Книги

Научный метод: история и теория. Монография

Лебедев С.А.

Возрастное ограничение:

Жанр:

Философия

Издательство:

Проспект

Дата размещения:

05.04.2018

ISBN:

9785392275519

Язык:

Объем текста:

457 стр.

Формат:

epub

Раздел II.
Теоретические проблемы современной методологии науки

Глава 1.
Структура современной методологии науки

Структура современной методологии науки является достаточно сложной. В составе этой области философского знания можно выделить пять основных частей или блоков: общенаучная методология науки, отраслевая, уровневая, дисциплинарная, культурно-историческая. Опишем краткое содержание и различие этих методологических блоков науки.

Предметом общенаучной методологии являются общенаучные методы познания. Множество общенаучных методов образуют те методы познания, которые применяются во всех основных областях науки (естествознание, математика, социально-гуманитарные науки, технические науки). К ним относятся : научное наблюдение, научный эксперимент, научное измерение, научное описание объектов и предметов познания (качественное и количественное), научный анализ, научный синтез, научное моделирование (эмпирическое и мысленное), научное абстрагирование, научное обобщение, научная индукция, научная гипотеза, научное объяснение, научное предсказание, научное доказательство (эмпирическое и теоретическое), научная дедукция (логическое или математическое доказательство), конструирование научных фактов и научных законов, идеализация, мысленный эксперимент, интерпретация ( чувственная, эмпирическая, теоретическая, метатеоретическая), подтверждение, опровержение, метод научных принципов (оснований), системный метод, метод научной редукции, научное понимание, научная рефлексия , научная критика, метод нахождения и установления причин явлений, описание законов связи состояний познаваемого объекта, генетический метод, конструктивно-генетический метод, научные конвенции, научный консенсус, диалектический метод, общенаучное, практическое и философское обоснование фундаментальных концепций и теорий [10].

Вторым структурным блоком методологии науки является отраслевая методология. Она состоит из четырех основных разделов, которые отражают методологическую специфику четырех областей (отраслей) научного знания: 1)математики, 2) естественных наук, 3) социальных и гуманитарных наук,4) технических и технологических наук. Опишем краткое содержание каждого из этих разделов.

Методология математики. Ее предметом является описание и анализ методов построения, обоснования и применения математического знания, описание природы и оценка познавательных возможностей разных методов познания в математике. Многообразие методов математики обусловлено предметным и функциональным многообразием различных областей математики (чистая математика, прикладная математика, вычислительная математика, метаматематика, содержательные и формализованные системы математического знания и др.). Однако для всех математических областей знания независимо от различия их содержания и задач характерно мощное использование логических методов построения и обоснования своих теорий. Именно на основе применения правил логики строится главное методологическое понятие всей математики – понятие математического доказательства. Существует два основных метода введения математических объектов: идеализация (для исходных объектов математических теорий) и конструирование мышлением по некоторым четко фиксированным правилам (обобщение, ограничение, комбинирование, определение и др.) из исходных объектов математической теории всех остальных ее объектов (производных объектов). Исходные объекты любой математической теории должны быть просты по своему содержанию для их интуитивного восприятия и возможности однозначного и четкого либо отождествления , либо различения. Существует также два основных, характерных именно для математики, метода построения ее теорий и доказательства истинности их утверждений: дедуктивно-аксиоматический и метод математической индукции. При применении же и обосновании как математических теорий в целом, так и решений отдельных математических задач используются либо методы метаматематического моделирования (нахождения для математической теории ее интерпретации в виде уже известной математической теории), либо общенаучный метод ее эмпирического и практического обоснования.

Методология естественных наук. Ее предметом являются методы получения, обоснования, изложения и проверки научного знания в естественных науках (науках о природе). Основные методы естественных наук : наблюдение, эксперимент, обобщение, индукция, гипотеза, моделирование, количественное описание свойств и взаимосвязей объектов, структурный и системный анализ, объяснение, предсказание, экстраполяция, интерполяция, опытное подтверждение научных законов и теорий, фальсификация ложных научных гипотез и идей, мысленный эксперимент, идеализация, аксиоматический метод и др. Методы и соответственно методология различных естественных наук и дисциплин могут существенно различаться между собой. Например, имеется существенное различие между методологией механики и методологией наук о почвах и т. д., или отличие каждой из методологий этих естественных наук от методологии междисциплинарных и комплексных исследований (физхимия, биофизика, молекулярная биология, инженерная психология, космонавтика, экология и др.).

Методология социальных наук – раздел отраслевой методологии о способах получения, обоснования, изложения и проверки знания в социальных науках (науках об обществе). Специфика методологии социальных наук обусловлена двумя главными обстоятельствами: 1) спецификой объекта исследования социальных наук, в качестве которого, как правило, выступает сверхсложная и эволюционирующая система, состоящая из больших и малых коллективов. людей со своими целями, интересами, сознанием, волей, материальными ресурсами, которые часто не просто существенно различны, а и противоположны по содержанию и направленности, а также изменчивы во времени; 2) чрезвычайной важностью результатов социальных наук для выработки ценностной ориентации людей в плане как коллективной и институциональной адаптации (этнической, национальной, групповой, политической, экономической, правовой, государственной и др.), так и оптимального индивидуального существования каждого человека. К специфическим методам социальных наук относятся: социологический мониторинг состояния общества и его различных подсистем, социальная и экономическая статистика, опросы общественного мнения, социальные эксперименты и др.); проектирование и конструирование социальной реальности с необходимыми сопровождающими расчетами и прогнозами; понимание и интерпретация социальной реальности с позиций определенной и фиксированной ценностной шкалы и учет возможного конфликта интерпретаций; постоянная научная критика и самокритика всех социальных теорий, гипотез и проектов с целью исключения их догматического принятия и утверждения в обществе, а также поддержания постоянного динамического равновесия в области социальной мысли. Типичным методом изложения социального научного знания (включая социальные теории) является социальный нарратив с использованием широкого риторического ресурса (яркие факты, мнения известных политических и социальных деятелей, цитаты классиков науки и культуры, эмоциональная выразительность текста и др.).

Методология гуманитарных наук – раздел отраслевой методологии науки, предметом которой являются методы познания в гуманитарных науках (науки о языке – филология, лингвистика, общее и историческое языкознание и др.; науки о культуре – общая культурология, теория национальных культур, семиотика, социальная психология, аналитическая психология коллективного бессознательного и др.; науки о человеке – философская антропология, психология личности и др., искусствознание, психология, этика, эстетика, литературная критика и др.). К специфическим методам гуманитарного познания относятся: понимание, эмпатия, телеологический анализ, ценностная интерпретация, деконструкция, деструкция, культурологическая реконструкция, семиотический анализ, экзистенциальная интуиция, структурный и контекстуальный анализ текстов, семиотический анализ, гуманитарная экспертиза различных проектов и результатов человеческой деятельности и др.

Методология технических наук (технонаук) – раздел отраслевой методологии науки, предметом которого являются методы получения, обоснования, изложения и проверки знания в технических и технологических науках (сопромат, теория машин и механизмов, горное дело, фармацевтика, здравоохранение, кибернетика, теория связи, технология выплавки металлов, теория планирования, маркетинг, менеджмент и т. д.). Специфической особенностью методологии технонаук является ее комплексный характер, отражающий сложную структуру научного технознания как единства естественнонаучного, математического, социально-экономического и модельно-проективного знания. Важную роль в технических и технологических науках играют следующие методы: построение теоретических и материальных моделей будущих образцов техники и технологии, проектирование техносистем, их математические расчеты на конструктивность, лабораторные и полевые испытания на надежность, эффективность, экологичность; экономическая калькуляция на окупаемость, прибыльность, конкурентные преимущества; социальное тестирование на востребованность и приемлемость для общества в плане удовлетворения потребностей людей и т. д. Наряду с инженерным, техническим и технологическим проектированием материальных систем и процессов, а также последующим обеспечением их обслуживания и безопасного функционирования, существенную роль в технических науках играет метрологическое знание, разнообразные методы измерения, разработка эталонов, стандартов единиц количественной оценки разнообразных свойств артефактов, технических, технологических и строительных изделий и конструкций.

Третий блок современной методологии науки образует уровневая методология науки [1]. Ее предметом являются методы, специфичные для различных уровней научного познания: чувственного, эмпирического, теоретического и метатеоретического [6; 7; 9].

Методы чувственного уровня научного познания – научное наблюдение, эксперимент, измерение [1].

Методы эмпирического уровня познания в науке – описание данных наблюдения и эксперимента, абстрагирование, эмпирическое обобщение, представление данных наблюдения и эксперимента в виде определенных графиков, схем, классификаций, формулировка научных фактов и эмпирических законов, их систематизация, построение феноменологических теорий, эмпирическое научное объяснение и предсказание, эмпирическое моделирование [1; 5].

Методы теоретического уровня познания в науке – методы построения и обоснования конкретно-научных теорий: идеализация, конструктивно-генетический метод, аксиоматический метод, дедукция, математическая индукция, теоретическое моделирование, системный метод, метод принципов, интерпретация теории [1].

Методы метатеоретического познания в науке – методы анализа и обоснования научных теорий: метод формализации в математике и логике, метод обоснования частных научных теорий путем выведения их положений из более общих конкретно-научных теорий, метод общенаучного обоснования научных теорий путем согласования их положений с общенаучным знанием (научной картиной мира и общенаучной методологией (принятыми в науке идеалами и нормами научного исследования), метод философского обоснования фундаментальных теорий путем их согласования с философским знанием (философскими основаниями науки) [1].

Четвертым блоком современной методологии научного познания является дисциплинарная методология. Ее предмет – методы познания в отдельных науках и научных дисциплинах. Это, например, методы физики или биологии, экологии, географии, геологии, технического проектирования, порошковой металлургии, молекулярной генетики, теории селекции, микробиологии, макроэкономики, микроэкономики, менеджмента, языкознания, лингвистики, социологии, инженерной психологии, педагогики, психоанализа, теории журналистики, почвоведения, вычислительной математики, интуиционистской математики, социальной педагогики и т. п. Дисциплинарные методы научного познания имеют менее общий характер по сравнению не только с общенаучными методами, но также и в сравнении с отраслевыми и уровневыми методами. По сравнению с ними дисциплинарные методы более сильно обусловлены спецификой содержания познаваемых объектов и практическим использованием полученного с их помощью знания. Этот класс методов всегда подробно излагается при обучении любой научной дисциплине и специальности, так как их содержание жестко связано с методом его получения. В этом основное достоинство дисциплинарных методов науки, но в этом же и их ограниченность, так как знание этих методов не позволяет применять их при познании других типов объектов, чем те, которые имеют место в данной дисциплине.

Одной из важных задач методологии научного познания является реконструкция методологических оснований различных исторических типов науки. Это – предмет такого блока методологии науки как культурно-историческая методология науки. Дело в том, что в ходе исторического развития науки меняются ее методологические основания, появляются новые методы научного исследования, пересматривается значимость и степень универсальности ее прежних методов. В целом по мере развития науки растет многообразие и плюрализм научных методов и средств, осуществляется «прививка» методов одной области науки к другим ее областям, создаются новые методологические комплексы. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим и сравним методологические основания трех культурно-исторических типов в развитии науки: классической, неклассической и современной (постнеклассической) науки [8].

Методология классической науки – совокупность методологических представлений науки XVII–XVIII вв. об эффективных способах получения, изложения и обоснования научного знания. В качестве ее главных методов обосновывались систематические наблюдения и эксперимент как главные средства получения объективной информации о предмете научного исследования. Это также такие методы научного познания как: классификация и обобщение данных наблюдения и эксперимента с помощью индукции, количественное описание свойств и отношений объектов, построение математической модели объекта, нахождение и доказательство истинных причин явлений с помощью индукции и эксперимента, выдвижение в качестве гипотез законов функциональной и структурной взаимосвязи различных явлений и их последующее индуктивное подтверждение с помощью данных наблюдения и эксперимента; аксиоматическое построение научных теорий и приведение в логическую систему всех законов изучаемой предметной области; объяснение и предсказание с помощью научной теории всех имеющихся и будущих фактов; нахождение истинной философской интерпретации научных теорий. В качестве парадигмального методологического образца классической науки рассматривалась физика, а в ней – механика. По этому образцу оценивалась степень методологической зрелости всех остальных наук, в том числе социальных и гуманитарных наук.

Методология неклассической науки – совокупность методологических представлений науки, характерных для периода развития науки от начала ХХ в. до 70-х годов ХХ в. Для этого этапа развития науки, наступившего в результате глобальной научной революции конца XIX в. – начале ХХ в., было характерно существенное изменение ее методологических оснований. Прежде всего, это изменение выразилось в осознании учеными отсутствия у науки единых методологических оснований и, прежде всего, в силу существования качественного различия между предметами и методами естественных и социально-гуманитарных наук («наук о природе» и «наук о духе» – неокантианцы). Впоследствии в отдельную область науки с ее отличными от естествознания и социально-гуманитарных наук методами были выделены математика и логика. Методологические основания классического естествознания также были пересмотрены в сторону повышения веса и роли вероятностно-статистических методов на всех этапах научного познания (на этапах получения и обоснования научного знания). Опыт не доказывает, а только подтверждает научные построения, делая их более или менее вероятными), и на всех уровнях научного знания (вероятностный характер получения и обоснования имеют не только эмпирические, но и теоретические законы). Вместе с этим были реабилитированы интуиция и конструирование объектов как законные методы естественных наук. В области методологии социальных и гуманитарных наук всегда подчеркивалось первостепенное значение герменевтических методов, направленных на достижение понимания социальных и духовных явлений, неизбежность их ценностной интерпретации с позиций философии, религии, идеологии, политики, права и т. д., а также значение семиотических и лингвистических методов анализа для понимания культурных кодов и социально-гуманитарных текстов. В математике и логике наряду с признанием важности аксиоматического метода при построении научных теорий в этих областях знания первостепенная роль стала отводиться математический индукции, конструктивно-генетическому методу построения и обоснования математических и логических теорий, алгоритмическим методам изложения решения различных математических задач и проблем.

