Суверенитет: закрытое пространство власти. Монография

Исаев И.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 08.11.2016 ISBN: 9785392233854 Язык: Объем текста: 217 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава I. Политическое завещание Великого Инквизитора (три очерка о суверенности)

Глава II. Маски суверена: республика — монархия

Глава III. Суверенитет и суверенность: пространство отчужденности и власти

Глава IV. Бюрократия и революция: опасные связи

Глава V. Аспекты учредительного насилия: казнь и месть суверена

Глава VI. Падение суверенитетов: обратная перспектива

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава IV.
Бюрократия и революция: опасные связи

1. Секта или сословие?

Наиболее глубоко в данную тему вник один русский революционер-нигилист, позже ставший убежденным монархистом-государственником, — Лев Тихомиров, обнаруживший здесь, правда с известным опозданием, скрытый антимонархический заговор, в котором вместе с революционерами участвовали… государственные бюрократы.

Бюрократ неотделим от государственной машины, он — часть составляющей ее субстанции. Он связан с вертикалью власти по линии «господство-подчинение» и с ее «горизонталью», составленной из регламентов, нормативов и административных предписаний.

Формы правления не имеют особого значения для жизни бюрократии, в качестве инструмента она способна приспособиться к любой из них. Суверен же, принимающий решения, является для нее абсолютом, но смена суверена для бюрократии — только «технический перерыв»: аппарат нейтрален в том смысле, что не должен позволять себе каких-либо личных предпочтений и эмоций, в идеале у него не может быть также и политических амбиций.

Однако история демонстрирует один момент, когда бюрократия, воспринимаемая как организм (а не машина), вдруг неожиданно преображается, посягая даже на место своего прежнего суверена. Этот момент — революция.

До этого момента бюрократия образует как бы промежуточную или передаточную власть, ведущую от монархии к народу, но всегда превращается в «зловредную силу», когда пытается узурпировать саму эту верховную власть, принимая на себя роль ее представительства. «Такую роль бюрократия может принимать особенно в монархии, тогда как в демократии узурпация верховной власти совершается иначе, там являются политиканы, т. н. представители «народной воли». В демократии они сливаются с чиновничеством, однако эти две разновидности «профессиональной политики», хотя и будучи родственными по духу и исполняемой ими государственной роли, являются в монархии типичнее всего в форме властвующей бюрократии, а в демократии — в усовершенствованной форме партийного политиканства.

Соединив в свое время понятия о правительстве (управлении) и верховной власти, абсолютизм тем самым соединил понятия о правительстве и бюрократии, в конце концов отождествив само самодержавие с бюрократическим управлением. Абсолютистский бюрократизм был уверен, что правительство и верховная власть одно и то же, одновременно противопоставляя самоуправление и бюрократию и доказывая при этом, что самодержавие и самоуправление принципиально несовместимы друг с другом: «Только при условии однородности начал и устройстве высших и низших инстанций, центральных и местных органов, получается действительное единство управления, государство является действительным хозяином», а местное самоуправление недопустимо в принципе. В качестве же «проекта» бюрократия не нуждается в самоуправлении, ее принцип — централизация, ее заботит не гибкость системы, а устойчивость и эффективность.

Исторически бюрократия рождается в дифференцированном сословном обществе как сила, на которую опирается и которую создает сама абсолютная монархическая власть. В такой «сословной» системе управления суверен разделяет свое господство со своей «аристократией». В отличие от этой системы бюрократия подобно патримониальному господству и деспотии полностью должна быть подчинена суверену и получать от него все необходимые средства и пределы управления. В современном государстве эти «средства, однако, оказываются полностью отделимы от «штаба управления» — чиновников и работников управления. Открытое изъятие этих средств как раз и осуществляет революция, в которой на место поставленного суверена (сама персона которого как бы исчезает в ходе революции) приходят вожди, которые благодаря «противозаконным действиям или выборам захватывают власть и получают возможность распоряжаться политическим штабом (людьми) и аппаратом вещественных средств и выводят свою легитимность — все равно с каким правом, — из воли тех, кто находится под господством».

