Логика оценок и норм. Философские, методологические и прикладные аспекты. Монография

Ивин А.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 28.08.2015 ISBN: 9785392195930 Язык: Объем текста: 319 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава I. Философия ценностей

Глава II. Оценки и нормы в науке и в социальной жизни

Глава III. Описательно-оценочные высказывания

Глава IV. Логика абсолютных оценок

Глава V. Логика сравнительных оценок

Глава VI. Логика норм

Глава VII. Оценки и проблема понимания

Глава VIII. Проблема обоснования оценок и норм

Глава IX. Оценки и история

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава I.
Философия ценностей

1. Употребления языка

Язык пронизывает всю нашу жизнь, и он должен быть таким же богатым, как и она сама. С помощью языка мы можем описывать самые разные ситуации, оценивать их, отдавать команды, предостерегать, обещать, формулировать нормы, молиться, заклинать и т.д.

Можно ли перечислить все те задачи, которые человек решает посредством естественного, или повседневного, языка? Какие из употреблений, или функций, языка являются основными, а какие вторичными, сводимыми к основным? Как ни странно, эти вопросы встали только в начале прошлого века.

В числе употреблений языка особое место занимает описание — высказывание, главной функцией которого является сообщение о реальном положении вещей, способное иметь истинностное значение.

Описание, соответствующее действительности, является истинным. Описание, не отвечающее реальному положению дел, ложно. К примеру, описание «Снег бел» является истинным, а описание «Кислород — металл» ложно. Иногда допускается, что описание может быть неопределенным, лежащим между истиной и ложью. К не-определенным можно отнести многие описания будущего («Через год в этот день будет пасмурно» и т.п.). Иногда в описаниях используются слова «истинно», «верно», «на самом деле» и т.п.

Долгое время считалось, что описание — это единственная функция языка или, во всяком случае, та его функция, к которой может быть сведено любое иное его употребление. Предполагалось, что любое грамматически правильное повествовательное предложение является описательным и, значит, истинным или ложным. Как оказалось при более внимательном анализе, описание, несмотря на всю его важность, — не единственная задача, решаемая с помощью языка. Оно не является даже главной его задачей. Перед языком стоят многие задачи, не сводимые к описанию.

В 20-е гг. прошлого века Ч. Огден и А. Ричардс написали книгу, в которой привлекли внимание к экспрессивам и убедительно показали, что эмотивное (выражающее) употребление языка не сводимо к его обозначающему, описательному значению. Фразы «Сожалею, что разбудил вас», «Поздравляю вас с праздником» и т.п. не только описывают состояние чувств говорящего, но и выражают определенные психические состояния, связанные с конкретной ситуацией.

Например, я вправе поздравить вас с победой на соревнованиях, если вы действительно победили и если я на самом деле рад вашей победе. В этом случае поздравление будет искренним и его можно считать, истинным, т.e. соответствующим внешним обстоятельствам и моим чувствам. Если же я поздравляю вас с тем, что вы хорошо выглядите, хотя на самом деле вы выглядите неважно, мое поздравление неискренне. Оно не cooтветствует реальности, и если я знаю об этом, то не соответствует и моим чувствам. Такое поздравление вполне можно оценить как ложное. Ложным было бы и поздравление с тем, что вы открыли квантовую механику: всем, в том числе и вам, заведомо известно, что это не так, и поздравление звучало бы насмешкой.

Особое значение для разработки теории употреблений языка имели идеи английского философа Дж. Остина. Он, в частности, привлек внимание к тому необычному факту, что язык может напрямую использоваться для изменения мира, а именно мира человеческих отношений.

Именно эта задача решается выражениями, названными Остином декларациями: «Назначаю вас председателем», «Ухожу в отставку», «Я заявляю: наш договор расторгнут», «Обручаю вас» («Объявляю вас мужем и женой») и т.п.

Декларацию можно определить как высказывание, меняющее существовавшее до его произнесения положение вещей.

