Векторы взаимодействия гражданского общества и современного государства. Монография

Под ред. Сигалова К.Е., Саранчука Ю.М., Селезнёва П.С.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 04.06.2018 ISBN: 9785392283736 Язык: Объем текста: 243 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Гражданское общество и право

Глава 2. Гражданское общество и власть

Глава 3. Гражданское общество и политика

Заключение

Авторский коллектив

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 1.
Гражданское общество и право

§ 1. Правовые свойства гражданского общества

Идея гражданского общества, без сомнения, является одним из ментальных компонентов западной общественной мысли, который цементирует и социально-философскую, и политико-правовую мысль как в ее современном состоянии, так и в истории.

В качестве самостоятельной теория гражданского общества сформировалась в западноевропейской духовной истории сравнительно недавно, в эпоху становления буржуазного общества, но ее «ингредиенты» можно обнаружить и в учениях древних греков и римлян. Сама идея гражданского общества успела обрасти множеством интерпретаций, порой противоположных, но магистральной духовной линией все же является, во-первых, ассоциирование с гражданским обществом совершенно определенных характеристик (а уж как они оцениваются — это другой вопрос); во-вторых, в целом позитивная оценка гражданского состояния общества, а значит, закономерное стремление превратить эту идею в реальность; в-третьих, как следствие, преобладание идеализаций гражданского состояния общества; в-четвертых, ее развитие преимущественно в контексте политической теории.

Задача данного параграфа — исследовать идею гражданского общества в контексте правовой теории, по возможности преодолевая крайности в ее толковании, т. е. и идеализации, и исключительно негативные оценки. Это значит, что нам следует выявить правовые свойства гражданского общества вообще (по крайней мере, в его современной форме) и охарактеризовать его как реальность, а не только как идейную установку.

Методологическими условиями, позволяющими очертить проблему, являются следующие три суждения: 1) гражданское общество по своей природе является правовым феноменом, поэтому вне признания и учета правовых свойств гражданского общества оно как действительность понято в целом быть не может; 2) в своей действительности гражданское общество не представляет собой некое универсальное и однотипное всем обществам образование, а специфично в применении к каждому конкретному обществу, поэтому следует признать множество моделей гражданского общества, как теоретических интерпретаций действительных общественных состояний; 3) отдельные элементы гражданского общества присущи любому обществу, но реальностью гражданское общество становится только при условии их системной связи в действительности.

Решение вопроса о правовых свойствах гражданского общества зависит в первую очередь от того, что мы понимаем под гражданским обществом вообще. Первое, что мы должны при этом сделать, — определить подход к такому пониманию. Единственно верный подход вряд ли существует, возможны разные методологические установки, так или иначе соотносящиеся между собой. Необходим выбор.

Во-первых, возможен расширительный подход, в соответствии с которым любое общество является гражданским; возможен и более строгий подход, в соответствии с которым общество делает гражданским определенная совокупность свойств (признаков), характеризующая некое особенное качественное состояние общества, достигаемое лишь при определенных и далеко не всегда складывающихся условиях. Для нас предпочтительнее второй подход.

Во-вторых, возможен чисто теоретический подход, связанный с определением содержания понятия гражданского общества, и исторический подход, в соответствии с которым следует говорить не о гражданском обществе в его понятии, а только об историко-культурных модификациях такого общества. И тогда, например, нас должны интересовать правовые свойства именно современного гражданского общества и именно российского гражданского общества.

Следует отметить, что эти два методологических подхода не противоречат друг другу, они сочетаемы. Мы будем придерживаться подхода, предполагающего сочетание принципов и особенностей теоретического и историко-культурного анализа. Историко-культурный анализ содержателен, он отражает динамику гражданского общества, тогда как теоретический анализ более консервативен, а потому, в случае, если он начинает преобладать над содержательным анализом, обусловливает инертность взгляда на современное гражданское общество, его понимания в сетке духовно-познавательных координат уже ушедшего времени. По нашему мнению, в сегодняшней отечественной теории гражданского общества в целом преобладает его понимание в контексте свойств классического буржуазного общества XVIII–XIX веков. Ясно, что такую инерцию пора преодолевать.

В-третьих, возможен аксиологический подход, в соответствии с которым гражданское общество предстает как модель позитивного состояния общества, выработанная на основе селекции ценностей, которые это общество позволяет реализовать; или возможен строго социологический подход, в соответствии с которым гражданское общество предстает как действительность, т. е. как внутренне противоречивое явление, имеющие и позитивные, и негативные стороны.

