Теоретические основы судебной экспертологии. Монография

Дьяконова О.Г.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 07.08.2017 ISBN: 9785392248094 Язык: Объем текста: 459 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава I. Теоретические основы макроинститута «Использование специальных знаний»

Глава II. Становление и перспективы развития науки о судебной экспертизе в современных условиях

Глава III. Теоретические основы судебной экспертизы как межотраслевого комплексного института использования специальных знаний

Глава IV. Классификации судебных экспертиз

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава IV.
Классификации судебных экспертиз

4.1. Виды (классификация) судебных экспертиз

Разделению судебных экспертиз на виды (классификации) посвящали в том или ином объеме свои труды многие ученые (А. Р. Шляхов, Р. С. Белкин, Ю. Г. Корухов, Е. Р. Россинская, Т. В. Аверьянова и др.). Несмотря на то что в судебной экспертологии уже сложились более-менее устоявшиеся классификации, дискуссии по основаниям разделения судебных экспертиз на виды все еще продолжаются. Кроме того, далеко не все авторы в своих трудах оценивают должным образом теоретические наработки судебной экспертологии и представляют классификации, способные в определенном смысле запутать правоприменителя.

Классификацию можно понимать как принцип и как систему, а также как метод познания определенных предметов (вещей, явлений). Думается, что классификацию судебных экспертиз (экспертиз) можно определить именно как систематизированное разделение судебных экспертиз (экспертиз) на определенные группы в соответствии с присущими им признаками и по характерным критериям (основания классификации).

Классификация судебных экспертиз имеет больше теоретическое и практическое значение, влияет на совершенствование научных знаний, накопление уже существующих и получение новых, а также повышает уровень правового регулирования в данной сфере общественных правоотношений, исключая ошибки и неточности в назначении судебных экспертиз.

Кроме того, как верно отмечает Т. В. Аверьянова, от классификации судебных экспертиз зависит также организация работы экспертного учреждения, направления совершенствования приборной базы, подготовки специалистов-экспертов.

Ученые классифицируют экспертизы, результаты которых используются в судопроизводстве, по различным основаниям. Однако существуют уже классификации, признанные большинством ученых.

Так, авторы одного из первых учебников по теории судебной экспертизы полагают, что классификация судебных экспертиз может производиться по различным основаниям: объему исследования (основные и дополнительные), последовательности проведения (первичные и повторные), численности и составу экспертов (единоличные и комиссионные), характеру (отрасли) специальных знаний в совокупности с решаемыми задачами и объектами исследования (принято подразделять на классы, роды и виды). Главным критерием в последней классификации является характер исследуемых объектов в совокупности с решаемыми задачами, что позволяет правильно распределить судебные экспертизы по родам и видам, в связи с чем указанные авторы выделяют восемнадцать классов судебных экспертиз, включающих роды и виды.

Ф. Г. Аминев полагает общепризнанной классификацию судебных экспертиз по так называемому триединому основанию: предмету экспертизы, ее объектам и методам исследования. При этом он отмечает, что ряд ученых считают вышеназванную классификацию судебных экспертиз, в основе которой «лежат предметно-объектно-методические характеристики, необоснованной; она противоречит развитию криминалистики и судебной экспертизы, создавая препятствия в развитии предметных экспертиз (например, химической)».

Оппоненты общепризнанного подхода к классификации считают, что классификация судебных экспертиз должна строиться в соответствии с общей классификацией наук. Ф. Г. Аминев считает необоснованным классифицировать судебные экспертизы только в соответствии с общей классификацией наук. Такой подход, по его мнению, может привести к размыванию методической базы исследований объектов конкретных родов экспертиз, составляющих классы. Другой ошибкой, которая может иметь место при разделении судебных экспертиз в соответствии только с классификацией наук, является возведение процесса применения комплекса методов исследования объекта в разряд нового метода его исследования. Не всегда такие попытки выделения судебных экспертиз в классы можно признать удачными.

Полагаем, что основывать классификацию судебных экспертиз только на классификации наук будет несколько неточно, поскольку развивающиеся и видоизменяющиеся отрасли науки накладывают свой отпечаток на виды экспертиз, черпающие специальные знания из этих материнских наук. Однако этот критерий все-таки следует учитывать, чтобы проследить связь используемых специальных знаний в конкретном виде судебной экспертизы (что обеспечит возможность их проверки) с определенной отраслью знаний.

Классификация судебных экспертиз на классы (типы), роды, виды, подвиды имеет существенное теоретическое и практическое значение и, как ни одна другая, подвергается в связи с динамично развивающимися научными исследованиями постоянной доработке. Как верно определяет коллектив авторов, такое деление судебных экспертиз на классы, роды, виды и подвиды имеет существенное научно-практическое значение, так как оно: помогает определить роды и виды экспертиз, производство которых должно быть организовано в конкретных судебно-экспертных учреждениях, а также прогнозировать их развитие и видоизменение; облегчает разработку планов развития теории и практики экспертных исследований; предопределяет подготовку и переподготовку экспертных кадров (их компетенцию и специализацию); помогает лицу (органу), назначающему судебную экспертизу, в правильном выборе соответствующего рода (вида) экспертизы.