Когда, допустим, я успешно осуществляю акт назначения кого-то председателем, он становится председателем, а до этого акта он не был им. Если успешно выполняется акт производства в генералы, в мире сразу же становится одним генералом больше. Когда футбольный арбитр говорит: «Вы удаляетесь с поля», игрок оказывается вне игры и она, по всей очевидности, меняется.

Декларации явно не описывают некоторую существующую ситуацию. Они непосредственно меняют мир и делают это самим фактом своего произнесения. Очевидно, что декларации не являются истинными или ложными. Они могут быть, однако, обоснованными или необоснованными (я могу назначить кого-то председателем, если у меня есть право сделать это).

Еще одно употребление языка — нормативное. С помощью языка формулируются нормы, посредством которых говорящий под угрозой наказания хочет добиться того, чтобы слушающий выполнил определенные действия. Нормативные высказывания называются также деонтическими (от греч. deon — долг, обязанность) или прескриптивными (от лат. рrescribere — предписывать) и обычно противопоставляются описательным высказываниям, именуемым также дескриптивными (от лат. descripibere — опиcывать).

Норма (нормативное, или деонтическое, высказывание) — высказывание, обязывающее, разрешающее или запрещающее что-то сделать под угрозой наказания.

Нормы чрезвычайно разнообразны и включают команды, приказы, требования, предписания, законы, правила и т.п. Примерами могут служить выражения: «Прекратите говорить!», «Старайтесь приносить максимум пользы как можно большему числу людей», «Следует быть стойким» и т.п. Нормы, в отличие oт описаний, не являются истинными или ложными, хотя могут быть обоснованными или необоснованными.

Язык может использоваться также для обещаний, т.е. для возложения на себя говорящим обязательства совершить в будущем какое-то действие или придерживаться определенной линии поведения. Обещаниями являются, к примеру, выражения: «Обещаю вести себя примерно», «Клянусь говорить правду и только правду», «Буду всегда вежлив» и т.п. Обещания можно истолковать как нормы, адресованные говорящим самому себе и в чем-то предопределяющие его поведение в будущем. Как и все нормы, обещания не являются истинными или ложными. Они могут быть обдуманными или поспешными, целесообразными или нецелесообразными и т.п.

Язык может использоваться также для оценок. Последние выражают положительное, отрицательное или нейтральное отношение субъекта к рассматриваемому объекту или, если сопоставляются два объекта, для выражения предпочтения одного из них другому.

Оценка (оценочное высказывание) — высказывание, устанавливающее абсолютную или сравнительную ценность некоторого объекта.

Оценками являются, к примеру, выражения: «Хорошо, что погас свет», «Плохо, когда кто-то опаздывает», «Лучше прийти раньше, чем опоздать» и т.п. Оценки столь же фундаментальны и ни к чему не сводимы, как и описания. Однако в отличие от описаний они не являются истинными или ложными.

Имеется, таким образом, большое число разных употреблений языка: сообщение о положении дел (описание), попытка заставить что-либо сделать (норма), выражение чувств (экспрессив), изменение мира словом (декларация), принятие обязательства что-то сделать (обещание), выражение позитивного или негативного отношения к чему-то (оценка) и др. Л. Витгенштейн полагал даже, что число разных употреблений языка (разных «языковых игр», как он говорил) является неограниченным.

2. Противопоставление описаний и оценок

Можно ли выделить какие-то употребления языка в качестве основных и установить их связь со всеми иными его употреблениями?

С точки зрения логики и философии важным является проведение различия между двумя основными употреблениями языка: описанием и оценкой. В случае первого отправным пунктом сопоставления высказывания и действительности является реальная ситуация и высказывание выступает как ее описание, характеризуемое в терминах понятий «истинно» и «ложно». При второй функции исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план, Соответствие ситуации этому высказыванию характеризуется в терминах понятий «хорошо», «безразлично» и «плохо».

Цель описания — сделать так, чтобы слова соответствовали миру, цель оценки — сделать так, чтобы мир отвечал словам.