Методология постнеклассической науки – совокупность методологических представлений, характерных для современного этапа развития науки. Главными тенденциями их развития являются: 1) дальнейшая плюрализация методологического арсенала науки с привязкой его к качественной специфике отдельных научных дисциплин (методология физики может существенно отличаться от методологии биологии, а последняя от методологии геологии и других естественных наук, не говоря уже об их методологическом отличии от математических и гуманитарных дисциплин); 2) рост значения и особой роли «гибридной» методологии для бурно развивающихся областей комплексных и междисциплинарных исследований; 3) реабилитация во всех науках целевого подхода и телеологического способа описания и объяснения; 4) стирание резких граней между естествознанием и социально-гуманитарными науками и появление возможности переноса их методов из одной области науки в другую; 5) возрастание роли системных методов описания и поведения любых объектов на синергетической онтологической основе; 6) реабилитация в науке неоднозначных и даже метафорических способов описания и моделирования изучаемых объектов; 7) востребованность философских методов при оценке, обосновании и интерпретации научного знания.

Таким образом, общая структура современной методологии науки состоит из пяти различных, но взаимосвязанных между собой основных ее частей: общенаучной, отраслевой, уровневой, дисциплинарной и исторической методологии науки. Осознание столь богатой структуры методологии научного познания является важным в том отношении, что является необходимым условием формирования современной методологической культуры ученого [11;12;13], позволяющей ему избежать односторонности методологических суждений и абсолютизации одних методов научного познания в ущерб другим.

Литература:

1. Лебедев С.А. Методы научного познания. М.: Альфа-М; Инфра-М, 2014.

2. Лебедев С.А. Философия научного познания: основные концепции. М.: Издательство Московского психолого-социального университета, 2014.

3. Лебедев С.А. Методология научного познания. М.: Проспект, 2015.

4. Лебедев С.А. Научный метод: единство и разнообразие // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2015. № 2. С. 7–27.

5. Лебедев С.А. Методология науки: проблема индукции М.: Альфа-М, 2013.

6. Лебедев С.А. Структура научного знания // Философские науки. 2005. № 10. С. 83–100.

7. Лебедев С.А. Структура научного знания // Философские науки. 2005. № 11. С. 124–135.

8. Лебедев С.А. Курс лекций по философии науки. М.: Издательство Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана. 2014.

9. Лебедев С.А. Структура науки // Вестник Московского университета. Серия 7 «Философия». 2010. № 3. С. 26–50.

10. Лебедев С.А. Философия науки: словарь основных терминов. 2-е изд. М.: Академический Проект, 2006.

11. Lebedev S.A. Methodology of Science and Scientific Knowledge Levels // European Journal of Philosophical Research. 2014. № 1. С. 65–72.

12. Lebedev S.A. The Positive-Dialectical Epistemological Program // European Journal of Philosophical Research. 2014. № 2 (2). С. 113–132.

13. Lebedev S.A. To the Issue of New Epistemology: imitating B. Latour // Вопросы философии и психологии. 2014. № 2 (2). С. 48–59.

14. Lebedev S.A. The structure of the contemporary methodology of scientific cognition // European researcher. 2015. № 1 (90). C. 61–68.

Глава 2.
Научное знание и научная рациональность

Всякое научное знание независимо от его формы и содержания должно удовлетворять общим требованиям научной рациональности. К требованиям общей научной рациональности относятся: объектная предметность знания, однозначная определенность, доказательность (логическая или эмпирическая), проверяемость (эмпирическая или аналитическая), методологическая рефлексивность, открытость к критике, возможность улучшения [4; 8]. Однако эти общие требования должны быть конкретизированы применительно к разным культурно-историческим типам науки, различным областям научного знания, его уровням и видам, учитывая особенности их содержания и функций. Как и всякая научная истина, методологическая истина должна быть также конкретной, ибо только в этом случае будет полезной в реальной научно-познавательной деятельности [6; 7].

В своем историческом развитии наука прошла ряд этапов, которые характеризовались разным видением ее предназначения и функций, способов получения и обоснования научного знания. Выделяют шесть качественно различных периодов эволюции науки в целом и ее культурно-исторических типов. Это: древняя восточная преднаука, античная наука, средневековая наука, классическая наука, неклассическая наука, современная постнеклассическая наука [9]. Каждый культурно-исторический тип науки существенно отличается от всех других не только содержанием научного знания, но и своеобразием своего методологического инструментария и философских оснований, т. е. закрепленными в нем представлениями об общей научной рациональности. Эти представления («идеалы и нормы научного исследования» [2]), хотя и имели много общего в своем противопоставлении науки и научного познания другим видам познания и, прежде всего, обыденному познанию, тем не менее, и существенно отличались между собой. Рассмотрим эти различия основных культурно-исторических типов научной рациональности.

Так, восточная «преднаука» характеризовалась следующими основными чертами: непосредственная связь с экономической и социальной практикой того времени и обслуживание ее интересов, эмпиричность процесса познания, рецептурный и догматичный характер знания, сакрально-кастовая организация научной деятельности, закрытость научного сообщества. Однако, в VII–III вв. до н.э. на территории Древней Греции случилась первая глобальная научная революция, результатом которой было возникновение и последующее развитие нового культурно-исторического типа науки – античной науки. Ее основные черты были диаметрально противоположны восточной науке. Это: созерцательность процесса познания, теоретичность и логическая доказательность научного знания, относительная независимость науки от непосредственных практических потребностей общества, критичность и рефлексивность научного познания и его результатов, их открытость для критики и улучшений, демократичность научного сообщества. Благодаря новому пониманию научной рациональности, грекам удалось совершить поистине всемирно-исторический скачок в развитии науки и научного знания. Ряд достижений античной науки вошел в золотой фонд человеческой культуры: создание рациональной философии и многих ее направлений; построение логически доказательной математики, в частности, геометрии Эвклида; создание формальной логики как инструмента логического доказательства (Аристотель); создание первой научной системы астрономии (Птолемей); создание физики как общего учения о природе и ее законах (Аристотель), создание комплекса гуманитарных наук: истории, политики, юриспруденции, искусствознания и др.

Античная наука просуществовала в качестве особого культурно-исторического типа с VII в. до н.э. до III в. н.э. Ей на смену пришел средневековый тип науки, воплотивший в своих главных особенностях потребности функционирования и развития возникшей в Европе религиозной цивилизации, основу которой составило христианство. Наука в средние века отнюдь не прекратила своего существования, однако она вынуждена была функционировать и развиваться в контексте господствующих в обществе религиозных ценностей и религиозного образа жизни. Соответственно особенностям средневековой культуры было выработано новое понимание научной рациональности. Характерными ее чертами стали: теологизм, телеологизм, схоластичность, антропологизм, герменевтический метод, религиозный догматизм. Наука средних веков достигла существенных результатов в основном в области гуманитарных исследований: логики, риторики, герменевтики, языкознания, философии и др. Естествознание же, математик, а тем более технические науки не были востребованы европейской средневековой цивилизацией в качестве средств ее адаптивного функционирования и развития. Они не соответствовали и принятым в средние века стандартам научной рациональности [5].

Вместе с закатом средневековой цивилизации, в Европе XVII в. произошла очередная глобальная научная революция, ознаменовавшаяся возникновением новой, так называемой классической науки. Для нее учеными и философами были выработаны и сформулированы новые представления о научной рациональности [1; 5]. Во многом, хотя и не во всем, они были возвращением к античному типу научной рациональности. Главными требованиями научной рациональности классической науки стали: светский характер научной деятельности, экспериментальный метод, математический язык, практическая направленность, эмпирическая обоснованность знания, критический дух научного познания, демократизм, открытость к изменениям, оформление науки в качестве одного из социальных институтов общества. Классическая наука опиралась на определенные философские основания. Философскими основаниями классической науки в понимания природы стали: однозначный детерминизм; субстанциальная трактовка пространства и времени; абсолютность (неизменность) пространственных размеров тел (их протяженности) и временных интервалов существования (их длительности); абсолютная одновременность во всех системах отсчета; эвклидов характер пространства и времени; возможность мгновенной (бесконечной) скорости передачи воздействия от одного тела к другому (принцип дальнодействия); всеобщая взаимосвязь всех явлений в мире; непрерывность вещества и энергии; линейный характер изменения объектов и/или систем; аддитивность любого воздействия; пространственная и временная бесконечность Вселенной; первичность необходимости и вторичность случайности; антителеологизм неорганической природы; закономерный характер всего происходящего в мире; редукционизм в понимании взаимоотношения между объектами и системами [11]. У классической науки были также свои гносеологические основания, свое специфическое понимание процесса научного познания и вытекающих из него требований к его результатам (научному знанию). Эти требования: абсолютная объективность знания; абсолютная истинность научных фактов и теорий; абсолютная определенность (однозначность) понятий и суждений науки; трансцендентальный характер субъекта научного познания; универсальность (всеобщность) научных законов и теорий; монотеоретизм (возможна только одна истинная теория об одном и том же объекте); логическая доказательность всех научных суждений и теорий; предмет научного познания – объект («вещь в себе»); базисная лингвистическая характеристика знания – текст; научная теория – дедуктивная система; существует универсальный научный метод; научное знание должно быть ценностно нейтрально; исходный пункт научного познания – эмпирический опыт (данные наблюдения и эксперимента) [10].

Классическая наука как культурно-исторический тип просуществовала до начала XX в. Уже в конце XIX в. обнаружился серьезный кризис ее основ и, прежде всего, он затронул те области знания и дисциплины, которые были бесспорными лидерами классической науки: физику (основу которой составляла механика Ньютона) и математику (эвклидову геометрию и теорию множеств Кантора). В этих науках были обнаружены либо логические противоречия, либо их несостоятельность в качестве универсальных теорий.

В результате глобальной научной революции начала XX в. возникла неклассическая наука, лидерами которой стали теория относительности и квантовая механика. Неклассическая наука отличалась от классической науки не только альтернативными ей теориями, но также и новыми социальными параметрами. К этим параметрам относятся: массовый характер научной деятельности («большая наука»), создание промышленного сектора науки, активное участие бизнеса и государства в развитии науки, встраивание науки в качестве элемента инновационной и экономической системы общества, конкуренция научно-исследовательских программ, преимущественно коллективный характер субъекта научного познания. У неклассической науки появились новые онтологические философские основания, которые существенно отличались от соответствующих оснований классической науки. Это: вероятностный детерминизм [10]; атрибутивнаятрактовка пространства и времени; признание относительности пространственных и временных характеристик объектов; относительность одновременности; неевклидов характер пространства; внутренняя взаимосвязь пространства, времени и материи; конечная скорость распространения физического воздействия (не более, чем скорость света); признание того, что Вселенная имеет начало во времени и конечные, хотя и постоянно изменяющиеся размеры в пространстве; утверждение равноправия необходимости и случайности в объективной реальности; положение, что взаимосвязь всех явлений имеет место лишь в пределах светового конуса; утверждение о дискретном характере энергии и вещества [10]. Неклассическая наука выработала и новые ее гносеологические основания. Гносеологическими основаниями неклассической науки стали : утверждение о субъект – объектном характере научного знания; положение о том, что объективность знания следует понимать лишь как общезначимость; положение об относительной истинности любых единиц научного знания; утверждение об относительной определенности любых научных понятий и концепций; утверждение о принципиально социальном характере субъекта научного познания; утверждение о партикулярности всех научных законов и теорий (принципиальная ограниченность сферы действия); утверждение о комплементарном (дополнительном) характере научных описаний и, как следствие, утверждение о возможности существования нескольких истинных и взаимоисключающих описаний одного и того же объекта; утверждение о том, что принципиально невозможно с помощью эмпирического опыта доказать научные законы и теории и что опыт, в лучшем случае, может только подтвердить их; любая научная теория может быть логически упорядочена лишь частично; в научном познании неизбежен методологический плюрализм; всегда имеет место не только объектная, но и ценностная детерминация научного знания; опыт и мышление в равной степени могут быть источником и основой научного познания на любом его этапе [10].

Однако, в недрах неклассической науки постепенно сформировался, а начиная с 80-х годов XX в. и решительно заявил о себе новый – постнеклассический тип науки [19]. Основные чертами постнеклассической науки явились: глобализация науки, преимущественным предметом которой становятся сверхсложные системы и объекты, в том числе и особенно те, которые включают в себя человека в качестве своего элемента; осознание нелинейного характера эволюции большинства реальных объектов и систем; требование экологического и этического регулирования научных проектов и их практической реализации; превращение науки в один из главных приоритетов развития общества и государства; резкое удорожание современных научных исследований; масштабное финансирование науки со стороны государства и бизнеса; первостепенное внимание вопросам научного менеджмента (проблемам эффективной организации и управления наукой) [10]. Научными дисциплинами – лидерами постнеклассической науки стали: молекулярная биология, химия, науки о материалах, синергетика, науки о человеке и обществе, медицина, экология, глобальные проблемы мирового развития, междисциплинарные исследования. Постнеклассическая наука опирается на собственные онтологические и гносеологические философские основания. Ее онтологические основания: индетерминизм; утверждение о фундаментальном характере случайности в мире; утверждение об относительности пространственных и временных свойств объектов; утверждение о дискретном характере пространства, времени, вещества и энергии; системность и целостность объектов; антиредукционизм; эволюционный характер изменений объектов и систем; потенциально неограниченная (но всегда конечная) скорость распространения воздействия; нелинейный (бифуркационный в целом) характер изменений объектов и систем; существование не только аддитивных, но и неаддитивных отношений между объектами; свободный и творческий характер человеческого существования; коэволюционный характер взаимодействия природы и общества; постоянное расширение ноосферы и силы ее влияния на все происходящие в мире процессы [11] .Гносеологические основания постнеклассической науки: понимание объективности научного знания как результата консенсуальности; вероятностный характер научного знания; всегда имеющая место недоопределенность научного знания (всех научных понятий, суждений, теорий); подлинный субъект научного познания – профессиональное научное сообщество (научный коллектив); идеализированно-конструктивный характер любых научных законов и теорий; возможность неограниченного числа дополняющих и даже исключающих друг друга теоретических описаний одного и того же объекта; не только логическая доказательность или опытное подтверждение, но и принятие решений об истинности научных концепций (в результате когнитивных переговоров и на основе когнитивной воли); предмет научного познания – некоторая сконструированная мышлением сущность; базисные лингвистические характеристики научного знания – интертекст и гипертекст; любая научная теория всегда является нарративом (т. е. повествованием, «рассказом», story); методологическая и лингвистическая свобода ученого как необходимое условие его самовыражения и творчества; существенная логическая и лингвистическая гетерогенность научного текста; исходное начало научного познания – здравый смысл [12]. Постнеклассическая наука стала своеобразным возвращением науки, но на более высоком уровне развития, к своему исходному состоянию, к состоянию восточной преднауки. Ее главной интенцией вновь стала ориентация научного знания не на объективную истинность и мировоззренческую значимость, а на практическую применимость и инновационную значимость. Мировоззренческое значение науки все более отодвигается на периферию научных исследований. В постнеклассической науке мировоззренческая проблематика фактически исключается из ее состава. Эта проблематика рассматривается как предмет других форм человеческого познания: философии, религии, искусства, политической идеологии и решений, глобальных проблем существования современной цивилизации.

