Множественность лиц в преступлении. Учебное пособие для бакалавров

Клименко Ю.А., Молчанов Д.М.; под ред. Рарога А.И.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 06.12.2018 ISBN: 9785392285570 Язык: Объем текста: 144 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Раздел I. Множественность лиц в преступлении: понятие, виды, соотношение видов

Раздел II. Универсальные функции соучастия как института Общей части

Раздел III. Регламентация ответственности за соучастие в Особенной части Уголовного кодекса РФ

Раздел IV. Множественность лиц в преступлении, не образующая соучастия

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел III.
Регламентация ответственности за соучастие в Особенной части Уголовного кодекса РФ

Специфика норм о соучастии статей Особенной части УК РФ заключается в следующем. При конструировании таких норм законодатель применяет два подхода: 1) либо устанавливает уголовную ответственность за участие в определенной преступной группе, за организацию такой группы и руководство такой группой независимо от совершения такой группой каких-либо преступлений; 2) либо устанавливает уголовную ответственность за выполнение определенной роли в конкретном преступлении, совершаемом в соучастии.

В первом случае можно выделить два вида соучастников: организатор (руководитель) и участник.

Во втором случае закрепленная в статье Особенной части УК РФ роль может соответствовать одной из тех, которые указаны в ст. 33 УК РФ, а может быть отличной от них.

Одним из главных отличий квалификации действий соучастников в специальных нормах Особенной части от традиционных правил квалификации деяний соучастников является то, что оценка их действий обосабливается от оценки деяния исполнителя: во-первых, исполнитель и иные соучастники несут ответственность по разным статьям (или разным частям одной статьи); во-вторых, оценка действий организатора, пособника или подстрекателя как оконченного преступления, как правило, не зависит от стадии, на которой завершены действия исполнителя (если, например, действия исполнителя прерваны на стадии покушения, остальные соучастники все равно отвечают за оконченное преступление).

Такое разделение в уголовно-правой оценке, по сути, разрушает институт соучастия, поскольку единое преступление, совершаемое в соучастии, искусственно разделяется на несколько обособленных преступлений, в которых каждый из фактических соучастников юридически оценивается как исполнитель этого обособленного преступления.

В связи с этим непонятно, можно ли применять к таким соучастникам общие правила квалификации при соучастии, например ч. 3 ст. 34 УК РФ. Сущностное содержание этой нормы — в том, что квалификация действий лица как исполнителя преступления поглощает все иные роли, которые были выполнены им при совершении этого преступления. Однако если ответственность исполнителя предусмотрена одной статьей УК РФ, а ответственность организатора или подстрекателя — другой статьей (т. е. ссылка на 33 ст. УК РФ не требуется в принципе), то значит ли это, что действия лица, которое одновременно выполнило роли и подстрекателя и исполнителя, должны квалифицироваться по совокупности преступлений? Еще один вопрос: могут ли организатор, пособник и исполнитель, чьи действия квалифицируются по разным статьям, считаться организованной группой, при условии что следствием выявлен устойчивый характер их преступных связей?

Какие-либо ответы на эти вопросы в теоретическом плане едва ли как-либо смогут повлиять на судебную практику, которая будет складываться либо в русле разрушения сложившихся правил квалификации в соответствии с нормами института соучастия по Общей части УК РФ при выработке новой концепции квалификации в соответствии со специальными нормами о соучастии Особенной части УК РФ, либо новые правила квалификации будут вырабатываться на базе уже существующих.

Глава 1.
Виды соучастников в нормах Особенной части

§ 1. Организаторы и участники преступных групп

Действия организатора в статьях Особенной части УК РФ регламентированы двояко.

Во-первых, действия организатора по ст. 212 и 279 УК РФ представляют собой частный случай того, что закреплено в ч. 3 ст. 33 УК РФ, — организация совершения конкретного преступления, руководство совершением преступления.

