Научное наследие кафедры теории государства и права ВЮЗИ – МЮИ – МГЮА. Сборник научных трудов

Мокичев К.А., Айзенберг А.М., Розин Э.Л., Васильев А.М., Венгеров А.Б.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 22.11.2017 ISBN: 9785392270019 Язык: Объем текста: 658 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Константин Андреевич Мокичев

Абрам Матвеевич Айзенберг

Эльхон Львович Розин

Андрей Михайлович Васильев

Анатолий Борисович Венгеров

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Андрей Михайлович Васильев

А. М. Васильев (24 октября 1923 г. — 25 ноября 1987 г.) — в 70–80-е гг. — проректор ВЮЗИ по научной работе, заведующий кафедрой теории государства и права. Доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР, заслуженный юрист РСФСР.

Родился в Москве, участник Великой Отечественной войны. На фронт ушел добровольцем, участвовал в обороне Москвы, в боях на Калининском и Западном фронтах, был дважды ранен, в 1942 г. комиссован из армии как инвалид войны. В 1947 г. с отличием окончил Московский юридический институт, в 1950 г. под руководством профессора Н. Г. Александрова защитил кандидатскую диссертацию «Акты Верховного Совета СССР». Свою педагогическую деятельность по преподаванию юридических дисциплин А. М. Васильев начинал в Казани, ведя занятия в Казанском филиале ВЮЗИ и на юридическом факультете Казанского государственного университета. В 1955—1956 гг. — директор Казанского филиала ВЮЗИ.

С 1956 г. Андрей Михайлович работает в Москве, сначала деканом вечернего факультета, а с 1959 г. — деканом Московского филиала ВЮЗИ. В 1962—1973 гг. — проректор ВЮЗИ по научной работе, с 1973 по 1980 г. — заведующий кафедрой теории государства и права. На этой должности А. М. Васильев защитил диссертационное исследование на соискание ученой степени доктора юридических наук на тему «Категории теории права (к разработке понятийной системы)» (защита диссертации проходила на юридическом факультете МГУ). Ученое звание доцента А. М. Васильеву присвоено в 1957 г., профессора — в 1977 г. Андрей Михайлович был ответственным редактором и соредактором многих выпусков Ученых записок и Трудов ВЮЗИ.

В 80-х гг. профессор А. М. Васильев являлся заместителем директора Института государства и права АН СССР. Здесь им была подготовлена монография «Политическая система развитого социалистического общества» (1984 г.). Андрей Михайлович выступал в роли ответственного редактора ряда коллективных исследований, которые задавали ориентиры для развития всей юридической науки — «XXVI съезд КПСС и проблемы теории государства и права» (1982 г.), «Государство и идеологическая борьба» (1986 г.), и в особенности «Правовая система социализма» (в 2 кн., 1986 г.); был соавтором и соредактором коллективного издания «Методологические проблемы советской юридической науки» (1980 г.).

В течение многих лет профессор А. М. Васильев являлся заместителем председателя экспертной комиссии ВАК при Совете Министров СССР по вопросам философии и права, членом редколлегии журнала «Советское государство и право», редакционного совета издательства «Юридическая литература».

За многолетнюю преподавательскую деятельность А. М. Васильев был награжден медалью «За трудовую доблесть», нагрудным знаком «За отличные успехи в работе» в области высшего образования СССР. Ветеран Великой Отечественной войны имел награды — ордена Отечественной войны I степени, Славы III степени и медали.

Без малого 30 лет Андрей Михайлович проработал в ВЮЗИ. Его назначение на должность заведующего кафедрой теории государства и права стало важным этапом в развитии и подразделения вуза, и научно-педагогического коллектива. Под редакцией А. М. Васильева был подготовлен учебник по теории государства и права (1977 г., 2-е изд., испр. и доп. — 1983 г.).

Сферу научных интересов А. М. Васильева составляли многие вопросы общей теории государства и права, методологии юридической науки. Его монография «Правовые категории: Методологические аспекты разработки системы категорий права» (М., 1976 г.), подготовленная в рамках диссертационного исследования на соискание ученой степени доктора юридических наук, представляла собой первое в советской юридической литературе комплексное исследование логической структуры теории права.

А. М. Васильевым была выдвинута идея о строении теории права и государства как системы категорий разного уровня общности. Он выделяет главный, основной понятийный ряд («норма права», «система права», «формы (источники) права», «законность», «правоотношение», «осуществление права», «правопорядок» и др.); далее каждая категория развертывается в соответствующем структурном понятийном ряду. Развитие теории права А. М. Васильев тоже представляет с точки зрения развития системы категорий, при этом возможны следующие основные четыре варианта изменения понятийных рядов: 1) формирование новых правовых категорий; 2) уточнение, углубление и развитие имеющихся категорий; 3) отпочкование от теории права категорий, не соответствующих, ее логическому уровню; 4) исключение устаревших, исчерпавших себя категорий. Стоит отметить, эти идеи не утратили своей актуальности. И в теоретических, и в отраслевых юридических исследованиях с 80-х гг. ХХ в. по настоящее время при рассмотрении структуры теории права и государства, отраслевых юридических наук в качестве основного используется подход, предложенный А. М. Васильевым.

Научно-педагогическая деятельность профессора А. М. Васильева оставила яркий след в истории ВЮЗИ—МЮИ—МГЮА. В научном мире он пользовался заслуженным авторитетом, и это обстоятельство самым положительным образом сказывалось на научной респектабельности кафедры теории государства и права. Кафедра готовила добротные учебники, которые использовались в вузах страны. Кроме того, кафедра теории государства и права постоянно давала отзывы на кандидатские и докторские диссертации, что расширяло научно-педагогические связи, благотворно влияло на личные контакты между ведущими учеными-теоретиками страны. Во многом все это являлось персональной заслугой признанного ученого — профессора Андрея Михайловича Васильева. Среди своих коллег он имел репутацию знающего, доброго и отзывчивого человека. И сегодня его имя как ученого и педагога вспоминают с большой теплотой.

А. В. Корнев, С. В. Липень

Некоторые вопросы развития теории советского правоведения.

Первой вехой, определившей начало развития советской юридической науки, были исторические декреты Октября, принятые II Всероссийским съездом Советов. Вместе с 60-летним юбилеем Советского государства отметила дату своего рождения и советская правовая наука.

Современный уровень развития теории советской юридической науки — результат творческих усилий уже не одного поколения правоведов. В исторической ретроспективе все отчетливее проявляется глубина теоретической мысли первого поколения юристов нашей страны, а затем и принявшей у них в 30—40-х гг. научную эстафету новой плеяды правоведов. На рубеже этих двух научных поколений их теоретическим поиском и творческими усилиями была создана по существу новая теория правоведения, опирающаяся на фундамент диалектического и исторического материализма, на государственно-правовые положения К. Маркса и Ф. Энгельса, на ленинское теоретическое и практическое наследие. Отчетливо проявился самостоятельный путь ее развития, при котором во главу угла были поставлены вопросы разработки теории социалистической государственности и права. Определилась последовательная революционно-практическая ориентация правовой науки на решение задач социалистического строительства. В теории советского правоведения нашли свое утверждение важнейшие методологические принципы: единство и взаимообусловленность познания государства и права, всесторонность их изучения, объективность, историзм, партийность. Конкретизировалось место теории государства и права как в общей системе марксистско-ленинского обществоведения, так и среди специальных правовых наук благодаря тому, что сформировалась в своей основе система выражаемых ею знаний, ее понятийный аппарат и определились перспективы дальнейшего развития. Здесь нельзя не заметить, что исторически этот процесс и приток в советскую теорию государства и права нового поколения творческих сил совпадают с периодом победы социализма в нашей стране.

В юридической литературе сейчас по достоинству оценивается вклад в разработку марксистско-ленинской теории государства и права первого поколения советских юристов. Предметом специального изучения являются теоретические работы П. И. Стучки, Е. Б. Пашуканиса, И. П. Разумовского, М. Д. Резунова и др. Одновременно представляется, что с позиций современного развития юридической науки теперь уже можно и нужно специально говорить и о том значительном творческом теоретическом вкладе, который был внесен работами второго поколения советских юристов. Отмечая два данных поколения, видимо, следует иметь в виду не просто их возрастные отличия и связанные с ними условия формирования мировоззренческих позиций и юридического образования, но прежде всего различия в тех научных задачах и теоретических акцентах, которые решались и были сделаны каждым из них.

Первым поколением советских юристов решалась задача утверждения марксистско-ленинских взглядов на право и государство как основы научной теории правоведения, переосмысливания на базе материалистического объяснения и диалектики юридических представлений прошлого и расчистки авгиевых конюшен буржуазной юриспруденции. Эта критическая сторона во многом определяла тогда направление позитивной разработки теории и метода нового советского правоведения. Вместе с тем сама обстановка первых десятилетий развития Советской страны, потребности создания совершенно нового законодательства и его кодификации выдвигали на «ударное место», как отмечал П. И. Стучка, практические и технические проблемы юриспруденции. И именно эти практические задачи революционного правотворчества и государственного строительства определили выработку советскими юристами в тот период новых теоретических оценок эмпирического и нормативного материала с учетом перспектив развития общественных отношений и государственно-правовой надстройки переходного периода.

Советские юристы второго поколения не только последовательно углубили положения теории государства и права за счет ее дальнейшей марксистско-ленинской разработки. Их усилиями было осуществлено ее развитие применительно к условиям социалистического общества, развивающегося на своей собственной основе. Теоретическое познание государственно-правовой действительности не сводимо лишь к более глубокому и конкретному обобщению процессов ее истории. Новое в теории государства и права как науке является прежде всего результатом анализа и теоретического осмысления тех изменений, которые имеют место в связи с объективным ходом развития и упрочения социализма в государственных и правовых институтах и отношениях. Теория движется за изменяющимся объектом своего познания, обогащается, формулирует новые положения и выводы, связанные с более высокой степенью развитости социалистического государства и права. Трудом и творческой мыслью второго поколения советских юристов была решена задача дальнейшей разработки теории социалистического государства и права, опирающейся на развитие теории и практики ленинизма, которое осуществляется КПСС, и на непосредственный опыт государственной деятельности и правового регулирования в обществе без эксплуататорских классов.

