Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации

Таева Н.Е.

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 10.08.2015 ISBN: 9785392183234 Язык: Объем текста: 326 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Нормы конституционного права как элемент системы правового регулирования Российской Федерации

Глава 2. Общерегулятивные нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации

Глава 3. Конкретно-регулятивные конституционно-правовые нормы в системе правового регулирования Российской Федерации

Глава 4. Нормы конституционного права в контексте решений конституционного суда Российской Федерации

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

ГЛАВА 4.
НОРМЫ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА В КОНТЕКСТЕ РЕШЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

4.1. ВЫЯВЛЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫМ СУДОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОГО СМЫСЛА НОРМ ПРАВА

В системе правового регулирования Российской Федерации особое значение имеет выявление конституционно-правового смысла норм, которое осуществляет Конституционный Суд Российской Федерации. Конституционный Суд РФ выявляет конституционно-правовой смысл норм права в рамках всех своих полномочий, закрепленных федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации»:

а) при осуществлении абстрактного нормоконтроля, то есть при рассмотрении дел о соответствии Конституции РФ нормативных актов органов государственной власти и договоров между ними; не вступивших в силу международных договоров. В данном случае конституционно-правовой смысл выявляется в контексте ряда однотипных ситуаций.

б) при осуществлении конкретного нормоконтроля, то есть при рассмотрении дел о конституционности законов по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан; по запросам судов. В данном случае соответствие нормы права Конституции РФ выявляется в контексте конкретного дела (казуса).

в) при рассмотрении дел о толковании Конституции Российской Федерации

г) в иных категориях дел (споры о компетенции; проверка на соответствие Конституции Российской Федерации вопроса, выносимого на референдум Российской Федерации и др.)

Конституционный Суд РФ при осуществлении своих полномочий выявляет конституционно-правовой смысл как норм конституционного права, так и норм других отраслей. Выражение «выявление конституционно-правового смысла» широко используется Конституционным Судом РФ в своих решениях. В них мы встречаем следующие формулировки: судом «выявлен конституционно-правовой смысл нормы»; «в истолковании, расходящемся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем Постановлении»; «конституционно-правовой смысл, выявленный в результате конституционного судопроизводства» и другие. В Регламенте Конституционного Суда РФ данный термин получил нормативное закрепление. В ч. 2 § 72 Регламента сказано: «Если в предусмотренных Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» случаях обращение не принято Конституционным Судом к рассмотрению или возвращено заявителю в процессе изучения его в предварительном порядке Секретариатом Конституционного Суда, а также в случае, если производство по делу прекращено или принято решение о признании оспариваемой нормы неконституционной либо о выявлении конституционно-правового смысла оспариваемой нормы, влекущем пересмотр дела заявителя, государственная пошлина, поскольку это не противоречит законодательству о налогах и сборах, возвращается заявителю». Необходимо также отметить, что выражение «выявление конституционно-правового смысла норм» органично вписалось в конституционно-правовую лексику и широко употребляется учеными-конституционалистами. Вместе с тем, до настоящего времени в научных работах не исследовалось, что следует понимать под «выявлением конституционно-правового смысла нормы» в трактовке Конституционного Суда РФ. В Определении от 11 ноября 2008 г. № 556–О–Р Конституционным Судом РФ была выражена позиция относительно того, что же считать выявлением конституционно-правового смысла нормы. В нем сказано, что согласно статье 74 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» с целью выявления конституционно-правового смысла нормы Конституционный Суд РФ оценивает:

• буквальный смысл нормы

• смысл нормы, придаваемый ей официальным и иным толкованием

• место нормы в системе норм

В результате:

а) Конституционный Суд Российской Федерации признает норму конституционной, то есть соответствующей Конституции Российской Федерации и тем самым выявляет ее конституционный смысл

б) Конституционный Суд Российской Федерации признает норму неконституционной, то есть не соответствующей Конституции Российской Федерации и тем самым выявляет ее неконституционный смысл

Выявление конституционно-правового смысла нормы, таким образом, означает принятие Конституционным Судом РФ решения о том, соответствует ли данная норма Конституции РФ.

Формально выявление конституционного или неконституционного смысла нормы находит отражение в резолютивной части судебного решения.

Рассматривая вопрос о выявлении Конституционным Судом РФ конституционного смысла норм, обозначим некоторые проблемные вопросы, которые требуют разрешения и ждут своих будущих исследователей.