Таким образом, в соответствии с существованием шести основных этапов в общей эволюции науки правомерно выделить шесть культурно-исторических типов общей научной рациональности: древневосточный, античный, средневековый, классический, неклассический и постнеклассический. Различия этих типов общей научной рациональности достаточно очевидны. Как впрочем, и их единство, которое заключалось в стремлении выделить научный способ познания действительности как качественно отличный по сравнению с другими видами познания и знания: обыденного, мифологического, религиозного, художественного, философского и др.

Однако, в структуре каждого культурно-исторического типа науки, начиная с античности, всегда существовали качественно различные элементы научного знания, основными из которых являются различные области науки, качественно различные уровни научного знания в каждой из наук, различные виды и единицы научного знания. Применительно к ним целесообразно также выделить различные виды научной рациональности, которые выступают в роли особых стандартов или норм применительно к различным структурным единицам научного знания. Ниже мы остановимся на характеристике различных видов научной рациональности применительно к структуре современной науки. Начнем с анализа видов научной рациональности различных областей научного знания.

Конкретизация требований общей научной рациональности применительно к различным областям научного знания выглядит следующим образом. Среди основных областей системы современного научного знания принято выделять следующие: математика, логика, естествознание, технические науки, технологические науки, социальные науки, гуманитарные науки, комплексные и междисциплинарные исследования. Существует качественное различие по предметам, содержанию и методам основных областей научного знания.

Математика это совокупность научных дисциплин о возможных количественных отношениях объектов (арифметика, геометрия, математический анализ, теория структур, алгебра, теория вероятности, математическая статистика, теория графов, вычислительная математика, информатика и др.).

Логика – множество научных дисциплин о возможных логических отношениях между понятиями и высказываниями, о правилах вывода одних видов высказываний из других на основе их логической формы (силлогистика, исчисление высказываний, исчисление предикатов, модальная логика, вероятностная логика, многозначная логика и др.).

Естествознание – совокупность наук о природе, ее различных сферах (биология, физика, химия, география, геология, физхимия, молекулярная биология, генетика, астрономия, почвоведение, астрономия, космология и др.).

Технонауки (технические и технологические науки) – совокупность научных дисциплин о различных артефактах (видах техники, приборов, измерительных инструментов, строительных конструкций, технологических процессов (теория машин и механизмов, сопромат, детали машин, металлургия, строительство, теория связи, космонавтика, фармацевтика, навигация, судостроение, военное дело и др.).

Социальные науки – cовокупность наук об обществе и его различных сферах (социология, история, политические теории, юриспруденция, экономика, социальная экология, демография, геополитика, футурология и др.).

Гуманитарные науки – совокупность различных наук о человеке и проявлениях его жизнедеятельности (философия, психология, филология, литературоведение, теория искусства, этика, эстетика и др.).

Качественное разнообразие областей научного знания необходимо и потому, что для них существуют не только общие требования научной рациональности, но и специфические, обусловленные особенностями их содержания и методов получения и проверки.

Например, логическое и математическое знание должно удовлетворять следующей совокупности конкретизированных требований общей научной рациональности применительно к логике и математике: идеальная объектность, конструктивная однозначность, формальная доказательность, аналитическая верифицируемость, открытость к критике и опровержению, возможность улучшения. Совокупность указанных выше требований образует содержание логико-математической рациональности.

Требования, которым должно удовлетворять естественнонаучное знание, отличаются от логико-математической рациональности. Совокупность требований естественнонаучной рациональности выглядит следующим образом: эмпирическая объектность, наблюдательно-экспериментальная определенность, частичная логическая доказательность, опытная верифицируемость (подтверждаемость и фальсифицируемость данными наблюдения и эксперимента), открытость к критике, возможность уточнения.

Социально-гуманитарная рациональность – совокупность требований, которым должно удовлетворять социально-гуманитарное научное знание: социально-ценностная характеристика исследуемых объектов, рефлексивность, системность, культурологическая обоснованность, адаптивная полезность, открытость к критике, возможность изменения.

Технико-технологическая рациональность – совокупность требований, которым должно удовлетворять технико-технологическое научное знание: «вещная» объектность, конструктивная системность, эмпирическая проверяемость, системная надежность, практическая эффективность, социальная полезность, точность, открытость к критике, возможность оптимизации прежней модели артефакта или отказ от нее.

Междисциплинарные и комплексные научные исследования в целом реализуют требования технико-технологической рациональности.

Все указанные выше отраслевые стандарты научной рациональности не только отражают методологические особенности основных областей научного знания и являются обобщением и фиксацией этих особенностей, но, в свою очередь, сами активно определяют направление, характер познавательной деятельности и, в конечном счете, содержание знания этих областей науки.

Наряду с существованием в современной науке качественно различных областей научного знания, в ее структуре можно выделить и другие качественно различные ее элементы. Прежде всего, это различные уровни научного знания [6] . Как известно, любая отдельная наука независимо от того, к какой области научного знания она принадлежит, имеет уровневое строение организации своего знания. Уровни научного знания представляют собой качественно различные по предметам и методам слои научного знания в каждой из научных дисциплин. В современной методологии науки выделяют четыре основных уровня научного знания: чувственный, эмпирический, теоретический и метатеоретический [6]. Предметом чувственного уровня научного знания являются чувственные объекты («вещи для нас» – Кант), которые являются моделями реальных объектов («вещей в себе» – Кант), полученных методами чувственного познания в науке: научными наблюдениями и экспериментом [21]. Предмет эмпирического уровня научного знания уже другой. Это – абстрактные объекты, которые являются сторонами чувственных объектов и получаются путем абстрагирования от других их сторон (свойств, отношений). Эмпирическое знание (факты и эмпирические законы) получается в науке использованием ряда особых методов рационального познания: обобщение, различные виды индуктивных рассуждений, классификация, систематизация, дедукция, гипотеза, моделирование и др. [4]. Более высокий уровень научного познания – теоретический, на котором создаются научные теории каждой развитой дисциплины. Его предмет и методы качественно отличаются от эмпирического уровня знания. Предметом теоретического уровня знания в науке являются уже не абстрактные, а идеальные объекты. Они являются результатом сугубо конструктивной деятельности мышления, использующего такие методы как идеализация, математическая модель, гипотеза, симметрия, принципы и др. [4].

Благодаря онтологическому различию эмпирического и теоретического знания последнее не может быть получено из эмпирического знания чисто логическим путем и потому не является его обобщением. Теория представляет собой конструктивную мыслительную надстройку над эмпирическим уровнем знания и является относительно самостоятельной структурой по отношению к эмпирическому знанию, хотя и имеющей одной из своих главных практических целей объяснение и предсказание эмпирических фактов и закономерностей. Наконец, еще более высоким уровнем научного знания в каждой из наук является метатеоретический уровень знания. Он также является конструктивной надстройкой разума, но уже над теоретическим уровнем знания. Предмет метатеоретического знания – научные теории, а цель – обоснование научных теорий и рефлексия их содержания с точки их соответствия методологическим стандартам, научной рациональности, существующей научной картине мира и философским основаниям науки. Метатеоретический уровень научного знания является наиболее рефлексивным видом знания в науке, имеющим непосредственный контакт с философским знанием [22]. Важно подчеркнуть, что для разных уровней научного знания существуют разные стандарты их научной рациональности, отражающих специфику когнитивного техно на этих уровнях научного познания.

Конкретизированные требования общей научной рациональности применительно к чувственному уровню научного знания выглядят следующим образом. Требования научной рациональности к чувственному познанию и его результатам (данным наблюдения и эксперимента): 1)принципиальная наблюдаемость познаваемого объекта ( с помощью чувственных анализаторов человека или научных приборов), 2) возможность точной фиксации и количественного измерения характеристик чувственного объекта( его пространственной структуры и протяженности, временной длительности, вещественных, энергетических свойств, траектории движения), 3) возможность повторного, желательно многократного наблюдения. Требования научной рациональности эмпирического знания, первой ступени рационального познания существенно другие. Это: 1) дискурсная фиксация (описание эмпирического объекта на обыденном или приборном языке), 2) однозначность значения и смысла эмпирических понятий (терминов) и суждений( высказываний), 3) нахождение денотатов эмпирического знания в чувственном научном знании, 4) логическая или чувственная обоснованность эмпирических фактов, обобщений, гипотез и эмпирических законов, 5) системность, 6) верифицируемость (возможность эмпирического подтверждения или опровержения). Требования научной рациональности теоретического познания отличаются от требований рациональности как чувственного научного познания и знания, так и эмпирического знания. Вот совокупность этих требований: 1) дискурсная фиксация знания о теоретических объектах, 2) однозначность значения и смысла теоретических понятий и суждений, 3) интуитивная ясность (несомненность для критического познающего мышления – Декарт), конвенциональность или эмпирическая обоснованность исходных утверждений теории (ее аксиом и принципов), 4) логическая (дедуктивная) выводимость или конструктивное построение производных утверждений теории, 5) математическое описание свойств теоретических объектов и отношений между ними, нахождение для теоретических соответствующих функций (и формул) из области математики, 6) логическая непротиворечивость и полезность теоретических конструкций для развития науки и практического применения, 7) замыкание теоретического знания на эмпирическое и метатеоретическое знание, 8) эмпирическая и/или метатеоретическеая обоснованность. Очевидно, что требования к теоретической деятельности в науке и когнитивное техно теоретика существенно отличаются от когнитивного техно экспериментатора или ученого, работающего на эмпирическом уровне научного познания. Наконец, от всех них отличается деятельность ученого на метатеоретическом уровне научного познания и знания, имеющего философско-методологическую направленность. Требованиями научной рациональности метатеоретического уровня познания в науке являются: 1) дискурсная выразимость метатеоретического знания, 2) однозначный характер метатеоретических понятий и суждений, 3) непротиворечивость, 4) системность, 5) интуитивная очевидность или философская обоснованность исходных принципов, 6) опора на знание истории, философии и методологии науки и учет опыта их рефлексии, 7) методологическая эффективность метатеоретического знания для развития науки и научного мировоззрения.

Кроме различных уровней научного знания в его структуре имеется также множество различных видов научного знания, для которых также существуют особые требования научной рациональности, которые можно назвать логико-методологическими видами научной рациональности, поскольку они отражают специфику логической структуры разных видов научного знания. Эти разные виды научного знания имеют место на каждом из трех рассмотренных выше рациональных уровней научного знания: эмпирическом, теоретическом и метатеоретическом. Их различие между собой связано не с их содержанием, а с их логической структурой и функциями. Основными противоположными видами научного знания являются: аналитическое знание и синтетическое, предпосылочное и выводное знание, интуитивное знание и дискурсивное, априорное и апостериорное, атрибутивное и модальное, явное и неявное. У этих видов знания разная логическая структура и функции в научном познании, а, следовательно, у них не могут быть одинаковые критерии рациональности, в частности, критерии их осмысленности и истинности. Рассмотрим это более подробно.

Научная рациональность аналитического и синтетического знания. Аналитическое знание – знание, состоящее из аналитических высказываний; в науке оно представлено в основном логическими и математическими теориями. Аналитические высказывания это суждения, которые являются по своей логической форме либо тавтологиями, либо логическими следствиями других высказываний. Любая тавтология имеет логическую форму «А есть А » или сводимо к этой форме. Например аналитическое высказывание «Все металлы – это металлы» очевидно имеет форму «А есть А». Но аналитическое высказывание может быть и скрытой тавтологией, имеющей форму «А есть В», в котором А мыслится как правильная часть А. Таким аналитическим высказыванием является, например, высказывание « Все материальные тела – протяженны». Поскольку любое материальное тело имеет (должно иметь) некие пространственные характеристики, так сказать, по определению, постольку высказывание « Все тела – протяженны» сводимо к явной тавтологии «Все протяженные тела – протяженны». Аналитические высказывания являются истинными не благодаря своему содержанию, а в силу своей логической формы, соответствуя одному из основных законов логики, закону тождества «А есть А». Другим видом аналитических высказываний являются те, которые являются логическими следствиями других высказываний. Их истинность также не зависит от их содержания, а только от правильности их вывода из других высказываний. Например, высказывание «Диагонали квадратов – равны» истинно аналитически, если является логическим следствием таких двух высказываний как «Все прямоугольники имеют равные диагонали» и « Все квадраты – прямоугольники». Другой пример. Высказывание « не-А» является аналитически истинным, если оно является логическим следствием высказываний « Если А, то В», «не-В». Таким образом, научная рациональность аналитического знания вообще никак не связана с его содержанием, а только с его правильной формой: синтаксической или логической. Аналитическое знание в науке является рациональным, если показано, что либо по своей синтаксической форме оно является тавтологией, либо оно является логическим следствием других высказываний. Отсюда следует, что большинство высказываний научных теорий, если последние построены дедуктивно, хотя и являются содержательными высказываниями не тавтологического характера, тем не менее, являются аналитически истинными, если исходные принципы теории (ее аксиомы или основные законы) приняты как истинные. Совсем другое дело – рациональность синтетического знания в науке.

