Осуществление гражданского судопроизводства судами общей юрисдикции и арбитражными (хозяйственными) судами в России и других странах СНГ. Конференция

Под ред. Абовой Т.Е.

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 09.06.2014 ISBN: 9785392159369 Язык: Объем текста: 576 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Раздел I. Общие вопросы порядка осуществления правосудия судами общей юрисдикции и арбитражными судами

Раздел II. Новые технологии и традиционные формы взаимодействия суда и участников процесса. Доказывание и доказательства в судопроизводстве

Раздел III. Судебная практика и ее роль в развитии гражданского оборота и обеспечения правопорядка в России

Раздел V. Семейное право в судебной практике

Раздел VI. Альтернативные формы урегулирования споров

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел VI.
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ФОРМЫ УРЕГУЛИРОВАНИЯ СПОРОВ

А. И. Зайцев
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА СТРАН СНГ ПО ВОПРОСАМ ТРЕТЕЙСКОГО СУДОУСТРОЙСТВА И СУДОПРОИЗВОДСТВА

Национальные законодательства различных государств, регламентирующие вопросы создания и деятельности третейских судов, базируются на нормах Арбитражного Регламента ЮНСИТРАЛ, одобренного Резолюцией № 31/98 Генеральной Ассамблеи ООН от 15 декабря 1976 г. Государства, созданные на постсоветском пространстве, кроме того, в данном вопросе испытывают закономерное влияние ранее действовавшего в СССР законодательства о третейских судах. Тем не менее говорить о «слепом» копировании норм ЮНСИТРАЛа или законодательства Советского Союза о третейских судах в современные национальные законы стран Содружества Независимых Государств (далее – СНГ) нет никаких оснований.

В последние годы в рамках СНГ идет реальное развитие как политических, так и экономических отношений, а также взаимная интеграция экономик, что не может не сопровождаться вполне закономерным ростом количества экономических споров, сторонами в которых являются граждане и организации различных стран СНГ. В связи с этим, как нам представляется, следует проанализировать позитивный опыт нормативной регламентации третейского судоустройства и судопроизводства в странах СНГ.

Подобный анализ:

– создаст действенные предпосылки к развитию теоретических аспектов третейского судоустройства и судопроизводства;

– заложит обоснованную основу для дальнейшего реформирования национального законодательства, регламентирующего третейское судоустройство и судопроизводство;

– позволит гармонизировать в рамках СНГ законодательство о третейских судах и третейском судопроизводстве.

Итак, какие же основные позитивные отличия содержатся в законодательстве стран СНГ, регламентирующем третейское судоустройство и судопроизводство?

Во-первых: на наш взгляд, на законодательном уровне следует определиться с использованием терминологии применительно к процедуре рассмотрения и разрешения споров в третейском суде.

Наиболее верный, по нашему мнению, подход использован законодателем Республики Армения – их соответствующий закон называется «О третейских судах и третейском судопроизводстве». В отличие от законодательства других стран СНГ, данный закон в своем наименовании, равно как и в тексте, справедливо именует процедуру рассмотрения и разрешения спора в третейском суде третейским судопроизводством.

Аналогичная позиция нашла свое закрепление и в Постановлении Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ от 17 апреля 2004 г. № 23-10 «О рекомендациях Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ по гармонизации законодательства в сфере функционирования финансовых рынков СНГ». В преамбуле данного международно-правового акта указано, что «среди первоочередных направлений гармонизации законодательства на финансовых рынках необходимо выделить следующие: ...гармонизация законодательства в сфере третейского судопроизводства…». Этому вопросу в анализируемом нормативном акте посвящен специальный п. 8, в названии которого также зафиксировано, что процесс рассмотрения и разрешения споров в третейском суде является именно судопроизводством, а не разбирательством, как продолжают настаивать отдельные сторонники позиции, согласно которой судопроизводство вправе осуществлять исключительно суды государственные.

Точка зрения законодателя Республики Армения и Межпарламентской ассамблеи государств – участников СНГ разделяется и руководством Российской Федерации, которым на нормативном уровне также признается, что деятельность третейских судов по рассмотрению и разрешению гражданских дел является судопроизводством, а ничем-либо иным.