И в данном случае есть третий вариант, основанный на сочетании ценностно-моделирующего и социологического подходов, поскольку в содержании общепризнанных ценностей гражданского общества есть много такого, что требует решать самостоятельную проблему сочетания этих ценностей (иерархии, соответствия, конфликта и т. п.). С нашей точки зрения, оптимален именно такой подход к пониманию гражданского общества. Правовые свойства гражданского общества являются формами проявления свойств гражданского общества, предстают ли они в аксиологической или социологической плоскости.

Итак, методологические предпосылки понимания правовых свойств гражданского общества определены. Следующий вопрос касается природы гражданского общества или, иначе, понятия гражданского общества.

Конечно, гражданское общество можно описать посредством большого множества качеств различного характера. Как известно, чем обстоятельнее, детальнее мы описываем тот или иной феномен, тем ближе это описание к реальности. Вот только приблизимся ли мы к пониманию того, что такое гражданское общество? Законы познания таковы, что, перейдя какой-то количественный рубеж в содержательном наполнении понятия гражданского общества, мы начинаем идти в обратном направлении, т. е. теряем понятие о гражданском обществе. Но если такого понятия нет, тогда не будет и системы координат, которая только и позволяет нам познать природу и сущность гражданского общества. Иными словами, хотим мы того или нет, нам нужно иметь в качестве исходного общее понятие о гражданском обществе, полученное не эмпирическим, а абстрактно-теоретическим путем. Только при таком условии эмпирические характеристики конкретного гражданского общества способны корректировать теоретическое понятие гражданского общества. И только в этом смысле эмпирия — основа теории.

Формируя содержание понятия гражданского общества, мы, конечно, должны прежде всего ограничить его существенными признаками. Но в чем заключен критерий существенности признаков гражданского общества? Этот критерий заключен в противоположности, всегда и везде существующей между гражданским обществом и государством. Если исходить из данного критерия, то каковы в таком случае сущностные признаки общества как гражданского?

Гражданское общество — политически организуемое, структурируемое и существующее общество. Став политически организованным, оно неизбежно порождает государство, «перетекает» в форму государства, т. е. в политически организованное и поддерживаемое правление, устройство и организацию государственной власти. В самом общем виде гражданское общество является динамическим состоянием, закономерно противопоставленным состоянию стабильному, структуре, в качестве которой и существует государство.

Исторически (генетически) государство является продуктом жизни общества как гражданского, но, будучи сформированным, оно неизбежно и сразу перестает быть элементом гражданского общества. Оно — результат отчуждения власти от общества. В факте отчужденности государства как власти заключено условие определенности гражданского общества.

Из сказанного логично вытекает мысль, что позитивная характеристика гражданского общества (понятие о нем) может быть получена посредством негативной характеристики государства, и наоборот.

Но это только одна сторона вопроса. Другая его сторона состоит в том, что любое гражданское общество, как политически организуемое, всегда представляет собой лишь часть общества как социума. Данное утверждение верно не только для исторических форм, но и для современного общества, которое, как известно, в своей огромной массе живет вне политики и втягивается в нее лишь эпизодически (даже если и довольно часто) и случайным образом (под влиянием внешних причин).

В отличие от общества как социума, гражданское общество есть лишь способ организации политической власти, качественно отличный от государственного способа организации власти. Как следствие, логично утверждать, что гражданское общество существует всегда, когда существует государство, в какой бы причудливой форме ни протекала гражданская жизнь.

Далее. Деятельность людей, сообществ, объединений и т. п. в гражданском обществе (как и в социуме вообще) носит самоорганизующийся характер. Однако самой констатации самоорганизующегося характера гражданского общества недостаточно, ибо и государство также обладает таким свойством. Поэтому весь корень вопроса — не в факте самоорганизации, а в ее характере.

Необходимо отметить, что только социум (общности, живущие по типу органичных систем) самоорганизуется по принципу отрицательной обратной связи, тогда как и государство, и гражданское общество самоорганизуются по принципу положительной обратной связи, т. е. без сопротивления извне они способны идти, как говорится, в разнос, самоуничтожаться, поэтому они и не существуют друг без друга.

