Конституционный запрет цензуры в России. Монография

Куликова С.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 09.02.2016 ISBN: 9785392202386 Язык: Объем текста: 324 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Содержание конституционно-правовой категории «Свобода массовой информации». В условиях развития информационного общества

Глава 2. Исторические аспекты правового регулирования цензурного контроля

Глава 3. Запрет цензуры в системе конституционно-правовых гарантий свободы массовой. Информации

Глава 4. Запрет цензуры в системе конституционно-правовых ограничений свободы. Массовой информации

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 3.
ЗАПРЕТ ЦЕНЗУРЫ В СИСТЕМЕ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫХ ГАРАНТИЙ СВОБОДЫ МАССОВОЙ. ИНФОРМАЦИИ

3.1. Запрет цензуры в Конституции Российской Федерации: анализ правового содержания

Конституция Российской Федерации содержит положение, согласно которому «гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается» (ч. 5 ст. 29).

Анализ конституционной формулировки позволяет сделать вывод о том, что в Конституции Российской Федерации содержится полный и абсолютный запрет цензуры. Полный — в том смысле, что запрещается всякая, любая цензура массовой информации независимо от способов ее осуществления и форм распространения информации. Иными словами, под запрет подпадает не только предварительная цензура, но и последующая; не только, например, цензура информации, передаваемой с помощью СМИ, но и любыми другими средствами (кино, изобразительного и театрального искусства и т. д.). Термин «абсолютный» означает, что запрет цензуры адресован всем участникам информационных правоотношений, всем, кто ищет, получает, передает, производит и распространяет информацию: государственным органам, должностным лицам, политическим деятелям, общественным организациям, партиям и гражданам.

Понятия цензуры Конституция РФ не содержит. В данном случае термин «цензура» был употреблен в общепринятом смысле, и в то же время предполагалось, что конституционный запрет цензуры, как и другие положения Основного Закона страны, должен получить конкретизацию, развитие и закрепление в законах федерального и регионального уровня.

Поэтому анализ правового содержания конституционного запрета цензуры предполагает решение двух задач:

1) изучение развития конституционного запрета цензуры в современном российском законодательстве;

2) исследование объема правового содержания концепта цензура.

Рассмотрим, как конституционный запрет цензуры отразился в российском законодательстве.

В большем или меньшем объеме о цензуре говорится в 10 законодательных актах федерального уровня. В 6 из них говорится о цензуре корреспонденции, получаемой и отправляемой гражданами, которым оказывается психиатрическая помощь или в отношении которых проводится судебная экспертиза; осужденными, отбывающими наказание в исправительных учреждениях; подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися под стражей; несовершеннолетними, содержащимися в специальных учебно-воспитательных учреждениях закрытого типа и т. д.; а также о военной цензуре почтовыми отправлений и сообщений, передаваемых с помощью телекоммуникационных систем, и о контроле за телефонными переговорами.

И, соответственно, в 4 федеральных законах конкретизируется запрет цензуры массовой информации.

Во-первых, речь идет о Законе РФ «О средствах массовой информации», в котором дается понятие цензуры. Согласно ст. 3 этого Закона цензура массовой информации — «требование к редакции СМИ со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей.

Создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры массовой информации, — не допускается».

Таким образом, Закон о СМИ запрещает две формы осуществления цензуры: предварительную (требование предварительного согласования материалов) и последующую (запрет на распространение сообщений и материалов), а также выполняет функцию превенции (предупреждения) возрождения цензуры.

Однако, формулировка цензуры, данная в Законе о СМИ содержит два серьезных недостатка. Во-первых, среди субъектов, к которым могут быть обращены цензурные требования госорганов и должностных лиц, отсутствует упоминание журналистов (непосредственных создателей информационной продукции). Во-вторых, в статье говорится о запрете цензуры массовой информации, но при этом она определяется как требование, обращенное к редакции СМИ, что фактически сужает это понятие до запрета цензуры в СМИ.

СМИ являются только одной из форм распространения информации, наряду с которыми существуют и другие, которые также должны быть защищены от цензуры. Попытка закрепить конституционный запрет цензуры в других сферах распространения информации нашла отражение еще в 2 законодательных актах.

Федеральным законом «О библиотечном деле» от 29 декабря 1994 г. № 78-ФЗ (ст. 12) устанавливается недопущение государственной или иной цензуры, ограничивающей право пользователей библиотек на свободный доступ к библиотечным фондам.