Н. П. Майлис также полагает, что предмет, объекты, методы и специальные знания выступают комплексным основаниям для классификации.

Д. В. Артюшенко, присоединяясь к мнению Е. Р. Россинской, полагает, что «в настоящее время не все единицы классификации судебных экспертиз могут быть образованы на основе общности объекта экспертиз, поэтому объединение может происходить и на основании других критериев, например, на основе общности разрешаемых задач и комплекса применяемых методов, общности объектов и комплекса методов и т. д. С учетом практики судопроизводства и результатов теоретических исследований основной следует признать классификацию экспертиз по родам».

Е. Р. Россинская вслед за Р. С. Белкиным предлагает классифицировать судебные экспертизы по несколько иному комплексному основанию: характер исследуемых объектов, решаемые задачи, а также отрасль специальных знаний, использующих сходный инструментарий. Помимо этого, по ее мнению, каждый вид судебной экспертизы характеризуется собственным предметом, объектами и методами исследования. Е. Р. Россинская выделяет 21 класс судебных экспертиз: 1) судебные трасологические экспертизы; 2) судебная экспертиза уничтоженных маркировочных обозначений; 3) судебные экспертизы документов; 4) судебные речеведческие экспертизы; 5) судебная фототехническая экспертиза; 6) судебная портретная экспертиза; 7) судебные экспертизы оружия и следов его применения; 8) судебные экспертизы веществ и материалов; 9) судебно-почвоведческие экспертизы; 10) судебно-биологические экспертизы; 11) судебные экспертизы пищевых продуктов и напитков; 12) судебно-медицинские экспертизы; 13) судебно-психиатрические экспертизы; 14) судебно-психологические экспертизы; 15) судебно-экономические экспертизы; 16) судебные инженерно-технические, инженерно- технологические и инженерно-транспортные экспертизы; 17) судебные компьютерно-технические экспертизы; 18) судебные экологические экспертизы; 19) судебные сельскохозяйственные экспертизы; 20) судебные искусствоведческие экспертизы; 21) иные судебные экспертизы.

При этом Е. Р. Россинская намеренно оставляет перечень открытым, обоснованно полагая, что развитие новых родов и видов судебных экспертиз постепенно будет перерастать в соответствующие классы. Полагаем также, что характер объектов, решаемые задачи и отрасль специальных знаний являются неотъемлемым критерием классификации, в отличие от методов и методик, взаимопроникновение и видоизменение которых в различные классы судебных экспертиз может создать путаницу в классификации.

Е. Р. Россинская считает необходимой проводить унифицированную классификацию судебных экспертиз по родам и видам, за основу которой она предлагает взять разработанную общей теорией судебной экспертологии научную классификацию, поскольку согласовать ведомственные классификации не представляется возможным, в том числе с негосударственными экспертами. Вслед за ней Н. С. Неретина справедливо отмечает, что «подавляющее большинство правоприменителей испытывает необходимость в закреплении в едином нормативном правовом акте единой классификации судебных экспертиз. По нашему мнению, целесообразно подготовить межведомственный нормативно-правовой акт, так как это, во-первых, позволит свести к единому знаменателю наименования судебных экспертиз, а во-вторых, и закрепить общую классификацию судебных экспертиз на законодательном уровне».

О возможности применения единого классификационного критерия вслед за Е. Р. Россинской пишет также Н. А. Костикова, однако отмечает невозможность и нецелесообразность на современном этапе применения такого критерия для классификации экспертиз по классам, родам и видам.

Помимо объектов и задач экспертного исследования, Т. В. Аверьянова предлагает включить в комплексный критерий для классификации судебных экспертиз «такой компонент, как традиция, традиционное представление об объектах и задачах определенного рода, вида экспертизы», обосновывая это тем, что «любые теоретические выводы должны строиться с учетом исторически сложившегося распределения функций между различными учреждениями и распределения знаний между отраслями науки». По сути это общепринятое деление судебных экспертиз.

Кроме того, и Т. В. Аверьянова, и Е. Р. Россинская полагают, что синтетическая природа судебной экспертизы «позволяет снять ярлыки», нивелировать принципиальные различия «между традиционными криминалистическими и прочими экспертизами».

