Книги

Право и экономика: междисциплинарные подходы в науке и образовании. XII Международная научно-практическая конференция. Часть 2

Председатель ред. коллегии Синюков В.Н.

Возрастное ограничение:

Жанр:

Юридическая

Издательство:

Проспект

Дата размещения:

20.12.2017

ISBN:

9785392277056

Язык:

Объем текста:

444 стр.

Формат:

epub

Научно-практическая конференция
«Реформа обязательственного права и развитие экономики Российской Федерации»

Кузнецова О.А.,
доктор юридических наук,
профессор кафедры гражданского права Пермского
государственного национально-исследовательского университета

Гражданско-правовое принуждение в обязательственном праве

Реформаторы современного российского гражданского законодательства важнейшими ориентирами своей работы видели необходимость нормативного усиления самоопределения, свободы участников гражданских отношений, преобладание частноправового метода регулирования.

Аксиомами гражданско-правовой риторики являются утверждения об общедозволительной направленности гражданско-правового регулирования, о правонаделение — предоставлении субъекту юридической возможности самому действовать, проявлять свою волю и интерес, о главенстве свободы и самоопределения частного лица.

В связи с этим исследовательский интерес обоснованно концентрируется на анализе и оценке нормативных новелл, обеспечивающих реализацию свободной воли и инициативности в гражданских отношениях и на продолжении познания диспозитивных сторон гражданско-правового регулирования.

При этом очевидным препятствием всякой свободы, воли, инициативности являются правовые границы в виде принуждения, как «воздействие, ограничивающее самоопределение субъектов». Обратной стороной свободы является несвобода, а это и есть нахождение под принуждением. Именно здесь должен быть в гражданском праве поставлен вопрос об отраслевом принуждении.

В теории права и в отдельных отраслевых юридических науках проблема правового принуждения глубоко и всесторонне разработана. К сожалению, теория гражданско-правового принуждения находится в самом зачаточном состоянии, обладая при этом высокой степенью отраслевой уникальности. При этом наибольшее значение она имеет именно для обязательственного права, поскольку участники вещных или личных неимущественных отношений испытывают определенное «ограничительное воздействие» со стороны требований закона, а не со стороны иных участников гражданских отношений.

Прежде всего, важно отграничить гражданско-правовое от административно-правового принуждения. В настоящее время, например, государственную регистрацию перехода прав на имущество, государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, лицензирование, принудительное прекращение юридического лица, права собственности и т. п. принято относить к публичным элементам в гражданском праве, к гражданско-правовому принуждению. Приживается также термин «публичные институты» в гражданском праве. То, что государственная регистрация прав и сделок — это публичный, а именно административно-правовой, институт, бесспорно, но вот почему он в гражданском праве, учитывая то, что гражданское право регулирует отношения, возникающие на основе равенства участников и в их интересах? Отношения по государственной регистрации лиц, прав, сделок основаны на властно-субординационной основе и удовлетворяют публичный, общественный интерес.

Гражданско-правовое принуждение реализуется по инициативе частных лиц и в их интересах, и именно оно должно входить в предмет цивилистической науки.

При этом гражданско-правовое принуждение может быть реализовано при помощи компетентных публичных органов и структур или без таковой. В связи с этим мы можем говорить о существовании форм публичного и частного принуждения в гражданском праве, но инициатором и «выгодоприобретателем» такого принуждения в обоих случаях выступает частное лицо.

Следует заметить, что существуют меры принуждения, которые применяются публичными органами, без воли, заявления потерпевшего — частного лица, но в его частных интересах, и их природа в правовой теории не определена, например:

а) штраф за нарушение добровольного порядка удовлетворения требований потребителя (предусмотрен п. 6 ст. 13 Закона о защите прав потребителя);

б) взыскание имущественного ущерба судьей одновременно с назначением административного наказания (ч. 1 ст. 4.7. КоАП РФ);

в) изъятие из оборота и уничтожение за счет нарушителя орудия, оборудования или иных средств, главным образом используемых или предназначенных для совершения нарушения исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и на средства индивидуализации (п. 5 ст. 1252).

На наш взгляд, в теоретическом плане может быть поставлен вопрос о существовании в гражданском праве наряду с частноправовыми, частно-публичных мер принуждения, которые применяются публичными органами по своей инициативе (без воли потерпевшего), но в интересах частного лица.