В ст. 35 Федерального закона «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» от 26 мая 1996 г. № 54-ФЗ устанавливается, что ограничение доступа к музейным предметам и музейным коллекциям из соображений цензуры не допускается.

При этом в отличие от Закона о СМИ, где описаны действия, которые квалифицируются в качестве цензуры, и перечислены субъекты, от которых может исходить угроза цензуры, из упомянутых Законов «О библиотечном деле» и «О Музейном фонде и музеях в РФ» непонятно, какие действия должны быть совершены, чтобы их назвали цензурой. Запрет на предоставление печатных изданий (книг, журналов, газет) и аудиовизуальной продукции без специально оформленного разрешения? Изъятие из фонда свободного доступа отдельных экземпляров библиотечных и музейных хранилищ и помещение их спецхраны? Или какие-то иные действия? Не обозначены в этих законах и субъекты, от которых могут исходить подобные угрозы.

В Основах законодательства Российской Федерации о культуре от 9 октября 1992 г. № 3612-I норма, непосредственно запрещающая цензуру в сфере культурной деятельности, отсутствует, однако установлено, что «органы государственной власти и управления, органы местного самоуправления не вмешиваются в творческую деятельность граждан и их объединений, государственных и негосударственных организаций культуры за исключением случаев, когда такая деятельность ведет к пропаганде войны, насилия и жестокости, расовой, национальной, религиозной, классовой и иной исключительности или нетерпимости, порнографии. Запрет какой-либо культурной деятельности может быть осуществлен только судом и лишь в случае нарушения законодательства» (ст. 31). Иными словами, отсутствие запрета цензуры в некотором смысле компенсируется запретом действий, которые можно отнести к осуществлению цензуры.

В недавно принятых Основах государственной культурной политики в качестве одного из принципов государственной культурной политики называется «свобода творчества и невмешательство государства в творческую деятельность».

Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в числе принципов правового регулирования отношений в сфере информации устанавливает свободу поиска, получения, передачи, производства и распространения информации любым законным способом, а также открытость информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления и свободный доступ к такой информации, кроме случаев, установленными федеральными законами (ст. 3), при этом Закон не содержит норм, развивающих конституционный запрет цензуры.

Одной из сфер, где производится массовая информация, является издательская деятельность. Долгое время правовое регулирование этой деятельности осуществлялось на основе Временного положения «Об издательской деятельности в РСФСР» от 17 апреля 1991 г., которым устанавливался принцип свободы издательской деятельности, определялись правила ее лицензирования, отдельной нормой провозглашалась недопустимость цензуры печати (ст. 2) . В дальнейшем предполагалось принятие специального закона, регулирующего общественные отношения между издателями, распространителями и потребителями печатной продукции. Был разработан Модельный закон «Об издательском деле», где давалась развернутая дефиниция свободы издательского дела как «полной творческой самостоятельности всех его субъектов: авторов, издательств, полиграфических и книготорговых предприятий — в определении тематики, специализации, выборе авторов, определении тиражей, цен и торговых скидок (наценок) на печатные издания, установлении форм связей между собой, с производителями и поставщиками бумаги, а так же другими организациями». В качестве гарантии свободы издательского дела устанавливалось недопущение «требования от издательств со стороны должностных лиц государственных органов или общественных объединений предварительного согласования материалов, изъятия или исправления отдельных частей текста» (ст. 3). Кроме того, за ущемление свободы издательского дела, то есть «воспрепятствование законной деятельности издателей, изготовителей и распространителей продукции, в том числе путем осуществления цензуры» предусматривалось применение различных видов ответственности (уголовной, административной, дисциплинарной) (ст. 31). Можно сказать, что авторы Модельного закона «Об издательском деле» представили довольно стройную концепцию развития конституционного запрета цензуры в сфере издательской деятельности: определили понятие свободы издательского дела, установили запрет действий, составляющих основные формы осуществления цензуры, указали виды ответственности за осуществление цензуры.

Однако положения данного закона не нашли отражения в российском законодательстве: Закон об издательской деятельности в России до сих пор не принят. Более того, поскольку Федеральным законом «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 8 августа 2001 г. № 128-ФЗ лицензирование издательской деятельности больше не предусматривалось, то Временное положение «Об издательской деятельности» 1991 г. было признано утратившим силу. В результате на данный момент издательская деятельность регулируется комплексом нормативных правовых актов, прежде всего нормами Гражданского кодекса РФ как один из видов предпринимательской деятельности без учета своей информационно-правовой природы.