Тем не менее даже при условии учета критериев объекта, характера используемых специальных знаний, методологии, а также традиционного представления об объектах и задачах определенного рода, вида экспертизы, встречаются нелогичные с точки зрения научного обоснования элементы в классификации экспертиз. Так, как верно писала Т. Н. Шамонова, анализируя место судебной экспертизы следов человека, имеющих биологическое происхождение в системе экспертиз, «становление судебно-медицинской экспертизы осуществлялось на положениях судебной медицины как науки и общей (материнской) науки медицины, а также биологии и ее специальных отраслей, и ряда других наук. В свою очередь судебно-биологическая экспертиза объектов, происходящих от человека, сформировавшись в недрах судебно-медицинской экспертизы, опиралась не только на ее теоретические положения, но и на достижения таких отраслей биологии, как генетика, биохимия, биофизика, цитология и др. Самостоятельная роль СБЭ проявляется в ее предмете и объектах исследования, в совокупности методов и методик, специально разработанных применительно к данной области. Вместе с тем в данное время класс судебно-биологических экспертиз представляет только такие роды экспертиз, как ботаническая, зоологическая, ихтиологическая и др. (проводимые в основном в системе Минюста); они делятся на ряд видов по объектам исследования. Экспертизы биологических объектов, относящихся к человеку, в этот класс не включены, что, на наш взгляд, нелогично, хотя и объяснимо сложившейся традицией». С другой стороны, «традиционно указывается деление СМЭ на виды экспертиз (они выше названы) и в нем нет такого вида — «биологическая экспертиза тканей и выделений человека». Эти объекты биологической природы относят к медицинскому исследованию вещественных доказательств, тогда как в системе Минздрава функционируют биологические лаборатории, решающие задачи определения видовой и групповой принадлежности объектов живому организму (человеку) либо отождествления его по следам, веществам и продуктам жизнедеятельности». В результате она предложила именовать экспертизу вещественных доказательств точнее: судебно-биологической и отнести, как отдельный род, в класс биологических экспертиз.

К сожалению, подобные ситуации возникают и с определением места в классификации других экспертиз.

По мнению А. В. Кудрявцевой, самостоятельным основанием для классификации судебных экспертиз являются задачи экспертного исследования, в результате чего экспертные исследования делятся «на идентификационные и неидентификационные. В свою очередь неидентификационные исследования делят на классификационные исследования, диагностические, ситуационные, нормативистские, преобразовательные». По ее мнению, данная классификация играет важную роль в оценке доказательственного значения выводов экспертиз. Кроме того, это основание названо А. В. Кудрявцевой в качестве гносеологического и специального наряду с основанием классификации по предмету, объекту, методикам, источнику специальных знаний и уровням решения экспертных задач. Хотя думается, что в качестве отдельного основания классификации можно выделить в теоретическом смысле, поскольку в практическом — данный критерий — решаемые задачи — включается в комплексное основание классификации судебных экспертиз.

Т. В. Толстухина предлагает классифицировать судебные экспертизы по основанию «интеграционный подход к изучаемым объектам», вследствие чего выделяет три основных класса: исследование технических объектов, исследование объектов биосистемы (человека и его следов, животных и их следов, исследование окружающей среды), исследование товаров промышленного, индивидуального и сельскохозяйственного производства (ЭВМИ, пищевых продуктов, товароведческая и др.).

Н. В. Бурвиков, в свою очередь, предлагает совершенствовать предложенную Т. В. Толстухиной классификацию с учетом современного состояния развития науки, техники, искусства и ремесла, выделив следующие классы, роды и виды:

«1-й класс. Судебная экспертиза человека и его следов. Род 1. Экспертиза живых лиц, трупов и их фрагментов (экспертизы физического, психологического, психиатрического состояния человека, а также трупов и фрагментов тел). Род 2. Экспертиза следов человека как биологического происхождения, так и следов отображений.

2-й класс. Судебная экспертиза животных, их следов и продуктов их переработки. Род 1. Экспертиза животных и их следов. Виды: экспертиза млекопитающих животных, его частей и выделений; экспертиза трупов и фрагментов млекопитающих животных; экспертиза птицы, выделений и ее частей; экспертиза трупов и фрагментов птицы; скелета; экспертиза следов птицы; экспертиза рыбы, моллюсков, ракообразных, их следов, частей, выделений и останков; экспертиза кожи, скелетов, экспертиза рептилии, следов, выделений и их частей; экспертиза кожи рептилии; экспертиза насекомых, их выделений и частей и др. Род 2. Экспертиза продуктов переработки животных. Виды: экспертиза кожи, пуха, перьев птицы, меха, чешуи, шерсти; жира животных; экспертиза мяса млекопитающих животных и птицы, молочных объектов и объектов их переработки; экспертиза яиц и объектов переработки; экспертиза мяса рыбы, икры и объектов их переработки; экспертиза мяса рептилии и объектов его переработки; экспертиза объектов переработки насекомых.

3-й класс. Судебная экспертиза природных объектов окружающей среды. Род 1. Экспертиза растений и их следов. Виды: экспертиза трав, водорослей и объектов их переработки (в т. ч. лекарственных препаратов, наркотических средств, психотропных и ядовитых веществ и проч.); злаковых и объектов их переработки; бобовых и объектов их переработки; экспертиза деревьев и кустарников; экспертиза древесины; экспертиза смол, коры, листьев, сока и объектов их переработки; экспертиза овощей, фруктов, корнеплодов, ягод и объектов их переработки и др. Род 2. Экспертиза грибов. Виды: экспертиза одноклеточных грибов и объектов их переработки; экспертиза многоклеточных грибов и объектов их переработки и др. Род 3. Экспертиза микроорганизмов и вирусов. Виды: экспертиза безъядерных микроорганизмов и объектов их переработки; экспертиза ядерных микроорганизмов и объектов их переработки; экспертиза вирусов и объектов их переработки. Род 4. Экспертиза объектов атмосферы, гидросферы, литосферы и объектов ее переработки. Виды: экспертиза воздуха; экспертиза воды; экспертиза почвы и объектов ее переработки; экспертиза природных ископаемых (в том числе газа, нефти, природного угля и проч.) и объектов их переработки (в том числе полимерных материалов, лакокрасочных материалов, лакокрасочных покрытий, синтетических лекарственных препаратов, наркотических средств, психотропных и ядовитых веществ и проч.).