Во-вторых: крайне значимым является вопрос о нормативной регламентации самой процедуры создания как постоянно действующего третейского суда, так и третейского суда ad hoc.

Российское, равно как и большинства других стран СНГ, профильное законодательство для постоянно действующих третейских судов предусматривает при их создании лишь уведомление компетентного государственного суда об этом и не более того. Создание сторонами спорного правоотношения третейского суда ad hoc не требует и этого. Кроме того, третейским судьей может быть практически любое лицо, соответствующее требованиям законодательства.

В то же время законодательство некоторых стран СНГ предусматривает принципиально иную процедуру создания третейских судов.

Так, Закон Республики Беларусь «О международном арбитражном (третейском) суде» закрепляет положение об обязательной государственной регистрации третейских судов территориальными органами Министерства юстиции. Аналогичной регистрации, кроме того, подлежат изменения и дополнения в их уставы, а также согласованные эскизы печатей третейских судов.

Схожее требование включено и в Закон Украины «О третейских судах».

Однако наиболее полную и логически завершенную нормативную регламентацию данного вопроса содержит Закон Республики Узбекистан «О третейских судах».

В соответствии со ст. 6 указанного нормативного акта юридическое лицо, образовавшее постоянно действующий третейский суд, направляет копии документов о его образовании в органы юстиции по месту нахождения третейского суда. Подобный механизм предусмотрен и ст. 7 названного нормативного акта для третейского суда ad hoc – председательствующий состава данного третейского суда либо третейский судья (при единоличном рассмотрении и разрешении дела) до начала третейского судопроизводства направляет в орган юстиции по месту нахождения третейского суда копию третейского соглашения и письменное уведомление о создании третейского суда ad hoc.

Территориальные органы Министерства юстиции осуществляют учетную регистрацию постоянно действующих третейских судов и учет третейских судов ad hoc. Информация об образовании и прекращении деятельности постоянно действующих третейских судов, образовании третейских судов ad hoc, а также о третейских судьях систематизируется республиканским Министерством юстиции и публикуется в Собрании законодательства Республики Узбекистан.

В соответствии с Постановлением Кабинета Министров Республики Узбекистан «Об утверждении положения о порядке ведения учета третейских судов» названная регистрация является способом официального подтверждения статуса третейского суда и его полномочий. При этом совершенно справедливым представляется указание о том, что в процессе регистрации вопросы целесообразности образования третейского суда рассмотрению не подлежат.

Организация, образовавшая постоянно действующий третейский суд, направляет в органы Министерства юстиции следующие документы: нотариально удостоверенную копию свидетельства о государственной регистрации данного юридического лица; копию решения об образовании третейского суда, принятого уполномоченным органом юридического лица; копии положения и регламента третейского суда, утвержденные уполномоченным органом юридического лица; список третейских судей и копии их паспортов; нотариально удостоверенные копии дипломов (при наличии высшего юридического образования) и копии трудовых книжек (при наличии) третейских судей.

Рассмотрение представленных документов и учетная регистрация постоянно действующего третейского суда осуществляются в срок, не превышающий 15 дней.

Для осуществления учета третейского суда ad hoc председательствующий (при коллегиальном рассмотрении спора) или третейский судья (при единоличном рассмотрении спора) до начала третейского судопроизводства направляет в территориальный орган юстиции уведомление, к которому прилагаются: копия третейского соглашения; список третейских судей (при коллегиальном рассмотрении спора) и копии их паспортов; нотариально удостоверенные копии дипломов (при наличии высшего юридического образования) и копии трудовых книжек (при их наличии) третейских судей.

Рассмотрение представленных документов и учет третейского суда ad hoc производится в срок, не свыше пяти дней.

Об осуществлении учетной регистрации орган юстиции в течение трех рабочих дней со дня внесения сведений в соответствующий Реестр выдает заявителю (а при регистрации третейского суда ad hoc – заявителю и сторонам третейского соглашения) свидетельство об учетной регистрации.

Постоянно действующий третейский суд и третейский суд ad hoc приступают к рассмотрению и разрешению дела лишь после получения, соответственно, свидетельства об учетной регистрации (уведомления об учете).

Как представляется, предпринятый в Республике Узбекистан подход к регистрации третейских судов и третейских судей является довольно позитивным, так как: 1) позволяет избежать, хотя бы отчасти, использование потенциала третейских судов для рейдерских захватов; 2) создает реальные условия для проверки, в случае необходимости, государственными судьями и регистрирующими органами легитимности вынесения третейским судом решения с точки зрения наличия (отсутствия) регистрации как самого третейского суда, так и конкретных третейских судей, постановивших решение.

В-третьих: в любой стране третейский суд, являясь негосударственным юрисдикционным органом, лишен властных публичных полномочий, одним из которых является оказание сторонам спорного правоотношения помощи в получении доказательств путем их истребования, без которых, зачастую, вообще невозможно вынесение законного и обоснованного решения по делу.

Законодательства ряда стран СНГ, уделив должное внимание этому вопросу, закрепили, причем довольно унифицированно, следующее положение: в случае необходимости состав третейского суда (или сторона спорного правоотношения с его согласия) может обратиться в государственный суд с просьбой о содействии в получении доказательств по вопросу, рассматриваемому в третейском суде. Государственный суд в пределах своей компетенции и в соответствии с порядком, установленным процессуальным законодательством для получения доказательств и дачи судебных поручений, исполняет такую просьбу. Как представляется, отмеченное положение было «заимствовано» законодателями стран СНГ из п. 2 § 26 Положения «О третейском суде» 1831 г., согласно которому при необходимости истребования из присутственных мест письменных доказательств третейский суд выдавал сторонам спорного правоотношения соответствующий запрос, который надлежало представить в государственный суд для удостоверения, после чего он получал «статус» запроса государственного суда.

Как следует из названий законов, в которых нашла отражение данная форма взаимодействия третейских судов (сторон третейского судопроизводства) с государственными судами, она распространяется исключительно на международные третейские суды (арбитражи), в связи с чем может сложиться представление, что подобный подход к нормативной регламентации столь значимого вопроса обусловлен его включением в Арбитражный Регламент ЮНСИТРАЛ. Однако в Арбитражном Регламенте ЮНСИТРАЛ подобного права третейского суда и сторон третейского судопроизводства не закреплено, равно как нет его и в законах о международном коммерческом арбитраже других стран СНГ.

Своеобразное решение данного вопроса на национальном уровне получило в законодательстве Украины. В соответствии с ч. 8 ст. 38 Закона Украины «О третейских судах» в случае необходимости состав третейского суда своим определением вправе уполномочить стороны или одну из них на получение документов от других организаций, учреждений и предприятий для предоставления в третейский суд. Справедливости ради следует отметить, что именно такой порядок получения сторонами спорного правоотношения письменных доказательств при рассмотрении их дела третейским судом был закреплен во взаимосвязанных ст. 1385 и 452–455 Устава Гражданского Судопроизводства 1864 г.

В результате вышеприведенного неунифицированного нормативного регулирования (даже в рамках одного государства – Украины) столь значимого вопроса стороны спорных правоотношений при предоставлении доказательств в третейский суд оказываются в явно неравном положении в зависимости от страны, в которой рассматривается спор, либо в зависимости от государственной принадлежности сторон.

В-четвертых: довольно важным в цивилистическом процессуальном законодательстве является вопрос о моменте вступления в законную силу решений третейских судов. Связано это с тем, что именно с этого момента, по общим правилам, решение третейского суда, как и суда государственного, приобретает целый ряд крайне значимых свойств.

В российском законодательстве о третейских судах вообще отсутствует указание о моменте вступления их решений в законную силу. Нет единства во взглядах на данный вопрос и в науке.

В то же время в целом ряде законов стран СНГ указанный вопрос решается однозначно – решение третейского суда вступает в законную силу с момента его вынесения в окончательной форме. Подобный законодательный подход автоматически снимает целый ряд крайне значимых вопросов: 1) с какого момента решение третейского суда приобретает свойство обязательности для сторон спорного правоотношения и для самого третейского суда; 2) с какого момента оно становится обязательным для государственных регистрационных органов; 3) с какого момента оно приобретает свойства неизменности, неопровержимости, исключительности, преюдициальности и исполнимости.