Понятно, что эти два противоположных употребления языка не сводимы друг к другу. Нет оснований также считать, что описание первично или более фундаментально, чем оценка.

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки есть многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или «смешанный», описательно-оценочный характер.

Все это должно учитываться при изучении множества «языковых игр», или употреблений языка. Вполне вероятно, что множество таких «игр» является, как полагал Витгенштейн, неограниченным. Нужно учитывать, однако, то, что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в лингвистике, но лишена, вероятнее всего, интереса в логике, в теории аргументации и др.

Другие употребления языка

Важным является, далее, различие между экспрессивами, близкими описаниям, и орективами, сходными с оценками.

Экспрессив — высказывание, выражающее какие-то чувства. Например: «Рад, что вы не растерялись», «Сочувствую вашему несчастью», «Поздравляю вас с успехом!» и т.п.

Оректив — высказывание, используемое для возбуждения чувств, воли, побуждения к действию. Орективами являются, к примеру, выражения: «Возьмите себя в руки», «Вы преодолеете трудности», «Верьте в свою правоту и действуйте!» и т.п.

Частным случаем оректического употребления языка может считаться так называемая нуминозная функция — зачаровывание слушателя словами (заклинаниями колдуна, словами любви, лести, угрозами и т.п.).

3. Новая классификация употреблений языка

Выделение функций языка является классификацией утверждений, или высказываний. Как и всякая классификация, оно зависит от выбранного основания, т.е. от тех целей, для которых предполагается использовать противопоставление разных функций. Подобно большинству делений сложных классов объектов, здесь трудно рассчитывать на создание естественной, а значит, единственной, классификации, подобной классификации растений К. Линнея или периодической системе химических элементов Д.И. Менделеева. В лингвистике может оказаться полезной одна классификация функций языка, в логике — другая и т.д.

Теория речевых актов

С точки зрения лингвистики и философии языка несомненный интерес представляет описание употреблений языка так называемой теорией речевых актов. Данная теория приобрела известность в последние десятилетия, хотя в ее основе лежат идеи, высказанные ранее английскими философами Л. Витгенштейном и Дж. Остином. Эти идеи были развиты и конкретизированы Дж. Сёрлем, П. Стросоном и др. Объектом исследования теории речевых актов является акт речи — произнесение говорящим предложений в ситуации непосредственного общения со слушающим. Теория развивает деятельностное представление о языке, рассматривая его как определенного рода взаимодействие между говорящим и слушателями. Субъект речевой деятельности понимается не как абстрактный индивид, лишенный каких-либо качеств и целей, а как носитель ряда конкретных характеристик, психологических и социальных.

В теории речевых актов выделяются пять основных задач, решаемых с помощью языка: сообщение о реальном положении дел (репрезентатив), попытка заставить что-то сделать (норма), выражение чувств (экспрессив), изменение мира словом (декларация) и принятие обязательства что-то реализовать (обещание).

Теория речевых актов, начавшая формироваться в философии, затем сместилась в лингвистику и постепенно утратила свою первоначальную общность.

Прежде всего, вызывает сомнение, что указанными пятью функциями языка исчерпываются все те задачи, для решения которых употребляются высказывания. Витгенштейн полагал, в частности, что употреблений языка неограниченно много и они не могут быть сведены к какому-то каноническому их перечню. Во-вторых, неудачным представляется описание сообщений о реальном положении дел, или репрезентативов. Самый простой тест для репрезентативов, говорит Сёрль, следующий: можете вы буквально оценить высказывание (кроме прочего) как истинное или ложное; но это — ни необходимое, ни достаточное условие. Последняя оговорка превращает описания в утверждения о намерении сообщить нечто о реальности. В-третьих, в теории речевых актов пропускается ряд самостоятельных, не сводимых к другим употреблений языка. В первую очередь это касается оценок и орективов — утверждений, основной функцией которых является возбуждение чувств, стимуляция воли слушателя.