Во-вторых, организатор рассматривается как фигура, абсолютно обособленная от организатора в смысле ч. 3 ст. 33 УК РФ (ст. 2054, 2055, 208, 209, 210, 239, 2821, 2822 УК РФ). Несмотря на кажущееся соответствие ч. 3 ст. 33 УК РФ тому, что закреплено в статьях Особенной части УК РФ, можно утверждать, что все же организатор по Общей части и организатор в перечисленных статьях Особенной части — фигуры разные. Это вытекает из определения соучастия: умышленное совместное участие в совершении умышленного преступления. Системное толкование ч. 3 ст. 33 и ст. 32 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что создание организованной группой и руководство такой группой как разновидность действий организатора связаны с совершением этой группой конкретного преступления (кражи, разбоя, убийства и т. д.).

Организатор же как субъект преступлений, указанных выше, отвечает не за совершение умышленного преступления возглавляемой им группой, а за действия по руководству такой группой сами по себе без связи с совершаемыми преступлениями. Эту точку зрения подтверждает и ч. 5 ст. 35 УК РФ, в которой говорится о необходимости квалификации действий организатора по совокупности преступлений: за факт организации и руководства группой и за конкретные преступления, такой группой совершаемые.

В-третьих, фигура организатора указывается в ст. 2051 УК РФ, которая является своеобразным «филиалом Общей части в Особенной части УК РФ». Специфика этой статьи заключается в том, что ответственность по разным частям ст. 2051 УК РФ наступает для соучастников, выполнявших различные роли (организатор, подстрекатель, пособник) в любом преступлении из того перечня преступлений, который эта статья содержит.

Организатор конкретного преступления

Итак, первый вариант законодательного закрепления действий организатора в статьях Особенной части — положения ст. 212 и 279 УК РФ. Массовые беспорядки (ст. 212 УК РФ) и вооруженный мятеж (ст. 279 УК РФ) являются такими преступлениями, в которых роль организатора является органически необходимой, во-первых, в силу масштабности тех целей, которые стоят перед мятежниками (свержение или насильственное изменение конституционного строя РФ либо нарушение территориальной целостности РФ) и масштаба беспорядков (массовые беспорядки); во-вторых, из-за количества лиц, которое необходимо для совершения этих преступлений. Если массовые беспорядки могут теоретически возникнуть и при отсутствии организатора (хотя наличие организатора и повышает опасность этого преступления многократно), то вооруженный мятеж, по-видимому, вообще невозможен без участия организатора. Можно предположить в том числе и такую ситуацию, когда организация массовых беспорядков, а затем вооруженного мятежа координируются единым центром. Таким образом, действия организатора включаются в число альтернативных признаков составов, поскольку само по себе выполнение этой роли является необходимым условием для совершения этих преступлений. По этой причине было бы неверно формулировать диспозиции этих статей без указания на действия организатора, так как в этом случае квалификация действий лица, организовавшего эти преступления, давалась бы со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ, что указывало бы на то, что организатор в этих преступлениях не является типичной (необходимой) фигурой. При этом отсутствие дифференциации ответственности организатора и остальных участников этих преступлений едва ли оправдано, поскольку организатор в этих преступлениях является ключевой фигурой, а из самой формулы квалификации будет даже непонятно, что именно он был организатором, и это будет отражено лишь в описательно-мотивировочной части приговора. Дифференциация ответственности в части повышенного нижнего предела для организатора представляется также вполне уместной.

Организатор в организованных группах и преступных сообществах Особенной части Уголовного кодекса РФ

В ст. 2054, 2055, 208, 209, 210, 239, 2821, 2822 УК РФ, как было указано выше, роль организатора отличается от организатора как соучастника преступления в институте соучастия Общей части УК РФ. Это отличие определяется тем, что действия организатора по объединению соучастников, распределению их ролей, координации их действий по смыслу ч. 3 ст. 33 УК РФ представляют общественную опасность и могут получить уголовно-правовую оценку лишь в том случае, если они направлены на совершение конкретного преступления. Такие действия в зависимости от степени их реализации квалифицируются как оконченное преступление, покушение или приготовление к преступлению. Приготовлением к преступлению будет не только создание организованной группы (ч. 6 ст. 35 УК РФ), но и объединение соучастников для совершения преступления без признаков организованной группы.