4-й класс. Судебная экспертиза документов. Род 1. Экспертиза аудио-, видео-, фото- и кинодокументов. Виды: экспертиза видеодокументов; экспертиза аудиодокументов; экспертиза фотодокументов; экспертиза кинодокументов. Род 2. Экспертиза текстовых документов. Виды: экспертиза машинописных документов; экспертиза рукописных документов; экспертиза смешанных документов. Род 3. Экспертиза электронных документов. Виды: экспертиза электронной цифровой подписи; экспертиза электронных информационных документов.

5-й класс. Судебная экспертиза инженерно-технических объектов. Род 1. Экспертиза транспортных средств и их следов. Виды: экспертиза автомобильного транспорта и его следов; экспертиза велосипедного транспорта и его следов; экспертиза водного транспорта и его следов; экспертиза воздушного транспорта и его следов; экспертиза гусеничного транспорта и его следов; экспертиза рельсового транспорта и его следов; экспертиза космического транспорта и его следов; экспертиза лифтового транспорта; экспертиза пневматического транспорта; движимого животными и его следов; экспертиза трубопроводного транспорта; экспертиза фуникулерного транспорта и его следов; экспертиза элеваторного транспорта; экспертиза эскалаторного транспорта и др. Род 2. Экспертиза путей сообщения. Виды: экспертиза автомобильных путей; экспертиза железнодорожных путей. Род 3. Экспертиза запирающих механизмов, контрольных и сигнальных устройств. Виды: экспертиза замков; экспертиза контрольных и сигнальных устройств. Род 4. Экспертиза оружия и оставленных им следов. Виды: экспертиза огнестрельного оружия и боеприпасов; экспертиза холодного оружия и его следов; экспертиза следов на пулях и гильзах, на преградах; экспертиза продуктов выстрела. Род 5. Экспертиза орудий и инструментов бытового назначения и их следов. Виды: экспертиза орудий и инструментов бытового назначения и их следов; экспертиза слесарно-монтажных орудий и инструментов и их следов; экспертиза вспомогательного и зажимного инструмента, а также оснастки и их следов; экспертиза измерительных орудий и инструментов и их следов и др. Род 6. Экспертиза взрывных устройств и продуктов взрыва. Виды: экспертиза продуктов взрыва; экспертиза взрывных устройств и их частей. Род 7. Экспертиза промышленного оборудования. Виды: экспертиза гидравлического оборудования; экспертиза электрического оборудования; экспертиза пневматического оборудования; экспертиза оборудования, работающего на топливе; газо- и нефтепроводов и др. Род 8. Экспертиза бытовой техники. Виды: экспертиза измерительных приборов; экспертиза кухонной бытовой техники; экспертиза техники для ухода за одеждой; экспертиза видео- и аудиотехники и др. Род 9. Экспертиза средств и систем связи. Виды: экспертиза средств и систем проводной связи; экспертиза средств и систем радиосвязи; экспертиза средств и систем сотовой связи; экспертиза средств и систем спутниковой связи и др. Род 10. Экспертиза мебели и мебельной фурнитуры. Виды: экспертиза бытовой мебели; экспертиза офисной мебели; экспертиза мебельной фурнитуры. Род 11. Экспертиза компьютерных средств и систем. Виды: экспертиза компьютеров; экспертиза компьютерной периферии; экспертиза сетевого оборудования, экспертиза программного обеспечения.

6-й класс. Судебная экспертиза одежды, обуви и сопутствующих объектов. Род 1. Экспертиза одежды. Виды: экспертиза волокнистых материалов; экспертиза пленочных и слоистых объектов; экспертиза объектов из кожи и меха; экспертиза следов одежды. Род 2. Экспертиза обуви и фурнитуры и их следов. Виды: экспертиза обуви; экспертиза обувной фурнитуры; экспертиза следов обуви. Род 3. Экспертиза сопутствующих объектов. Виды: экспертиза головных уборов; экспертиза сумок; экспертиза перчаток; экспертиза ремней; экспертиза следов сопутствующих товаров и др.

7-й класс. Судебная экспертиза произведений искусства и ювелирных изделий. Род 1. Экспертиза произведений искусства. Виды: экспертиза объектов декоративно-прикладного искусства; экспертиза объектов живописи; экспертиза объектов графики; экспертиза объектов скульптуры; экспертиза музыкальных произведений и др. Род 2. Экспертиза ювелирных изделий. Виды: экспертиза предметов личного украшения; экспертиза ювелирных столовых приборов; экспертиза сувенирных ювелирных изделий и др. Род 3. Экспертиза марок, монет и наград. Виды: экспертиза монет; экспертиза марок; экспертиза медалей и др. Род 4. Экспертиза объектов культа. Виды: экспертиза монет; экспертиза марок; экспертиза икон, крестов и другой церковной утвари и т. д.

