Конституционное правотворчество в деятельности Верховного суда США. Историко-правовое исследование. Монография

Сафонов В.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 05.03.2018 ISBN: 9785392279203 Язык: Объем текста: 309 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Роль Верховного суда США в правовой системе

Глава 2. Теоретические проблемы конституционного судебного правотворчества

Глава 3. Современные направления правотворческой деятельности Верховного суда США

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 3.
Современные направления правотворческой деятельности Верховного суда США

3.1. Правотворческая роль суда в сфере регулирования экономических отношений

Правовое регулирование экономических отношений — отношений собственности, предпринимательской свободы, соблюдение равенства субъектов, защита прав граждан в этой сфере и пр., всегда было приоритетным направлением деятельности. Правовая позиция судей основывается на сочетании защиты частного и публичного интереса. Как и в других правовых системах, регулирование экономических отношений Суд не относит к сфере исключительно частного права.

Вместе с тем, Верховный суд США даже в период активной поддержки законов «нового курса» Ф. Рузвельта, признав необходимость правового регулирования экономики в интересах широких общественных слоев, не отказался от приоритета личных (основных конституционных, фундаментальных, прав) перед правами социальных групп. Суд следовал принципу правового равенства как основе права, правового либерализма и американского конституционализма. Такая позиция была закреплена в том же самом деле, в котором Верховный суд объявил вмешательство в экономические отношения и социально-экономическое законодательство соответствующим Конституции США. Суд США санкционировал федеральное вмешательство и признал конституционными законы Ф. Рузвельта, но одновременно заявил, что будет рассматривать противоречащую правовому равенству практику законодателя, как «подозрительную классификацию», предоставление привилегий какой-либо социальной группе.

Поскольку многие конституционные принципы изложены в формулировках общего (частного) права, конституционная легитимация и имплементация социально-экономического законодательства в правовую систему США проходила в своеобразной форме. Как утверждали О. Холмс и Р. Паунд, «…гибкость общего права, способствовала переходу к новому социальному законодательству». Именно в качестве доктрин и принципов по-новому истолкованные положения общего права (многие из которых извлекались судьями из текста Конституции США) стали основанием перемен в позиции Верховного суда США. Борьба в Суде приобрела огромное значение для приспособления (путем интерпретации) Конституции США к новым условиям развития права и государства в период индустриального общества и остается столь же значительной на современном этапе. Эволюция права осуществлялась путем разработки конституционных судебных доктрин, по сути, путем судебного правотворчества.

Методологической основой такого приспособления конституционного права к меняющимся социальным реалиям в ХХ веке были поиски баланса между частным и общественным интересом, что и нашло отражение в способах доктринального обоснования. Американский автор Г. Уайт, обращаясь к конкретным доктринам, отражающим такую методологическую дихотомию, определил содержание деятельности Верховного суда США в ХХ веке как доктринальную антитезу «инспекционные полномочия — (police powers) — надлежащая правовая процедура». Он имел в виду, что в соответствии с доктриной инспекционных полномочий у государства (публичной власти) есть право ограничить основные права во имя интереса общества; в то же время, как отражение правового дуализма, в соответствии с доктриной надлежащей правовой процедуры Суд запрещал ограничивать основные, фундаментальные права. Среди таких прав частная собственность и экономическая свобода. Преобладающий замысел судей: допускать государственное регулирование на основе инспекционных полномочий и общественного интереса, но не признавать, как противоречащее Конституции США ограничение права частной собственности. Неконституционно закреплять право социальных групп на особое положение, на те, или иные, говоря терминами из конституционной истории США, «привилегии». Замысел не признавать социальные права, применяя клаузулу «надлежащей правовой процедуры», в течение первых двух десятилетий ХХ в. оправдывался с традиционалистской точки зрения. И поныне правовая позиция судей начала ХХ века одобряется политиками и учеными начала ХХI в. В качестве основного направления деятельности Верховного суда США Г. Уайт в этой же книге выделил стремление определить пределы конституционного признания социального законодательства, чтобы не разрушить принципы частного права.

Доктрина «подразумеваемых полномочий», появившаяся в 1819 г. в решении Macculoch v. Maryland, потенциально содержавшая метод конституционного регулирования экономики, была пересмотрена Верховным судом США в решении по делу United States v. E.C. Knight Co. в 1895 г. вопреки позиции Суда Маршалла и с целью сужения полномочий федерации по регулированию экономических отношений. Новая интерпретация препятствовала необходимости расширения полномочий федеральной власти при переходе к индустриальному этапу экономики. Этап на рубеже ХIХ–XX вв. характеризуется возрастающей и, в то время, неконтролируемой государством ролью крупных корпораций, необходимостью регулирования трудовых отношений, но фактическим отсутствием трудового законодательства. Социальные законы объявлялись как противоречащие полномочиям либо штатов, либо федерации.