Но можно ли каким-либо образом оценить действия лица, которое создало организованную группу или руководит такой группой, но при этом не имеет еще определенных целей по совершению конкретных преступлений? Например, организованная группа создана из бывших спортсменов с целью нападения на граждан и организации для завладения чужим имуществом, по всем признакам очень похожая на банду, за исключением одного признака: у них нет оружия. В рамках традиционного института соучастия решить вопрос привлечения как организатора, так и участников такой группы не представляется возможным, поскольку такая группа хотя и создана для совершения преступлений, но еще не начала подготовку к какому-либо конкретному преступлению.

Роль организатора в преступлениях, предусмотренных ст. 2054, 2055, 208, 209, 210, 239, 2821, 2822 УК РФ, отличается от организатора в привычном смысле тем, что ответственность для него наступает не за организацию конкретного преступления, не за руководство совершением такого преступления, не за создание группы для совершения конкретного преступления, не за руководство группой в целях его совершения, а просто за сам факт создания определенной группы или за факт руководства такой группой, причем сама группа может даже не иметь целей совершения преступлений (ст. 208 УК РФ). Ответственность организатора обусловливается тем, что само существование определенной группы объединившихся лиц, по мнению законодателя, представляет общественную опасность. Эта роль организатора находится за рамками соучастия в традиционном смысле, поскольку есть только факт умышленного совместного участия в группе, но отсутствует участие в совершении умышленного преступления. По сути, устанавливается ответственность за действия, лишь создающие предпосылку соучастия в узком смысле, а в случае объединения в группы, не имеющие целью совершения преступлений (ст. 208, 239 УК РФ) — и за действия без предпосылки соучастия в узком смысле.

Участник

Участник организованной группы или преступного сообщества (ст. 2054, 2055, 208, 209, 210, 239, 2821, 2822) — фигура, не имеющая аналога в институте соучастия Общей части УК РФ.

Для устойчивых преступных групп, существование которых продолжается на протяжении достаточно длительного времени, законодатель вполне обоснованно дифференцирует лишь роли организаторов и участников, не конкретизируя тех функций, которые участниками выполняются.

Во-первых, это связано с тем, что дополнительная дифференциация ролей участников организованных групп могла бы осложнить практику применения норм об ответственности за участие в организованных устойчивых группах, но при этом не позволила бы создать эффективный механизм учета степени опасности конкретной роли такого участника в зависимости от законодательной дифференциации. Такая дифференциация ответственности вполне возможна на этапе назначения наказания.

Во-вторых, длительное существование устойчивых организованных групп обусловливает возможность неоднократного изменения функции конкретного участника такой группы (например, изначально он мог отвечать за техническое обеспечение такой группы для совершения конкретных преступлений, на каком-то этапе его роль сводилась к продовольственному обеспечению, а затем он стал непосредственным участником преступлений, совершаемых группой). В связи с этим отражать изменение всех этих функциональных особенностей в рамках квалификации нецелесообразно вследствие громоздкости такой оценки.

Понятие участия в сообществе применительно, например, к ч. 2 ст. 2821 УК Верховный Суд РФ толкует как «вхождение в состав такого сообщества с намерением участвовать в подготовке или совершении одного или нескольких преступлений экстремистской направленности, участие в подготовке к совершению указанных преступлений экстремистской направленности и (или) непосредственное совершение таких преступлений, а также выполнение лицом функциональных обязанностей по обеспечению деятельности такого сообщества (снабжение информацией, ведение документации и т. п.)».

В теории уголовного права существует мнение, что по преступлениям, о которых идет речь в этой главе (далее — устойчивые преступные группы) ответственность участников обусловливается тем, что данные преступления относятся к типу усеченных, поскольку такие устойчивые группы создаются для подготовки различных преступлений. Не оспаривая того, что устойчивые преступные группы создаются именно для совершения преступлений, следует признать ошибочным отнесение таких составов преступлений к типу усеченных. В усеченных составах момент окончания преступления переносится на более раннюю стадию, а в составах этого типа объединение нескольких субъектов признается устойчивой преступной группой даже вне связи с подготовкой конкретного преступления (стадия приготовления). Преступлением считается сам факт объединения и дальнейшего существования устойчивой преступной группы в таком составе. Преступление признается оконченным еще до начала первой стадии любого из умышленных преступлений, а значит, нет перенесения момента окончания на более раннюю стадию (усеченный состав), а есть принципиально иной состав преступления, в котором факт приготовления к какому-либо иному преступлению (например, к разбою) не имеет никакого значения для квалификации в формальном смысле (приготовительные действия не включены в состав), но имеет значение как факт подтверждающий наличие такого признака состава, как цель (например, в банде — нападение на граждан и организации).