8-й класс. Судебная экспертиза парфюмерно-косметических объектов и объектов бытовой химии. Род 1. Экспертиза парфюмерно-косметических объектов. Виды: экспертиза парфюмерных товаров; экспертиза косметических товаров; экспертиза средств личной гигиены и др. Род 2. Экспертиза объектов бытовой химии. Виды: экспертиза средств для ухода за мебелью; экспертиза средств для ухода за посудой; экспертиза средств для ухода за одеждой; экспертиза средств ухода за автомобилями; экспертиза дезинфицирующих средств; экспертиза клеев и др.

9-й класс. Судебная экспертиза объектов недвижимости. Род 1. Экспертиза зданий, строений и сооружений. Виды: экспертиза объектов жилой недвижимости; экспертиза объектов коммерческой недвижимости и др. Род 2. Экспертиза земельных участков. Виды: экспертиза земельных участков сельскохозяйственного назначения; экспертиза земельных участков населенных пунктов; экспертиза земельных участков промышленности и т. д.; экспертиза земельных участков особо охраняемых территорий и объектов; экспертиза земельных участков лесного фонда; экспертиза земельных участков водного фонда и др.».

Предложенная классификация обосновывается Н. В. Бурвиковым как «не только наиболее обширная и всеобъемлющая из всех существующих, но в то же время устойчивая и стабильная, так как не будет подвергаться различного рода изменениям и дополнениям из-за возникновения новых классов. В случае появления нового объекта судебно-экспертной деятельности вследствие развития науки, искусства, техники или ремесла и, соответственно, возникновения нового рода экспертиз он будет просто добавлен в какой-либо из уже существующих классов экспертиз. Тем самым основной недостаток существующих на настоящий момент классификаций, а именно — их условность и постоянные внутренние изменения, будет преодолён». Однако, как представляется, сущность классификации отнюдь не в том, чтобы она была стабильной, а в том, чтобы ее основание было отвечающим и теоретическим, научным изысканиям, и имело практическую направленность. Кроме того, классификация должна быть динамичной, следовать за изменяющимися и дополняющимися научными исследованиями и их отражением на практике.

Н. В. Бурвиков присоединяется к позиции ученых, полагающих, что трасологические знания являются базовыми для всех родов и видов экспертиз. Думается, что это утверждение реально, если понимать трасологические знания в широком смысле.

Полагаем, что в предложенной классификации имеются некоторые неточности: 1) психологическую и психиатрическую экспертизы следует выделить в отдельные классы, именно благодаря объекту и методам исследования; 2) не следует дробить на классы экспертизы животных, их следов и продуктов их переработки и экспертизы природных объектов окружающей среды. Не углубляясь в дискуссию о наименовании видов экспертиз, заметим, что они вполне могут быть в одном классе с учетом общности объектов и методов; 3) полагаем, что в 5-й класс включены объекты, не имеющие ничего общего по методике исследования, если же проводить классификацию только по основанию «объект исследования», то налицо ее однобокость; 4) автор в приведенной классификации не везде учитывает специфику объектов, хотя и выделяет объект как основу классификации, не учитывает экспертные задачи и различия в методах и экспертных методиках, что абсолютно противоречит комплексному основанию классификации судебных экспертиз и вносит путаницу в разновидности судебных экспертиз, не позволяя правоприменителю надлежащим образом выявить вид экспертизы, который следует назначить для решения определенных вопросов.

Фактически, несмотря на практическую значимость, классификация по комплексному основанию не имеет (да и не должна иметь) законодательной регламентации, по крайней мере на уровне федерального закона, поскольку, как мы уже отметили, это динамично развивающаяся система с появлением и добавлением новых видов экспертиз. Полагаем, что существует возможность закрепления данной классификации в нормативных документах уровня постановления Правительства. Однако это можно будет сделать только после достижения соглашения по вопросам структуры классов, родов и видов судебных экспертиз ведомствами и министерствами, в системе которых находятся судебно-экспертные учреждения, при обязательном участии негосударственных экспертных организаций. К сожалению, с учетом того, что мы видим разобщенность в обсуждении проекта федерального закона о судебно-экспертной деятельности между указанными учреждениями и негосударственными организациями, надеяться на скорое принятие такого постановления Правительства, в котором была бы изложена стройная и логичная система судебных экспертиз, весьма трудно. Однако его значение было бы весьма велико, помогло бы и в процедуре назначения судебной экспертизы, и в оценке заключения эксперта.

Формирование новых видов экспертиз всегда вызывало интересные дискуссии в среде ученых. Не является исключением возможность (или невозможность) назначения и производства так называемой правовой экспертизы.

Как верно пишет Н. И. Клименко, современная практика требует применения правовых знаний в форме консультаций и в рамках проведения экспертных исследований для разрешения противоречий между правовыми нормами и иными правовыми актами, возможностей использования определенных правовых норм. По мнению профессора Е. Р. Россинской, «назрела необходимость узаконить производство правовых (или юридических) экспертиз в тех случаях, когда для установления истины по уголовному или гражданскому делу, делу об административном правонарушении необходимы исследования с применением специальных юридических знаний, которыми не обладают следователь, суд или лицо, рассматривающее административное правонарушение».