Между современным состоянием развития теории советского правоведения и трудами юристов второго поколения по существу промежуточных звеньев нет. Но именно их работы определили ряд направлений в современных теоретических правовых и государствоведческих исследованиях, значительно обогатили теоретический арсенал советской юриспруденции и стали отправными для воспитания и роста новых научных кадров в области как теории государства и права, так и отраслевых юридических наук. Работы юристов старшего поколения 50—60-х гг. со всей очевидностью показали, сколь существенна их роль в разработке вопросов теории социалистического государства и права. Ныне трудно вообще представить развитие теории юридической науки без трудов таких ушедших от нас ученых, как С. Ф. Кечекьян, П. Е. Недбайло, М. А. Аржанов, С. А. Голунский, И. С. Перетерский, К. А. Мокичев, Г. И. Федькин, Б. В. Шейндлин и др.

Наиболее яркой и видной фигурой среди юристов второго поколения, работавших в области теории правоведения, как нам представляется, был профессор Николай Григорьевич Александров.

Его работы в области теории государства и права охватывают почти весь круг основных проблем этой науки. Однако наиболее значительным и плодотворным следует признать вклад Н. Г. Александрова в разработку фундаментальных положений теории социалистического права, на развитие которой его идеи и труды, начиная с конца 40-х гг., оказывали несомненное творческое влияние. В теории права он всегда выступал как широко, марксистски образованный юрист, философски чувствующий материю права, знающий и умеющий понимать не только формальный, но и глубокий политический смысл правовых положений. Как ученый Н. Г. Александров несомненно обладал также даром научной интуиции и предвидения. Поэтому его теоретическая мысль постоянно обращалась к наиболее актуальным и существенным в общественном и научном плане на данный момент вопросам. И не случайно, что он всегда был на переднем рубеже развития теории правоведения, стоял на прочных партийных позициях.

Расцвет научного творчества Н. Г. Александрова падает на 50-е и 60-е гг., когда им была дана глубокая разработка вопросов сущности права, теории правоотношений, источников права, социалистической законности, правоприменения, правового регулирования и др., а предложенные идеи и сформулированные выводы послужили основанием для дальнейшей разработки этих проблем, на базе чего сложились определенные направления в теории социалистического права. Предшествующие статьи настоящего сборника специально освещают эти вопросы в конкретном плане. Следует сказать, что и сам Н. Г. Александров, выделяя данные проблемы как наиболее актуальные, отмечал, что «развитие советского законодательства и партийные решения дают обширный материал для дальнейшей разработки не только отраслей советского правоведении, но и таких важнейших проблем общей теории социалистического права, как применение норм права, механизм воздействия права на общественные отношения, а также проблемы правоотношений и правопорядка в социалистическом обществе».

Труды Н. Г. Александрова, работы его учеников и последователей, в которых отражена определенная направленность научной проблематики и общее теоретическое видение основных правовых проблем социалистического общества, видимо, позволяют вести речь о том, что с его именем связана определенная школа в теории советского правоведения.

Богатство научных идей и глубокое понимание потребностей в развитии теории права на новых рубежах движения советского общества позволяли Н. Г. Александрову не только самому осуществлять разработку кардинальных проблем советской юриспруденции, но и щедро питать идеями работы своих учеников. В этой связи нельзя не заметить, что в послевоенные годы из ученых-юристов, пожалуй, мало кто может быть поставлен в один ряд с ним при оценке плодотворных результатов подготовки научных кадров. Авторы настоящего сборника лишь в малой части представляют юристов, которых Н. Г. Александров как научный руководитель ввел в правовую науку.

Наиболее рельефно влияние теоретической мысли Н. Г. Александрова на развитие современной теории права можно проиллюстрировать на примере введения в теоретический фонд советского правоведения нового понятия «механизм правового регулирования». Задачи марксистско-ленинского теоретического исследования права далеко выходят за пределы его формального анализа и оценки. Чтобы целесообразно использовать правовое регулирование в интересах коммунистического строительства, требуется теоретическое представление о том, как именно в деятельном плане право воздействует на общественные отношения, как взаимодействуют и функционируют при этом разные компоненты правовой формы. Именно такое теоретическое представление и отображала предложенная Н. Г. Александровым идея «механизма воздействия права на общественные отношения», на основе которой были синтезированы знания об отдельных компонентах правовой материи и их регулирующей роли, а также было раскрыто их взаимодействие и общее влияние на развитие общественных отношений в процессе функционирования права. О том, насколько плодотворна была данная идея, свидетельствует ее дальнейшая разработка Л. С. Явичем, С. С. Алексеевым, В. М. Горшеневым и другими советскими юристами.

Ученый, плодотворно работающий в области отдельных актуальных проблем, а к тому же и педагог, как Н. Г. Александров, читавший курс и руководивший авторским коллективом учебников по своей дисциплине, неизбежно подводится логикой творческой деятельности к постановке и решению общих, методологических вопросов науки. И в этом плане выводы Н. Г. Александрова имели позитивное значение для теории государства и права. Из числа тех характеристик теории государства и права, которые давались в его трудах, представляется целесообразным подчеркнуть постановку им вопроса о единстве познания государства и права, об общем характере и методологическом значении теории государства и права в правоведении и о ее месте в системе обществознания.

Определяющим для теоретических работ Н. Г. Александрова был тезис: «Немыслимо существование права вне его неразрывной связи с определенным государством». Этим выражался его принципиальный подход к теории государства и права как к науке. «Теория государства и права составляет единую научную дисциплину, а не механическое соединение двух самостоятельных дисциплин («теории государства» и «теории права»). Это объясняется прежде всего неразрывной связью государства и права в реальной жизни». Единство ее предмета, вытекающее из необходимой взаимосвязи государства и права, обусловливает то, что как наука она «дает целостное представление о классовой сущности всякого государства и права, о социалистическом государстве и праве, об их месте и роли в развитии общества». Единство изучения государства и права в рамках одной теоретической науки составляет одну из таких специфических черт, которые подчеркивают своеобразие теории государства и права. В работах Н. Г. Александрова еще не прослеживалось разграничение объекта и предмета теории государства и права, но его выводы о единстве их изучения и другие соображения в связи с этим вопросом как бы подготавливали такое решение. Хотя среди юристов сохраняются некоторые различия в оценках теории государства и права, можно считать на сегодня признанным, что объектом познания для нее служит государственно-правовая надстройка в целом, а предметом изучения является общее, закономерное и существенное в объективной диалектике развития государственно-правовой действительности.

Н. Г. Александров считал, что для отличия теории государства и права от отраслевых юридических наук ее целесообразно именовать общей теорией государства и права. Весьма примечательна в этом отношении мысль, которую он проводит в передовой статье «За дальнейшую творческую разработку вопросов общей теории государства и права», написанной для журнала «Советское государство и право». «В широком смысле государственно-правовая наука, теория государства и права охватывает всю систему государствоведческих дисциплин. В узком смысле теорией государства и права называется общая (т. е. не отраслевая) теория государства и права, призванная разрабатывать положения, являющиеся общими для всех отраслей науки о государстве и праве, изучающих те или иные стороны государственной деятельности и отдельные отрасли права». Такая трактовка является принципиальной и бьет по бытовавшим ранее представлениям о теории государства и права как о науке, просто сводящей воедино выводы отраслевых юридических наук, а потому служащей как бы введением к ним. Н. Г. Александров настойчиво отстаивал взгляд на нее как на самостоятельную теоретическую науку «об основных закономерностях возникновения, развития и главных чертах государства и права в истории классового общества и при различных его классовых типах». Связь теории государства и права со всеми отраслями знаний научного правоведения органична. Как теоретическая дисциплина она сориентирована на специальные правовые науки, и ее существование трудно себе представить без использования материалов и потребностей данных наук. Именно потребности государствоведческих и правоведческих наук определяют прежде всего необходимость рассматривать государственно-правовые формы общественной жизни с общих мировоззренческих и теоретических позиций, чтобы обеспечить научный синтез знаний, выражаемый всей системой научного правоведения, и содействовать целостности и единству познавательной деятельности во всех отраслях юридической науки. В этой связи нельзя не вспомнить ленинский тезис: «Кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя “натыкаться” на эти общие вопросы». Поэтому и сегодня весьма актуально звучат мысли Н. Г. Александрова о том, что общая теория государства и права должна вооружать теоретическим видением практических вопросов юридические кадры, призвана помогать отраслевым правовым наукам правильно связывать общие марксистско-ленинские теоретические положения о государстве и праве вообще и социалистическом государстве, и праве в особенности со всеми их конкретными научными решениями и рекомендациями.

В теоретической концепции Н. Г. Александрова постановка вопроса о взаимосвязи общей теории государства и права с отраслевыми юридическими науками неразрывно связана с установлением ее отношения с общесоциологической теорией марксизма — историческим материализмом. В ряде его теоретических работ проводится положение о том, что «общая теория государства и права является общей наукой по отношению к отраслевым юридическим и государствоведческим дисциплинам. Но она в то же время представляет собой и специальную науку по отношению к наиболее общей марксистско-ленинской науке об обществе, каковой является исторический материализм...».

Н. Г. Александров прекрасно чувствовал диалектику дисциплин различного теоретического уровня. И в этом плане его постановка вопроса представляется более четкой, нежели утверждения о том, что это философская наука, а по некоторым последним работам она даже «становится интегральной наукой». Более того, такая постановка может рассматриваться как прямой ответ на высказанные в литературе последних лет оценки общей теории государства и права как науки. Вопрос о соотношении с историческим материализмом, отмечал Н. Г. Александров, «нельзя трактовать в том смысле, что общая теория государства и права представляет собой часть или расширенный соответствующий раздел исторического материализма. Теория государства и права не занимается простым применением научных законов к явлениям социальной жизни, а исследует особенности их проявлений в государственно-правовой сфере».

