Хрестоматия по теории государства и права. Учебник

Радько Т.Н.

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 17.09.2014 ISBN: 9785392068227 Язык: Объем текста: 604 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Макиавелли (MACHIAVELLI) Никколо (1469-1527)

Гроций (GROTIUS), Гуго де Гроот (1583-1645)

Руссо (ROUSSEAU) Жан-Жак (1712-1778)

Иммануил Кант ( 1724-1804)

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1771-1831)

Токвиль (TOCQUEVILLE) Алексис (1805-1859)

Сперанский Михаил Михайлович (1772-1839)

Чичерин Борис Николаевич (1828-1904)

Менделеев Дмитрий Иванович ( 1834-1907)

Ницше (NIETZSCHE) Фридрих ( 1844-1900)

Коркунов Николай Михайлович ( 1853-1904)

Виноградов Павел Гаврилович (1854-1925)

Шершеневич Габриэль Феликсович (1883-1912)

Трубецкой Евгений Николаевич (1863-1920)

Новгородцев Павел Иванович ( 1866-1924)

Петражицкий Лев Иосифович ( 1864-1931)

Кистяковский Богдан Александрович (1868-1920)

Гессен Владимир Матвеевич (1868-1920)

Хвостов Вениамин Михайлович ( 1868-1920)

Алексеев Николай Николаевич ( 1879-1964)

Ильин Иван Александрович (1882-1854)

Гамбаров Юрий Степанович ( 1884-1920)

Сорокин Питирим Александрович ( 1889-1968)

Приложение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

КОРКУНОВ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ ( 1853-1904)

Методологические проблемы науки о праве
(методологическая природа науки о праве; значение методологических принципов для познания науки о праве)

Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права

[...] Из всех отраслей науки именно в правоведении с особенной силой чувствуется потребность в обобщающей системе. Дело в том, что мы вовсе не можем наблюдать право в его целом. Небесный свод с его звездами или тело животного мы прежде всего воспринимаем как одно целое, и только научный анализ научает нас видеть в них сложный агрегат множества отдельных элементов. Не так в праве. Тут непосредственному наблюдению доступны лишь отдельные законы да отдельные юридические сделки, и только с помощью научного синтеза мы соединим эти отдельные элементы в целостное представление юридического порядка, права, как особого фактора общественной жизни. Потому в правоведении отрывочность научного знания не находит себе противовеса в целостности непосредственного восприятия. Конечно, и отдельные юридические отношения людей находятся между собой в связи, и связи тесной. Но ни сами они, ни эта связь между ними не представляются наглядными, осязательными, и притом юрист не непосредственно изучает их. Он изучает, собственно, обычаи, законы, судебные решения, сделки частных лиц, но весь этот материал представляется на первый взгляд разрозненным, и притом, чем выше развитие общественной жизни, тем эта раздробленность больше. Развитие общественной жизни приносит с собою все большее и большее осложнение тех разнообразных, сталкивающихся между собой человеческих интересов, разграничение которых составляет задачу права. В сложной общественной жизни одни и те же интересы могут становиться друг к другу в самые разнообразные отношения и каждая форма их взаимного соотношения требует для своего разграничения особой юридической нормы. В современных законодательствах, напр., имущественные интересы частного лица не разграничиваются поэтому одним общим законом, а множеством разнообразных постановлений, содержащихся в различных отраслях законодательства. Получить полное и целостное представление о том, как нормируются правом частные имущественные интересы, возможно поэтому только посредством научного синтеза множества разрозненных постановлений законодательства.

Вместе с тем нет другой науки, которая бы так близко соприкасалась с непосредственными вопросами жизни. Можно, пожалуй, найти человека, во всю свою жизнь никогда не заинтересовавшегося вопросами естествознания и истории. Но прожить свой век, никогда не задаваясь вопросами права, дело совершенно немыслимое. Каким мизантропом вы ни будьте, как ни чурайтесь вы людей, вам не обойти вопросов о праве. По крайней мере одно право, право личной свободы, не может вас не интересовать. Чуждаясь людей, вы должны же сказать им: здесь сфера моей личности, сюда вы не имеете права вторгаться.