Подразумевая, что специальные знания являются прежде всего профессиональными, отметим, что их можно разделить на специальные знания сведущих лиц и специальные знания должностных лиц органов, осуществляющих судопроизводство и иную юрисдикционную деятельность. Здесь и возникает сложность, поскольку все чаще лицам, осуществляющим производство по делу, необходимо получить сведения, касающиеся применения того или иного закона, его толкование. Это вызывает затруднение в практике и в конечном итоге приводит ученых к острой дискуссии о возможности считать специальными правовые знания и к вопросу о допустимости их использования в судопроизводстве.

Действительно, ответ на поставленный вопрос найти не так просто, поскольку дискуссия восходит к определению сущности специальных знаний, используемых при производстве «правовой экспертизы».

Как мы уже отмечали ранее, одним из первых обосновал возможность применения правовых знаний как специальных в рамках правовых или юридических экспертиз А. А. Эксархопуло, отметив, что для любого человека, в том числе и следователя, для суда, специальными будут только те знания, которыми он профессионально не владеет. А. А. Эксархопуло приводит достаточно весомое обоснование, ссылаясь в качестве примера на работу Конституционного Суда, в заседание которого может быть вызвано в качестве эксперта лицо, обладающее специальными познаниями по вопросам, касающимся рассматриваемого дела» (ст. 63 ФКЗ о КС РФ). При этом «судьи Конституционного Суда Российской Федерации принимают решения в условиях, исключающих постороннее воздействие на свободу из волеизъявления. Они не вправе запрашивать или получать от кого бы то ни было указания по вопросам, принятым к предварительному изучению, либо рассмотренным Конституционным Судом Российской Федерации» (ч. 4 ст. 29 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»). Казалось бы, в судебном рассмотрении «исключительно вопросов права», при недопустимости «постороннего воздействия» и запрете «запрашивать или получать по этим вопросам какие-либо указания» еще меньше оснований для обращения к экспертам-правоведам, поскольку решение вопросов права — это не просто исключительная компетенция Конституционного Суда, но и тема, исчерпывающая его полномочия. Но, несмотря на это, законом установлено, что «в заседание может быть вызвано в качестве эксперта лицо, обладающее специальными познаниями по вопросам, касающимся рассматриваемого дела» (ст. 63).

Кроме того, указанный автор идет в своих рассуждениях дальше и высказывает мнение о возможности производства экспертизы качества проведенного расследования, проводимого по его результатам, либо экспертные исследования материалов незавершённых уголовных дел, имеющие цель определить перспективы их расследования. Кроме того, потребность в их проведении может возникнуть не только из-за недостаточности подготовки работников правоохранительных органов в области криминалистики, желающих поэтому получить научную консультацию по вопросам тактики и частной методики в связи с расследованием или судебным рассмотрением конкретного уголовного дела, но и по причине отсутствия либо недостаточной разработанности криминалистических методик расследования новых видов преступлений в результате вполне естественного отставания науки от практических потребностей.

Ю. Г. Корухов, В. Ф. Статкус и Т. В. Аверьянова, признавая возможность проведения юридических экспертиз, указывают, что подобное возможно только в Конституционном Суде. Таким образом, указанные авторы ограничивают сферу производства «правовых экспертиз» только конституционным судопроизводством. Однако при этом неясно, в чем заключается «привилегия» Конституционного Суда РФ, имеющего возможность обратиться к экспертам в области права, в отличие от судьи по гражданскому или уголовному делу. Полагаем, что, являясь частью процессуальной деятельности, привлечение эксперта в конституционное судопроизводство мало чем отличается по целям, задачам и функциям от привлечения эксперта в иных видах судопроизводства.

Проведенный Е. А. Зайцевой анализ ФКЗ о КС РФ «в части привлечения эксперта к рассмотрению дела в заседании Конституционного Суда РФ дает основание для вывода о том, что деятельность сведущего лица, дающего заключение, вне всякого сомнения, является процессуальной, а положения данного закона, регламентирующие участие этого лица в деле, образуют правовой институт судебной экспертизы в конституционно-процессуальном праве… При этом система норм, касающихся привлечения экспертов к рассмотрению дел в заседании Конституционного Суда РФ, образует регламентацию, сходную с процедурами проведения судебной экспертизы в иных видах судопроизводства».

О. С. Кучин предлагает привлекать в гражданский процесс специалистов-правоведов, предшественниками которых являются научно-консультативные заключения ученых-юристов, успешно применяющиеся при рассмотрении различных гражданских споров, а также ввести в классификацию новый вид экспертиз — экспертизы в области права. Но представляется, что указанный автор смешивает функции эксперта по проведению экспертного исследования и консультацию специалиста, что не может положительно сказаться на правоприменительной практике в этой области.

Еще в 2006 г. Е. Р. Россинская писала о «необходимости обособления и систематизации судебных экспертиз, посвященных исследованию нормативных актов и обоснованности издания на их базе правоприменительных актов — судебно-нормативных экспертиз, предметом которых являются фактические данные (обстоятельства дела), устанавливаемые в гражданском, административном, уголовном и конституционном судопроизводстве путем исследования с использованием специальных знаний нормативных и нормативно-технических актов. Тем более что подобные судебные экспертизы уже давно производятся при решении вопросов о соблюдении правил пожарной безопасности, дорожного движения, ведения бухгалтерского учета и отчетности, строительных норм и правил и др. Но в настоящее время в перечнях вопросов, разрешаемых экспертами, данной проблеме практически не уделяется внимания. Это связано в первую очередь с тем, что для решения задач судебно-нормативных экспертиз требуются юридические специальные знания, которыми практикующие эксперты не обладают в достаточной степени».