Во-первых, это проблема тождества смысла вложенного в норму смыслу извлеченному. В толковом словаре слово «выявлять» означает «сделать явным», «обнаружить», «вскрыть». В том случае, когда конституционный смысл нормы напрямую недоступен, его необходимо выявить, обнаружить. Это задача Конституционного Суда РФ, который своим решением придает выявленному конституционно-правовому смыслу нормы общеобязательное и официальное значение. Конституционный Суд РФ должен сделать явным скрытый конституционный смысл нормы; тот смысл, который уже заложен в норму законодателем. Но: может ли вложенный законодателем смысл быть полностью тождественен смыслу извлеченному правоприменителем? Норма права имеет формальное выражение. Она существует в словесно-языковой форме, например, в форме текста закона. Текст не всегда может адекватно отразить волю законодателя. Кроме того, всякое чтение текста, писал Поль Рикер, всегда осуществляется внутри того ли иного сообщества, той или иной традиции, того или иного течения живой мысли, которые имеют свои предпосылки и выдвигают собственные требования. Эту мысль П. Рикера подтверждают и некоторые решения Конституционного Суда РФ. Так, известны решения, в которых Суд кардинально изменил свою правовую позицию под влиянием изменившейся исторической обстановки (или политической ситуации?). Такой пример мы имеем в деле, касающемся порядка наделения полномочиями высших должностных лиц субъектов Российской Федерации, когда Суд кардинально поменял свою позицию, объяснив это в том числе историческими обстоятельствами.

Учет традиций, существующих в данном обществе, демонстрирует так называемое «дело Константина Маркина», получившее общественный резонанс. Как известно, в этом деле Конституционный Суд РФ признал конституционными нормы российского законодательства, которые не дают право мужчинам-военнослужащим на отпуск по уходу за ребенком до трех лет, не усмотрев в них нарушения принципа равноправия мужчины и женщины. Константин Маркин обратился с жалобой в Европейский Суд по правам человека. Страсбургский Суд вынес решение, согласно которому К. Маркин был признан жертвой дискриминации по гендерному признаку. Представляется, что в решении по данному делу Конституционный Суд РФ опирался в том числе и на традиции нашего общества, менталитет российских граждан, юридические архетипы, учитывая то, что в России традиционно подчеркивается особая социальная роль женщины как продолжательницы рода. Во внутреннем российском законодательстве красной нитью проходит идея особой социальной роли материнства (семейное законодательство, трудовое законодательство, уголовное законодательство и др.). Традиционно в России гендерное равенство не рассматривается как полное, абсолютное и безоговорочное уравнивание в правах мужчин и женщин, вплоть до признания однополых браков или практики проведения гей-парадов. В. Д. Зорькин в своей статье «Предел уступчивости», опубликованной в Российской газете, пишет: «Разумеется, в Российской Федерации, как и в любой современной стране, сексуальные меньшинства находятся под защитой принципа юридического равенства, согласно которому все равны перед законом и судом; государство гарантирует равенство прав и свобод в том числе независимо от пола (ст. 19 Конституции). Однако «увлеченность» современных европейских юристов защитой прав и свобод лиц с нетрадиционной ориентацией приобрела гротескные формы. Иногда этот гротеск может переродиться и в трагедию, как это недавно произошло в Сербии, когда неприятие гей-парада в традиционно православной стране вылилось в массовые беспорядки». Это действия, которые по мнению В. Д. Зорькина ломают культурный, нравственный и религиозный код нашего государства. Итак, решение Европейского Суда по делу К. Маркина отражает западноевропейский культурный контекст, в то время как решение Конституционного Суда РФ учитывает традиционные представления российского общества об особой роли женщины и материнства. Вывод, который мы бы хотели сделать из приведенного примера, заключается в том, что на выявлении смысла нормы всегда сказываются традиции данного общества, культурная среда, в которой действует интерпретатор. И в зависимости от культурного контекста норме можно было придать разный смысл.