Проблема федерализма была (и остается) далекой от разрешения; позиции штатов не отличались, и не отличаются поныне единым подходом. Поэтому для юридического сообщества и политической элиты все более актуальным был вопрос — где искать юридические, конституционные основания для регулирования бизнеса и экономических отношений?

На первый план выходит другая доктрина межштатной торговли, основывающаяся на интерпретации положения (клаузулы, то есть краткого предписания из текста Конституции США) о том, что к компетенции федеральной законодательной власти относится регулирование торговли между штатами (commerce clause).

Еще в 1824 г. Председатель Верховного суда США Дж. Маршалл расширительно определил понятие «торговля» и призвал понимать под ней «любые формы коммерческих отношений». И до настоящего времени доктрина межштатной торговли остается основанием регулятивных полномочий федерального правительства в этой сфере, вопреки стремлению судебных консерваторов ограничить ее применение.

В соответствии с решениями Верховного суда в XX веке, содержание понятия «commerce» еще более расширилось и стало включать разнообразные виды деятельности. Это и перемещения не только товаров, но и предприятий, юридических и физических лиц с коммерческими целями; вопросы правомочий этих субъектов; трудовые отношения; регулирование заработной платы и установление продолжительности рабочего дня на предприятиях; проблемы социального обеспечения; система регулирования транспорта; вопросы защиты прав потребителей и многие другие виды деятельности в социально-экономической сфере. В соответствии с клаузулой о торговле в ее новом толковании в ХХ веке федеральная власть получала право регулировать все виды отношений, даже косвенно связанные с торговлей. К правовому регулированию межштатной торговли суд отнес практически все, что касается американской экономики, за исключением некоторых важных вопросов, остающихся в компетенции штатов. Однако, разделение компетенции остается предметом споров, а поиски баланса полномочий чрезмерно политизированы. В результате баланс не отличается устойчивостью. Кроме того, важные вопросы остаются за штатами, в качестве «разделенных полномочий», то есть соответствующая компетенция (борьба с преступностью, деликтные нарушения, трудовые отношения, налоги, помощь беднякам, пособия по безработице и многое другое), интерпретировалась как принадлежащая и центру и субъектам. То есть совместная компетенция, хотя такое понятие в практике Верховного суда почти не применяется (как и «конкурирующая» либо «остаточная»).

Верховный суд США подтверждал правовую позицию о расширительном применении полномочия регулировать межштатную торговлю неоднократно и продолжает это делать на современном этапе. Не только собственно «экономические» отношения (например, антимонопольное законодательство, налоги, добыча полезных ископаемых), но практически все направления законодательного регулирования экономических отношений (законодательство в сфере информации и массовых коммуникаций, фрагменты антидискриминационного законодательства, действий в защиту сохранения моральных основ, и др.), обосновывались Судом через доктрину (а не только через клаузулы о правах человека). То есть и метод доктрины межштатной торговли — использование широкого толкования для решения государственных целей в соответствии с конституционными целями и принципами.

Со времен решения по делу Гиббонса применяется характеристика этого термина, которую дал Дж. Маршалл: «предписывать правила, с помощью которых торговля должна управляться». Это значит, что федеральная власть может определять права и обязанности участников коммерческих отношений на всей территории США. И это полномочие затрагивает все отраслевые направления права. Сам характер таких правомочий предполагал устанавливать запреты и ограничения отдельных видов коммерческой деятельности в государственных (общественных) интересах, что дало возможность использовать клаузулу, а точнее, доктринальное обоснование с расширенной интерпретацией клаузулы для контроля над отношениями собственности.

Однако на пути к такому применению доктрины в середине ХХ века Верховный суд США не раз отступал от прецедентов Суда Маршалла и переходил к попыткам ограничить полномочия власти регулировать экономические отношения, не допустить ограничения права собственности и принятия законодательства по защите общественного интереса. Это аргументировалось судьями, во-первых, сохранением компетенции в области частного (общего) права за штатами; во-вторых, договорной свободой как конституционным принципом, в-третьих, остаточными полномочиями штатов по Х поправке Конституции США (что важно для регулятивной компетенции по вновь возникающим сферам общественных отношений).

Отражением противоборства в Верховном суде США и в юридическом сообществе по вопросу о компетенции регулирования экономических отношений было признание «двусоставного» характера доктрины межштатной торговли. Это означало, что доктрина межштатной торговли состоит в реальности из двух доктрин с одним и тем же наименованием: по первой федеральное правительство получает право законодательствовать, по второй и федеральное правительство, и штаты должны проявлять сдержанность. Штатам запрещено принимать законы, влияющие, на торгово-экономические отношения между штатами, тем более их ограничивающие; но и федерации предписано регулировать только в сфере межштатных торговых отношений. При этом по «второй», спящей доктрине («dormant clause) федеральная власть сохраняет молчание до того момента пока штат-нарушитель не совершит действия, противоречащие положению о «межштатной торговле».

