Финансовая наука в Санкт-Петербурге: исторические очерки

Под ред. Ковалева В.В.

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Экономика Издательство: Проспект Дата размещения: 19.03.2014 ISBN: 9785392145904 Язык: Объем текста: 358 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Введение

В. В. Ковалев финансовая наука в исторической ретроспективе

В. В. Ковалев финансовая наука в России (XVII–XIX вв.)

В. В. Ковалев эволюция финансовой науки в Санкт-Петербургском университете

С. А. Белозеров А. А. Лупырь Николай Христианович Бунге

А. Л. Дмитриев Е. Н. Чебаненко Павел Иванович Георгиевский

Вит. В. Ковалев Сергей Иванович Иловайский

Ю. В. Базулин. Владимир Ильич Ленин

В. А. Уланов Болеслав Фомич Малешевский

А. Л. Дмитриев Александр Юльевич Финн-Енотаевский

А. Л. Дмитриев Михаил Иссидорович Фридман

Б. И. Соколов Николай Варлаамович Цапкин

Л. Д. Широкорад Виктор Морицевич Штейн

Об авторах

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

С. А. Белозеров
А. А. Лупырь
НИКОЛАЙ ХРИСТИАНОВИЧ БУНГЕ

Фамилия Бунге довольно широко известна в России. В созвездии талантливых людей, принадлежащих к семейству Бунге, есть ботаники, химики, историки, политики, общественные и государственные деятели, врачи, юристы и многие другие. Но ярчайшей звездой по праву считается Николай Христианович Бунге. Выдающийся финансист, ученый-экономист, академик, видный государственный и общественный деятель, замечательнейший педагог Николай Христианович внес весьма значительный вклад в становление российской финансовой науки. Все его ипостаси говорят о том, что это был человек даровитый, большого ума и высокой образованности. Он был апологетом науки и просвещения. Но не всегда заслуги Бунге оценивались по достоинству. Как и словарные статьи Большой советской энциклопедии о других ученых-экономистах царской России, статья, посвященная Бунге, полна осуждения и критики. При этом интересно заметить, что в редакции энциклопедии 1927 г. его краткое жизнеописание дается в относительно нейтральных словах. Но уже в издании 1952 г. Бунге подвергается критическим нападкам. Указывается, что его работы пронизаны буржуазной апологетикой и космополитизмом. Он обвиняется в игнорировании русской экономической мысли и проведении мероприятий в интересах буржуазии, дворянства и кулачества; делается вывод о несостоятельности его теоретических положений. В кругу советских историков экономической науки на Бунге приходится наибольшая доля критики среди всех русских экономистов XIX в. А. И. Пашков характеризует его как незамысловатый пример раболепия либеральных русских экономистов перед буржуазным Западом, ревностного охранителя самодержавия и классовых привилегий дворянства, принижателя русской экономической мысли. Массив критики на Бунге возлагал украинский исследователь В. П. Теплицкий. Он называл его последователем «вульгарной буржуазной концепции», «фальсификатором» трудовой теории стоимости А. Смита и Д. Рикардо и, кроме того, «одним из наиболее утонченных апологетов капитализма и заклятым врагом революционного переустройства общественных отношений». Как известно, в советское время порицались любые положения экономической науки, не укладывавшиеся в пролетарскую идеологию. Не было и в XIX в. однозначного мнения о взглядах, деятельности и достижениях Бунге. Теперь же мы имеем возможность взглянуть на его педагогическую, научную и государственную деятельность с высоты времен.

Род немецких дворян Бунге евангелического исповедания существует в России с середины XVIII в. Дед Н. Х. Бунге, фармацевт и ученый-любитель Георг-Фридрих Бунге (1722–1792), в 1750 г. приехал в Киев из Восточной Пруссии в поисках счастливой карты, подобно другим немцам, с долгих времен устремлявшимся в Россию. Он занимался любимым делом и в скором времени стал частным владельцем старейшей киевской аптеки. В Киеве он был довольно известен и своим религиозным подвижничеством. Ортодоксальных взглядов, он основал киевскую евангелическо-лютеранскую общину. Предпринял много усилий для ее расширения, в том числе подал и личный пример, ставши отцом двенадцати детей. Один из его сыновей, Христиан, родился 20 декабря 1776 г. (год смерти 1857). Впоследствии он стал известен в Киеве как опытный врач по детским болезням. Первоначальное медицинское образование получил в Медико-хирургическом институте Санкт-Петербурга (1792–1796). В 1798 г., защитив в Йенском университете диссертацию «Об эпидемических болезнях в Киеве», получил степень доктора медицины. В 1822 г. состоялся его второй брак с вдовой Екатериной Николаевной Изюмовой (урожденной Гебнер) (1786–1877), происходившей из обрусевших немцев. Уже в 1823 г. их семья пополнилась: 11 (24) ноября родился Николай Бунге (Nicolaus Paulus Carolus von Bunge, как записано в метрической книге Киевской евангелическо-лютеранской церкви). Мать Николая Христиановича обладала выдающимся умом и была хорошо образована. Она имела сильное влияние на сына, которое сохранила до самой смерти. В семье разделялись высокие моральные и нравственные ценности, а детям сызмала прививалась любовь к учебе, науке и дисциплине. С раннего детства Николай показывал незаурядные способности. Еще до поступления в учебное заведение он с легкостью овладел французским, английским и немецким языками. Общее среднее образование получил в Киевской первой гимназии, где считался одним из лучших учеников. Он был одним из тех питомцев, которым суждено было впоследствии играть выдающуюся роль в общественной и государственной жизни России. Окончив в 1841 г. гимназию с золотой медалью, Бунге поступил на юридический факультет университета св. Владимира в Киеве. Блестяще пройдя свой студенческий путь и освоив полный курс наук, в 1845 г. Бунге выпускается из университета со степенью кандидата законоведения. С этого момента он начинает самостоятельную жизнь. 31 октября того же года Бунге становится преподавателем законов казенного управления в Лицее князя Безбородко в Нежине (Черниговская губерния). После защиты в 1847 г. магистерской диссертации «Исследование начал торгового законодательства Петра Великого» ему присваивается степень магистра государственного права, и в 24 года (19 декабря 1847 г.) он утверждается профессором лицея. В диссертации Бунге основательно исследовал организационную структуру торговых операций, которая была последовательно сформирована законами Петра I. Развитие торгового законодательства Бунге рассмотрел через установления, касающиеся торгового управления, состава торгового сословия, прав и обязанностей торгующих лиц, организации, поощрения и защиты торговой промышленности. Уже в этой работе заметна первоначальная увлеченность Бунге идеями Смита. Он делает вывод, что практический меркантилизм не составлял основания торгового законодательства Петра I. Тем не менее экономические идеи конца XVII – начала XVIII в. получили в нем некоторое применение.

Впрочем, это применение более указывает на глубокое знакомство Петра I с действительностью и ее требованиями, чем на построение государственной экономики по отвлеченным началам теории. «Отличительный характер экономических систем XVII – начала XVIII в., – писал Бунге, – состоит в стремлении обнять все хозяйственные отношения законами; подчинить промышленность надзору и патронату правительства с тем, чтобы направить ее к достижению интересов государственных, с которыми должны совпадать интересы самых простых подданных. Только при таком подчинении становится возможным преследование всех хозяйственных целей: оживление внутренних оборотов, образование морских купеческих сил, развитие выгодной непосредственной внешней торговли и проч.»

Придя в лицей, молодой профессор с первых же дней работы завоевал учеников своими увлекательными лекциями, а впоследствии среди коллег снискал славу талантливого педагога. В то время учеником нежинского лицея состоял будущий профессор университета св. Владимира А. В. Романович-Славатинский. В своих воспоминаниях он так отозвался о Бунге: «Выросший в семье неустанного труда, Бунге отличался редким трудолюбием и образцовой аккуратностью в ведении дел. Он был человек редкого по своей привлекательности и симпатичности нрава. Брезгливо относившийся ко всему непросвещенному и грубому, он был очень склонен к сарказму и насмешке. Но в нем живой и находчивый ум сочетался с мягким, благородным сердцем. Он привлекал людей своими изящными манерами, своей обходительностью и приветливостью. Это была не аффектация, но натура, проникнутая европеизмом до мозга костей; он страстно любил науку и верил в силу знания. Просвещенный, он жаждал, чтобы просвещение распространялось по русской земле, к которой он относился с искренним и горячим патриотизмом…» Бунге использовал собственный взгляд на законы казенного управления. Он посчитал, что теоретическая часть его предмета недостаточно разработана, и решил оживить ее основами политической экономии. Интересно заметить, что во время университетской учебы самого Бунге на юридическом факультете политэкономия не преподавалась – он освоил этот предмет самостоятельно. Позднее, в 1857 г., Бунге писал о низком уровне изучения политической экономии в России и отсутствии «оригинальных русских произведений». Как отмечает В. Л. Степанов, крупных специалистов в этой области было мало. Кроме Бунге, можно указать лишь на И. К. Бабста, В. П. Безобразова, А. И. Бутовского, И. В. Вернадского и И. Я. Горлова, чьи труды получили признание в научном мире. На взглядах Бунге отразилась его увлеченность передовыми европейскими идеями о либеральном пути развития России и дружба с проф. И. В. Вернадским. Он стал приверженцем гуманистических ценностей. Открыто высказывая свои мысли, доставлял довольно много беспокойства начальствующим лицам. И это не удивительно, учитывая всю строгость и жесткость николаевского режима. Бунге не был безразличен и к общественной жизни. Преподавательскую деятельность он успешно совмещал с общественной работой в одном из либеральных кружков Нежина, где занял руководящее место. Плеяда передовых людей своей искренней, увлекательной и страстной проповедью о просветительстве, гражданственности, уважении прав человеческой личности невыразимо сильно влияла не только на настроения нежинской молодежи, но и на общественность и педагогическое сообщество. Бунге проявил себя как ярый миссионер европеизма и сделал очень многое для распространения духа западноевропейской жизни, научных знаний, идей просветительства и гражданского равенства. Перефразируя слова Достоевского из произведения «Дневник писателя», обращенные к Белинскому, можно сказать, что Бунге выше всего ценил человеческий разум, свободу личности, науку и реализм. Но в то же время он понимал, что одни только разум, свобода, наука и реализм могут создать лишь «муравейник», а не социальную гармонию, в которой можно было бы ужиться человеку. Он осознавал, что основа всему – начала нравственные. С убежденностью в истоках нравственности любых начинаний он пестовал своих учеников. Если он замечал, что его ученик стремится к знаниям и имеет интерес к наукам, всегда подавал руку как наставитель и старший товарищ, делясь собственными познаниями и книгами. Современники его начальной общественной карьеры в Нежине с благодарностью вспоминали, как настойчиво он заботился о том, чтобы поднять уровень развития своих слушателей. Многие лицеисты стали его друзьями. Безмерно стремясь познакомить своих учеников с богатством европейской науки, Бунге в своей квартире давал уроки иностранных языков. И какие это были уроки? «С необычайным терпением Бунге просиживал со своими учениками по несколько часов в день и достигал того, что его адепты, едва умевшие прочесть прежде иностранную грамоту, по истечении 3–4 месяцев могли читать и понимать французские и немецкие книги». Те из учеников, кому посчастливилось заниматься на таких уроках, оставляли очень много благодарностей. Один из исследователей причисляет Бунге к тем редким и талантливым профессорам, которые старались не только сеять семена просвещения среди учащейся молодежи, но и пытались вынести плоды науки за пределы образовательной среды. Ему каким-то необыкновенным образом удавалось соединять в себе способность к отвлеченному, теоретическому мышлению и кабинетным занятиям с глубоким знанием практической действительности и умением соотноситься с ее жизненными запросами. Но, как уже было сказано, не все были признательны ему за его либеральные и просветительские устремления. Убеждения Бунге могли грозить начальству лицея большими бедами, и когда в 1850 г. (в связи с переездом Вернадского в Москву) ему было предложено исполнять должность адъюнкта на кафедре политической экономии и статистики в киевском университете св. Владимира, многие вздохнули с облегчением.

Перейдя на работу в университет на историко-филологический факультет, Бунге остался неизменен в своей любви к преподаванию и просвещению. Молодой, страстно любящий науку, он принялся за дело с огромным усердием, что в скором времени принесло ему признание со стороны коллег. Многие преподаватели, в каковых, кстати сказать, был большой недостаток в университете, восхищались профессиональными способностями новичка. Более того, через некоторое время (с 1853 по 1859 г.) после перехода в университет св. Владимира Бунге начал преподавать географию в Киевском институте благородных девиц. По приходе на университетскую кафедру Бунге было поручено вести курс политической экономии. Среди других преподавателей этот предмет считался одним из наиболее сложных, тем не менее начинающий ученый превосходно справился с этой задачей и практически с первых же лекций овладел вниманием студентов. Но в чем же лежит разгадка чрезвычайного успеха его университетских лекций? Ведь Бунге не был великолепным оратором. Прежде всего он мастерски доносил до сознания студентов дух просветительских идей, он мог захватить студентов мыслью. Конечно, он стал более осторожен в своих высказываниях, чтобы не беспокоить власть. Все же в его лекциях звучала пропаганда либеральных экономических и политических воззрений. Более того, Бунге выступил как новатор в организации учебной части в университете: он первым стал проводить практические занятия со студентами. Позднее им был написан ряд статей об устройстве учебного процесса в университетах и их значении. Прежде всего Бунге задавался вопросом о том, должны ли университеты просто учить чему-нибудь или же развивать понятия и учить, как заниматься. По его мнению, задача университетов не состоит ни в том, ни в другом. Университеты не могут научить, потому что наука, по смыслу высшего образования, не является таблицей умножения, которую можно заучить на память. Университеты не должны ограничиваться одним развитием, т. е. «пробуждением ума и постановлением вопросов, которые еще не приходили в голову человеку», и указанием метода для занятий, потому что при этом высшее образование не достигало бы никаких положительных результатов. «…Учащиеся должны вынести из университета знания положительные, не выученные, но приобретенные самостоятельно. В них одних заключается источник истинного развития, в них одних можно видеть ручательство в том, что наука будет иметь значение для практической деятельности, и что последняя даст материал для умственного труда». Говоря об общечеловеческом развитии в университетах, Бунге настаивает на том, что невозможно отделить нравственное воспитание от науки. На человека влияет среда, в которой он растет и действует, поэтому университетская наука дает нравственный характер деятельности и сообщает сознание общественных отношений. Бунге указывал, что направление университетов, их ученая жизнь, их значение выражаются по преимуществу в распределении учащихся по факультетам и в том, в какой мере удовлетворяет это распределение требованиям, предъявляемым обществом на различных деятелей. Как можно судить сегодня, эта убежденность Бунге со всей силой относима к современным университетам. На широком статистическом материале Бунге определил несоответствие между существовавшим образованием и запросом общества. В связи с этим любопытно одно из его наблюдений: «Давно ли еще зазубривание руководств и тетрадок было отличительной чертой дельного студента, хорошая отметка на экзамене – единственно желанным плодом четырехлетнего пребывания в университете? Теперь любовь к этой мертвой работе уступила место желанию промолвить свое слово – серьезный интерес науки получить в глазах студентов больший вес. Их начинает занимать не одна переписка лекций и не одно заучивание записок для экзамена. Лекции слушаются не по принуждению и с большим вниманием. В аудиториях нет спящих, ведущих разговоры или школьную приятельскую переписку; меньше впивающихся глазами в преподавателя и ничего не слышащих. А все это было еще так недавно, лет 15 тому назад». Поистине, насколько точно отрицательный контекст этого наблюдения характеризует современных студентов! Бунге полагал, что при организации учебного процесса в университете необходимо вводить полный курс государствоведения, проводить особый и довольно строгий экзамен для начинающих работу преподавателей, иметь достаточное количество студентов, обеспечивать бесплатные практические лекции, оснащать библиотеки специальной литературой и предоставлять достаточные деньги для университетов. Любопытен тот факт, что идеями Бунге заинтересовался известный в то время врач и педагог, реформатор Николай Иванович Пирогов, занимавший должность попечителя Киевского учебного округа. В последующем, в 1859 г., именно по его рекомендации Бунге был назначен ректором университета св. Владимира вместо консервативного Траутфеттера и руководил им до 1862 г. После назначения (в 1861 г.) Бунге был произведен в чин действительного статского советника. «Я помню, – писал в своих воспоминаниях проф. А. В. Романович-Славатинский, – какую сенсацию это произвело в университетской среде: как? Бунге, который еще недавно был нашим слушателем, и Бунге превосходительство, и Бунге ректор?» К этому стоит добавить, что в декабре 1859 г. в возрасте 36 лет! Бунге был избран членом-корреспондентом Императорской Академии наук по профилю политической экономии и статистики. В те трудные времена у большинства университетов отбиралось право самоуправления и академической свободы, но Бунге успешно вел университет к новым идеям. Его образцовое и достойное ректорство доказывается и тем, что впоследствии, с введением нового устава, он был избираем на этот ответственный пост дважды и исполнял обязанности ректора с 1871 по 1875 г. и с 1878 по 1880 г. Если же попытаться найти объяснение популярности Бунге в его личных качествах, то здесь следует заметить его «редкую и симпатичную черту – любить все молодое и чуять в молодом все даровитое». Он пользовался благодаря своей чуткости и отзывчивости всеобщим глубоким уважением и симпатиями, но в то же время, обладая сильным и непреклонным характером, умел подчинять окружающих своему влиянию. Бунге никогда не делал для себя ни любимчиков, ни изгоев. Желающим учиться он всегда помогал, с нетрудолюбивыми был довольно критичен и саркастичен. Но экзамен всегда являлся одинаковым испытанием для всех.

