|
|
ОглавлениеГлава I. Транспортные преступления. Понятие, система, история, зарубежное законодательство Глава II. Нарушение безопасности движения или эксплуатации транспорта или транспортного средства Глава IV. Нарушение условий безопасности функционирования транспорта Глава V. Преступления в сфере функционирования транспорта, определенные законом Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава IV. |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| 2011 |
2012 |
2013 |
2014 |
2015 |
| 3 |
1 |
3 |
6 |
1 |
Подобного рода показатели естественны, отражают фактическое состояние защищенности объектов транспортной инфраструктуры. Это преступление в силу своей специфики не может быть широко распространенным явлением, не имеет латентности.
Преступление, предусмотренное ст. 266 УК РФ, также не относится к числу распространенных деяний (табл. 6).
Таблица 6
| 1997 |
1998 |
1999 |
2000 |
2001 |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
| 70 |
59 |
60 |
56 |
58 |
27 |
26 |
32 |
22 |
24 |
| 2007 |
2008 |
2009 |
2010 |
2011 |
2012 |
2013 |
2014 |
2015 |
|
| 11 |
14 |
27 |
13 |
15 |
13 |
16 |
4 |
8 |
|
При оценке динамики этого преступления надо иметь в виду, что в 2003 г. в редакцию ст. 266 УК РФ были внесены изменения, это могло сказаться на фиксации деяния в статистике.
Практически сопоставимы статистические данные по преступлению, предусмотренному ст. 267 УК РФ, с предыдущим преступлением этой группы (табл. 7).
Таблица 7
| 1997 |
1998 |
1999 |
2000 |
2001 |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
| 53 |
43 |
51 |
43 |
50 |
17 |
12 |
15 |
20 |
25 |
| 2007 |
2008 |
2009 |
2010 |
2011 |
2012 |
2013 |
2014 |
2015 |
|
| 15 |
14 |
17 |
18 |
3 |
4 |
1 |
2 |
4 |
|
Обращает на себя внимание резкое снижение количества регистрируемых преступлений начиная с 2011 г. Вероятно, на это сказались иные факторы, а не изменение законодательства. Последнее обстоятельство повлияло на динамику этих преступлений в 2003–2010 гг.
В статистике отдельно не выделяются деяния, предусмотренные ст. 269 УК РФ, связанные с нарушением правил безопасности при строительстве и ремонте магистральных трубопроводов. В целом же динамика указанного преступления показана в § 2 данной главы (табл. 4).
Статья 271.1 введена в Уголовный кодекс РФ, как говорилось, в ноябре 2011 г. Единственное преступление было зарегистрировано в 2014 г., ни до этого, ни после этого дел по нарушению правил использования воздушного пространства РФ не возбуждалось. Пожалуй, можно предположить, что официальная статистика не в полной мере отражает динамику данного преступления; об этом могут свидетельствовать публикации в средствах массовой информации.
Статья 267.1 УК РФ введена в действие только в 2017 г.
§ 1. Нарушение требований в области транспортной безопасности
Появление уголовно-правовой нормы, содержащейся в ст. 263.1 УК РФ, в литературе в целом воспринято положительно. Например, А. И. Коробеев по этому поводу пишет: «…криминализация законодателем… данного деяния призвана была устранить пробел в уголовной наказуемости целого ряда опасных транспортных правонарушений…». Н. И. Пикуров также отмечает, что «норма, содержащаяся в ст. 263.1 УК РФ, предназначена для регулирования уголовной ответственности за нарушение требований ФЗ “О транспортной безопасности” от 9 февраля 2007 г., которые долгое время оставались без подкрепления уголовно-правовыми санкциями».
Однако такого единодушия среди специалистов нет, когда встает вопрос о юридической природе рассматриваемого преступления, соответственно и о его объекте, наконец, признании деяния транспортным. Так, некоторые авторы полагают, что «…сущность объекта преступления, предусмотренного ст. 263.1, характеристика уровней безопасности объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств убедительно свидетельствуют об иных правовой природе и социальной направленности деяния по сравнению с преступлениями, объединенными в гл. 27 УК. В связи с этим представляется сомнительным признание законодателем данного преступления транспортным и определение его места в системе Особенной части УК».