Е. А. Зайцева поддерживает предложение Е. Р. Россинской о возможности назначения и производства судебно-нормативных экспертиз в уголовном процессе для разрешения юридических вопросов иного характера, связанных с оценкой применения норм различных специальных отраслей права (например, налогового, экологического).

Следует согласиться с мнением Е. Р. Россинской о наименовании «правовой» экспертизы именно «судебно-нормативной экспертизой», поскольку использование наименования «правовая экспертиза» способно ввести в заблуждение относительно задач и предмета исследования. Вопрос терминологии — наименования такого вида экспертного исследования — встает достаточно остро. Большинство авторов говорят о правовой экспертизе, сужая при этом предмет исследования до минимума.

На наш взгляд, правовая экспертиза не является судебной экспертизой, хотя может иметь некоторые общие основы; таковой может явиться лишь судебно-нормативная экспертиза, проводимая, например, в гражданском, уголовном или ином судопроизводстве. Косвенно это подтверждается и Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004 г. № 1313 «Вопросы Министерства юстиции Российской Федерации», в котором устанавливается обязанность Минюста России проводить правовую экспертизу нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации на предмет их соответствия Конституции РФ и федеральным законам. Таким образом, правовая экспертиза заключается в правовой оценке формы акта, его целей и задач, предмета правового регулирования, компетенции органа, принявшего акт, содержащихся в нем норм, порядка принятия, обнародования (опубликования) на предмет соответствия требованиям Конституции РФ и федерального законодательства.

Проблематика предмета судебно-нормативной экспертизы отражается в трудах многих авторов. Как справедливо отмечает Е. Р. Россинская, для того чтобы юридические (правовые) экспертизы не назначались с целью переложить на судебных экспертов решение задач, относящихся к компетенции следствия и суда, необходима глубокая проработка их предмета, задач, объектов, методов и методик. Об этом писал и Ю. К. Орлов: «Встает проблема четкого определения правовой экспертизы (хотя бы для правильной постановки проблемы)», — и предлагает разграничить «правовую экспертизу и другие формы применения правовых знаний, имеющих с ней общие черты, но не являющиеся таковой». Однако, как верно замечает Е. Р. Россинская, весьма сложно будет отграничить чисто правовую и техническую составляющие, переплетенные, например, в Правилах дорожного движения.

А. В. Кудрявцева и Ю. Д. Лившиц, анализируя данную проблему, пришли к выводам, что «понятие «правового» (или «неправового») вопроса в институте судебной экспертизы в рамках уголовно-процессуального права является условным, поскольку эксперт, отвечая на вопрос правового характера, не должен осуществлять квалификацию деяния как оценку фактических обстоятельств дела на основе знания и толкования закона и права; экспертизы, которые по своей форме носят правовой, а по содержанию специальный (технический) характер, нельзя считать правовыми. Это относится к экспертизам, проводимым по делам о нарушении правил техники безопасности в различных областях и видах работ; и, последнее, нельзя запретить следователям, судьям, защитникам, прокурорам обращаться при возникновении сложных вопросов о квалификации деяния к узким специалистам в области права, однако эта информация носит непроцессуальный характер, она может только помочь следователю, суду принять обоснованное решение по делу, правильно оценить обстоятельства уголовного дела, а прокурору и защитнику выстроить обвинение и защиту по делу».

Соглашаясь с мнением А. В. Кудрявцевой и Ю. Д. Лившица об условности понятия «правовое» в судебно-нормативной экспертизе, проводимой в рамках уголовного судопроизводства, позволим себе не согласиться с последним тезисом, обосновывающим непроцессуальный характер сведений, полученных от специалистов в области права лицами, ведущими процесс. Если данные сведения были получены судьями, следователями и иными субъектами, ведущими процесс, для разъяснения той или иной информации, терминов и понятий, фигурирующих в устанавливаемых обстоятельствах дела, то это можно считать консультацией, полученной в непроцессуальном порядке. Однако в случае, когда судья или иной субъект, ведущий процесс, отражает эти сведения в итоговом процессуальном акте, принимаемом по делу, данное обстоятельство требует указания источника полученных сведений, равно как и порядка их получения, например привлечения специалиста для дачи консультации или заключения либо назначения судебной экспертизы и получения заключения эксперта.