Механизм самосохранения, защищенности гражданского общества кроется в отчуждении власти и в возможности оппозиции ей. Этот механизм имманентен гражданскому обществу, в отличие от механизма самосохранения государства, внешнего по отношению к нему. И этот механизм — собственность как источник богатства. Поэтому забота государства об общественном благе — всегда лишь форма выражения заботы государства о самом себе. Чем активнее и действеннее механизм собственности, тем ограниченнее возможности государства, тем более оно, как принято считать, правовое, социальное и демократичное.

Следует отметить, что принцип самоорганизации — это то, что роднит гражданское общество и государство, а вот в принципе правовой организации жизни людей гражданское общество и государство качественно различны: в социальном, общественном праве (праве гражданского общества) складывающиеся правовые отношения предшествуют нормам, и, как следствие, правообразование не замкнуто на законотворчестве и нормотворчестве, поэтому система правовых требований носит обусловленный, гетерономный характер; в юридическом праве (праве государства) нормы предшествуют правоотношениям, поэтому система правовых требований может носить самодостаточный (императивный), автономный характер.

Далее. Для понимания природы и сущности как гражданского общества, так и государства важнейшим условием является установление узловой (системообразующей) ценности, вокруг реализации которой в основном структурируются все их элементы и сориентирована вся их деятельность. Разумеется, такая постановка вопроса является довольно абстрактной; в действительности вряд ли можно обнаружить какую-то иерархию ценностей или иное их соотношение в неизменном виде. Однако нахождение некоторых узловых характеристик рассматриваемых общественных образований является важной методологической установкой теоретического и эмпирического анализа.

Как следствие указания на органичную взаимосвязанность гражданского общества и государства, можно исходить из того, что их объединяет одна и та же узловая ценность — собственность, предстающая в характеристике общества как политико-экономический феномен. Фундаментальные различия, однако, обнаруживаются в предмете собственности. Если главным ее предметом являются средства производства, материальные ценности, способные обеспечивать самостоятельность собственника, тогда мы имеем дело с классическим гражданским обществом западного типа; если главным ее предметом является власть, тогда мы имеем дело с формально определенным гражданским обществом, реально порождающим (из себя выделяющим) лишь государство, а не экономические отношения собственности.

Собственность в чисто экономическом смысле — это идеал гражданского общества — никогда и нигде не существовала. Она возможна в качестве опорного механизма гражданского общества только при наличии целого ряда условий самого различного плана, начиная, конечно, с чисто экономических, но кончая нравственными и религиозными. Собственник — человек, пребывающий в гражданском состоянии, в самом широком смысле этого слова, а не просто являющийся владельцем средств производства или организатором дела. Собственник — политически связанный человек; он единственно по-настоящему заинтересован в государстве крепком, властном, рациональном, и уж потом — в демократическом, социальном и пр. государстве.

Собственность как политический феномен, собственность на власть, на аппарат, на право, цементирует государство, делает его суверенным по отношению к обществу.

Поэтому гражданское общество настолько реально, насколько значима и относительно самостоятельна (самодостаточна) частная собственность на средства производства, насколько к ней привязан государственный интерес; и оно настолько формально, насколько собственность на средства производства условна и зависима от государственного интереса.

Теперь перейдем к выяснению того, что делает гражданское общество правовым. Выделим несколько характеристик гражданского общества, в своей совокупности определяющих ответ на поставленный вопрос.

1) Как было сказано, политически организованное гражданское общество воплощается в государстве, становится им, отчуждается в него, принципиально отличается от него как политическая структура. Имманентным же для структуры гражданского общества является то, что оно организовано правовым образом; правоорганизованное гражданское общество не воплощается в государстве и не отчуждается от него. Государство есть результат массы субординаций, в силу чего его право оказывается системой принуждений; гражданское общество есть результат массы координаций, в силу чего его право является системой соглашений.

Правовое государство есть фантазия гражданского общества, обретшего самостоятельность и самодостаточность; право — не сущностная характеристика государства, и оно не меняет социально-политической сущности государства.

2) Правовым гражданское общество делает независимость от государства и зависимость от общества (как социума). Общество не может быть независимым от государства; оно эту независимость может обрести только в качестве гражданского. Но независимость гражданского общества может быть лишь обратной стороной зависимости государства от него. Однако здесь возникает одна проблема.