Н. И. Пикуров, также не считая рассматриваемое преступление транспортным, приводит ряд аргументов в пользу этого. Во-первых, по его мнению, объект преступления, предусмотренного ст. 263.1 УК РФ, хотя и имеет некоторое отношение к функционированию транспорта, по своей сути лишь частично связан с движением или эксплуатацией транспортных средств. Недаром законодатель для его обозначения использует иной, нежели в собственно транспортных преступлениях, термин – транспортная безопасность.
Во-вторых, имеется не только терминологическая, но и сущностная разница. Правила безопасности движения или эксплуатации транспорта, о которых говорится в ст. 263 УК РФ, и меры защиты объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств от актов незаконного вмешательства (требования безопасности), предусмотренные в ст. 263.1 УК РФ, как понятия не совпадают по объему и не пересекаются. Безопасность движения или эксплуатации транспорта или транспортных средств обеспечивается регулированием деятельности лиц, непосредственно или опосредованно управляющих транспортными средствами или создающих условия для безопасного их функционирования; транспортная же безопасность, как это предполагает уголовно-правовая норма, – путем регулирования других по содержанию общественных отношений (хотя и связанных с использованием транспортных средств). В связи с этим логичен вывод: понятие «транспортная безопасность» не является родовым по отношению к понятию «безопасность движения и эксплуатации транспортных средств».
В-третьих, транспортная безопасность применительно к уголовному праву трактуется узко – только как защищенность от актов незаконного вмешательства. Последнее предполагает умышленное действие, поэтому неосторожное нарушение защищенности объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств под данное понятие не подпадает.
В-четвертых, по мере развития законодательства о транспортной безопасности это юридическое понятие приобретет значение родового, охватывающего все виды транспортной безопасности, что потребует соответствующей корректировки наименования рассматриваемого преступления и его описания.
Полемизируя с Н. И. Пикуровым, А. И. Коробеев, по сути, не приводит контрдоводов, пожалуй, кроме одного. Он пишет: «При всей убедительности приведенной аргументации нельзя в полном объеме согласиться с выводами ее автора. Как представляется, с определенной условностью (при соответствующей трактовке отдельных признаков данного преступления) его все-таки можно причислить к посягательствам на общественные отношения в сфере безопасности функционирования транспортных средств, т. е. признать последние непосредственным объектом преступления. Для этого достаточно истолковать выражение “транспортная безопасность” в широком значении указанного термина… В противном случае придется признать, что название главы УК РФ уже не соответствует ее содержанию, ибо она загромождена составами преступлений, посягающими на иной видовой объект, чем тот, ради охраны от посягательства на который конструировалась изначально данная глава». Выход из создавшегося положения А. И. Коробеев видит в том, чтобы признать в качестве непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 263.1 УК РФ, общественные отношения в сфере безопасности функционирования транспорта как элемента транспортной безопасности.
Н. И. Пикуров выделяет три параметра безопасности транспорта:
– первый (основной, профильный), заключающийся в обеспечении защищенности жизни, здоровья граждан, а также имущественных отношений от причинения вреда в результате движения и эксплуатации транспортных средств как источников повышенной опасности (объект уголовно-правовой охраны, именуемый безопасностью движения и эксплуатации транспорта – ст. 263, 264, 268 и в определенной части ст. 266 и 267 УК РФ);
– второй, связанный с безопасностью транспорта как объекта воздействия на окружающую среду и здоровье населения (в этих отношениях транспортная специфика не является преобладающей, поэтому законодатель их не включил в объект уголовно-правовой охраны норм гл. 27 УК РФ, оставив под охраной норм других глав УК РФ);
– третий, характеризующийся защищенностью объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств от незаконного вмешательства (ст. 263.1 УК РФ).
