Книги

Философское исследование науки

Ивин А.А.

Возрастное ограничение:

12+

Жанр:

Философия

Издательство:

Проспект

Дата размещения:

15.08.2015

ISBN:

9785392189748

Язык:

Объем текста:

603 стр.

Формат:

epub

Глава XIV.
ТИПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕОРИЙ

§ 1. Два полюса истории

В развитие представлений о стиле мышления, господствующем в некоторый период времени или в определенной области познания, рассмотрим основные стили, или типы, современных теорий, касающихся природы общества. Интерес к этой теме связан с несколькими обстоятельствами. Прежде всего, конкретизация и уточнение понятия стиля мышления применительно к социальным наукам позволяет дать более ясную характеристику научному методу и еще раз подчеркнуть то, что этот метод не может быть представлен как исчерпывающая система простых и однозначно определенных правил. Границы научного метода размыты, понятие научного метода относится к понятиям, являющимся одновременно и неясным, и неточными.

Стили социального теоретизирования позволяют также отчетливее понять различие между науками о природе, с одной стороны, и науками об обществе, с другой. В частности, анализ этих стилей хорошо показывает, что науки об обществе всегда опираются на определенные ценности, причем в один и тот же период времени имеется несколько конкурирующих между собой систем ценностей, явно или неявно лежащих в основе социальных теорий данного периода.

Исследование стилей социального теоретизирования является важным и в прагматическом плане. Наука существует в определенной социальной среде и во многом зависит от этой среды. Представитель научного сообщества должен хотя бы в общих чертах представлять то общество и ту цивилизацию, в рамках которой протекает и оценивается его работа. В противном случае его нетрудно окажется убедить, что есть «арийская физика» и «неарийская физика», что существует «единственно научная философия», что противоречия являются движущей силой всякого развития не только в обществе, но и в природе, что наука озабочена только средствами для достижения целей, а поскольку постановка последних выходит за ее пределы, ученые не отвечают за социальные последствия развиваемых ими теорий и т. п.

Без отчетливого представления о современном обществе невозможно решение даже частных проблем как в социальных, так и в гуманитарных науках. Далее будут эскизно очерчены основные типы современных социальных теорий, конкурирующих между собой теорий. Это позволит яснее представить современные стили социального теоретизирования, понять в общих чертах нынешнее общество и перспективы его обозримого будущего и, наконец, почувствовать ту социальную среду, в которой существует и развивается современная наука.

Науки об обществе обладают определенным своеобразием в сравнении с науками о природе, или естественными науками. Социальные факты не так устойчивы и однозначны, как естественно-научные: первые подобны каплям воды на раскаленном железе. Социальные теории всегда страдают известной умозрительностью, что делает их объяснения и предсказания довольно неопределенными. Кроме того, теории, касающиеся человеческой истории, не устанавливают, как уже говорилось, каких-либо законов. Это придает историческим объяснениям и предсказаниям настолько большую неопределенность, что иногда говорят: история учит только тому, что она ничему не учит.

Вместе с тем в своей глубинной основе науки об обществе и науки о природе едины: они отправляются от фактов и пытаются сконструировать теории, позволяющие понимать, объяснять и предсказывать изучаемые явления. Науки об обществе, если они стремятся к объективному знанию, руководствуются тем же научным методом, которого придерживаются науки о природе.

В конце XIX – начале ХХ в. распространенной была идея, что наука при всем ее могуществе связана очень жестким ограничением: она способна давать только знание тех средств, которые необходимы для достижения поставленных целей, но не знание самих целей. Вопрос о том, откуда появляются те цели, которые ставят перед собою человек и общество и почему именно эти цели не могут быть подвергнуты научному исследованию, оставался неясным. Обычно на него отвечали в духе позитивизма и неопозитивизма: цели – это ценности, а наука ценностями не занимается, поскольку конечная задача научного исследования – истина. Иными словами, идея, что наука изучает только средства для достижения некоторых целей, но не способна ничего сказать о самих целях, напрямую связывалась с типичным для позитивизма и неопозитивизма требованием исключать ценности из языка науки.

В дальнейшем рассмотрение конкретных научных теорий, касающихся развития человеческого общества и самого человека, покажет, что социальная теория, пытающаяся говорить лишь о средствах для достижения целей, появляющихся неизвестно откуда, попросту невозможна. Суть социального исследования в том, чтобы уловить те тенденции развития общества, которые представляются позитивно ценными, и указать средства, необходимые для успешной реализации таких тенденций. Что касается негативных тенденций развития общества, социальная теория должна выявить их и предложить конкретные способы их преодоления.

