Заветный Ковчег

Ильичев Сергей

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Современная Проза Издательство: Проспект Дата размещения: 09.06.2014 ISBN: 9785392159321 Язык: Объем текста: 533 стр. Формат: epub

Оглавление

От автора

Заветный ковчег. Повесть. У истока священной реки (948 год от Р.Х.)

Князь Ростислав Мстиславич (1137 год от Р.Х.)

Забытая часовенка (1307 год от Р.Х.)

Просветитель (1477 год от Р.Х.)

Святой источник (1539 год от Р.Х.)

Возвращение на круги своя (1698 год от Р.Х.)

Преображение в любви (1784 год от Р.Х.)

Битва при Чесме (1802 год от Р.Х.)

Доверенное лицо императора (1817 год от Р.Х.)

Утро славы русского флота (1853 год от Р.Х.)

Последний поклон (1872 год от Р.Х.)

Вверяя себя в руци Божии (1894 год от Р.Х.)

Выстрел по касательной (1895 год от Р.Х.)

В поисках храмовых сокровищ (1900 год от Р.Х.)

Посуда с царского стола (1908 год от Р.Х.)

Исследователь Азии (1910 год от Р.Х.)

«Я не перестану писать стихи» (1915 год от Р.Х.)

Академик живописи (1917 год от Р.Х.)

«Се будет стоять до второго пришествия» (1914 год от Р.Х.)

«Прошу не продавать мои удочки» (1923 год от Р.Х.)

Молитесь о церкви Христовой (1932 год от Р.Х.)

За верность Христу (1933 год от Р.Х.)

В ночь первой звезды (1938 год от Р.Х.)

Ботик Петра (1942 год от Р.Х.)

Оттепель (1961 год от р.Х)

Суборбитальный полет (1975 год от Р.Х.)

Золотая свадьба (наше время)

Эпилог

Прасковьюшка — божие дитя. Повесть. Глава первая. Крестник императрицы

Глава вторая. Ишим

Глава третья. Встреча с волчицей

Глава четвертая. В поисках своей спасительницы

Глава пятая. Паспорт для Прасковьи

Глава шестая. Гость в дом — Бог в дом

Глава седьмая. Первые обретения и потери

Глава восьмая. Плохие — хорошие люди

Глава девятая. Овечий тулуп

Глава десятая. Дочь городничего — Надежда Дурова

Глава одиннадцатая. Монастырь на берегу Волги

Глава одиннадцатая. Долгожданная столица

Глава двенадцатая. Милость императора

Глава тринадцатая. Подвиг веры и любви

Ангел милосердия. Повесть

Об одном паломничестве на святую землю времен императора Николая I. Рассказ

Святая любовь. Рассказ

Нательный крестик. Рассказ

Пластилиновый мальчик. Рассказ

Начало. Рассказ

Колокольчик и бабочка. Рассказ

Крестный ход. Рассказ

Надежда и Вера. Рассказ

Почему гаснут звезды. Притча

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

СВЯТАЯ ЛЮБОВЬ.
Рассказ

Когда я впервые приехал в Тверь, то первым делом пошел в краеведческий музей. Там и увидел удивительный автопортрет крепостного художника Григория Сороки. Зная, что юноша был воспитан священником, будучи влюбленным в его живопись и теперь увидев этот автопортрет, я не поверил, что этот просветленный юноша ушел из жизни добровольно...

К тому, что произошло позже, можно относиться по-разному. Через некоторое время, проснувшись, я почему-то в своих мыслях вернулся к полюбившемуся мне образу художника. А потом встал, оделся и, присев к столу, просто подробно записал некий поток мыслей.

Что из этого получилось? Читайте...

...Весна в усадьбе Островки, равно как и во всей России, в том году была ранняя, и первые листья плодовых деревьев своим тонким изяществом и нежностью многоликого цвета зелени радовали глаз.

Помещик Николай Петрович Милюков и недавно приехавший «аж из самого Парижу» адвокат Вязель возвращались с вечерней охоты. Они шли по пашне, освещаемые последними лучами уходящего за горизонт весеннего солнца. На боку Милюкова болталось несколько тушек подстреленных им вальдшнепов.

Все были довольны проведенным вечером, если бы только не одно но, что уже второй год не давало помещику покоя и что надлежало-таки исполнить, — вышедший указ императора Александра II о вольной для крестьян, отменявший крепостное право в России и, как утверждают историки, положивший начало капиталистической формации в стране.

Милюков и Вязель вели между собой негромкий и доверительный разговор.

— Что теперь будете делать? — спросил у помещика Вязель.

— Это вы снова о крестьянах? — ответил тот, на мгновение остановившись. — Поживем — увидим. Москва далеко... Пока-то все закрутится, пока-то сюда ревизоры понаедут да исполнение сего именного указа перепроверять станут, много воды утечет, да и лет, думаю, еще немало может пройти.