Одним из результатов первых законодательных актов о регулировании межштатной торговли, нежелательных для властей ряда штатов, стали последствия для «внутренней торговли» в штатах (и не только торговли в узком смысле). Верховный суд США некоторое время опирался на соответствующее толкование о «подразумеваемых полномочиях» 1819 г.: «это полномочие, как и все другие, предоставленные Конгрессу, совершенно само по себе, может осуществляться до крайних пределов и не знает ограничений иных, чем те, которые предписаны Конституцией».

Проблема, возникшая в связи с этим, состояла в том, что регулирование социальной сферы (труда, образования, здравоохранения, социального благосостояния, общественного порядка) оставалось за штатами в соответствии с доктриной инспекционных полномочий. Круг соответствующих полномочий в Основном законе США не определен. Конституция США явно не предусматривала государственное финансирование образования или выплату пособий по безработице, либо того, что федеральный Верховный суд США будет заниматься медицинским страхованием или проблемами бездомных. На рубеже XIX–XX вв. при отсутствии законодательства на федеральном уровне, штаты продолжали настаивать на собственной компетенции в сфере регулирования экономических и социальных отношений. Однако, впоследствии формулировка положения об инспекционных полномочиях Верховному суду США трактовать ее как право и Конгресса США определять направление инспекционной деятельности.

Вопрос об инспекционной компетенции власти это вопрос о соблюдении государственных целей, которые необходимо защищать в интересах всего общества. Речь идет о полномочиях по охране конституционного порядка, принадлежащих суверенной власти, следовательно, не только власти штатов, но и федеральной. Важно то, что такие полномочия носят дискреционный характер. На каждом новом этапе развития власть (на уровне штата или федеральном) самостоятельно определяет круг таких полномочий. Государство делает это во имя общих интересов. О. Холмс регулярно повторял мысль об отсутствии четкого перечня таких полномочий и необходимости расширения списка с изменением общественных условий.

До начала ХХ в. инспекционные полномочия Конгресса трактовались в основном в пользу штатов и ограничивались путем применения Х поправки. В упомянутом деле Найта 1895 г. Суд подтвердил, что именно штаты обладают полномочиями в области политики экономического благосостояния, фактически поставив доктрину прав штатов выше доктрины инспекционных полномочий. Отмеченное выше отсутствие ясного указания на субъект социально-экономической политики (штаты или федеральная власть?) препятствовало применению доктрин межштатной торговли и инспекционных полномочий в целях вмешательства государства в социально-экономические отношения, например, в области регулирования прав собственников или трудового законодательства.

В 1877 г. Верховный суд США по делу «Манн против Иллинойса» отказался утвердить решение окружного суда, отменившего закон штата Иллинойс об установлении максимума цен на зерно. Контроль над ценами был сохранен в соответствии с инспекционными полномочиями правительства проверки деятельности частных лиц на предмет сохранения общественной нравственности, здоровья и общего благосостояния. Следовательно, такое толкование Конституции доказывало возможность ограничения прав собственников, исходя из общественного интереса.

Тем не менее, на рубеже XIX–XX вв. противодействие стремлению регулировать сферу экономики путем отстаивания прав штатов было еще очень сильным, поэтому судьи (понимающие необходимость государственного вмешательства и регулирования отношений собственности) увидели иной способ подтвердить конституционность вмешательства в социально-экономические отношения. Судьи ставили цель объединить доктрины межштатной торговли и инспекционных полномочий, признав конституционность применения инспекционных полномочий федеральной властью. В решении Суда по делу Champion v. Ames 1903 г. (в «лотерейном деле») говорилось: «Федеральный Конгресс может определять, какие виды деятельности незаконны и нарушают принцип общественной морали». Категоричность такого заявления отчасти была продиктована сомнениями в способности штатов остановить поток незаконной торговли (незаконная торговля акциями, проституция, игорный бизнес и т. п.) тем более, что некоторые круги в штатах были заинтересованы в ее легализации. После такого решения новые дела, затрагивающие вопрос применения инспекционных полномочий, должны были бы решаться в направлении подтверждения принадлежности этих полномочий федеральному правительству.

