Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография

Рудаков А.А.

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 16.03.2015 ISBN: 9785392175420 Язык: Объем текста: 226 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава первая. Общая характеристика юридических категорий

Глава вторая. Права как юридическая категория

Глава третья. Обязанности как юридическая категория

Глава четвертая. Соотношение прав и обязанностей как парных юридических категорий

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава первая.
Общая характеристика юридических категорий

§ 1. Категории. Категориальный метод. Категориальные связи

Слово «категория» давно получило в науке всеобщее распространение. Возникнув сначала в сфере философского знания, оно затем проникло и в другие области как теоретического, так и практического освоения мира.

Обычно категорию связывают с одной из форм мыслительной деятельности человека, заключающейся в отражении определенных свойств предметов, явлений и процессов объективного мира, называя ее основной, ведущей формой. Однако в логике и философии нет однозначного мнения относительно того, какая форма движения мысли является исходной в структуре человеческого мышления.

Ф. Диндс, Г. Гегель, И.Ф. Гербарт, Э. Кассирер, А.М. Плотников, В.И. Чичерин и др. главной, основной логической формой считали понятие, А.И. Веденский, В. Виндельбанд, Х. Зигварт, И. Кант, А. Тренделенбург и др. – суждение, Г. Брэдли, В. Вундт, С. Джевонс, Д.И. Милль, С.И. Поварнин и др. – умозаключение.

В качестве отправной точки нашего исследования считаем необходимым, во-первых, определить, являются ли категории самостоятельной формой мышления или представляют собой своеобразное воплощение одной из названных форм, а во-вторых, определить место категорий в структуре мышления, выявить их значение.

Отметим сразу, что расхождения в приведенных точках зрения объясняется не тем, что названные авторы больше исследовали ту или иную форму движения мысли и в силу этого увидели в ней преимущества перед другими. Дело в том, что понятия, суждения и умозаключения играют различную роль в мышлении в зависимости от того, на какой ступени своего развития оно находится.

В логике понятие употребляется в двух значениях: в смысле формы постижения сущности явлений, отражения всеобщего и существенного в предметах; в смысле части суждения.

Понятие – это прежде всего форма мышления, состоящая в выделении определенных признаков и отражении соответствующих элементов, сторон и свойств данного предмета, явления, процесса. Х. Зигварт называл понятием «представление, содержащее в себе требование постоянности, совершенной определенности, всеобщего признания, однозначного языкового выражения».

Суждение – высказывание в форме предложения, с помощью которого связываются несколько понятий. В суждении мысль выкристаллизовывается. Суждение соотносит понятие с предметом (обычно с помощью связки «есть»). Внутренним неотъемлемым качеством суждения является то, что оно заключает в себе связь с содержанием всех возможных субъектов познания, всех возможных положений вещей и необходимых условий.

Умозаключение – формально-логический прием, состоящий в мысленном выводе из нескольких суждений, предпосылок или посылок одного суждения – вывода.

Таким образом, даже самая общая характеристика названных форм мышления позволяет сделать вывод о тесной связи категорий именно с понятиями. Это внутренняя мыслительная деятельность и ее результат по формированию представлений об окружающем нас мире.

Категории отражают предметы, явления, процессы объективной среды, концентрируя в себе их существенные признаки. Отражают – не значит содержат. Реальные свойства объектов не зря называют предметом научного отражения. Речь идет о существенных объективных свойствах явлений. Это, по словам О.А. Красавчикова, то, из чего состоит (из чего составляется) само явление, но не мыслительные (субъективные) признаки, которые заполняют содержание соответствующего понятия.