В современном мире суверенитет государства среди множества других государств, возможно, и претерпевает существенные изменения, становится ограниченным и не столь определяющим свойством государства, как раньше, но, на наш взгляд, так называемый внутренний суверенитет государства вряд ли ослабевает или меняется, поскольку именно он задает современному государству определенность. Но если государство суверенно по отношению к обществу, то может ли быть гражданское общество независимым, самостоятельным от государства? Или здесь независимость имеет какое-то особенное значение?

В своей сущности гражданское общество всегда есть лишь определенная форма зависимости от государства. Эта форма зависимости, как ни парадоксально это звучит, состоит в свободе в пределах, определенных, установленных, узаконенных, поддержанных государством. Степень рациональности, целесообразности и индифферентности к ориентации на власть и определяют степень независимости, самостоятельности гражданского общества. Степень рациональности отношения государства к гражданскому обществу определена тем, насколько посредством гражданского общества может быть реализована установка на общественное благо, демократию, право и пр.

Гражданское общество независимо настолько, насколько государство терпимо к этой независимости. Это означает, что право гражданского общества всегда оказывается вторичным по отношению к праву государства.

Но независимость гражданского общества в правовом смысле (как правовой структуры и правовой культуры) состоит в способности противостоять произволу государства. Государственное законодательство, конечно, способно ограждать от произвола разового, ситуативного, но оно воспроизводит произвол основательный, стабильный, как реализацию властного интереса, как сущность государства. «Дискреционная власть позволяет государству заставлять подданных делать то, что хочет оно, а не то, чего хотят они. Оно осуществляет это, забирая их собственность и свободу», т. е. дискредитирует главные ценности гражданского общества. Поэтому право гражданского общества имеет двоякое назначение: в первую очередь — противостоять произволу государства и только затем — обеспечивать самоорганизацию посредством координации.

С понятием произвола, в том числе и в применении к государству, чаще всего ассоциируются действия с очевидным негативным, морально осуждаемым значением, с иррационально-волевыми, неадекватными социальным задачам импульсами. Однако произвол с полным основанием можно отнести к понятиям, отражающим определенные свойства права, а вовсе не его отсутствие. Если самый глубинный смысл права в любой его форме состоит во внешних ограничениях свободы, то право, порождаемое и поддерживаемое государством и неразрывно связанное с его внутренним суверенитетом, не может не быть произволом, т. е. определено свободой, имеющей ограничение внутреннее, предстающее в самых разнообразных формах — целесообразности, рациональности, полезности, общественного блага, безопасности и т. п. Это политически насыщенное право, реализуемое посредством правовых механизмов.

Таким образом, правовым гражданское общество является потому, что его сущностной характеристикой является направленность на ограничение государства (насколько это в силах самого общества и насколько это — в пределах дозволенности государством) посредством настаивания на конкретных социальных положениях, состояниях как прав и отстаивания их.

3) Известно, что традицию западного права первоначально определили права городов как их вольности, т. е. непроходимые границы для вмешательства в их жизнь со стороны тех, кто являлся носителем и олицетворением государственной власти. Не нужно много доказывать, что именно деятельность городского, а не сельского населения являлась питательной основой государственной власти, ее силы и богатства, и именно поэтому понятно и естественно стремление государства подчинить себе города, прежде всего нейтрализовав их право.

Как следствие этих процессов, и в политическом, и в правовом смысле гражданское общество оппозиционно по отношению к государству. Формы оппозиционности, конечно, весьма разнообразны, начиная с открытой политической борьбы, которая может привести даже к революционным изменениям, и кончая, например, процессами культурного плана, создающими, так сказать, параллельную публичной реальность, именуемую повседневностью частной жизни.

Оппозиционность гражданского общества проистекает из его классового (или стратифицированного) характера. Гражданское общество представляет собой, пользуясь марксистским словоупотреблением, самостоятельное противоречие между богатством и бедностью, трудом и капиталом. В этом противоречии государство выступает в качестве своеобразного арбитра, упорядочивая его как конфликт, договор и пр.

Но для государства и организатор производства (капиталист), и наемный работник — одинаково трудящиеся. Государство является эксплуататором и тех, и других, облекая эту эксплуатацию в законы, налоги, миграцию и многие другие формы.

Важно отметить, что базовые целевые установки гражданского общества и государства одинаковы по своей сути, хотя и реализуются в разных направлениях: как деятельность государства направлена на завладение гражданским обществом, использование его, так и деятельность гражданского общества связана с завладением (использованием) государства. Установки, как видно, взаимопротиворечивые и нуждающиеся в какой-нибудь форме хотя бы внешнего примирения.