Однако противники государственного регулирования акцентировано обратились к другому способу — выдвижению свободы договорных отношений как основного конституционного принципа и сформулировали конституционную судебную доктрину «свободы контракта». Это стало очевидным, когда Верховный суд США встал перед необходимостью согласиться с принятием штатом Нью-Йорк законов по охране труда и здоровья работников. С целью воспрепятствовать закреплению прав рабочих организаций на первый план в аргументации Верховного суда США вышла доктрина свободы контракта, а доктрина инспекционных полномочий была отодвинута, как противоречащая другой доктрине — «надлежащей правовой процедуры». Эти «структурные» манипуляции по толкованию Конституции США Суд осуществил в решении по делу Lochner v. New York 1905 г.

Что касается доктрины межштатной торговли, то судьями использовались самые различные приемы ее применения. Верховный суд США в 1918 г. отказался признать противоречащими Конституции США законы штатов, разрешающие детский труд (до 16 лет) на частных предприятиях. Судья О.-У. Холмс применял доктрину межштатной торговли, для доказательства неконституционности действий штатов, утверждая: «…товары, изготовленные детьми, так или иначе пересекают границу штата». Однако Суд голосами консервативного большинства постановил: «разнообразные виды деятельности, которые не являются торговлей как таковой (оказывают лишь косвенное воздействие на торговлю) не подлежат федеральному регулированию». В этом же деле Верховный суд США использовал термин «локальные объекты межштатной торговли» и подтвердил, что эти объекты не могут служить объектами федерального регулирования, следовательно, подлежат регулированию штатами. Целью судей в то время было ослабление доктрины межштатной торговли как не распространяющейся на виды деятельности, ранее контролируемые штатами в сфере экономики и социальных отношений.

О. Холмс, выражая несогласие с решением большинства судей по делу «Локнер против Нью-Йорка», и по «детскому» делу, утверждал, что невмешательство государства в отношения частной собственности является не чем иным, как «догмой судей». Конституционные гарантии свободы и собственности, считал он, не означают ее абсолютной неприкосновенности и, тем более, не сводятся к невмешательству государства в договорные отношения между работниками и предпринимателем. Свобода и собственность подлежат правовому регулированию и ограничению в интересах общего благосостояния, и с целью реализации инспекционных полномочий. О. Холмс говорил, что если люди создают государство, то «они вынуждены ограничить основные свободы — и так будет всегда». Также, по его мнению, обстоит дело и с инспекционными полномочиями, как приемом общественно-государственного контроля.

Доктрины «надлежащей правовой процедуры» и «свободы контракта» в этот период толковались Верховным судом США с целью закрепления свободного найма и неприкосновенности прав собственников, как ограничивающие право государства регулировать отношения собственности, договорного найма, условий труда, поддержки неспособных к труду. Доктринальное противостояние применения свободы договора и надлежащей правовой процедуры, с одной стороны, и, инспекционных полномочий с требованием мер общего благосостояния, с другой стороны, не приводило к прояснению правовой позиции Суда.

Помимо других причин это происходило вследствие произвольной трактовки судьями федерализма, который использовался для недопущения законов социальной направленности. Тем не менее, под давлением массовых движений, в виду угрозы Ф. Рузвельта реформировать Верховный суд США, осознавая неизбежность реформ и ошибочность односторонней интерпретации, судьи в 1930-х гг. перешли к применению различных доктрин с модификацией их целей.

В дальнейшем названные доктрины подвергались модификации, вплоть до использования доктринальных методов с иными целями. В судебном правотворчестве Верховного суда США, кроме доктрин межштатной торговли, инспекционных полномочий и свободы контракта, осуществлялась стратегия путем применения иных, выходивших на первый план доктрин, ставших основанием иных направлений конституционно-правового регулирования социально-экономических отношений. Выделим следующие доктрины.

1. Доктрина «общего благосостояния». Ее метод — опора на положения преамбулы и VIII раздела об общем благосостоянии с целью конституционной легитимации социального законодательства.

2. Доктрины неприкосновенности собственности и договорной свободы. Сущность доктринального метода — гарантии прав собственников от государственного вмешательства, недопустимость ограничения права собственности в контексте ограничения договорной свободы.

3. Доктрина «права кошелька» (права собирать и расходовать средства) федеральной власти (taxing and spending powers). Суть метода — налоговое регулирование как средство достижения конституционных целей с целью сохранения государственности, перераспределения доходов путем прогрессивного налогообложения (в ряду других мер и целей кредитно-финансового регулирования).

4. Доктрина изъятия собственности (Taking clause) толкование водимых Верховным судом США ограничений в сфере экономики с целью не допустить нарушений конституционно установленных гарантий и пределов государственного вмешательства.

Разграничить эти, как и вышеназванные доктринальные методы не всегда возможно, поскольку в одном и том же деле Верховный суд США, применяя тот, или иной доктринальный метод, рассматривал взаимозависимые предметы правового регулирования с целью конституционной легитимации либо для конституционного запрета действий политических властей. Анализировать следует структурно. Например, в деле Nebbia v. New York Суд увязывал проблемы договорной свободы, изъятия собственности и общественного интереса (общественной пользы).

