Российская высшая школа в 1917 году: между самодержавием и большевизмом. Монография

Сизова А.Ю.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: История Издательство: Проспект Дата размещения: 24.01.2018 ISBN: 9785392272273 Язык: Объем текста: 221 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Рождение и смерть либерализма Реформа высшей школы Временного правительства

Глава 2. Команда тонущего корабля. Общественно-политическая деятельность профессоров и преподавателей высших учебных заведений в 1917 г.

Глава 3. «Мятежные орлы русской революции». Революционный потенциал российского студенчества к 1917 г.

Глава 4. Прерванный полет. Роль студенчества в революционных событиях 1917 г.

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 3.
«Мятежные орлы русской революции».
Революционный потенциал российского студенчества к 1917 г.

Студенчество рассматривается автором как сообщество молодых людей, главным объединительным мотивом которого является корпоративно-академический принцип. При том, что это отношение обуславливает собой не только учебную жизнь студента, но и весь его социокультурный облик: высокую концентрацию в центрах обучения; однородность повседневной жизни; единый правовой статус, сходное материально-бытовое положение и др.

Учеба делала воспитанников вузов причастными к немногочисленному, но чрезвычайно яркому по своему культурно-историческому значению слою российской интеллигенции. Студенчество, хотя и не являлось интеллигенцией в полном смысле этого слова, но было по выражению А. Е. Иванова «интеллигенцией в перспективе, прединтеллигенцией». Их умами владели Л. Толстой, К. Маркс, Ч. Дарвин, Д. Писарев, Н. Михайловский, Н. Бердяев, З. Гиппиус, Д. Мережковский. А значит, на них в полной мере оказывали влияние идеи, занимавшие российскую интеллигенцию в начале XX в. Стремление к нравственной и политической свободе, служение народу и принесение себя в жертву во имя всеобщего блага были неотъемлемой частью самосознания российского студенчества рубежа веков. Социокультурное лицо студенчества представляло собой духовный облик начинающего интеллигента и тем самым иллюстрировало многие элементы общественного настроения.

С другой стороны, облик студенчества во многом определялся его возрастными особенностями. Студенты являлись неотъемлемой частью молодежи со всеми присущими ей характеристиками: радикализмом, склонностью к массовым акциям, идеализмом, раскрепощенностью социального поведения, эмоциональной нестабильностью. Молодежи, которая в отличие от взрослой профессиональной интеллигенции пока не ощущала себя прочно связанной своими материальны­ми и статусными интересами с институтами государства и капиталистическим предпринимательством, и, поэтому, оставалась относительно свободной для восприятия новых идей и способной на те или иные радикальные действия. В целом именно возрастные характеристики в контексте радикализации общественно-политической жизни в стране предопределили склонность к таким массовым и единообразным формам коллективного действия студентов как сходка, обструкция, забастовка на всем протяжении конца XIX — начала XX в.

Предмет исследования данной главы «революционный потенциал студенчества» требует некоторого объяснения. «Потенциал» (от лат. potentia) в широком смысле слова представляет собой средства, возможности, или источники, имеющиеся в наличии, и могущие быть мобилизованы, использованы для достижения определенной цели, в данном случае общественной. «Революция» (от позднелат. revolutio — поворот — переворот), глубокие качественные изменения в развитии каких-либо явлений, в данном случае общества.

Таким образом, в данной главе мы рассматриваем источники и возможности, которыми обладало российское студенчество для социально-политических изменений в развитии общества. Иными словами, до какой степени и какими средствами студенчество готово было способствовать крушению самодержавия и установлению нового социально-государственного устройства в стране.

Революционное студенчество конца XIX — начала XX в. стало известным явлением в российской истории, достаточно широко изученным в историографии. Революционные традиции нарабатывались в студенческом сообществе десятилетиями. Студент был неизменным участником актов массового общественного недовольства на протяжении полувека. Однако уже в октябрьские дни 1917 г. студенчество практически никак не проявляет себя, к моменту взятия большевиками власти революционное студенчество как социальное явление почти полностью сходит на нет. Для того чтобы понять причины этого, нам необходимо знать каким общественно-политическим потенциалом обладало студенчество на момент свершения в России Февральской революции.