Вследствие оппозиционности, как сущностной характеристики гражданского общества, «развитие западного права происходит благодаря критическому импульсу». По отношению к государственному праву источником этого импульса является гражданское общество.

Эта взаимная оппозиционность в правовом аспекте проявляется как качественное различие юридического (государственного, намеренного, узаконенного) права и права общественного (негосударственного, стихийного, скрепляемого практикой). В диалектике борьбы (оппозиционности) гражданское общество, сталкиваясь с произволом государства, порождает способ взаимоограничения, примирения, воплощающийся в своеобразном гибриде — правовом государстве.

Существует и еще один правовой аспект, характеризующий взаимную оппозиционность государства и гражданского общества. Он довольно четко отражен в следующей фразе: «Подчинение государства закону, даже созданному им самим, странным образом считалось достаточным для того, чтобы обезвредить его тиранический потенциал. Только после опыта якобинской диктатуры политические теоретики калибра Гумбольдта, Гизо и Дж. С. Милля начали размышлять о том, не может ли хитроумное государство создавать для себя законы, которым оно могло бы без опаски подчиняться, сохраняя при этом способность отдавать предпочтение собственным целям перед целями отдельных граждан».

4) Гражданское общество в качестве правовой основы имеет субъективные права, поскольку оно в отношении с государством предстает как возможность права, а эта возможность а) не отделена в каждом отдельном случае от субъекта права, б) не отчуждена от него, не противопоставлена ему как норма и в) мера возможного в деятельности и отношениях определена не правом государства, а самим обществом, причем, в той правовой форме, которая является господствующей в нем и имманентной ему. Возможность права в гражданском обществе предстает как свобода; возможность права в контексте права государства предстает как дозволение. Поэтому в рамках гражданского общества права людей являются неотчуждаемыми, а в рамках государства — предоставляемыми.

Государство в отношении с гражданским обществом предстает как действительность права, как объективное право, как границы, пределы действительности гражданского общества и, в конечном счете, как снятие права гражданского общества.

Право гражданского общества, в отличие от государственного, — самоорганизующееся. Эта форма права является доминантой правового регулирования в гражданском обществе. Авторитарное (государственное, юридическое, формальное) право несовместимо с гражданским обществом, равно как социальное (общественное) право — с государством установленным правом.

5) Правовым гражданское общество становится вследствие того, что источником его самовоспроизводства являются правоотношения, в отличие от политических отношений, являющихся источником воспроизводства государства и зависимости (подчиненности) от него гражданского общества. Сами правоотношения, формирующиеся в рамках гражданского общества, имеют своим источником, как уже было сказано, массовую практику, значимую для становления и поддержания прав отдельных субъектов гражданского общества.

6) Специфика гражданского общества как культурного феномена (и с правовой точки зрения) яснее всего отражена в логике гражданско-правового мышления.

Для того чтобы лучше понять, о чем идет речь, необходимо обратить внимание на омонимию словосочетания «гражданское право»: оно является как обозначением отрасли юридического права, так и обозначением основной (наиболее значимой) негосударственной формы организации жизни гражданского общества. Конечно, в ряде базовых, в основе своей формальных, компонентах данные две формы действительного права совпадают, но по ряду принципиальных, содержательно насыщенных и социально ориентированных свойств эти формы существенно различны и являются своеобразным отражением указанной выше взаимной оппозиционности государства и гражданского общества. Именно это существенное различие является наиболее важным для характеристики гражданского общества в правовом аспекте.

Развитое гражданское общество невозможно вне развитости и активного функционирования гражданско-правового мышления, и наоборот. Более того, именно реальность (если не господство) логики (принципов, стиля) гражданско-правового мышления является главным свидетельством самостоятельности и значимости гражданской жизни в обществе.

Рассмотрим вкратце и, главным образом, в сопоставлении различные признаки гражданского права в обоих указанных смыслах, отраженные в логике гражданско-правового мышления.

Во-первых, гражданско-правовое мышление построено на основе принципа «горизонтальности» правоотношений, из чего следуют: а) конкретное равенство участников правоотношения, б) реальная возможность взаимного корреспондирования прав и обязанностей участников правоотношений, в) третейский (арбитражный) характер «присутствия» закона в конкретном правоотношении.