Для исследователя возможным способом анализа является сопоставление позиций судей по доктринальным подходам к основным сферам регулирования. Так, стратегию Суда возможно уточнить, выявив позицию судей о соотношении между полномочием власти устанавливать налоги и запретом фактического изъятия собственности в результате несоразмерного налогообложения. Для судей, ввиду невозможности изменения текста Конституции США (например, путем принятия поправок), вставала задача путем новой интерпретации создавать новые конституционно-правовые требования, обязательные для реализации, хотя и имеющие форму доктринального метода. Иначе говоря, указанные ниже направления деятельности были направлениями судебного правотворчества.

Итак, основные направления деятельности Верховного суда США в сфере конституционно-правового регулирования экономических отношений. Повторим, что характеризуя то или иное направление, неизбежно надо обратиться и к другим.

1. Первое направление, легитимация социальной ответственности государства — признание конституционной обязанности государства регулировать экономические отношения с целью реализации конституционного требования общего благосостояния. При негативном отношении к концепции социальных прав, Верховный суд США вынужден совершать социальное (в интересах различных социальных групп) маневрирование и признавать обязанность принятия законодательных мер государством (федеральным правительством и штатами) в этой сфере с опорой на доктрины межштатной торговли, общего благосостояния, инспекционных полномочий. При этом доктрина межштатной торговли увязывалась с полномочиями федеральной власти, получившими у американских авторов название «права кошелька» — закрепленного в Конституции США права Конгресса собирать налоги и расходовать средства в соответствии с целями «общего благосостояния».

Решающее значение для признания практики государственного вмешательства имели постановления Верховного суда США о конституционности государственного регулирования трудовых отношений и социального обеспечения. Выделим два судебных решения.

В деле Steward Mashine Co. v. Davis 1937 г. оспаривались положения Закона о социальном обеспечении как противоречащие Конституции. Примечательно, что именно в этих делах Суд недвусмысленно применил формулу «содействовать общему благосостоянию» в широком смысле, как дополненную полномочиями Конгресса «устанавливать налоги и расходовать сексуальные государственные средства» (spending doctrine). Это оспаривалось частью состава Верховного суда США прежними аргументами о правах штатов, которые нарушаются принуждением со стороны федеральной власти.

Судейское большинство выдвинуло свои аргументы. Отвергалось наличие принуждения к штатам и говорилось об обязательстве федеральной власти оказывать поддержку в соответствии с положением Конституции об общем благосостоянии. «Средства штатам предоставляются путем обычного перераспределения налоговых поступлений, а штаты имеют возможность компенсировать эти поступления собственными средствами и избавиться тем самым от прямых выплат федерального правительства». По вопросу о налоге на предпринимателей в качестве аргумента приводилось толкование V поправки, предполагающей возможность (как было доказано в деле «Неббиа против Нью-Йорка») ограничения права собственности.

Б. Кардозо, докладчик мнения судейского большинства, утверждал, что «облагать налогом фонды заработной платы предпринимателей, а фактически занятых работников, в пользу безработных справедливо в той же мере, как облагать налогом собственность. Годы депрессии стали доказательством конституционной легитимности социальных функций государства, оказывающего помощь не только безработным, но и их семьям, их будущему с целью содействия общему благосостоянию». Верховный суд США постановил, что «все основные положения Закона о социальном страховании, в том числе федеральная программа пенсионного страхования, соответствуют Конституции».

О доктрине межштатной торговли шла речь в деле NLRB v. Jones and Laughlin Steel 1937 г. Верховный суд подтвердил конституционность закона Вагнера, наиболее значительного закона «нового курса». Ответчики, владельцы предприятия, отказавшиеся от исполнения федерального закона в период забастовки, строили линию защиты на подтверждении локального характера рабочей организации, деятельность которой не выходит за пределы штата. Тем самым федеральный Закон Вагнера неконституционен. Ссылаясь на прецедент Шехтера (отмену Закона НИРА) судьи-традиционалисты акцентировали внимание на лишь косвенном влиянии на межштатную торговлю, что не позволяет федеральному правительству регулировать условия труда. Однако Суд прямо отказался от прецедента «дела Шехтера» и трактовал межштатную торговлю расширительно. Суд ликвидировал установленное при обсуждении законов о детском труде как основание для отказа вмешательства правительства в трудовые отношения. Председатель Верховного суда США Хьюз от имени большинства подчеркивал: «В основе нашего решения признание того, что даже если производство той или иной корпорации, зарегистрированной на территории штата, нацелено на местные нужды, эта корпорация подлежит федеральному регулированию». Почему? Далее докладчик выдвигал аргументы из преамбулы Закона Вагнера, по направленности сходные с применением доктрины межштатной торговли: «В случае конфликта с работниками эффект может быть катастрофическим для отрасли и страны».