Синтетическое знание это высказывания формы «А есть В», в которых содержание понятия А (субъекта суждения) не тождественно содержанию В (предиката суждения) или не является его правильной частью последнего. Например, большинство высказываний эмпирического уровня научного знания являются не аналитическими, а синтетическими. Во многом это связано с тем, что эмпирическое знание не является дедуктивно замкнутым, а является множеством отдельных эмпирических высказываний, логически не связанных в систему. Например, взятые сами по себе высказывания «Все металлы – электропроводны», или «Реальное физическое пространство имеет эвклидов характер», или « Все планеты вращаются вокруг Солнца по эллиптическим орбитам» являются синтетическими эмпирическими высказываниями. Синтетическими являются и аксиомы научных теорий. Например, все законы механики Ньютона, или генетики, или классической политэкономии и т. д. Истинность синтетических высказываний, утверждающих степень пересечения содержания субъекта таких высказываний с содержанием их сказуемого (или предиката) либо постулируется, либо устанавливается эмпирическим путем. Единичные эмпирические синтетические суждения (протоколы наблюдений) являются рациональными, если содержание их понятий имеет вполне определенный характер и соответствуют наблюдениям. Сложнее дело обстоит с эмпирическими фактами и эмпирическими законами, которые по своей логической структуре являются общими высказываниями. Конечно, чтобы быть рациональными, эмпирические факты и эмпирические законы также должны быть вполне определенными по своему содержанию. Но такими могут быть и ложные синтетические эмпирические суждения. Например, законы геоцентрической астрономической системы Птолемея, или эмпирические утверждения физики Аристотеля («движение не существует без приложенной силы», «инерциальное движение тел невозможно, так как существует трение» и др.). В методологии науки вопрос о критерии истинности общих синтетических высказываний до сих пор не решен однозначно. Одни («индуктивисты») считают, что истинными являются такие общие синтетические высказывания, единичные следствия которых подтверждаются опытом [5]. Другие (сторонники фальсификационизма Поппера) считают, что истинность эмпирических фактов и законов имеет конвенциональный характер, поскольку из истинности следствий общего высказывания не следует истинность его самого. Опыт может доказать ложность общих высказываний, но он не может доказать их истинность. Поэтому по Попперу единственным логически законным требованием рациональности синтетических высказываний может быть только их потенциальная эмпирическая фальсифицируемость [18]. Свидетельством выполнения этого требования должно быть четкая формулировка в науке множества потенциальных фальсификаторов синтетических высказываний, т. е. описанием экспериментальных ситуаций, при осуществлении которых эти высказывания будут доказаны как ложные. И как действительно свидетельствует реальная история науки, истинность большинства ее синтетических высказываний со временем либо корректируется (уточняется), либо опровергается и они объявляются ложными. Это произошло и с законами геоцентрической системы Птолемея, и с законами наследования приобретенных признаков Ламарка, и с принципом дальнодействия механики Ньютона, и с универсальным характером законов небесной механики Кеплера ( проблема перигелия Меркурия), и с законами политэкономии Смита-Рикардо и др. Все они были вполне рациональными синтетическими утверждениями, но в ходе развития науки было показано, что они являлись ложными. Поппер утверждает, что это вообще судьба всех научных теорий. Установление ложности научных синтетических высказываний, прежде считавшихся истинными, связано со многими причинами, но, прежде всего, с уточнением языка науки, совершенствованием ее приборной базы и экспериментальной техники исследования. В заключение рассмотрения вопроса о научной рациональности аналитического и синтетического знания необходимо заметить, что классическое определение истины, идущее от Аристотеля, как соответствия содержания знания своему предмету относится только к синтетическому знанию и поэтому не является универсальным критерием истины [13].

Другая важная противоположность в структуре научного знания это априорное и апостериорное знание. У них свои критерии научной рациональности.

Априорное научное знание – это необходимое предпосылочное знание в структуре любого акта познавательной деятельности в науке, которое создает саму возможность ее осуществления. Без предпосылочного познания и знания в науке не существует. Причем в конкретном акте научного познания только то предпосылочное знание является априорным, которое принимается за истинное либо на веру, либо на основе конвенции, либо на основе интуиции как нечто самой собой очевидное. В любом случае, априорное знание в каждом акте или цикле научного исследования это такое знание, которое не получено в нем самом в результате эмпирического исследования или теоретических рассуждений, а берется как нечто готовое и бесспорное. Знание же, полученное в результате опытного исследования в данном цикле познания называется апостериорным. В современной философии и методологии науки различают два вида априорного и апостериорного знания: абсолютное и относительное. Абсолютное априорное знание в науке это такое знание, которое является предпосылочным для любого акта научно-познавательной деятельности, образуя общие и необходимые условия осуществления процесса научного познания. Необходимость существования такого знания в науке доказывали Платон (мир идей Платон), Р. Декарт (врожденные сознанию истины), И. Кант (априорные формы созерцания и категории рассудка), Г. Лейбниц ( априорность логического и математического знания), Э. Гуссерль (мир феноменов). Противниками наличия в науке абсолютного априорного знания были такие философы и ученые как Аристотель, Галилей, Бэкон, Локк, Ньютон и др. Большинство современных методологов науки и ученых отрицают наличие в науке абсолютного априорного знания, но признают необходимость в ней относительного априорного знания. Обычно в его роли выступает знание, полученное в науке апостериорно в предшествующий период ее развития. Но относительное априорное знание может быть получено и благодаря продуктивному воображению (Кант) или интуиции ученых (Бергсон, Пуанкаре и др.). Истинным же априорное знание признается в науке на основе либо конвенции (так сказать, условно), либо на основе научного консенсуса [15; 16]. Несколько сложнее обстоит дело с вопросом о том, а существует ли в науке абсолютно апостериорное знание, т. е. «чисто» эмпирическое знание, которое совсем не опиралось бы ни на какие рациональные знания? В истории эпистемологии утвердительно на этот вопрос отвечали только сторонники сенсуализма, позитивизма и трактовки научного познания как отражения [14]. Сегодня большинство философов науки и ученых придерживаются позиции, согласно которой абсолютного апостериорного знания в науке не существует, также как и абсолютного априорного знания, и что само различие между априорным и апостериорным знанием в науке является сугубо относительным и имеет смысл только применительно к определенному реальному сегменту научного знания.

Следующими важными, но существенно различными по своей логической структуре, являются такие виды знания как ассерторическое (описательное), номотетическое ( высказывания о необходимости и должном) и возможное (суждения о возможности и вероятности). Ассерторические высказывания имеют форму «А есть В». В науке это все протокольные высказывания, все научные факты и другие описательные утверждения. Номотетические высказывания имеют другую логическую форму, а именно « А необходимо» или « А должно» , или «А причина В ». К номотетическим высказываниям относятся все высказывания о законах (как эмпирических, так и теоретических), все высказывания о причинах, все высказывания о логическом следовании, правовые и этические нормы, философские и методологические принципы. Высказывания о возможном и вероятном имеют логическую форму « А возможно» или «А вероятно». Проблема рациональности и истинности ассерторических, аподиктических и вероятностных высказываний специально рассматривается в соответствующих разделах современной логики (классической, деонтической, модальной). Твердо установлено одно, что критерии истинности этих трех видов знания являются различными и это важно учитывать в оценке их рациональности. Например, из утверждения о существовании А логически следует, что оно возможно, но обратное не всегда верно. Из утверждения о необходимости А следует, что оно возможно, но обратное не верно. Из утверждения «А необходимо» следует, что «А существует». Но обратное – не верно. Самая трудная проблема в науке это проблема доказательства истинности номотетических высказываний( высказываний о необходимости) и деонтических высказываний( высказываний о должном) и формулировка критериев истинности для них. Другой столь же трудной методологической проблемой является проблема истинности высказываний о возможном [20]. Является ли достаточным условием их истинности демонстрация их логической непротиворечивости или требуется соблюдение также каких-то дополнительных условий и если да, то каких именно? Говоря о проблеме научной рациональности необходимо также постоянно помнить, что не все знание в науке является рациональным. К рациональному знанию в науке может быть отнесено только явное и при этом дискурсное знание, о различных видах которого говорилось выше. Но в науке функционирует в достаточно большом объеме, сравнимом с объемом явного дискурсного знания, также интуитивное знание (индивидуальное и коллективное), а также неявное знание (личностное и коллективное). В современной методологии науки это твердо установленный факт [17]. Без такого рода нерационального знания научное познание не может успешно функционировать. Дело в том, что система интуитивного и неявного знания выполняет в научном познании роль обширного информационного контекста, в котором сосредоточен опыт, как истории науки, так и опыт когнитивного техно ученых (их исследовательских умений и навыков). Но при этом это знание не фиксируется словесно, не формализуется, а демонстрируются на практике и передается непосредственно в актах коммуникации от одного исследователя к другому, от учителя к ученикам, что называется «из рук в руки». В этой связи для правильного понимания процесса научного познания встает непростой вопрос о соотношении рационального и нерационального знания в науке, их взаимосвязи влиянии друг на друга. В итоге проблема научной рациональности получает новое, дополнительное измерения для дальнейшего исследования.

Таким образом, как было показано выше, в реальной науке наряду с общей научной рациональностью существует и функционирует также множество ее частных видов, являющихся конкретизациями и дополнениями общей научной рациональности: культурно-историческая, отраслевая, уровневая и логико-методологическая рациональность. При этом для ученых, работающих в современной науке, инструментально-практическое значение имеют только три последних вида научной рациональности. Общая научная рациональность имеет для них чисто философское значение, а культурно-историческая – только исторический интерес.

Литература:

1. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII–XVIII вв.). М.: Либроком, 2010.

2. Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.

3. Ивин А.А. Логика норм. М., 1973.

4. Лебедев С.А. Методы научного познания. М.: Альфа-М, 2014.

5. Лебедев С.А. Методология науки: проблема индукции. М.: Альфа-М, 2013.

6. Лебедев С.А. Методология научного познания. М.: Проспект, 2015.

7. Лебедев С.А. Научный метод: единство и разнообразие // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2015. № 2. С. 7–26.

8. Лебедев С.А. Структура науки // Вестник Московского университета. Серия 7 «Философия». 2010. № 3. С. 26–50.

9. Лебедев С.А. Культурно-исторические типы науки и закономерности ее развития // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2013. № 3. С. 7–18.

10. Лебедев С.А. Курс лекций по философии науки. М.: Издательство МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2014.

11. Лебедев С.А. Современная философия науки: дидактические схемы и словарь. М.: Московский психолого-социальный институт, 2010.

12. Лебедев С.А. Философия науки: краткая энциклопедия (основные направления, концепции, категории). М.: Академический Проект, 2008.

13. Лебедев С.А. Проблема истины в науке // Человек. 2014. № 4. С. 123–135.

14. Лебедев С.А. Основные парадигмы эпистемологии и философии науки // Вопросы философии. 2014. № 1. С. 72–82.

15. Лебедев С.А., Коськов С.Н. Конвенции и консенсус в контексте современной философии науки // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2014. № 1. С. 7–13.

16. Лебедев С.А., Коськов С.Н. Конвенционалистская философия науки // Вопросы философии. 2013. № 5. С. 57–69.

17. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.

18. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

19. Степин В.С. История и философия науки: учебник. М.: Академический Проект, 2011.

20. Фейс Р. Модальная логика. М., 1974.

21. Lebedev S.A. Methods of the level scientific sense data // European researcher. 2015. № 1 (90). С. 61–68.

22. Lebedev S.A. Metatheoretical knowledge in science, its structure and function // Journal of International Network Center for Fundamental and Applied Research. 2015. № 2 (4). С. 97–104.

Глава 3.
Структура научного знания и его уровни

Обычно в структуре научного знания выделяют только два его основных уровня: эмпирический и теоретический. С нашей точки зрения, этого явно недостаточно для правильного понимания содержания научного знания, методов его построения и обоснования. Мы полагаем, что общая вертикальная структура науки состоит из четырех качественно различных уровней научного знания: чувственного, эмпирического, теоретического и метатеоретического, которые различаются по своей онтологии, способам фиксации и методам.

Природа и структура чувственного уровня научного знания

Уровень чувственного научного знания образуют данные наблюдения и эксперимента, полученные с помощью чувственного восприятия показаний различных научных приборов. Поскольку научное познание это объектный вид познания, постольку уровень чувственного познания является совершенно необходимым для формирования содержания научного знания, так как это знание может быть получено только в ходе непосредственного чувственного контакта исследователя с изучаемым объектом. Чувственное научное знание, при всей зависимости его получения от приборов, построенных на базе определенных теорий, от направляющей роли когнитивных и практических интересов исследователей, а также последующей возможно различной эмпирической и теоретической интерпретацией полученных наблюдательных и экспериментальных данных, имеет также собственное основание и самостоятельный критерий объективности. Таким критерием является норма восприятия, которая является одинаковой для всех исследователей, ибо природа формирования этой нормы выходит за пределы науки и имеет биологически-адаптационную основу для человека. В этом смысле она является общезначимой и требующей к себе непреложного доверия как базовая структура сознания, имеющая объективный характер. Результаты чувственного восприятия результатов научного наблюдения и эксперимента являются инвариантными для всех ученых и образуют то, что А. Пуанкаре удачно назвал «голыми фактами», образующими исходный базис науки [7]. Другое дело – научные факты, которые уже представляют собой некую дискурсную модель «голых фактов», результат определенной мыслительной обработки последних с помощью и в рамках определенного научного языка. Но научные факты это уже элементы не чувственного уровня научного знания, а более высокого по отношению к нему эмпирического уровня знания, как единства чувственного и рационального знания, как результата синтеза созерцания объекта и его мыслительной обработки средствами человеческого мышления в форме рассудка (И. Кант). Сами по себе данные научного наблюдения и эксперимента, сколь бы многочисленными они не были, в полном смысле научным знанием не являются до тех пор, пока они не получают определенной мыслительной обработки и не представлены в символической или понятийной языковой форме (диаграммы, графики, понятия и предложения эмпирического языка и т. п.).

Безусловно, и то, что научное знание есть в значительной степени результат деятельности рациональной ступени познания (мышления), ибо оно всегда представлено в понятийно-языковой форме. И это относится не только к теоретическому знанию, но и к эмпирическому. На это обстоятельство впервые в отечественной философии науки обратил внимание В.А. Смирнов [8], указав на необходимость четкого различения двух когнитивных оппозиций: «чувственное – рациональное» и «эмпирическое – теоретическое». «Эмпирическое – теоретическое» это различение уже внутри рационального знания, а именно фиксация двух его противоположных видов. Границы эмпирического познания существенно детерминированы операциональными возможностями такой формы рационального познания как рассудок. Деятельность последнего заключается в применении к материалу чувственных данных различных логических операций: абстрагирование, анализ, сравнение, обобщение, индукция, выдвижение гипотез эмпирических законов, дедуктивное выведение из них проверяемых следствий, их обоснование, опровержение и т. д.