Пропуск оценок объясняется, скорее всего, двумя обстоятельствами. Многие высказывания обычного языка, кажущиеся по своей грамматической форме оценками (т.е. содержащими слова «хорошо», «плохо», «лучше», «хуже», «должен быть» и т.п.), на самом деле являются не оценками, а описаниями; существуют также двойственные описательно-оценочные высказывания, подобные моральным принципам или законам науки, играющие в одних контекстах роль описаний, а в других — роль оценок. И наконец, теория речевых актов не ставит вопроса о редукции одних употреблений языка к другим. Например, нормы можно свести к оценкам, дополненным санкцией за невыполнение позитивно оцениваемого действия, обещания — к нормам, адресованным самому себе, и т.д.

С точки зрения логики, философии и риторики важным является проведение различия между двумя функциями языка: описательной и оценочной. В случае первой отправным пунктом сопоставления высказывания и действительности является реальная ситуация и высказывание выступает как ее описание, характеризуемое в терминах понятий «истинно» и «ложно». При второй функции исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план; соответствие ему ситуации характеризуется в терминах понятий «хорошо», «безразлично» и «плохо». Задача описания — привести слова в соответствие с миром, задача оценки — привести мир в соответствие со словами. Эти противоположные функции языка не сводимы друг к другу, и ни одна из них не является более первичной или более фундаментальной, чем другая.

Иногда противопоставление описаний и оценок воспринимается как неоправданное упрощение сложной картины употреблений языка. Так, Остин высказывает пожелание, чтобы наряду со многими другими дихотомиями, всегда плохо приложимыми к естественному языку, было отброшено и привычное противопоставление оценочного (нормативного) фактическому. Сёрль также говорит о необходимости разработки новой таксономии, не опирающейся на противопоставление оценочного — описательному или когнитивного — эмотивному. Сам Остин выделяет пять основных классов речевых актов: вердикты, приговоры; осуществление власти, голосование и т.п.; обещания и т.п.; этикетные высказывания (извинение, поздравление, похвала, ругань и т.п.); указание места высказывания в процессе общения («Я отвечаю», «Я постулирую» и т.п.). Однако все эти случаи употребления языка представляют собой только разновидности оценок, в частности оценок с санкциями, т.е. норм. Сёрль говорит о следующих пяти различных действиях, которые мы производим с помощью языка: сообщение о положении вещей; попытка заставить сделать; выражение чувств; изменение мира словом (отлучение, осуждение и т.п.); взятие обязательства что-то сделать. Здесь опять-таки первый и третий случаи — это описания, а остальные — разновидности оценок (приказов).

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный описательно-оценочный характер. Все это должно учитываться при изучении множества «языковых игр», или употреблений языка; вполне вероятно, что множество таких «игр» является, как это предполагал Витгенштейн, неограниченным. Но нужно учитывать также и то, что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в лингвистике, но лишена, вероятнее всего, интереса в логике и риторике.

Основные и производные употребления языка

Для систематизации употреблений языка воспользуемся двумя оппозициями. Противопоставим мысль — чувству (воле, стремлению и т.п.), а выражение определенных состояний души — внушению таких состояний. Это даст простую систему координат, в рамках которой можно расположить все основные и производные употребления языка.

Описания представляют собой выражения мыслей, экспрессивы — выражения чувств. Описания и экспрессивы относятся к тому, что может быть названо «пассивным употреблением» языка и охарактеризовано в терминах истины и лжи. Оценки и орективы относятся к «активному употреблению» языка и не имеют истинностного значения. Нормы и представляют собой частный случай оценок, обещания — частный, или вырожденный, случай норм. Декларации являются особым случаем магической функции языка, когда он используется для изменения мира человеческих отношений. Как таковые декларации — это своего рода предписания, или нормы, касающиеся поведения людей. Обещания представляют собой особый случай постулативной функции, охватывающей не только обещания в прямом смысле этого слова, но и принятие конвенций, аксиом вновь вводимых теорий и т.п.