Вместе с тем факт участия субъекта в той или иной устойчивой преступной группе зачастую удается установить лишь при выявлении фактов совершения такой группой каких-либо преступлений. Такая практика обусловлена тем, что до момента, когда устойчивая преступная группа начинает активно проявлять себя (в том числе и совершать преступления), доказать факт ее существования оказывается весьма проблематичным.

Однако не следует смешивать состав преступления как законодательную модель и фактическую специфику реализации уголовной ответственности с использованием такой модели.

Если на практике оказывается, что привлечь кого-либо за участие, например, в банде (ст. 209 УК РФ) или преступном сообществе (ст. 210 УК РФ) возможно, лишь доказав факт совершения бандой или преступным сообществом какого-либо преступления (как правило, нескольких преступлений), это совсем не означает, что участие в банде или участие в преступном сообществе — это усеченные составы преступления. Это говорит лишь о том, что практически реализовать потенциал этих норм, позволяющих привлекать к уголовной ответственности за сам факт объединения в устойчивую преступную группу, не представляется возможным в силу объективных причин, из-за отсутствия отлаженного механизма выявления таких преступлений на стадии их окончания, но до совершения участниками устойчивых организованных групп каких-либо преступлений.

Следует обратить внимание и на позицию тех ученых, которые утверждают, что участие в устойчивой преступной группе — и есть совершение в составе такой группы преступлений, поскольку такие группы не имеют официального статуса и участие в них, естественно, не может быть подтверждено документально. Это верное замечание. Действительно, участие в устойчивой преступной группе не подтверждается «удостоверением участника», но тем не менее само участие в устойчивой преступной группе вполне может быть и не связано с совершением таким участником конкретных преступлений. Вполне возможно, что он может быть даже не осведомлен о том, какие именно конкретные преступления совершают другие участники группы. В особенности это может быть характерно для структурированных преступных групп. Например, в преступном сообществе конкретный соучастник может отвечать за наличие специально оборудованных помещений для удержания заложников, предоставляя их по первому требованию организатора и не имея никакого представления о деталях конкретно совершаемых преступлений, а зная лишь в общих чертах о направлениях деятельности сообщества и получая свою долю от совершенных преступлений. Или же функция участника может сводиться к узкой роли сотрудника технического персонала, обеспечивающего исправную работу транспортных средств, используемых другими участниками для совершения преступлений, о деталях которых он также оказывается не осведомленным. В таких случаях есть все основания для привлечения к ответственности за участие, например, в преступном сообществе. При этом факт участия в конкретных преступлениях, судя по всему, будет доказать затруднительно.

Следует указать на положительный опыт и законодательного закрепления, и практического применения норм об ответственности участников устойчивых преступных групп в Особенной части УК РФ. Этот опыт следовало бы учесть и в рамках института соучастия Общей части УК, закрепив в качестве видов соучастников организованной группы две роли: организатора и участника. Для участников организованной группы это почти соответствовало бы сложившейся судебной практике, когда все участники преступления, совершенного организованной группой, признаются соисполнителями, а для организаторов и руководителей таких групп это позволило бы обоснованно отягчить ответственность.

§ 2. Организатор, подстрекатель и пособник по ст. 2051 Уголовного кодекса РФ

Специальные нормы Особенной части УК РФ о соучастии, закрепленные в ст. 2051 УК РФ, сконструированы таким образом, что ответственность непосредственных исполнителей и иных соучастников наступает по разным статьям Особенной части УК РФ.

Это означает, что формально отсутствуют основания говорить о соучастии в преступлении, поскольку для каждой роли, выполняемой при совершении основного (родового) преступления, в ст. 2051 УК РФ предусмотрен отдельный состав преступления. Это означает, что формально-юридически соучастники, выполняющие роли организаторов, пособников, подстрекателей, уже перестают быть соучастниками, а становятся исполнителями в иных (отличных от совершаемых исполнителем) преступлениях. Таким образом, юридическая оценка фактически имеющего место соучастия оказывается не вполне соответствующей фактическим обстоятельствам.

