|
|
ОглавлениеПриветствие участникам конференции. Вступительное слово профессора В. Н. Синюкова Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГунибский М. Ш., Общество, власть, право: социально-философская экспертизаSociety, authority, law: social and philosophical examinationАннотация: В представленной статье анализируется сущность власти, взаимосвязи права и власти. Феномен власти относится к числу наиболее дискутируемых философских вопросов. В процессе социально-философского анализа выявляется специфика власти в пространстве личности в российском обществе. Ряд известных мыслителей, опираясь на реалии своего времени, на протяжении столетий исследовали проблемы генезиса и природы властных отношений и права. Философия исторически выполняла функцию метатеории права. Господствующее в каждую эпоху миропонимание определяло правопонимание. Единство и противоположность права и власти формируют целостность их функционирования. Annotation: The article analyzes the nature of power, relationships, rights and power. The phenomenon of power is among the most debated philosophical questions. In the process of socio-philosophical analysis explores the nature of power in the space of personality in Russian society. A number of prominent thinkers, based on the realities of his time, for centuries, explored the Genesis and nature of power relations and law. Philosophy is historically fulfilled the function of the meta-theory of law. Dominant in every age of the world determined by the principles. The unity and contrast the rights and authorities form the integrity of their operation. Ключевые слова: философия; общество; право; власть; справедливость; свобода; человек; правопонимание; правовое пространство. Keywords: philosophy; society; law; government; justice; liberty; man; law; legal environment. В современном обществе все сферы жизни подвергаются глубинным трансформациям: изменяются способы проявления и реализации власти, модели экономического развития, нравственные принципы, формы социального взаимодействия. Все чаще под сомнение ставятся нормы международного права, моральные ценности, суждения общественного вкуса, еще недавно казавшиеся незыблемыми. Рельефно проявляются конфликты между норм права национальных государств и норм международного права, между нормами культуры запада и востока. В то же время социальная система подвергается серьезным угрозам со стороны внешней среды: возрастают риски, исходящие от техногенного окружения человека, более масштабными становятся экологические вызовы. Под угрозой находится и сама природа: загрязнение окружающей среды приводит к разрушению экосистем и повышению темпов сокращения биоразнообразия. Обобщение этих негативных факторов позволяет заключить, что на текущем этапе развития общество оказалось в ситуации углубляющегося социоприродного кризиса. Во все переломные периоды цивилизационного развития первоочередное теоретическое и практическое значение приобретают вопросы реализации властных отношений, эффективности функционирования политической системы и степени правовой ответственности государства, государственной власти перед обществом. Г. Йонас пишет: «Природа человеческой деятельности фактически изменилась, и к тому, за что мы обязаны нести ответственность, добавился предмет совершенного нового порядка, не более и не менее, как биосфера всей планеты в целом, потому что мы располагаем властью над нею». Социоприродный кризис заставляет переосмыслить представления об объеме и содержании власти, усложняет сложившиеся подходы к ней, а также поднимает дискуссионные вопросы, связанные с характером деятельности индивидов, государства, бизнеса, гражданского общества, функционирования права, всего человечества. Сегодня уже стало общей формулой, что одной из главных задач реформируемой российского общества является формирование правового сознания. Вместе с тем все мы видим, как трудно идет продвижение к правовому обществу. Как следует из Конституции РФ, конструкция новой системы современного российского общества предполагает формирование гражданского государства, основанного на приоритете права. Однако правовое государство невозможно построить без соответствующей социальной базы, которая должна опираться на сознание людей, живущих в данном обществе. Отсутствие социальной базы препятствует формированию правового государства. Для формирования в недрах гражданского общества демократического правового государства необходимо, чтобы в его лоне родилось такое общественное сознание, которое было бы проникнуто уважением к праву, чтобы это уважение привело к такому состоянию всего общества, при котором оно в целом будет «пронизано» юридическими принципами и понятиями. Здесь целесообразно сделать небольшое отступление, ответить на вопрос: Имеют ли философы предмет своего исследования в праве? Право, как основополагающий регулятор и социальный институт общества, вбирает в себя его наиболее значимые достижения, развивается вместе с обществом и в то