При современном уровне развития науки теоретическое осмысливание новых тенденций и проблем государства и права невозможно помимо философского, социологического знания. Философские проблемы встают перед теорией государства и права на каждом шагу, поскольку диалектический и исторический материализм является научным основанием как ее предмета, так и метода. В равной мере бесспорно, что она ныне не только использует знания других общественных и даже естественных наук, но и, в свою очередь, питает их собственным знанием, способствуя развитию научных выводов за пределами ее непосредственного предмета. Иначе и быть не может при современных революционных темпах развития науки. Но означает ли это, что в силу безусловных процессов интеграции научных знаний теория государства и права теряет свой облик как правоведческая наука и обретает новое в своем предмете за пределами познания существенного, необходимого и закономерного в государственно-правовой надстройке? Думается, что ответ на такой вопрос должен быть отрицательным. При положительном нарушается точное представление о данной проблеме. Ведь интеграция философского и иного научного знания в положениях общей теории государства и права имеет место не ради интеграции как таковой, а необходима для более глубокого и всестороннего проникновения в объективную суть ее предмета. Государство и право как общественные явления необходимо связаны и переходят рядом своих сторон и граней в экономику, политику, мораль, психику, культуру и т. д. Уже одно это требует обращения к выводам смежных общественных наук и определяет потребность в формировании новых научных направлений на их стыке, где в равной степени уточняются в комплексном исследовании теоретические положения обеих и даже ряда областей обществоведения. Однако комплексное исследование не стирает своеобразия подхода со стороны различных наук. Смысл его в том, чтобы обеспечить всесторонность результатов за счет специфических возможностей каждой науки. Поэтому естественно, например, что психолог и правовед, решая общую проблему, рассматривают ее каждый под своим углом зрения. Интеграция научного знания не исключает, а предполагает научную дифференциацию, которая обусловливается различиями в объектах изучения и предметах познания у разных дисциплин. Общая теория государства и права развивается именно как теория правоведения. В данной связи весьма актуален вывод Н. Г. Александрова о том, что «теория государства и права немыслима без этой важной ее стороны, которую можно назвать обще юридической в том смысле, что она охватывает юридические явления безотносительно к их отраслевой специфике (уголовно-правовые, гражданско-правовые, административно-правовые и т. д.)». На этой основе сформировался взгляд на теорию государства и права как на науку, которая является необходимым теоретико-методологическим звеном познания между философским уровнем обобщения и специальными юридическими науками.

Предмет и цели познания определяют в конечном счете характер и уровень тех знаний, которые концентрирует общая теория государства и права. Современное теоретическое знание государства и права, выражаемое ею, развивается благодаря синтезу знаний всех общественных наук, сохраняя при этом качественное своеобразие. Несомненно, что границы между экономическими, социологическими, политическими, правовыми и другими областями обществоведения не даны раз навсегда, а относительны и подвижны. На их стыках существуют области переходов, которые заключают возможность образования новых отраслей науки. Однако, пока четко не определился предмет познания и не сложился специальный понятийный аппарат, организующий новые знания, такую возможность преждевременно считать действительностью. Так, в строго научном плане вряд ли оправданно, что подчас делается, говорить, например, о философии и социологии права как об обособившихся системах знаний, поскольку за такими наименованиями не стоят особые закономерности и адекватная им совокупность соответствующих понятий. Лишь в определенном смысле такая терминология допустима, ибо она характеризует пути получения новых государственно-правовых знаний в условиях интеграции наук. Но речь идет в таком случае о развитии положений и принципов общей теории государства и права, об углублении представлений о государстве и праве за счет философского и социологического осмысливания государственно-правовой сферы общественного бытия, а не о формировании новой области обществознания.

Взгляд на теорию государства и права как на методологическую науку долго и трудно пробивал себе дорогу. Он получил признание по мере более глубокого философского осмысливания правоведением своих теоретических проблем. Однако постановка данного вопроса требует точности в отношении уровня теории государства и права как методологической дисциплины. Примечателен в связи с этим вывод Н. Г. Александрова: «По отношению к истории государства и права, так же, как и по отношению к отраслевым юридическим дисциплинам, теория государства и права играет роль общетеоретической науки, а также методологической науки, конкретизирующей методологию исторического материализма применительно к изучению государственно-правовой надстройки».

Н. Г. Александровым был четко определен круг тех научных дисциплин, в отношении которых теория государства и права выполняет свою методологическую функцию. Значит, это не общеметодологическая наука, а специальная методология правоведения, ибо не вообще, а лишь в системе научного правоведения она выступает в таком качестве. К этому следует добавить, что современное видение по данному вопросу идет на данной основе дальше, углубляя положения Н. Г. Александрова, который обосновывал методологическое значение теории государства и права тем, что она конкретизирует выводы исторического материализма для дисциплин правоведения.

Бесспорно, что в ее теоретических построениях и методе законы и категории исторического материализма составляют необходимый момент и предпосылку познания специфики государственных и правовых явлений. Но научные знания, специально разрабатываемые теорией государства и права и выражаемые в ее понятийном аппарате, тоже обладают собственной доказательной силой, поскольку ими раскрываются марксистско-ленинское понимание вопросов государства и права, представление об их общественном назначении, роли и реальных возможностях. Будучи восприняты и освоены, ее выводы и положения вырабатывают уменье мыслить по-марксистски при решении специальных вопросов государства и права в научной и практической деятельности, обогащают практику теоретическим подходом, определяют перспективу решения конкретных юридических проблем. В этом значении теория государства и права тоже выполняет методологическую роль применительно к специальным и отраслевым вопросам правоведения. Поэтому она и проявляется как методологическая наука в данной области обществознания. Наряду с тенденцией интеграции философских и правовых знании действует и тенденция теоретической специализации юриспруденции. В рамках единства этих противоположных тенденций происходит развитие общей теории государства и права как методологической науки правоведения.

Представление о теории государства и права как науке и ее развитии в нашей стране, особенно в части положений о социалистическом государстве, праве, законности, ныне трудно составить без научного наследия Н. Г. Александрова. Отмечая его вклад в разработку теории советского правоведения, хотелось в заключение подчеркнуть одну существенную особенность его научной деятельности, которая была столь плодотворной.

Н. Г. Александров считал, что от ученых, работающих в области общей теории государства и права, требуется серьезное знание отраслевых юридических наук, и всегда ориентировал на это молодые кадры. Его собственное научное творчество было ярким примером того, сколь важно такое сочетание. Будучи юристом-теоретиком, он в то же время являлся крупнейшим специалистом советского трудового права. Это позволяло Н. Г. Александрову как теоретику права всегда быть в курсе юридической практики, решать теоретические проблемы с учетом непосредственных потребностей развития отраслевых юридических дисциплин. Поэтому его выводы в области теории государства и права всегда были глубоко практичны, а исследования в сфере трудового права постоянно опирались на прочный теоретический фундамент. Для Н. Г. Александрова обращение к исследованиям в теории государства и права не означало прекращения разработки вопросов трудового права. Для всей его научной деятельности была характерна постоянная творческая работа в обоих направлениях. Благодаря такой унии и были столь значительны и плодотворны его труды как в области общей теории государства и права, так и в советском трудовом праве.

Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права.

Введение

В развитом социалистическом обществе огромна роль науки. Научные знания — важнейшая социальная сила. «В нынешних условиях масштабы и задачи теоретической работы еще более возрастают. Ни одно общество не нуждалось так в научной теории, как социалистическое общество».

В правоведении также увеличился круг изучаемых проблем, появились новые аспекты исследования правовых вопросов, усложнился понятийный аппарат юриспруденции, потребовались научное осмысление развивающихся средств и методов правового регулирования, синтез эмпирического анализа правовой материи. Растут теоретические знания, расширяющие марксистско-ленинские взгляды на право и углубляющие научные основы юридической практики и правового воспитания трудящихся. Только научно-теоретическое понимание сущности и роли права как инструмента социальной организации дает возможность целесообразно использовать его при сознательном направлении и регулировании общественного развития социалистическим государством. «Теоретическое осмысление явлений общественной жизни, ее главных тенденций, — отмечал на XXIV съезде КПСС Л. И. Брежнев, — позволяет партии предвидеть ход общественных процессов, вырабатывать верный политический курс, избегать ошибок и субъективистских решений».

Нa XXV съезде КПСС с новой силой было подчеркнуто, что «на нынешнем этапе развития страны потребность в дальнейшей творческой разработке теории не уменьшается, а, наоборот, становится еще больше».

На основе партийной установки — освещать практическую работу светом революционной теории — осуществляются задачи марксистско-ленинской теории правоведения. Правовая теория всегда имеет политическое значение, неразрывно связана с учением о государстве, с наукой об управлении общественными процессами. Этим определяются ее роль и место в системе марксистско-ленинских знаний об общественной жизни. Теория права призвана познать, раскрыть и объяснить существенное и закономерное во взаимодействиях и процессах, протекающих в правовой сфере общественной жизни, с тем чтобы овладеть этими процессами и эффективно использовать правовой механизм регулирования общественных отношений в интересах коммунистического строительства. Вот почему теория права выступает в качестве составного компонента той социальной силы, какой в современных условиях является советская общественная наука.

Как общественная сила и сама наука становится объектом специального изучения, а вопросы научного самопознания складываются в определенное направление при разработке методологических проблем.

Ф. Энгельс в свое время отметил, что переворот в развитии науки, связанный с появлением марксистской философии, поставил перед каждой отдельной наукой задачу «выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах». И сейчас, когда происходит интенсивный рост знаний, науковедческие проблемы не менее актуальны. Стремление каждой науки понять особенности своего познания, осмыслить содержание, форму и движение собственного знания — одна из общих тенденций современного развития науки.

В русле этой тенденции предпринято настоящее исследование, смысл которого заключается не в непосредственном изучении самого права, а в рассмотрении формы и структуры знаний о нем, выраженных теорией права. Цель и содержание данной работы состоят в обосновании и конкретизации гипотезы логической структуры теории права. Эту структуру выражает система основных понятий данной теории — категорий. Поэтому главный акцент сделан на проблемах внутренней логики правовой теории. Изучение правовых категорий и выяснение понятийной структуры теории права с позиций диалектической логики помогают совершенствовать инструментарий юридической науки, а следовательно, увеличивают возможности успешного решения стоящих перед ней задач. В связи с этим проблема правовых категорий выступает не просто как науковедческая, а как методологическая проблема юридической науки.