Процесс формирования категорий – это, в первую очередь, активная мыслительная деятельность. Категории формулируются человеком путем усилия воли. Весьма спорно, на наш взгляд, мнение А.Н. Книгина, утверждающего, что категории существуют объективно и как форма абстрактного мышления могут использоваться неосознанно:

«Во-первых, полностью неосознаваемым образом. Это имеет место тогда, когда в языке индивида отсутствуют слова, обозначающие категории. Например ребенок не знает слова «причина», что не мешает ему спрашивать «почему?» и говорить «потому что». Это значит, что категория причины объективно налична как структурный элемент сознания, но субъективно ребенок ее не фиксирует.

Во-вторых, полурефлексивно. Он имеет место тогда, когда у человека есть слова, обозначающие категории, и он их более или менее регулярно и уверенно использует, но никогда не размышлял специально над их смыслом, сознательно не выработал его для себя, пользуется смыслом, стихийно сложившимся в процессе языкового общения.

В-третьих, рефлексивный, полностью осознанный. Он имеет место, когда смыслы слов, обозначающих категории, сформированы сознательно (в процессе изучения философии или посредством собственных систематических размышлений)».

Из приведенных автором примеров, о категориях речь идет лишь в последнем. Здесь появление (формулирование) категории – это результат сознательной и волевой абстрактной мыслительной деятельности человека. В этом смысле любая категория – явление отчасти субъективное, поскольку представляет собой не саму систему реальных свойств предметов и явлений, существующих в окружающем нас мире, а проекцию этих свойств в сознании человека, их выявление и описание.

Интересным, но спорным представляется приведенный пример неосознанного употребления некоторых терминов. Американский психолингвист Наум Хомский считал, что когнитивные структуры человека являются врожденными. Более того, сегодня некоторые исследователи не считают процесс формирования и использования понятий монополией человека, допуская способности животных (особенно приматов) к абстрактному мышлению.

Однако нужно учитывать, что неосознанное употребление термина может представлять собой лишь описание конкретных предметов и не являться формой абстрактного мышления. От того, например, что ребенок, показывая на два похожих по форме предмета, говорит: «стол», не следует вывод, что он осознает понятие стола как предмета мебели, выполняющего определенные функции. Более того, вполне вероятно, что если этому ребенку показать третий предмет, тоже являющийся столом, но немного отличающийся от предыдущих по форме или, скажем, по цвету, то столом он его вовсе не назовет. А следовательно, употребление применительно к первым двум предметам термина «стол» означало только то, что ребенок связывал это слово именно с этими конкретными предметами, что, конечно, не может служить подтверждением абстрактного мышления.

Неудачным, похоже, является и пример с полурефликсивным использованием категорий, поскольку в данном случае человек заимствует смыслы слов, уже сформулированные до него. Это не означает, что используемая категория существует вне человеческого сознания. Напротив, свойства, отражаемые категорией, были выявлены и описаны другими людьми. Чтобы использовать категории в процессе общения, обывателю не обязательно точно знать все отраженные в ней свойства предмета, явления, но это не значит, что этих свойств нет вовсе.

Кроме того, нельзя, на наш взгляд, ставить знак равенства между использованием простейших понятий и категорий. Тесная связь последних отнюдь не предполагает их отождествления. Особенности категориальной формы мышления столь значимы, что позволяют рассматривать категории в качестве самостоятельной формы движения мысли.

В литературе описывается механизм формулирования категорий, подчеркивающий некоторые из этих особенностей. Так, Г.Д. Левин отмечает: «Внимание человека, начинающего познавать окружающий мир, сначала было направлено на предметы, сравнимые с человеком по размерам, на макропредметы: именно от них в первую очередь зависела его жизнь. Затем познание стало двигаться в трех направлениях.