Для понимания природы эмпирического уровня знания целесообразно вслед за А. Эйнштейном [11] различать четыре качественно различных типа объектов: 1) «вещи сами по себе» («объекты»); 2) их представление (репрезентация) с помощью чувственных данных («чувственные объекты»); 3) эмпирические абстрактные объекты; 4)теоретические (идеальные) объекты. Уже на стадии формирования содержания чувственных объектов с помощью сенсорных контактов сознания с «вещами в себе», оказывается, что их содержание существенно зависит от целевой установки исследователя (практической или познавательной). Эта целевая установка выполняет роль фильтра, механизма отбора важной, значимой для познающего субъекта сенсорной информации, получаемой в процессе воздействия объекта на чувственные анализаторы. Чувственные объекты – это результат определенного «видения» сознанием «вещей в себе», а не просто «смотрения» на них. Тот же самый, но еще более сильный процесс фильтрации сознанием внешней информации имеет место и на уровне эмпирического, рассудочного познания (В.С. Швырев) [10]. Именно на этом уровне происходит формирование эмпирических (абстрактных) объектов на основе мысленной обработки (схематизации) содержания чувственных объектов. Количество фильтров, а тем самым активность и конструктивность сознания на эмпирическом уровне научного познания резко возрастает по сравнению с чувственным уровнем. Новыми, дополнительными фильтрами на эмпирическом уровне научного познания являются: а) познавательная и практическая установка исследователя; б) операциональные возможности мышления (рассудка); в) требования языка; г) накопленный ранее запас эмпирического знания; д) интерпретативный потенциал существующих научных теорий. Непосредственно эмпирическое знание является множеством высказываний об эмпирических (абстрактных) объектах и только опосредованно, через длинную цепь идентификаций и интерпретаций, оно может быть представлено как знание об объективной действительности. Отсюда следует, что было бы большой гносеологической ошибкой видеть в эмпирическом знании непосредственное описание («отражение») объективной реальности. Например, когда ученый смотрит на показания амперметра и записывает результат своего наблюдения: «Сила тока равна 5 ампер», он вовсе не имеет в виду то, что он непосредственно видит, а именно, что черная стрелка прибора остановилась около цифры 5, а вполне определенную интерпретацию этого наблюдения, предполагающую, между прочим, знание определенной теории, на основе которой был создан амперметр.

Природа и структура эмпирического уровня научного знания

При всей близости содержания чувственного и эмпирического знания, благодаря различию их онтологий и качественному различию форм существования и представления этих видов знания (в одном случае – множество чувственных образов, а в другом – множество эмпирических высказываний), между ними не существует отношения логической выводимости одного из другого. Это означает, во-первых, что эмпирическое знание неверно понимать как логическое обобщение данных наблюдения и эксперимента, а, во-вторых, что и данные наблюдения и эксперимента логически не выводимы из эмпирических высказываний. Между ними существуют другие типы отношений: моделирование (репрезентация) и интерпретация (редукция). Эмпирическое знание является понятийно-дискурсной моделью (репрезентацией) чувственного знания, а последнее – одной из форм интерпретации эмпирического знания.

Но отношение логической выводимости имеет место внутри эмпирического знания. При этом последнее имеет довольно сложную структуру. Исходным, первичным элементом эмпирического уровня знания являются единичные высказывания (с квантором существования или без него). Это так называемые «протокольные предложения». Они представляют собой дискурсное оформление результатов единичных наблюдений. При составлении протоколов обычно фиксируется точное время и место наблюдения. Вторым элементом структуры эмпирического уровня знания являются факты. Научные факты представляют собой индуктивные обобщения протоколов. Факты это общие утверждения статистического или универсального характера. Они фиксируют наличие некоторых свойств и отношений исследуемой предметной области и их количественную определенность. Символическими представлениями этих свойств и отношений являются графики, диаграммы, таблицы, классификации, математические модели и т. д.

При этом необходимо иметь в виду, что эмпирическое познание как на уровне протоколов, а тем более научных фактов всегда детерминировано какой-либо теорией. Как правило, эмпирическое познание имеет одной из своих целей подтверждение или опровержение какой-то теоретической идеи или гипотезы. Говорить об абсолютно «чистых», независимых от какой-либо теории научных фактах в развитой науке не приходится. И для современной философии науки это стало уже аксиомой.

Третьим элементом структуры эмпирического уровня научного знания являются эмпирические законы различных видов (функциональные, причинные, структурные, динамические, статистические и т. д.). Научные законы представляют собой фиксации особого вида отношений между событиями, состояниями или свойствами, а именно таких, для которых характерно временное или пространственное постоянство (мерность). Так же как и факты, эмпирические законы имеют характер общих (универсальных или статистических) высказываний с квантором общности: "x(a(x) ⊃ b(x)). («Все тела при нагревании расширяются», «Все металлы – электропроводны», «Все планеты вращаются вокруг Солнца по эллиптическим орбитам» и т. д.).

По отношению к чувственному знанию эмпирическое знание является его дискурсно-понятийной моделью, первой ступенью рационального научного знания. С точки зрения полноты эмпирическое знание всегда беднее чувственного знания, рационально моделируя только часть его содержания. Эмпирический объект есть лишь сторона, аспект чувственного объекта, а последний, в свою очередь, есть лишь аспект «вещи в себе». Таким образом, эмпирическое знание представляет собой абстракцию второй ступени по отношению к миру реальных объектов или «вещей в себе» (Кант). Отличие эмпирического уровня научного знания от чувственного уровня знания является качественным, так как у них разные предметы, разные онтологии. Тогда как предметом чувственного уровня научного знания являются «вещи в себе», предметом эмпирического уровня научного знания являются уже абстрактные объекты, т. е. лишь некоторые мыслительные схемы данных наблюдения и эксперимента. Но еще более разительным является качественное различие между эмпирическим и теоретическим знанием.

Природа и структура теоретического уровня научного знания

Теоретическое знание есть результат деятельности такой конструктивной части мышления как Разум, который отличается от Рассудка, как другого вида мышления. Как справедливо в этой связи подчеркивал В.С. Швырев [10], в отличие от рассудка деятельность разума направлена не вовне, а внутрь сознания, а именно на имманентное развертывание своего собственного содержания, а отнюдь не его контакт с внешним миром. Сущность деятельности разума может быть определена как свободное когнитивное творчество, самодостаточное в себе и для себя. Основными логическими операциями теоретического мышления является идеализация и интеллектуальная интуиция. Их целью и результатом является создание (конструирование) особого типа предметов – так называемых «идеальных объектов». Именно мир идеальных объектов составляет онтологическую основу теоретического уровня научного знания и его главное отличие от эмпирического знания.

Научная теория это логически организованное множество, логически организованная система высказываний о конкретном классе идеальных объектов, их свойствах, отношениях, изменениях. Это положение мысль было в свое время подробно и убедительно раскрыто в книге «Теория и ее объект» [1]. Примеры теоретических научных объектов: геометрическая точка, линия, плоскость, число и тому подобные идеальные объекты – в математике; инерция, абсолютное пространство, абсолютно упругая жидкость, математический маятник, абсолютно черное тело и другие идеальные объекты – в физике; страты общества, общественно-экономическая формация, цивилизация – в социологии; логическое мышление, логическое доказательство, логические функции – в логике и т. п.

Как создаются идеальные объекты в науке и чем они отличаются от эмпирических объектов? Об этом более подробно будет сказано позже. Главным из них является идеализация. Идеализация это, прежде всего, мысленный переход от наблюдаемых свойств эмпирических объектов к их предельным логически возможным значениям: геометрическая точка – нуль-размерность, логический предел уменьшения пространственных характеристик любого эмпирического объекта; линия – одномерный непрерывный континуум геометрических точек; абсолютное черное тело – объект, способный полностью (100%) поглощать падающую на него световую энергию и т. д. Что характерно для предельных переходов при создании идеальных объектов? Три существенных момента. Первый: исходным пунктом движения мысли является эмпирический объект, его определенные свойства и отношения. Второй: само мысленное движение заключается в количественном усилении или ослаблении степени интенсивности «наблюдаемого» свойства до максимально возможного предельного значения (0 или 1). Третий, и самый главный, момент. В результате такого, казалось бы, чисто количественного движения, мышление создает качественно новый объект, который обладает свойствами, которые уже принципиально не могут быть наблюдаемы (безразмерность точек, абсолютная прямизна и однородность прямой линии, актуальные бесконечные множества, общественно-экономическая формация в чистом виде, Сознание и Бытие философии и т. д. и т. п.). Известный финский математик Р. Неванлинна так подчеркивал это обстоятельство: идеальные объекты конструируются из эмпирических объектов с помощью конструктивного добавления к эмпирическим объектам таких новых свойств, которые делают идеальные объекты принципиально ненаблюдаемыми и потому имманентными элементами именно мышления [6].

Существует и другой, более изящный и простой, способ конструирования идеальных объектов – введение их по определению, для решения определенных теоретических или чисто логических проблем. Правда этот способ конструирования идеальных объектов получил распространение в основном лишь в математике, да и то лишь на довольно поздних этапах ее развития (введение иррациональных, а затем и комплексных чисел при решении алгебраических уравнений, введение разного рода математических объектов в топологии и функциональном анализе и т. д.). Позже – в математической логике и теоретической лингвистике и др. Особенно интенсивно этот способ введения идеальных объектов стал использоваться в математике, начиная со второй половины XIX в., после принятия неевклидовых геометрий в качестве полноценных математических теорий. Освобожденная от пут обязательного соотнесения своих собственных объектов с эмпирическими объектами, математика совершила после этого колоссальный скачок в своем развитии. Когда современную математику определяют как науку «об абстрактных структурах» (Н. Бурбаки) или науку «о возможных мирах» (Л. Витгенштейн), то имеют в виду именно то, что ее непосредственным предметом являются идеальные объекты, часто конструируемые мышлением и вводимые им по определению.

Имеет смысл терминологически закрепить это различие между двумя указанными выше способами конструирования мышлением идеальных объектов: 1) через «предельный переход» от эмпирических объектов и 2) введение «по определению». Назовем идеальные объекты, полученные первым путем, «идеальными объектами первого рода», а вторым способом – «идеальными объектами второго рода». Если теоретическое естествознание и социально-гуманитарные теории имеют дело в основном с идеальными объектами первого рода, то чистая (теоретическая) математика и логика – с идеальными объектами второго рода. В этом отношении именно математика является парадигмальным образцом теоретического научного мышления в точном и строгом смысле этого слова, демонстрируя колоссальные конструктивные возможности и «непостижимую эффективность» математического мышления (Е. Вигнер), и, в конечном счете – огромную прагматическую ценность когнитивной свободы.

Кроме идеализации важными методами теоретического научного познания являются также мысленный эксперимент, математическая гипотеза, теоретическое моделирование, аксиоматический, конструктивно- генетический метод построения научных теорий и др.

У любого продукта разума, начиная от отдельной идеализации («чистой сущности») и кончая научной теорией (логически организованной системой «чистых сущностей»), имеется два основных способа их обоснования. В свое время А. Эйнштейн назвал эти способы внешним и внутренним оправданием научной теории [11]. Внешнее оправдание продуктов разума состоит в требовании обоснования их практической полезности, в частности, возможности их применения на опыте. Это, так сказать, прагматическая оценка их ценности и полезности, являющаяся определенным ограничением абсолютной свободы разума. Данное требование подробно проанализировано в различных философских концепциях эмпиризма и прагматизма. Однако другим и, так сказать, более имманентным способом оправдания идеальных объектов является их способность быть средством внутреннего совершенствования, логической гармонизации и обеспечения развития теоретического знания, эффективного решения имеющихся теоретических проблем и постановки новых. Так, введение Л. Больцманом представления об идеальном газе как о хаотически движущейся совокупности независимых атомов, рассматриваемых как абсолютно твердые шарики, позволило не только достаточно легко объяснить с этих позиций все основные законы феноменологической термодинамики, но и предложить статистическую трактовку ее второго начала – закона непрерывного роста энтропии в замкнутых термодинамических системах. Далее. Введение создателем теории множеств Г. Кантором «актуально бесконечных множеств» позволило построить весьма общую математическую теорию, с позиций которой удалось проинтерпретировать все основные понятия главных разделов математики (арифметики, алгебры, анализа и др.).

Зачем вводятся в науку идеальные объекты? Насколько они необходимы для ее успешного функционирования и развития? Нельзя ли обойтись в науке только эмпирическими объектами и эмпирическим знанием, которое более всего и используется непосредственно на практике? Впервые в наиболее четкой форме эти вопросы поставил и дал на них свои ответы Э. Мах. Он полагал, что главной целью научных теорий является их способность экономно репрезентировать и кодифицировать всю имеющуюся эмпирическую информацию об определенной предметной области. Способ реализации такой цели - построение таких теоретических и логических моделей эмпирии, когда из относительно небольшого числа теоретических допущений выводилось бы максимально большое число эмпирически проверяемых следствий. Введение идеальных объектов и является той необходимой ценой, которую мышлению приходится платить за выполнение указанной цели. С точки зрения Маха, это связано с тем, что в самой объективной действительности никаких логических отношений между ее законами, свойствами и отношениями нет. Логические отношения имеют место только в сфере мышления между его понятиями и суждениями. Теоретико-логические модели эмпирической реальности с необходимостью требуют определенного ее упрощения, схематизации, идеализации, введения целого ряда понятий, которые в плане своего содержания имеют не эмпирически описательный, а инструментальный характер, способствуя созданию целостных, логических организованных теоретических систем знания. Главным же достоинством теорий, согласно Э. Маху и П. Дюгему, является то, что представленная в научных теориях в снятом виде эмпирическая информация защищена от потерь, удобно хранится, транслируется в культуре, является достаточно обозримой и хорошо усваивается в процессе обучения [4].