Сведения о численности российского студенчества в 1917 г. по данным российских историков расходятся проф. А. Е. Иванов указывает цифру в 135 тыс. человек. О. Н. Знаменский — 127 тыс. Самыми многочисленными центрами скопления учащейся молодежи, а, следовательно, и самыми активными революционными студенческими центрами были две исторические российские столицы. По данным советских историков в канун революции в Петрограде и Москве было сосредоточено не менее 60% студентов всей страны.

Важным показателем демократизации российского общества в пореформенный период стал стремительно менявшийся социальный состав учащихся высшей школы, которая все больше пополняется выходцами из непривилегированных социальных прослоек. Этот процесс заметно усилился после революции 1905 г. Соотношение между выходцами из дворянско-чиновничьей элиты общества и представителями так называемого народа неуклонно перераспределяется в пользу последних. Такая ситуация имеет место как в народно-хозяйственных вузах (которые изначально и предназначались для выходцев из мелкобуржуазных слоев), так и в университетах, полностью подпадавших в недавнем прошлом под дворянскую монополию.

Относительно привилегированную часть российского студенчества, помимо потомственного и личного дворянства составляли представители крупной буржуазии: фабриканты, купцы I и II гильдии и пр. Для них высшее образование стало насущной необходимостью. К этой же группе относилось духовенство и иностранцы, в основном дети натурализовавшихся в России иностранных предпринимателей, по своему роду деятельности и образу жизни все более сливавшиеся с российской крупной буржуазией.

Основным элементом, пополнявшим группу демократического студенчества в вузах, были выходцы из так называемых средних городских слоев: дети мещан, цеховых, мелких предпринимателей и кустарей. Многие из них имели в городе недвижимость и, соответственно, возможность сдавать её в наём. В целом это была чрезвычайно пестрая по степени достатка общность. Неуклонно численно возраставшую группу студентов составляли крестьяне, не являвшиеся, при этом, прямыми выходцами из крестьянских семей, по большей части это были дети родителей, перебравшихся в город и занявшихся частным предпринимательством. Сами же крестьяне подготовить своих детей для поступления в вуз не имели ни материальных, ни физических возможностей.

Отдельные группы составляли дети лиц «свободных профессий»: частнопрактикующих адвокатов, врачей, архитекторов, актеров, художников и проч.

В университетах по данным советских историков, 57% студентов были представителями привилегированных сословий: детьми дворян, чиновников, купцов и проч.; 24,3% вышли из семей мещан и цеховых; 13,3% из семей крестьян.

Ещё более демократичной по своему социальному составу была неправительственная высшая школа, в которой отсутствовал целый ряд сословных ограничений, становившихся непреодолимым препятствием для получения государственного высшего образования представителям «народа». Наиболее буржуазные по своему составу были корпоративно-купеческие коммерческие институты. В 1915 г., например, в Московском коммерческом институте обучалось 84% выходцев из буржуазных и около буржуазных сословий. Наиболее доступными для лиц любого материального достатка, общественного положения и пола были академические отделения народных университетов. В университете Л. А. Шанявского в 1908–1916 гг. обучались мужчины и женщины, 40–50% которых не имели среднего образования. Демократичными по составу абитуриентов были и высшие учебные заведения для подготовки деятелей искусств, основным критерием для поступления в которые было не сословное происхождение, а природная даровитость.

Устойчивая тенденция демократизации социального состава учащихся высшей школы была характерным признаком развития в России капиталистических отношений. Одновременно с этим являясь важной причиной революционизации российского студенчества в конце XIX — начале XX в.: его политизации, радикализации его социальной и политической жизни, росту оппозиционных правящему режиму настроений.

Немаловажным фактором, вызывавшим протестное поведение студенческого сообщества, было его традиционно нищенское материальное положение. «Московский студент всегда немножко голодает... после обеда, в остальное время — просто голодает. И, ка­жется, никогда студент не может сказать, положа руку на сердце: «Я сыт»», — констатировал знаток студенческого быта П. Иванов на заре XX в. Эта фраза могла бы вполне адекватно отразить действительное состояние дел в студенческом быту на протяжении всего конца XIX — начала XX в., если бы принимала во внимание не только московское, но и российское студенчество. Повседневные заботы о жилье, обеде, или просто куске хлеба, одежде, обуви, плате за обучение никогда не оставляли студентов и естественно оказывали влияние на формирование их мировоззрения. Материальное положение студентов во многом зависело от их социального положения и от возможности родителей вносить плату за обучение и оказывать им финансовую поддержку в быту. Наиболее обеспеченными, таким образом, оказывались дети буржуазии. Собственно стипендии не могли покрыть даже самых минимальных расходов. Поэтому тем кто не получал помощи из дома неизбежно приходилось искать дополнительных заработков. Необходимость в них, по данным российских историков, ощущал каждый второй студент, тратя на них от трех и более часов в день. Конечно студенты старались зарабатывать на жизнь интеллектуальным или квалифицированным творческим трудом (наиболее распространенными видами деятельности были скудно оплачиваемые частные уроки), однако в немалой доле случаев им приходилось трудиться на неквалифицированной тяжелой при этом низкооплачиваемой работе.