Первое направление исследования – это объединение макропредметов в относительно целостные системы, этих систем в новые системы и т.д. Это синтез. Он представляет собой движение от макромира к мегамиру. Естественно возникает вопрос, а что в пределе этого движения? Попытки философов ответить на него породили целый комплекс философских категорий: «универсум», «мир», «Вселенная», «бытие», «сущее»…

Второе направление исследования диаметрально противоположно первому. Это мысленное разложение макрообъектов на части, части этих частей и т.п. Этот познавательный процесс называют анализом. Он ведет от макрообъектов к объектам все меньших размеров и в пределе – к микрообъектам…

Третье направление исследования, порождающее третий тип философских категорий, принципиально отличное и от анализа, и от синтеза. Это обобщение. <…> Рассуждая чисто умозрительно, можно сделать вывод, что для использования результатов анализа и синтеза в практических действиях с другими предметами эти процедуры нужно повторять с каждым из них. Обобщение избавляет от этого. Эта познавательная процедура состоит из двух частей: сначала в исследуемом предмете выделяется признак, представляющий практический или познавательный интерес, а затем этот предмет сравнивается с другими предметами по наличию или отсутствию этого признака. В итоге выделяются классы предметов, сходных по исследуемому признаку. Третий класс категорий, состоящий из предельных продуктов, – обобщения».

Таким образом, к числу особенностей категорий как самостоятельной формы мыслительной деятельности может быть отнесена их способность обобщать, т.е. отражать общие свойства предметов и явлений. Общее применительно к категориям имеет два смысла: количественная общность и целостность. Первая означает такую определенность, которая получена путем абстрагирования от многих изолированных вещей одного сходного признака. Таким образом, отдельный признак является общим потому, что относится ко многим вещам.

М.А. Булатов описывает механизм такого абстрагирования отдельных признаков явлений в категории. «Во-первых, она обобщает их, соединяет в совокупности, классы либо группы в соответствии с тем признаком или определенностью, которая выделяется во всех них. Здесь категория действует синтетическим или объединяющим образом. Во-вторых, она анализирует или расчленяет действительность вследствие того, что разным категориям будут соответствовать различные группы или совокупности вещей. Если у нас, например, полный набор необходимых цветовых категорий, то с их помощью мы можем расчленить все подлежащие категоризации предметы на группы или совокупности («красных», «зеленых» и иных) предметов».

Второй смысл – общее как целое. Если в первом виде общего вещи, от которых абстрагируется признак, самостоятельны и изолированы, то во втором они находятся в связи, образуют части некоторого целостного образования.

Таким образом, категория – это общее, которое находится в отношении к отдельным вещам или к целому.

А. М. Васильев справедливо замечает, что «категориальное обобщение есть прежде всего диалектическая обработка материала, при которой обнаруживаются внутренне необходимые и существенные свойства правовых явлений и процессов, общее раскрывается в особенном, отдельном, частном, богатство отдельного включается в общее. Уплотняя юридические знания, правовые категории воспроизводят стороны и моменты правовой действительности в «чистом» от случайных проявлений виде. Благодаря этому они выражают объективно необходимое и существенное в праве – его сущность, качество, структуру, форму и т.д.»

Общность (способность к обобщению) – существенная, но не единственная особенность категорий. Другая черта связана с областью их применения. В философской литературе высказывалось мнение, что в ряде случаев использование термина «категория» прямо или косвенно ограничивается лишь сферой философии. Так, М.И. Конкин, анализируя термины «понятие» и «категория», пишет: «Различие в том, что понятия, как форма логического мышления, имеют «права гражданства» в любой конкретной науке. Категория – те же понятия без этого права гражданства» Иными словами, категории признаются формой только философского познания, но не частнонаучного, в сфере которого якобы правомерно говорить лишь о понятиях.

С таким мнением мы не можем согласиться. Дело в том, что различные понятия в любой науке, как в философии, так и в специальных научных дисциплинах, неравноценны по своей значимости, по степени общности и важности обозначаемых явлений, а следовательно, и по своей роли в познании действительности.

Как справедливо отмечают В.С. Готт, Э.П. Семенюк, А.Д. Урсуп «критерием категориальности научных понятий выступает детерминированная потребностями общественной практики необходимость их использования для развития научного знания, фундаментальность их логико-гносеологической и методологической роли в познании, связанная с достаточно высоким уровнем обобщения в них явлений действительности, их свойств и отношений».