Однако большинство принудительных мер в гражданском праве частноправовые. Гражданское право позволяет на законных основаниях одному частному лицу в своих частных интересах «сковывать», ограничивать волю другого частного лица, не оставляя ему свободы выбора варианта поведения.

Наличие частного принуждения — специфика именно гражданского права, публичные отрасли права оперируют только термином «государственное принуждение» — его реализуют органы, наделенные публичной властью, и в публичных интересах, при этом применение принуждения является их обязанностью, а не правом. Частное гражданско-правовое принуждение реализуется без обращения к властно-публичным структурам (самозащита, меры оперативного воздействия, предъявление претензии).

В публичных отраслях права принуждение рассматривается преимущественно как воздействие, подлежащее реализации в охранительных правоотношениях, т. е. при наличии правонарушения со стороны принуждаемого либо события, угрожающего причинением вреда правопорядку (эпидемия, террористический акт и т. п.). Распространяется этот подход и в цивилистической доктрине.

Однако гражданско-правовое принуждение, как воздействие, ограничивающее свободную волю лица, реализуется и в регулятивных правоотношениях, в частности, при даче согласия (одобрения) на совершение сделок и иных гражданско-правовых действий, при понуждении к заключению договора в обязательном порядке, при заключении договора присоединения.

Подход к регламентации регулятивного принуждения должен, безусловно, отличаться от регулирования охранительного принуждения.

Охранительное гражданско-правовое принуждение принято связывать прежде всего с мерами ответственности. Однако потенциал охранительного принуждения в гражданском праве намного шире, и он позволяет по-новому подойти к решению проблемы гражданско-правовой ответственности, которая в результате реформирования гражданского законодательства обнаруживает новые грани. Любые вновь появляющиеся в гражданском законодательстве меры принуждения исследователи пытаются включить в понятие ответственности, размывая ее границы до неузнаваемости.

На теоретическом уровне усиливается аргументация существования таких нетипичных конструкций юридической ответственности, как «ответственность без вины», «ответственность за чужие действия», «ответственность за правомерные действия». В главу 25 ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств включена статья, посвященная обязанности возмещения имущественных потерь, возникающих не в связи с поведением должника, т. е. при отсутствии всякой причинно-следственной связи между его поведением и наступившими потерями.

Таким образом, на сегодняшний день мы имеем гражданско-правовую ответственность, которая не обладает большинством признаков юридической ответственности (противоправность, вина, причинно-следственная связь, непосредственный причинитель и др.).

На наш взгляд, не является плодотворным подведение под юридическую конструкцию ответственности любых мер гражданско-правового принудительного воздействия; следует обратить внимание на такое понятие, как гражданско-правовое принуждение, которое шире понятия гражданско-правовой ответственности.

Охранительное принуждение в гражданском праве может быть санкционного (за противоправное поведение) и несанкционного (за правомерное поведение) типа.

При помощи санкционного принуждения реализуются меры ответственности, которые следует применять только за правонарушение (противоправное, виновное, вредоносное поведение должника) и иные санкции, для применения которых достаточно только факта противоправного поведения.

Гражданско-правовое принуждение несанкционного типа применяется только в случаях, прямо предусмотренных законом, при отсутствии признака противоправности в поведении должника. К такому принуждению относятся требования различных компенсаций за ущерб, причиненный правомерными действиями государственных органов, за убытки, причиненные в состоянии крайней необходимости, за имущественные потери, за реквизированное имущество и т. п.

В связи с этим не вполне обоснованно в одном понятийном ряду называть «меры ответственности — иные санкции — иные меры защиты» или противопоставлять меры ответственности и меры защиты или отождествлять гражданско-правовую ответственность и способы защиты гражданских прав.

Все меры гражданско-правового охранительного принуждения, которые используются потерпевшим — кредитором в обязательстве — для него являются мерами защиты своего нарушенного права (независимо от того, противоправно или правомерно произошло нарушение), а для нарушителя права эти принудительные меры могут быть:

– мерами ответственности;

– иными санкциями;

– компенсационными мерами.

В этом отношении меры гражданско-правового принуждения совпадают со способами защиты гражданских прав.