Имеются, таким образом, четыре основных употребления языка: описание, экспрессив, оценка и оректив, а также целый ряд промежуточных его употреблений, в большей или меньшей степени тяготеющих к основным: нормативное, магическое, постулативное и др.

Важность классификации употреблений языка для логики несом-ненна. Многие понятия логики (например, понятия доказательства, закона логики и др.) определяются в терминах истины и лжи. Но, оказывается, существует большой класс таких употреблений языка, которые явно стоят вне «царства истины». Это означает, что логике необходимо шире взглянуть на изучаемые объекты и предложить новые, более широкие определения некоторых из своих основных понятий. С другой стороны, классификация позволяет уточнить связи между отдельными разделами, или ветвями, логики. Если, например, нормы — только частный случай оценок, то логика норм должна быть частным случаем логики оценок. Тому, кто попытается, скажем, построить «логику деклараций» или «логику обещаний», следует помнить, что декларации и обещания — частный случай норм, логика которых существует уже давно.

4. Бытие и становление

Общая тенденция философии ХХ–ХХI вв. — повышенное внимание ко времени, имеющему направление и связанному с изменчивостью мира, с его становлением. Эта тенденция была совершенно чуждой логическому позитивизму, ориентировавшемуся на естественные науки, и прежде всего на физику. Эта наука истолковывает существование по преимуществу как устойчивое, повторяющее одно и то же бытие.

Противопоставление становления как постоянного, охватывающего все в мире изменения, неподвижному, не допускающему появления принципиально новых объектов и явлений бытию берет свое начало в античной философии.

Гераклит растворял бытие в становлении и представлял мир как становящееся, текучее, вечно изменчивое целое.

Парменид, напротив, считал становление кажимостью и подлинное существование приписывал только бытию.

В онтологии Платона вечно существующий умопостигаемый мир является парадигмой для вечно становящегося чувственно воспринимаемого мира.

Аристотель, отказавшийся от бытия в форме особого мира идей, придал становлению характер направленности.

Описание мира как становления предполагает особую систему категорий, отличную от той, на которой основывается описание мира как бытия.

Единая категориальная система мышления распадается на две системы понятий. В первую из них входят абсолютные понятия, представляющие свойства объектов, во вторую — сравнительные понятия, представляющие отношения между объектами. Абсолютные категории можно назвать, универсализируя терминологию, введенную Дж. Мак-Таггартом для обозначения двух типов времени, «А-понятиями», сравнительные категории — «В-понятиями».

Философия Ивин А.А. Логика оценок и норм. Философские, методологические и прикладные аспекты. Монография

Философия Ивин А.А. Логика оценок и норм. Философские, методологические и прикладные аспекты. Монография

В книге анализируется современное состояние философских, логических и методологических исследований оценочных и нормативных рассуждений. Особое внимание уделяется роли оценок и норм в человеческой деятельности, представлениям о структуре оценок и норм и их взаимных связях, вопросу об истинности оценок и норм, актуальным методологическим проблемам «нормативных наук» (этика, эстетика, правоведение, искусствоведение и др.), способам вхождения оценок и норм в науку и другие области культуры. Описываются важные усовершенствования первой логики абсолютных оценок, построенной автором в 1968 г. и прошедшей уже испытание временем. Излагается новая логическая теория сравнительных оценок, использующих шкалу «лучше — равноценно — хуже». Показывается, что нормативные утверждения могут быть сведены к абсолютным оценкам, использующим шкалу «хорошо — безразлично — плохо». Намечаются новые области практического приложения результатов логики оценок и деонтической (нормативной) логики, перспективы дальнейших философских и логических исследований оценок и норм.<br /> Книга рассчитана на широкий круг читателей, прежде всего на представителей социальных и гуманитарных наук: правоведов, философов, социологов, экономистов, политологов, лингвистов, искусствоведов и др.

Внимание! Авторские права на книгу "Логика оценок и норм. Философские, методологические и прикладные аспекты. Монография" (Ивин А.А.) охраняются законодательством!