|
|
ОглавлениеГлава 4. Уголовно-правовые меры борьбы с экстремистской деятельностью Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава 2. Противодействие угрозам национальной безопасности Российской Федерации в условиях обострения внутриполитического кризиса на Украине§ 1. Дестабилизация внутриполитической ситуации по сценарию «цветных революций» — угроза национальной безопасности РоссииРоссийская Федерация, с обилием ресурсов, промышленностью прошлого технологического уклада, незначительным, по сравнению с территорией, количеством населения и продолжающимся процессом реформирования во всех областях, представляет собой актуальную мишень для использования деструктивных технологий «цветных революций». Многие аналитики утверждают, что в современной России условия, необходимые для инспирирования «цветной революции», в основном сложились. Происходящее в Украине, пожалуй, самая значимая победа Запада в войне против России со времен разрушения Советского Союза. Поэтому для обеспечения национальной безопасности России жизненно необходимо, чтобы этот крупный успех русофобских сил стал последним на постсоветском пространстве. Мы не должны себе позволить других таких поражений, иначе далее этот сценарий может быть реализован уже и внутри России. О масштабах угрозы национальным интересам России говорит тот факт, что возможные способы и средства противодействия «мягкой силе» и «цветным революциям» обсуждались даже на форуме «Армия-2015». По итогам экспертной дискуссии, организатором которой была Военная академия Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации (ВАГШ), было констатировано: «цветные революции» обретают формы вооруженной борьбы и разрабатываются по правилам военного искусства, что не позволяет Министерству обороны оставаться в стороне от научных разработок. Кроме того, в выводах содержатся заключения об усилении попыток стран Запада навязывать другим народам «рецепты внутренних преобразований», не учитывающие их традиции и национальные особенности, долговременной дестабилизации в стране и регионе. Один из экспертов, принявших участие в дискуссии, профессор кафедры МГУ Андрей Манойло утверждает, что опыт антитеррористических операций военного ведомства на Северном Кавказе ценен, поскольку «террористы и организаторы «цветных революций» используют схожие сетевые структуры». По его словам, если такая научно-исследовательская работа будет проводиться под эгидой Министерства обороны, гражданские эксперты готовы участвовать в ней наряду с военными специалистами и это было бы «оптимально», поскольку «цветные революции», по сути, элементы гибридных войн. Этим объясняется интерес Минобороны к важной теме. Попытки внешних сил инспирировать в нашей стране сценарий, подобный украинскому кризису, вполне прогнозируемы. Не случайно тема нейтрализации угроз национальной безопасности России, сопряженных с реализацией различных сценариев по типу «цветных революций», неоднократно обсуждалась на заседаниях Совета Безопасности Российской Федерации. В связи с этим противодействие таким технологиям необходимо и возможно при понимании их сущности и особенностей технологического построения. Цветная революция — это обобщенное название нового типа политических технологий по смене политической власти. Цветными революциями чаще всего называют серию массовых уличных протестов населения, завершившихся сменой политического режима в ряде стран Восточной Европы, постсоветского пространства, Юго-Восточной Азии, Северной Африки без военного участия. Принято считать, что в странах, переживших цветную революцию, режим управляемой демократии был заменен на публичную демократию. Как правило, в этих странах также произошла смена правящих элит. Предпосылками для совершения цветных революций, как новых политических технологий обусловлена, рядом обстоятельств: во-первых, после распада СССР и системы коллективной безопасности Варшавского договора у других стран появилась возможность активного вмешательства во внутренние дела бывших социалистических государств без риска спровоцировать глобальный конфликт; во-вторых, для транснациональных монополий, являющихся истинными заказчиками геополитических трансформаций, корректировка местной политики в собственных интересах через цветные революции значительно дешевле, чем военные операции типа иракской; в-третьих, в ходе развития пятого и шестого технологических укладов были созданы и получили