Противопоставляя свой метод подхода к рассмотрению государственного строя гегелевскому, К. Маркс отмечал, что его метод состоит в том, «чтобы постигать специфическую логику специфического предмета». Это верно и тогда, когда речь идет о нраве. Поэтому данный методологический принцип принят в работе как один из отправных при изложении логики правовой теории. Эта логика не произвольна. Своеобразие объективной диалектики существования и развития права как общественного явления отражает специфическая логика теории права, выражающаяся в логике системы ее категорий. Постигая смысл логической структуры теории права, мы получаем возможность показать ее как «прикладную логику», ибо «всякая наука, — отмечал В. И. Ленин, — есть прикладная логика», а главное содержание логики составляют «отношения (= переходы = противоречия) понятий».

В таком плане теория права еще не подвергалась специальному исследованию в правоведении, хотя определенный интерес к проблемам ее самопознания накапливался в советской правовой науке, подсказывался развитием марксистско-ленинской философской мысли. При решении логико-гносеологических проблем правоведения особенно отчетливо проявляется потребность в интеграции философского и правового знания.

Научный анализ специфической логики теории права вытекает из философских и методологических проблем правоведения. Поэтому при таком анализе в качестве главной теоретической и методологической посылки следует указать на диалектическую логику в ее материалистической трактовке, представленную в трудах основоположников марксизма-ленинизма, и прежде всего в «Философских тетрадях» В. И. Ленина.

Для установления правильной общетеоретической ориентации и определения перспективы изложения специальных правовых вопросов необходимо было обращение к логико-философским исследованиям. Советскими философами обстоятельно изучаются категории диалектического и исторического материализма и решаются вопросы об их системе, показывается роль научных понятий в познании, рассматриваются проблемы логики и структуры научного знания, подчеркивается значение научного самопознания и категориального аппарата, на основе которого функционирует научное мышление. На данном философском фундаменте решаются вопросы связей, переходов и системы юридических понятий и категорий. Логика теоретических правовых знаний характеризуется в работе как прикладной вариант марксистской диалектики.

В равной степени специфическая логика теории права имеет основания в определенных методологических положениях науки теории государства и права. Необходимая посылка при изучении правовых категорий — установление места теории государства и права в системе научного обществознания и места теории права в ее собственной системе. Теоретическая система правовых знаний и специфическая логика ее категорий не являются простым результатом формальных выводов из существующих юридических установлений. Они выражают знания о правовой форме общественной жизни в целом, подытоживают закономерное и существенное в диалектике права. Поэтому при изложении взгляда на категориальный строй теории права автор учитывал ее позитивную разработку советским правоведением. Только с учетом содержания теоретических знаний о правовой форме общественной жизни, накопленных марксистско-ленинской наукой, возможно решать вопросы внутренней логики теории права. Одновременно без представления о такой логике трудно полностью овладеть и самой теорией. Логика теории права детерминирована ее предметом и верна лишь постольку, поскольку правильно отражает особенности существа, развития и функционирования права как общественного явления. Надо отметить, что и применяться, «работать» она может лишь в пределах данной теоретической системы.

Вопросы о категориях теории права, естественно, не могут замыкаться в кругу чисто логических проблем. В то же время изучение категориального строя теории права требует определенного вычленения данных вопросов из всего комплекса теоретических проблем правоведения, рассмотрения их относительно самостоятельно, независимо от так называемого онтологического исследования права.

Категориальный аппарат теории права выражает и подытоживает полученные знания о праве. Именно он придает качественную определенность правовому научно-теоретическому мышлению, фиксирует структуру фундаментальных знаний о праве и логику их развития, проявляющуюся в формировании, связях и системе основных юридических понятий — категорий. Поэтому правовые категории могут составить самостоятельный предмет изучения в юридической науке, могут быть вычленены из числа других теоретических проблем правоведения. Однако в этой специальной области исследования, безусловно, должна быть сохранена главная линия связи всех проблем теории права, заключающаяся в марксистско-ленинской, материалистической сущностной характеристике права как общественного явления.

Правовая форма общественной жизни — источник специальных юридических знаний. Поэтому научные юридические понятия и категории формируются и разрабатываются на предметной правовой основе. Значит, и их изучение нужно вести не за пределами, а в русле юридической науки, силами ученых-юристов, вооруженных методологическими принципами марксизма-ленинизма.

Материалистическая диалектика должна, по образному выражению К. Маркса, «постоянно витать в нашем представлении как предпосылка», указывая генеральный путь теоретического мышления и общие принципы изучения права, сообразуясь с собственной природой, качественными особенностями правовых явлений, их основными свойствами и закономерностями. Этот путь ведет к диалектическому пониманию правовой формы общественной жизни — выявлению диалектики ее внешних связей, структуры, исторического развития и функционирования. Объективная диалектика права, отраженная в теоретическом мышлении, выступает как субъективная диалектика, проявляющаяся в логике развития, связей и переходов правовых категорий и понятий.

Теоретическая картина правовой действительности логически воссоздается как движение от абстрактного к мысленно конкретному, т. е. как соединение расчлененных, отдельных (абстрактных) определений ее различных сторон в целостное, совокупное (конкретное) представление о ней. Логическое трактуется в работе как способ теоретического овладения объективной сутью и основными процессами движения правовой формы общественной жизни путем создания системы соответствующих абстракций, с помощью которых данная суть и данные процессы постигаются и отражаются теорией права. На основе такого понимания логического и принципа соединения правовых категорий в работе устанавливаются основные направления их развертывания и группировки в общей системе.

Следует также заметить, что в юридической науке на протяжении многих лет высказывались сомнения в целесообразности специального изучения правовых категорий и самостоятельной разработки понятийной системы теории права. Сама постановка вопроса о познавательном значении юридических понятий рассматривалась как дань формально-догматическому методу буржуазной юриспруденции. Но по мере все более глубокого философского осмысления правоведением своих теоретических проблем становилось ясно, что подобная оценка не выдерживала сопоставления с выводами материалистической диалектики о значении правильных, серьезных абстракций и категорий в теоретической, научно-познавательной деятельности. «Понятия высший продукт мозга, высшего продукта материи». Поэтому суть дела не в каких-то имманентных пороках самих юридических понятий и категорий. Порочны разработка их, подход к ним и оценка их роли в юридической науке с позиций лишь формальной, а не диалектической логики. Однако с негативными оценками юридических понятий нельзя не считаться, обращаясь к изложению вопросов разработки системы правовых категорий.

Пришлось сознательно пойти на весьма обстоятельное рассмотрение общеметодологических и теоретических посылок изучения правовых категорий, выделив их структурно в первой части работы. Непосредственный разбор вопросов, связанных с установлением системы правовых категорий, т. е. понятийная конкретизация предмета теории права, сделан во второй части работы.

Автор отдает себе отчет в том, что в данной книге не решены в полной мере все проблемы категориальной системы теории права. При выяснении методологических посылок изучения специфической логики теории права, обосновании основных категориальных зависимостей и логических связей правовых категорий намечены лишь общие контуры понятийной системы теории права, характеризующие особенности теоретического познания правовой сферы общественной жизни. Но это уже есть определенный шаг в познании правовой наукой своего научного инструментария. От степени разработки категорий теории права и их системы, от умения оперировать ими на уровне диалектической и прикладной юридической логики во многом зависят доказательность и практическая отдача правовых научных знаний.

Теоретическое правовое мышление пользуется структурными логическими формулами. Поэтому и выводы проверяются, как отмечал Ф. Энгельс, «чисто логическими действиями, которые допускают лишь доказательство путем умозаключения и которым, следовательно, не свойственна положительная достоверность, присущая математическим действиям». Это тоже свидетельствует о необходимости изучения логических проблем теории права, ее категорий и понятийного строя.

В дополнение к сказанному следует привести еще ряд аргументов, подтверждающих актуальность изучения и разработки категориальной системы теории права для юридической науки.

Прежде всего, исследование системы правовых категорий важно для осмысления и оценки состояния и перспектив развития как теории права, так и правоведения в целом. Установление четкой категориальной системы позволяет не только обосновать специфическую логику структуры, развития и функционирования права, определить принципы расположения и изложения знаний, накопленных теорией права, но и выявить на этой основе пробелы и слабости в разработке ею тех или иных проблем, выделить положения, относящиеся к предмету других наук.

Изучение категориальной системы теории права позволяет, используя системные оценки, охарактеризовать ее как органическую открытую теоретическую систему знаний, воспроизводящих в научном сознании реальное существо, структуру внутренних связей и компонентов правовой формы общественной жизни.

Необходимо иметь в виду и перспективы изучения логического строя теории права для установления четких логических зависимостей и понятийных систем, что очень важно при использовании в правовых исследованиях кибернетики, современных средств электронно-вычислительной техники.

Наконец, разработка правовых категорий актуальна в плане борьбы с буржуазной идеологией. Нужно учитывать и сам юридический характер буржуазного мировоззрения, и то, что в силу такого мировоззрения буржуазные апологеты стремятся перенести центр тяжести идеологической борьбы в область юридических представлений и на этой почве отстаивать свои пошатнувшиеся позиции. Подлинно научная марксистско-ленинская разработка правовых категорий дает возможность быть во всеоружии в той области, которая считается заповедным полем буржуазной идеологии.

Часть I.
Общеметодологические посылки изучения правовых категорий

Глава 1.
Теория государства и права − фундаментальная наука правоведения

Теория права — необходимое теоретическое звено единой науки теории государства и права. В науковедческом и логическом планах оценки теории права в значительной мере производны и определяются тем, какое место занимает наука теории государства и права и в системе знаний об общественной жизни, и в системе правовых наук. Для анализа категориального аппарата теории права характеристика теории государства и права приобретает существенное значение. Основанием для выделения теории государства и права в общей системе общественных наук служит объект познания — государственно-правовая надстройка. В системе правоведения она выделяется по предмету познания — существенному и закономерному в государстве и праве. С рассмотрения этих положений и целесообразно начать изложение, поскольку они предопределяют решение вопроса о специ­фике правовых категорий.