— Вы же знаете, о чем я вас спрашиваю, — продолжал Вязель.

— Не иначе как о Гришке Сороке, об ученике Венецианова...

Вязель подошел к Милюкову как можно ближе и доверительно сообщил:

— А я ведь отвез несколько его этюдов в Париж из тех, что вы мне передали при нашей последней встрече.

— И что же? — уже с интересом спросил адвоката помещик.

— Очень выгодно продал их там через подставных лиц.

— Под чьим же именем, если не секрет?

— Как работы неизвестного художника-самоучки.

— Хитер же ты, брат, однако...

— Ваша часть лежит в Парижском банке. При желании можете телеграфом получить подтверждение или перевести деньги в Москву.

— Значит, говоришь, неизвестный художник... — Милюков о чем-то задумался, даже молча прошел несколько метров, но вдруг остановился и, обернувшись к адвокату, негромко, но решительно сказал:

— Что же, пусть и впредь останется никому не известным... Хотя бы при своей жизни.

И быстрым шагом устремился к усадьбе, а Вязель поспешил за ним.

Вы, очевидно, помните, что первые шаги к отмене крепостного права были осуществлены еще Александром I в 1803 году, а в прибалтийских губерниях Российской империи (Эстляндии, Курляндии и Лифляндии) крепостное право было отменено аж в 1819 году.

И только в Центральной России ввиду несговорчивости большей части помещиков этот процесс искусственно затягивался. И даже подписанный в 1861 году уже Александром II Манифест, провозгласивший де-юре отмену крепостного права, де-факто еще несколько лет проходил всякого рода согласительные процедуры и местами даже вызвал крестьянские волнения, что заставило правительство принять меры предосторожности, вылившиеся не только в обращение Синода, но и в передислокацию войск на случай массовых беспорядков.

И теперь этот огонек народного недовольства, противления собственным помещикам, а значит, и власти докатился до Тверской губернии. Накануне пришло сообщение о брожении крестьянских умов в Дубровской усадьбе.

Обе дочери Милюкова с матушкой и своими мужьями уже терпеливо ждали Николая Петровича за вечерним столом. Старшая дочь Лидия, как известно, была замужем за полицейским ротмистром Сафоновым.

Все сидели перед уже накрытым столом молча, не дотрагиваясь до еды, словно в некоем оцепенении, ожидая возвращения Милюкова с охоты.

Сегодня они должны были выслушать его решение о возможном их временном отъезде в Петербург в связи с известными всем событиями, всколыхнувшими губернию и вылившимися на них, словно ледяная вода из ушата.

Чур — через распахнутое окно вместе с порывами свежего весеннего ветра донесся лай вернувшихся охотничьих собак и людской гомон нескольких крепостных, встречающих помещика у крыльца.

— Отец-кормилец, как же мы теперь жить-то станем? — спросил, обращаясь к помещику, один из них — тот, кого звали Силин.

— Как жили, так жить и далее будем, как отцы и деды наши. Почитай, не глупее нас с вами были, — отвечает им настороженный сходом крестьян Милюков. — Или ты тоже хочешь, чтобы я тебе вольную дал? Ну, дам, предположим, я каждому из вас вольную. Ну и куда вы с ней потом сунетесь, без земли-то? Если только за Урал или к басурманам...

— Твоя правда... — соглашается с ним Силин и снова обращается к помещику: — А что, в документе том про землю, чтобы дать ее крестьянам в пользование, ничего более не сказано?

— Будто вы не знаете, что у нас те, кто законы пишет, на земле никогда не работали. Они до сих пор считают, что хлеб на деревьях растет.

Крестьяне, согласно кивая головами, засмеялись.

— Ну, ступайте же по своим домам от греха подальше. Хотя... — и тут он обращается к вышедшему ему навстречу управляющему Хохрякову. — Вынеси-ка им, Вася, всем по чарке доброго вина. Пусть выпьют сегодня за здоровье Государя Императора. И дай Бог ему многая лета...

Мужики загалдели, а помещик стал подниматься на крыльцо.

По гостиной, словно волна, прошел слух о возвращении помещика с охоты. При входе в столовую залу хозяина усадьбы вместе с адвокатом все встали. Пока Вязель целовал руку супруге помещика, Милюков уже успел рассмотреть все, что выставили сегодня на стол. И даже вкусил ложку наваристого борща. Остался доволен и хотел было придвинуть к себе всю супницу, как супруга нежно заметила, что надо бы прочитать молитву перед вкушением пищи.

— Только не тяните, — начал Милюков, продолжая вылавливать из супницы крупные куски мяса и складывать их в свою тарелку. — Мы за день так уходились...

— Отче наш... — тихо зазвучали в зале слова молитвы.

После нее все сели и начали ужинать.