Серьезным ударом по материальному положению студентов стала Первая мировая война. Образовательные центры восточных регионов оказались переполненным беженцами из западных городов. В связи с этим резко обострился квартирный вопрос. Взлетели цены на жилье, товары народного потребления и продукты питания. Вот что писал 3 сентября 1916 г. по этому поводу казанский губернатор: «Положение учащейся молодежи прямо ужасно: Казань переполнена беженцами, войсками, пленными, военнообязанными и теми, кому не по силам было жить в столице и кто бежал в поволжские города, поэтому студенты благодаря войне попали в такое положение, что негде им жить и нет возможности питаться из-за безумной дороговизны». Экономический кризис ударил, прежде всего, по средне и мало обеспеченным студентам, по данным советской историографии к 1917 г. их было около 80% , сделав бедных ещё более бедными. Появляются даже бездомные студенты, вообще не имеющие своего жилья и вынужденные скитаться от «угла к углу». Условия жизни тех, кто имел жилье были не многим лучше, поскольку комнаты, в которых приходилось селиться студентам и курсисткам за баснословно высокие цены далеко не всегда удовлетворяли элементарным жизненным условиям. Вот реплики, приведенные из анкетных данных петроградских курсисток, напечатанные в газете «Биржевые ведомости» в 1917 г.: «приходится в комнате сидеть в пальто», «топят раз в неделю и то очень скудно», «стены комнаты сплошь покрываются плесенью», «окно выходит в стену, от темноты болят глаза при чтении», почти повсеместным раздражающим фактором являлся шум «с одной стороны играет ученик консерватории, с другой — плачет ребенок». Комната стоила 10–15 руб. в месяц, чуть более благоустроенная 20–25 руб. Зачастую, в целях экономии средств, студенты селились по двое, трое и более человек в комнате. Не лучше обстояло дело и с питанием. Все больше увеличивалось число студентов, обед для которых стал роскошью позволительной не более двух-трех раз в неделю. Анкеты пестрят высказываниями, типа «чаю в видах экономии не пью», «питаемся одним черным хлебом» и пр. С наступлением войны студенческая жизнь становится все больше похожа на борьбу за выживание, оставляя все меньше времени сил и средств на культурный досуг, подрывая здоровье молодой российской интеллигенции (практически каждый второй студент к 1917 г. имел слабое здоровье, наиболее уязвимыми оказывались органы зрения, дыхания, пищеварения, сердечно-сосудистой и нервной системы, головной мозг) и вызывая к жизни острое недовольство существующим порядком вещей. Неустроенность материально-бытовых условий студентов стала одним из мотивов их социально-протестных действий, активизировавшихся после начала Первой мировой войны.

Сизова А.Ю. Российская высшая школа в 1917 году: между самодержавием и большевизмом. Монография

Сизова А.Ю. Российская высшая школа в 1917 году: между самодержавием и большевизмом. Монография

В работе рассмотрены социально-политический и институциональный аспекты трансформации высшей школы России в результате революционных событий 1917 г., вузовское сообщество, состоящее из двух составных частей, профессорско-преподавательской и студенческой корпораций, находящихся под непосредственным влиянием одних и тех же общественно-политических факторов.<br /> Впервые исследуется деятельность Временного правительства по реформированию системы высшего образования России в 1917 г., участие профессоров и студентов вузов в общественно-политической жизни страны. Рассматривается общественно-политический облик студенчества и профессуры на момент свержения самодержавия, общественная деятельность студентов и преподавателей вузов в 1917 г., расклад политических сил в высшей школе, отношение учащих и учащихся вузов к основным политическим вопросам и событиям, динамика изменений этих характеристик на протяжении 1917 г.

Внимание! Авторские права на книгу "Российская высшая школа в 1917 году: между самодержавием и большевизмом. Монография" (Сизова А.Ю.) охраняются законодательством!