Теория государства и права и философское знание

В юридической литературе вопрос о характере теории государства и права как науки решается далеко не однозначно и до сих пор является дискуссионным, несмотря на продолжительность обсуждения. Отметим четыре основные точки зрения, отражающие различные подходы к теории государства и права как к науке. Она характеризуется как наука: 1) философская, 2) политическая, 3) политико-юридическая, 4) юридическая.

В курсе марксистско-ленинской общей теории государства и права, в работах П. Е. Недбайло, Д. А. Керимова, В. А. Шабалина, С. С. Алексеева достаточно полно проанализированы позиции различных авторов и аргументация, представленная ими. При несомненных несовпадениях отдельных оценок, обсуждение характера теории государства и права выделило те специфические черты, которые определяют ее своеобразие как науки. Во-первых, объектом данной науки является вся сфера государственно-правовой жизни общества, т. е. государственно-правовая надстройка в целом. Во-вторых, в качестве предмета ее изучения выступает закономерное и необходимое, общее и существенное в данном объекте. В-третьих, цель теории государства и права состоит в познании объективной диалектики основных процессов и явлений государственно-правовой действительности. По этим коренным вопросам взгляды советских юристов-теоретиков, как правило, совпадают. Поэтому можно полагать, что представление о теории государства и права как о науке, просто сводящей воедино определенные выводы специальных юридических дисциплин и потому служащей как бы введением к ним, — пройденный этап. Сформировался взгляд на нее как на науку, являющуюся необходимым звеном познания между философским уровнем обобщения и специальными юридическими науками.

Утвердилось также представление о теории государства и права как о методологической науке по отношению к специальным областям юридических знаний. Это следует подчеркнуть потому, что немногим более десяти лет назад отрицалась возможность выполнения теорией государства и права методологической роли в правовых исследованиях. «Методологическая наука, — писали, например, О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородский, — это наука, разрабатывающая метод научного исследования. Совершенно очевидно, что общая теория не выполняет и не способна выполнить подобную роль. Она сама пользуется методом, созданным марксистско-ленинской философией — наукой диалектического материализма». Для преодоления такой односторонней трактовки вопроса положительное значение имели дискуссии, которые велись на научных конференциях, состоявшихся в Киеве и Кишиневе в середине 60-х гг. Представляется, что в то время наиболее четко отношение к данной проблеме выразил А. Ф. Шебанов. «Общая теория государства и права, — говорил он, — являясь марксистско-ленинской наукой об особых общественных явлениях — государстве и праве и их специфических закономерностях, выступает в целом как наука методологическая, как творческий метод научного познания государственно-правовой действительности во всех ее проявлениях».

Действительно, нельзя представить себе теорию, которая не играла бы методологической роли в дальнейших исследованиях. Однако развитие этого положения приводило в ряде случаев к заключению, что теория государства и права является вместе с тем философской наукой. А. Ф. Шебанов, например, отмечал тогда же: «По отношению к другим правовым наукам общая теория государства и права, несомненно, выступает как общеметодологическая наука, являясь вместе с тем наукой философской, ибо она дает научное решение основного гносеологического вопроса применительно к государству и праву». Трудно согласиться с таким мнением. Думается, оно нарушает точное представление об этом вопросе и не случайно имеет оппонентов.

Вряд ли следует аргументировать отнесение той или иной науки к числу философских тем, что ею конкретизируется решение основного философского вопроса в специальной области знаний. Философское знание — это знание самого высокого теоретического уровня. Именно поэтому оно лежит в основе всех общественных наук и вооружает их общими мировоззренческими и методологическими принципами.

Известно, что появление марксизма было переворотом в развитии философии, означавшим прежде всего разрыв с прежними представлениями о ней как о науке, которая охватывает все области знаний. В связи с этим примечательна следующая мысль Ф. Энгельса: «Современный материализм является по существу диалектическим и не нуждается больше ни в какой философии, стоящей над прочими науками... Из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет еще учение о мышлении и его законах — формальная логика и диалектика. Все остальное входит в положительную науку о природе и истории». Конечно, перспектива интерпретации теории государства и права как философской науки весьма заманчива для юристов. Но если отбросить чисто внешнюю привлекательность такой трактовки и обратиться к ее существу, то не встанем ли мы на путь расширения предмета философии за счет положительных наук?

Это вызывает справедливые возражения философов. Так, говоря о рецидивах натурфилософского (расширенного) толкования предмета философии, Б. М. Кедров отмечал: «...по-видимому, здесь сказывается то, что диалектика единства и противоположности между общим (представленным философией) и частным (представленным положительными науками) при ее неправильном понимании всегда может быть истолкована так, что общую науку (философию) следует расширять в том или ином пункте за счет частных (положительных) наук».

Имеющиеся в юридической литературе утверждения о философском характере теории государства и права представляются спорными прежде всего потому, что такая постановка вопроса не укладывается в русло предмета философии как теории, раскрывающей всеобщие свойства и закономерности развития природы, общества и мышления и их взаимосвязь. Не наши положения, а предмет философии — основание для отнесения той или иной области теоретических знаний к числу философских наук. Такое решение этого вопроса ни в коей мере не принижает методологического значения философского осмысления теоретических проблем государства и права, а направлено на то, чтобы правильно установить различия в уровне научного познания между философией и теорией государства и права.

Поэтому представляется, что укрепление союза философии и правоведения требует от юристов не формального провозглашения теории государства и права философской наукой, а прежде всего установления роли и значения философских положений и принципов для развития научной теории государства и права, их мировоззренческого и методологического влияния на ее содержание и разработку. В связи с этим принципиальное значение имеет выяснение вопросов об уровне теории государства и права как специальной социологической науки, о ее соотношении с общей марксистско-ленинской социально-философской теорией — историческим материализмом.

При сопоставлении теории государства и права с историческим материализмом становится очевидным, что уровень изучаемых ею закономерностей и обобщений на порядок ниже, поскольку объектом специального познания для нее является не общество в целом, а лишь его государственно-правовая надстройка. В этом значении о ней следует говорить как о специальной социологической теории, призванной раскрыть диалектику государственно-правовой сферы общественной жизни. Поэтому-то по уровню теоретического познания и степени обобщения теория государства и права может быть поставлена в системе обществоведения в один ряд с теоретическими общественными науками, изучающими диалектику различных сторон общественной жизни.

В редакционной статье «Правды» «Высокий долг советских философов» говорилось о задаче «дальнейшей всесторонней разработки диалектико-материалистической общенаучной методологии, обобщения частного теоретико-методологического знания». Эти положения являются принципиальными не только в плане поставленных задач, но и с позиции решения вопроса о соотношении философии с теоретическими знаниями в специальных областях обществоведения. В связи с этим представляется правильным говорить о теории государства и права как о науке, аккумулирующей теоретико-методологические знания о государстве и праве, и с данной точки зрения характеризовать ее как теоретико-методологическую дисциплину правоведения.

Такая постановка вопроса дает возможность более объемно и четко представить себе уровень ее теоретического познания: по отношению к философскому знанию теория государства и права проявляется как частное теоретическое знание, а по отношению ко всем дисциплинам правоведения — и как специальная методология. Надо подчеркнуть, что между теорией государства и права и философским знанием, в частности историческим материализмом, промежуточных теоретических звеньев нет. Поэтому философские построения и принципы для нее имеют значение прямых научных оснований, определяющих исходные позиции нашего теоретического понимания проблем государства и права. Марксистско-ленинское диалектико-материалистическое мировоззрение и методология существенно влияют на содержание, смысл и перспективу развития теории государства и права.

Всеобщность и универсальность философских законов и категорий позволяют им выполнять методологические функции в любом процессе познания. Поэтому Программа КПСС выдвигает задачу разработки важнейших вопросов науки «на основе диалектического материализма как единственного научного метода познания». Диалектика как теория познания и как логика лежит в основе метода каждой специальной науки.

В правоведении философские категории определяют общий путь исследования, способ мысленного обобщения того круга общественных процессов и явлений, которые составляют предмет теории государства и права.

Теория государства и права непосредственно опирается на выводы и принципы исторического материализма. Раскрыть сущность и специфику любого общественного явления невозможно без уяснения его связей со всеми сторонами общественной жизни, без выяснения законов взаимодействия всех частей общества и его движения в целом. Понимание объективных закономерностей общественного развития и его глубинных процессов открыло путь к научному познанию природы и внутренних причин происхождения государственно-правовых явлений, их развития и перспектив. Поэтому можно сказать, что материалистическое понимание истории, представившее общественное развитие как естественно-исторический процесс, положило начало научной теории государства и права. В теоретических построениях и методе законы и категории исторического материализма составляют необходимый момент и предпосылку познания специфики государственно-правовой сферы общественного бытия.

Развиваясь на философском фундаменте диалектического и исторического материализма, теория государства и права выясняет объективное содержание государственно-правовых процессов и явлений. Она добивается доказательности, совершенствует логику своих теоретических построений, опираясь на марксистскую диалектику. Поэтому новые положения философской мысли оказывают на нее большое воздействие. Но это не односторонняя связь, а взаимодействие наук разного уровня, в процессе которого теория правоведения, в свою очередь, выдвигает перед философией ряд проблем.

В этом плане опыт обогащения и углубления социального познания представляется как путь восхождения от абстрактного к конкретному, от общих законов и категорий, отражающих объективную диалектику развития общественной жизни в целом, к теоретическим отраслям обществознания, изучающим специфические закономерности и свойства основных областей общественной практики, в том числе правовой. Но научные знания, полученные теорией государства и права и выраженные в ее понятийном аппарате, не являются лишь иллюстративным материалом для понимания диалектики общественного развития. Они обладают собственной доказательственной силой и потому непосредственно обогащают содержание определенных философских представлений об общественном развитии.