Таким образом, в правоведении сильнее, чем где-либо, должно было сказаться стремление к обобщенному знанию. И действительно, наряду со специальными юридическими науками существует издавна стремление создать науку, которая бы давала целостное знание о праве. Такова, прежде всего, энциклопедия права: она идет первым из намеченных выше путей к обобщению знания, заботится о расширении количества знания, о соединении всего фактического материала в одной общей системе. Философия права, напротив, стремится дедуктивно построить учение о праве, учение необходимо злостное по самому своему источнику. Наконец, зарождающаяся на наших глазах общая теория права ставит себе задачей извлечь общие начала права из накопленного специальными юридическими науками эмпирического материала [...].

[...] Итак философия права не может быть признана отличной от энциклопедии наукой. Философия права и энциклопедия права одно и то же. Это только подготовительные стадии к образованию одной обобщающей дисциплины — общей теории права. Потребность в такой общей теории сознавалась уже давно, но прежде в ней видели нечто отличное от энциклопедии, долженствующее существовать наряду с ней. Таково воззрение Фалька. Он предлагает заменить естественное право общей теорией права, которая бы содержала изложение общих юридических истин, получаемых путем анализа положительного права. Но тогда эта мысль не получила сколько-нибудь широкого распространения, и только в настоящее время она начинает завоевывать себе признание. С особенною обстоятельностью развивает ее П. Мюллер. Он определяет общую теорию права как систему основ права (System der Rechtsgrunde). Помимо практических целей, задача правоведения представляется двоякой. Во-первых, оно обрабатывает практический материал права в систематическом, спекулятивно-идеалистическом, историческом и эмпирико-реалистическом направлениях; затем из полученного таким образом правового материала оно извлекает общие основы права, обрабатывает их, сообразно их внутренней связи, в цельную (geschlossen) систему общей теории права и применяет их как руководящие принципы для оценки имеющегося материала права и для развития права и правоведения. Самая общая теория права, конечно, не может никак иметь непосредственного применения в жизни, ибо она содержит только общие основы права, а не отдельные правоположения, определяющие действительные житейские отношения. Невозможно также из ее общего содержания путем интерпретации, путем логического и диалектического развития понятий образовать практическое право. Движение и развитие права имеет свое основание в элементах естественных житейских отношений. Теоретик же из этих отношений и из порождаемого ими практического права извлекает общие понятия. Таким образом, и теория права зависит от реальных отношений, а не наоборот. Деятельность теоретика должна быть направлена к тому, чтобы понять практическое право и реальные людские отношения как одно связное целое, этот общий организм разложить на его отдельные органы и элементы, определить их соотношение и взаимодействие, нормы и цели их действия, а также назначения как целого, так и частей. В особенности общая теория проверяет положительное право с его технической и логической (begriffliche) стороны, выясняет руководящие правовые принципы из совокупности, связи (Zusammenhang) и сущности общественного организма и сводит их к общим основам людской деятельности в обществе и государстве. Общая теория права есть, таким образом, краеугольный камень системы правоведения; она связывает отдельные дисциплины и их содержание в одно целое. Общая теория права для того чтобы соответствовать своей цели, должна прилагать к своему содержанию масштабы строгой объективности и избегать всяких субъективных построений. Если теперь собственному содержанию отдельных дисциплин предпосылаются общие соображения, то это потому, что мы не имеем еще годной теории права и что каждый юрист ощущает потребность изложить часть своих воззрений на право [...].