Подобная дифференциация принудительных мер важна, поскольку различаются не только основания и условия их применения, но и цели и функции, которые они призваны достигать и выполнять в сфере защиты нарушенных гражданских прав. Например, меры ответственности подлежат применению только за виновное поведение, они всегда связаны с осуждением, наказанием правонарушителя, иные санкции таких целей не преследуют. При реализации мер принуждения несанкционного типа не только недопустимо какое-либо осуждение нарушителя права, но и важно учитывать его правомерное, социально-полезное поведение при определении размера компенсаций.

Таким образом, принуждение в гражданском праве может быть реализовано как в регулятивных, так и охранительных правоотношениях. Охранительное гражданско-правовое принуждение применяется как в публичной (при помощи властных структур, в том числе суда), так и в частной формах. При реализации мер принуждения по инициативе публичных органов, но в интересах частного лица, возникает новый институт частно-публичного принуждения. Среди охранительного принуждения в гражданском праве следует различать принуждение санкционного и несанкционного типа для эффективности их применения при защите гражданских прав.

Аюшеева И.З.,
кандидат юридических наук,
доцент кафедры гражданского права
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

Новые положения гражданского законодательства об исполнении обязательств и их значение в обеспечении развития экономических отношений

Общие положения обязательственного права претерпели существенные изменения, которые прежде всего направлены на максимальное обеспечение надлежащего исполнения обязательств, ведь, как известно, неисполнение обязательств, в том числе денежных обязательств, приводит к кризису неплатежей, что усугубляет кризисные явления в экономике. При подведении итогов проведенной реформы важно учитывать, насколько полно участники гражданского оборота были наделены всеми возможными правовыми инструментами для получения надлежащего исполнения от своих контрагентов в обязательстве, насколько эффективны новые нормы обязательственного права при регулировании соответствующих отношений.

К традиционным принципам исполнения обязательств добавился принцип добросовестного исполнения. Добросовестность, как основное начало гражданского права, предполагается в любых действиях субъектов гражданских правоотношений (п. 3 ст. 1 ГК РФ). Однако законодатель счел необходимым конкретизировать его применительно к обязательственным правоотношениям. Добросовестное исполнение предполагает соблюдение прав и законных интересов контрагентов, оказание необходимого содействия для достижения цели обязательства, предоставление друг другу необходимой для исполнения информации, то есть сотрудничество и взаимность. Недобросовестное поведение может быть расценено как злоупотребление правом, явиться основанием для отказа в защите нарушенного права, для привлечения к гражданско-правовой ответственности в форме возмещения убытков. Поскольку принцип добросовестного исполнения обязательств является частью общего принципа добросовестности, к нему может быть применено судебное толкование п. 3 ст. 1 ГК РФ, которое дано в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. Таким образом, оценка поведения сторон в каждом конкретном обязательстве в случае возникновения спора будет являться прерогативой суда, что необходимо учитывать участникам гражданского оборота не только на стадии исполнения обязательства, но и на стадии его установления в рамках организационных (преддоговорных) отношений, учитывая также требования ст. 434.1 ГК РФ. Данная норма в большей степени позволит дисциплинировать участников гражданского оборота и более ответственно относится к исполнению взятых на себя обязательств.

