Философия права. Учебник для магистров

Мартышин О.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 13.04.2017 ISBN: 9785392243327 Язык: Объем текста: 427 стр. Формат: epub

Оглавление

Глава I. Соотношение общетеоретических юридических дисциплин. Предмет философии права. Особенности методологии

Глава II. Право и мораль

Глава III. Нравственные ценности в праве

Глава IV. Классические типы понимания права

Глава V. Новые теории права

Глава VI. Личность, общество и государство

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава VI.
Личность, общество и государство

Человек, по классическому определению Аристотеля, есть животное политическое, или, с учетом широкого понимания политики античными авторами, включавшего все, что имело интерес для полиса, в том числе этику и экономику, общественное. Он представляет собой первичную клеточку общества и государства. Эти явления неразрывны. И в то же время отношения между ними далеки от идиллии.

1. Отчуждение

Первобытное общество, когда человек был органической частью природы и безраздельно господствовала традиция, с трудом отличимая от инстинктов, можно представить как среду, в которой господствуют общий интерес и взаимопонимание. По мере совершенствования способов жизнеобеспечения, усложнения и дифференциации общественных функций, становления индивидуального сознания чувство общности ослабевало. Этот процесс прогрессировал и приводил к коллизиям. Такова историческая закономерность. Любое объединение предполагает ограничение свободы его участников. Оно воспринимается как нечто естественное и неизбежное, когда распространяется в одинаковой мере на всех людей по существу однотипных, как это предполагается в первобытном строе. С возникновением общественной дифференциации ситуация меняется, то, что устраивает одних, кажется несправедливым другим. Распределение тягот перестает быть равномерным. Возникает явление, получившее в философской литературе название «отчуждение».

Отчуждение определяют как «процесс, … характеризующийся превращением деятельности человека и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему» или «отношения между субъектом и какой-либо его функцией, складывающиеся в результате разрыва их изначального единства, ведущего к обеднению природы субъекта и изменению, извращению, перерождению природы отчужденной функции».

Проще применительно к жизни общества и государства отчуждение можно было бы характеризовать как неспособность лица, являющегося участником общественных, политических и правовых отношений, повлиять на них, в результате чего эти отношения выступают как внешняя сила, навязывающая ему свои законы. Иными словами, речь идет о несоответствии государственной или общественной системы интересам личности, о конфликте между ними. Так пользовался этим понятием видный немецкий философ В. фон Гумбольдт (1767–835), написавший опубликованное посмертно в 1851 г. сочинение, получившее в первом русском переводе (1898) название «О границах деятельности государства» (Гумбольдт был сторонником экономического либерализма, т.е. невмешательства государства в социально-экономическую сферу, направления, господствовавшего в европейской мысли первой половины XIX в.). Гумбольдт называл отчуждением конфликт, в который вступает человек, когда все человечество, а не он персонально, рассматривается как личность. С большим основанием на место всего человечества можно было поставить исторически конкретное общество или государство.

Государство по природе своей неотделимо от отчуждения, ибо оно представляет собой власть, выделившуюся из общества, стоящую над ним, в отличие от самоуправления. Не случайно с проблемой отчуждения связывают теорию общественного договора. Она действительно предполагает, что люди, бывшие свободными в естественном, т.е. догосударственном, состоянии, передают, отчуждают, свою свободу, полностью или частично в пользу государства.

Процесс отчуждения ярко представлен в трактатах Ж.-Ж. Руссо. В «Рассуждении о причинах неравенства среди людей» он описывает вторую стадию «естественного состояния», когда возникли общество и семья, но люди сохраняли свободу и равенство, как самую счастливую пору в истории человечества. Установление частной собственности на землю положило конец благоденствию. Появились неравенство и конфликты. Договор, заключенный в этих условиях, оказался обманом. Богатые обманули бедняков, утвердили в обществе неравенство и несправедливость. Таким путем большинство народа отстранили от решения общих дел.

Разумеется, не у всех приверженцев теории общественного договора XVII–XVIII вв. государство предстает в таком свете. По Гоббсу, люди полностью отказываются от своей свободы в пользу государства, но это «отчуждение» оказывается для них благом, так как позволяет обеспечить их жизнь и безопасность. Дж. Локк не связывал общественный договор с отчуждением. По его мнению, человек сохраняет свои права, а государство не может на них посягать. Для того, чтобы не допустить превращения государства в тиранию, его власть должна быть ограничена.

Термин «отчуждение» употреблялся в разных значениях. У Гегеля это прежде всего материализация мирового духа или разума в форме природы и истории. В то же время, по Гегелю, «сознание может противопоставлять себя собственной объективной универсальности и таким образом от нее отчуждаться». Для Фейербаха символом отчуждения человека от реальной жизни служит религия.

Крупный вклад в разработку проблемы отчуждения внес марксизм. В написанной в 1844 г. незавершенной работе К. Маркса, получившей при издании спустя почти век в Москве условное название «Экономическо-философских рукописей», говорится об отчуждении труда наемного рабочего, порожденного частной собственностью на средства производства. В капиталистической экономике наемный труженик продает свою рабочую силу за заработную плату, которая неадекватна его труду, превращается в безвольный придаток сложной технической и организованной системы производства, подчиняется навязанным ему правилами, его труд становится подневольным как с точки зрения условий, так и с точки зрения задач, продукт его труда присваивает предприниматель и этот продукт получает самостоятельное существование. Экономическое отчуждение рабочего представляет собой форму его эксплуатации и ее синоним.

Мысли об отчуждении, впервые получившие выражение в ранней рукописи К. Маркса, стали важной частью разработанной К. Марксом и Ф. Энгельсом системы исторического материализма. Хотя сам термин «отчуждение» не употреблялся, явление это, в соответствии с марксизмом, характерно для всех общественно-экономических формаций, основанных на частной собственности и эксплуатации. Что раб и крепостной являются жертвами отчуждения, не вызывает сомнений. К. Маркс продемонстрировал, что та же участь уготована и юридически свободному наемному рабочему. Но и предприниматель, казалось бы, всесильный в пределах своего хозяйства, сталкивается с отчуждением в период кризиса. И он оказывается бессильным перед экономической системой, выступающей по отношению к нему в качестве внешней и чуждой силы. По Марксу, капитализм обречен уступить место коммунизму не только из-за острейших классовых противоречий между трудом и капиталом, но и в силу чисто экономического противоречия между общественным характером производства и частной формой присвоения. Процесс производства начинается и кончается не на фабрике, тогда как сфера, подвластная фабриканту, ограничивается фабрикой. Ни начальный этап цепочки производства (закупка сырья, станков, наем рабочей силы), ни конечный ее этап (сбыт готовой продукции) от воли фабриканта не зависит, здесь он сталкивается со стихией рынка, который может сделать его товар ненужным и обречь предприятие на банкротство, как это и случилось во время первого кризиса перепроизводства в 50-х гг. XIX в. Именно этот кризис убедил Маркса в том, что дни капиталистической системы сочтены.

Хотя термин «отчуждение» использовался Марксом применительно к экономической сфере, по существу это явление понималось шире. Экономическое отчуждение рабочего равнозначно его закрепощению в рамках производственных отношений капитализма. Оно служит базисом для отчуждения в других областях жизни общества. Марксистская классовая теория государства, в соответствии с которой государство – аппарат принуждения в руках господствующего класса, представляет собой констатацию политического отчуждения. Идеи политического отчуждения лежат также в основе анархизма, для которого всякое государство есть зло, подавление свободы личности и эксплуатация.

По учению К. Маркса и Ф. Энгельса, отчуждение – удел эксплуататорских, общественно-экономических формаций. Его коренная причина – частная собственность на средства производства. Коммунизм, упраздняющий эту причину, призван был покончить с отчуждением личности. Общественная собственность, позволяющая охватить единым управлением весь производственный процесс, рассматривалась как средство, исключающее эксплуатацию человека человеком, а также экономические кризисы. Коммунистическое общественное самоуправление должно было заменить систему государственной власти, служащую интересам господствующих классов и подавляющую личность. В соответствии с идеалами «научного коммунизма» свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех.

Идеал коммунизма, описанный К. Марксом и Ф. Энгельсом, так и остался идеалом. Ему трудно отказать в логической убедительности и гуманистической направленности. Но попытки его осуществления в странах так называемого реального социализма явно не решили поставленных задач. С капиталистической эксплуатацией было покончено. На смену ей пришла эксплуатация труда, осуществляемая государством. Плановое хозяйство породило новые причины экономических трудностей, вытекающие из неспособности учесть все факторы, воздействующие на производство, и обеспечить материальную заинтересованность в результатах труда. Что же касается политического отчуждения, эта проблема не стала менее острой. Теоретическим оправданием может служить лишь, то, что ни в одной стране мира коммунистический эксперимент практически не вышел за рамки того исторического этапа, который в классическом марксизме называется «первой фазой коммунизма», а в советское время стал определяться в СССР и других странах как эпоха социализма. В политической сфере этой эпохе соответствует не коммунистическое общественное самоуправление, а «диктатура пролетариата» с разными вариантами (диктатура пролетариата и крестьянства, трудящихся сил народа и т.п.), или, в соответствии с программными установками КПСС, введенными в 60-е гг. и последней Конституцией СССР, «общенародное государство». Каковы бы ни были теоретические положения, политическая система «реального социализма» носила последовательно тоталитарный характер. В силу общественной собственности на средства производства она была более тоталитарной, т.е. всеохватывающей и всепроникающей, чем итальянский фашизм и даже гитлеровский национал-социализм. Лишь в 50–60-е гг. в СССР и в ряде других бывших социалистических стран наметилась тенденция медленного, неуверенного, с частыми остановками и попятными движениями перехода от тоталитарного режима к авторитарному с разной степенью жесткости.

После Маркса представления об отчуждении под его влиянием или в полемике с ним существенно обогатились. Возникли новые грани проблемы.

Марксистские представления о том, что отчуждение порождено классово-антагонистическим обществом, не прошло бесследно. Один из крупнейших представителей психоанализа Э. Фромм (1900–1980), уделявший большое внимание этой проблеме, связывал перспективу преодоления отчуждения с эволюцией капиталистического общества в социалистическом духе. Но в то же время все большее признание получали технологические причины отчуждения. Оно воспринималось как неизбежный результат научно-технического прогресса, усложнения форм общественной жизни, расширения ее горизонтов и в то же время широкого распространения общественных связей без непосредственных контактов. Особое значение техническому отчуждению придавали философы-экзистенциалисты. Они отмечали, что техника превращается в самостоятельную силу, проникает в разные сферы жизни, выполняет многочисленные функции, принадлежавшие раньше человеку. Это, с одной стороны, расширяет его возможности, а с другой – ведет к утрате многих навыков и тем самым сужает диапазон личности. Отчуждение рассматривается как закономерность, имманентное свойство индустриального и постиндустриального общества. Чем могущественнее становится человечество в целом, или национально-государственное общество, тем беспомощнее становится отдельный человек, тем меньше его возможности влиять на жизнь общества и принятие решений, имеющих к нему непосредственное отношение.

Техническое или технологическое отчуждение набирает силу и в области государства и права. Речь идет не только о роли техники в буквальном смысле слова, но и о политической технологии, хотя оба явления взаимосвязаны. Выше отмечалось, что государство как власть, выделившаяся из общества, по существу своему предполагает отчуждение личности, так как ему передаются функции управления. В этом смысле представительство ведет к отчуждению и еще в большей степени – делегированию полномочий. Функции государства неуклонно расширяются, как и роль бюрократии и безличные формы социальной связи.

Политические технологии не ограничиваются сферой политики в узком смысле слова. Чтобы быть успешными, они должны охватывать широкий фронт действий. Их цель – формирование человека, отвечающего потребностям политической системы. С этой целью они проникают во все сферы жизни личности и общества – культуру, образование, воспитание, искусство, потребление и т.д. И всюду человек становится объектом манипулирования, осуществляемого средствами массовой информации при поддержке государства. Пропаганда и внедрение массовой культуры – важнейшее средство такого манипулирования. Человек утрачивает собственные вкусы, взгляды, наклонности, он живет тем, что ему предлагает, а по существу навязывает пропаганда СМИ. Он превращается в «одномерного человека», по определению немецкого философа Герберта Маркузе (1898–1979), одного из ведущих идеологов движения «новых левых».

Отчуждение воспринимается людьми по-разному. «Одномерный человек», каковых подавляющее большинство, не осознает отчуждения. Все то, что вкладывают ему в рот – массовую культуру, потребление, пропаганду, он принимает за свой собственный выбор. Его характерная черта, отмеченная Г. Маркузе, – отказ от критического отношения к обществу, а скорее, отсутствие последнего. Он выражает неудовольствие, лишь когда ущемляются его потребительские запросы, и это неудовольствие может вылиться в протест политического характера.

«Критически мыслящая личность», если воспользоваться термином одного из крупнейших идеологов народничества П.Л. Лаврова, осознает и мучительно переживает отчуждение. Его чувства получают либо внешнее, общественное выражение, либо остаются на уровне индивидуальной психики, а, как правило, наблюдается и то, и другое. Внешнее выражение – это участие в общественном, в том числе политическом, движении. Интериоризация отчуждения – состояние фрустрации и подавленности. В психологии понятие «отчуждение» впервые использовал З. Фрейд, более тщательная его разработка принадлежит Э. Фромму. Синдром отчуждения включает чувство одиночества, изоляции, бессилия, отношение к социальной структуре как к внешней, враждебной силе. В философии экзистенциализма, как и в психопатологических случаях, личное переживание отчуждения приобретает масштабы трагедии.

Неклассовая, немарксистская теория отчуждения, сводящаяся к тому, что и без эксплуатации класса классом, одного технического и технологического усложнения общественной жизни достаточно для существования этого явления, представляется убедительной. Впрочем, классовая теория этому не противоречит, а лишь дополняет техническую теорию. Антагонизм двух подходов снижается тем, что революционный переход от капитализма к коммунизму мало кому сейчас представляется актуальным, а в связи с этим и марксистский путь преодоления отчуждения. Это не значит, конечно, что проблема социальной справедливости снимается. Наоборот, ее решение было бы крупным вкладом в преодоление отчуждения.