Цели развития общества действительно являются ценностями, они представляют собой, как говорил Ф. Ницше, пунктиры человеческой воли. Основополагающие социальные цели не изобретаются социальными науками. Самые важные из таких целей вызревают в толще самой социальной жизни. Задача социальных наук состоит в том, чтобы выявить и прояснить их, а уже после этого попытаться найти способы их достижения.

Социальная наука, если она претендует на какую-то значимость в социальной жизни, должна говорить, таким образом, не только о средствах для достижения неизвестно кем поставленных целей, но и о самих целях. В рамках каждой эпохи (за исключением первобытной, или архаической, эпохи) имеются разные типы обществ, или цивилизаций. Их можно подразделить на три группы: коллективистические цивилизации, индивидуалистические цивилизации и промежуточные цивилизации.

Иными словами, всякое конкретное общество или находится на одном из двух полюсов (в непосредственной близости от него), или, что бывает гораздо чаще, с той или иной силой тяготеет к одному из полюсов. Формы коллективизма и индивидуализма меняются от эпохи к эпохе, отдельные общества дрейфуют от коллективизма к индивидуализму и наоборот, но две крайние точки, между которыми разворачивается история, остаются почти неизменными по своей сути.

Сосредоточим главное внимание на анализе коллективистических и индивидуалистических обществ. Промежуточные между отчетливым коллективизмом и отчетливым индивидуализмом общества требуют самостоятельного анализа, тем более важного, что такие общества составляют подавляющее большинство. Однако своеобразие любого из промежуточных обществ не может быть успешно проанализировано без учета того, к какому из двух возможных полюсов оно тяготеет.

Коллективистическое или индивидуалистическое устройство общества определяет все сколько-нибудь существенные характеристики социальной жизни, начиная с государства, прав личности и ее автономии и кончая культивируемыми в обществе разновидностями любви. Каждая новая эпоха воспроизводит коллективизм и индивидуализм, причем воспроизводит их в новой форме. Это означает, что ход человеческой истории не является прямолинейным, в частности, он не является, вопреки Марксу и его сторонникам, последовательным восхождением от предыстории человеческого общества к его истории, наиболее полно отвечающей «сущности человека». Это не удивительно, так как даже история техники – это никоим образом не прямолинейная история, в ней существует не единое действие, но многие действия, многие отступления и многие «сложности».

Термин «коллективизм» обычно обозначает признание абсолютного главенства некоторого коллектива или группы, например общества, государства, нации или класса, над человеческой личностью. Суть коллективизма можно передать принципом: «Все в коллективе, все благодаря коллективу, ничего против коллектива». Коллективизму, ставящему коллектив над индивидом, противостоит индивидуализм, подчеркивающий автономию личности, ее независимость и самостоятельную ценность.

Термином «коллективизм» обозначают и конкретные общества, решительно и последовательно реализующие принцип коллективизма. Характерным примером такого общества является тоталитаризм, подчиняющий все без исключения стороны социальной и индивидуальной жизни контролю государства. Иногда под «коллективизмом» имеют в виду один из вариантов тоталитаризма – коммунистическое общество, отличающееся особо последовательным коллективизмом и максимальным ограничением автономии личности.

Условимся понимать под коллективизмом социальную систему, стремящуюся с помощью любых средств, включая и насилие, радикально преобразовать общество во имя достижения некой единой, всеподавляющей цели и отрицающую во имя этой цели автономию индивида. Коллективизм может быть теоретическим, существующим в форме более или менее разработанного проекта коллективистического переустройства общества, или практическим, существующим в виде конкретного коллективистического общества.

Коллективизму противостоит индивидуализм, не намеревающийся решительно перестраивать общество ради какой-то универсальной, обязательной для всех цели и допускающий в широких пределах независимость индивидов. Индивидуализм может существовать как в форме теории, так и в виде реального индивидуалистического общества, возможно, не руководствующегося в своей жизни никакой теорией.