Таким образом, развитие исторического материализма в современных условиях происходит вместе с развитием теории правоведения. Благодаря их взаимопроникновению (интеграции) углубляются научные представления в обеих областях знаний (дифференциация), происходит их взаимное обогащение.

Невозможно не учитывать того факта, что на современном этапе социального развития, при существующих общественных формациях важнейшие процессы в хозяйственной, политической, культурной, семейной областях получают свое правовое оформление. С помощью правовой регламентации политически господствующие классы обеспечивают закрепление и охрану внешних условий того способа производства, который они представляют, добиваются выгодного им порядка взаимоотношений людей, выступающего при первоначальном видении как правопорядок. Точно так же и положение человека в обществе как личности и гражданина с внешней стороны оценивается формальной меркой принадлежащих ему прав, свобод и юридических обязанностей. Благодаря этому создается благоприятная почва для неосознанных или культивируемых юридических иллюзий, заслоняющих правильный подход к пониманию действительного содержания и закономерностей социальных процессов. В то же время научный подход к исследованию общества требует учитывать значение гой правовой формы, в которой закрепляются общественные отношения и проявляется положение личности при различных общественно-экономических формациях, и изучать эту правовую форму.

Правовая форма, пока она существует, присуща не одной какой-либо области общественной жизни. В эту форму облекаются важнейшие комплексы общественных отношений в различных сферах человеческой деятельности. Поэтому она сама выступает как определенная сторона, момент общественной жизни в целом. Выработанные теорией государства и права знания, выражая объективную суть правовых явлений, создают возможность, таким образом, глубже подойти к изучению тех общественных явлений и процессов, к которым относится данная правовая форма.

Расширение объема и углубление содержания юридических знаний, вызванные усложнением процессов и ростом масштабов развития во всех областях общественной жизни и связанной с этим тенденцией увеличения воздействия на социальное развитие средствами правового регулирования, делают необходимым еще более глубокое философское осмысление процессов, происходящих в правовой сфере общественного бытия.

Тенденция интеграции философского и правового познания несомненна. Она является показателем того, насколько неразрывно связана марксистско-ленинская философия с теоретическим познанием государства и права. Вместе с тем не менее существенна тенденция углубленной специализации знаний. Посредством изучения противоречивого единства обеих тенденций происходит в современных условиях дальнейшее изучение правовой действительности и развитие теории государства и права как специфической общественной науки.

Теория государства и права в системе научного правоведения

Субъективные мотивы отнесения теории государства и права к философии, видимо, можно объяснить и тем, что такие ее характеристики, как политическая, политико-юридическая, юридическая дисциплина, не отражают ее своеобразия как теоретической дисциплины. Данные определения, несомненно, фиксируют отдельные стороны объекта ее познания и имеют значение прежде всего при отграничении теории государства и права от неюридических дисциплин. В той или иной степени они приложимы к каждой из наук правоведения, а в принципиальном плане отражают их единство, поскольку указывают на общий объект познания, на базе которого сформировалась специальная область науки — правоведение. Поэтому такие определения не «работают» при выделении теории государства и права из числа других наук правоведения. Для этого, видимо, нужны иные оценки.

С данной точки зрения представляет значительный интерес рассмотрение теории государства и права в качестве фундаментальной науки правоведения. При такой характеристике учитывается и ее положение в общей системе обществознания (правоведение), и ее своеобразие среди других юридических наук (фундаментальные знания). Понятийный смысл такой характеристики в правовой литературе специально не рассматривался, хотя принципы разграничения фундаментальных и практических научных знаний получили философское обоснование.

Развивая принципиальную установку Программы КПСС о необходимости эффективных теоретических исследований во всех областях научных знаний, Л. И. Брежнев неоднократно подчеркивал значение фундаментальных наук для решения данной задачи. Так, о необходимости развития фундаментальных отраслей науки он говорил на XIX Московской городской партийной конференции. На это обращалось особое внимание в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии. В речи на торжественном заседании в Алма-Ате, посвященном 20-летию освоения целины, Л. И. Брежнев, касаясь развития сельского хозяйства, говорил, что оно «нуждается в новых идеях, способных революционизировать сельскохозяйственное производство, в постоянном притоке фундаментальных знаний о природе растений и животных, которые могут дать биохимия, генетика, молекулярная биология». Под фундаментальными знаниями здесь имеются в виду знания о природе, т. е об объективной сути и закономерностях определенного круга явлений действительности, которые составляют основу конкретных научных рекомендаций, решений и повседневной практики в данной сфере человеческой деятельности.

На XXV съезде КПСС Л. И. Брежнев вновь подчеркнул заботу партии о развитии фундаментальной науки, отметив при этом, что «правильно говорится: нет ничего более практичного, чем хорошая теория».

Проблема соотношения фундаментальных и прикладных наук не исчерпывается естествознанием, где она в той или иной мере получила свое разрешение, но распространяется и на область общественных наук.

Советские философы, развивая ленинские идеи, установили принципы соотношения и взаимодействия прикладного и фундаментального знания. Можно отметить основные линии философской разработки данного вопроса: во-первых, выявление соотношения и взаимодействия теоретического познания с прикладным, практическим; во-вторых, установление различий в целях познания и в использовании общественной практикой абстрактного и конкретного знания; в-третьих, определение места фундаментальных и прикладных наук в системе классификации наук вообще и в определенной области знаний в частности.

Фундаментальные (теоретические) науки раскрывают определенные закономерности внешнего мира, имеющие объективный характер, и условия их действия. Этому соответствуют и цели познания. Сущность и закономерности изучаемых явлений должны быть представлены такими, каковы они в объективной действительности, независимо от того, какими мы хотим их видеть. В прикладных (практических) науках, напротив, субъективный фактор выступает на передний план, поскольку решаются задачи использования полученных знаний об объективно-закономерном и существенном для достижения конкретных результатов, к которым стремятся люди в определенной области своей практической деятельности.

Заметим применительно к правоведению, что достижению таких целей развитого социалистического общества, как повышение производительности труда и материального благосостояния трудящихся, служат разрабатываемые отраслевыми юридическими науками предложения и рекомендации о правовом оформлении имущественных отношений и вознаграждении за труд. Задачи таких наук, как гражданское и трудовое право, состоят, в частности, в определении конкретных практических средств правовой регламентации комплекса этих отношении. Здесь речь идет о прямом внедрении в практику определенных правовых установлений и средств, обеспечивающих условия для достижения целей, к которым наше общество сознательно стремится. Однако такие рекомендации могут оказаться нереальными, если они не будут соответствовать закономерностям, выявленным теорией государства и права, например не будут отвечать объективным возможностям и пределам правового регулирования.

Следовательно, и в правовой науке можно и нужно четко различать разные по характеру знания: во-первых, знания, которые выражают объективно-закономерное, необходимое и существенное в правовой действительности; во-вторых, знания, которые на этой основе призваны разрабатывать практические рекомендации и средства правового регулирования определенных отраслей общественных отношений.

С этих позиций следует рассматривать вопрос об отнесении теории государства и права к числу фундаментальных общественных наук.

Характеристика теории государства и права как фундаментальной науки выражает связь и взаимодействие между разными по характеру и уровню знаниями, соотношение между нею и специальными, отраслевыми юридическими науками. Такое соотношение выявляется при сопоставлении фундаментальных (теоретических, «чистых») знаний о государственно-правовой действительности, подытоженных теорией государства и права, со знаниями, аккумулируемыми специальными правовыми науками. В этом смысле правовая наука отражает в своей структуре общий путь диалектического познания окружающей действительности: от абстрактного, теоретического знания — ко все более конкретным, практическим отраслям юридических знаний.

Отнесение теории государства и права к числу фундаментальных наук одновременно означает признание достаточно высоким уровня развития правоведения в целом как определенной отрасли научных знаний. Становление фундаментальных наук имеет место лишь в тех областях, в которых получили свое объяснение эмпирические знания, раскрыты закономерности, сущность и основные свойства изучаемого объекта.

Характеристика теории государства и права как фундаментальной науки вытекает из особенностей в постановке ею целей и задач исследования. Для нее цель познания — раскрыть закономерности, содержание объективной диалектики основных процессов в государственно-правовой сфере общественной жизни. Эта цель обусловливает задачу добиться максимальной объективности, чтобы в итоге получить достоверную на данный момент картину государственно-правовой формы общественной жизни.

Отнесение теории государства и права к фундаментальным наукам означает признание того, что «выход» в практику, в сферу общественно-политической и юридической деятельности людей полученных ею знаний имеет определенные особенности. Речь идет о том, что формы ее связи с практикой, каналы воздействия на практику иные, нежели у специальных юридических наук. Теория дает практике перспективу, знание закономерного и необходимого в праве, которое служит ориентиром в практической деятельности.

Правовые знания, как и научные знания вообще, неоднородны с точки зрения их «выхода» в практику. Существует как бы два основных потока знаний: а) с непосредственным «выходом» в практику (знания используются для конкретных нужд правотворчества и правоприменения); б) с опосредствованным «выходом» в практику (речь идет о познании объективно-закономерного и существенного в государстве и праве, необходимом для выработки новых практических знаний, т. е. о разработке теории и методологии правоведения в целом). Специфика теории государства и права как фундаментальной науки в том и выражается, что она дает знания главным образом для второго потока. В равной степени и критерий использования практики для ее теоретических исследований не может оцениваться так же, как в специальных юридических науках. Это не только чисто юридическая и государственная деятельность. Для теории государства и права, более чем для любой другой юридической науки, критерием правильности ее выводов служит общественная практика в целом, практика в ее глубоком философском понимании. Она постоянно присутствует в теоретической познавательной деятельности.

Рассматривая теорию государства и права как фундаментальную науку, мы подчеркиваем ее методологическое значение по отношению к конкретным и специальным исследованиям явлений, сущность и основные свойства которых она выражает. Но методологическая функция теории государства и права этим, конечно, не исчерпывается. Давая научное представление об объективных закономерностях и существе государственных и правовых явлений во всем их комплексе, она вырабатывает марксистско-ленинское воззрение на государство и право, на их общественное назначение и развитие. Будучи воспринято и освоено людьми, это воззрение воплощается в их деятельности, обогащает юридическую науку, государственно-правовую практику теоретическим подходом к решению конкретных юридических проблем.