Данная характеристика присуща как гражданскому праву, так и праву гражданского общества, прежде всего в силу ее формальности.

Во-вторых, гражданско-правовое мышление исходит из самостоятельности и значимости частного интереса, непосредственно реализующегося (и осознающегося) как интерес индивидуальный (личный). При этом общий интерес — общественное благо — представляет собой в рамках данной логики лишь фоновую цель, конечный результат, достигаемый в силу обстоятельств и факторов объективного характера, а не посредством организации, регулирования, требований и пр. В политико-экономической литературе механизм реализации частного интереса, воплощающий принцип капиталистического общества, оценивается как основное условие благосостояния общества. В этом состоит существо право гражданского общества.

В противоположность этому, в гражданском праве (фактически, а не установочно) самостоятелен и значим прежде всего общий интерес, с позиции которого только и возможна оценка состоятельности (законности и правомерности) любого конкретного правоотношения. Частный интерес — а без него все-таки гражданско-правовое отношение невозможно — носит фоновый характер, выступает лишь средством «запускания в действие» конкретного правоотношения.

В-третьих, в основу действия права гражданского общества — и суждений по логике гражданско-правового мышления — положен принцип индивидуальности (правовая мера деяния определена размером личности) и принцип ситуативности (единичности, особенности отдельной ситуации). При таких условиях правовое мышление не может быть не содержательным.

В противоположность этому, в основу действия гражданского права — и суждений по логике юридического мышления — положен принцип общности (правовая мера деяния равна для всех) и типичности (сходности отдельных ситуаций). При таких условиях правовое мышление не может быть не формальным.

Как известно, в сфере действия гражданского права (и права гражданского общества — тем более) допустима аналогия права. Вследствие сказанного о принципах действия права, сама эта аналогия имеет различные смыслы в рамках гражданского права и права гражданского общества. Так, в праве гражданского общества аналогия права понимается как аналогия в норме-принципе, т. е. норме формально не определенной, имеющей установочный характер, содержательно насыщенной, идейно-нравственно сориентированной. В противоположность этому, в гражданском праве аналогия права понимается как аналогия в норме-правиле, т. е. норме формально определенной, имеющей упорядочивающий характер, содержательно ограниченной, выведенной за пределы идейно-нравственных предпочтений.

В-четвертых, аксиомой гражданско-правового мышления о значимых (в правовом смысле) отношениях между людьми является их — людей, а не отношений — добровольность, т. е. не просто невынужденность, свободность, а проявление воли совершенно определенного характера — доброй воли, т. е. воли нравственно понятной, направленной на благо, на общественную пользу и т. д. Именно предположение доброй воли нормальных, разумных участников гражданских правоотношений объясняет и характер ответственности, и презумпцию виновности в процессе, и строй гражданско-правовых норм.

В-пятых, и право гражданского общества, и гражданское право опираются на договорный характер отношений, т. е. объективно связаны с ориентацией на другого, с учетом его интересов как его прав. Данный аспект характеристики гражданско-правовой сферы весьма обстоятельно описан в юридической теории, поэтому к сказанному добавим следующее.

Договор как гражданско-правовой феномен представляет собой лишь исходный, пусковой механизм правоотношений. Будучи приведенным в действие, он может реализоваться по-разному, в том числе и под принуждением. Договор, как правило, порождает борьбу интересов в постоянно меняющейся ситуации, он — источник борьбы, конфликтов. В силу этого гражданское право формируется и развивается именно как наиболее рациональная реакция общества на объективную конфликтность договора. Причем, чем более договоры подпадают под действие гражданского права, тем более определенными, детализированными, «проговоренными» и профессионализированными они становятся и тем более важным оказывается в них присутствие государства в качестве арбитра. Как следствие, логика гражданско-правового мышления постепенно уходит из сферы действия гражданского права. Не случайно многие зарубежные и отечественные мыслители говорят о постепенном переходе гражданско-правовых отношений от договорных к статусным.

В противоположность указанной логике, свойственным рассматриваемой сфере жизни общества способом сохранения договорного характера правоотношений и ограничения их конфликтности является консенсуальность, выстроенная на целесообразности, авторитете (репутации) и доверии.