Примером античного индивидуалистического общества может служить Древняя Греция, прежде всего афинская демократия. Практический древний коллективизм хорошо иллюстрирует древнеегипетское общество. Двумя вариантами современного практического коллективизма являются нацистское германское государство и коммунистическое советское государство. До своего утверждения в качестве социальных систем нацизм и коммунизм существовали соответственно в форме теории создания чисто арийского государства и марксистско-ленинской теории построения коммунистического общества.

Термины «коллективизм» («коллективистическое общество») и «индивидуализм» («индивидуалистическое общество») широко употребляются с конца XIX – начала ХХ в., т. е. с того времени, когда социализм как ведущая форма современного коллективизма стал превращаться из вопроса теории в дело реальной социальной практики.

Коллективизм и индивидуализм как две крайние, полярные формы социального устройства противопоставляются К. Поппером, Ф. А. Хайеком, З. Бжезинским, Р. Ароном и др. Общество представляет собой определенную общность, некоторый обширный коллектив, члены которого действуют совместно и связаны между собой тысячами и тысячами нитей. Древний предок человека был стадным животным и, отбившись от стада, погибал. Человек как homo sapiens также не способен существовать вне определенного человеческого сообщества. Более того, вне такого сообщества он не способен даже стать человеком. Если ребенок растет, как это иногда случалось, среди дикой природы, позднее, оказавшись среди людей, он остается диким существом, не способным сделаться полноценным человеком.

Общество – это определенная взаимосвязь коллективности и индивидуализма, действий человека в составе определенных сообществ и его автономных, индивидуальных действий. Противопоставление друг другу коллективистического общества и индивидуалистического общества не имеет в виду умаления важности коллективистических начал в жизни общества: без них общественная, т.е. совместная, жизнь людей невозможна. Умаление коллективистических начал в любом обществе, будь оно коллективистическим, индивидуалистическим или промежуточным, чревато разрушением этого общества. Общество представляет собой определенное равновесие коллективного и индивидуального.

Своеобразие коллективистического общества в том, что оно доводит коллективные принципы социальной жизни до крайности. Под флагом глобальной цели коренного переустройства общества оно стремится растворить индивида в его коллективе и в обществе в целом, лишить личность всякой автономии, предельно ограничить ее свободу и сделать ее тем самым простым «винтиком» огромного социального механизма. Индивидуалистическое общество, напротив, предоставляет своим индивидам существенную независимость в определенных сферах их деятельности, но постоянно рискует при этом нарушением хрупкого баланса коллективного и индивидуального в своей жизни.

Понятия «коллективизм» и «индивидуализм» имею скрытый оценочный характер, но это не может быть достаточно веским доводом против их использования в новых значениях. Во-первых, в своих новых значениях в языке социальных наук данные слова уже используются около ста лет, и ни к каким недоразумениям это не привело. Физика когда-то тоже взяла «оценочные» слова «сила», «энергия» и другие из обычного языка и сделала их точными научными понятиями. Во-вторых, нет оснований говорить, что если в том или ином обычном языке «коллективизм» несет позитивную оценку, а «индивидуализм» – негативную, то в научном употреблении оценки, выраженные этими словами, меняются на противоположные. «Коллективизм» и «индивидуализм», превращаясь в термины языка науки, становятся оценочно нейтральными и перестают быть оценочными словами.

В частности, отнесение какого-то общества к коллективистическому не предполагает никакой отрицательной оценки этого общества, точно так же как эпитет «индивидуалистическое» не означает какой-либо похвалы тому обществу, к которому он прилагается. Коллективистическое устройство общества и индивидуалистическое его устройство – два вечных полюса человеческой истории. Наивно было бы отождествлять одну из данных крайних форм общественного устройства со злом, а вторую – с добром и заявлять, что история каждого конкретного общества – это попеременное движение то к полюсу зла, то к полюсу добра и что подавляющее большинство реально существующих обществ тяготело все-таки к полюсу зла. Язык науки не может содержать подобных субъективных оценок.

Коллективизм и индивидуализм представляют собой два крайних, противоположных способа общественного устройства. В чистой форме они проявляются только в немногих обществах. Остальные общества не являются явно коллективистическими или открыто индивидуалистическими, а только тяготеют – притом с разной степенью интенсивности – к одному из этих полюсов.