Взаимосвязь эмпирического и теоретического уровней научного знания

Любое удовлетворительное решение данной проблемы должно заключаться в непротиворечивом совмещении двух утверждений: 1) признании качественного отличия между эмпирическим и теоретическим уровнями знания и 2) признании взаимосвязи между ними, включая объяснение механизма этой взаимосвязи. Прежде чем перейти к решению данной проблемы, еще раз зафиксируем содержание понятий «эмпирическое» и «теоретическое». Эмпирическое знание суть множество высказываний (не обязательно логически связанных между собой) об эмпирических объектах. Теоретическое знание суть множество высказываний (как правило, организованных в логическую систему) об идеальных объектах. Источником и основой содержания эмпирического знания является информация об объективной реальности, получаемая через наблюдения и эксперименты. Источником и основой теоретического знания является конструктивная деятельность рационального мышления.

Однако, после своего создания теоретический мир в целом (как и любой его элемент) приобретает объективный статус: он становится для сотворившего его сознания предметной данностью, с которой необходимо считаться и сверять свои последующие шаги. При этом после своего создания теоретический мир приобретает внутренний потенциал своего развития, свои естественные в плане законов траектории движения и эволюции. Если основными факторами контроля содержания эмпирического знания являются наблюдения и эксперимент, то основными факторами подобного контроля теоретического знания являются интеллектуальная интуиция и логика. И это связано с тем, что содержание теоретического знания является имманентным продуктом сознания (мышления, разума), тогда как содержание эмпирического знания лишь частично зависит от сознания, а в основном оно определяется объективной материальной действительностью.

Теоретический и эмпирический уровни знания имеют качественно различные онтологии: мир мысленных, идеальных конструктов («чистых сущностей») в первом случае, и мир эмпирических, принципиально наблюдаемых предметов – во втором. Существовать в теоретическом мире – означает быть определенной, непротиворечивой, предметной единицей рационального мышления. Существовать в эмпирическом мире – значит иметь такое предметное содержание, которое принципиально наблюдаемо и многократно воспроизводимо. Из перечисленных выше качественных различий между характеристиками эмпирического и теоретического уровней знания следует, что между ними не может существовать логического моста, т. е. одно непосредственно (чисто логически) не выводимо из другого. Это означает не только то, что научные теории не могут быть чисто логически выведены из эмпирического опыта и не являются логическими (индуктивными) обобщениями последнего, но также и то, что и из научных теорий самих по себе также не могут быть чисто логически выведены эмпирически проверяемые следствия. Научные теории не выводятся логически из эмпирического знания, а конструируются мышлением для выполнения в отношении эмпирического знания определенных функций (его понимание, объяснение, предсказание). Из научных теорий могут быть чисто логически выведены не эмпирические, а только теоретические следствия (менее общие утверждения, чем аксиомы и принципы теории), которые впоследствии, правда, уже не логическим путем, могут быть идентифицированы с определенными эмпирическими высказываниями и подвергнуты последующей проверке опытом. Схематически связь между теоретическим (Т) и эмпирическим (Э) уровнями знания может быть изображена следующим образом:

Ао |– Тео |– ао ≈ ео,

где Ао – аксиомы, принципы, наиболее общие теоретические законы; |– – знак логического следования; Тео – частные теоретические законы; ао – единичные теоретические следствия; ео – эмпирические утверждения; ≈ – обозначение внелогической процедуры идентификации (I) ао и ео.

О чем эта схема говорит? Прежде всего, о том, что теоретический уровень знания является весьма сложной структурой, состоящей из утверждений разной степени общности. Наиболее общий ее уровень – это аксиомы, принципы и наиболее общие теоретические законы. Например, для классической механики это четыре закона Ньютона (инерции; взаимосвязи силы, массы и ускорения; тяготения и равенства сил действия и противодействия). Механика Ньютона – это теоретическая система знания, описывающая законы движения такого идеального объекта как материальная точка, при полном отсутствии трения, в математическом пространстве с евклидовой метрикой. Вторым, менее общим уровнем научной теории являются частные теоретические законы, описывающие структуру, свойства и поведение идеальных объектов, сконструированных из исходных идеальных объектов. Для классической механики это, например, законы движения идеального маятника. Как показал в своих работах В.С. Степин [9], частные теоретические законы, строго говоря, также не выводятся чисто логически (автоматически) из общих. Они получаются в ходе осмысления результатов мысленного эксперимента над новыми идеальными объектами, правда, при этом сконструированными из идеальных объектов исходной «теоретической схемы». Третий уровень развитой научной теории состоит из частных, единичных теоретических высказываний, утверждающих нечто о конкретных состояниях, свойствах и отношениях идеальных объектов. Например, таким утверждением в кинематике Ньютона может быть следующее: «если к материальной точке К1 приложить силу F1, то через время Т1 она будет находиться на расстоянии L1 от места приложения к ней указанной силы». Единичные теоретические утверждения дедуктивно выводятся из общих и частных теоретических законов путем подстановки на место переменных, фигурирующих в этих законах, некоторых конкретных величин из области значений этих переменных.

Важно подчеркнуть то обстоятельство (логическое по своей природе), что с эмпирическим знанием могут непосредственно сравниваться не общие и частные теоретические законы, а только их единичные следствия и только после их эмпирической интерпретации или идентификации (отождествления) с определенными эмпирическими высказываниями. Только таким, весьма сложным путем (через массу «посредников») опыт и теория вообще могут быть сравнимы на предмет соответствия друг другу. Главная проблема заключается в следующем: каким образом осуществляется взаимосвязь теоретического и эмпирического уровней знания, какова процедура отождествления теоретических и эмпирических терминов, теоретических и эмпирических объектов? Ответ заключается в следующем: через эмпирическую интерпретацию теории, с помощью введения определений некоторых терминов теоретического языка в терминах эмпирического языка и наоборот. Такие определения называются «интерпретационными», «правилами соответствия» или «редукционными предложениями» (Р. Карнап). Примеры интерпретационных предложений: «планеты солнечной системы суть материальные точки» (небесная механика), «луч света суть евклидова прямая» (оптика), «разбегание галактик суть эффект Доплера» (астрономия) и т. д. и т. п.

Какова логическая природа интерпретационных предложений? Как показал Р. Карнап [2], несмотря на то, что общий вид этих высказываний имеет логическую форму «А есть В», эти высказывания отнюдь не являются суждениями, а суть именно определения. Любые же определения – это условные соглашения о значении терминов, и поэтому к ним не применима характеристика истинности и ложности. Они могут быть лишь эффективными или неэффективными, удобными или неудобными, полезными или бесполезными. Одним словом, интерпретационные предложения имеют инструментальный характер, их задача – быть связующим звеном («мостом») между теорией и эмпирией. Хотя интерпретационные предложения в целом действительно имеют конвенциональную природу, однако при этом отнюдь не все из них произвольны, поскольку всегда являются элементами некоторой конкретной языковой системы, термины которой взаимосвязаны и ограничивают возможные значения друг друга [2].

Очевидно, что любая эмпирическая интерпретация теории неполна по отношению к содержанию теории, так как всегда имеется возможность предложить новую интерпретацию теории, расширив тем самым сферу ее применимости. Вся история математики, теоретического естествознания и социальных наук дает многочисленные тому подтверждения. А то, что никакое, сколь угодно большое множество различных интерпретаций теории никогда не может полностью исчерпать ее содержание, говорит о принципиальной несводимости теории к эмпирии, о самодостаточности теоретического мира и его относительной независимости от мира эмпирического знания.

Важно подчеркнуть особый статус интерпретационных предложений, которые не являются ни чисто теоретическим, ни чисто эмпирическим знанием, а чем-то промежуточным между ними, включая в свой состав как эмпирические, так и теоретические термины. Интерпретационное знание является когнитивным образованием смешанного, кентаврового типа, выступая относительно самостоятельным элементом в пространстве научного знания. При этом оно не имеет собственной онтологии, являясь лишь инструментальным посредником между теорией и эмпирией. Особая роль интерпретационного знания в структуре науки была по-настоящему осознана лишь в XX в., когда резко возрос уровень абстрактности научного знания, что сопровождалось, с одной стороны, неизбежной потерей его наглядности, а с другой стороны – расширением и пролиферацией области эмпирической применимости каждой из научных теорий.

Учет самостоятельной роли интерпретационного знания в структуре науки привел к необходимости более тонкого понимания процедур подтверждения и опровержения научных теорий опытом. В самом деле, в общем виде схема взаимосвязи теории и опыта может быть символически записана следующим образом: Т1 + I1 |– E1, где Т1 – проверяемая на опыте теория, I1 – ее эмпирическая интерпретация, |– – операция логического следования, Е1 – эмпирические следствия из системы «Т1 + I1». Рассмотрим возможные варианты действия по этой схеме. Первый вариант. Допустим, что в результате сопоставления Е1 с данными наблюдения и эксперимента установлена истинность высказывания Е1. Что отсюда следует? Только то, что система «Т1 + I1» в целом – возможно истинна, ибо по правилам логики из истинности следствий отнюдь не следует истинность тех посылок, из которых они были выведены (это элементарный закон дедуктивной логики). Более того, из определения материальной импликации, являющейся формальной моделью отношения выводимости, следует, что истинные высказывания могут быть получены и из ложных посылок. Примером может служить элементарный силлогизм: Все тигры – травоядные. Все травоядные – хищники. Следовательно, все тигры – хищники. Следствие этого силлогизма – истинно, хотя его посылки ложны. Таким образом, истинность эмпирических следствий любой теории не только не может служить доказательством ее собственной истинности, но даже – подтверждением этой истинности. Конечно, если заранее допустить (предположить) истинность некоторой теории, тогда независимое установление (например, с помощью эмпирического опыта) истинности выведенных из нее следствий будет подтверждать (хотя и не доказывать) ее истинность. Обратим внимание на то, что в рассмотренном выше случае установление истинности Е1 будет подтверждать отнюдь не истинность Т1 самой себе, а только истинность всей системы «Т1 + I1» в целом. Таким образом, не только доказательство истинности теории, но даже ее подтверждение невозможно вне учета присоединенной к ней эмпирической интерпретации. Рассмотрим второй вариант. Установлена ложность Е1. Что отсюда следует с логической необходимостью? Только ложность всей системы «Т1 + I1» в целом, но отнюдь не ложность именно Т1. Ложной (неудачной, некорректной) может быть как раз ее конкретная эмпирическая интерпретация (I1). Таким образом, эмпирический опыт не может однозначно доказать и ложность любой теории. Общий вывод: поскольку теория проверяется на опыте всегда не сама по себе, а только вместе с присоединенной к ней определенной эмпирической интерпретацией, то ни согласие этой системы с данными эмпирического опыта, ни противоречие им не способно однозначно ни подтвердить, ни опровергнуть теорию саму по себе. Следствие: проблема истинности теории не может быть решена только путем сопоставления ее следствий с опытом. Видимо, решение этой проблемы находится в другой плоскости и решается другими средствами. Возможно, на уровне метатеоретических предпосылок и оснований научного познания.

Метатеоретический уровень научного знания, его природа и структура

В структуре научного знания необходимо артикулировать наличие еще одного уровня знания, более общего по сравнению с теоретическим уровнем. И таким уровнем является метатеоретический уровень научного знания, который состоит из двух подуровней: общенаучного знания и философских оснований науки [13].

Общенаучное знание состоит из следующих основных элементов: 1) общенаучная картина мира; 2) общенаучные методологические, логические и аксиологические принципы. Необходимо отметить, что метатеоретический уровень знания играет важную роль не только в естествознании и социальных науках, но и в математике. В математике этот уровень представлен даже в виде самостоятельных дисциплин: метаматематика и металогика. Предметом последних является исследование математических и логических теорий на их непротиворечивость, полноту, независимость аксиом, доказательность, конструктивность. В естественнонаучных же и социально-гуманитарных дисциплинах метатеоретический уровень существует в виде соответствующих картин мира, а также общенаучных и философских принципов. Необходимо подчеркнуть, что в современной науке не существует какого-то единого по содержанию и одинакового для всех научных дисциплин метатеоретического знания. Последнее всегда конкретизировано и в существенной степени «привязано» к особенностям научных теорий. Что такое научная картина мира? Это господствующие в науке в целом или какой-либо отдельной науке общие представления о мире (физическая, химическая, биологическая и др. картины мира). Например, основу физической картины мира классического естествознания составляли следующие онтологические принципы:

1) представление о дискретном характере реальности, состоящей из отдельных тел, между которыми имеет место взаимодействие с помощью некоторых сил (притяжение, отталкивание и т. д.);

2) все изменения в реальности управляются законами, имеющими строго однозначный характер;

3) все процессы протекают в абсолютном пространстве и времени, свойства которых никак не зависят ни от содержания этих процессов, ни от выбора системы отсчета для их описания;

4) все воздействия одного тела на другое передаются мгновенно;

5) необходимость первична, случайность вторична; случайность – лишь проявление необходимости в определенных взаимодействиях (точка пересечения независимых причинных рядов); во всех остальных ситуациях «случайность» должна пониматься как мера незнания «истинного положения дел».

Большинство из этих принципов непосредственно входило в структуру механики Ньютона. Если же обратиться к биологической науке классического периода, то, как известно, основу биологической картины мира составляла дарвиновская теория эволюции видов на основе механизма естественного отбора, позже дополненная идеями и принципами генетики.

Какова познавательная роль и значение картины мира в научном познании? Она состоит в том, что именно научная картина мира санкционирует как истинный определенный категориальной тип видения наукой ее эмпирических и теоретических (идеализированных) объектов, гармонизируя их между собой. Какова в общих словах природа картины мира? Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что картина мира возникает отнюдь не как результат обобщения наличного теоретического и/или эмпирического научного познания. Напротив, она всегда предшествует ему, будучи конкретизацией определенной (более общей) по сравнению с ней философской онтологии. Последняя же суть продукт рефлексивно-конструктивной деятельности разума в сфере всеобщих различений и оппозиций. Будучи результатом философского творчества, философская онтология при этом всегда имеет конкретно-исторический характер.

Как правило, роль общенаучной картины мира выполняет одна из частно-научных картин мира, которая является господствующей в науке той или иной эпохи. Например, для всего классического естествознания это была физическая картина мира, разработанная в механике Ньютона. «Механицизм» по существу и означал не что иное, как признание и утверждение физической картины мира как общенаучной и обязательной для всех других наук (химии, биологии, геологии, астрономии, физиологии, и даже социологии и политологии). В неклассическом естествознании на статус общенаучной картины мира по-прежнему претендовала физическая картина мира, однако уже та, которая лежала не в основе классической механики, а в основе теории относительности и квантовой механики. При этом классическая и неклассическая физическая картина мира во многом противоречили друг другу.