глобальное развитие информационные и когнитивные технологии, позволяющие формировать в заданном формате цели, ценности, мотивации поведения как больших социальных групп, так и отдельных личностей в интересах заказчика и вне контроля со стороны суверенного государства; в-четвертых, развитие глобального экономического кризиса и фактическая ликвидация моноцентрической модели политики, дали старт очередному этапу передела мира в рамках новой военной доктрины сетецентрических войн (Netwar), в которой цветные революции представляют собой ключевой компонент. Можно по-разному оценивать организацию протестного движения в России периода 2011—2012 гг.: как попытку придания легитимности внесистемной оппозиции или использование протестов населения в целях смены политического режима в стране, но отрицать самого факта создания условий для недовольства властными структурами в указанный период уже нельзя. «Снежной революцией», или «мятежом хипстеров», например, назвала протестные выступления в России осени 2011 — весны 2012 гг. The Financial Times. Ее символом стала «белая ленточка» (по версии «Ленты.ру», «белая лента» была спонтанной идеей, появившейся и поддержанной в Рунете в ночь с 4 на 5 декабря 2011 г.). Причиной протестов послужили заявления о массовых фальсификациях на думских, а позже и президентских выборах, а также неизбежности сохранения власти правящей партии «Единая Россия» и Владимира Путина в наступавшем политическом цикле. Не согласные с этим вышли на улицы под лозунгом «За честные выборы». Первое усиление протестных настроений относится к октябрю 2011 г. 24 сентября Президент Российской Федерации Д.А. Медведев предложил премьер-министру В.В. Путину выступить кандидатом на президентских выборах 2012 г. Путин принял предложение и заявил, что пост премьер-министра в случае победы предложит Д.А. Медведеву. 4 декабря 2011 г. в выборах в Госдуму участвовали 50,4% россиян. «Единая Россия» победила с 50,00% голосов, ближайшие преследователи — КПРФ — набрали 19,54%. 5 декабря оппозиция, заявившая о приписке единороссам 15% голосов, провела несанкционированные митинги с требованием пересмотра результатов выборов. Крупнейшие митинги оппозиции состоялись в Москве на Чистых прудах (5 декабря, численность, по данным МВД России, составила 2 тыс. человек, по данным организаторов — 4 тыс. человек), на Болотной площади (10 декабря, до 25 тыс./до 150 тыс. человек) на проспекте Академика Сахарова (24 декабря, 29 тыс./120 тыс. человек). Ряд западных СМИ назвал митинг на Болотной площади «русской зимой», таким образом посчитав происходящее началом «оранжевой революции». При этом эксперты призывали не обращать внимания на относительную малочисленность митинга (на каирской площади Тахрир в начале восстания собрался 1 млн человек), уверяя, что для России и такое количество весьма существенно. Кульминационный митинг на проспекте Академика Сахарова в Москве получил, впрочем, иные оценки зарубежных СМИ: он потерял сходство с «арабской весной». Так, журнал New Yorker отметил, что этот «протест был скорее фестивалем классического русского остроумия, чем чем-либо еще», а газета The Wall Street Journal резюмировала, что «это больше похоже на уличную вечеринку, чем на революцию». Следующий всплеск митингов произошел в январе — марте 2012 г. При этом на митинги оппозиции организовывались провластные ответные митинги (прозванные оппозицией «путингами») в поддержку В.В. Путина. Инструментом обеспечения явки митингующих от партии власти стал административный ресурс, от оппозиции — спонтанно созданные и не сумевшие стать единым органом оргкомитеты, а также группы активистов в социальных сетях Интернета. До выборов Президента Российской Федерации крупнейшие выступления зимы/весны 2012 г. прошли в Москве: 4 февраля на Поклонной горе (за В.В. Путина, около 128 тыс. около 50 тыс. человек) и на Болотной площади (оппозиция, 35—36 тыс. до 208 тыс. человек), 27 февраля в центре (акция оппозиции «Большое белое кольцо»). Многочисленные, но гораздо менее многолюдные митинги проходили и в городах по всей остальной России, в которых градус протестов, измеряемый соотношением участвующих в массовых мероприятиях граждан к общей численности населения города, был достаточно высоким: гг. Санкт-Петербург, Новосибирск, Томск, Екатеринбург, Псков, Архангельск, Петрозаводск и некоторые другие. На президентских выборах в первом туре победил В.