Елизавета Петровна

Павленко Н.И.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Биографии и Мемуары Издательство: Проспект Дата размещения: 11.07.2017 ISBN: 9785392243419 Язык: Объем текста: 328 стр. Формат: epub

Оглавление

От автора

Глава первая. Цесаревна Елизавета Петровна

Глава вторая. Долгий путь к трону

Глава третья. После переворота

Глава четвертая. Шетарди был прав

Глава пятая. Тень над троном

Глава шестая. Первое десятилетие на троне

Глава седьмая. Шуваловы — некоронованные правители

Глава восьмая. Благочестие по-елизаветински

Глава девятая. Война по правилам царедворцев

Глава десятая. Кончина. Итоги двадцатилетнего царствования

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава девятая.
Война по правилам царедворцев

Внешнеполитический курс России в царствование Елизаветы Петровны не отличался монолитностью. При дворе существовали, по крайней мере, три «партии», соперничавшие между собой за право определять его направление. Одну из них возглавлял вице-канцлер, а затем канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. В ее составе находились канцлер А. М. Черкасский, вице-канцлер Михаил Илларионович Воронцов и брат А. П. Бестужева Михаил. Немногочисленные сторонники А. П. Бестужева быстро оставили его в гордом одиночестве: князь Черкасский скончался в 1742 году; граф М. И. Воронцов, которого А. П. Бестужев протащил в вице-канцлеры, надеясь с его помощью укрепить свое положение, поскольку он как активный участник переворота пользовался доверием императрицы, быстро переметнулся в стан противников Алексея Петровича. Со старшим братом Михаилом Алексей конфликтовал, причем ссора была столь бескомпромиссной, что братья не восстановили родственных отношений до самой смерти Михаила в 1760 году. Он тоже оказался в стане врагов брата. Все это не помешало А. П. Бестужеву стоять у руля внешнеполитического ведомства с 1741 года и проявить необычайную дипломатическую ловкость, похвальное трудолюбие и твердость в претворении в жизнь своих планов, противоречивших на первых порах планам самой императрицы. Он прославился, кроме того, изобретением успокоительного снадобья, пользовавшегося большой популярностью в XVIII–XIX столетиях, которому было присвоено название «капли Бестужева». Свою внешнюю политику он называл «древней российской, толь паче государя Петра Великого системой». Суть системы состояла в установлении дружественных отношений с двумя странами: Австрией и Англией. С первой из них Россию сближала необходимость вести совместную вооруженную борьбу с агрессивной Турцией, а также необходимость противостоять гегемонии Франции в Европе. Что касается Англии, то она издавна являлась главным торговым партнером России, и обе страны нуждались во взаимной дружбе.

Вторая «партия» считалась самой многочисленной и влиятельной. В ее составе мы обнаруживаем императрицу, генерал-прокурора Сената Никиту Юрьевича Трубецкого, братьев Петра и Александра Ивановичей Шуваловых, вице-канцлера М. И. Воронцова, Михаила Петровича Бестужева-Рюмина и др.

Франция до воцарения Елизаветы Петровны считалась самой враждебной России державой Европы. Общеизвестна ее подстрекательская роль в открытии военных действий против России со стороны Швеции на севере и Турции на юге. В 1733 году в связи со смертью польского короля Августа II Франция предприняла попытку создать так называемый восточный барьер — замкнуть цепь враждебных России государств на ее западных границах с Польшей. С этой целью она, чтобы посадить на польский трон своего ставленника и покорного исполнителя своей воли Станислава Лещинского, даже объявила войну России, правда, закончившуюся полным провалом.

Со времени вступления на престол Елизаветы Петровны отношения между Россией и Францией изменились в лучшую сторону. Тому были две причины: два француза — посол де ла Шетарди и лекарь Елизаветы Лесток — активные участники переворота в ее пользу, и она считала своим долгом отблагодарить Версаль за оказанную поддержку благосклонным к нему отношением. Императрицу, непревзойденную в династии Романовых модницу, Франция привлекала как страна, диктовавшая Европе моды, а Версаль демонстрировал изысканную роскошь и разнообразные удовольствия, к которым Елизавета проявляла непреодолимую страсть.

Неизвестный художник Конный портрет императрицы Елизаветы Петровны. XVIII в.

Холст, масло. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Симпатии к Франции у Елизаветы постепенно, но неуклонно угасали, по мере того как дела Шетарди и Лестока прояснили подлинное отношение Версаля к ее персоне и к России. Отношения между двумя странами охладели настолько, что французский посол Лопиталь отправился на родину, не попрощавшись с императрицей.