Скажем, в современном мире к собственно коллективистическим странам относятся коммунистические Северная Корея, Куба и, возможно, ряд арабских стран, строящих «национальный социализм»; к открыто индивидуалистическим принадлежат либерально-демократические общества Западной Европы и Северной Америки. Остальные страны лишь тяготеют к одному из этих полюсов, находясь от них на самом разном удалении. Ряд стран, и в их числе Россия, долгое время составлявших ядро коллективизма, сейчас достаточно устойчиво движутся в сторону индивидуалистического общественного устройства.

Выделение коллективизма и индивидуализма как двух чистых форм (или полюсов) устройства общества не означает, конечно, что мировая история представляется как арена никогда не затихающей борьбы между данными формами. Коллективизм и индивидуализм противостоят друг другу как способы общественного устройства, но из этого вовсе не следует, что они непременно ведут открытую или тайную войну друг с другом. Коллективистические и индивидуалистические общества вполне могут мирно сосуществовать. Об этом говорит современная история и почти вся предшествующая история. Противостояние коллективизма и индивидуализма обострилось и дошло до войны только в ХХ в., когда мир стал особенно тесным, а коллективизм – особенно агрессивным. История не движется борьбой коллективизма с индивидуализмом точно так же, как она не движется ни борьбой классов, как полагал марксизм, ни борьбой наций (рас), как считал национал-социализм.

Двухполюсность человеческой истории очевидным образом не совместима с идеей однородности, или гомогенности, исторического времени. Гетерогенность истории, неравномерность развития отдельных обществ и регионов, тяготение их то к одному, то к другому из полюсов истории вызваны изменчивостью факторов духовной и материальной жизни конкретных обществ, с плюрализмом культур, с многообразием социально-исторического опыта и т. п.

Коллективистические общества одной эпохи, даже находящиеся в разных частях света и совершенно не связанные между собой, обнаруживают удивительное и далеко идущее сходство, начиная со способов мышления и строя чувств и кончая формами коллективных действий, собственности, идеологии, искусства и т. д. Точно так же обстоит дело с индивидуалистическими обществами, относящимися к одной и той же эпохе. Так, нет сомнения, что древнеегипетское и древнекитайское общества сходны друг с другом во многих даже конкретных деталях социальной жизни. Точно так же вплоть до частностей похожи друг на друга коммунистическое и нацистское общества. Родство древнегреческого и древнеримского обществ очевидно.

Еще более примечательно то, что коллективистические общества, принадлежащие к разным историческим эпохам, обнаруживают глубинное, но, тем не менее, несомненное сходство между собой. Разделенные иногда тысячелетиями, они демонстрируют очень похожие друг на друга стили теоретического мышления, настрои чувств и способы коллективной деятельности. Но если в случае коллективистических обществ одной и той же эпохи можно говорить о содержательном сходстве их мышления, верований, действий, то применительно к коллективистическим обществам разных эпох речь должна идти о формальном, или структурном, сходстве. Сходным образом подобны друг другу и индивидуалистические общества, относящиеся к разным эпохам.

Есть несомненное сходство, например, между средневековым феодальным коллективистическим обществом и современными формами социалистического устройства общества, подобными коммунизму или нацизму. Не случайно общественный строй коммунистической России иногда называли феодальным социализмом. Столь же очевидно сходство, существующее, скажем, между индивидуалистическим обществом Древней Греции и современным западным индивидуалистическим обществом.

Подобие друг другу коллективистических обществ, относящихся к разным эпохам истории, позволяет ввести общее представление о коллективизме (коллективистическом обществе) и говорить о коллективизме как об одной из определяющих тенденций истории. Аналогично сходство индивидуалистических обществ разных эпох позволяет сформулировать общее представление об индивидуализме (индивидуалистическом обществе) и рассматривать индивидуализм как вторую решающую тенденцию исторического развития.

Сходство форм коллективизма, принадлежащих разным эпохам, не должно быть поводом для такого упрощения реальной истории, когда все они истолковываются как предварительные наброски современной, индустриальной формы коллективизма (социализма), с которыми современный коллективизм имеет внутреннее родство и из которых он едва ли не вырос. В таком случае пришлось бы говорить о «хилиастическом социализме», «государственном социализме империи инков или Древнего Египта» и т. п. Это было бы модернизацией истории, явным опрокидыванием ее в прошлое.

Упрощающей модернизацией является и представление современного индивидуализма как наследника и продолжателя древнегреческого индивидуализма. Максимум, о чем здесь можно говорить, – это осознание, причем довольно позднее, современным индивидуализмом определенной идейной близости с древнегреческим индивидуализмом.