В. Путин (58,8% голосов). Сразу прошли митинги: 4—5 марта в г. Москве на Манежной площади (в поддержку В.В. Путина, 15 тыс. человек) и на Пушкинской площади (оппозиция, 14 тыс./20 тыс. человек), 10 марта на Новом Арбате (оппозиция, 10 тыс./25 тыс. человек), 24—25 марта в г. Санкт-Петербурге (оппозиция, менее 1 тыс./до 3 тыс. человек). Оппозиция пообещала, что многолюдные митинги будут продолжаться. Оппозиционно настроенные митингующие, действительно, собирались в Москве и ряде других российских городов еще несколько раз, однако с каждым разом численность митингующих уменьшилась. Уже в марте 2012 г. протестная активность вернулась в свое обычное русло, в котором находилась до начала избирательного цикла, — т.е. когда на акции выходят по нескольку сотен человек. Попытка организации цветной революции в России провалилась. Деструктивные технологии «цветных» революций. С известной долей условности можно сказать, что «цветная» революция — это новый тип политических технологий по смене политической власти, в которых активно используются современные социальные, когнитивные и информационные технологии. Она имеет следующие основные «технологические» особенности: 1. Революция происходит, как правило, не в авторитарных странах, а в полудемократических, где, с одной стороны, существует режим внешней власти, а с другой — оппозиция может пользоваться почти всеми возможностями открытого общества. 2. Главная политическая сила — не партии, а широкая коалиция неправительственных организаций, пользующихся зарубежной поддержкой. 3. В качестве ключевого момента захвата власти выступают выборы. Оппозиция заранее заявляет о своей победе, а любые другие данные объявляет фальсификацией. 4. Главный метод воздействия на действующую власть — массовые демонстрации в центре столицы, блокирование и захват ключевых правительственных зданий. 5. При декларировании «исключительно мирного и ненасильственного характера» отстранение от власти правящих элит осуществляется не только мирными, но и насильственными методами. Соблюдение прав требуется не в процессе событий, а после них — когда все произошедшее квалифицируется как правомерные действия. Во время «революционных» действий оппозиция смело идет на нарушение закона. Но при этом на начальном этапе практически не применяется физическое насилие и не используется оружие. 6. Ключевая роль внешних сил состоит в следующем. Они: обеспечивают финансирование, обучение и мотивирование организаторов революции в течение нескольких лет до ее осуществления; присваивают и активно используют статус верховного арбитра, определяющего легитимность, объявляют легитимными действия оппозиции, даже если они нарушают закон и объявляют нелегитимными действия власти по своей защите; в ключевой момент предъявляют ультиматум действующей власти, используя зависимость правящей элиты от этих внешних сил (чаще всего правящая элита держит свою собственность в банках и недвижимости внешних стран); участвуют в качестве посредников в переговорах в критический момент, при этом занимают не нейтральную позицию, а выступают в союзе с оппозицией. 7. Цветные революции организуются, как правило, не контрэлитой, а частью старой элиты, которая в предыдущие периоды была у власти, потом была отправлена в отставку, затем перешла в оппозицию и эксплуатирует идеологические лозунги. У этой оппозиции в лице бывших министров всегда есть союзники в числе министров нынешних, которые в решающий момент могут перейти на сторону оппозиции. 8. Политические последствия сводятся, прежде всего, к смене геополитической ориентации в пользу той внешней силы, которая финансировала и легитимировала цветную революцию. 9. В отношении демократических институтов такие революции нейтральны. Демократии может стать больше, как в Сербии, остаться столько же, как было в Украине, или стать меньше, как в Грузии. 