— Вы ведь только из Москвы? — начала неторопливый разговор супруга Милюкова, обращаясь к Вязелю. — И как там?

— Это, матушка, смотря что вас интересует, — ответил адвокат, отложив в сторону столовые приборы. — Времена нынче настали какие-то сумасшедшие. Вот, казалось бы, умнейшие люди, а и те вдруг наделали глупостей с этим манифестом. А сие вносит в души простого люда беспокойство, отсюда мятеж помыслов, ипохондрия и всяческие прочие разрушительные тенденции.

— Вот и я очень обеспокоена, — в ответ адвокату молвила она. — Как-то уж все стало вдруг шатко, неверно, и за завтрашний день нельзя теперь ручаться.

Свое слово вставил и Вязель.

— Помнится, прочитал я где-то, что сие состояние подобно кораблю, что плыл-де себе по морским просторам, имея кем-то изначально проложенный для него курс, но вдруг, охваченный полным штилем и из-за растерянности капитана, остановился посреди неподвижного моря. И лишь несуразно покачиваясь, стоит на одном и том же месте, вызывает у пассажиров естественную и неумеренную тошноту...

Милюков громко рассмеялся такому удачно-образному сравнению адвоката с ситуацией, которая сложилась в стране.

— Если позволите... — вступил в разговор и ротмистр Сафонов, — многие благородные люди и высшие чины искренне считают, что именно западное вольнодумство привело страну к погибели. Но безотрадность служебного поприща, поголовное взяточничество, казнокрадство уже заставляют многих задумываться о необходимости перемен.

— Перемены очевидны и крайне необходимы, — тут же поддержал его Вязель, — но вот только в каком направлении их осуществлять?

В это время в столовую вошел местный священник — батюшка Владимир. Он расцеловался с Милюковым и, благословив матушку, сел рядом с ней на приготовленное ему место.

— О чем идет спор? — спросил присутствующих священник.

— В какой раз натыкаемся на одни и те же грабли, святой отец, — ответил за всех Милюков. — Пытаюсь вот им доказать, что люди, рожденные для понукания и всю жизнь слышащие лишь свист хлыста погонщика, никогда не воспарят в небо...

— Отец, — вмешалась тут Лидия, — это жестоко. И потом, это смотря что понимать под «воспарением в небо». Душа человеческая...

— Не перебивай, дочка! А то, что касается церкви, раз уж ты заговорила о душе, да не при батюшке будет сказано... И все-таки... Если бы не церковь как оплот самодержавия, как некая государственная структурная система, то Россия уже давно пожинала бы плоды какого-нибудь стихийного бунта.

— Кстати, — заметил вдруг Вязель, явно желая переменить тему разговора, — я ведь кроме Парижа побывал еще и в Риме, что нынче стал настоящей Меккой для наших художников. Иванов, Брюллов, Тон... Кто только не восхищался пьянящим воздухом Италии!

— А что же на родной-то земле им всласть не пишется? — спросил Вязеля батюшка Владимир.

— Религиозные сюжеты, которые были положены в основу таких картин, как «Последний день Помпеи» Брюллова и «Явление Христа народу» Иванова, предполагали и определенный типаж используемых ими натурщиков, — пытался возразить Вязель.

Современная Проза Ильичев Сергей Заветный Ковчег

Современная Проза Ильичев Сергей Заветный Ковчег

Сборник повестей и рассказов «Заветный Ковчег» писателя Сергея Ильичева относит нас к разным временам становления Российского государства и предназначен тем, кто умеет воспарить Душою к Вымыслу, в ком живет непреходящий интерес к истории и вере своего народа.<br> В его рассказах-вымыслах удивительно сосуществуют те, чьи имена известны нам по урокам истории, литературы и художественного творчества. Это Великая княгиня Ольга и Государь Иоанн III, Император Александр I и Императрица Мария Федоровна, граф Аракчеев и законотворец Сперанский, герой Чесменской битвы капитан-лейтенант Ильин и крепостной художник Григорий Сорока, великий химик Дмитрий Менделеев и поэтесса Анна Ахматова, писатели Лев Николаевич Толстой, Николай Васильевич Гоголь и Антон Павлович Чехов, художники Левитан и Коровин, а также подвижники веры и защитники нашего Отечества.<br> Родителям же эти домашние уроки Веры и Любви подскажут примеры того, как с помощью терпения и любви можно обрести покой и согласие в своих семьях. А вашим детям эти удивительные повести, рассказы и притчи будут интересны тем, что они узнают о таких понятиях, как верность Отечеству и христианская душа, нравственный долг и родительское послушание, грех и милосердие, а также сострадание к ближним. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/zavetnyy_kovcheg/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

Внимание! Авторские права на книгу "Заветный Ковчег" (Ильичев Сергей) охраняются законодательством!