Безусловно, на интерпретациях Конституционного Суда РФ сказываются и научные представления судей, экспертов, то есть влияет доктрина. Поиск смысла, его выявление, вскрытие всегда имеет творческий характер. Конституционный Суд РФ оценивает нормы права на их соответствие нормативному акту, обладающему верховенством и высшей юридической силой, – Конституции РФ. Это не простое формальное сопоставление, а творческий поиск тех фундаментальных идей, которые лежат в основе права и которые могут служить основанием для принятия решения, совершенно неочевидного в большинстве случаев. Этот творческий поиск представляет собой в том числе и борьбу научных представлений, доктрин, научных школ. «Борьба идей» при выявлении конституционно-правового смысла нормы отчетливо прослеживается при анализе особых мнений и мнений судей. Например, обосновывая свое особое мнение к Постановлению Конституционного Суда РФ от 2 декабря 2013 г. № 26–П «По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 4 Закона Челябинской области «О транспортном налоге» в связи с запросом Законодательного Собрания Челябинской области» судья Г. А. Гаджиев ссылается на доктрину: «Недаром А. Бланкенагель пишет, что с точки зрения немецкой правовой доктрины, установление того, является ли налог экономически обоснованным, возможно лишь при условии установления «полноты и качества» намерений законодателя, выраженных им в ходе законодательной процедуры, что требует от него «качественно обосновывать свои решения и качественно документировать основы этих решений», а от суда – работать с материалами законотворческого процесса». Доктринальные представления об обратной силе закона (в частности, ссылка на концепцию А. А. Тилле о немедленном действии закона) также стали основой для особого мнения судьи Г. А. Гаджиева в одном из дел, рассматривавшемся Конституционным Судом РФ. Интересно в этом плане также мнение судьи С. Д. Князева в деле, касающемся привлечения к административной ответственности администрации муниципального образования «Город Новодвинск». По мнению заявителя – администрации муниципального образования «Город Новодвинск» – ряд положений КоАП РФ противоречат Конституции Российской Федерации, поскольку допускают привлечение к административной ответственности органов местного самоуправления и позволяют обращать взыскание на средства местного бюджета во внесудебном порядке (в связи с исполнением постановлений о назначении административного штрафа). По данному делу Конституционный Суд РФ вынес отказное определение. Судья Конституционного Суда РФ С. Д. Князев в своем мнении поставил под сомнение возможность привлечения к административной ответственности орган местного самоуправления. С его точки зрения вопрос о том, что из себя представляет юридическое лицо как субъект административной ответственности, КоАП РФ умалчивает, оставляя тем самым открытым вопрос о допустимости отнесения к таким субъектам органов государственной власти и органов местного самоуправления, наделенных правами юридического лица. Далее С. Д. Князев приводит различные научные взгляды на проблему отнесения органов местного самоуправления к субъектам административной ответственности, завершая свои рассуждения следующим: «Конечно, наличие разногласий ученых встречается в юридической доктрине нередко и само по себе не может свидетельствовать о необходимости проверки конституционности тех законоположений, которыми они «питаются». Вместе с тем и полностью игнорировать их, особенно в тех случаях, когда речь идет об одном из наиболее распространенных видов публично-правовой ответственности, вряд ли оправданно». Как видим, если бы Суд занял позицию С. Д. Князева, то его решение по делу могло бы быть иным.

В результате мы приходит к проблеме, много лет дискутирующейся в юридической науке, – это проблема познания воли законодателя. Не вдаваясь в тонкости этой дискуссии, рассмотрим лишь одну точку зрения, представляющую для нас интерес. В рамках так называемой неклассической теории толкования развивается идея о том, что толкование – это творческий процесс конструирования смысла нормы, а не его отражение или познание. Так, А. И. Овчинников отмечает: «На самом деле, в процессе толкования происходит не установление духа закона и не установление воли законодателя или воли закона. Процесс толкования правовых норм – конструирование буквы и духа закона, конструирование и воли законодателя, и воли закона. Можно сказать, что на самом деле в процессе толкования или понимания правовых норм происходит незаметное для толкователя конструирование смысла нормы – объективация воли толкователя. Не случайно еще римляне заметили невозможность существования лишь одного смысла закона и творческий характер толкования». А. И. Овчинников утверждает, что толкование есть соавторство с законодателем. Уяснение и понимание нормы, с его точки зрения, это всегда конструирование ее смысла, так как частный случай и общая норма соотносятся как часть и целое.