Е. Р. Россинская поясняет, что дословное толкование учеными ранее действовавшего п. 11 постановления Пленума Верховного Суда СССР привело к мнению о том, что: 1) правовые вопросы как таковые не могут быть предметом судебной экспертизы; 2) у эксперта нет права решать поставленные ему правовые вопросы; 3) вопросы права не относятся к специальным познаниям. В п. 4 постановления ВС РФ № 28 приведена похожая формулировка: «Вопросы, поставленные перед экспертом, и заключение по ним не могут выходить за пределы его специальных знаний. Постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место — убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается». В п. 8 постановления ВАС РФ № 23 указывается только на невозможность постановки перед экспертом вопросов права и правовых последствий оценки доказательств, без указания примеров, конкретизирующих такие вопросы. Несомненно, разрешение вопросов, связанных с квалификацией деяния, возлагается на лиц, ведущих процесс и выносящих итоговые процессуальные акты (решение, приговор, определение, постановление).

Е. А. Зайцева присоединяется к точке зрения профессора Ю. К. Орлова, который предлагал считать «предметом правовой (юридической) экспертизы, если таковая будет признана, только вопрос о том, какой закон и подзаконные акты подлежат применению в данном деле. Толкование же закона не может быть предметом экспертизы и образует исключительную компетенцию правоприменителя». Полагаем, что вопрос об установлении подлежащего применению нормативного закона вполне может быть разрешен самим лицом, ведущим процесс, поскольку относится к сфере его специальных знаний. С другой стороны, именно в толковании закона в какой-либо области юридических знаний заключается сложность для правоприменителя, обладающего юридическими знаниями в области того или иного судопроизводства, но не имеющего глубоких знаний в иных правовых областях. Думается, что Ю. К. Орлов сужал предмет судебно-нормативной экспертизы, делая попытку исключить возможность постановки перед экспертом вопросов о квалификации деяния. Тем более что толкование положений норм тех или иных нормативных и нормативных правовых актов влияет на квалификацию деяния, но при этом сама квалификация возможна будет после оценки, помимо прочего, и заключения эксперта.

Ф. Г. Аминев полагает, что на разрешение «правовых экспертиз» может быть поставлен вопрос о том, «какие нормативные акты, выносимые главой администрации Н-ского района или руководителем министерства, не соответствуют федеральному законодательству?» Ввиду того что ответом на этот вопрос будет вывод эксперта о соответствии/несоответствии закону того или иного акта, что по сути является нормоконтролем, который эксперт осуществлять не может, поскольку это прерогатива суда, такой вопрос ставить перед экспертом не следует. Возможно, формулировку вопроса видоизменить и конкретизировать таким образом, чтобы уточнить как сам спорный нормативный акт, так и федеральное законодательство, требованиям которого он должен отвечать. Кроме того, полагаем, вопрос должен звучать таким образом, чтобы не пересекать компетенцию Конституционного Суда РФ.

Обосновывая свою позицию относительно невозможности постановки перед экспертом вопросов о правовой квалификации, Е. А. Зайцева отмечает, что «следователи инициируют правовую судебную экспертизу для разрешения вопросов о правомерности собственных действий и решений!.. Полагаем, что эксперты не вправе решать подобные вопросы, связанные с правомерностью действий самого правоприменителя — следователя. В уголовном судопроизводстве презюмируется знание уголовного и уголовно-процессуального законов субъектами юрисдикционного процесса, что исключает правовую оценку судебными экспертами законности и обоснованности действий (бездействия) и решений лиц, осуществляющих производство по уголовному делу. Запрет на постановку перед экспертом такого рода вопросов должен быть сформулирован в постановлении Пленума ВС РФ — для искоренения указанной практики. А проконсультировать суд о правомерности действий и решений следователя может и специалист в области права, изложив свое мнение письменно в виде заключения специалиста (ч. 3 ст. 80 УПК РФ)».

Л. В. Лазарева вслед за Е. А. Зайцевой полагает, что «к специалистам в области права могут обратиться за разъяснением таких понятий, как «предпринимательская деятельность», «доход от предпринимательской деятельности» и т. п… Правовой экспертизой называют обращение в целях правильной квалификации деяния к специалистам в области права за разъяснением отдельных понятий». Кроме того, по ее мнению, «правовыми называют экспертизы, предметом которых являются ответы на вопросы о соответствии действий должностного лица определенным правилам, закрепленным в нормативно-правовых актах».

Дьяконова О.Г. Теоретические основы судебной экспертологии. Монография

Дьяконова О.Г. Теоретические основы судебной экспертологии. Монография

Монография посвящена исследованию теоретических вопросов судебной экспертизы: представлена общая характеристика института судебной экспертизы и судебной экспертизы как формы использования специальных знаний в судопроизводстве и иной юрисдикционной деятельности, в том числе с учетом исторического подхода к возникновению, становлению и развитию макроинститута использования специальных знаний. Особое внимание уделено исследованию объектов судебной экспертизы, образцов и проб для сравнительного исследования, а также классификации судебных экспертиз. Кроме того, в монографии исследуются вопросы, касающиеся места правовой категории «специальные знания» в системе права и форм реализации макроинститута использования специальных знаний, становления и развития науки о судебной экспертизе – судебной экспертологии.<br /> Работа предназначена для научных сотрудников, преподавателей, аспирантов, магистрантов, студентов юридических вузов, может использоваться практическими работниками: судьями, прокурорами, дознавателями, следователями, адвокатами, экспертами.

Внимание! Авторские права на книгу "Теоретические основы судебной экспертологии. Монография" (Дьяконова О.Г.) охраняются законодательством!