Наличие конкурирующих фундаментальных теорий в физике, основанных на принятии различных картин мира, существенно подорвало доверие представителей других наук к физической картине мира как общенаучной. Постепенно все больше утверждалась мысль о необходимости создания общенаучной картины мира как синтеза картин мира различных фундаментальных наук. Для неклассического естествознания такой общенаучной картиной мира стал, в конечном счете, синтез физической, биологической и теоретико-системной картин мира. Современное же постнеклассическое естествознание пытается дополнить этот синтез идеями целесообразности и разумности всего существующего. По степени своей общности современная общенаучная картина мира все ближе приближается к философской онтологии [9].

Те же тенденции плюрализации и универсализации имеют место и в отношении других элементов метатеоретического знания, в частности, гносеологических и аксиологических принципов науки. Хорошо известными примерами таких принципов в структуре физического познания являются, например, принципы соответствия, дополнительности (Н. Бор), принципиальной наблюдаемости (Э. Мах), приоритетности количественного (математического) описания перед качественным описанием (Г. Галилей), зависимости результатов наблюдения от условий познания (Н. Бор) и др. Сегодня большинство этих принципов претендует уже на статус общенаучных. На такой же статус претендуют и принципы, родившиеся в лоне современного математического познания. Например, принцип невозможности абсолютно полной формализации любой математической теории (К. Гедель), контекстуальность и интуитивность научного знания (А. Пуанкаре) и др.

В слое метатеоретического научного знания имеют место также разнообразные методологические и логические императивы и правила. При этом они различны не только для разных наук, но и для одной и той же науки на разных стадиях ее развития. Совершенно очевидно различие методологического инструментария математики и физики, физики и истории, истории и лингвистики. Однако не менее разительным может быть и методологическое несходство одной и той же области знания, например аристотелевской физики (качественно-умозрительной) и классической физики (экспериментально-математической). Чем вызвано несходство в методологических требованиях и правилах в науке? Несомненно, что, с одной стороны, различием объектов и предметов исследования. Но, с другой стороны, различием в понимании целей и идеалов научного познания. Так, древнеегипетская и древнегреческая геометрия имели один и тот же предмет – пространственные свойства и отношения реальных объектов. Но для древних египтян методом получения знания об этих свойствах и отношениях являлось их многократное измерение, а для древнегреческих геометров – метод логического выведения геометрического знания из простых и самоочевидных аксиом. Это различие в методах геометрического познания было обусловлено разным пониманием целей и идеалов научного познания: для древних египтян такой целью было получение практически полезного знания (оно могло быть и приблизительным), а для древних греков целью науки должно быть получение только истинного и доказательного знания.

Вопрос о целях и ценностях научного познания – главный предмет аксиологических предпосылок науки. При этом среди аксиологических принципов науки важно различать внутренние и внешние аксиологические основания. Внутренние аксиологические основания науки суть имманентные именно для нее, в отличие от других видов познавательной и практической деятельности, ценности и цели. К их числу относятся: объективная истина, определенность, точность, доказательность, методологичность, системность и др. В отечественной философии науки внутренние ценности науки получили название «идеалы и нормы научного исследования» [9].

Идеалы и нормы научного исследования выступают некими методологическими стандартами, регуляторами правильности и законности научной деятельности, и в том числе критериями оценки степени приемлемости и качества ее продуктов (наблюдений, экспериментов, фактов, законов, выводов, теорий и т. д.). Внешние же аксиологические ценности науки суть те, которые направлены вовне науки и регулируют ее отношения с обществом, культурой и их различными структурами. Среди этого рода ценностей важнейшими являются: практическая полезность и эффективность науки и научного знания, повышение интеллектуального и образовательного потенциала общества, содействие научно-техническому, экономическому и социальному прогрессу общества, рост адаптивных возможностей человечества в его взаимодействии с окружающей средой и др. Как хорошо показано в современной историко-научной и методологической литературе, набор и содержание внутренних и внешних ценностей науки существенно различен не только для разных наук в одно и то же время, но и для одной и той же науки в разные исторические периоды ее развития. Так, например, ценность логической доказательности научного знания, его аксиоматического построения имеет приоритетное значение в математике и логике, однако является не столь существенной в истории, литературоведении или даже в физике. В исторических науках на первый план выходят хронологическая точность и полнота описания исторических событий, адекватное их понимание и оценка значимости источников. В физике первостепенной ценностью является эмпирическая воспроизводимость явлений, их точное количественное описание, экспериментальная проверяемость фактов и теорий, практическая (техническая и технологическая) применимость физического знания. В технических науках именно последняя ценность является заведомо ведущей по сравнению со всеми другими. Содержание и состав внутренних и внешних ценностей не является чем-то постоянным, неизменным как для одной и той же науки в разное время, так и для развития науки в целом. Например, мы имеем дело с существенно разным пониманием «доказательства» в классической и конструктивной математике, в физике Аристотеля и физике Ньютона, в интроспективной психологии XIX в. и в современной экспериментальной психологии и т. д. [9].

Одной из широко дискутировавшихся в философии науки XIX в. и XX в. проблем, так и не получившей разрешения в дискуссии между позитивистами и их оппонентами, является вопрос о статусе философских оснований науки в структуре научного знания. Главный пункт расхождений: включать или не включать философские основания науки в структуру научного знания. В принципе никто не отрицает влияние философских представлений на развитие и особенно оценку научных достижений. История науки и, в частности, высказывания на этот счет ее великих творцов, не оставляют в этом никаких сомнений. Однако позитивисты настаивают на том, что влияние философии на процесс научного познания является чисто внешним, что философские основания нельзя включать в структуру научного знания, иначе науке грозит рецидив «натурфилософствования». Так ли это? Насколько однозначно связаны философские основания науки с ее общенаучными основаниями и, тем более, с теоретическим уровнем научного знания?

Приведем некоторые реальные исторические примеры философских оснований науки: «Пространство и время это отдельные, никак не связанные друг с другом субстанции», «Числа – сущность мира», «Законы природы – однозначны», «Причинность имеет универсальный характер», «Пространство и время – атрибутивно и относительно» , «Аксиомы теорий – интуитивно очевидные и истинные утверждения» , «Мир имеет дискретную структуру», «Мир – непрерывная реальность, ибо природа боится пустоты» и т. д. В соответствии с различными разделами философии существуют и различные виды философских оснований науки: онтологические, гносеологические, методологические, логические, аксиологические, социальные.

На наш взгляд, история науки убедительно доказывает не только то, что взаимосвязь между научными теориями и их философскими основаниями не имеет однозначного характера, но и то, что наука все же всегда опирается на определенные философские основания. Верно, что утверждения философии не могут быть получены только как результат обобщения научного знания. Но верно и то, что научное знание нельзя чисто логически вывести из какой-либо истинной философии. Между философией и наукой имеется такой же содержательный и логический разрыв, как и между теоретическим и эмпирическим знанием в самой науке. Ибо это два качественно различных по своему содержанию уровня знания. Однако «зазор» между ними постоянно преодолевается благодаря конструктивной деятельности мышления по созданию соответствующих интерпретационных схем. Только при определенной философской интерпретации науки она может выступать в качестве материала для подтверждения или опровержения каких-либо философских концепций. Верно и обратное. Только с помощью философской интерпретации науки та или иная философия может оказывать положительное (или отрицательное) влияние на науку. Очевидно, что без философских оснований науки нарушается не только ее собственная целостность, но и целостность всей культуры, по отношению к которой философия и наука являются лишь ее аспектами.

Литература:

1. Грязнов Б.С., Дынин Б.С., Никитин Е.Н. Теория и ее объект. М., 1973.

2. Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971.

3. Лебедев С.А. Методы научного познания М.: Альфа-М, 2014.

4. Лебедев С.А. Курс лекций по философии науки. М.: Издательство Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана, 2014.

5. Лебедев С.А., Твердынин Н.М. Гносеологическая специфика технических и технологических наук // Вестник Московского университета. Серия 7 «Философия». 2008. № 2. С. 44–70.

5. Неванлинна Р. Пространство, время и относительность. М., 1966.

7. Пуанкаре А. О науке. М., 1983.

8. Смирнов В.А. Уровни знания и этапы процесса познания // Проблемы логики научного познания. М., 1964.

9. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000.

10. Швырев В.С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978.

11. Эйнштейн А. Собр. науч. трудов: в 4 т. М., 1966. Т. 4.

12. Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. М., 1965.

13. Lebedev S.A. Metatheoretic knowledge in science, its structure and functions // Journal of International Network Center for Fundamental and Applied Research. 2015. № 2 (4). C. 97–104.

14. Lebedev S.A. Methodology of science and scientific knowledge levels // European Journal of Philosophical Research. 2014. № 1 (1). C. 65–72.

Глава 4.
Методы чувственного познания в науке

Особая роль чувственного уровня научного познания заключается в том, что он является исходным и базовым для научного познания, поскольку именно на нем происходит непосредственное взаимодействие субъекта научного познания с познаваемыми им объектами реальности [1; 5].

Уровень чувственного знания в науке представлен данными наблюдения и эксперимента над объектом познания. Его результатами являются чувственные схемы и модели познаваемых объектов как «вещей в себе». Необходимо различать объекты внешнего мира, существующие независимо от сознания и познания («вещи в себе» – Кант), и чувственные объекты, как исходное и непосредственное начало науки. Чувственный объект – это уже модель «вещи в себе», создаваемая средствами чувственного познания человека (ощущений, восприятий, представлений) [3; 6]. Основа и своего рода гарантия объективности содержания чувственного объекта и чувственного познания вообще – норма чувственного восприятия человека, которая у большинства людей одинакова или имеет минимальные отклонения. В науке объективность содержания чувственных восприятий исследователя дополнительно гарантируется и контролируется с помощью различного рода научных приборов и измерительных устройств (микроскоп, телескоп, фото-, видео- и киносъемка, термометр, барометр, химические реагенты и т. д.) [1; 5]. Критерий существования чувственных объектов в свое время был сформулирован британским философом и епископом Дж. Беркли: для подобного рода объектов «существовать» означает «быть воспринимаемым». К этому критерию Беркли необходимо добавить еще один: быть повторно воспроизводимым и идентифицируемым с помощью органов чувств или приборов. Множество чувственных объектов с их свойствами и отношениями образует чувственную реальность. Эта реальность имеет особый статус и характер, являясь посредствующим звеном между объективной реальностью (множеством «вещей в себе» – Кант) и эмпирической реальностью науки.

В современной общей психологии восприятия твердо установлено, что чувственное восприятие познающим субъектом вещей в себе, формирование о них определенных чувственных образов не является пассивным созерцанием объективного мира. Это – активный, творческий процесс их моделирования сознанием субъекта, результат которого (чувственная модель объекта) существенно зависит не только от содержания вещей в себе, но и от целей, потребностей и познавательных установок субъекта познания. Поэтому чувственная реальность это не чисто объективная, а объективно-субъективная данность [6; 7]. Один и тот же объект может восприниматься по-разному в зависимости от объективных и субъективных условий познания. Вот почему в психологии познания четко различают два близких понятия: «смотреть» и «видеть». Два различных субъекта или один и тот же, но в разных условиях, могут смотреть на один и тот же объект, но видеть в нем разное содержание. Чем обусловлено это различие? Во-первых, огромным разнообразием свойств любого реального объекта. Во-вторых, диспозиционным и релятивным характером многих свойств объектов. Например это такие свойства как быть твердым, тяжелым, высоким, низким, большим, маленьким, быстрым, медленным, корпускулярным, волновым и т. п. И, наконец, в-третьих, зависимостью содержания восприятия от условий познания (средств познания, а также целей и намерений субъекта познания) [6; 7]. Сказанное в полной мере относится и к чувственному познанию в науке. Только здесь этот процесс имеет определенную специфику, поскольку осуществляется с помощью различных научных приборов, экспериментальных установок и измерительной техники. И этот процесс носит название «научного наблюдения».

Научное наблюдение – основное средство чувственного познания в науке. Научное наблюдение – это целенаправленный процесс получения чувственной информации об объекте научного познания, который обусловлен приборной базой наблюдения, а также когнитивным и/или практическим интересом исследователя. Научное наблюдение отличается от обычного чувственного восприятия четко поставленной целью, систематичностью, использованием различного рода приборов и операциональных средств фиксации и количественной оценки поступающей чувственной информации об объекте исследования. При этом решающая роль принадлежит применяемому методу наблюдения. Он должен обеспечить потенциально бесконечную воспроизводимость результатов наблюдения, а также необходимую точность и однозначность чувственной информации об объекте. Соблюдение этих требований является необходимым и достаточным условием объективного характера получаемой чувственной информации [1; 3].

Прибор – познавательное средство, представляющее собой искусственное устройство или естественное материальное образование, которое ученый приводит в специфическое взаимодействие с исследуемым объектом с целью получения о последнем полезной информации. По специфике получаемой информации и своим функциональным характеристикам научные приборы делятся на три класса: приборы-усилители, приборы-анализаторы и приборы-преобразователи [2].

Примерами приборов-усилителей являются микроскоп, телескоп и т. п., прибора-анализатора – спектроскоп, с помощью которого определяется химический состав исследуемого вещества, приборов-преобразователей – термометр, манометр, спидометр и др. При этом все научные приборы выполняют функции регистрации и количественного измерения свойств и отношений исследуемых объектов. Разумеется, возможны и другие классификации научных приборов, различение их по другим основаниям (например, по степени точности, информационной емкости, техническим и эксплуатационным характеристикам и т. п.).