В данном мнении верной представляется идея о творчестве интерпретатора при толковании нормы, о конструировании ее смысла. Соглашаясь с тем, что в любом процессе толкования имеет место соавторство законодателя и интерпретатора, творчество интерпретатора, все же считаем, что при интерпретации положений Конституции РФ нельзя как абсолютизировать, так и полностью игнорировать волю законодателя. То есть идея неклассической теории о том, что толкование – это конструирование и воли закона, и воли законодателя – некая крайность. Норма права имеет внешнюю форму выражения – текст нормативного правового акта. Следовательно, интерпретатор в своем творчестве так или иначе связан текстуальным выражением нормы. Также он связан правовыми принципами; нормами, находящимися в системном единстве с интерпретируемым правилом. То есть его творческий процесс имеет определенные пределы. Такое решение вопроса приобретает особо важное значение тогда, когда речь идет о толковании норм Конституции РФ. Это позволяет избежать произвола при их толковании и, следовательно, при их применении, а также избежать возможного приспособления норм Конституции РФ выгоде интерпретатора или правоприменителя, поскольку они связаны смыслом нормы, получившим объективную форму выражения.

Итак, с одной стороны конституционно-правовой смысл нормы извлекается в результате ее толкования. В то же время при толковании происходит конструирование смысла нормы интепретатором. Однако, думается, что это не взаимоисключающие, а взаимодополняющие процессы. При этом однозначно можно сделать вывод, что выявленный смысл нормы не тождественен изначально заложенному законодателем. К примеру, по мнению В. А. Кряжкова, намерения законодателя вытекают из обстоятельств, имеющих место при принятии акта. Если данные обстоятельства исчезают, то первоначальные намерения утрачивают всякое значение, тогда как сам акт остается. «С этой точки зрения,– продолжает В. А. Кряжков, – чем старше Конституция, тем меньше оснований у толкователя считаться с намерениями авторов».

Вторая проблема, которую можно выделить здесь, – проблема множественности смысла нормы. Проблема множественности смысла нормы тесно связана с затронутой выше проблемой тождественности смысла извлеченного смыслу заложенному в норму изначально. Надо также учитывать, что само по себе понятие «смысл» – сложное, многоаспектное и междисциплинарное. Его изучением занимаются философы, лингвисты, юристы, психологи и др. Согласно толковому словарю смысл – это внутренне содержание, значение чего-нибудь, постигаемое разумом. Словарь лингвистических терминов определяет смысл как то содержание, которое слово (выражение, оборот речи) получает в данном контексте употребления, в данной конкретной речевой ситуации. Таким образом, в лингвистике смысл понимается как субъективный образ, возникающий при понимании текста. В философии смысл – это выявление специфических аспектов значения соответственно данному моменту и ситуации; выделение из числа всех связей, стоящих за словом, той системы связей, которая актуальна в данный момент.

Все указанные определения понятия «смысл» свидетельствуют о том, что один и тот же текст всегда имеет несколько смыслов, которые наслаиваются друг на друга, так как речь везде идет о смысле в определенном контексте, в определенной ситуации или о субъективном образе. Норма права существует в словесно-языковой форме. Одно и то же слово, употребленное в разных контекстах, имеет разный смысл. Следовательно, можно говорить о множественности смысла нормы. Можно привести здесь меткое высказывание американского ученого Д. Хирша: «Если двух юристов спросить о том, что конкретно значит предложение с создающим двусмысленность определением, они могут дать одинаковый ответ в том случае, когда рассматривают предложение абстрактно. Но их ответы, однако, могут различаться, если они должны рассматривать это предложение с точки зрения клиентов, имеющих противоположные интересы».

Тезис о множественности смысла нормы подтверждает также то, что:

– конституционно-правовой смысл нормы не всегда доступен полному восприятию. Конституционный Суд РФ в рамках одного решения зачастую не может выявить все аспекты конституционного смысла нормы;

– толкование одной и той же нормы в контексте конкретной ситуации меняется;

– догматическое толкование нормы может отличаться от ее толкования в конкретной ситуации.

Однако, если бы не было этой множественности смыслов – не было бы и необходимости в интерпретации. «Интерпретация, – пишет П. Рикер, – имеет место там, где есть многосложный смысл, и именно в интерпретации обнаруживается множественность смыслов». Интерпретация есть работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла. Множественность смысла нормы права подтверждает следующий пример. Достаточно часто в Конституционный Суд РФ поступают жалобы в связи с тем, что норма закона противоречит Конституции РФ по смыслу, придаваемому ей сложившейся правоприменительной практикой. То есть выходит, что сама по себе норма имеет конституционный смысл, но на практике этот смысл искажается и ему придается неконституционный характер. Тем самым нарушаются конституционные права и свободы заявителя. И здесь можно было бы сослаться на субъективизм, непрофессионализм отдельных судей судов общей юрисдикции. Однако, речь идет о сложившейся правоприменительной практике, то есть о каком-то явлении, ставшем типичном.