Происхождение права
(возникновение права; первичное сознание о праве)

Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права

[...] Объяснение происхождения права не может ограничиться указанием лишь на то, как развивается право. Главный и самый трудный вопрос заключается в объяснении первоначального возникновения права, в объяснении того, каким образом появляется впервые самое сознание о праве. В современном быту, мы знаем, право творится и развивается сознательною деятельностью и при этом отправляются от сознания недостатков или неполноты уже существующего права. Но откуда же взялось первоначальное сознание о праве? Разрешение этого вопроса тем труднее, что сознание всегда предполагает уже готовый объект, готовое содержание. Обыкновенно, объект одного акта сознания дается предшествующим ему, также сознательным актом. Но когда речь идет о первоначальном возникновении сознания о чем-либо, такое объяснение неприменимо. Остается предположить или врожденность правосознания, или что первоначально объект правосознания дается бессознательным актом.

Врожденность правосознания можно понимать двояко. Можно, во-первых, считать, врожденным самое содержание права. Но это равносильно принятию гипотезы естественного права, несостоятельность которой мы уже доказали. Можно, во-вторых, считать врожденным только сознание необходимости существования юридических норм, независимо от их возможного содержания. Но если бы это было так, тогда понятие права с самого начала должно бы являться в человеческом сознании в самой общей форме, и притом определенно отграниченным от других понятий, напр. нравственности, религии. В действительности же мы наблюдаем как раз обратное: правосознание возникает первоначально в частной форме и общее понятие права, обнимающее все его конкретные формы, является сравнительно поздно. Неразвитой человек знает только отдельные права, и общее понятие права ему недоступно. Точно так же и обособление права от нравственности и религии есть сравнительно позднейшее явление. Первоначально право, нравственность, религия, приличие — все это смешивается воедино. Таким образом нельзя принять врожденности правопонятия и в такой форме [...].

[...] В силу одинаковости условий и несложности отношений в первобытном обществе, люди в нем, естественно, ведут совершенно одинаковый образ жизни. Малое развитие сознательной мысли, скудость и ограниченность испытываемых впечатлений, сильно развитая наклонность к подражанию приводят к тому, что первобытный человек в большинстве случаев действует так же, как и другие, так же, как отцы и деды. В силу этого в каждом из них образуется уверенность, что при одинаковых условиях все будут поступать одинаково. Человек ожидает такого одинакового, обычного поведения, он рассчитывает на него, и в этом расчете располагает и устраивает свои собственные дела. Если затем в каком-либо частном случае он обманется в своих расчетах, если кто-либо поступит в отношении к нему не так, как он ожидал, не так, как другие обыкновенно поступают в подобных случаях, человек испытывает чувства недовольства, гнева. Он обращается к обманувшему его надежды с нареканиями, он старается ответить ему. По мере того как такие столкновения повторяются, представление о нарушении установившегося, обычного поведения ассоциируется с представлением об упреках, о гневе, о мести со стороны тех, кто терпит ущерб от такого нарушения. И вот, в силу этого, прежнее инстинктивное, бессознательное, само собой складывавшееся соблюдение обычаев переходит в сознательное. Теперь обычай соблюдается уже не в силу только бессознательной привычки, бессознательной к тому склонности, а в силу представления о тех неприятностях, какие влечет за собой нарушение обычая. Следовательно, привходит уже сознание обязательности обычая. Обычай соблюдается и тогда, когда есть интерес, есть стремление его нарушать, — соблюдается ради избежания тех неприятностей, тех невыгод, какие влечет за собой нарушение. Возникновение такого сознания об обязательности (oppinionecessitatis) и превращает простое обыкновение, соблюдаемое бессознательно, инстинктивно, в сознательно соблюдаемый, в признаваемый обязательным юридический обычай, являющийся первоначальной формой выражения юридических норм. Таким образом возникновение права обусловлено сознательным соблюдением известных правил поведения как обязательных, но содержание этих первоначальных юридических норм не творится сознательно. Оно дается бессознательно сложившимися обыкновениями.

Такое объяснение происхождения права делает понятным так же, почему первоначально в праве видят непроизвольный, необходимый порядок, почему ему приписывают даже божественное происхождение. Сознание людей находит право уже готовым, установившимся, как результат бессознательно вырабатывающихся обычаев. Не умея естественным путем объяснить их происхождение, в них видят божественное установление. Право получает таким образом в глазах людей значение объективного порядка, независящего от человеческой воли, стоящего выше людского произвола.