10. Цветная революция готовится и реализуется практически открыто, публично, с использованием всех современных средств массовой коммуникации: сетевого маркетинга, организации безлидерских движений и рекламного менеджмента гигантских партий-големов, охватывающих значительное число протестного электората всех спектров, привлеченных различными, зачастую полностью противоречащими друг другу обещаниями, а также простым любопытством либо желанием «вырваться» из размеренной повседневности, следуя принципу «чтобы было, что вспомнить». Искусственность и технологичность «цветных» революций отлично прослеживается в однообразии политической символики, которая является не самодеятельностью, а создается в соответствии с этнокультурными нормами и теорией архетипов Юнга. Особую роль в «цветных революциях» играют собственно цвет и символы, так как именно знаковые системы, в отличие от содержательной вербальной коммуникации, воздействуют на глубокие сферы психики (предсознание и подсознание). Политтехнологи прекрасно понимают их значение, а потому выбор «красной розы», «красного тюльпана» или «белой ленточки» в качестве символа революции вовсе не оказывается случайным. Во-первых, знаковые системы продуцируют простые (архаичные) генеральные эмоции (например, ярость, отвращение, блаженство, страх), которые подавляют или возбуждают волевые действия. Главное — они не стимулируют целенаправленную деятельность. Соответственно, в войне, социальной или религиозной революции роль знаковых систем оказывается хотя и не определяющей, но весьма значительной, так как они формируют эмоциональный настрой масс. Более того, в отдельных элементах стратегии (психическая атака) от них может зависеть исход всей операции. Во-вторых, знаковые системы актуализируют социальный опыт (личный, родовой, этнический, конфессиональный, сословный, национальный) и вызывают тем самым отзвук, который побуждает к самоидентификации, к выбору и, наконец, к поступку. Таким образом, символ становится опознавательным знаком, обозначает соратников и выявляет противников, как бы физически консолидирует сообщество в конкретном пространстве и времени. Как отмечал К.А. Черемных, если сообщество (религиозная структура, этнос, нация) консолидируется под воздействием внешнего игрока, т.е. манипулируется к консолидации, семантическое оформление этого акта зависит от целеполагания субъекта и от характера управления, которое может быть прямым, опосредованным или косвенным. Причем даже при опосредованном управлении субъект манипуляции не заинтересован в возникновении дополнительного идентификационного поля. Соответственно, наличие или отсутствие такого элемента, как клятва, присяга, в семантическом инструментарии революции может быть как индикатором ее субъектности, так и, напротив, суррогатности. Следует отметить, что дискурс «подлинности революции» вносится субъектом в мыслящее пространство объекта вполне целенаправленно, что очевидно, например, при сопоставлении сербского, украинского и египетского опыта. Еще одно важное уточнение относительно роли и значения зрительных образов. Зрительный опыт, как и обонятельный, вкусовой, тактильный и элементарный звуковой, — более архаичная структура в сравнении с опытом вербальным. Именно поэтому воздействие на зрительный анализатор, особенно в сочетании с элементарными звуками, более инструментально и эффективно для навязывания желаемого поведения индивиду или массе, чем вербальное воздействие. Для быстрого и максимально широкого охвата населения в технологиях цветных революций активно используются демонстрации элементарного цветового или графического знака (например, белый кулак в круге на черном фоне —символ белградской «революции», который впоследствии использовали в Украине, Киргизии, Египте) или зрелища: шествия, флэш-мобы, «кольца», разного рода акции, транслируемые в социальных сетях. Например, в известных событиях в г. Киеве в 2013 г. Компартия Украины в отличие от националистов не смогла задействовать свой авторитет и ресурсы так, чтобы завоевать сердца молодых украинцев. Да, возможности были не сопоставимы. Но и в агитации коммунистов не хватало такой наступательной риторики и такой, например, яркой символики, которую использовали профашистские группировки. Кроме того, КПУ не обеспечила себя необходимой системой безопасности, включая молодежные дружины «быстрого реагирования». Зрелище — особо важный, но и более сложный в сравнении с символикой технологический прием. Он продуцирует коллективное чувство — синтонию, формирующее новое качество отношений между объектами воздействия, т.