Вообще, искусственное вычленение деталей в рамках юридической оценки из контекста взаимосвязанных явлений, порождает в конечном счете проблемы восприятия того или иного феномена в его целостности. Утрачивается восприятие единого механизма, состоящего из взаимосвязанных деталей, поскольку каждая деталь в отдельности становится чем-то самостоятельным и самодостаточным. Такая юридическая оценка вступает в противоречие с фактическими обстоятельствами дела и в конечном итоге затрудняет верное осмысления сущностного содержания тех фактов в их взаимосвязи, которые требуют юридической оценки.

В рамках института соучастия Общей части УК РФ все соучастники рассматриваются как лица, объединившие усилия для совершения общего для них преступления. Такое понимание вытекает и из самого законодательного определения соучастия (ст. 32 УК РФ), и из квалификации действий соучастников, которые отвечают по одной и той же статье Особенной части. Конечно, формально-юридически есть основания говорить о том, что и в этом случае каждый из соучастников отвечает за деяние, совершенное именно им, а значит все соучастники отвечают не за одно единое преступление, а за несколько взаимосвязанных преступлений, совершаемых каждым из них. Особенно ярко такой формально-юридический подход может найти подтверждение в квалификации действий соучастников с распределением ролей, поскольку понятно, что ссылка на соответствующую часть ст. 33 УК РФ означает не просто определение его роли в совершении преступления, но определяет объективные и субъективные признаки того состава преступления, который является для него основанием уголовной ответственности в соответствии со ст. 8 УК РФ.

Однако тот факт, что все соучастники отвечают по одной и той же статье Особенной части УК РФ, – объединяющее начало юридической оценки преступления, совершенного в соучастии, благодаря которому можно понять, что соучастники совершают именно одно общее преступление. Возможность квалификации действий соучастников по разным статьям УК РФ в силу, например, различий в субъективной стороне совершаемых ими преступлений, является исключением из правил, не так часто встречающимся в судебной практике. Еще одним объединяющим началом в рамках квалификации, позволяющем говорить о том, что несмотря на юридические формальности, связанные с необходимостью индивидуализации ответственности, мы все же имеем дело с единым преступлением, совершаемом несколькими лицами, является то, что уголовно-правовая оценка действий всех соучастников при определении стадий преступления находится в зависимости от действий исполнителей.

Молчанов Д.М.; под ред. Рарога А.И. Множественность лиц в преступлении. Учебное пособие для бакалавров

Молчанов Д.М.; под ред. Рарога А.И. Множественность лиц в преступлении. Учебное пособие для бакалавров

Учебное пособие подготовлено в соответствии с федеральным государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования по направлению подготовки 40.03.01 (030900.62) «Юриспруденция» (квалификация (степень) «бакалавр»).<br /> Учебное пособие содержит анализ вопросов уголовно-правовой оценки деяний нескольких лиц, причастных к совершению одного преступления. Структурно оно разбито на четыре раздела. Первый раздел раскрывает понятие, юридическую природу и классификацию множественности лиц в преступлении. Второй раздел посвящен соучастию (в традиционном его понимании) как институту Общей части УК РФ. В третьем разделе анализируются специальные нормы о соучастии в преступлении, содержащиеся в Особенной части УК РФ. В четвертом разделе рассматриваются вопросы уголовно-правовой оценки деяний нескольких лиц, причастных к совершению одного преступления, которые не являются соучастием.<br /> В работе анализируется законодательство, правоприменительная практика, научные концепции, предлагаются альтернативные варианты решения трудных практических задач.<br /> Нормативные правовые акты и судебная практика приводятся по состоянию на 29 июля 2017 г.<br /> Предназначено для студентов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» (бакалавриат) Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), но может быть использовано магистрантами, аспирантами, преподавателями юридических учебных заведений, а также научными и практическими работниками.

Внимание! Авторские права на книгу "Множественность лиц в преступлении. Учебное пособие для бакалавров" ( Клименко Ю.А., Молчанов Д.М.; под ред. Рарога А.И. ) охраняются законодательством!