Одна из тенденций новой и новейшей истории – модернизация, переход от традиционного общества к модернизированному обществу. Эта тенденция сделалась заметной в Западной Европе уже в XVII в., позднее она распространилась почти на все регионы.

Для традиционных обществ характерны прежде всего опора на веру, а не на разум, на традицию, а не на знание, пренебрежительное отношение к экономическому росту, к внедрению новых технологий и управлению экономикой. Модернизирующиеся общества опираются в первую очередь на разум, знание и науку, проводят последовательную индустриализацию, резко увеличивающую производительность труда, усиливают роль управления, в частности управления экономикой, и придают развитию производительных сил определенные динамизм и устойчивость. Модернизация ведет к росту сложности общественной системы, интенсификации коммуникаций, постепенному формированию мирового сообщества. Процесс модернизации характерен не только для капиталистических, но и для социалистических стран. Последние также апеллируют к разуму и науке и стремятся обеспечить устойчивый экономический рост. Более того, они претендуют на гораздо более эффективную модернизацию, чем та, которая доступна капиталистическим странам.

Модернизация не является, конечно, историческим законом, охватывающим все общества и все эпохи. Она характеризует переход от аграрно-промышленного общества к индустриальному и представляет собой тенденцию лишь нескольких последних веков. Эта тенденция заметно усилилась в ХХ в., но при неблагоприятном стечении обстоятельств она способна угаснуть в будущем (исчерпание природных ресурсов, чрезмерный рост народонаселения, обострение глобальных экологических проблем и т. п.).

Две фундаментальные оппозиции: «коллективистическое общество – индивидуалистическое общество» и «традиционное общество – модернизированное общество» позволяют дать простую схему современной общественно-экономической ситуации. Эта схема соединяет современную тенденцию модернизации с представлением о двух возможных полярных типах социального устройства. Схема показывает не единственность так называемого западного пути, как не единственность социалистического (коммунистического) выбора. Нет общей дороги, которую должно было бы пройти, пусть в разное время и с разной скоростью, каждое общество. История не идет в направлении, когда-то предсказанном Марксом, – к коммунизму. Но она не является и повторением всеми обществами того пути, который прошли в свое время западноевропейские страны.

К. Поппер проводит различие между закрытым и открытым обществом. Первое – это племенное или коллективистическое общество, второе – общество, в котором индивиды вынуждены принимать личные решения. Закрытое общество можно охарактеризовать как магическое, а открытое – как рациональное и критическое, но с учетом того, что магическая установка никогда не уходит из человеческой жизни и в какой-то мере присутствует даже в самых «открытых» из всех построенных до сих пор обществ.

Поппер подчеркивает, что «переход от закрытого к открытому обществу можно охарактеризовать как одну из глубочайших революций, через которые прошло человечество». Он называет закрытое общество «коллективистическим», а открытое – «индивидуалистическим». Однако смысл, придаваемый Поппером противопоставлению коллективистического (или коллективистского) общества индивидуалистическому, не вполне ясен. Если коллективистическое общество – это архаическое, племенное общество, то его разумно противопоставлять только древнегреческому обществу, впервые выстроившему социальные отношения на основе индивидуализма и значительной автономии личности. Противопоставлять же архаический коллективизм современному индивидуализму имеет мало смысла, поскольку эти общества разделены тысячелетиями.

Поппер высказывает, хотя и вскользь, мысль о том, что закрытых обществ с самой разной судьбой может быть много, в то время как открытое общество может быть только одно, и оно «может только продвигаться вперед, если оно не хочет быть задержано и возвращено в неволю, в звериную клетку». С этой идеей единственности открытого общества перекликается мысль Поппера о современном западном обществе как прямом продолжении древнегреческого общества.

Все это не особенно ясно. Современное индивидуалистическое общество начало формироваться только в Новое время, и считать его продолжением индивидуалистической революции, начатой в Древней Греции, можно только в плане развития идей, но никак не реальных событий. Из человеческой истории куда-то исчезает Средневековье, историю которого Поппер проходит в семимильных сапогах. Трудно понять, относится ли тоталитаризм, о котором Поппер говорит много интересного, к закрытому обществу. Если тоталитаризм продолжает античные коллективистические традиции, то его можно назвать закрытым обществом.