Данный вопрос однозначно регламентировался отечественным законодательством XIX в.: решение третейского суда вступало в законную силу и приобретало все перечисленные свойства с момента его объявления или внесения его текста в специальную книгу. Однако впоследствии по неизвестным причинам само понятие «вступление решения третейского суда в законную силу» законодателем использоваться перестало.

В-пятых: крайнюю неопределенность содержит законодательство о третейских судах и третейском судопроизводстве и по вопросу о том, в каком составе третейским судом должны исправляться «технические» недостатки принятого решения (т.е. в каком составе выносится дополнительное решение, разъясняется постановленное решение, а также исправляются в нем описки и арифметические ошибки). Российский законодатель в данном вопросе ограничился указанием на то, что подобные действия должен осуществлять «тот же третейский суд», из чего остается совершенно неясным, о ком именно идет речь – о том же составе третейского суда, который первоначально рассмотрел дело, или о том же постоянно действующем третейском суде, в котором было рассмотрено дело, но в любом, в том числе и в ином, составе.

При этом в некоторых странах СНГ данный вопрос решен конкретизированно – вынесение дополнительного решения, его разъяснение или исправление в нем описок, опечаток и арифметических ошибок могут осуществляться только тем же составом третейского суда, который разрешил спорное правоотношение.

Подобный подход, на наш взгляд, значительно в большей мере соответствует общей концепции процессуального законодательства о неизменности состава суда при рассмотрении и разрешении дела. Обусловлено это и тем, что дополнительное решение, определение о разъяснении решения, а также определение об исправлении описок и арифметических ошибок являются неотъемлемыми составными частями решения по делу.

На данное обстоятельство верно было обращено внимание Н.А. Чечиной, отмечавшей, что вопрос вынесения дополнительного решения, а также определений об исправлении описок, опечаток и арифметических ошибок и о разъяснении решения разрешается «по общим правилам, определяющим порядок вынесения и содержания решения», т.е. только теми судьями, которые участвовали в рассмотрении дела. И хотя данный вывод был сделан Н.А. Чечиной применительно к деятельности судов общей юрисдикции, на наш взгляд, он в полной мере применим и к третейским судам.

Подводя итог краткому анализу позитивного опыта стран СНГ в нормативной регламентации третейского судоустройства и судопроизводства, считаем необходимым подчеркнуть, что унифицированный подход к законодательному регулированию в национальных нормативных актах перечисленных и иных значимых вопросов, связанных с третейским судом, позволит гармонизировать законодательство о третейских судах на большей части постсоветского пространства.

Ю. Б. Каламова
ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ ОБ ОСПАРИВАНИИ РЕШЕНИЙ ТРЕТЕЙСКИХ СУДОВ В СИСТЕМЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРАВОСУДИЯ

В современной научной литературе развернулась широкая дискуссия о процессуальном статусе арбитражного управляющего.

Одной из причин научных дискуссий является неопределенность процессуального статуса арбитражного управляющего в оспаривании решения третейского суда о взыскании с должника денежной суммы в пользу кредитора.

Как справедливо отмечает О. Плешанова, «арбитражные суды столкнулись со способом, позволяющим успешно включать в реестр требований кредиторов крупные суммы сомнительного происхождения. Главными инструментами являются… решения третейского суда о взыскании долга».

Между тем, как показывает анализ решения от 13 марта 2009 г., вынесенного Третейским судом при ООО «Товары Башкортостана», отсутствие ясного и недвусмысленного правового положения арбитражного управляющего создает возможность заинтересованным лицам бороться за контроль над процессом банкротства должника. Согласно Федеральному закону от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), арбитражный управляющий не всегда обладает правом на оспаривание решения третейского суда, вынесенного не в пользу организации-должника. Возникает вопрос о том, кем выступает арбитражный управляющий в процедуре оспаривания – стороной третейского разбирательства, став в определенных процедурах органом юридического лица-должника, или третьим лицом, не участвовавшим в третейском процессе, но права и обязанности которого данным решением были затронуты. На первый взгляд, возникшие вопросы разрешимы, если предположить, что арбитражный управляющий займет место руководителя должника после его отстранения, например, в процедуре внешнего управления, став «единоличным исполнительным органом» и имеющим право представлять организацию без доверенности.