Работа в университете принесла Бунге научный успех. 16 июня 1852 г. он был удостоен степени доктора политических наук за защиту диссертации «Теория кредита». В своей работе Бунге одним из первых обратил внимание на то, что под обобщением и систематизацией многообразных концепций кредита следует предполагать определение их методологических оснований. Он писал, что «теория кредита развивалась под влиянием двух главных обстоятельств: во-первых, основных идей господствовавшей экономической школы; во-вторых, под влиянием деятельности существовавших кредитных учреждений». Действительно, если развивать его мысль с позиции сегодняшнего дня, то уверенно можно сказать, что различные ученые-экономисты разрабатывали теории кредита под воздействием тех экономических кризисов, происходивших во время их жизни. Более того, развитие той или иной теории обусловливалось наличием концептуальных положений других научных школ, достижениями в кредитной системе и в конце концов господствовавшими социально-экономическими условиями. Иными словами, их взгляды были зажаты в рамки определенного экономического марьяжа. Кроме всего прочего, Бунге полагал, что установленные законы кредитного обращения должны иметь непосредственную связь с реальностью. «Каждая наука, соответствующая своему назначению, должна объяснять законы для известного рода явлений, указывать на проявление этих законов в действительности и на условия дальнейшего развития. Без этой разносторонней, полной обработки наука будет безжизненной, оптимистической, неподвижной», – писал он во вступлении к своей диссертации. По мнению Бунге, временная невозможность продать наличный товар приводит к появлению кредита. Если существует такое затруднение и вызванная им текущая потребность в деньгах, то для его разрешения может быть совершен обмен ценностями под условием будущего вознаграждения. Требование на должника, если оно надежно, может быть передано другому лицу в целях получения тех предметов, в которых есть нужда. «Это требование получает денежную оценку, но самые обороты очень часто происходят без помощи денег. Вот каким образом возникает кредит, вот причина его происхождения». Под самим же кредитом Бунге понимал вид мены, в которой передается ценность или личная услуга по доверию к будущему вознаграждению. Характеризуя кредитную мену, Бунге относил к ее экономическим последствиям умножения капитала. Это умножение является следствием привлечения незадействованных капиталов к производству и усиления деятельности всех производительных сил; установления лучших условий накопления капиталов; сбережения, происходящего от уменьшения потребности в деньгах. «Призвание праздных капиталов к производству мы можем рассматривать с полным правом как умножение капиталов. Перемещая мертвый капитал в руки производителя, кредит создает из него действительно нечто новое, именно – силу хозяйственную». Также Бунге верил, что кредит, создавая новые орудия обращения, совершенно отличные от денег, не только ограничивает их употребление и уменьшает издержки мены, но также дает обращению другое основание. В этом заключается одна из главных причин народно-экономического значения кредита. Кредитные орудия обращения: билеты по банковским вкладам, облигации, акции, векселя и банковые билеты, заменяющие векселя, – отличаются от других посредников в мене тем, что они создаются обращением самих ценностей, а не производством, что ценность их есть чисто представительная.

Экономика Под ред. Ковалева В.В. Финансовая наука в Санкт-Петербурге: исторические очерки

Экономика Под ред. Ковалева В.В. Финансовая наука в Санкт-Петербурге: исторические очерки

В монографии обобщены результаты очередного этапа исследований по истории развития науки о финансах в общемировом и российском контекстах и вкладе петербургских (ленинград-ских) ученых в формирование российской финансовой школы. Рассмотрена роль одного из ста-рейших российских вузов - Санкт-Петербургского университета, показан вклад универсантов в становление финансовой мысли в России. Работа является дополнением к опубликованной ранее монографии &quot;Очерки по истории финансовой науки&quot; (М.: Проспект, 2010).<br /> Книга предназначена для студентов старших курсов, аспирантов и преподавателей эконо-мических вузов, научных и практических работников, интересующихся вопросами истории отечественной науки или специализирующихся в области управления финансами, бухгалтерского учета, финансового права.

Внимание! Авторские права на книгу "Финансовая наука в Санкт-Петербурге: исторические очерки" (Под ред. Ковалева В.В.) охраняются законодательством!