Согласимся с указанными авторами в том, что основополагающие понятия специальных наук логично называть частнонаучными категориями, тем самым выделяя их из массы понятий частных наук. Им принадлежат отличительные особенности именно категориальной формы мышления. Это наиболее важные, фундаментальные приемы описания действительности в пределах своей области исследований.

Отнесение научных категорий только лишь к философскому знанию во многом обусловлено допущением, что сами категории, обобщая свойства отдельных объектов или формулируя признаки целого, далее не обобщаемы, т.е. предельны. Предельность – еще одна важная особенность научных категорий. В отличие от других общих понятий, имеющих возможность дальнейшего обобщения на пути от разновидности к виду, от вида к роду, и так далее, категория – это не обобщаемое понятие.

Высказывалось мнение, что научные категории только и представляют собой результат обобщения понятий. В.А. Образцов пишет: «Любая категория является результатом логической операции обобщения понятия». Утверждение весьма спорное. Ведь категориальная форма мышления предполагает обобщение не понятий, а свойств предметов и явлений окружающей действительности. А значит, научная категория может осознаваться и формулироваться через непосредственное исследование объективной среды, минуя иные субъективные представления о предметах и явлениях.

Другое дело, что даже в этом случае в научной категории описываются такие свойства предмета и таким образом, что невозможно более абстрактное формулирование этих свойств в рамках данной системы знаний. Это и означает предельность научных категорий. Но, подчеркиваем, предельность в рамках данной системы знаний. Ведь наряду со всеобщими универсальными категориями философии существуют менее общие категории конкретных наук, являющиеся результатом творческого развития, интерпретации первых применительно к предметам конкретных наук.

Это отнюдь не означает, что наличие научной категории исключает возможность существования в рамках данной системы знаний менее абстрактных понятий. Напротив, будучи элементом составной части общенаучного категориального арсенала, категория конкретной науки в то же время может представлять собой многоуровневое системное образование. Ее составными частями могут являться менее абстрактные понятия. Для включения в структуру научной категории таких понятий нужно удостовериться, что они сами не являются целостной системой родового порядка, не обобщаемой в ходе проводимого исследования.

Рассуждения о возможности использования научных категорий не только в философии, но и в отдельных науках совершенно логично привели к формированию особой группы категорий – «общенаучных». Так, Л.А. Петрушенко отмечает: «Возникла потребность в понятиях, которые были бы более общими, чем специальные, и менее общими, чем философские, т.е. были бы «промежуточным звеном» между философией и частными науками…» Название этому формирующемуся типу категорий науки дала их важнейшая черта – их общенаучность, т.е. возможность эффективного употребления в разных областях знания.

Таким образом, научные категории определяют пределы нескольких систем научного знания, а именно философского, общенаучного и частнонаучного знания.

Все сказанное позволяет сформулировать общее определение научной категории, которое включало бы не только ее черты как формы человеческого мышления, но и выделяло бы ее из всех иных форм движения мысли, позволяло идентифицировать ее как самостоятельную часть научного знания.

Научная категория – это развитая форма абстрактного мышления человека, предельно отражающая и обобщающая существенные свойства и связи предметов, явлений и процессов объективного мира в виде содержательных образов, выполняющая логико-гносеологическую и методологическую функцию в познании окружающей действительности.

Именно это определение будет положено нами в основу дальнейшего исследования юридических категорий, установления их особенностей, видовых характеристик и системных связей.

В концентрированном виде оно содержит в себе существенные черты научной категории, к которым, на наш взгляд, могут быть отнесены следующие.

Во-первых, научная категория – это результат сознательной и волевой мыслительной деятельности человека. Такая деятельность носит ярко выраженный абстрактный характер, присуща только человеку. Результат этой деятельности – появление содержательного образа предмета, явления или процесса. Мы скептически относимся к домыслам о возможности объективного (вне человеческого сознания) существования категорий, равно как и к возможности использования категорий животными.