Итак, результат участия Верховного суда США в правотворческой деятельности в этой сфере — ограниченное государственное вмешательство в отношения собственности в интересах широких слоев населения; непризнание прав трудовых слоев и малоимущих как социально-экономических прав, обеспеченных конституционной защитой.

2. Второе направление — конституционно-правовое регулирование налоговых отношений. В американской литературе нет сомнений, что налогообложение и расходование налоговых поступлений являются инструментом государственного вмешательства в экономические отношения, как и то, что такое регулирование предпочтительнее других способов (например, контроля над ценами и создания государственного сектора путем национализации). Не только политики, но и судьи не ограничиваются признанием функции налогового стимулирования экономики в зависимости от значения предпринимательства для общества. Они допускают ограничительное (негативное) влияние налогообложения на предпринимательскую деятельность. Налоговые меры (ограничения) обременительны для всех видов бизнеса, поэтому Верховный суд США регулярно и на всех этапах деятельности устанавливал пределы использования налоговых полномочий. С этой целью он использовал требование V поправки Конституции о запрете изъятия собственности, подвергал сомнению налогообложение без пропорционального распределения по численности населения штатов, обращал особое внимание на требование единообразия налогов. Следует, однако, понимать, что судебная интерпретация «taxing and spending powers» (федеральных конституционных полномочий по сбору и расходованию средств) основана не только на стимулах и ограничениях экономического развития, но и на целях социальной стабильности и обеспечения защитой широких слоев населения. А эти цели достигаются Верховным судом США путем применения в процессе интерпретации доктрин общего благосостояния, инспекционных полномочий, равной защиты законом и др. Иначе говоря, путем сочетания доктринальных методов

Интерпретация трех положений, фрагментов Конституции США, относящихся к налоговым полномочиям, имеет ключевое значение для сущности налоговой политики.

1. Право федерации (Конгресса США), определяемое как «власть кошелька». «Конгресс имеет право … вводить и взимать налоги, пошлины, сборы и акцизы для того, чтобы выплачивать долги, обеспечивать совместную оборону и общее благоденствие [general welfare … этимология ближе к общему благосостоянию — В.С.] … на всей территории Соединенных Штатов». Именно эти полномочия рассматриваются как важнейшее основание государственного вмешательства, «taxing and spending powers».

2. Клаузула о пропорциональном распределении налогов между штатами: «…прямые налоги распределяются между отдельными штатами … согласно численности их населения…». Интерпретация этой клаузулы и понятия «прямой налог» сопровождается и в настоящее время дебатами в Верховном суде США.

3. XVI поправка. «Конгресс имеет право устанавливать и взимать налоги с доходов, каким бы ни был их источник, не распределяя эти налоги между отдельными штатами…». Принимая данную поправку в 1913 г. Конгресс США пересмотрел интерпретацию Конституции США Верховным судом США в решении по делу Поллока в 1895 г.

Прецедент Поллока, по словам современников, стал самым разрушительным ударом по конституционным полномочиям федеральной власти». Конгресс США ввел подоходный налог по ставке 2 процента от суммы ежегодного дохода, превышающего 4000 $. Данная мера затрагивала всего 1% занятого населения, но вызвала волну возмущения у крупного бизнеса. Рассмотрение в Верховном суде США иска одной из финансовых кампаний привело к отмене акта Конгресса США о подоходном налоге, как противоречащего положению о необходимости распределения налогов в соответствии с численностью населения в штатах. В ходе рассмотрения судейское большинство утверждало, что поскольку подоходный налог это налог на всех занятых и на все виды доходов, то он является разновидностью прямого налогообложения, близкого к обложению недвижимой и движимой собственности, к подушному налогообложению. Сузив понимание подоходного налога, как на собственность в вещно-правовом смысле, судьи в деле 1895 г. решили, что такое взимание в компетенции штатов, на основании клаузулы о пропорциональном распределении взимания прямых налогов.

Такое толкование «налоговой клаузулы» о пропорциональном распределении (apportionment) бремени налоговой ответственности было неубедительным. Но судьи, имея в виду политические цели, стремились поставить заслон широким требованиям ограничения власти крупных корпораций путем усиления налогообложения. С точки зрения интерпретации, судьи в деле Поллока использовали клаузулу о перераспределении налоговой ответственности на основании численности населения в штатах, проигнорировав положение о налогово-бюджетных полномочиях федеральной власти. А именно это положение из клаузулы VIII раздела статьи I о полномочии Конгресса США «устанавливать налоги и расходовать средства» является основанием финансовой власти федерации («власти кошелька»).