Признавая исстари установившиеся обычаи обязательными, человек не отличает в них первоначально форму от содержания. Соблюдение обычая всецело признается обязательным: форма, так же как и кроющееся в ней содержание. Потому первые стадии развития права всегда отличаются крайним формализмом [...].

Общество как условие развития права
(природа общества: разнообразие подходов)

Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права

[...] Мы до сих пор рассматривали право отвлеченно от той среды, в которой оно образуется и действует. Средой этой служит общество. Только в обществе образуется и действует право, потому что его задача — разграничивать интересы людей в их взаимных отношениях. Где нет общения людей, где человек является обособленным, там нет места праву.

Всякое явление определяется той средой, где оно совершается. И развитие права не может не быть обусловленным общественной средой. Задача наша теперь и заключается в том, чтобы выяснить природу и влияние на право общества и в особенности государства, как той формы человеческого общения, которая имеет ближайшее отношение к праву.

В объяснение природы общества выставлялось и выставляется немало разнообразных теорий. Большинство их можно свести к двум основным различиям в воззрениях на природу общества. Одни видят в обществе искусственное произведение людей, их произвольное установление — это воззрение механическое. Для других общество — естественный факт, возникающий и развивающийся помимо участия человеческой воли, само собой, необходимо и закономерно подобно естественным организмам, — это воззрение органическое.

Эпохой процветания и господства механической теории были XVII и XVIII столетия. Тогда понимание общества как человеческого изобретения, как людской выдумки было общим убеждением. Господство в то время механической теории общества обусловливалось частью общим, преобладающим характером тогдашнего философского мировоззрения, частью царившими тогда психологическими учеными. Философские системы XVII и XVIII столетий рассматривали мир не как живое целое: мир для большинства из них представлялся распадающимся на две резко обособленные части — дух и материю — лишь внешним образом, механически сопоставленные друг с другом. Сообразно с таким миросозерцанием, все в мире стремились свести к механизму, даже самые организмы считали не более как автоматически действующими машинами. При таких условиях, конечно, и общественные явления не могли найти для своего объяснения иной теории, как механической.

К тому же результату приводили и обе существовавшие тогда психологические теории: и теории врожденных идей, и сенсуализм. При всей их противоположности, обе эти теории сходились в отрицании преемственного психического развития чередующихся поколений. Одна из них признавала, что человек во все эпохи является в мире с одним и тем же, всегда неизменным, запасом врожденных идей; другая полагала, что он является с столь же неизменною бессодержательностью духа, черпающего все свое содержание только из личного опыта. Таким образом и для сенсуалиста, и для сторонника врожденных идей психическое развитие ограничивалось по необходимости узкими рамками отдельной индивидуальной жизни. Каждый начинает свое духовное развитие непременно с начала и притом с одного и того же неизменного начала. Между сменяющими друг друга поколениями отрицалось существование необходимой преемственной связи. Каждое поколение людей — сам себе господин, живет, как знает и только для себя. Отсюда прямой вывод, что и общественный быт есть не необходимый результат преемственного развития человечества, а лишь произвольное установление людей.

Общество предполагает непременно участие многих; оно не может быть поэтому произведением односторонней воли отдельной личности; для образования его необходимо совместное участите воли многих. Поэтому основание общества механическая теория объясняла соглашением людей между собой, общественным договором. Побуждением к заключению общественного договора служило сознание необходимости соединения разрозненных сил отдельных личностей для борьбы с внешними препятствиями удовлетворения человеческих потребностей и необходимости установления власти общественной, которая бы могла обеспечить обществу внешнюю безопасность и внутренний порядок. А содержание договора составляло определение организации общественной власти и ее отношения к индивидуальной свободе.

Так как создателями и устроителями общества признавались отдельные, свободно согласившиеся между собой личности, то это естественно приводило к крайнему индивидуалистическому пониманию общественной жизни. Личность признавалась над всем господствующей и все определяющей. Не личность считалась обусловленной общественной средой, а наоборот общественный порядок являлся всецело определяемым произволом отдельных личностей [...].