е. зрителями. Кроме того, ролевое зрелище (например, театр, кино, акты самосожжения, передаваемые по социальным сетям) дополняет синтонию самоидентификацией с героем или усвоением страсти героя. В результате «завороженность» конкретным действием может изменить восприятие реальности. К тому же развитие современных технологий позволяет серьезным образом усилить эффект невротической синтонии. Например, сформировать или усилить ощущение ущербности собственной истории, своей страны, национального опыта. Именно этот прием практиковался в перестроечные годы посредством разного рода публикаций, уничижающих и уничтожающих опыт нашей страны фильмов, типа «Покаяние» или «Так жить нельзя». Сейчас такой прием — неотъемлемый элемент противоправной деятельности представителей радикальных течений ислама, пропагандирующих в регионах Северного Кавказа, Поволжья и Урала вооруженный джихад и переход к шариатской форме правления. В ряде национальных республик заметен рост негативных предубеждений в оценках событий, связанных с их вхождением и пребыванием в составе России («оккупация», «геноцид» ит.п.). Рассматривая проблему деструктивных технологий «цветных» революций в контексте активного противодействия им, особое внимание необходимо уделить не только самой природе этих процессов, но и тем приемам и способам, благодаря которым достигается смена или политического режима, или «команды», находящейся у власти. Политические и социально-экономические предпосылки, способствующие внедрению указанных технологий, общеизвестны. Это, прежде всего, хаотизация социально-политической и экономической жизни. Согласно С. Ману существуют следующие средства создания хаоса на той или иной территории: содействие либеральной демократии; поддержка рыночных реформ; повышение жизненных стандартов у населения, прежде всего элит; вытеснение традиционных ценностей и идеологии. Идеологический вакуум, становление мелкособственнического мировоззрения, катастрофическое социальное расслоение, сопровождающееся люмпенизацией целых социальных слоев, дезорганизация деятельности ключевых государственных структур (которую часто и не вполне корректно сводят к одной лишь проблеме коррупции), фактическая утрата части государственного суверенитета — все это приводит к значительному росту общественного недовольства, острой жажде перемен и стремлению к справедливости, помноженным на желание немедленно изменить все и сразу и творить историю «здесь и сейчас». Особенно это касается молодежи — наиболее активной части населения. Представляется, в чем-то мятеж парижских студентов в 1968 г. может считаться предтечей будущих «цветных» революций. Исторически прогрессивное и созидательное тесно переплелось в нем с деструктивным и примитивным. Но в отличие от так называемой арабской весны, «молодежный бунт» конца 1960-х дал свои позитивные результаты. Парижские студенты завоевали право на автономию университетов, превратили Сорбонну в центр левой творческой мысли. Характерно, что символами «бунта» европейской молодежи стали латиноамериканский революционер-романтик Эрнесто Че Гевара и вождь китайского народа Мао Цзэдун. Между тем эти крупнейшие политические фигуры олицетворяли собой не просто две разные национальные культуры, но и два взгляда на социализм. Воодушевленный победой на Кубе, Че искренне полагал, что небольшая группа героев способна изменить мир, неся революцию в обделенные страны «третьего мира». Мао же, исходя из своего 20-летнего опыта борьбы за власть, считал, что «подлинные герои — это массы, сами же мы зачастую бываем до смешного беспомощны». На примере молодежного движения XX столетия подтверждается известное ленинское положение о том, что, как только отступает одна идеология, ее место занимает другая. Так было, когда осенью 1956 г. вспыхнул контрреволюционный мятеж в Венгрии. Он начался с массовой студенческой манифестации, а продолжился кровавыми зверствами бывших «хортистов» — фашистских прихвостней. Только весной 1957 г. в борьбе с остатками антикоммунистических и откровенно фашистских течений был воссоздан Коммунистический союз молодежи Венгрии. Поучительны и события в Чехословацкой Социалистической Республике весной 1968 г. Выступление контрреволюции начиналось с роспуска молодежного отряда КПЧ — Чехословацкого союза молодежи. Газета «Млада фронта» и другие средства массовой информации призвали молодежь «выйти из-под контроля ЧСМ», «не верить в идеологию, во власть, в авторитеты, в планы, а верить только самим себе». Постоянное заигрывание с молодежью, разжигание сепаратистских и националистических настроений были отличительными чертами спекулятивной кампании антисоциалистических сил. Мегатехнологией «цветных» революций следует считать такое собирательное понятие, как мягкая сила. Впервые это понятие ввел в оборот в 1990 г. профессор Гарвардского университета