Дополняя рассуждения Поппера недостающими звеньями, можно сказать, что в человеческой истории существуют и соперничают две традиции: традиция закрытого общества, ведущая от племенного коллективизма через средние века к современному тоталитаризму, и традиция открытого общества, ведущая от древнегреческой демократии к современному западному обществу. Понятия «коллективистическое общество» и «индивидуалистическое общество» оказываются, таким образом, достаточно близкими попперовским понятиям «закрытое общество» и «открытое общество» соответственно.

Термин «открытое общество» подчеркивает то обстоятельство, что это общество в процессе свободного обсуждения и взвешивания альтернатив само выбирает перспективу своего развития. Закрытое общество направлено на достижение однозначно определенной глобальной цели и жестко связано заранее выработанным планом. Оно не избирает свой путь, а реализует свое предназначение, определенное волей бога или законами общественного развития.

Термин «открытое общество», широко употребляемый в современной литературе, будет далее использоваться далее для обозначения современного индивидуалистического или близкого к нему общества. Соответственно термин «закрытое общество» будет означать современное коллективистическое или близкое к нему общество.

§ 2. Современное общество

К. Маркс как-то заметил, что анатомия человека есть ключ к пониманию анатомии обезьяны. Более высокая стадия развития какого-то явления позволяет яснее понять предшествующие стадии его развития. В этом смысле история прошлого века является ключом к пониманию всей человеческой истории.

Целесообразно сконцентрировать обсуждение прежде всего на современном капитализме, обычно именуемом посткапитализмом, и современном крайнем, или тоталитарном, социализме в его коммунистическом и национал-социалистическом вариантах. Необходим анализ как материальной, так и духовной сторон жизни посткапиталистических и социалистических обществ, поскольку динамика развития отдельных обществ определяется в первую очередь взаимодействием этих двух сторон. Общества, лежащие между посткапитализмом и социализмом и тяготеющие к одному из этих полюсов, требуют специального рассмотрения.

Современное общество, т. е. общество ХХ–ХХI вв. – это общество, расколотое на две противостоящие друг другу системы – посткапитализм и социализм, между которыми располагается множество стран, с той или иной силой тяготеющих к одному из этих двух полюсов. Понятие «социализм» употребляется в двух значениях. Во-первых, под социализмом имеется в виду концепция, ставящая глобальную цель свержения капитализма, построения в обозримом будущем совершенного общества, завершающего историю человечества, и требующая мобилизации для достижения этой цели всех имеющихся в распоряжении общества ресурсов. Во-вторых, социализм – это реальное общество, пытающееся воплотить в жизнь социалистические идеалы. Социализм в первом значении можно назвать теоретическим, во втором – практическим, или реальным, социализмом.

Расхождение между социалистической теорией и социалистической практикой является, как это продемонстрировала история прошлого века, радикальным. Если теоретический социализм рисует едва ли не райскую жизнь, которая должна вот-вот наступить на земле благодаря самоотверженным усилиям общества, то социалистическая практика представляет собой настоящий ад, в огне которого погибают десятки миллионов невинных жертв.

Социализм существовал в XX в. в двух основных формах: левый социализм, или коммунизм, и правый социализм, или национал-социализм. К середине века национал-социализм, развязавший войну за свое мировое господство, был разгромлен. К концу века коммунизм, также стремившийся к утверждению своего могущества в мировом масштабе, распался под грузом порожденных им самим неразрешимых проблем.

Посткапиталистическое и социалистическое общества принципиально различны. Вместе с тем между этими двумя крайними типами общественного устройства имеется и определенное сходство. Это как раз то сходство, по поводу которого говорят: крайности сходятся. Суть сходства посткапитализма и социализма:

• каждое из этих обществ склонно представлять себя единственной успешно развивающейся цивилизацией, а в индустриальную эпоху, когда человечество начинает обретать все большее единство,— авангардом всего человечества;

• высшим своим смыслом каждое из них считает научно-техническое господство над миром, все возрастающую эксплуатацию окружающей среды;

• эти общества отрицают идею равноправия разных культур и их неприводимого к общему знаменателю разнообразия;

• своей задачей в отношении других культур данные общества считают подстегивание их поступательного движения в направлении кажущихся им очевидными целей;

• исключительную роль играет культ аналитической мысли и утилитарного разума;

• пренебрежительное отношение к нетехническим критериям определения уровня развития того или иного общества или народа;