Законодатель последовательно проводит идею защиты экономически более слабой стороны в обязательстве. В статье 310 ГК РФ указывается, что, если предпринимательскую деятельность осуществляет только одна из сторон в обязательстве, право на одностороннее изменение условий или отказ от исполнения обязательства может быть предоставлено договором лишь стороне, которая ее не осуществляет, за исключением случаев, когда законом или иным правовым актом предусмотрена возможность предоставления такого права субъекту предпринимательской деятельности. При этом равным субъектам предпринимательской деятельности предоставлена большая свобода в определении договорных условий. Например, согласно п. 3. ст. 310 ГК РФ право на односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, или на одностороннее изменение его условий может быть обусловлено по соглашению сторон необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне обязательства. Думается, указанное соглашение по своей сути близко к соглашениям о прекращении обязательств, но само по себе соглашением об этом не является, поскольку, во-первых, не во всех случаях влечет прекращение обязательства (в случае одностороннего изменения его условий, например), во-вторых, является условием для осуществления права на односторонний отказ, то есть обязательство прекращается не в связи с предоставлением денежной суммы по соглашению сторон, а в связи с реализацией права на односторонний отказ от его исполнения, в-третьих, предмет данного соглашения ограничивается в законе только лишь выплатой денежной суммы, тогда как отступным может быть и иное имущество. Буквальное толкование новой нормы не позволяет однозначно определить, с какого момента обязательство с таким условием будет прекращено или изменено: с момента осуществления права на односторонний отказ (заявления об этом стороны обязательства) или только после предоставления обусловленной суммы, независимо от того, когда было осуществлено право на односторонний отказ от исполнения обязательства. Если принять во внимание первый вариант, то такое соглашение, по сути, новирует обязательство, превращая его в денежное, при этом прекращая прежнее обязательство. Второй вариант касается определения момента прекращения или изменения обязательства только в момент предоставления денежных средств в полном объеме (по аналогии с отступным). При этом судебным толкованием указанной нормы был принят во внимание первый вариант. Согласно п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» обязанность по выплате денежной суммы возникает у соответствующей стороны в результате осуществления права на односторонний отказ от исполнения обязательства или на одностороннее изменение его условий, то есть в результате соответствующего изменения или расторжения договора. Если иное не предусмотрено законом или договором, с момента осуществления такого отказа (изменения условий обязательства) первоначальное обязательство прекращается или изменяется и возникает обязательство по выплате определенной денежной суммы. При этом, если будет доказано очевидное несоответствие размера этой денежной суммы неблагоприятным последствиям, вызванным отказом от исполнения обязательства или изменением его условий, а также заведомо недобросовестное осуществление права требовать ее уплаты в этом размере, то в таком исключительном случае суд вправе отказать в ее взыскании полностью или частично (пункт 2 статьи 10 ГК РФ). Думается, указанное толкование является спорным: очевидно, интересы сторон в обязательстве в большей степени могли бы быть защищены в случае, если принять во внимание прекращение обязательства только при условии предоставления денежной суммы (по аналогии с отступным).

Конкретизированы нормы об обязательствах, в которых определен не один предмет исполнения. Новеллой ст. 320 ГК РФ установлен случай, когда право выбора предмета исполнения в альтернативном обязательстве переходит кредитору: должник вправе выбрать предмет исполнения, в том числе путем исполнения обязательства, только в пределах установленного для этого срока. Таким образом в альтернативном обязательстве могут отличаться сроки для выбора должником предмета исполнения и сроки исполнения самого обязательства. Если в обязательстве установлен срок для выбора предмета исполнения и в пределах этого срока выбор должником не сделан, право выбора предмета исполнения переходит кредитору. Думается, в этом случае надлежащим будет такое исполнение альтернативного обязательства, когда в предусмотренные сроки должник уведомляет кредитора о сделанном им выборе. Если же в обязательстве срок выбора предмета исполнения не установлен, то должник вправе выбирать его непосредственно до момента исполнения, тогда право выбора переходит кредитору при просрочке исполнения. Очевидно, при отсутствии условий о сроке исполнения обязательства необходимо руководствоваться правилами ст. 314 ГК РФ, в этом случае при отсутствии соглашения о сроке для выбора предмета исполнения, право выбора переходит к кредитору по истечении семидневного срока с момента предъявления им требования об исполнении, а не в момент его предъявления.

Законодателем решен вопрос о разграничении альтернативных и факультативных обязательств: если из обязательства не следует, что оно является факультативным, к нему применяются правила об исполнении альтернативного обязательства. Очевидно, во избежание споров между контрагентами и разного толкования ими условий обязательства при наличии нескольких предметов исполнения в обязательстве лучше указывать его конкретный вид, особенно если оно является факультативным.

Специфика исполнения обязательств предусматривается в зависимости от конкретного их вида. В законе среди общих положений обязательственного права отдельно выделяются особенности исполнения наиболее универсальных обязательств — денежных. Наибольшие споры и трудности толкования вызвала новелла гражданского законодательства, предусмотренная нормой ст. 317.1 ГК РФ, согласно которой, если сторонами обязательства являются коммерческие организации, за период пользования денежными средствами устанавливаются проценты на сумму долга, если это предусмотрено договором между ними.