Однако на сегодняшний день изменилась позиция Высшего Арбитражного суда РФ относительно роли руководителя организации-должника, который выступает не как орган, а как представитель юридического лица в гражданско-правовом смысле. Следует признать, что данное Постановление от 16 июня 2009 г. Президиума ВАС РФ сыграло значительную роль при определении правового положения арбитражного управляющего в процедуре оспаривания решений третейских судов. В силу ст. 59 АПК РФ дела организаций ведут в арбитражном суде их органы, действующие в соответствии с федеральным законом, иным нормативным правовым актом или учредительными документами организаций.

В деле о банкротстве таким органом является руководитель организации – единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности.

Именно через них юридическое лицо-должник реализует свою правоспособность вовне (п. 1 ст. 53 ГК РФ), и именно они формируют и выражают вовне волю юридического лица как самостоятельного субъекта права. А. Андреев делает закономерный вывод о том, что «органы юридического лица составляют часть юридического лица и не являются самостоятельными субъектами права (в отличие от представителей, которые могут выступать от имени юридического лица по его поручению, и от полных товарищей, предпринимательская деятельность которых признается деятельностью товарищества в целом)».

Однако арбитражный управляющий не является органом юридического лица, так как в правоотношениях выступает самостоятельным субъектом, что вытекает также из смысла ст. 20 Закона о банкротстве, согласно которой «арбитражный управляющий является субъектом профессиональной деятельности и осуществляет регулируемую Законом о банкротстве профессиональную деятельность, занимаясь частной практикой». С учетом изложенного возникает вопрос: возможно ли рассматривать арбитражного управляющего в качестве представителя должника? Хотя в установленных Законом о банкротстве случаях на арбитражного управляющего и возлагаются функции руководителя должника, однако дискуссия по данному вопросу не прекращается в течение длительного периода.

Согласно п. 2 ст. 182 ГК РФ не являются представителями лица, действующие хотя и в чужих интересах, но от собственного имени, в том числе конкурсные управляющие при банкротстве. При этом можно утверждать, что данное ограничение распространяется не только на конкурсного, но и на временного, административного, внешнего управляющего, поскольку в силу предпринимательского статуса арбитражного управляющего последний вправе выступать только от собственного имени. Указанная норма ГК РФ входит в противоречие не только с рядом норм Закона о несостоятельности, в частности ст. 99, устанавливающей право внешнего управляющего заключать от имени должника мировое соглашение, и ст. 129, предусматривающей полномочия конкурсного управляющего осуществлять действия и заявлять иски от имени должника. Не разрешает это противоречие и Постановление Президиума ВАС РФ от 16 июня 2009 г. Кроме того, утверждает Е.Г. Дорохина, «представительство от имени должника свело бы на нет основную формулу деятельности арбитражного управляющего – «действовать в интересах должника, кредиторов и общества». Таким образом, арбитражный управляющий является самостоятельным независимым субъектом». Соглашаясь с этим мнением, полагаю необходимым добавить, что самостоятельность и независимость субъекта предполагает наличие у него правового статуса со своим набором прав и обязанностей, в частности, содержащиеся в Законе о банкротстве право (ст. 66) либо обязанность (ст. 99) заявлять возражения относительно требований кредиторов в случаях, предусмотренных Законом о банкротстве; принимать участие в судебных заседаниях арбитражного суда по проверке обоснованности представленных возражений должника относительно требований кредиторов и другие.

Указанный перечень прав и обязанностей так или иначе будет затронут решением третейского суда, вынесенным против должника, в связи с чем возникает потребность в его оспаривании в целях защиты публичных интересов и требований кредиторов. Поскольку суть арбитражного управления заключается в независимом, профессиональном ведении дел должника на основе разумности и добросовестности в интересах не только должника и кредиторов, но и всего общества.

По мнению А.Ю. Федорова, «фигура арбитражного управляющего довольно противоречива». Противоречивость правового положения прослеживается в том, что, с одной стороны, на арбитражного (конкурсного) управляющего законодатель возлагает «полномочия руководителя должника и иных органов управления должника» в ст. 129 Закона о банкротстве, искусственно превращая его в составную часть юридического лица (должника), а с другой стороны, арбитражный управляющий действует как самостоятельный субъект права.