Конституционный Суд РФ выступает своеобразным арбитром в «споре интерпретаций», придавая официальный и общеобязательный характер какому-то одному определенному смыслу нормы права, признавая этот смысл конституционным либо неконституционным. Здесь можно было бы сказать, что Конституционный Суд РФ не выявляет, а присваивает определенный смысл норме права. Однако, учитывая, что при принятии решения о конституционности нормы Суд опирается на некоторые объективные критерии (о них скажем ниже), мы все придерживаемся концепции выявления смысла.

В Определении от 11 ноября 2008 г. № 556–О–Р Конституционным Судом РФ была выражена четкая позиция по данному вопросу. Суд указал, что в случае, когда сама по себе норма не противоречит Конституции РФ (то есть не может быть признана неконституционной), но правоприменитель на практике придает этой норме неконституционный смысл в результате толкования не соответствующего Конституции РФ, Конституционный Суд РФ «вправе, не устраняя саму норму из правовой системы, – поскольку это может существенно повлиять на функционирование правовой системы в целом и создать трудности в правоприменении, в частности обусловленные возникшей пробельностью в правовом регулировании и необходимостью ее устранения, – восстановить ее конституционно-правовую интерпретацию, признав не противоречащей Конституции Российской Федерации в выявленном в результате конституционного судопроизводства конституционно-правовом смысле. Решение Конституционного Суда Российской Федерации, которым подтверждается конституционность нормы именно в данном им истолковании и тем самым исключается любое иное, т. е. неконституционное, ее истолкование, а следовательно, и применение в неконституционной интерпретации, имеет в этой части такие же последствия, как и признание нормы не соответствующей Конституции Российской Федерации». Юридическими последствиями решения Конституционного Суда Российской Федерации, которым выявляется конституционно-правовой смысл нормы, будет «прекращение ее действия (а значит, и применения) в неконституционном истолковании и, следовательно, утрата ею силы на будущее время в любом ином, расходящемся с выявленным конституционно-правовым смыслом, допускавшемся ранее понимании. Это означает, что такая норма – по общему правилу, вытекающему из частей первой и третьей статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», – с момента вступления решения Конституционного Суда Российской Федерации в силу не должна толковаться каким-либо иным образом и применяться в каком-либо ином смысле».

Конституционный смысл нормы права, выявленный Конституционным Судом РФ:

1) является общеобязательным и исключает любое иное истолкование нормы в правоприменительной практике. В соответствии со ст. 6 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» решения Конституционного Суда Российской Федерации обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Согласно п. 3 ст. 43 ФКЗ Суд отказывает в принятии обращения к рассмотрению, если по предмету обращения Конституционным Судом Российской Федерации ранее было вынесено постановление, сохраняющее свою силу, за исключением случаев. Исключение здесь составляют случаи, когда обращение связано с рассмотрением дел о соответствии Конституции РФ нормативных актов органов государственной власти и договоров между ними либо дел о конституционности законов по запросам судов, и эти обращения направлены в связи с принятием решения межгосударственным органом по защите прав и свобод человека.

2) решение Конституционного Суда РФ окончательно и не подлежит обжалованию, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами (ст. 79 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»). При этом:

• акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу

• признанные не соответствующими Конституции Российской Федерации не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие и применению.

• решения судов и иных органов, основанные на актах или их отдельных положениях, признанных постановлением Конституционного Суда Российской Федерации неконституционными, не подлежат исполнению и должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях.

3) конституционный смысл нормы, выявленный в решениях Конституционного Суда РФ, имеет концептуальное значение для науки и практики

4) Критерии конституционности норм выработаны в практике Конституционного Суда РФ. Таким критериями, на наш взгляд, являются:

• правовая определенность нормы

• непротиворечивость норм

• системное единство норм и учет иерархии норм

• соответствие норм не только букве, но и духу Конституции РФ

• учет сложившейся правоприменительной практики

• учет исторических условий, в которых действует норма права

С целью выявления конституционного смысла правовых норм, Конституционный Суд РФ использует различные способы толкования: грамматический, логический, исторический, систематический, телеологический и другие. Кроме того, из анализа судебных решений видно, что Конституционный Суд РФ для понимания смысла нормы и решения вопроса ее конституционности использует:

Во-первых, международно-правовую аргументацию. То, что международно-правовая аргументация не просто усиливает доказательную силу решения Конституционного Суда РФ, но и реально позволяет выявить конституционный смысл нормы, подтверждают мнения судей. Так, В. Д. Зорькин по этому поводу пишет: «Конституционный Суд не только привлекает международно-правовую аргументацию в качестве дополнительного довода в пользу своих правовых позиций, вырабатываемых на основе Конституции, но и использует ее как для разъяснения смысла и значения конституционного текста, так и для выявления конституционно-правового смысла проверяемого законоположения». Вот мнение О. И. Тиунова: «Для того чтобы оценить оспариваемую заявителем норму, суду необходимо дать ее конституционное истолкование, то есть выявить ее конституционный смысл. Для решения этой задачи Суду необходимо выработать правовые позиции, позволяющие сформулировать вывод о конституционности или неконституционности оспариваемой нормы. Поэтому в ряде случаев выработка правовых позиций и формулирование аргументов связана, в частности, с использованием общепризнанных принципов и норм международного права». Юридическим основанием для привлечения международно-правовой аргументация является часть 4 статьи 15 Конституции РФ, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Следует отметить, что Конституционный Суд РФ в своих решениях не использует международные нормы в отрыве от норм Конституции РФ, международная норма в решениях Суда всегда увязывается с нормой конституционной. Зачастую Суд использует формулировку – «положения Конституции РФ корреспондируют нормам международного договора».

В своих решениях Конституционный Суд РФ ссылается не только на нормы международных договоров, но и на практику Европейского Суда по правам человека. В соответствии с ФЗ от 30 марта 1998 г. № 54–ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» «Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». Причем, в последнее время Конституционным Судом РФ все чаще используются не столько положения Европейской Конвенции прав человека, сколько ее интерпретация в решениях Страсбургского Суда. Конституционный Суд РФ использует практику Европейского Суда по правам человека не просто для усиления своей аргументации, но и для решения вопроса о конституционности нормы. Например, выявляет содержание конституционных прав и свобод либо решает вопрос о конституционности ограничений прав и свобод. Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 13 мая 2014 г. № 14–П «По делу о проверке конституционности части 1 статьи 7 Федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» в связи с жалобой гражданина А. Н. Якимова» было указано, что вывод Суда коррелирует со сложившимся в прецедентной практике Европейского Суда по правам человека подходом, согласно которому уведомительный (и даже разрешительный) порядок организации публичного мероприятия обычно не посягает на существо права на свободу собраний (постановления от 5 декабря 2006 года по делу «Оя Атаман (Oya Ataman) против Турции», от 18 декабря 2007 года по делу «Нуреттин Альдемир (Nurettin Aldemir) и другие против Турции», от 7 октября 2008 года по делу «Мольнар (Molnar) против Венгрии» и от 10 июля 2012 года по делу «Берладир и другие против России»).

Юридическая Таева Н.Е. Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации

Юридическая Таева Н.Е. Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации

Конституционное право является ведущей отраслью российского права, и изучение его норм приобретает значение для всей системы правового регулирования Российской Федерации. Вместе с тем в последнее время не так много издается работ, посвященных теоретическим проблемам конституционного права. В монографии на основе анализа взглядов ученых-конституционалистов с учетом современных реалий исследуется правовая природа норм конституционного права. Выделены и проанализированы черты, присущие конституционно-правовым нормам на современном этапе. Раскрывается вопрос об особенностях структуры норм конституционного права, дается характеристика отдельных структурных элементов норм. С целью исследования места и роли норм конституционного права в системе правового регулирования использован классификационный подход. В работе дается подробная характеристика отдельных видов норм конституционного права и показаны особенности их юридического воздействия на общественные отношения. Отдельная глава в работе посвящена практике Конституционного Суда РФ и ее влиянию на доктрину норм конституционного права.<br /> Законодательство приведено по состоянию на 1 декабря 2014 г.<br /> Издание адресовано научным работникам, преподавателям, аспирантам и студентам юридических вузов. Может быть использовано в учебном процессе в юридических вузах при изучении курса конституционного права России. Издание будет полезно практическим работникам, а также всем тем, кто интересуется проблемами конституционного права России.

Внимание! Авторские права на книгу "Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации" (Таева Н.Е.) охраняются законодательством!