В подобной обстановке вельможи, ориентировавшиеся на сближение с Францией, не могли открыто выражать стремление к союзу с ней, и если «партия» сохраняла существование, то главным образом ради того, чтобы закулисными интригами доставить лишние хлопоты ненавистному им канцлеру.

Третья «партия» представлена так называемым молодым двором — наследником престола Петром Федоровичем и его супругой Екатериной Алексеевной, ориентировавшейся на союз с Пруссией, точнее с ее королем Фридрихом II.

Прусский король, несомненно, являлся личностью незаурядной, проявившей свои таланты в разных сферах государственной деятельности: дипломатической, военной, преобразовательной. Вступив на престол небольшого королевства в 1740 году, он ко времени своей смерти в 1786 году создал мощное государство, вошедшее в число великих держав Европы. Достиг он этого агрессивностью, грабежом соседних государств, захватом чужих земель, игнорированием всяческих договоров, если они в данный момент препятствовали осуществлению его захватнических планов.

Фридрих II был заинтересован в благожелательном к себе отношении Елизаветы Петровны и оказал ей две услуги. Одна, как мы помним, состояла в совете перевезти Брауншвейгскую фамилию из Лифляндии во внутреннюю губернию России; оказывая вторую услугу, Фридрих II рассчитывал на благосклонное отношение как императрицы, так и молодого двора, в частности супруги наследника русского престола, — это по совету Фридриха. Елизавета избрала невестой Петру Федоровичу принцессу Анхальт-Цербстскую, дочь герцога, затерявшегося в глуши Европы. Король считал, что принцесса, став великой княгиней Российской империи, навсегда останется признательной прусскому королю за блистательную карьеру, забывая при этом, что умная, честолюбивая великая княжна, подобно ему, Фридриху II, была не склонна соблюдать честные правила игры и лишена, как и всякий политик крупного масштаба, способности блюсти нравственные устои. Великая княгиня учла горький опыт своей матери, ретиво взявшейся отблагодарить короля вмешательством во внешнеполитические дела петербургского двора и за это высланной из России, отказалась от опрометчивых действий в его пользу, проявила осторожность; а затем и позабыла о своих моральных обязательствах, справедливо рассчитывая, что куда безопаснее и надежнее опираться при достижении своего девиза «Я буду царствовать или погибну» не на прусского, а на английского короля.

Во много крат надежнее была привязанность к прусскому королю великого князя Петра Федоровича, считавшего его своим кумиром и стремившегося во всем ему подражать. Слепое преклонение Петра Федоровича перед Фридрихом II было бескорыстным и поэтому считалось более прочным гарантом выгод для прусского короля.

Такова была в общих чертах система межгосударственных отношений, сложившихся в Европе в канун Семилетней войны, такова была расстановка сил в окружении императрицы Елизаветы, боровшихся за определение, кого считать врагом и другом России.

Наступил 1756 год. Обстановка в Европе быстро менялась, причем эти изменения поражали своей неожиданностью и непредсказуемостью. Европа была опутана новой сетью договоров, перевернувших представления современников о традиционных неприятелях и союзниках: бывшие союзники превратились в непримиримых противников, выступавших друг против друга с оружием в руках, а извечные враги стали союзниками. Коротко изложим хронологию формирования новых союзов.

19 сентября 1755 года Бестужев и Воронцов подписали конвенцию с Уильямсом, обязывавшую Россию оказать помощь Англии, предоставив ей в случае войны 55 тысяч русских войск взамен уплаты Англией России ежегодно по 500 тысяч фунтов стерлингов. 19 февраля 1756 года Уильямс доносил: «Договор с Англией лежит вот уже пять недель на письменном столе императрицы, и я с горестью должен видеть, что она держит себя так, что ни один из канцлеров не смеет напомнить ей о подписании договора. Многие из вельмож открыто действуют против Англии; например, Петр Шувалов за то, что не получил никакого подарка, а он совершенно управляет молодым любимцем Иваном Шуваловым». Донесение свидетельствует о падении влияния ярого сторонника союзнических отношений России с Англией канцлера Бестужева и об усилении позиций «партии» союза с Францией. Этот факт подтвердила подписанная императрицей в конце концов конвенция, существенно ущемлявшая интересы Англии: первоначальный ее текст предусматривал оказание помощи Англии при нападении на нее любого противника, а подписанная Елизаветой ограничивала нападение лишь со стороны Пруссии, а не Франции, считавшейся главным противником островного государства.

Еще больший удар по престижу Бестужева нанесло сообщение английского посла о заключении союзного договора между Англией и Пруссией. Еще бы! Алексей Петрович в течение пятнадцати лет пестовал союзнические отношения России с Англией, а теперь оказалось, что она совершила предательскую акцию и по отношению к России, и по отношению к нему, канцлеру. Новый союзник англичан, будучи союзником Франции, совершил такое же предательство и по отношению к ней.