Характеристика теории государства и права как фундаментальной науки несет двойную нагрузку: с одной стороны, подчеркивает тот уровень познания государства и права, который ставит теорию государства и права в один ряд с другими теоретическими науками обществознания, а с другой — служит для отграничения ее от специальных, прикладных наук в правоведении, ибо именно по отношению к ним она выступает в данном качестве. Речь идет об особом качестве, поскольку теория государства и права сосредоточивает и выражает теоретико-методологические знания для специальной области знаний — правоведения. Теоретико-методологические знания — прежде всего знания существенного, необходимого и объективно-закономерного в государстве и праве, которые дают возможность учитывать как ближайшие, так и отдаленные условия и результаты политических и правовых действий. Сумма этих знаний носит для правоведения фундаментальный характер. Поэтому и теория государства и права в целом (поскольку именно она концентрирует теоретические знания о государстве и праве) как наука имеет фундаментальный характер. Отдельные фундаментальные проблемы юриспруденции могут решаться и отраслевыми науками, — например, изучение отношений собственности и власти государственным или гражданским правом. Но само по себе это не означает, что данные науки в целом являются фундаментальными, а не отраслевыми. Ведь основаниями при решении отдельных фундаментальных проблем правовой науки служат общенаучные мировоззренческие и методологические принципы, а также специальные теоретико-методологические правовые знания фундаментального характера. Поэтому, видимо, следует различать понятия фундаментальной науки правоведения и отдельных фундаментальных проблем юридической науки. Разрешение данной наукой определенной фундаментальной проблемы еще не дает оснований считать ее фундаментальной. Фундаментальность применительно к отдельной проблеме означает прежде всего открытие новых закономерностей, тенденций, качеств, которые существенно влияют на наши представления в данной области знаний. Применительно к науке в целом фундаментальность — это признак теоретического знания, постигающего закономерности и существо явлений действительности, по которому оно отличается от знания прикладного, специального, использующего познанные закономерности для решения практических задач.

Фундаментальность характеризует всю совокупность знаний, которые вырабатываются теорией государства и права. Главным инструментом получения фундаментальных правовых знаний служит теоретическое мышление. Логический уровень выводов теории государства и права является предельно общим для правоведения в целом. В этом тоже заключается своеобразие ее положений по сравнению с теоретическими выводами специальных правовых наук.

Данные оценки существенны потому, что, во-первых, распространяются на понятия и категории, которые вырабатываются теорией государства и права, во-вторых, необходимы для понимания того, каким путем достигается достоверность знаний, фиксируемых ими, в-третьих, служат для разграничения понятий и категорий, отражающих разные типы знаний, теоретических и практических.

Признание теории государства и права фундаментальной наукой правоведения требует четкой постановки вопроса о том, на какую систему наук она ориентирована. Как фундаментальная наука она выступает не отвлеченно, а непосредственно ориентирована на юридические дисциплины. Значит, сферой ее научного приложения является правоведение в целом как сложившаяся область знаний, включающая в себя достаточно разветвленную систему специальных наук. При этом нельзя не считаться с тем, что в самом правоведении сформировалось два основных научных направления, относительная самостоятельность которых стала реальностью, фактом, — государствоведческое и правовое.

В нынешнем соотношении правоведения и государствоведения заложены, видимо, определенные тенденции развития и возможной дифференциации и практических, и теоретических знаний о государстве и праве в связи со значительным увеличением объема данных знаний и углублением их содержания. Но в настоящее время такие тенденции еще нельзя признать реализованными. Поэтому можно заключить, что теория государства и права выступает не только как фундаментальная, но и как единая наука по отношению к специальным отраслям правоведения в обоих сложившихся направлениях ее научной разработки. Это, несомненно, влияет на логическую организацию ее теоретических построений, на особенности и различия тех категорий и понятий, которые ею вырабатываются.

Логическая структура теоретических построений фундаментальной науки правоведения

Теория государства и права как наука представляет собой систему знаний. С этих позиций подлежат выяснению состав ее элементов и характер взаимосвязи между ними. В философской и юридической литературе имеются определенные решения по данному вопросу.

Так, П. А. Рачков называет следующие системообразующие элементы науки: теории, законы, принципы и постулаты, гипотезы, частные методы, специфические категории, факты. Он располагает их в виде пирамиды, основанием которой служат факты. С. С. Алексеев выделяет в составе юридической науки общеметодологическую основу, фактический материал и теоретические построения. Авторы курса «Марксистско-ленинская общая теория государства и права» отмечают, что ее состав «слагается из трех звеньев, покоящихся на единой методологической основе. К числу указанных подразделений состава относятся материальное, теоретическое, практическое звенья состава и методологическая основа». П. В. Копнин, рассматривая науку как логическую систему, различает в ней следующие элементы: основания науки, законы, основные понятия, теории, идеи.

В приведенных положениях нет полного совпадения. Можно отметить и спорные позиции. Дискуссионно, например, заключение авторов курса о том, что состав теории государства и права подобен составу любой иной науки о государстве и праве. Такое заключение нивелирует различия между фундаментальной и специальными дисциплинами правоведения. Весьма проблематично, если считать науку системой знаний, включать в ее состав факты (материальную основу). Бесспорно, подлинная наука основана только на фактах реальной действительности, но подлежат ли сами эти факты непосредственному включению в ее систему? Данные вопросы, видимо, нуждаются в уточнении.

Однако важнее подчеркнуть совпадение отмеченных мнений в том, что теории (теоретическое звено) выделяются как необходимый элемент системы, ибо теория есть средоточие знаний любой науки. В правовой литературе особо отмечается, что в логическую систему теории государства и права наряду с понятиями, категориями, суждениями включаются специальные теории. Это верно. Вместе с тем здесь требуется оговорка, поскольку в таком аспекте логическая структура представлена лишь со стороны всеобщих форм научного мышления, которые не отражают своеобразия отдельной науки. Поэтому нельзя ограничивать решение вопроса о логической структуре теории государства и права такой констатацией. Необходимо далее дать ей содержательную характеристику, т. е. оценить логические построения теории правоведения применительно к ее предмету.

В последние годы все чаще говорят о подотраслях теоретического правоведения, о его подразделении на «философию права, юридическую концепцию и социологию права». При таком подходе акцент делается на характеристику путей получения знаний. В. А. Туманов правильно отмечает, что «марксистская теория монистически соединяет в себе философский, социологический и юридический подход к праву», что только такое соединение является «плодотворной основой для собственно юридического анализа правовых институтов и норм».

Д. А. Керимов высказал мнение, что теория государства и права «включает две основные части — социологию государства и права и философию государства и права, граница между которыми проходит, условно говоря, по линии их онтологического и гносеологического изучения». Расчленение на онтологию (социологию) и гносеологию представляется возможным тогда, когда речь идет об условной характеристике, об анализе расчлененных сторон изучения предмета теории государства и права. В этом смысле оправданно выделять социологию (онтологию — учение об объективной диалектике или бытии, развитии, условиях существования, сущности государства и права), гносеологию (учение о процессе познания и методологии изучения государства и права) и прикладную логику (учение о понятиях, теориях, законах науки, отражающих в своих связях и переходах знания о государстве и праве), которые затем синтезируются в цельной теории государства и права. В таком плане теория рассматривается как система знаний, отражающая не только диалектику своего предмета, но и диалектику постижения его субъектом. Она характеризуется с точки зрения того, что, как, кем познается. Однако не исключаются, а, наоборот, предполагаются при этом и другие характеристики, например когда теорию государства и права рассматривают как логическую систему. Здесь будут взяты за основу уже иные структурные элементы, выделение которых связано с содержанием теоретических знаний о государстве и праве.

Как система специфических научных знаний теория государства и права имеет соответствующую логическую структуру, которая, отражая ее предмет, отвечает на вопрос о том, каковы внутренняя организация и построение фундаментальных знаний о государстве и праве. Следовательно, логическая структура теории государства и права — это внутренняя организация системы выражаемых ею теоретических знаний, которая проявляется в последовательной и необходимой связи образующих ее элементов, упорядоченных в целостное образование как наука.

К сожалению, нужно признать, что с этих позиций теоретические построения фундаментальной науки правоведения в нашей литературе рассматривались мало. О них можно судить лишь по отдельным высказываниям и примерам. При анализе логической структуры теории государства и права важно установить, как в организации ее теоретических построений отразились особенности ее предмета.

Логическим выражением знаний о предмете служат те понятия и категории, которыми оперирует теория государства и права. Однако эти понятия и категории, взятые в отдельности, не составляют еще ни теории, ни науки, ибо в этом случае они не обладают достаточной доказательственной силой и не могут выразить конкретной истины. Объективная конкретная истина достигается тогда, когда они представлены в определенной системе: взаимосвязаны и составляют научную теорию. Не любая связь понятий, категорий и суждений образует теорию. Научная теория имеет место в том случае, если подытоженные ею знания развернуты в понятийной форме и через систему абстрактных категорий дают конкретное представление о сущности изучаемого явления, о закономерностях его развития и формах проявления. Знания, выражаемые отдельными категориями и понятиями, в составе теории организуются, достигают той полноты и определенности, которые позволяют использовать их в практической деятельности и для получения новых результатов в познании предмета теории. Достоверные знания научная теория выражает в развернуто-конкретной и системно-понятийной форме, отвечая на вопрос о сущности предмета познания. «Именно постольку, поскольку система понятий может быть интерпретирована как одно (развитое) понятие сущности предмета, эта система понятий представляет собой теорию».

С этих позиций, видимо, можно и нужно рассматривать структуру теоретических построений теории государства и права. Это единая наука. Однако в ее логической структуре выявляется не одно, а несколько взаимосвязанных теоретических построений. Это объясняется тем, что теория государства и права изучает взаимообусловленные, но все же разные по своей предметной сущности общественные явления. Поэтому в ее логическом строе имеются и относительно обособленные теоретические подсистемы, воспроизводящие в специфических категориях объективную сущность и формы проявления этих явлений. Если иметь в виду различия основных общественных явлений, изучаемых теорией государства и права, представляется возможным указать на государство, право и правосознание.