Признавая технико-социальные причины отчуждения, следует, видимо, согласиться и с тем, что полностью покончить с отчуждением на основе современной цивилизации невозможно. Реальная задача заключается в его сдерживании и ограничении.

В плане индивидуальном этому способствует всестороннее развитие личности, расширение ее кругозора и интересов, формирование индивидуальности, критическое отношение к действительности, утверждение внутренней духовной свободы, многообразие личных контактов и сфер деятельности.

В общественном плане противоядием от отчуждения служат совершенствование и реализация демократических начал, внедрение самоуправления, самостоятельность гражданского общества, воспитание чувства гражданственности, уважение прав человека, законность и социальные функции в деятельности государства.

2. Коллизии частных и общественных интересов. Проблема приоритетов

Столкновение частных и публичных интересов – обыденное явление в жизни любого общества. Такого рода конфликты следует решать, руководствуясь принципами справедливости. В реальных обстоятельствах в каждом конфликте, как правило, есть правая и виноватая сторона. Сложнее ситуация, когда каждая из сторон в чем-то права, а в чем-то неправа. Но все эти трудности относятся к сфере деятельности правоприменительных органов.

Философская проблема возникает лишь тогда, когда обе стороны правы и отстаивают свои законные интересы. В этом случае их конфликт приобретает принципиальный характер. Предстоит решить, какой интерес выше, чему следует отдать предпочтение: охраняемым законом потребностям общества, или правам человека, а также негосударственных организаций и объединений, т.е. частному интересу?

С глубокой древности считалось, что общий интерес преобладает над частным. В древнеиндийском сборнике басен и поучений «Панчатантра», относимом обычно к I–III вв. нашей эры, формулируются два подхода к соотношению личных и общественных интересов. С точки зрения отдельного лица, ради самого себя весь мир может быть принесен в жертву. Но этому противостоит общественный интерес, состоящий в том, что часть должна приноситься в жертву целому: ради семьи следует пожертвовать одним из ее членов, в интересах деревни можно пожертвовать какой-то одной семьей, ради царства или его части – деревней. Можно было бы подумать, что это характерно для восточных деспотий. Но и в Древней Греции, которой восточная деспотия была органически чужда, Аристотель, воплощение умеренности и золотой середины, полностью распространявший эти свои убеждения на статус личности (недаром он неодобрительно относился к преувеличению степени единства полиса, по его мнению, единство полиса не может быть таким полным как единство отдельного человека, или семьи), без колебаний провозглашал: целое всегда предшествует части. Целое – это полис, часть – отдельный человек или какие-то объединения, входящие в полис. Кто-то возразит, что взгляды Аристотеля – результат особых условий жизни греческого полиса, который, независимо от формы правления, даже при полном расцвете демократии, как в Афинах эпохи Перикла, все-таки оставался «тоталитарным» в том смысле, что не признавал четких границ между государственными (полисными, политическими), общественными и личными интересами. В самом деле следует признать, что любое древнее, средневековое и современное традиционное общество в указанном смысле тоталитарно, хотя сам термин, будучи применен к этим обществам, несет на себе печать модернизации.

Но вот наступает Новое время под знаком борьбы с абсолютизмом, последним проявлением традиционного «тоталитаризма». Возникают новые, как частные, так и государственные интересы, сфера частного расширяется, но понимание соотношения, т.е. сравнительной ценности, значимости частного и общего, остается неизменным. Как упоминалось выше, Г. Гроций говорил о «правоспособностях двоякого рода»: «или низших, т.е. предоставленных в частное пользование, или высших, которые имеют преимущество перед частным правом, будучи предоставлены всему обществу в отношении его членов и их имущества ради общего блага». Той же позиции придерживался один из основоположников и ведущих теоретиков либерализма Дж. Локк, с именем которого связан поворот к пониманию естественного права как прирожденных и неотчуждаемых прав личности. «Первым и основным естественным законом, которому должна следовать сама законодательная власть, – пишет он, – является сохранение общества и (в той мере, в какой это будет совпадать с общественным благом) каждого члена общества» (подчеркнуто мною – О.М.). И у Локка на первом месте общее благо, а благо, интересы, права человека – на втором.

Юридическая Мартышин О.В. Философия права. Учебник для магистров

Юридическая Мартышин О.В. Философия права. Учебник для магистров

Учебник соответствует программе по дисциплине «Философия права», разработанной на кафедре теории государства и права МГЮА имени О. Е. Кутафина. В издании широко использована отечественная и зарубежная литература. Ей дается критический анализ. Изложение отличается логической ясностью и простотой.<br /> Для магистрантов, аспирантов и преподавателей юридических вузов.