Союз английского короля Георга I с прусским королем Фридрихом II вызвал цепную реакцию: он помог преодолеть вековую вражду Австрии и Франции, заключивших между собой союзный договор.

Заключение союза с Англией Фридрих II считал своим большим успехом. Он писал: «Возобновляя союз с Францией, ему приходилось бороться с силами Англии, Австрии и России; напротив, заключив союз с Англией, он мот надеяться, что французы не начнут войны с Германией и Пруссией, в соединении с Англией и Россией может уничтожить в Марии Терезии желание завладеть Силезией, как бы велико оно ни было». Отметим, Силезию Фридрих II отнял у Марии Терезии еще в 1742 году, и королева долгие годы мечтала о ее возвращении. Прогноз Фридриха II не оправдался, он ошибся в позиции России в предстоявшей войне — комбинация союзников сложилась иной, чем предполагал прусский король.

17 мая 1756 года нападением Англии на Францию началась Семилетняя война. В августе в нее включился и Фридрих II.

Зная о готовившемся нападении Австрии на Пруссию, Фридрих II решил нанести упреждающий удар. Как известно, король отличался беспредельным цинизмом и неразборчивостью в средствах достижения поставленной цели. Позже он рассуждал по поводу своего нападения на Саксонию и Австрию: «Задерживаться пустыми формальностями в таком важном случае было бы в политике непростительной ошибкой». В августе он напал без объявления войны на Саксонию и в течение двух недель овладел всем курфюршеством. 1 октября 1756 года король дал сражение австрийской армии и хотя его не выиграл, но приобрел существенное подкрепление — 17 тысяч саксонцев пополнили его армию.

На вторжение Фридриха II в Саксонию Елизавета Петровна ответила обещанием оказать курфюрсту Августу III помощь. Между тем король предпринимал энергичные меры склонить Россию к нейтралитету. Хлопоты об этом взял на себя английский посол Уильямс, подкрепив свои переговоры обещанием Фридриха II вознаградить Бестужева 100 тысячами талеров. «Я пытался, — доносил Уильямс, — 28 сентября склонить Бестужева на сторону Пруссии. Первые две-три попытки были совершенно неудачны. Наконец, он протянул мне руку и сказал, с этой минуты я друг королю, но не знаю, чем могу служить ему теперь. Зная это двумя месяцами раньше, можно было бы многое сделать. Я не могу теперь обещать что-нибудь сделать. Но теперь война началась, и ничем нельзя отговорить императрицу от решения помогать Австрии, все распоряжения уже сделаны. Я не могу теперь обещать что-нибудь сделать, потому что это не в моей власти».

31 декабря 1756 года был подписан акт о присоединении. России к Версальскому договору о союзе Австрии с Францией.

Подготовка России к предстоявшей войне предусматривала не повышение боевой выучки армии, обеспечение ее достаточным количеством продовольствия и фуража, необходимой экипировкой и снаряжением, а создание нового учреждения и присвоение четырем вельможам фельдмаршальского чина.

Инициатором создания нового учреждения — оно получило название Конференции при высочайшем дворе — был канцлер Бестужев. В записке, поданной императрице в январе 1756 года, он предлагал учредить комиссию, «которая бы из таких и стольких людей составлена была, как их ее императорское величество сама избрать изволит и которые бы наипаче ее высочайшую доверенность к себе имели». В марте Бестужев подал повторную записку о необходимости учреждения подобной комиссии.

Вполне основательна догадка С. М. Соловьева о причине, побудившей Бестужева выступить с этим предложением. Канцлеру была хорошо известна закулисная борьба против него персон, имевших доступ к императрице и настраивавших ее на восприятие своих предложений и вынесение угодных им решений. В учрежденной комиссии, полагал Бестужев, появится возможность вести открытую полемику, во время которой он в присутствии императрицы своими обоснованными доводами положит противников на обе лопатки. Он полагал, что тем самым ослабит влияние закулисных интриг и укрепит свое положение. Он понимал, что его внешнеполитическому курсу нанесен сильный удар, что он находится на краю гибели, и поэтому не скупился на лесть в адрес императрицы. В первой записке читаем столько похвальных слов, что создается впечатление, что автор был далек от событий придворной жизни и не осведомлен о подлинной роли Елизаветы в управлении империей.