При этом арбитражный управляющий рассматривается арбитражными судами в качестве законного представителя должника в деле о банкротстве и вступает в арбитражный процесс не как самостоятельный и независимый субъект, отстаивая собственные интересы. Изложенное свидетельствует о том, что если в ходе внешнего управления либо конкурсного производства арбитражный управляющий во всех случаях будет восприниматься судами в качестве представителя должника (или даже полностью замещать собой должника как лицо, участвующее в деле), интересы последнего при противоречии их интересам арбитражного управляющего защитить будет некому. Так, например, ЗАО «Каучук» в лице конкурсного управляющего обратилось в Арбитражный суд Республики Башкортостан с заявлением об отмене решения постоянно действующего третейского суда при ОАО «УралСиб» от 8 февраля 2006 г. по делу № Т-03-63-2006 по иску ООО «Шаг» к ООО «ЛинкТоргЦентр» о взыскании 660 943,41 долларов США в рублях, посчитав, что данным решением нарушены его права.

Конкурсный управляющий ООО «Комбиз» Н.В. Вохмина обратилась в Арбитражный суд Пермского края с заявлением об отмене решения третейского судьи Л.Х. Маматовой от 10 марта 2005 г. по иску ООО ПКП «Титан» к ООО «Комбиз» о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество.

Приведенные выше примеры из судебной практики свидетельствуют о том, что в первом случае ЗАО «Каучук» как юридическое лицо занимает процессуальное положение третьего лица, чьи интересы представляет конкурсный управляющий. Обращение ЗАО «Каучук» с заявлением об отмене решения постоянно действующего третейского суда оправдано положениями информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2005 г. № 96.

Во втором случае ООО «Комбиз» в лице конкурсного управляющего Н.В. Вохминой выступает в качестве стороны (ответчика), не согласной с вынесенным решением. Участие в производстве по делам об оспаривании решений третейских судов легитимировано положениями ст. 230 АПК РФ. В свою очередь, достаточно сложно найти среди материалов судебно-арбитражной практики примеры, наглядно демонстрирующие участие арбитражного управляющего в процедуре оспаривания решений третейских судов в защиту, прежде всего, собственных интересов и, опосредованно – интересов организации-должника.

Кроме этого, исходя из положений п. 4 Обзора практики рассмотрения дел об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов, одобренного Президиумом Федерального арбитражного суда Уральского округа 7 июля 2010 г., «действующее законодательство не исключает возможности выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда до истечения срока для подачи заявления об отмене данного решения», что, по мнению автора, существенно затрагивает интересы арбитражного управляющего на оспаривание решения третейского суда.

Под ред. Абовой Т.Е. Осуществление гражданского судопроизводства судами общей юрисдикции и арбитражными (хозяйственными) судами в России и других странах СНГ. Конференция

Под ред. Абовой Т.Е. Осуществление гражданского судопроизводства судами общей юрисдикции и арбитражными (хозяйственными) судами в России и других странах СНГ. Конференция

Сборник подготовлен по материалам международной научно-практической конференции, состоявшейся 22–23 ноября 2012 г. в г. Москве. В сборнике представлены статьи участников конференции по следующим основным направлениям: общие вопросы порядка осуществления правосудия судами по гражданским делам; влияние Европейского суда по правам человека на гражданское судопроизводство России и других стран СНГ; новые технологии и традиционные формы взаимодействия суда и участников процесса; доказывание и доказательства в гражданском судопроизводстве; судебная практика и ее роль в развитии гражданского оборота и обеспечении правопорядка в России; гражданское судопроизводство по отдельным категориям споров. В сборнике представлены также статьи о судебной практике по семейно-правовым спорам и альтернативным формам урегулирования разногласий сторон. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/osushchestvlenie_grazhdanskogo_sudoproizvodstva_sudami_obshchey_yurisdiktsii_i_arbitrazhnymi_khozyaystvennymi_sudami_v_rossii_i_drugikh_stranakh_sng_konferentsiya/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

Внимание! Авторские права на книгу "Осуществление гражданского судопроизводства судами общей юрисдикции и арбитражными (хозяйственными) судами в России и других странах СНГ. Конференция" (Под ред. Абовой Т.Е.) охраняются законодательством!