В политической сфере бюрократия оказывается не ранее XVII века (если иметь в виду современный тип европейского бюрократа, а не вавилонского писца или средневекового легиста). Кажется, что политизированная и идеологизированная интеллигенция и бюрократия появляются одновременно, хотя происходит это разными путями и заканчивается присвоением разных социальных статусов для каждой из этих групп.

До прихода современности высшими бюрократическими достижениями была отмечена именно эпоха абсолютизма. Здесь одновременно с подъемом чиновничества появляются и «руководящие политики». Монарх же для того, чтобы самому оставаться вне партийной борьбы и партийных нападок, несомненно, нуждался в особой личности, прикрывающей его от парламентских и партийных атак, — в результате в политической структуре появляется единый ведущий «министр чиновников». Позднее превращение политики в «предприятие», которому требуются навыки в борьбе за власть и знание, делит всех общественных функционеров на две категории — политических чиновников и чиновников-специалистов.

Но скрытая борьба между чиновничеством и самовластием происходила как раз вопреки отмеченным парламентским притязаниям на власть: интересы суверена часто оказывались солидарными с интересами чиновничества как раз в противоположность парламенту и его амбициям. «Чиновники были заинтересованы в том, чтобы из их же рядов, т. е. через чиновничье продвижение по службе, замещались и руководящие, т. е. министерские посты. Со своей стороны, и монарх был заинтересован в том, чтобы иметь возможность назначать министров по своему усмотрению из рядов чиновников. А обе вместе стороны были заинтересованы в том, чтобы политическое руководство противостояло парламенту в едином и замкнутом виде, т. е. чтобы коллективная система была заменена единым главой кабинета»: необходимость формально единого ведения политики одним руководящим государственным деятелем, как это ни парадоксально, сформировалась и стала неизбежной лишь благодаря конституционному развитию.

Время от времени проявляющиеся политический скептицизм аристократии и «либертинство» не менее, чем политический натиск сословий, самим абсолютизмом объединенных в парламенты и ассамблеи, подрывали основы монархии. Расчет ее на собственную бюрократию и паллиативные формы конституционализма не оправдался: вассалы предали своего суверена и революция третьего сословия встретила на своем пути уже подорванную и ослабленную систему власти. Собственные законы монархического государства оказались препятствием для борьбы с его противниками, силой и могуществом которых стала легальность: выход власти за пределы собственной законности оценивался обеими сторонами как преступление. Государственный строй «великого века» подорвали вовсе не атеисты или демагоги — «еще задолго до революции авторитету короля был брошен вызов официальными представителями законности, а ортодоксальность Церкви была дискредитирована приверженцами теологического традиционализма». Традиция свободомыслия в этой ситуации передавалась и переходила от дворянства к среднему классу и затем развивалась в широкое движение, секуляризующее всю политическую культуру: чиновничий класс уже тогда начал воодушевляться духом оппозиции и недовольства.

Юридическая Исаев И.А. Суверенитет: закрытое пространство власти. Монография

Юридическая Исаев И.А. Суверенитет: закрытое пространство власти. Монография

Монография профессора И. А. Исаева посвящена актуальным вопросам суверенитета и суверенности, а также тенденциям в их развитии.<br /> Автор обращается к истокам данных понятий, чтобы показать суверенитет таким, каким он видит себя сам. Суверенитет представляет собой не только независимость и отграниченность от внешнего мира, но и безраздельное господство, власть, которая и выражает его сущность. Именно взаимодействие власти и закона, как оформляющего ее фактора, выстраивает границы суверенитета.<br /> Работа рассчитана на специалистов в области правоведения, истории, политологии, политической философии, на всех, кто интересуется вопросами суверенитета в самом широком смысле слова, как сочетания свободы и принуждения.