Во-вторых, категории отражают, описывают, формулируют существенные свойства и закономерности объективной среды. Сами свойства и закономерности предметов, явлений и процессов категориям не принадлежат. Научную категорию составляют признаки этих предметов и явлений, т.е. субъективно отраженные свойства и связи. Причем признаки должны быть существенны (т.е. отражать необходимые, устойчивые, объективные, повторяющиеся связи), а объекты отражения – наиболее значимы в рамках данной природной или социальной среды. Только существенные признаки предметов, явлений, включенные в категорию, позволяют отразить их в сознании наиболее точно. Это отнюдь не означает, что научная категория не способна описывать механизмы изменения окружающей нас природной, социальной или технической среды. Напротив, такие изменения важны, но только в том случае, если они направлены на выявление и отражение указанных закономерностей объективно существующей среды, приближают нас к познанию этих закономерностей. В противном случае научная категория способна навредить этой среде, инициировать ее деформацию или даже разрушение. Выбор же наиболее значимого объекта отражения связан с высоким уровнем абстракции научной категории.

В-третьих, научная категория не просто описывает свойства предметов и явлений, но и обобщает их. Посредством категорий объекты объединяются в группы в соответствии с тем признаком, который выделяется во всех них. Кроме того, категории разделяют действительность вследствие того, что разным категориям соответствуют разные группы или совокупности объектов.

В-четвертых, научные категории предельны в рамках данной системы знаний. Они являются частью философского, межотраслевого и отраслевого знания. Предельность категорий определяется невозможностью дальнейшего обобщения признаков объекта в границах приведенных систем знания. Это обусловливает возможность включения в структуру категорий менее абстрактных понятий.

В-пятых, научные категории фундаментальны, т.е. играют в процессе познания фундаментальную логико-гносеологическую и методологическую роль. Научная категория – это в определенной степени теория своего объекта отражения. Мышление в форме категорий содержательнее, полнее, универсальнее, чем простое созерцание, т.к. оно позволяет глубже проникать в явления, устанавливая их свойства, внутренние и внешние связи и переходы. Без научных категорий познание обойтись не может, т.к. отсутствие категорий не позволяет выйти за пределы опыта.

Процесс выявления научных категорий происходит в рамках исследования предметов, явлений и составляет содержание категориального метода познания. Данный процесс имеет свои ступени развития.

В.И. Ленин предложил известную формулу познания: «От живого созерцания, к абстрактному мышлению и от него к практике». С точки зрения осмысления категориального метода познания особый интерес представляют первые два этапа познавательной деятельности.

«Живое созерцание» (ощущения, восприятия) представляют собой исходный пункт любого познания реальной действительности. Вне живого созерцания человек не может накопить какого-либо минимума знаний с тем, чтобы впоследствии оперировать теми или другими понятиями, создавать теории и т.д. Живое созерцание само по себе не позволяет исследователю проникнуть в сущность явлений, поскольку в результате восприятий, ощущений он знакомится преимущественно с формой конкретных фактов действительности, их внешней стороной.

Как верно подметил О.А. Красавчиков, на этой ступени не может быть достигнута цель научного познания – «открытие объективных законов, управляющих развитием процессов в природе и обществе».

В рамках этого этапа собирается необходимый научный материал, из которого складывается фактический базис всех последующих познавательных акций.

Научный материал – это определенная совокупность установленных и соответствующим образом зафиксированных фактов реальной действительности. Под фактом обычно понимается явление материального мира, существующее независимо от нашего сознания. При этом не исключено отклонение теоретического образа от жизненного оригинала, но это не меняет положения о том, что наши представления о факте остаются лишь отражением реальной действительности в нашем сознании.