В ответ на правоконсервативные действия Верховного суда США Конгрессом было инициировано принятие конституционной Поправки с целью отмены прецедента Верховного суда. В 1913 г. такая поправка XVI была принята, а Суд в 1916 г. принял новое решение уже в соответствии с текстом XVI поправки. В решении 1916 г. Суд подтвердил пересмотр прецедента Поллока и постановил, что введение федерального подоходного налога не нарушает требование V поправки о запрете изъятия собственности, отказался трактовать налог как прямое налогообложение собственности (direct taxed on real and personal property). Суд трактовал налог, как «налог на все виды доходов физических и юридических лиц». Тем самым применение распределения с участием штатов, как основной критерий, отменялось.

Интерпретация налоговых клаузул в этом решении не означала исчерпания вопросов формирования позиции Верховного суда США по налогам. С 1916 г. при рассмотрении судебных споров интенсивно обсуждаются три взаимосвязанные узловых вопроса:

1) цели налогообложения и сущность налоговой политики;

2) налогообложение как угроза экономической свободе и неприкосновенности частной собственности;

3) возможность обжалования в суде «чрезмерного» налогообложения.

Верховный суд США продолжал стратегию совмещения различных доктринальных интерпретаций, как разновидности систематического (по американской терминологии структурного) толкования. Суд постоянно подчеркивал, что не текст XVI поправки, а положения VIII раздела статьи I являются основным источником правовой позиции. В период «конституционной революции» конца 1930-х гг. именно эти положения вкупе с расширительной трактовкой надлежащей правовой процедуры стали основанием государственного вмешательства.

Во второй половине ХХ столетия с изменением общественных условий Верховный суд США уточнял основные конституционные цели, как основания расходов и налоговой политики государства. Суд отмечал фиск с целью устойчивости государства, гарантии против лишения собственности, стимулирование экономического развития, социальная защита уязвимых слоев и др. цели. Еще в начале формирования американской государственности возникли разногласия. Дж. Мэдисон под целью обеспечения общего благосостояния (general welfare) понимал осуществление закрепленных ниже по тексту VIII раздела полномочий федерального правительства. У А. Гамильтона более широкая трактовка. Он утверждал, что general welfare не сводится к нижеперечисленным полномочиям, является конституционным принципом и имеет самостоятельный смысл. Следовательно, Конгресс США «может устанавливать налоги и тратить налоговые поступления в соответствии с доктриной общего благосостояния».

Однако при сохраняющихся различиях в трактовке и при таком расширительном толковании перед Судом неизбежно, еще с начала XIX века встала проблема конституционных пределов расходования государственных средств. В сотнях судебных решений затрагивался вопрос о таких конституционных ограничениях, имеющих вид основных конституционных доктрин, например, как доктрины межштатной торговли и инспекционных полномочий.

Обратимся к аргументации Верховного суда США в решении по делу South Dakota v. Dole. Оспаривалось право федерации регулировать продажу спиртных напитков в штате, нарушающее, по мнению истца, два положения Конституции США. Во-первых, XXI поправку Конституции об отмене «сухого закона» и передаче прав по регулированию оборота алкогольной продукции штатам (по разделу 2 поправки XXI). Во-вторых, о нарушении конституционного положения о расходовании федеральных средств, поскольку расходование федеральных средств осуществляется в сфере, не указанной в Конституции США как сфере ответственности федерации. В-третьих, принуждение штатов путем оказания давления с целью изменения законов штатов допустимо только при согласии (good faith) штатов.

Верховный суд отверг жалобу и принял решение в пользу федерации. Основной аргумент: Конгресс США (в Законе 1980 г.) действительно сохранил полномочия по регулированию продажи спиртных напитков, но вмешательство федерации было лишь косвенным. Докладчик, Председатель Верховного суда США У. Ренквист: «Конгресс не может прямо изменить законы штатов, но в его полномочиях определить цели расходования федеральных средств, как соответствующие конституционным целям». Федеральный Конгресс уполномочен определить условия реализации спиртных напитков, поскольку они неразрывно связаны с полномочиями по взиманию и расходованию налоговых поступлений».

Итак, аргументация Верховного суда США по реализации налоговых полномочий в 1980-х гг. (еще в начале этапа судебного консерватизма) шла в русле судебного активизма в том смысле, что предполагала расширительное толкование клаузул о федеральных полномочиях и некоторое ограничение полномочий штатов. То есть финансовые полномочия и расходы конституционны, если цель федерального закона недвусмысленно определена Конгрессом США и требует его единообразной реализации на всей территории страны. При этом не требуется идентификации цели с одной из клаузул VIII раздела. Наиболее существенно в деятельности Суда (по меньшей мере, до начала 1990-х гг.) сохранение правовой позиции о расширительном толковании полномочий по VIII разделу и клаузулы общего благосостояния. По словам У. Ренквиста в 1987 г., Верховный суд США «в трактовке общего благосостояния доверяет позиции Конгресса США».