же время способствует легитимации тех ценностей и принципов поведения людей, которые обеспечивают устойчивое функционирование и развитие общества. Философия, изучающая общество, не может игнорировать эту чрезвычайно важную область человеческой деятельности. Именно поэтому философское осмысление права имеет многовековую историю. И по мере развития человечества, усложнения общественной жизни интерес философии к правовой реальности постоянно возрастал. В свою очередь право связано с философией. Само понятие «право» своим существованием обязано философии. Оно изначально вырабатывалось философией наряду с такими понятиями, как «общество», «человек», «личность», «государство», «свобода», «справедливость» и т. д. В своем развитии право всегда опиралось на философию, поскольку его базовые проблемы — свобода, справедливость, равенство, ответственность, законность и другие — являются в своей сущности философскими проблемами. Их разрешение уходит в область онтологии, антропологии, гносеологии, аксиологии и других философских дисциплин, которые в совокупности определяют структуру такой междисциплинарной науки, как философия права, выполняющей по отношению к теории государства и права, а через нее и к другим частным правовым наукам методологическую функцию. О связи права и философии свидетельствует вся история цивилизации. В каждую новую историческую эпоху (Античность, Средневековье, Возрождение, Новое время) возникало фактически новое правопонимание, обусловленное господствующим миропониманием. В недалеком прошлом, в советский период нашей истории, существующая в стране система права опиралась на марксистскую философию, которая официально признавалась в качестве господствующего мировоззрения. В недалеком прошлом, в советский период нашей истории, существующая в стране система права опиралась на марксистскую философию, которая официально признавалась в качестве господствующего мировоззрения. В современных условиях, в начале XXI века, председатель Конституционного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор В. Д. Зорькин, в выступлении на совместном заседании Московско-Петербургского философского клуба с судьями Конституционного Суда Российской Федерации отмечает: Без обращения к философской мысли «… невозможно правильно строить любую государственную программу, любые институты, будь то экономические функции государства, реформирование экономики в целом, построение и развитие законодательства, комплекс конкретных гарантий прав и свобод человека и гражданина», «наше восприятие того, что сегодня происходит с правом и государством в глобальном контексте, должно быть адекватно неоднозначности происходящего, должно позволять видеть и оценивать события и явления всесторонне, во всей их внутренней противоречивости и незавершенности. Мы должны, выражаясь гегелевским языком, «схватить» момент изменчивости и стабильности, прогресс государства и традицию права», «…Кризис подталкивает к тому, чтобы философы говорили о праве, а юристы слушали философов и понимали, что право состоит не просто из собрания законов…». «Не нужно замыкаться в узких рамках, необходим широкий взгляд на юриспруденцию, завещанный выдающимися российскими мыслителями нам — тем, кто занимается интеллектуальным трудом, будь то практическая работа юриста, или преподавание, или академическая деятельность. И главный импульс … должны задать философы. Потому что слишком долго в юридической жизни господствовал практически примитивный, я бы сказал, — вульгарный юридический позитивизм…». Автор этой статьи всецело поддерживает такой подход к исследованию феномена права. Каждая историческая эпоха связана с переменами в сознании и поведении больших масс людей, усилением социальной ответственности поколений перед потомками, ростом потребности общества в самоанализе, в оценке прошлого, в прогнозировании будущего. Шестнадцать лет двадцать первого века убедительно показали об определяющей роли правосознания в глобальных переменах социального развития человечества, функционирования социума. Любые перемены в экономической, политической, духовной сферах общества западные и российские политики и ученые напрямую связывают идеологией или психологией правосознания личности и социальной группы. В связи с чем, актуальным является рассмотрение, исследование феномена развивающегося правосознания в рамках философии права. В России эта потребность усугубляется сложными историческими обстоятельствами. Изменились геополитические условия существования на постсоветском пространстве. Конец века совпал для России, как и для многих других вновь образованных суверенных государств, с действительным обновлением жизни.Сменились критерии подхода ко многим фундаментальным социальным явлениям, актуальной стала потребность пересмотра оценки унаследованных правовых структур, создания новых, не существовавших прежде, направлений развития отечественного права, философского осмысления правовых явлений. Причем, в ряду этих нововведений самой важной и первоочередной задачей является формирование правового сознания Российского человека, без чего Конституционное положение «Российская Федерация — Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления», останется, только пустой декларацией. Истоки интереса к проблеме права и правового сознания коренятся также в специфическом для России недостатке внимания к этой области духовной практики на протяжении всей нашей истории. Так, в статье «В защиту права», впервые опубликованной в 1909 г. в сборнике «Вехи», известный русский философ, социолог и правовед Б. А. Кистяковский отмечает «поразительный факт: в нашей «богатой» литературе в прошлом нет ни одного трактата, ни одного этюда о праве, которые имели бы общественное значение; в ней же не было ничего такого, что способно было бы пробудить правосознание нашей интеллигенции… И теперь в этой совокупности идей, из которой слагается мировоззрение нашей интеллигенции, идея права не играет никакой роли». И далее автор объясняет причины такого положения: «Притупленность правосознания русской интеллигенции и отсутствие интереса к правовым идеям являются результатом застарелого зла — отсутствия, какого бы то ни было правового порядка в повседневной жизни русского народа». Понимание проблемы, обозначенной в наименовании настоящей статьи, требует хотя бы краткого рассмотрения вопроса: Что есть право с точки зрения его философского понимания и в чем его основное отличие от юридического правопонимания? Немецкий философ Иммануил Кант, размышляя в «Метафизике нравов» (1797) над вопросом «что такое право?», отмечал, что этот вопрос может смутить правоведа так же, как и вопрос «что есть истина?», обращенный к учителям логики. Что следует по праву, то есть что говорят или говорили законы в том или ином месте в то или другое время, он (правовед — Г. М. Ш.) еще может указать, но право ли то, чего они требуют, и каков всеобщий критерий, на основании которого можно вообще различать правое и неправое, это остается для него тайной, если он, хоть на время не оставляет эмпирические принципы и не ищет источник этих суждений в одном лишь разуме, … чтобы установить основу для возможного положительного законодательства. Чисто эмпирическое учение о праве — это голова (подобно деревянной голове в басне Федра), которая может быть прекрасна, но, увы, не имеет мозга». Эмпирическому учению о позитивном праве, которое Кант называл «статуарным», он противопоставлял «чистое учение о праве», основанное на разуме. В общей формулировке Канта право — «это совокупность условий, при которых произвол одного лица совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы». При этом немецкий философ считал, что в качестве связующего звена между учением о позитивном праве (то есть правоведением) и чистым учением о праве (то есть философским его пониманием) нужна еще одна, особая часть учения о праве (политика права), задача, которой — помогать законодателю создавать разумное и соответствующее праву позитивное законодательство. Один из лучших умов человечества, великий немецкий философ Гегель дает ответ на вопрос «что есть право?» в своей работе «Философии права» (1820). Но в этой книге не найти традиционных определений этого понятия, поскольку, как пишет Гегель, «философия занимается идеями; поэтому она не занимается тем, что обычно называют только понятиями… философская наука о праве имеет своим предметом идею права — понятие права и его осуществление. Идея права есть свобода, и истинное ее понимание достигается лишь тогда, когда она познается в ее понятии и наличном бытии этого понятия». Гегель различает науку о праве и науку, о позитивном праве, считая, что только философское учение о праве является подлинной наукой о праве. Юридическая наука, по Гегелю, занимается не смыслом права, а тем, что в данном месте и в данное время установлено как закон, то есть исторически изменчивым законодательством (позитивным правом). Она, следовательно, в своем подходе к праву исходит не из разума, а из авторитета (властного установления). В позитивной юриспруденции (начиная от римских юристов), по оценке Гегеля, дефиниции дедуцируются преимущественно посредством абстрагирования от особых случаев, причем основой служат чувства и представления. Как замечает далее Гегель, «последовательность представляет собой, несомненно, существенное свойство науки о праве, как и математики, и вообще каждой рассудочной науки, но с удовлетворением требований разума и с философской наукой эта рассудочная наука не имеет ничего общего». И если мы хотим осознать, что такое «идея права» и как в историческом развитии культуры изменяется концепт права, его смысл как ценности, то мы входим в область философии права, и должны исследовать парадигмы правосознания. Во-первых, сознательное осуществление гражданских прав и выполнение правовых обязанностей в рамках отдельного общества связано с наличием определенного уровня правового сознания. Великий русский философ И. А. Ильин писал, что «человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознает, что, кроме него, на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством; мало того, жить — значит, для человека жить правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из великих и необходимых форм человеческой жизни». Во-вторых, настоящее время существуют две парадигмы развивающегося правосознания: коммунитаристская и либеральная. Коммунитаристкая парадигма правосознания присуща в основном традиционалистским культурам (обществам), а либеральная — новоевропейской, западной культуре, с техногенным типом цивилизации. Отметим то понимание классического либерализма, которое представляется наиболее емким и вычленяющим как раз это инвариантное ядро: «Говоря о либеральной модели, мы не соотносим ее с программой какой-то определенной партии, но имеем в виду тип социально-экономического развития, вписывающийся в некоторую парадигму… В основе этой парадигмы лежит признание абсолютной ценности человека, приоритет свободы и интересов отдельной личности по отношению к обществу; предпочтение методов эволюционно-реформистских преобразований общественных структур методам радикальным, взрывным, революционным». Это определение тем более уместно здесь привести, что оно не только характеризует либерализм в качестве идейной парадигмы, общей для западных и российских мыслителей, но и задает именно те рамки рассмотрения дилеммы либерализма и коммунитаризма, которые избраны для рассмотрения в этой статье. Коммунитаристская парадигма правосознания противоположна либеральной концепции. Коммунитаристская парадигма так же, как и либеральная, объявляет своей целью «гармонически развитую» личность, но это скорее гармония личного и общественного, где примат последнего утверждается вполне определенно. Человек в таком обществе поглощен социумом, между индивидом и обществом нет непримиримых противоречий. В таком обществе доминирует установка «быть как все», человек не ощущает себя личностью. Личность растворялась в общине. Коллектив подавлял личность как таковую. «Русский человек, — отмечал Н. А. Бердяев, — не чувствует себя в достаточной степени нравственно вменяемым, и он мало почитает качества в личности. Это связано с тем, что личность чувствует себя погруженной в коллектив, личность недостаточно еще раскрыта и сознана… Русский человек не чувствует неразрывной связи между правами и обязанностями, у него затемнено и сознание прав, и сознание обязанностей, он утопает в безответственном коллективизме…». В общинной жизни переплетались различные проявления духа коллективизма, которые Н. Бердяев обозначал терминами «коммунальность» и «соборность». Бердяев подчеркивал, что соборность отлична от коммунальности, т. е. такого состояния коллективной жизнедеятельности, которое определено внешним принуждением. Соборность же предполагает объединение людей из внутренних побуждений, общей целью и общим делом. Россия долгое время была традиционалистским обществом и продемонстрировала яркое и законченное воплощение коммунитаристской версии установок отечественного правосознания. Реформы были условием и началом ее перехода на новый тип цивилизационного развития. Переход России в русло цивилизационного развития был связан с эпохами модернизаций. В результате она превратилась в особый тип техногенной цивилизации. Эти особенности были связаны с тем, что пласты традиционалистской культуры в России долго сохранялись, взаимодействуя с ценностями западной техногенной культуры. Дилемма коммунитаристской и либеральной концепций права обусловлена историей развития правосознания в России как в стране, отличающейся особыми признаками ментальности. Если речь идет о правовой культуре, то особенности российской истории отпечатались в особом понимании права, свободы, справедливости как базисных мировоззренческих категорий, выражающих жизненные смыслы и ценности. В российском менталитете идея справедливости была всегда выше идеи права и имела множество смысловых оттенков. Справедливость в российском сознании не отождествлялась с правом и выступала своеобразной компенсацией за отсутствие единого правового пространства. Народное сознание разделяло законы на справедливые и несправедливые, и те, которые полагались несправедливыми, не должны были выполняться. Амбивалентное отношение к закону сохраняется в массовом сознании и в наше время. Взаимная корреляция идей справедливости и права дополняется их соотношением с идеей свободы. Ценность права в современных западных обществах связана с идеалами свободы. Индивидуальная свобода предполагает границы, где свобода одного не нарушает свободы других. Иначе свобода предстает как своеволие. Право ограничивает своеволие и представляет собой условие и предпосылку свободы личности. Архетипы свободы в традиционалистских культурах были связаны с особым пониманием ценности личности. Быть личностью в традиционных обществах значило быть частью некоторой корпоративной общности (клана, сословия, касты), к которой личность часто принадлежала от рождения. Поэтому и понимание свободы в традиционалистских культурах акцентировало ее коллективистский смысл. Особое понимание свободы, свойственное русскому духу, ориентировано не столько на индивидуальную свободу, сколько на коллективные формы ее реализации. Индивидуальная свобода воспринимается как воля, а свобода, соединяемая с ответственностью, как свобода для всех. В развитии российского понимания свободы — это путь от идеала свободы и братства всех людей и народов к включению в его содержание идеала прав человека. В то же время, идея индивидуальной свободы в условиях обилия неправовых действий и безответственного поведения вполне может сочетаться с идеями правового нигилизма. На эту тему необходимы специальные исследования, включая социологические мониторинги. Один из отцов американской Конституции Т. Джефферсон, подчеркивая важность идеи естественных прав человека как основания Конституции США, писал, что «массы человеческие не рождаются с седлом на спине, как не рождаются немногие избранные в сапогах со шпорами, чтобы законно ездить на них верхом милостыню Божией». Таким образом, принятие либеральной парадигмы правового сознания создает предпосылки для продвижения к правовому обществу. Но только предпосылки. И автоматически, само собой правовое общество не возникнет. Его нужно строить. Декларации и намерения — это только первый шаг. Совершенствование законодательства — второй шаг. Между идеалами права, соответствующими им законодательными нормативами и их воплощением в реальной социальной жизни людей есть особый посредник — образцы правового поведения и деятельности. Правовое сознание и правовое поведение стихийно не возникнут. Здесь нужна продуманная и целенаправленная системная правовая политика Российского государства. Вопрос взаимосвязи власти и права, в первую очередь политической власти и права, во все времена занимал умы философов и писателей. Аристотель и Шекспир, Гегель и Гете, Ницше и Достоевский, Фуко и Кафка в философских категориях или в художественных образах пытались приоткрыть завесу над феноменом жизни общества и человека. Уже античные мыслители полагали, что политическая власть должна основываться на праве, а право, по Аристотелю, есть олицетворение политической справедливости. Любая власть, отрицающая право, — это власть, не знающая меры, и поэтому власть произвольная, деспотическая. Ведь только право может дать меру власти и меру подчинения ей. Государство, не основанное на праве и законе, — извращенная неправильная форма, даже если в этом государстве правит большинство народа. «Там, где отсутствует власть закона, нет и государственного устройства», — считал Аристотель. Античные идеи получили развитие в эпоху средневековья, и особенно в новое время, когда молодая буржуазия боролась против феодального абсолютистского государства. Тогда были заложены основы многих политико-правовых представлений, которые без колебаний следует отнести к общечеловеческим ценностям. Развитие западной правовой культуры показало, что характерной ее чертой всегда было всеобщее уважение к закону. Историческое развитие России шло своим путем, отличным от западного мира. В стране традиционно сложилось иное представление о задачах и возможностях политической власти, иное правопонимание. Для этого было много причин. Одной из них явилась та, что Русское государство на протяжении многих веков было единственным гарантом выживания нации и главным инструментом создания империи. Поэтому гипертрофированная государственность, окруженная ореолом святости, требующим от человека слепого подчинения власти, выполнения любого приказа, являлась особенностью российского политического развития. В системе отношений такого рода праву просто не оставалось места. Хотя, несомненно, и то, что в той или иной форме представления о необходимости ограничения великокняжеской, царской, императорской власти существовали всегда, но они не могли получить широкого распространения, стать элементом массового сознания. Анализ развития цивилизаций, история человечества чрезвычайно богата примерами насильственных способов разрешения проблем общественно-политической жизни. Традиционная логика общественного развития была такова, что в большинстве случаев только разнообразные проявления социального насилия сокрушали одни системы и создавали основы становления других, свергали одни системы политической власти и утверждали другие, оказывали противоречивое, но достаточно сильное влияние на содержание и весь ход как международных, так и внутриполитических процессов. Такое широкое применение средств насилия в достижении политических целей рождало ложное представление о том, что насилие — неизбежный и определяющий фактор общественного развития, а силовые структуры, как главное и наиболее эффективное средство насилия, — важнейший инструмент политической власти, обеспечения стабильности функционирования как политической системы, так и общества в целом.Применение силы, длительное время являвшейся одним из самых существенных факторов международной и внутренней политики, ныне не только теряет свою привлекательность и все более обнаруживает свою ограниченность из-за невозможности устранить причины конфликтов, но и становится ненадежным и весьма обременительным как для общества, так и для правящей элиты. Все более обнаруживается и утверждается тенденция перемещения приоритетов в использовании средств реализации политических целей, коренных интересов различных социальных слоев и групп от силовых к не силовым: экономические, политические, дипломатические, культурные и прочие. Это главное, что в настоящее время характеризует суть только складывающейся принципиально новой модели общественного развития, функционирования политической системы общества, теоретическое осмысление которой интенсивно продолжается научной мыслью. В работах русских правоведов можно встретить трактовку отношений права и власти в контексте их единства и противоположности. Так, С. С. Алексеев пишет, что «право требует власти» и одновременно с этим отмечает: «Власть — антипод права… Власть, особенно — власть политическая, государственная, которая и делает «право правом», в то же время — явление, в какой-то мере с ним несовместимое, выступающее по отношению к праву в виде противоборствующего, а порой чуждого, остро враждебного фактора». Схожесть права и власти в их влиянии на регуляцию общественных отношений порождает разобщенность феноменов, служащую, в свою очередь, основой для взаимного «притяжения» и формирования целостности их функционирования, которую уместно рассматривать в качестве юридического континуума свободы. В его объемах присутствие власти предполагает наличие права. Власть вне права лишается не только своего «нравственного оправдания», о котором говорил Б. А. Кистяковский, но и легитимности. А утрата властью названных свойств равносильна потере системой присущих ей интегративных качеств, без которых она лишается своей сущности. И тогда в лучшем случае власть признается просто силой, а чаще оказывается «голым» насилием, произволом. В то же время право вне власти — это «мертвая» форма, лишенная жизни, примером этого служат те нормы позитивного права, которые «не находят» социальных сил, способных реализовывать их. Надо полагать, что в едином объеме функционирования права и власти формы социальных взаимосвязей из своего идеального потенциального состояния утверждаются в качестве действительности права силой власти, а сила обретает статус власти посредством своего воплощения в праве. Поэтому право, будучи формой, вместе с этим оказывается более чем форма. В свою очередь, власть, основанная на силе, оказывается более чем сила. Связанность права и власти отмечали и многие другие ученые и философы. Так, В. С. Соловьев понимал власть как реальное воплощение права. Н. М. Коркунов наряду с силой, как определяющим признаком власти, видел во власти и второй присущий ей элемент, а именно обусловленность этой силы сознанием зависимости подданных. Н. М. Коркунов писал: «Если власть — сила, обусловленная сознанием зависимости подвластных, то государство может властвовать, не обладая ни волей, ни сознанием, лишь бы люди, его составляющие, сознавали себя зависимыми от него». Логика рассуждений по поводу «обусловленности сознанием» неизбежно приводит к праву. Осознание своей зависимости, о которой говорил маститый ученый, — это форма отражения подвластными господствующей над ними силы, признания ее власти как права на это господство, необходимое им. В данном случае право и власть «рождаются» одновременно на основе сопряжения потенциалов воздействия (силы) и отражения, свойственного сознанию. При этом государственная власть проявляет две составляющие: а) ее силу как господствующую и воздействующую активность в физическом пространственно-временном континууме бытия и б) отражение этой силы в общественном сознании как ее права на существование (все то же «нравственное оправдание», по Б. А. Кистяковскому). Власть как целостное явление предполагает сопряженность этих двух элементов. Если общество не признает необходимость присутствия данной силы, то всякое ее проявление воспринимается как произвол. И наоборот, присутствие силы, и осознание обществом ее необходимости формируют и право, и власть. Сила становится властью посредством права как формы ее обусловленности сознанием. Осознание обществом потребности, необходимости в этой силе превращает ее (саму силу) во власть и «рождает» право как «снятую» форму проявления этой силы. Таким образом, власть была, есть и будет актуальной. Ее можно встретить везде. Она присуща всем этапам развития общества. В обществе всегда есть различные индивидуальные и групповые интересы, которые необходимо регулировать, соподчинять, снимая социальную напряженность. Внимание! Авторские права на книгу "Россия в условиях изменяющегося мира: философия осмысления и перспективы будущего. Сборник научных статей" (Отв. ред. Ксенофонтов В.Н., Гунибский М.Ш.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