Факты должны быть адекватно отражены в сознании и описаны, только такие факты являются основой истинного знания. Напротив, неадекватное чувственное восприятие или ошибочная фиксация научного факта дадут о себе знать лишь в практической реализации выводов науки, поскольку указанные ошибки почти не устранимы в процессе и посредством абстрактного мышления; последнее опирается на научный материал независимо от того, соответствует ли он реальному положению вещей или является результатом случайного, необъективного набора фактов.

Как отмечал М. Бертло: «Изучение фактов – начало всякого знания. Установив факты, человеческий ум стремится к их сопоставлению и установлению связывающих их общих отношений: это – то, что мы называем научными законами, и на этих-то законах зиждется всякое приложение науки, все равно, к существованию ли отдельных личностей или целых обществ».

Научные законы устанавливаются при помощи особых способов. Мы уже отмечали, что для выявления научных категорий используются такие способы установления связей между предметами, явлениями, как анализ, синтез и обобщение.

Существует мнение, что применительно к социальной среде такие способы познания неприменимы. Так, О.А. Красавчиков писал, что «правовая материя, равно как и иные явления общественной жизни… по своей природе не могут быть подвергнуты… естественно-научному анализу в силу двух следующих обстоятельств.

Во-первых, элементы предмета отраслевой юридической науки, в том числе и обладающие материальным содержанием, не имеют вещественной формы, которая могла бы составлять объект естественнонаучного анализа. Естественнонаучный анализ, к использованию которого обращается практическая юриспруденция, не решает сам по себе и не может решать правовых вопросов.

Во-вторых, указанное обстоятельство не может иметь места в силу того, что социальные явления в отличие от ряда природных вещей и фактов не могут быть вырваны (изолированы) и разложены (проанализированы) как таковые в их реальной конкретно исторической форме без того, чтобы этот анализ не сопровождался лишением соответствующего предмета исследования его естественно исторической жизни».

Весьма спорное утверждение. Ведь анализ и синтез как способы познавательной деятельности уже давно вышли за пределы исключительно естественных наук, приобрели универсальный характер. Более того, использование этих способов в самих естественных
науках не обязательно должно опосредовать фактическое расчленение или объединение частей вещественной формы предметов. Например, многие явления физического мира анализируются исключительно умозрительно, в силу их слишком большего или слишком маленького размера.

В этой связи представляются спорными доводы автора относительно необходимости выделения как самостоятельных способов познания естественнонаучного анализа (синтеза) и общенаучного теоретико-аналитического (синтетического) приема познания. Автор пишет: «Общность и различия между естественнонаучным анализом (синтезом) и общенаучным теоретико-аналитическим (синтетическим) приемом познания заключается в следующем. Оба эти приема предполагают наблюдение и известную фиксацию научного материала. Однако если в процессе первого из названных приемов происходит реальное воздействие (разложение, соединение) на конкретное явление, предмет материального мира (часть природы), то при теоретико-аналитическом… рассмотрении никакого внешнего или внутреннего физического, химического и т.п. воздействия на предмет исследования (явление социальной действительности) не происходит. Здесь исследователь лишь мысленно расчленяет и синтезирует данный предмет, абстрагируясь от тех или других сторон, свойств, не являющихся существенными» .

Использование универсальных способов познания – анализа и синтеза не должно, на наш взгляд, связываться только с фактическим или только с мысленным воздействием на объект. Это сложная по своему составу деятельность, объединяющая и фактическое и умозрительное воздействие. Любое фактическое является одновременно и умозрительным. Более того, иногда, как мы уже отмечали, фактическое воздействие на объект невозможно даже в рамках естественного знания.

Несостоятельным, на наш взгляд, является и аргумент относительно невозможности анализа социальных явлений без лишения их естественноисторической жизни. Во-первых, умозрительное исследование социального явления не требует фактического воздействия на него. И в этом смысле сам объект исследования существует в естественноисторической среде. Во-вторых, исследование социальных объектов может проходить в рамках социальных экспериментов, когда изменению подвергаются отдельные аспекты естественной среды существования объекта, но для самого объекта среда по-прежнему остается естественной.