Дж. Най. Под мягкой силой (применительно к технологиям «цветных» революций) понимается совокупность ненасильственных приемов и способов, посредством которых существует (или может появиться) реальная возможность изменения политического строя или низложения властной «верхушки» в отдельно взятом государстве. Последовательное изучение именно этих технологических приемов и способов позволяет их классифицировать как организационные, когнитивные и информационные. Организационные технологии по устройству «цветных» революций — наиболее явные, наиболее открытые для изучения и разработки мер по противодействию им. Ярчайшим примером таких технологий служит знаменитый труд о методах ненасильственного протеста и убеждения, опубликованный в 1973 г. Джином Шарпом. Автор выделяет 198 способов, с помощью которых можно подготовить не только саму «революционную почву», но и вполне активно вмешаться в процесс по смещению действующей власти. Следует сказать, что именно эта его работа, наряду с книгой «От диктатуры к демократии», стали своего рода настольными книгами для всех «цветных» политтехнологов: вся основная методика ненасильственной смены властвующего режима строится в основе своей именно на отображенных в них постулатах. Если подробно рассматривать организационные технологии «цветных» революций, то можно прийти к выводу о том, что политтехнологи рекомендуют проводить комплекс антиправительственных акций в три этапа. На первом этапе считается необходимым проводить исключительно символические акции, целевые акции для решения локальных проблем, создание мифа о том, что «власть нелегитимна». Основные задачи, решаемые в ходе проведения первого этапа, следующие: определение мобилизационного протестного потенциала общества; проверка реакции власти; индоктринирование (сознательное, целенаправленное внушение политических идей, ценностей, символики, норм поведения группам людей) локальных протестных групп в антиправительственное движение. Первый этап наиболее важен не только для понимания общего состояния антиправительственных настроений в обществе, но и для определения потенциального социального контингента, готового участвовать в планируемых акциях. Установление уровня готовности общества к политическим переменам служит предпосылкой к подготовке второго этапа развития сценария «цветных» революций. Второй этап включает в себя процесс дискредитации государственного аппарата и силовых структур. В ходе реализации такой установки существует необходимость подчеркнуто прозрачно продемонстрировать обществу явные или скрытые недостатки, выявленные в период подготовки и проведения выборов или в самой политической деятельности стоящей «у руля» партии или режима власти. Потребность в убеждении народных масс в полной неспособности управления государством ныне действующей властью, подкрепленная реальными или сфальсифицированными примерами, продиктована тем обстоятельством, что успех на этом участке «фронта» — залог будущей общей победы. В сознание активных членов общества закладывается мысль о необходимости срочных (или радикальных) перемен, исключающая возможность принятия взвешенного решения не только об участии в «ненасильственных» акциях, но и о целесообразности их проведения вообще. Также на этом этапе внедряется процесс активной пропаганды и агитации служащих и сотрудников ведомств, имеющих прямое отношение к государственной власти. В своих программах политтехнологи «цветных» революций рекомендуют использовать работников указанных госструктур для сбора компрометирующей действующую власть информации, ее обнародования, а также призывать их к ведению саботажа и вредительству на вверенных им участках. Наличие сильных «подрывных» позиций в государственном аппарате может сыграть решающую роль в деле создания предреволюционной ситуации даже в самой политически спокойной и социально-благополучной стране. Третий этап ознаменовывается самим процессом непосредственного свержения власти. Естественно, в открытых программах по подготовке и проведению «цветных» революций не прописывается конкретный комплекс акций и действий, направленных на достижение этого результата. Однако необходимо подчеркнуть то обстоятельство, что методы и средства, с помощью которых должен состоятся процесс смены власти, вряд ли будут иметь исключительно «ненасильственный» характер. В пользу этого мнения говорят события, которые происходили в ходе всех известных «цветных» революций. Свержение государственного строя, режима или смена руководящей в стране властной «команды» невозможны только за счет применения методов ненасильственного сопротивления. Рассматривая когнитивные технологии трансформации социального поведения «цветных» революций, необходимо учитывать, что в процессе своего развития они разделились на лонгитюдные способы трансформации смыслов и исторической памяти и смарт-формы организации социального поведения. Таким образом, когнитивные технологии трансформации социального поведения влияют как на устойчивые личностные структуры (ценностные ориентации), так и на оперативные мотивации. Основные технологии лонгитюдного влияния в настоящее время — это трансгенные культуры, субкультуры и компьютерные игры. Культы (секты) представляют собой древнейшие формы когнитивного противодействия государственной власти. Сайт spisok-sekt.ru приводит список из 90 «наиболее опасных сект, действующих на территории России». Сайт StopSekta.narod.ru насчитывает таковых более 300. Если учесть так называемые коммерческие секты (наиболее типичный пример — финансовые пирамиды) и сектоподобные образования типа «Школ личностного роста», «Школ здорового образа жизни», то их количество будет исчисляться многими тысячами. Распространенность сект — следствие духовной неудовлетворенности окружающей действительностью, невозможности самостоятельно найти достойную цель жизни. Необходимо подчеркнуть, что основной контингент, рекрутируемый в секты (как и в протестные оппозиционные организации), это молодые, образованные и обеспеченные люди. Легенда о том, что современные сектанты и протестанты — это исключительно нищие и обездоленные маргиналы, была убедительно опровергнута исследованиями Питера Бергена и Марка Сейджмена. Вовлечение (индоктринация) новых субъектов в протестную экстремистскую деятельность по своим механизмам полностью совпадает с технологией вербовки в секты: вовлечение основано на деструктивных психотехниках; вербовка в секты становится лишь этапом вовлечения в экстремистскую протестную деятельность; вовлечение в экстремистскую и протестную деятельность представляет собой когнитивную технологическую цепочку воздействий на сознание субъекта. Информационные деструктивные технологии «цветных» революций приобрели значимый вес с развитием социальных сетей. Под информационными технологиями принято понимать комплекс взаимосвязанных научных, технологических, инженерных дисциплин, изучающих методы эффективной организации труда людей, занятых обработкой и хранением информации; вычислительную технику и методы организации и взаимодействия с людьми и производственным оборудованием, их практические приложения, а также связанные со всем этим социальные, экономические и культурные проблемы. В контексте рассматриваемых вопросов нас интересует объем влияния, оказываемого политтехнологами, на протестное движение с использованием всех информационных средств и ресурсов. Как отмечает Е. Пономарева, сетевые технологии, будучи одним из важнейший ресурсов «мягкой власти», стали самым значимым инструментом «цветных» революций. Несмотря на то, что в современном политологическом дискурсе понятие «сеть» является одним из самых востребованных, и существует уже довольно большой массив литературы, изучающей этот технологический продукт с точки зрения его влияния на массовое сознание и поведение, весьма незначительное количество исследователей указывает на самые главные характеристики этого явления. Социальные сети выполняют сегодня роль не столько площадки для общения, сколько детонатора информационного взрыва: они способны распространять информацию по всему миру за считанные секунды, ускоряя тем самым ход той или иной операции. Это вовсе не означает, что телевидение и радио утратили свою популярность. В современных условиях происходит симбиоз крупнейших телевизионных гигантов с такими сетями, как «WikiLeaks», «Facebook», «Twitter», «YouTube», усиливающий в конечном итоге эффект информационных операций, выводя на улицы сотни тысяч манифестантов. Примером такого взаимодействия служит деятельность международной телекомпании «Аль-Джазира», размещающей видеоматериалы на собственном портале в «YouTube». Подобная практика наблюдается также среди российских вещательных организаций, яркий пример тому — мультимедийный канал «Дождь». Сетью может стать любая социальная среда, через которую можно получить и прокачать