• упрощенная концепция развития заставляет эти общества скептически относиться к культуре прошлого, к своеобразию существования других народов, ко всем, кроме собственных, обычаям и традициям;

• данные общества склонны пренебрегать национальными различиями, акцентируя свое внимание на деятельности, которая является, в сущности, интернациональной;

• эти общества во многом утрачивают способность сомневаться в самих себе, они остаются глухими и к критике извне;

• культура в этническом значении, включающая обязательную приверженность незыблемой традиции, приносится ими в жертву культуре, понимаемой прежде всего как художественное и литературное творчество;

• данные общества отрицают то, что разные формы организации человеческой жизни и разные системы символического осмысления бытия достойны равного уважения.

Подводя итог общей характеристике двух полюсов современного общества, можно сказать, что первый выход индустриального коллективизма на мировую арену оказался неудачным. Национал-социализм потерпел сокрушительное военное поражение, его вожди или покончили с собой, или были повешены по приговору Нюрнбергского трибунала. В большинстве развитых стран национал-социалистическая идеология отныне запрещена.

Социализм коммунистического типа добился большего: он охватил почти треть человечества и занял едва ли не половину земной поверхности. Но и его успех оказался временным. Уже в 70-е гг. прошлого века стало ясно, что и эта форма социализма обречена на гибель. Уход с исторической арены двух ведущих форм социализма внушил многим убеждение, что социализм – исторически случайное явление, какое-то досадное отклонение от основного пути истории и что теперь о социалистическом коллективизме, навсегда ушедшем в прошлое, можно благополучно забыть.

Подобное убеждение – только иллюзия и притом опасная иллюзия. Постиндустриальный коллективизм вряд ли вернется в крупных масштабах в виде старого социализма (национал-социализма или коммунизма). Но нельзя исключить, что постиндустриальный коллективизм возвратится в некоторой новой, неведомой пока форме.

Коллективизм порождается не мифическими универсальными историческими законами, а переменчивыми обстоятельствами реальной человеческой истории. Источником коллективизма являются не теории, придуманные выдающимися мыслителями и приводящие затем в движение широкие массы. Теории вторичны, а главным источником коллективизма является, если говорить самым общим образом, нужда, крайняя степень обострения социальных проблем и отсутствие иных средств для их решения, кроме консолидации всего общества для радикального преодоления сложившейся ситуации и построения совершенно нового общества, не опирающегося уже на начала индивидуализма. Это заставляет вводить централизованное планирование сначала экономикой, а затем и иными сферами жизни, пренебрегать правами и свободами личности, применять насилие для реализации глобальной цели и т. д. Характерным примером такого рода нужды служит война, заставляющая даже демократические государства налагать ограничения на свободу, демократию, конкуренцию, частично национализировать собственность и т. п.

«Коммунистическая и другие разновидности тоталитарной экономики, управления и образа жизни – это дети критических ситуаций родителей. Это сильные, но опасные ”лекарства”, применяемые для противодействия безнадежной «кризисной болезни». В условиях этой “болезни” они иногда (хотя и не всегда) полезны в преодолении “болезни” и восстановлении нормального “здоровья” больного социального организма. Как только его здоровье улучшается, такое лекарство не только перестает быть необходимым, но даже становится вредным для общества. По этой причине оно постепенно отменяется и заменяется «нормальным» режимом социальной, культурной и индивидуальной жизни, свободной от чрезвычайной правительственной регламентации и других тоталитарных черт». Таким образом, резкое ослабление постиндустриального коллективизма не означает, что в случае наступления новых глубоких социальных кризисов он не вернется на историческую сцену в какой-то обновленной форме.

Посткапитализм. Посткапитализм, называемый также современным капитализмом или неокапитализмом, представляет собой индивидуалистическое общество постиндустриальной эпохи. Посткапитализм пришел в прошлом веке на смену раннему, или «дикому», капитализму, достигшему своего расцвета в середине XIX в.

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Философское исследование науки" (Ивин А.А.) охраняются законодательством!

Философское исследование науки

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава XIV.
ТИПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕОРИЙ

§ 1. Два полюса истории

§ 2. Современное общество

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Философское исследование науки

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава XIV.ТИПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕОРИЙ

§ 1. Два полюса истории

§ 2. Современное общество

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Глава XIV.
ТИПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕОРИЙ