Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография

Рудаков А.А.

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 16.03.2015 ISBN: 9785392175420 Язык: Объем текста: 226 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава первая. Общая характеристика юридических категорий

Глава вторая. Права как юридическая категория

Глава третья. Обязанности как юридическая категория

Глава четвертая. Соотношение прав и обязанностей как парных юридических категорий

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава вторая.
Права как юридическая категория

§ 1. Права в объективном и субъективном смыслах

Представления о правах, их социальной миссии складывались на протяжении длительного времени и в целом соответствовали историческому движению этого явления. Первые размышления о правах появляются в связи с осознанием определенных естественных притязаний человека, обеспечивающих его жизнедеятельность. Еще древнегреческие мыслители Ликофрон и Антифон в V–IV вв. до н.э. утверждали о существовании равных для всех людей возможностей, обусловленных самой природой. Некоторые идеи, близкие к современной концепции прав человека, высказывались Аристотелем, считавшим, что право частной собственности обусловлено естеством человека и основывается на его любви к самому себе.

Особый вклад в распространение ценностей, лежащих в основе концепции прав человека, внесли религиозные учения. В них права человека соединяются с религиозно-нравственными ценностями, способствующими развитию человеческой индивидуальности.

Либеральное переосмысление и развитие представлений о многообразии прав человека нашло свое отражение в XVII—XVIII вв. в трудах виднейших мыслителей эпохи Просвещения Д. Локка, Ш. Монтескье, Ж. Руссо, Э. Канта и др.

Особое внимание проблематика прав получила в связи с их официальным юридическим признанием (Вирджинская декларация 1776 г., французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г., Билль о правах Конституции США 1791 г., Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и многие другие документы).

Отечественная юридическая наука также пошла по пути исследования категории прав в контексте прав человека и гражданина, в некоторой степени упуская то общее, объединяющее любые возможности, обличенные в правовую форму (права государства, органов местного самоуправления, юридических лиц, социальных общностей и т.д.).

Формирование научного знания о правах происходило и происходит до сих пор под воздействием разных подходов к правопониманию (научных школ). При этом в рамках каждого подхода используется своя методология, формулируются особенности прав, которые соотносятся с основными постулатами данного подхода. Поэтому, полагаем, анализ категории прав в качестве относительно самостоятельного феномена следует начинать с обоснования использования того научного подхода к правопониманию (и соответственно той методологии), который позволит в наибольшей степени раскрыть общие признаки категории прав, ее содержание, значение, внутренние и внешние связи и переходы. В данном случае подход к правопониманию уточняет, конкретизирует используемый нами всеобщий универсальный метод диалектики применительно к государственно-правовой организации общества.

В современной юридической науке выделяется несколько подходов к правопониманию, в которых в наибольшей степени просматриваются полярные ценностные характеристики государственно-правовых явлений, а именно государствоцентристский (социоцентристский) и человекоцентристский (персоноцентристский).

Распространенные повсеместно в советской юриспруденции и используемые в современной литературе характеристики права как системы формально определенных и общеобязательных норм подразумевают преобладание внешнего (государственного) воздействия на общественные отношения при помощи формальных источников права. Идея примата государства над правом существует в рамках так называемого государствоцентристского подхода к правопониманию.

Современными исследователями разрабатывается и другой подход к правопониманию, получивший название человекоцентристского. В рамках этого подхода право понимается как общая мера свободы и справедливости поведения, обеспеченная обществом и государством. Это предполагает, что государство не может быть выше права, господствовать над ним. Миссия государства по отношению к праву состоит в том, чтобы «сообщить определенным принципам, положениям особое юридическое качество».

Наметившаяся тенденция переоценки значения в обществе и государстве автономной независимой личности, признание ее прав и свобод в качестве высшей ценности побуждает заново, уже с позиций человекоцентристского (персоноцентристского) подхода к правопониманию, взглянуть на категории прав и обязанностей.

«Идея высшей ценности человека, его достоинства, прав и свобод, независимо от каких-либо различий, эффективная работа российского государства по защите и обеспечению этих прав и свобод должны стать мировоззренческой основой общественного согласия, залогом гражданского мира, внутриполитической стабильности, главным цементирующим компонентом российского просвещенного патриотизма».

Научное обоснование ведущей роли самого человека в процессе функционирования государственно-правовой организации общества позволяет «говорить о праве как свойстве личности; выделять правовую сторону личности, содержание которой составляют права и свободы».

В рамках человекоцентристского подхода к правопониманию свойства прав, их содержание, значение, внутренние и внешние связи и взаимодействия раскрываются наиболее ярко и полно.

Кроме того, этот подход раскрывает существующую в том или ином виде на протяжении веков и близкую нам в качестве современной общественной и государственной парадигмы идею о том, что общее благо в определенной степени зависит от блага каждого конкретного человека.

Диалектическому переосмыслению категории прав с позиций человеческого измерения и будет посвящена настоящая глава. И начать исследование, полагаем, нужно с уяснения тех смыслов, которые включаются в это слово, т.е. с установления значения термина «права».

Термин «права» не всегда употребляется в юридическом смысле и может использоваться при указании на моральные возможности (например, поступить по совести, самостоятельно решать, что есть добро, а что зло), эстетические возможности (например, изменять свой внешний вид), корпоративные возможности (например, осуществлять права члена неформальной молодежной группы) и т.д. Такие возможности вытекают из правил этики, эстетики, традиций, привычек, обычаев и поддерживаются общественным мнением.

В юридическом смысле значение термина «права» сложнее. Права рассматриваются учеными разнопланово: как часть объективного права и как субъективные права (здесь и далее по тексту речь будет идти о правах в юридическом смысле).

Если термин «права» употребляется без всяких оговорок, то под ним чаще всего подразумеваются возможности в объективном смысле, или дозволения, закрепленные в нормативно-регулятивных средствах объективного права. Объективное здесь обычно понимается как относительно отделенное от человека, существующее самостоятельно вне привязки к конкретному субъекту.

Существует и иной, более важный, на наш взгляд, аспект объективного в правах. Права фиксируют, формализуют определенные существующие объективно закономерности природного и общественного развития. Еще К. Маркс справедливо утверждал, что люди не пишут законы, а лишь открывают и фиксируют их. Права, зафиксированные в формальных источниках, отражают то естественное и закономерное, что опосредует общественные отношения. Такой подход разделяется многими современными учеными. В.В. Лазарев: «Система естественных законов должна отражаться в системе юридических законов»; В.В. Ершов: «Право рождается из объективных общественных отношений»; В.А. Сапун: «Право – это объективно-субъективное явление»; А.В. Аверин: «Если мы познаем законы природы, то можем создать соответствующую им систему нормативного правового регулирования».

Поддерживается этот подход и практикой нормативного закрепления прав. Так, например, формулирование и закрепление в Конституции РФ права на жизнь, достоинство, личную неприкосновенность и т.д. является следствием наличия некоторых естественных потребностей человека, без которых он не сможет существовать как биосоциальный организм.

В этой связи представляется недопустимым юридическое закрепление возможностей, противоречащих естественным закономерностям общественного и государственного развития (противоестественных возможностей), поскольку эти закономерности отражают необходимые, устойчивые, объективные, повторяющиеся связи общественного развития, игнорирование которых влечет за собой общественный и государственный регресс, вплоть до их полного разрушения. Негативным примером формализации таких возможностей может служить закрепление в позитивном праве некоторых государств права на создание однополого брака. Такая возможность, безусловно, обладает деструктивным, разрушающим воздействием на общественные отношения, поскольку препятствует продолжению рода и, соответственно, противоречит такой закономерности общественного развития, как общественное самовоспроизводство.

Дабы избежать терминологической путаницы, необходимо разграничивать два явления – объективное право и объективные права, т.е. возможности, содержащиеся в объективном праве, являющиеся его частью.

В понятие «объективное право» исследователями вкладывается разное содержание.

Ю.К. Толстой полагал, что «едва ли могут быть методологические препятствия к образованию общего понятия права, которым были бы охвачены как объективное право, так и субъективное право, т.е. правоотношения».

Л.С. Явич, писал, что «собственно правом является объективное и субъективное право...». По его мнению, право проявляет себя не только «в общих государственно-обязательных установлениях, но и в закрепленных ими личных правах субъектов общественных отношений, характер и содержание которых объективно обусловлены».

С.С. Алексеев включал в содержание объективного права юридические нормы, субъективные права, обязанности, юридическую ответственность, правовые гарантии и другие юридические явления.

Многие авторы, отстаивающие широкую концепцию правопонимания, включают в объективное право правосознание, акты реализации права, правопорядок, субъективные права, правоотношения в целом; а некоторые даже отождествляют объективное право с правовой системой общества в целом или отдельными ее элементами.

В узком понимании объективное право определяется учеными как система общеобязательных, формально-определенных норм. Право в объективном смысле, пишет Н.И. Матузов, это «совокупность юридических норм, выраженных (внешне объективированных) в соответствующих актах государства».

Такое понимание связывает объективное право лишь с нормами, содержащимися в формальных источниках, и требует, на наш взгляд, некоторого уточнения.

Во-первых, объективное право по своему назначению – это регулятор общественных отношений. В этом заключается его основная функция. Реализация этого назначения происходит посредством установления меры возможного и должного поведения. Норма – это лишь оболочка (элемент внутренней формы объективного права), регулятивное средство, содержащее указанную меру поведения. А значит, более важным является не сам факт наличия нормы, а закрепляемая нормой мера возможного и должного поведения.

Во-вторых, помимо нормы существуют и иные нормативно-регулятивные средства. Речь идет о целях права, правовых принципах, презумпциях и т.д. Эти средства, так же как и нормы, являются оболочкой для меры возможного и должного поведения, способны самостоятельно, без обязательного участия норм, воздействовать на общественные отношения.

В-третьих, мера возможного и должного поведения, будучи закрепленной в указанных нормативно регулятивных средствах, способна оказывать не только позитивное, но и негативное воздействие на общественные отношения. Мы уже отмечали необходимость соотнесения содержания объективного права (меры возможного и должного поведения) с закономерностями общественного развития, поскольку именно последние отражают необходимые, устойчивые, объективные, повторяющиеся внутренние и внешние связи государственно-правовой организации общества, т.е. ее диалектику.

Нельзя не согласиться с тем, что объективным правом в той или иной степени всегда отражается определенный уровень развития общественных отношений. А, следовательно, в той или иной степени отражаются указанные закономерности. Так, например, запрет на инцест существовал даже в ранних государственно-правовых организациях общества. Однако основным вопросом остается, как глубоко и адекватно, полно и точно правом отражены эти закономерности. Ведь содержащееся в праве возможное и должное поведение, недостаточно полно и точно отражающее эти закономерности, способно пагубно повлиять на общественное развитие, оказать разрушающее воздействие на общество и государство. И здесь особое значение приобретает юридическая наука, способная формулировать политико-правовые идеалы, приближающие действующее объективное право к указанным закономерностям.

Таким образом, использование методологии диалектики наряду с человекоцентристским подходом к правопониманию, требует уточнения понятия объективного права. Его определение видится нам так: объективное право – это обеспеченная обществом и государством система нормативно-регулятивных средств, выраженная в формальных источниках, содержащая меру возможного и должного поведения и отражающая закономерности общественного развития.

Центральное место в объективном праве занимают права человека, поскольку обладание правами – это естественное свойство любой личности. Объективные права (мера возможного) являются элементом содержания объективного права. Следовательно, при формулировании нормативно-регулятивных средств, содержащих эту меру возможного, должны учитываться категориальные особенности прав. Каковы они? Какие особенные свойства присущи правам как части объективного права? Позволяют ли эти свойства выделить права из содержания объективного права, отличить их от возможностей, закрепляемых иными социальными регуляторами (моралью, религией, обычаями и т.д.)? На эти вопросы мы можем ответить утвердительно.

Такие свойства, формулируемые наукой как признаки прав, могут обозначить границы, в рамках которых существуют права, отмежевать их от схожих правовых явлений, провести черту между их объективным и субъективным характером.

Итак, объективным правам, т.е. правам как части объективного права, присущи следующие признаки.

1. Права являются центральным элементом содержания объективного права. Большинство общепризнанных прав и свобод человека нашли свое закрепление не только в международных декларациях, пактах и договорах, но и в национальном законодательстве.

Причем объем именно прав, по сравнению с обязанностями и запретами, действительно велик. Например, глава вторая Конституции РФ называется: «Права и свободы человека и гражданина». И хотя должное, обязательное поведение также в ней закрепляется, несомненное предпочтение отдано именно правам. Такая ситуация характерна для большинства отраслей российского законодательства и не может, на наш взгляд, считаться эталоном установления юридической нормативной основы общественных отношений. Проблема преобладания прав над обязанностями и запретами будет рассмотрена нами в главе третьей. Пока мы лишь констатируем такое преобладание.

Для обозначения объективных прав в формальных источниках права чаще всего используется сам термин «права» (имеет право, вправе и т.п.). Например, ст. 41 Конституции России гласит: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь». Достаточно часто законодатель для указания на права прибегает к термину «возможность» (может, могут и т.п.). Например, ст. 62 Конституции России закрепляет: «Гражданин Российской Федерации может иметь гражданство иностранного государства (двойное гражданство) в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации». Такая замена терминов вполне уместна, поскольку отражает природу объективных прав, для которых, как будет показано далее, возможность является ключевым, существенным свойством. Иные термины, например «дозволение», «разрешение» и т.п., в формальных источниках права практически не используются.

Одновременно с правами элементом объективного права являются свободы. В юридической литературе между этими явлениями проводятся различия. Так, Л.Д. Воеводин отмечает, что «права – это возможности на получение каких-то социальных благ», т.е. права на что-то. Свобода же – возможность для человека избежать воздействия со стороны государства, тех или иных ограничений. По мнению Е.А. Лукашевой, свобода призвана подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата. Права, напротив, определяют конкретные действия личности. Эти и другие авторы справедливо соглашаются с тем, что во многом различия между правами и свободами связаны с историей их возникновения, сложившимися традициями.

Акцентирование внимания на обозначенных отличительных особенностях свобод приводит авторов к выводам, способным, на наш взгляд, навредить процессу эффективного правового регулирования общественных отношений. Так, в некоторых источниках отмечается, что свободы предусматривают меньшую обеспеченность со стороны публичной власти и заключаются лишь в гарантировании невмешательства в деятельность со стороны государства. В качестве примера приводится ст. 43 Конституции РФ. Указывается, что, закрепляя право на образование, государство берет на себя обязательство открывать образовательные учреждения, финансировать их деятельность, разрабатывать образовательные программы и т.д. А при закреплении свободы (например, свободы совести – ст. 28 Конституции РФ) у государства не возникает обязанности строить религиозные учреждения, издавать религиозную литературу и т.д.

Такое утверждение, на наш взгляд, не соответствует действительности и способно в перспективе привести к пагубным последствиям. Создается впечатление, что сторонники этой точки зрения считают, будто достаточно установить какую-либо свободу, а дальше субъекты сами выстроят гармоничную систему правоотношений. Государство лишь гарантирует свое невмешательство в их дела.

Сегодня мы являемся свидетелями негативных последствий некоторого претворения в жизнь такого подхода. Чего только стоят погромы, устраиваемые членами некоторых религиозных концессий, социальная напряженность, вызванная прокламациями отдельных радикальных религиозных деятелей, развернутая агитационная работа по уничтожению базовых общественных ценностей.

И права и свободы закрепляются в нормативно-регулятивных средствах для регулирования общественных отношений. А значит, во-первых, направлены на определенный предмет регулирования (круг общественных отношений), а во-вторых, предполагают наличие определенного механизма, обеспечивающего их реализацию, претворение в жизнь через поведение участников правоотношений. Это означает, что свобода не может быть безгранична. Причем использования императива об ограничении свободы там, где начинается свобода другого, здесь совершенно недостаточно. Нужны более четкие пределы, критерии определения дозволенного и недозволенного применительно к данной свободе. Кроме того, свобода не в меньшей степени, чем права, нуждается в обеспечении. Общество и государство просто не может себе позволить «пустить на самотек» реализацию закрепленной свободы. Последствия этого могут быть плачевными – произвол по использованию свободы одних в сочетании с невозможностью других вообще воспользоваться закрепленной свободой.

С точки зрения механизма правового регулирования права и свободы не должны отличаться, а поэтому, полагаем, правильнее будет и в научных целях (неудвоения терминологии), и в целях повышения эффективности правового регулирования использовать эти термины как синонимы.

Еще одним элементом, претендующим наряду с правами и свободами занять место в содержании объективного (позитивного) права, являются законные интересы. Проблематика законных интересов исследовалась и дореволюционными, и советскими, и современными правоведами.

В научном сообществе до сих пор не выработана единая позиция относительно понимания, содержания и значения этого явления.

Чаще всего законный интерес определяют как отраженное в объективном праве либо вытекающее из его общего смысла и в определенной степени гарантированное государством простое юридическое дозволение, выражающееся в стремлениях субъекта пользоваться конкретным социальным благом, а также в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам в целях удовлетворения своих потребностей, не противоречащих общественным. Или как «стремление пользоваться определенным социальным благом и в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам в целях удовлетворения не противоречащих нормам права интересов, которое в определенной степени гарантируется государством в виде юридической дозволенности, отраженной в объективном праве либо вытекающей из его общего смысла».

Такое определение порождает ряд вопросов. А именно, какова юридическая (законная) составляющая интересов, вытекающих из общего смысла права? Почему обеспечение законного интереса сводится только к возможности обращаться за его защитой к компетентным органам и только лишь в некоторых случаях?

Не меньше вопросов порождают попытки определять законный интерес через категорию необходимости: «Признанная за субъектом нормами позитивного права необходимость пользования определенным социальным благом, выражающаяся в юридически закрепленной дозволенности субъекта совершать действия, направленные на пользование указанным благом, а также в необходимых случаях обращаться за защитой к компетентным государственным органам и органам местного самоуправления в целях обеспечения такой возможности». Такое определение, на наш взгляд, вообще лишает категорию законного интереса начал свободы, возможности, трансформирует представления о нем.

Сами поиски целостного представления о законных интересах, их особенностей во многом связаны с упоминанием о них в позитивном праве наряду с правами («защита прав и законных интересов», «нарушение прав и законных интересов» и т.д.).

Авторы отмечают не только сходство прав и законных интересов, но и уязвимость последних. Так, по мнению Н.И. Матузова и Н.В. Ушановой, законные интересы отличаются от прав тем, что «во-первых, их неизмеримо больше и они намного разнообразнее; во-вторых, им не противостоят прямые юридические обязанности соответствующих лиц (контрагентов), на действия которых можно было бы претендовать как на предписанные правовыми нормами; в-третьих, они не имеют конкретного перечня, строго фиксированной системы, классификации; в-четвертых, у них слабее материальная база, не позволяющая обеспечить их полное удовлетворение; в-пятых, они не имеют также достаточно твердых юридических гарантий, опираясь на которые можно было бы во всех случаях отстаивать их в суде и других государственных органах; в-шестых, нарушение или ущемление законных интересов обычно обжалуется в различные административные, управленческие инстанции («по начальству») либо в общественные организации и в СМИ».

Авторы отмечают: «Если бы у законных интересов не было этих «недостатков», они превратились бы в субъективные права...

Законные интересы – это своего рода предправа, они могут трансформироваться в субъективные права, когда для этого созревают необходимые условия».

Учитывая приведенные особенности, не совсем понятно, можно ли считать частью объективного права (т.е. юридическим явлением) дозволения, не имеющие должного обеспечения, гарантий, не способных в силу отсутствия корреспондирующих обязанностей порождать правоотношения (вне субъективных прав), и наконец, в силу своей неопределенности, размытости открывающие огромное поле для злоупотреблений и со стороны граждан, и со стороны компетентных органов.

Авторы, кажется, и сами сомневаются в юридической природе законных интересов, указывая, что «законный интерес носит характер морально-правового стремления индивида к обладанию определенными благами, выражает притязания на них». Описывая значимость, ценность категории законных интересов, они в то же время отмечают что «категория законных интересов до сих пор чаще всего используется в законодательстве и юридической практике, чем в науке… Законный интерес остается «слабым местом в науке, которой пока не удалось до конца выяснить его сущность и функциональную роль».

Во многих случаях реализация законных интересов, их защита происходит опосредовано через права, а следовательно, задействуется присущий правам регулятивный и обеспечительный потенциал. Это привело некоторых авторов к закономерному выводу о том, что права и законные интересы могли бы быть объединены единым понятием «права субъекта».

Возможно, законность интересов определяется не только и не столько указанием на них в формальном источнике права, а тем, что их реализация и обеспечение основано на правах. Обратимся к примерам законных интересов, к которым апеллируют сторонники их самостоятельности, автономности по отношению к правам. А.В. Малько задается вопросом: «Как, например, опосредствовать раз и навсегда в субъективные права интерес одного из супругов в получении большей доли имущества при разделе общей совместной собственности; или интерес рабочего либо служащего в предоставлении ему отпуска только в летнее время; или интерес работника, образцово выполнявшего трудовые обязанности, повышающего производительность труда, в выдаче ему премии; или интерес граждан в установлении удобных для них транспортных маршрутов?»

Реализация каждого из приведенных интересов обусловлена определенным правом, существует в его границах. Так, например, интерес супруга в получении большей доли имущества при разделе общей совместной собственности обусловлен его объективным правом на раздел этого имущества, закрепленным в Семейном кодексе РФ. Последний, определяя границы этого права, устанавливает обстоятельства, при которых супруг может требовать предоставления ему большей доли. Именно требовать, а не просить, ведь в случае установления указанных обстоятельств судом последний будет обязан (в соответствии с законом и сложившейся судебной практикой) разделить общее имущество не в равных долях. То есть при наличии этих обстоятельств (юридических фактов) возможность получения большей доли при разделе общего имущества, существовавшая потенциально как часть объективного права, преобразуется в субъективное право. А значит, интерес в получении большей доли в общем имуществе супругов не существует отдельно, вне права на большую долю. Другое дело, если судом не будут установлены юридические факты – основания изменения размера долей. Тогда возможность, потенциально существующая в объективном праве, не трансформируется в субъективном праве. В этом случае заинтересованность субъекта в получении большей доли утрачивает юридическую составляющую, а значит, не обеспечивается, не будет реализована. Та же ситуация характерна и для остальных примеров.

Законные интересы всегда ограничены мерой поведения, установленной правами, на которых они основаны. В этом, а не только в указании на них в формальном источнике права, и есть их подлинно юридическая составляющая. До включения этих интересов в данную меру, в границы прав, законные интересы остаются не обеспеченными, не способны порождать правоотношения, а значит, действительно обладают характером «морально-правовых стремлений», где правовая составляющая только и заключается в том, что законодатель, наряду с заинтересованностью в обретении блага, содержащейся потенциально во всех объективных правах, отдельно выделяет некоторый законный интерес.

В.В. Субочев приводит следующий пример: «Существовавшее до принятия части III ГК РФ желание завещателя, чтобы его воля, выраженная в письменной форме, удостоверялась нотариусом без непосредственного с ней ознакомления, было не более чем законным интересом. Отмеченному интересу не корреспондировала соответствующая обязанность нотариуса. Более того, подобного рода интерес не мог быть защищен и в судебном порядке, ибо он не «поддерживался» соответствующей нормой. Новеллой гражданского законодательства явилась ст. 1126 ГК РФ, закрепляющая право субъекта на закрытое завещание, согласно которой завещатель вправе совершить завещание, не предоставляя при этом другим лицам, в том числе нотариусу, возможности ознакомиться с его содержанием».

Юридическая Рудаков А.А. Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография

Юридическая Рудаков А.А. Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография

Монография посвящена исследованию категориального метода познания феноменов государства и права. Используется диалектический системный подход, при помощи которого рассматривается динамика взаимодействия юридических категорий, выявляются их свойства, не найденные при изучении статического состояния, выстраивается система юридических категорий. Демонстрируются особенности парных юридических категорий, фиксирующих внутренние и внешние связи между отдельными государственно-правовыми явлениями, их противоположности, переходы и единство. Особое внимание в работе уделяется исследованию с позиций человеческого измерения прав и обязанностей в качестве ключевых парных категорий юриспруденции.<br /> Данная монография адресована научным и педагогическим работникам, аспирантам и студентам юридических и философских специальностей, практикующим юристам, а также всем заинтересованным читателям.

Внимание! Авторские права на книгу "Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография" (Рудаков А.А.) охраняются законодательством!