Механическая теория в ее чистом виде должна быть отвергнута безусловно. Но вместе с тем должно признать, что она имеет большое историческое значение. Она, несомненно, является первой попыткой действительно научного объяснения общественных явлений. До того общественная жизнь рассматривалась как продукт действия какой-нибудь сторонней, независящей от самого общества и его элементов силы. Отсюда заключали, что и самый строй общественной жизни определяется не природой общества и составляющих его элементов, а вне общества стоящей силой. Общество являлось пассивным, инертным материалом для действия чуждой ему и притом сверхъестественной силы. Механическая теория представляла, напротив, общество как продукт действия его собственных составных элементов, общественная жизнь являлась не рядом явлений, вызванных и направляемых внешнею сверхъестественною силой, а самоопределяющимся действием элементов общества людей. Характер общества определяется не чуждою волею, а природой его элементов. Такой взгляд представляет, несомненно, весьма важный шаг вперед по пути научного понимания общественных явлений. Ошибка тут заключалась лишь в опущении из виду того, что сами составные элементы общества являются продуктом общественной жизни, что потому и они сами имеют историю, что они не представляются неизменными, что они не падают с неба готовыми, а родятся от людей, также живших в обществе и передавших им путем наследственности и примера большое историческое наследие индивидуальных и общественных навыков, с которыми, каковы бы они ни были, а приходится считаться.

[...] Механическая теория в современном ее видоизменении признает, что общество возникло и сложилось первоначально независимо от человеческой воли, но что постепенное общественное развитие в том только и заключается, что общество все более и более, все полнее и безусловнее становится произведением человеческой воли. Представителями такого взгляда могут служить Фулье, а в нашей литературе — профессор Кареев [...].

[...] Органическое понимание явлений общественной жизни делается, можно сказать, одной из самых популярных, самых распространенных идей настоящего столетия. Она нашла себе представителей среди мыслителей самого разнообразного направления. Между прочим и среди социологов-позитивистов весьма распространено признание общества организмом. Такой характер представляет и социологическое учение самого Конта, и тут связь органического учения об обществе с теорией витализма сказывается с полною очевидностью. Конт, в биологическом своем учении, отправляется от учения Биша о жизненных свойствах [...].

Органическое учение об обществе принимало довольно различные формы. У так называемой органической школы, основанной под непосредственным влиянием Шеллинга, Краузе, все дело сводилось к признанию того, что в общественной жизни, как и в жизни органической, все явления находятся во взаимной обусловленности [...].

[...] Но наибольшее распространение получила та форма органической теории, которая, примыкая к позитивизму, признает общество организмом в смысле тождества законов жизни с законами общественности. Эта форма органической теории общества находит себе представителей во всех современных литературах. В наиболее полном и законченном виде она выразилась в трудах Спенсера, Шеффле, Лилиенфельда [...].

[...] Мы можем сказать, что общество окружено как бы троякого рода средой: 1) окружающей его в данное время внешней средой, слагающееся из совокупного воздействия на него географических условий и других, совместно с ним существующих обществ; 2) средой внутренней, слагающейся из унаследованных обществом от прошлой его истории обычаев, учреждений, и наконец 3) особой идеальной, духовной средой, слагающейся из вырабатываемых человеческим обществом идеалов представляющих догадку человечества о будущем.

В этой троякой обусловленности явлений общественности настоящим, прошлым и будущим или, иначе, внешней (физической), внутренней (органической) и идеальной, духовной средой, и заключается общее основание всех намеченных выше частных различий общества от организма [...].

Таким образом, органическое воззрение на общество, как не объясняющее всех особенностей явлений общественности, должно быть заменено психическим, признающим в идеалах отличительный фактор общественных агрегатов и ставящим явления общественности наряду с явлениями неорганического и органического искра, как третью самостоятельную группу явлений мира неорганического.