Объективная и неразрывная связь между государством, правом и правосознанием, единство их классовой сущности, общность определенных черт и закономерностей их развития как социальных явлений не могут заслонить качественной определенности и своеобразия каждого из этих явлений, различий в их предметной сути и способах воздействия на развитие общественной жизни.

Необходимо существующая связь государства, права и правосознания и общность ряда их признаков обусловливают, во-первых, потребность их изучения в пределах одной фундаментальной науки и, во-вторых, наличие в логическом аппарате этой науки принципов, понятий и суждений, фиксирующих общие свойства указанных явлений, закономерности их связи и взаимодействия.

Качественное своеобразие каждого из данных общественных явлений нашло свое выражение в том, что в составе теории государства и права определились три основных структурных подразделения: теория государства, теория права, теория правосознания.

Каждая из этих теорий специфична потому, что, во-первых, имеет своеобразный предмет познания; во-вторых, ставит цель раскрыть его объективную сущность; в-третьих, выражает эту сущность, формы ее проявления и закономерности в системе собственных, только ей присущих категорий и понятий; в-четвертых, обладает соответствующей сферой «выхода» своих знаний в область специальных юридических наук и общественной практики. В связи с этим необходимо обратить внимание и на то обстоятельство, что дифференциация основных теоретических исследований в правоведении основана именно на таком разграничении. Причем речь идет не только о разработке отдельных проблем, находящихся в поле зрения каждой из данных теорий, но и о наличии обобщающих работ, дающих их целостное освещение. Круг таких работ достаточно известен. Они объективно выражают внутреннюю дифференциацию построений теории государства и права, состав основных звеньев ее логической структуры.

Следовательно, если рассматривать построения теории государства и права с точки зрения той логической формы, в которой она выражается, необходимо отметить в ее составе три основные теории, раскрывающие сущность взаимосвязанных, но различных по своей качественной характеристике общественных явлений: государства, права и правосознания.

Вместе с категориями, фиксирующими связи и взаимодействие государства, права, правосознания, данные теории с их своеобразным понятийным аппаратом представляют собой как бы «скелет» всей логической структуры теории государства и права, ее основное устойчивое теоретическое ядро. Оно определяется особенностями и структурой ее предмета. Поэтому изменения в нем связаны прежде всего с изменениями предмета познания, свидетельствующими о своеобразии изучения государства и права как общественных явлений. Особенность познавательной деятельности состоит в данном случае в том, что такая деятельность не исчерпывается обнаружением объективной сути этих явлений и форм их выражения вообще, а призвана отражать постоянное развитие своего предмета, фиксировать его переход на более высокую ступень. Своеобразие такого подхода Б. М. Кедров определил как «движение познания за изменяющимся в данный момент объектом».

В логическом строе теории государства и права, несомненно, имеются и менее устойчивые элементы, которые не определяются непосредственно ее предметом. К ним следует отнести, во-первых, теоретические разработки, выдвигаемые потребностями общественной практики конкретного периода, и, во-вторых, те элементы, которые включились в состав теории государства и права с начальных моментов формирования правовой науки и традиционно сохраняются в ее составе.

Основное теоретическое ядро и менее устойчивые элементы теории государства и права выявляются в результате анализа ее логической структуры. При теоретическом исследовании вопросов государства и права в онтологическом аспекте их различия могут и не учитываться. Однако при логическом анализе эти различия приобретают значение. Так, на них по-разному влияет общая тенденция уплотнения теоретических знаний, связанная со все увеличивающимся потоком научной информации и убыстряющимся накоплением знаний об окружающей действительности. По отношению к основному теоретическому ядру эта тенденция проявляется непосредственно. Менее устойчивые элементы под ее воздействием могут, с одной стороны, отпочковываться, выделяться из состава теории государства и права, переходить в сферу специальных юридических наук и даже образовывать новые дисциплины, а с другой стороны — терять свое значение вообще, выпадать из научного оборота.

Следовательно, при рассмотрении вопроса о логической структуре теории государства и права выявляются не только основные звенья ее теоретических построений, отражающие многоплановую, сложную структуру ее предмета, но и основное теоретическое ядро и менее устойчивые элементы.

Такое положение обусловливает многоплановость и многообразие тех категорий и понятий, которые выражают существо отмеченных теорий.

Теория права как теоретическое звено фундаментальной науки правоведения

Понятийная структура теории государства и права не может быть однолинейной и однозначной. Напротив, в общей системе ее категорий имеется ряд параллельных понятийных систем, которые выражают содержание ее основных теоретических построений, а в пределах последних — определенные подсистемы понятий, характеризующие развитие предмета в рамках отдельных общественно-экономических формаций.

Собственные категории данной науки не только отличаются от категорий других фундаментальных общественных наук и выделяются из числа понятий специальных юридических наук, но и определенным образом различаются между собой, так как отражают различия в характере и содержании основных теоретических построений данной науки. Поэтому первоначально проблему категорий теории государства и права целесообразно рассмотреть в более узком плане — применительно к каждому из этих звеньев. Такой подход, учитывая неразработанность проблемы, оправдан. Анализ понятийного строя основных теорий является базой для последующего решения вопроса о понятийной структуре и системе категорий теории государства и права в целом.

По этим соображениям в данной работе исследование ограничивается рамками проблемы категорий теории права. Конечно, такое вычленение не может заслонить того, что теория права выступает как звено, элемент в общей логической структуре теории государства и права. Существенной стороной правовых категорий является их непосредственная и необходимая связь с категориями теории государства и теории правосознания.

При всем этом теория права выступает как относительно самостоятельное структурное звено в составе науки теории государства и права. Теория права обладает всеми необходимыми качествами научной теории. Она, во-первых, имеет собственный предмет познания, обладающий качественной определенностью; во-вторых, дает целостное представление о сущности, основных свойствах и формах проявления права, раскрывает этапы его развития и закономерности, в силу чего может быть интерпретирована как развитое понятие сущности права; в-третьих, выражает достигнутые знания о праве в специфических правовых категориях и понятиях; в-четвертых, имеет специфическую логическую структуру, выраженную в определенной группировке ее компонентов — правовых категорий; в-пятых, обладает самостоятельной логикой развития, отражающей объективный процесс и закономерности развития права как общественного явления; в-шестых, ее содержание объективировано в ряде обобщающих работ советских юристов.

Структурно теория права представляет собой особую систему специфических законов, понятий и категорий. Изучая правовые категории, мы исследуем не саму правовую форму общественной жизни, а накопленные юридической наукой знания о ней. Именно потому, что эти знания подытожены и объективированы правовыми категориями, сформировались как система понятий, как теория, достоверно отражающая правовую действительность и объективную логику ее функционирования и развития, они могут выступать как объект познания, а вернее самопознания, юридической науки. Изучение специфического содержания правовых знаний необходимо связано с его характеристикой в гносеологическом, психологическом и логическом аспектах.

Правовые знания, рассматриваемые в гносеологическом аспекте, соотносятся с реальной правовой действительностью, от которой они производны. У каждой правовой категории имеется свой реальный аналог в юридической сфере общественной жизни, выступающей по отношению к ней как первичный. Научные правовые знания в связи с этим оцениваются в качестве производного, вторичного элемента процесса познания. При таком рассмотрении правовых категорий на диалектико-материалистической основе решается вопрос и об их достоверности, истинности.

В психологическом аспекте правовые знания могут рассматриваться с точки зрения тех психологических процессов, которые имеют место при восприятии правовой действительности и в ходе мышления ученого. Акцент делается на субъективные факторы, влияющие на его взгляды. При этом заметим сразу, что понимание субъективного в процессе познания не может быть истолковано в духе абсолютной значимости. В мировоззрении ученого, в его мышлении и в способе понимания им правовой действительности неизбежно отражаются уровень и система общественных отношений, в которую он включен, определенные классовые позиции, состояние развития науки и культуры.

Логический подход к овладению научными юридическими знаниями — главное направление настоящей работы. Он, естественно, связан с гносеологическими и психологическими оценками правовых категорий, которые учитываются при решении вопросов о структуре и содержании теории права. Главное же состоит в том, чтобы выяснить и показать, как структура и понятийная форма теоретических знаний о праве связаны с содержанием этих знаний, как логически подытоживаются и фиксируются закономерности, свойства и отношения, существующие в правовой форме общественной жизни. В этом смысле логическую систему правовых категорий нельзя считать результатом произвольных решений, рассматривать как область чисто субъективную. Напротив, задача состоит в том, чтобы в субъективной форме выявить объективные начала. Логическая сценка структуры и формы теоретических знаний о праве становится возможной потому, что сами они подвергаются рассмотрению как определенный объективный феномен. Важно понять смысл структуры правовой теории и объяснить ее как своеобразную логическую форму знаний о праве.

Мокичев К.А., Айзенберг А.М., Розин Э.Л., Васильев А.М., Венгеров А.Б. Научное наследие кафедры теории государства и права ВЮЗИ – МЮИ – МГЮА. Сборник научных трудов

Мокичев К.А., Айзенберг А.М., Розин Э.Л., Васильев А.М., Венгеров А.Б. Научное наследие кафедры теории государства и права ВЮЗИ – МЮИ – МГЮА. Сборник научных трудов

В серии «Научное наследие» вниманию читателя предлагается переиздание отдельных научных работ профессоров кафедры теории государства и права ВЮЗИ – МЮИ – МГЮА К. А. Мокичева, А. М. Айзенберга, Э. Л. Розина, А. М. Васильева, А. Б. Венгерова.<br /> Издание предназначено для специалистов, студентов, аспирантов и широкого круга лиц, интересующихся вопросами теории государства и права.

Внимание! Авторские права на книгу "Научное наследие кафедры теории государства и права ВЮЗИ – МЮИ – МГЮА. Сборник научных трудов" (Мокичев К.А., Айзенберг А.М., Розин Э.Л., Васильев А.М., Венгеров А.Б.) охраняются законодательством!