Гарантии свободы массовой информации и запрет цензуры указываются в Доктрине информационной безопасности РФ в качестве необходимых условий для реализации принципа соблюдения конституционных прав и свобод человека и гражданина в области получения информации и пользования ею.

И, наконец, о цензуре СМИ говорится в ст. 12 Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении», где среди мер, применяемых в условиях чрезвычайного положения, введенного при наличии попыток насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации, захвата или присвоения власти, вооруженного мятежа, массовых беспорядков, террористических актов и т. д., предусматривается введение предварительной цензуры печати и других средств массовой информации с указанием условий и порядка ее осуществления, а также временное изъятие или арест печатной продукции, радиопередающих, звукоусиливающих технических средств, множительной техники, установление особого порядка аккредитации журналистов.

Тем самым Федеральный конституционный закон «О чрезвычайном положении» в качестве исключения из общего правила разрешает введение предварительной и последующей форм цензуры в СМИ на определенное время в целях предотвращения распространения информации, способной дестабилизировать ситуацию в условиях чрезвычайного положения. Указанная норма неоднократно подвергалась критике в правовой литературе. Например, Г. А. Алхутова пишет, что «установленная этой статьей предварительная цензура делает невозможной подготовку нежелательных для властей публикаций, а арест печатной продукции и изъятие множительной аппаратуры — их распространение». По ее мнению, введение цензуры даже в условиях чрезвычайного положения не соответствует Конституции РФ. Подобной точки зрения придерживается и А. А. Царик, предлагающий привести Федеральный конституционный закон в соответствие с Конституцией РФ посредством исключения норм, предусматривающих возможность введения предварительной цензуры.

Обратим внимание на даты принятия законов, содержащих запрет цензуры: Закон РФ «О средствах массовой информации» принят раньше Конституции, Федеральные законы «О библиотечном деле» и «О Музейном фонде и музеях в РФ» — в ближайшие после принятия Конституции годы. В дальнейшем законодатели к проблеме развития конституционного запрета цензуры не возвращались.

В результате в современном российском законодательстве отсутствует обобщающее понятие цензуры, ссылаясь на которое можно было бы объяснить, что именно запрещает Российская Конституция. Единственное определение цензуры, данное в Законе о СМИ, сводит его норму до запрета цензуры в СМИ, нормы законов о библиотечном деле и о музейном фонде сформулированы неконкретно, что не позволяет их использовать на практике.

Эта проблема может быть решена путем введения более обобщенного правового понятия цензура в Федеральный закон «О массовой информации», который регулировал бы весь комплекс общественных отношений по поиску, получению, передаче, производству и распространению массовой информации, или в главу Информационного кодекса РФ, посвященную соответствующему правовому регулированию.

Для решения этой задачи представляется необходимым изучение концепта цензура.

Термин «концепт», в последние годы активно используется юридической наукой. Обращение к термину «концепт», по мнению Е. В. Сазонниковой, особенно продуктивно при изучении сложных социокультурных явлений: «Концепты — это обобщения существенных признаков явлений не только на рациональной основе … концепты «культура», «нравственность», «справедливость» обеспечивают теоретическую организацию знания, когда мышление научными понятиями является неплодотворным, потому что трудно обобщить признаки явлений логически».

В отличие от традиционного термина «понятие», под которым понимается «общая мысль о предмете, отражающая существенные свойства предмета или явления», концепт обладает свойствами динамичности («концепт содержит в себе «спрессованную историю понятия»); национально-культурной маркированности («единица коллективного знания, отмеченная этнокультурной спецификой»); коммуникативности («интерпретация понятия общественным сознанием и отношение общественного сознания к данному явлению или предмету»).

Сравнивая термины «понятие» и «концепт», В. З. Демьянков отмечает, что базовой единицей концепта является понятие, но понятие, рассмотренное через общественный опыт народа, имеющее в его жизни исторические корни.

Скажем еще об одном свойстве концепта — о множественности его составляющих: «Всякий концепт является, как минимум, двойственным, тройственным … и отсылает к некоторой проблеме, без которой он не имел бы смысла»; поэтому описание того или иного концепта, значимого для определенной культуры, возможно только при исследовании наиболее полного набора его составляющих.