В этой связи интересной представляется высказанная Г. Спенсером позиция относительно схожести подходов в исследовании естественных и социальных явлений: «Мы обыкновенно сравниваем нацию с живым организмом, мы говорим о политическом теле, об отправлении различных его частей, о его росте, болезнях, – точно будто это какое-нибудь создание. Но мы обыкновенно смотрим на эти выражения как на метафоры; мы мало обращаем внимания на то, до какой степени тут она близка к аналогии, и в какой мере она может найти свое осуществление в действительности. Сходство между организацией общества и индивидуума до такой степени полно, что в подобных выражениях заключается нечто большее, чем простая аналогия».

Пожалуй, еще одним доказательством возможности проведения аналогии между категориальным методом познания естественных и социальных объектов выступает использование в процессе обобщения научного материала статистики и экспериментов.

Количественное изучение научного материала дает богатую пищу для размышлений, для выяснения специфических качественных сторон фактов, образующих данный материал. Закономерности общественных отношений проявляются в значительной массе явлений, но не в единичных, хотя масса и представляет собой носителя единиц, состоит из последних. Случайные отклонения закономерностей в тех или других конкретных (частных) случаях, индивидуальных явлений при большем количестве обследуемого материала взаимно погашаются, обнаруживая социально необходимую линию развития, вскрывая тем самым соответствующую закономерность, управляющую развитием соответствующих отношений.

Эксперимент является одним из способов изучения реальной действительности. Обладая рядом бесспорных преимуществ в указанном отношении, экспериментирование не исключает и не подменяет иных приемов и форм научного исследования, как то: наблюдения, количественных измерений и т.д. Эксперимент является формой практического (опытного) исследования, а значит, этапом на пути выявления научной категории.

Эксперимент и абстрактное мышление осуществляются на разных этапах познавательной деятельности. Результаты эксперимента – это материальная база для абстрагирования, а не наоборот. Конечно, и в процессе абстрактного мышления может появиться необходимость в проведении эксперимента (например, повторно для того, чтобы удостовериться в его результате), но это лишь вспомогательная деятельность в процессе обобщения, определения научных категорий. Экспериментатор воссоздает соответствующие условия, а исследователь, познающий явление посредством абстрактного мышления, возвратившись теоретически к известной сущности первого порядка, начинает процесс углубления познания с начала.

Логическое познание отличается от чувственного по ряду моментов. Если чувственное охватывает главным образом отдельные стороны явлений, их внешние связи и форму, то абстрактное мышление позволяет охватить исследуемый предмет в целом, проникнуть в его сущность, выявить внутренние противоречия. В процессе выявления научной категории исследователь, как известно, отвлекается от всего несущественного, нехарактерного, неспецифического, в результате чего он углубляет свои познания исследуемого явления. Результаты абстрактного мышления как определенной ступени в процессе познания находят свое выражение в специфических, присущих именно данной ступени формах.

Юридическая Рудаков А.А. Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография

Юридическая Рудаков А.А. Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография

Монография посвящена исследованию категориального метода познания феноменов государства и права. Используется диалектический системный подход, при помощи которого рассматривается динамика взаимодействия юридических категорий, выявляются их свойства, не найденные при изучении статического состояния, выстраивается система юридических категорий. Демонстрируются особенности парных юридических категорий, фиксирующих внутренние и внешние связи между отдельными государственно-правовыми явлениями, их противоположности, переходы и единство. Особое внимание в работе уделяется исследованию с позиций человеческого измерения прав и обязанностей в качестве ключевых парных категорий юриспруденции.<br /> Данная монография адресована научным и педагогическим работникам, аспирантам и студентам юридических и философских специальностей, практикующим юристам, а также всем заинтересованным читателям.

Внимание! Авторские права на книгу "Парные юридические категории: теория прав и обязанностей. Монография" (Рудаков А.А.) охраняются законодательством!