Канцлер ошибся в своих расчетах — доверенные лица императрицы, включенные в состав предложенной им комиссии, в подавляющем большинстве принадлежали к враждебной ему «партии»: гофмаршал Михаил Бестужев, князь Н. Ю. Трубецкой, братья Петр и Александр Шуваловы, сенатор А. П. Бутурлин, вице-канцлер М. И. Воронцов. Единственным членом Конференции, считавшимся приятелем А. П. Бестужева, был С. Ф. Апраксин, но он был типичным царедворцем, умевшим держать нос по ветру, и поэтому его нельзя считать надежным союзником.

Степан Федорович, сын знаменитого адмирала Петровского времени Ф. М. Апраксина, имел покладистый характер, готов был гнуть спину перед каждым, кто мог быть ему полезен, считал возможным опираться не только на Бестужева, но и на представителей враждебного ему лагеря Шуваловых. В письмах к Ивану Ивановичу Шувалову он, будучи назначенным главнокомандующим русской армией, заискивал перед фаворитом и, зная недовольство императрицы своей медлительностью, донимал его просьбами внушить ей мысль, «чтобы столь рановременные и по суровости времени и стужи более вредительные, нежели полезные, и походом не спешить», то просил исходатайствовать у императрицы отсрочку взыскания с него долга казне в 60 тысяч рублей. Не оправдалась также надежда А. П. Бестужева на присутствие Елизаветы Петровны на заседаниях Конференции — за 1756 год она почтила ее своим присутствием лишь четыре раза.

В целесообразности создания Конференции сомневаться не приходится. Остается лишь гадать, почему она была учреждена с таким большим опозданием и почему императрицу не осенила мысль иметь при своей персоне учреждение, подобное Верховному тайному совету, существовавшему при Екатерине I и Петре II, или Кабинету министров при Анне Иоанновне. Здравомыслящая женщина, конечно же, знала об отсутствии у нее опыта управления государством. Знала она и о своем нежелании овладеть этим опытом. При подобных обстоятельствах появление учреждения, освобождавшего императрицу, как сказано в манифесте об учреждении Верховного тайного совета, от «обсуждения важных государственных дел» и решения «многотрудных» задач, было обоснованным. Первоначально на Конференцию возлагалось руководство подготовкой к предстоящей войне с Пруссией и стратегическое руководство операциями, но затем она стала осуществлять мелочную опеку главнокомандующих русской армией, а также включила в свою компетенцию и вопросы внутренней политики.

Второй акцией, связанной с подготовкой к войне, было пожалование четверым вельможам воинского звания генерал-фельдмаршала. Напомним, этот чин был учрежден Петром Великим и присваивался генералам за боевые заслуги на поле брани. Б. П. Шереметев и А. Д. Меншиков заслуженно носили это звание. Преемники Петра не всегда руководствовались этим правилом: Екатерина I в 1726 году возвела в фельдмаршалы Яна Казимира Сапегу, ни дня не служившего в русской армии, сына которого Меншиков прочил в женихи своей дочери Марии. При Елизавете звание фельдмаршала было обесценено пожалованием его лицам, не имевшим никаких военных заслуг и даже, подобно Сапеге, не всегда служившим в армии. 5 сентября 1756 года, в день своих именин, Елизавета возвела в генерал-фельдмаршалы обер-егермейстера А. Г. Разумовского, генерал-прокурора Сената Н. Ю. Трубецкого и двух генерал-аншефов — А. Б. Бутурлина и С. Ф. Апраксина.

Из перечисленных лиц в дни своей молодости служил в армии в невысоких чинах и даже участвовал в боевых действиях при осаде Очакова лишь С. Ф. Апраксин. Что касается Трубецкого и Бутурлина, то их карьера протекала преимущественно на гражданском и придворном поприщах. А. Г. Разумовский к военной службе никакого отношения не имел. Бывший певчий, возведенный в графы, сознавал свою необразованность и, когда был пожалован в фельдмаршалы; заявил при всех императрице: «Вы, ваше величество, можете называть меня фельдмаршалом, если вам это угодно, но ни вы, никто на свете не сделает из меня порядочного офицера». В 1761 году императрица «испекла» еще одного генерал-фельдмаршала, тоже, подобно Разумовскому, не нюхавшего пороху, — Петра Ивановича Шувалова.

Павленко Н.И. Елизавета Петровна

Павленко Н.И. Елизавета Петровна

О русской императрице Елизавете Петровне (1709–1761/62), дочери Петра Первого, сложилось впечатление, навеянное известными строками А. К. Толстого: «Веселая царица была Елиcавет». Не оспаривая ее любвеобильности, страсти к нарядам и удовольствиям, предоставляемым троном, автор попытался усложнить этот образ, объяснить побудительные мотивы ее поступков и дополнить ее портрет штрихами, на которые не только историки, но иногда и современники обращали мало внимания.

Внимание! Авторские права на книгу "Елизавета Петровна" (Павленко Н.И.) охраняются законодательством!