектика не может пониматься как универсальная наука о развитии природы, общества и мышления. Диалектика является не одной из наук, а представляет собой особый стиль мышления, характерный для определенного типа культур, а именно коллективистических культур, подобных средневековой, коммунистической и др. Как только культура, породившая диалектику и обещавшая «рай на небесах» или «рай на земле», исчезает, «засыпает глубоким летаргическим сном» и диалектика. В этом плане она похожа на стили в искусстве (классицизм, романтизм, реализм, модернизм), исчезающие вместе с характерной для них культурой. В книге формулируется новая концепция истории человечества: двухполюсная, многофакторная, полилинейная, ритмическая история. Прослеживается эволюция диалектики от древности до наших дней. В развитие авторского понимания диалектики в книгу вводятся новые главы, посвященные построению диалектической логики как одного из фрагментов современной формальной логики и исторически неопределенному будущему коллективизма и диалектики.<br /> Книга, написанная простым и ясным языком, снабженная большим количеством примеров из современной и средневековой философии и истории, ориентирована

Внимание! Авторские права на книгу "Диалектика. От зарождения до триумфа и краха. Монография" (Ивин А.А.) охраняются законодательством!