Однако Верховный суд США не может полностью зависеть от позиции Конгресса США, где преобладают те или иные политические силы, а применение налоговых полномочий этим органом власти может противоречить Конституции США. Суд в последние («консервативные») десятилетия подтверждает, что применение полномочий по расходованию средств допустимо с ограничениями. Ограничения по применению расходной клаузулы — давний и постоянный предмет дебатов между судьями.

Два ограничительных требования не подвергаются сомнению судьями Верховного суда США. Во-первых, федеральный интерес в законе должен быть изложен ясно и непротиворечиво. Во-вторых, согласие штатов на применение налоговых полномочий федерации должно быть «добровольным и сознательным», а не принудительным, и не обставленным неприемлемыми условиями, означающими утрату штатами остатков суверенитета.

Тем не менее, позиции судей по налоговым полномочиям существенно разнятся. Еще в 1953 г. при рассмотрении дела United States v. Kahriger Суд согласился с федеральным налогообложением игорного бизнеса, функционирующего только на территории данного штата (доктрина межштатной торговли неприменима). Верховный суд признал конституционность налогообложения вопреки отсутствию данной сферы деятельности в перечне федеральных конституционных полномочий. Судебное большинство ссылалось на прецедент United States v. Butler, в котором появилось допущение не прямого, а косвенного регулирования со стороны федерации. По мнению судей, косвенный характер не требует прямой отсылки к тексту конституционных клаузул. Судья Франкфуртер в деле Кахригера заявил о несогласии с решением. По его аргументам, Конгресс США, федеральное правительство несет ответственность только за состояние тех сфер, которые вне сомнений относятся к цели общего блага, инспекционным полномочиям, сформулированным Верховным судом США в его решениях. Например, здоровье детей, относится именно к таким целям, поэтому Конгресс США правомерно предлагал ввести налогообложение собственников, применяющих детский труд. Но не так обстоит дело с игорным бизнесом, поступления от которого важны для бюджета штатов. Следовательно, решение о налогообложении противоречит компетенции федерации и решению самого штата.

Линию аргументов Ф. Франкфуртера о прямом и косвенном регулировании отношений на территории штатов продолжила через 40 лет Судья О’Коннор. При рассмотрении одного из резонансных дел о возможности захоронения радиоактивных отходов на территории штата Нью-Йорк, выступив с изложением мнению большинства, она подтвердила аргументы о необходимости добровольности и сознательности решения штата. Судья раскрыла содержание таких «добровольных действий» в связи с предложением федерального финансирования захоронений нетоксичных отходов и готовностью властей штата. Судья О’Коннор особо выделила, что решение о строительстве хранилища не должно быть решением властной элиты, это должно быть решение с соблюдением демократических процедур и принципов суверенитета штата, принадлежащего населению. По мнению судебного большинства, этого требует положение Конституции США о гарантиях республиканской формы правления.

Из того, что основным методом толкования является совмещение доктринальных подходов, следует, что все более важную роль в интерпретационной (и правотворческой) деятельности Суда играет метод «структурного толкования». Применение одного доктринального подхода сопрягается (увязывается через призму взаимозависимости) с другим (с другими) доктринальным методом и конституционными принципами, лежащими в основе доктринальных методов.

Сафонов В.Н. Конституционное правотворчество в деятельности Верховного суда США. Историко-правовое исследование. Монография

Сафонов В.Н. Конституционное правотворчество в деятельности Верховного суда США. Историко-правовое исследование. Монография

В книге рассмотрена проблема судебного правотворчества как одного из направлений деятельности Верховного суда США, реализуемого в основном путем толкования федеральной Конституции. Проведен анализ судебных технологий, выявлена специфика общего, прецедентного права США, используются приемы сравнительного анализа. Концепция судебного правотворчества основывается на теоретическом и историческом анализе американского конституционализма. Рассмотрены правовые позиции судей и их отношение к судебному правотворчеству в начале XXI столетия; освещается феномен «судебного консерватизма» как часть политико-правовой идеологии.<br /> Для студентов, аспирантов, исследователей и практиков в сфере юриспруденции, а также для широкого круга читателей, интересующихся американским правом.

Внимание! Авторские права на книгу "Конституционное правотворчество в деятельности Верховного суда США. Историко-правовое исследование. Монография" (Сафонов В.Н.) охраняются законодательством!