Обзор научной литературы позволяет выделить следующие составляющие концепта цензура:

1. Цензура рассматривается как инструмент прежде всего государственной власти. В этом состоит особенность российского восприятия цензуры, связанная, с одной стороны, с отсутствием инквизиционной деятельности церкви, с тем, что Синод Российской империи с начала XVIII в. занимался почти исключительно цензурой литературы духовного содержания, а в ХХ в. церковь подверглась гонениям со стороны советской власти и сама страдала от цензуры. Таким образом, церковь не могла определять национальную идеологию и не обладала мощным политическим ресурсом, который бы позволял ей осуществлять всеобщую цензуру.

С другой стороны, в России был очень развит государственный контроль за печатным словом, осуществлявшийся с начала XVIII в. и до конца века ХХ.

Эволюционирование института цензуры происходило в условиях постоянной борьбы государственных политических институтов с нарождающимся общественным самосознанием, как отмечает Н. Г. Патрушева, исследовавшая широкий круг документальных материалов: «Чем больше правительство налагало цензурных запретов на печать, тем многообразнее и изощреннее были пути и методы обхода этих ограничений, тем активнее оппозиционная пресса вырабатывала контрмеры. В конечном итоге, положение печати в стране определялось в основном не содержанием действующего закона, а той внутриполитической обстановкой, в которой этот закон применялся, соотношением силы правительства и общественного движения…».

В советский период развития нашего государства цензура, введенная большевиками как элемент диктатуры пролетариата, превратилась в один из основных атрибутов однопартийного тоталитарного политического режима, стала инструментом государственной идеологии и вошла в практику повседневной жизни советского человека. По мнению М. Б. Конашева, «то или иное понимание советского государства, его природы и особенностей отражается на понимании природы цензуры в СССР, ее специфических особенностей. И наоборот, понимание и результаты исследования феномена советской цензуры неизбежно влияют на понимание того, чем было советское общество и чем был СССР».

С. Королев акцентирует внимание на том, что цензура — это специфическая технология власти, поскольку власть в современном обществе стремится не столько разрешать/запрещать появление и циркуляцию конкретных текстов, но и контролировать «мыслительный процесс» граждан. Цель власти — создание собственного дискурса, не «подлежащего критике и даже осмыслению», поэтому цензура в современном обществе становится сложной, многоуровневой и приобретает подавляющий характер. Как отмечает М. Е. Музалевский, главная цель использования государством такого инструмента, как цензура, — в унификации информационных потоков и фактическом управлении мнением общественности, через устранение конкурирующих воздействий.

На существование прямой «зависимости между типом государственного устройства и свойствами института цензуры» указывает Т. М. Горяева.

2. Понятие цензура понимается исследователями очень широко — как инструмент управления различными формами производства и распространения информации: книгопечатания, периодических изданий, театральных зрелищ, поэтому к целям осуществления цензуры относят «корректировку информации всех типов», «контроль над мыслительным процессом граждан», «запрет циркуляции информации», показательна точка зрения современной исследовательницы Е. А. Агаповой, которая определяет цензуру как «инструмент власти, при помощи которого осуществляется контроль за умонастроениями граждан». В этом смысле формула конституционного запрета цензуры, не содержащая каких-либо уточнений (например, «цензура средств массовой информации» или «цензура творчества») соответствует объему концепта цензура, утвердившемус в современном гуманитарном знании.

3. В научно-справочной и специальной литературе определение цензуры дается через понятия контроль и надзор за оборотом информации со стороны государства.

Современные толковые и энциклопедические словари объясняют цензуру как «1) систему государственного надзора за печатью и средствами массовой информации, 2) учреждение, которому специально поручен такой надзор». В словаре С. И. Ожегова цензура определяется как «просмотр с целью надзора произведений, предназначенных для печати, для постановки на сцене и т. п.».

Согласно юридическим энциклопедиям и словарям цензура — «система государственного контроля (в классическом варианте — в предшествующей обнародованию стадии) содержания печатных изданий, театральных и эстрадных постановок, кинофильмов, радио- и телепередач и т. д. Цель такого контроля — не допустить опубликования того или иного творческого произведения, которое представляется вредным и опасным, а поэтому нежелательным с точки зрения государства или лиц, выступающих от его имени. Если такое произведение уже обнародовано, специально уполномоченные на то должностные лица государства (цензоры) предпринимают меры, чтобы изъять его из публичного обращения»; «контроль за содержанием публикаций и радио- и телепередач, выражающийся в требовании должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений, общественных объединений предварительно согласовать с ними сообщения и материалы, подготовленные средствами массовой информации, а равно и наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей». Наиболее авторитетные исследователи цензуры как политико-правового и социокультурного феномена остаются в тех же терминологических рамках. Например, М. А. Федотов отмечает: «Цензура — родовое понятие, оно охватывает различные виды и формы контроля официальных властей за содержанием выпускаемой в свет и распространяемой массовой информации с целью недопущения или ограничения распространения идей и сведений, признаваемых этими властями нежелательными или вредными. Контроль осуществляется в зависимости от вида средства массовой информации (печать, телевидение, радиовещание, кинематограф)».