Новеллой гражданского законодательства явилось признание возможности исполнить просроченное денежное обязательство третьим лицом без согласия должника. В Концепции развития гражданского законодательства необходимость введения указанной нормы объяснялась тем, что для целей удовлетворения законных интересов третьего лица в предпринимательских отношениях по исполнению денежного обязательства следует исходить из того, что для кредитора не имеет принципиального значения, кто именно исполнит обязательство по уплате денежных средств — сам должник или третье лицо, в связи с чем было предложено положение о том, что в предпринимательских отношениях третье лицо, имеющее соответствующий законный интерес, в случае просрочки исполнения обязательства может за свой счет удовлетворить денежное требование кредитора без согласия должника. В ГК РФ сфера действия данного положения не была ограничена только лишь обязательствами, связанными с осуществлением предпринимательской деятельности, в законе не содержится также в качестве обязательного условия установление некоего законного интереса третьего лица. По сути, любое просроченное денежное обязательство может быть исполнено третьим лицом за должника. Новая редакция ст. 313 ГК РФ вызывает ряд вопросов, например, согласно п. 5 ст. 313 ГК РФ с момента исполнения к третьему лицу переходят права кредитора с оговоркой о том, что если права кредитора по обязательству перешли к третьему лицу в части, они не могут быть использованы им в ущерб кредитору, в частности такие права не имеют преимуществ при их удовлетворении за счет обеспечивающего обязательства или при недостаточности у должника средств для удовлетворения требования в полном объеме. Буквальное толкование данной нормы не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о том, имеет ли при этом преимущественное право на удовлетворение своих требований первоначальный кредитор, либо требования должны удовлетворяться пропорционально (например, при недостаточности имущества должника в процедуре банкротства). Вероятнее всего, смысл анализируемой нормы ГК РФ сводится к необходимости признания преимущественного права первоначального кредитора на удовлетворение его требований перед требованиями третьего лица, исполнившего обязательство за должника. Кроме того, буквальное толкование п. 5 ст. 313 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что всякое исполнение третьим лицом обязательства за должника влечет переход к нему права требования. Очевидно, в случаях возложения исполнения по воле должника взаимоотношения должника и третьего лица могут не предполагать переход к третьему лицу права требования к должнику. Таким образом, положения п. 5 ст. 313 ГК РФ должны рассматриваться как диспозитивные, что позволило бы субъектам указанных отношений самим определять последствия возложения исполнения на третье лицо.

Изменились положения закона о сроке исполнения обязательства. При применении ст. 314 ГК РФ необходимо учитывать положения ст. 200 ГК РФ, согласно которой срок исковой давности во всяком случае не может превышать десять лет со дня возникновения обязательства. Таким образом, в случае непредъявления требований кредитора об исполнении обязательства и неосуществлении должником его права на исполнение по собственной инициативе в течение десяти лет с момента возникновения обязательства, возможность кредитора получить исполнение существенно снижается и будет во многом зависеть от воли должника: ведь с истечением срока исковой давности, который по действующему законодательству не может превышать десяти лет, будет затруднена судебная защита нарушенного права. Фактически, у кредитора в этом случае есть десять лет с момента возникновения обязательства для беспрепятственного осуществления своего права, в полной мере обеспеченного судебной защитой, что также способствует более дисциплинированному исполнению обязательств контрагентами.

Таким образом, последняя реформа общих положений обязательственного права, а также их судебное толкование, безусловно, явившись следующим шагом в его развитии, тем не менее, оставила нерешенными ряд вопросов, в том числе о природе исполнения обязательств. Кроме того, применение некоторых новых норм ГК РФ, проанализированных в настоящей работе, затруднено в связи с их неоднозначным толкованием, в связи с чем вряд ли такие нормы смогут стать эффективным правовым инструментом для регулирования соответствующих отношений, что неизбежно влечет за собой необходимость дальнейшего их совершенствования и конкретизации.

Бабаков В.А.,
кандидат юридических наук, доцент,
доцент кафедры гражданского и международного частного права
Саратовской государственной юридической академии

К вопросу о гражданско-правовой защите интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований как участников обязательственных отношений

В последнее время в цивилистической науке наблюдается повышенный интерес к исследованию проблем, связанных с участием государства в гражданско-правовых отношениях. Применительно к теме настоящей конференции проблему можно актуализировать тем, что государство является крупнейшим субъектом обязательственных отношений, без оптимизации правового регулирования участия которого в гражданских отношениях невозможно успешное развитие экономики.