Таким образом, автор рассматриваемый объект уголовно-правовой охраны относит к безопасности транспорта. То, что в этом случае вмешательство осуществляется извне, не имеет принципиального значения для признания деяния транспортным (например, никто же не отрицает обоснованность отнесения к их числу преступления, предусмотренного ст. 267 УК РФ). К тому же, не в этом заключается суть деяния, она выражается в неисполнении соответствующих требований по соблюдению транспортной безопасности. Понятие «вмешательство» использовано законодателем в Федеральном законе от 9 февраля 2007 г. № 16-ФЗ «О транспортной безопасности» для характеристики механизма нарушения состояния защищенности объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств. Под ним понимается противоправное действие (бездействие), в том числе террористический акт, угрожающее безопасной деятельности транспортного комплекса, повлекшее причинение вреда жизни и здоровью людей, материальный ущерб либо создавшие угрозу наступления таких последствий.
Как уже указывалось, транспорт является сложным многоуровневым технико-технологическим комплексом. Его безаварийная работа обеспечивается в том числе и нормативно определенным состоянием объектов транспортной инфраструктуры. В этом не сложно убедиться, обратившись к толкованию этого понятия. К объектам транспортной инфраструктуры относятся:
– технологический комплекс, включающий в себя: железнодорожные, трамвайные и внутренние водные пути;
– контактные линии;
– автомобильные дороги, тоннели, эстакады, мосты;
– метрополитены;
– судоходные гидротехнические сооружения;
– аэродромы;
– объекты систем связи, навигации и управления движением транспортных средств и т. д.
Надо иметь в виду, что нормативными правовыми актами характеристика предмета может конкретизироваться. Например, в соответствии с постановлением Правительства РФ от 23 мая 2017 г. «О воздушных судах авиации общего назначения, относимых к транспортным средствам в соответствии с Федеральным законом “О транспортной безопасности”» в понятие «транспортные средства» включаются: 1) вертолеты с максимальной взлетной массой 3100 кг и более; 2) иные воздушные суда с максимальной взлетной массой 3100 кг и более.
Разумеется, без нормального, отвечающего нормативно закрепленным требованиям функционирования указанных объектов транспортной инфраструктуры невозможно обеспечить безопасность движения или эксплуатации транспорта и транспортных средств.
А. И. Коробеев говорит о необходимости широкого толкования понятия «транспортная безопасность», однако определения не формулирует, а лишь ссылается на пояснительную записку к проекту Федерального закона «О транспортной безопасности», в которой говорится, что основные положения законопроекта «призваны объединить правовые нормы, регулирующие вопросы обеспечения транспортной безопасности для различных видов транспорта, в единый институт законодательства, устранить пробелы и противоречия в действующем законодательстве». На наш взгляд, эта декларация ничего не проясняет, не освобождает от необходимости анализа сущности объекта уголовно-правовой охраны.
В рассуждениях автора необходимо выделить одну деталь: рассматриваемое преступление совершается в сфере безопасности функционирования транспортных средств (точнее – транспорта). Проблема заключается в том, чтобы выделить элемент этой сферы, взятый под охрану уголовно-правовой нормой, содержащейся в ст. 263.1 УК РФ. Очевидно, что им не является собственно безопасность движения или эксплуатации транспортных средств. Однако существуют определенные условия обеспечения этой безопасности, относящиеся к объектам транспортной инфраструктуры, – путям, системам сигнализации и связи и т. д. Нарушение этих условий может нарушить и безопасность функционирования транспорта или транспортного средства. Следовательно, логичным является предположение: охраняя объекты транспортной инфраструктуры, уголовный закон тем самым обеспечивает безаварийность работы транспорта (транспортного средства). Исходя из этого, можно заключить, что объектом уголовно-правовой охраны выступают общественные отношения, характеризующие условия безопасности движения или эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта, метрополитена, а также автомобильного транспорта и городского электротранспорта. Поэтому включение анализируемой уголовно-правовой нормы в гл. 27 УК РФ является вполне обоснованным, предусмотренное ею преступление отвечает критериям транспортного посягательства.
В литературе высказано мнение, что «акты вмешательства в деятельность транспорта имеют своей целью не нарушение нормальной работы транспорта, они адресуются власти». Вероятно, такой вывод стал возможным из-за некоторого сходства нормативной трактовки транспортной безопасности с определением антитеррористической безопасности, содержащимся в Федеральном законе от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», согласно которому под террористическим актом понимается совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях.
Внимание! Авторские права на книгу "Транспортные преступления: понятие, виды, характеристика. Монография" (Чучаев А.И., Пожарский А.Ю.) охраняются законодательством!