нужную информацию. В реальности сети обычно представляют собой общественные организации, фонды, неправительственные структуры, движения и политические партии, секты, которые ангажируются тем или иным образом одной из сторон, готовящей и проводящей «цветную революцию». Сеть не управляется из единого центра. В сетевой войне доминирует такое понятие как «намерение командира». Участники сети должны понимать смысл происходящего. Они не получают прямые команды — «пойди туда», «сделай это», ибо это не классическая армия. Существуют некоторые подразумевания, которые могут быть озвучены центром сетевой операции, например, через СМИ, на каких-то конгрессах или форумах, в подготовительных лагерях. Это могут быть официальные заявления, доклады, обращения, намеки, высказывания политиков и общественных деятелей, которые считываются сетью. Дальше сетевые структуры действуют исходя из озвученного намерения, обстановки, самостоятельно принимая решения. Если действие оказывается неудачным или провальным или вообще не осуществляется, сетевой центр не несет за это прямой ответственности, переконфигурируя сеть другим образом. При этом никакой прямой увязки между центром принятия решения и исполнителем нет. А информация — намерения — передается по открытым каналам. Необходимо отметить такое понятие сетевой войны, как самосинхронизация. Это означает, что узлы сети могут действовать автономно от центра, для того чтобы не вскрыть центр происхождения основной стратегии, заданий и конкретных действий. Сетевыми узлами могут быть практически автономные социальные структуры (пример — НКО), которые связаны между собой горизонтально. Даже в случае, если увязка сетевой структуры и центра управления будет вскрыта, их связь может быть доказана только косвенно. Основной информационный и организационный ресурсы сетевой войны и «цветных» революций — это использование социальных сетей. Не только интернет-сетей, но сетей общества, социальных общностей, реальных людей, реальных коллективов, групп, движений, организаций для создания заданных идеологических предпосылок и формирования необходимого политического контекста. Чтобы трансформировать ту или иную территорию, государство или народ, подчинив их иным стратегическим моделям, нужно подготовить это общество — создать такой контекст, чтобы общество нормально или даже позитивно восприняло происходящие радикальные социальные изменения. Смысл сетевой войны (цветной революции) как раз и заключается в формировании общественного мнения, общественных процессов таким образом, чтобы граждане либо не сопротивлялись происходящим трансформациям, либо даже соучаствовали в этих трансформациях, в происходящих изменениях. Общество становится, таким образом, активным действующим лицом происходящих процессов. В начале 1990-х гг. сеть будущих «цветных революций» создавалась с помощью такого элемента социальной интеграции как грант. Финансист Дж. Сорос, работающий на американское государство, раздавал гранты — небольшие суммы денег — социально активным группам. Собирались они для разных целей и по разным причинам. Это могли быть неформальные группы (политические, по интересам). В любом случае такая группа объединяла в себе социально активных граждан. Она занималась тем, что ей интересно, вкладывая свою энергию в то, что считала важным. Активные, пассионарные люди занимались чем-то и без денег, ради интереса, благодаря возможности развить масштабы своей деятельности. Получая же деньги, эти люди начинают чувствовать себя обязанными в силу менталитета представителей нашей цивилизации, народов, населяющих наше большое пространство. Но дальше такая группа, получив грант, автоматически помещается в список включенных в определенную сеть. Если она получила деньги от Сороса, от американского или европейского фонда, значит, по умолчанию она включена в соответствующую сеть. По количеству участников такая неправительственная организация может быть незначительной, но в сетевой войне численность, будь то политическая партия, или армия, теряет значение. Это множество узлов — сотни или даже тысячи групп, которые были взяты на контроль за совершенно небольшие деньги, — представляет собой не что иное, как сеть будущих «цветных» революций. Внимание! Авторские права на книгу "Экстремизм: стратегия противодействия и прокурорский надзор. Монография" (Рук. авт. кол. Агапов П.В.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