Но, отвергая органическую теорию, мы не можем не признать ее заслуг для обществоведения. Если механическое воззрение на общество имеет важное историческое значение, то точно такое же значение нужно признать и за органическим воззрением. Механическое воззрение отрицало историю, значение прошедшего для общественных явлений, между тем как органическое воззрение признало преемственную связь между общественными явлениями, указав, что они определяются не только настоящим, но и прошедшим. Вот почему органическое воззрение дало новый толчок научному уяснению общественных явлений [...].

[,..] Действительно, условия психического развития отдельного человека и условия развития общества совпадают. Если в организме самостоятельность отдельных клеточек обратно пропорциональна развитию целого организма, то в обществе мы не видим того, чтобы самостоятельность отдельных членов уменьшалась по мере развития общественной жизни, а напротив, самостоятельность отдельных членов общества, индивидуальные их способности, составляют первое условие развития общества. Где подавляется развитие индивидуальной мысли, там невозможно развитие идеалов, там общество вырождается, задерживается в своем развитии как во внутренних, так и во внешних, международных отношениях, и если такое состояние общества будет продолжительным, то это может отозваться весьма гибельно на обществе. Далее, если условия развития психических способностей совпадают с условиями развиться общественной жизни, то мы должны признать, что тот круг людей, где представление о будущем играет первенствующую роль, представляется крепко связанным и потому могущий им дать надлежащий отпор временным неблагоприятным условиям [...].

[...] Если общественные отношения определяются силою и степенью развития идеалов, выставляемых отдельными лицами, то нужно признать, что общественная жизнь при настоящих данных условиях может измениться сообразно с идеалами, выставленными отдельными членами общества и что на развитие общественной жизни могут иметь влияния ложные, ошибочные представления о будущем [...].

[...] В обществе мы замечаем совершенно обратное явление: с изменением идеалов может совершенно измениться общественная жизнь. Если идеалы так широки, что могут обнимать разнообразные группы людей по занятиям, по привычкам, по национальностям и т. п., то они могут лечь в основу весьма широкого единения людей между собою. Поэтому нужно признать несправедливым учение исторической школы, будто бы подобно тому, как для каждого организма есть определенный тип, в пределах которого могут совершаться лишь небольшие изменения, так и у каждого народа есть определенный национальный дух, определенные свойства, в пределах которых он развивается. Это учение явилось в политике протестом против революционных стремлений конца прошлого столетия и попыток перенести на континент политические учреждения Англии. Против этого стремления и высказалась историческая школа, по мнению которой государственное устройство Англии пригодно только для одной Англии, так как оно соответствует национальному духу англичан, между тем как Франция, Германия и другие страны должны развиваться особым путем, сообразно национальным особенностям их типа. Как птица не может сделаться млекопитающим, а млекопитающее птицей, так точно ни одно государство не может уклониться от пути, соответствующего национальному его духу. Это воззрение ложно, так как с изменением общественных идеалов может измениться и самая форма общественного развития. Доказательством тому может служить влияние одного народа на жизнь другого. Если идеалы являются руководящею силою в общественной жизни, то должно признать, что они могут быть созданы не только на основании собственного опыта, но и на основании того, что мы видим в истории других народов. Изучая строй другого народа, его политическое развитие, члены данного общества могут усвоить политические идеалы этого народа. Таким образом сношение между народами может служить одним из элементов, определяющих общественные отношения [...].

Юридическая Радько Т.Н. Хрестоматия по теории государства и права. Учебник

Юридическая Радько Т.Н. Хрестоматия по теории государства и права. Учебник

В хрестоматии представлены основные положения из работ известных мыслителей (философов, юристов, экономистов), относящиеся к теории государства и права или к государству и праву вообще.<br /> Хрестоматия будет полезна аспирантам, преподавателям, студентам, выполняющим курсовые и дипломные работы по теории государства и права, а также всем, кто интересуется историей возникновения и развития важных государственно-правовых концепций.

Внимание! Авторские права на книгу "Хрестоматия по теории государства и права. Учебник" (Радько Т.Н.) охраняются законодательством!