Как «контроль за содержанием публикаций, передач, а так же запрет на их распространение» объясняет цензуру С. А. Авакьян.

М. Скэммелл делает акцент на таких присущих цензуре чертах, как постоянство и системность: «Чтобы определить, есть ли в стране цензура, необходимо учитывать именно систематичность контроля над выражением мнений».

В связи с этим для правового понимания цензуры необходимо обратиться к содержанию понятий контроль и надзор.

В научной юридической литературе институту контроля уделено большое внимание. Изучению его природы и содержания в частности посвящены исследования Л. В. Акопова, М. Л. Баранова, Д. Н. Бахраха, В. П. Беляева, А. Ю. Величко, В. М. Горшнева, А. И. Гурина, А. А. Джагаряна, В. В. Дьяконова, А. В. Морозова, И. Б. Шахова, А. Б. Яблонской и др.

С точки зрения, представленной в исследовании В. П. Беляева, «сущность контроля заключается в том, что уполномоченные органы и лица, используя организационно-правовые способы и средства в рамках своей компетенции, выясняют, соответствует ли деятельность подконтрольных объектов нормативно-правовым предписаниям, требованиям закона и поставленным перед ними задачам; анализируют результаты воздействия субъектов управления на управляемые объекты, степень отклонения от поставленных целей, способов и результатов их достижения; принимают меры по их предотвращению и привлечению к ответственности виновных».

При этом он выделяет «главную цель контроля: не допустить действий за пределами заданных параметров, предупредить возможные отклонения (нарушения), а в случае их допущения (совершения) устранить негативные последствия и принять соответствующие меры воздействия».

М. Л. Баранов указывает следующие специфические черты контроля:

– осуществление оценки деятельности контролируемого объекта с точки зрения законности и целесообразности и эффективности;

– возможность вмешательства контролирующего субъекта в деятельность контролируемого объекта;

– нормативно закрепленная возможность субъектов контроля непосредственно привлекать к ответственности правонарушителей.

По мнению исследователя, «методы контроля и надзора базируются на властной природе государства. Властность проявляется в наличии у контрольно-надзорных органов следующих полномочий: проверять, то есть вторгаться в деятельность контролируемого без его согласия; давать подконтрольным объектам обязательные для исполнения указания; ставить перед компетентными инстанциями вопрос о привлечении к ответственности виновных в нарушениях лиц; непосредственно применять в определенных законом случаях меры государственного принуждения».

Понятие надзор рассматривается как одна из форм контроля, отличительной чертой которой является отсутствие административных функций, что исключает применение надзорными органами санкций к нарушителям.

Понятие контроль активно используют так же философская, социологическая и политическая науки. В них сложилось несколько иное понимание контроля как системы процессов и механизмов, обеспечивающих поддержание социально приемлемых образцов поведения, которые находят отражение в идеологии, философско-этических воззрениях, художественном творчестве; как способа саморегуляции системы; средства социализации, в результате которой индивид усваивает нормы и ценности общества. Понятие контроль обычно употребляется с прилагательными «социальный», «гражданский», «общественный».

Социальный контроль понимается как механизм, с помощью которого общество или отдельные социальные группы обеспечивают соблюдение системы ограничений (условий), нарушение которых наносит ущерб функционированию социальной системы. Основные инструменты социального контроля — правовые и моральные нормы, а также различные формы выражения общественного мнения (порицание или одобрение).

Таким образом, в юридической науке контроль тесно связан с такими характеристиками как:

– функция государства,

– обязательность предварительных указаний,

– систематичность проверок деятельности подконтрольного субъекта,

– вмешательство в эту деятельность,

– возможность непосредственного привлечения к ответственности (когда контролирующий орган сам наказывает подчиненного).