Значительное число исследований, направленных на выявление правового статуса государства, особенностей его участия в гражданских правоотношениях, делает акцент на необходимость усиления правовой защиты контрагентов от «произвола» государства, установления механизмов, обеспечивающих беспрепятственное привлечение государства к ответственности, направленных на гарантированное взыскание с него, расширения перечня имущества, которым государство должно отвечать по своим обязательствам и т. д.

Комментируемый подход имеет серьезный дефект, не отражаемый его авторами, но имеющий важное значение для успешного развития гражданского оборота. Вчера мы слушали выступление профессора Гадиса Абдуллаевича Гаджиева, который поднял проблему изоморфности (изоморфизма) юридического, экономического, философского, социологического подхода к рассмотрению той или иной проблематики (в том числе на примере разных ответов представителей указанных наук в ответе на вопрос «Почему должник возвращает деньги кредитору?». Так вот, применительно к обозначенной мною проблеме проблемы изоморфизма нет. То есть изоморфизм есть, а проблемы нет.

Практически все интерпретации понятия государства, с каких бы научных позиций они ни давались — философских, политико-идеологических, экономических, социологических и социальной биологии, «чисто юридических» или иных, так или иначе фокусируются на том факте, что государство представляет собой институт, существующий за счет общества и призванный в том или ином виде выражать его интересы.

«Признание субъективных прав граждан является коррелятивным самому понятию государства, если видеть в нем учреждение, обслуживающее интересы человеческого общества». А по К. Лемайеру, государство есть «учреждение для пользование свободою».

Системный подход к изучению любой проблематики, в том числе и участия государства в гражданских правоотношениях, только тогда является таковым по сути, когда реализуется в той или иной ценностно-определенной системе координат. В рассматриваемом случае основой является социальная ценность права, что с неизбежностью влечет за собой вывод о необходимости такого подхода к участию государства в гражданских правоотношениях, при котором защищались бы интересы добросовестных участников гражданских правоотношений, а не наоборот.

Применение к рассмотренной ситуации системного и аксиологического подходов в их сочетании позволяет констатировать неправильность текущего подхода к рассмотрению подобных дел, при котором ответственность перекладывается фактически на каждого гражданина нашей страны, а не на виновных в подобной ситуации лиц.

Иными словами, как правило, вред, причиненный государством (а зачастую и государству), является следствием действий (бездействия) конкретных должностных лиц. При этом в цивилистике, как отечественной, так и зарубежной, достаточно давно присутствует точка зрения о необходимости «переложения» в подобных случаях гражданско-правовой ответственности на лиц, своими действиями (бездействием) причинивших вред. Необходимо на современном этапе вернуться к этой концепции, а именно:

1. На уровне ГК рассматривать должностных лиц как субъектов соответствующих гражданских правоотношений

2. Обязать суд при рассмотрении гражданских дел с участием государства а) устанавливать должностное лицо б) привлекать его к участию в данном процессе в) рассматривать вопрос о распределении ответственности. Так или иначе, без персонализации ответственности мы не решим проблему эффективного участия государства в гражданских отношениях. И если в сфере законодательства о юридических лицах законодатель эту проблему видит и решает (на первоначальном этапе об ответственности учредителей, исполнительных органов юридического лица никто не говорил, однако сейчас появилось развитое материальное и процессуальное законодательство, позволяющее достаточно эффективно решать эти вопросы), то применительно к государству — увы.

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Право и экономика: междисциплинарные подходы в науке и образовании. XII Международная научно-практическая конференция. Часть 2" (Председатель ред. коллегии Синюков В.Н.) охраняются законодательством!

Право и экономика: междисциплинарные подходы в науке и образовании. XII Международная научно-практическая конференция. Часть 2

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Научно-практическая конференция
«Реформа обязательственного права и развитие экономики Российской Федерации»

Гражданско-правовое принуждение в обязательственном праве

Новые положения гражданского законодательства об исполнении обязательств и их значение в обеспечении развития экономических отношений

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Право и экономика: междисциплинарные подходы в науке и образовании. XII Международная научно-практическая конференция. Часть 2

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Научно-практическая конференция«Реформа обязательственного права и развитие экономики Российской Федерации»

Гражданско-правовое принуждение в обязательственном праве

Новые положения гражданского законодательства об исполнении обязательств и их значение в обеспечении развития экономических отношений

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Научно-практическая конференция
«Реформа обязательственного права и развитие экономики Российской Федерации»