Говоря о роли приборов в научном познании, необходимо отметить их влияние на изучаемый объект и его свойства. В классической физике этим влиянием можно было пренебречь в силу его ничтожно малой величины по сравнению с массой-энергией изучаемых объектов макромира и мегамира (астрономия и космология). По крайней мере, допускалось, что это влияние всегда можно учесть и вычесть впоследствии из описания свойств «объекта самого по себе». При изучении же объектов микромира, мира квантовых сущностей, оказалось, что влияние приборов на их поведение и свойства столь значимо, что не учитывать это влияние уже принципиально нельзя. Так, при изучении элементарных частиц с помощью одних приборов (например, счетчика Гейгера) они ведут себя как корпускулы; при изучении же их свойств с помощью других приборов (например, при пропускании их через дифракционную решетку) они ведут себя уже как волны. Т. е., одни приборы актуализируют одни свойства изучаемого объекта, другие приборы – другие свойства. Эту познавательную ситуацию один из создателей квантовой механики Н. Бор зафиксировал в виде принципа относительности свойств объекта к средствам его наблюдения (а позднее обобщил это вообще на все условия его познания). Согласно этому принципу, любой прибор всегда ограничивает полноту возможных наблюдаемых свойств объекта, актуализируя одни его свойства и одновременно «затемняя» («уводя в тень») другие. Однако «хуже» оказалось другое, зафиксированное уже в принципе неопределенности В. Гейзенберга, другого создателя квантовой механики. Согласно этому принципу, точное измерение одной величины (или свойства) какого-либо объекта (прежде всего элементарных частиц) делает принципиально невозможным точное определение в то же самое время некоторой другой величины, сопряженной с первой. Например, принципиально невозможно одновременно точно определить импульс элементарной частицы и ее пространственное положение (координату). Как и, наоборот. Одна из формулировок принципа неопределенности такова: если dx – неопределенность значения координаты х квантово-механического объекта, а dp – то же для ее импульса р, то произведение неопределенностей этих величин не может быть меньше постоянной Планка: dx∙dp ≥h. Сопряженными величинами являются также энергия и время, координата и скорость и др. Конечно, эта неопределенность и неточность с практической точки зрения (т. е., с позиций характеристик макромира) чрезвычайно мала. Однако, с теоретической точки зрения важно то, что такая неопределенность всегда существует. А это уже имеет принципиальное гносеологическое значение, так как говорит о невозможности получения в науке с помощью приборов абсолютно точного знания изучаемых свойств объектов в целом ряде случаев, в частности, при изучении явлений микромира – фундамента материи. Таким образом, использование приборов в качестве средств научного познания существенно влияет на актуализацию и точность наблюдаемых свойств объектов, на образ познаваемого объекта и, соответственно, на его истинность. И дело здесь, как оказалось, отнюдь не в несовершенстве измерительной техники или статистическом характере результатов любых измерений. Квантовая механика в отличие от классической механики утверждает принципиальную невозможность получения абсолютно точных значений всех изучаемых свойств, даже если это делать с помощью абсолютно совершенных приборов и допустить абсолютную однозначность результата каждого измерения.

Наряду с научным наблюдением, другим важнейшим методом получения в науке достоверной чувственной информации о познаваемом объекте является научный эксперимент.

Научный эксперимент. Очевидно, что проведение любого научного эксперимента (особенно – сложного), всегда основано на использовании множества научных приборов и различных тестирующих средств. Однако между научным наблюдением и научным экспериментом имеется одно существенное различие. Эксперимент – это исследование отдельных материальных систем и процессов путем контролируемого материального воздействия на них и последующего наблюдения за происходящими в них изменениями в результате оказанного воздействия. Эксперимент как средство познания использовался (как и систематическое наблюдение) с незапамятных времен, а в физическом познании он сознательно и широко использовался уже знаменитым древнегреческим ученым Архимедом. Однако в качестве основного метода научного исследования эксперимент был признан лишь в эпоху Возрождения и Новое время (Леонардо да Винчи, Г. Галилей, Р. Бойль, Ф. Парацельс, Р. Гук и др.) [8]. Это стало возможным только тогда, когда главная цель научного познания сместилась из теоретико-мировоззренческой плоскости в плоскость практического предназначения науки. Соответственно, целью науки была провозглашена не абстрактная объективная истина, а конкретное практически полезное знание – практическая истина («Знание – сила» – Ф. Бэкон). Слово «эксперимент» пришло в новоевропейскую науку из словаря средневековой инквизиции, где буквально означало «пытку», т. е. пристрастный допрос подозреваемого с применением к нему контролируемого физического воздействия для получения от него признания (или непризнания) в приписываемом ему преступлении или грехе. Эксперимент в науке является средством достижения следующих целей: а) исследования вырванных из целостного контекста природы ее отдельных систем, явлений и процессов путем изучения их свойств и поведения с помощью дозируемого и контролируемого материального воздействия на эти системы; б) контролируемого изучения поведения искусственно созданных учеными материальных систем (артефактов) различного рода: технических и инженерных устройств, систем, механизмов, технологических процессов; в) контролируемого исследования материальных моделей исследуемых процессов [1; 5]. Двумя видами отношений, лежащих в основе любого эксперимента, являются: а) отношение «причина – следствие» для установления причинных законов, которым подчиняется исследуемый объект; б) отношение «вход-выход» для установления законов функциональной связи между определенными свойствами исследуемой системы и степени количественной определенности этой связи [3]. Классическим примером эксперимента последнего вида является эксперимент Г. Галилея по изучению скорости движения шарика по наклонной плоскости для определения величины (закона) ускорения свободного падения тел в идеальном пространстве (пустоте) [4, c. 166].

Рис. Схема эксперимента Г. Галилея:
s – путь, пройденный телом по наклонной плоскости;
а – ускорение тела при движении по наклонной плоскости;
t – время прохождения расстояния S наклонной плоскости;
g – ускорение свободного падения тела в свободном пространстве

В результате эксперимента Галилей пришел к выводу, что a≈9,8 м/сек2, но поскольку g=а для идеальной наклонной плоскости, постольку g=9,8 м/сек2.

Как известно, главный философ античного естествознания Аристотель был категорически против эксперимента как средства изучения природы, ее свойств и законов, так как считал, что в ходе эксперимента мы исследуем не саму по себе природу и ее объекты в их естественном состоянии, а лишь результаты нашего воздействия на природу. А это – описание законов практической деятельности человека, но отнюдь не самой по себе природы, существующей объективно и независимо от человека. Целью же науки по Аристотелю является именно нахождение и установление объективной истины о самом познаваемом мире (природе, обществе, человеке). И путь к достижению такой истины может быть по Аристотелю только один – чувственное и мысленное созерцание природы, осторожное и внимательное «подглядывание» за естественным ходом событий. Согласно Аристотелю научное познание никак не должно зависеть от текущих практических запросов и потребностей человека и общества. Оно должно быть направлено исключительно на изучение объективной, вневременной, всеобщей и абсолютной Истины. Радикально другое отношение к науке и ее предназначению стало утверждаться в Новое время. Главная цель науки теперь виделась в том, чтобы быть средством достижения господства человека над Природой, использования научного знания для умножения богатства и процветания человека и общества, удовлетворения их многообразных материальных и духовных потребностей для счастливой жизни на Земле. Непосредственным же предметом науки является не сама по себе Природа, а создаваемая учеными экспериментальная реальность, точные законы которой можно впоследствии эффективно использовать в технических и технологических целях, для создания новых орудий и средств материального производства – главного источника богатства и могущества общества.

Два основных метода чувственного познания в науке наблюдение и эксперимент реализуются в огромном числе разного рода их методик. Эти методики достаточно жестко привязаны к содержательным особенностям объектов и процессов изучаемых в той или иной науке: физике, астрономии, химии, биологии, геологии, географии, физиологии, медицины, почвоведения, агрономии, экономики, технических и технологических науках, социальных и гуманитарных науках. В разных науках и областях науки методики наблюдения и эксперимента существенно разнятся друг от друга, а их усвоение требует специальной подготовки, которая дается в процессе длительной подготовки специалистов соответствующей отрасли научного знания или научной дисциплины. Такого рода методики есть особое когнитивное искусство («когнитивное техно»), знание о которых и искусство владения которыми может быть передано только непосредственно от учителя к ученику, что называется «из рук в руки» путем практической демонстрации их применения. Вот почему описание конкретных технологий наблюдения и эксперимента не входит в задачи философской методологии. Это дело самих конкретных наук. Задачей же философии в области методологии науки является лишь описание и обоснование общей структуры методологии науки и общих методов научного познания на его различных уровнях.

В этой связи необходимо подчеркнуть, что научное наблюдение и эксперимент сами по себе являются средствами именно чувственного познания в науке, но еще не эмпирического уровня научного познания. Они лишь подготавливают почву для эмпирического познания как первой ступени рационального познания в науке. Смысл этой ступени заключается в применении к содержанию чувственного знания методов мышления, рациональном моделировании чувственной информации об объекте и ее закреплении в научном дискурсе (научном языке) [2; 3].

Измерение – метод сравнения двух объектов, осуществляемый с помощью научных приборов; его результатом является экспериментальное установление количественного соотношения между познаваемым объектом и другим объектом, принятым за эталон. На теоретико-множественном языке измерение часто определяют как операцию установления соответствия между элементами двух множеств, одно из которых есть интенсивность (величина) некоторого свойства (длины, веса и т. п.), устанавливаемая с помощью некоего произвольного эталона квантования, а другое множество – это ряд чисел (например, натуральных чисел). Результат измерения всегда представляет собой высказывание о численной величине предмета измерения в определенных единицах измерения (5 кг, 3 см, 5 ампер, 320 вольт и т. д.).

По мнению многих ученых и философов научное познание в собственном смысле этого слова начинается только с измерения изучаемых свойств. Оно отличается от ненаучного знания, прежде всего, своим количественным характером, использованием при описаний свойств и отношений познаваемых объектов языка математики. Кант: «В каждой науке столько науки, сколько в ней математики». Галилей: «Книга природы написана Богом на языке математики». А еще раньше Пифагор: «Все есть число». В современной науке, особенно в естествознании и технических науках, измерение имеет исключительно важное значение. Существует даже специальная научная дисциплина – метрология, которая занимается специально этими вопросами (единицами измерения, методиками измерения, практической стороной осуществления измерительных процедур, конструированием и испытанием различной измерительной техники, аппаратуры, приборов и т. д.). Все многочисленные научные приборы построены и эксплуатируются на основе метрологического знания [1; 5].

Литература:

1. Капица П.Л. Эксперимент. Теория. Практика. М., 1981.

2. Лебедев С.А. Методы научного познания. М.: Альфа-М, 2014.

3. Лебедев С.А. Философия науки: терминологический словарь. М.: Академический Проект, 2011.

4. Лебедев С.А., Рубочкин В.А. История и философия науки. М.: Издательство Московского университета, 2010.

5. Сорокин А.В., Торгашина Н.Г., Ходос Е.А., Чиганов А.Г. Физика. Наблюдение, эксперимент, моделирование. М., 2006.

6. Хакинг Я. Представление и вмешательство. Введение в философию естественных наук. М., 1998.

7. Lebedev S.A. The methods of the level scientific sense data // European Researcher. 2015. № 1 (91). C. 163–168.

Глава 5.
Методы эмпирического познания в науке

Эмпирический уровень научного познания это первая ступень рационального познания в науке [4]. Сколь бы многочисленными ни были данные наблюдения и эксперимента, эмпирическим научным знанием они еще не являются. Для этого необходимо, чтобы они получили определенную мыслительную обработку и были представлены в некоторой языковой форме. Деятельность мышления в науке достаточно обширна. На эмпирическом уровне познания она состоит в применении к данным наблюдения и эксперимента таких мыслительных операций как научное абстрагирование, анализ, сравнение, обобщение, индукция, выдвижение гипотез эмпирических законов, дедуктивное выведение из них проверяемых на опыте следствий, обоснование эмпирических законов науки и т. д. [6].

Основными структурными единицами эмпирического знания в науке являются: 1)научные протоколы (первичные или непосредственные описания результатов первичных наблюдений и экспериментов); 2) научные факты; 3) эмпирические законы; 4) системы эмпирических законов (феноменологические теории). Приведем примеры указанных единиц эмпирического знания. Примером научного протокола является высказывание следующего вида: «Сила тока в проводнике х, измеренная такого-то числа, в такое-то время и в таком-то месте (в такой-то лаборатории) была равна 5 ампер». Как известно, большое количество протоколов тщательных наблюдений за положением небесных тел, сделанных с помощью телескопа, оставил великий датский астроном Тихо Браге. Это научное наследство было впоследствии эффективно использовано его учеником И. Кеплером при открытии и обосновании законов небесной механики. Научные факты это обобщения протоколов. Часто эти обобщения имеют статистический характер, поэтому большинство научных фактов имеет статистическую природу [10]. Примерами известных эмпирических фактов являются следующие высказывания: «Все лебеди – белы», «Соотношение рождения мальчиков и девочек в обычных условиях равно 51/49», «Все тела отражают некоторую часть падающей на них световой энергии» и т. д. Таким образом, научные факты это всегда констатация мыслью устойчивых, а значит существенных связей между некоторыми свойствами изучаемых объектов. Одним из особых видов научных фактов являются эмпирические законы.

Главным отличительным свойством эмпирических законов от других видов фактов является констатация особого вида связей между изучаемыми явлениями или их свойствами: отношение причинно-следственной зависимости, отношение регулярного следования одного за другим, отношение постоянного совместного присутствия некоторых свойств и наличие стабильной степени меры их взаимосвязи и взаимодействия. Примеры эмпирических законов: «Причиной закипания воды является ее нагрев до 100 С при нормальном атмосферном давлении», «Действие равно противодействию», «Угол падения света для однородной и гладкой поверхности равен углу его отражения», «На тело, погруженное в жидкость, всегда действует выталкивающая его сила, равная весу самого тела» и т. д.

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Научный метод: история и теория. Монография" (Лебедев С.А.) охраняются законодательством!

Научный метод: история и теория. Монография

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел II.
Теоретические проблемы современной методологии науки

Глава 1.
Структура современной методологии науки

Глава 2.
Научное знание и научная рациональность

Глава 3.
Структура научного знания и его уровни

Глава 4.
Методы чувственного познания в науке

Глава 5.
Методы эмпирического познания в науке

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Научный метод: история и теория. Монография

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел II.Теоретические проблемы современной методологии науки

Глава 1.Структура современной методологии науки

Глава 2.Научное знание и научная рациональность

Глава 3.Структура научного знания и его уровни

Глава 4.Методы чувственного познания в науке

Глава 5.Методы эмпирического познания в науке

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Раздел II.
Теоретические проблемы современной методологии науки

Глава 1.
Структура современной методологии науки

Глава 2.
Научное знание и научная рациональность

Глава 3.
Структура научного знания и его уровни

Глава 4.
Методы чувственного познания в науке

Глава 5.
Методы эмпирического познания в науке