В других социальных науках «контроль» понимается как более мягкий, постепенный, неформальный, всесторонний способ воздействия на человека или группу.

С одной стороны, понятно, что выявленное различие в подходах обусловлено тем, что контроль — сложное многогранное явление, и каждое научное направление описывает его с использованием собственного методологического инструментария и в какой-то степени приспосабливает объект исследования к целям и задачам исследования.

С другой стороны, разноплановое понимание термина «контроль» влечет неопределенность в истолковании и употреблении термина «цензура».

Например, распространенным является утверждение о том, что «цензура как институт контроля за распространением сведений через средства массовой информации существует практически во всех странах мира». При этом, как правило, не уточняется, о каком именно контроле идет речь.

4. В качестве еще одной составляющей концепта цензура необходимо указать неопределенность ее правового и социокультурного содержания.

Об этом пишут многие исследователи цензуры. И. Е. Левченко называет цензуру «безымянным феноменом», имея в виду, что власть обычно старается скрыть или приуменьшить деятельность цензуры.

Такое, крайне широкое, понимание цензуры А. В. Блюм связывал с советским прошлым: «Самое понятие “цензура”, если под ним понимать, с одной стороны, некое правительственное учреждение, а с другой — систему более или менее законных, правовых установлений, регламентирующих печатное слово и способы воздействия на него, даже в отдаленной степени не исчерпывает и даже приблизительно не передает того содержания, которое оно приобрело в советское время. Это феномен совершено особого порядка, которого не было никогда и нигде: поэтому самое слово “цензура” так часто применяется не в тесном смысле этого термина, а скорее в чисто метафорическом, означающем любые способы ограничения свободы слова». В результате цензура превращается в «многозначное и крайне неопределенное понятие в содержательном смысле».

«Правовое положение цензуры … является зоной неопределенности, где на неоднозначные вопросы нет однозначных ответов» — эти слова профессора М. В. Зеленова можно отнести в общем-то к любому периоду существования российской цензуры.

Несмотря на довольно широкий круг исследований, посвященных цензуре, «в концептуально-теоретическом плане вопрос о цензуре остается сложным и слабо проработанным», — считает О. А. Митрошенков, это обстоятельство, по его мнению, обусловливает «поляризацию мнений в обществе, непоследовательную и противоречивую политику и практику власти по отношению к цензуре».

Распространение получила дуалистическая концепция, согласно которой существует цензура в узком и широком смыслах.

Цензура в узком смысле понимается как система специальных государственных органов, в чьи функции входит просмотр и затем разрешение или запрет произведений, печатных изданий, разного рода информационных материалов, театральных и эстрадных постановок, кинофильмов, радио- и телепередач, а также нормативно-правовое обеспечение деятельности этих специальных государственных органов. Цензура в узком смысле может быть представлена и как совокупность совершенно конкретных мер, обеспечивающих представителям органов государственной власти возможность непосредственно («в ручном режиме») управлять разнообразными субъектами, создающими и распространяющими информацию: писателями, издателями, журналистами, редакторами СМИ и т. д.

Юридическая Куликова С.А. Конституционный запрет цензуры в России. Монография

Юридическая Куликова С.А. Конституционный запрет цензуры в России. Монография

Монография посвящена анализу правового содержания конституционного запрета цензуры и изучению роли, которую играет запрет цензуры в системе правовых гарантий и ограничений свободы массовой информации, а также в системе гарантий и ограничений целого комплекса прав и свобод граждан.<br /> Исследуются основные этапы развития цензурного права Российской империи, трансформация института цензуры в советский период развития нашего государства, варианты формулировок информационных прав и свобод в проектах Конституции РФ, разрабатывавшихся в начале 1990-х гг., и материалах Конституционного совещания.<br /> Проблемы реализации конституционного запрета цензуры рассматриваются в контексте нарастающих угроз информационной безопасности личности, общества и государства. На основе обзора действующего законодательства систематизируются виды вредной информации, изучаются организационно-правовые механизмы борьбы с распространением такой информации. Выявляются основные проблемы реализации конституционного запрета цензуры.<br /> Законодательство приведено по состоянию на 1 сентября 2015 г.<br /> Для научных сотрудников, преподавателей и аспирантов юридических высших учебных заведений и всех, кто интересуется основными тенденциями современного конституционного и информационно-правового развития России.

Внимание! Авторские права на книгу "Конституционный запрет цензуры в России. Монография" (Куликова С.А.) охраняются законодательством!