В-шестых, правоотношения в гражданском обществе спорны по своей природе, пока не сомнительны. Их спорность преодолевается (разрешается, устраняется) на игровой основе (искусственно, с помощью системы условных, произвольно установленных правил), без обязательной апелляции к закону, суду, к справедливости. В противоположность этому, отношения в рамках гражданского права спорны, когда сомнительны. Но сомнительность ведет к несостоятельности отношения, а потому спорность преодолевается посредством апелляции к закону, суду, справедливости. Тем самым неизбежно и постепенно происходит огосударствление реализации гражданских правоотношений.

В-седьмых, право гражданского общества и гражданское право опираются на разные источники действительности и состоятельности правоотношений. Первое имеет источник в правонастоянии, т. е. в мере индивидуального усилия по реализации притязания как права, вызванного как внутренней насущностью конкретного притязания, так и трудностями в достижении его признания другими субъектами, противостоянием притязаний других субъектов. Здесь область свободы отдельного субъекта определена главным образом степенью необходимости тех или иных условий и средств социальной жизни человека, а потому оказывается источником гражданственности.

Второе имеет источник в праводозволении, т. е. в определенной государством (конечно, в случае с гражданско-правовыми отношениями, от имени общества) области проявления носителем частного интереса своей свободы в предъявлении и реализации конкретных прав. Здесь область свободы отдельного субъекта случайна для него, а потому оказывается источником оппозиционного правосознания.

В-восьмых, право гражданского общества и гражданское право принципиально различаются по основным оценочным модальностям и их направленности.

Для логики мышления в рамках права гражданского общества характерны такие модусы, как правоумаление (придание конкретному правопритязанию, своему или чужому, недостаточной значимости, незначительности, неважности, несущественности, что, с одной стороны, побуждается не только негативными, но и позитивными мотивами и, с другой стороны, имеет не только негативные, но и позитивные последствия), правопосягание (стремление реализовать свое право за счет права другого, в том числе и за счет пренебрежения правом другого, а также пренебрежение сложившейся в обществе системой реализации прав) и правонасущность (опора на внутреннюю меру субъективного права, на самооценку притязания как права). В любом случае это — характеристики самого человека как субъекта права, его активности в образующихся и существующих правоотношениях.

Для логики мышления в рамках гражданского права характерны такие модусы, как правомерность и неправомерность. Понимать ли их в узком смысле, как формальное соответствие или несоответствие деяний и отношений существующим нормам, или в широком смысле, как соответствие или несоответствие праву по его содержанию и сущности, — в любом случае это внешняя мера субъективного права, а именно — право объективное. Здесь люди (гражданине) как субъекты права и их деяния выступают преимущественно как объекты оценки. Тем самым определяющим является механизм отчуждения права человека в нормативный строй действующего права, со всеми вытекающими из характера действия механизма отчуждения последствиями как для отдельного человека, так и для гражданского общества в целом.

В-девятых, логику гражданско-правового мышления непосредственно отражает его базовая презумпция. В этом компоненте право гражданского общества и гражданское право также существенно различаются.

Право гражданского общества опирается на презумпцию ответственности в позитивном смысле, моментами которой выступают вменяемость, как способность воспринимать (выдерживать) требования определенного уровня, и гражданственность, как способность желать, стремиться к реализации требований определенного уровня. Ответственностью участника гражданских правоотношений определена их целесообразность, реальность и последовательность.

В противоположность этому, гражданское право опирается на презумпцию виновности, т. е. потенциальной ответственности в негативном смысле, что, в сущности, сближает гражданское право с уголовным по типу реакции на сомнительность правоотношения, придает частным отношениям фактически публичный характер; гражданское право становится правом государства. Не случайно дух администрирования постепенно завладевает гражданско-правовыми отношениями; законность торжествует над правомерностью.

В-десятых, право гражданского общества и гражданское право различны в характере реакции на нарушения.

В первом случае внимание обращено преимущественно на нарушение самого правоотношения вследствие посягания, умаления, непредусмотрительности (нечаянности, ненамеренности), рискованности или обмана. Правовой реакцией на несостоятельное правоотношение является «возвращение» его в исходное состояние (условие, намерение) для возобновления. Обман как крайность, граничащая с преступлением, предосудителен, но не фатален для обманщика по последствиям для существа его гражданских правоотношений.

Во втором случае внимание обращено в первую очередь на нарушение норм и правил (на правонарушение), намеренное или ненамеренное. Правовой реакцией на несостоятельное правоотношение является привлечение к ответственности как к неблагоприятным для нарушителя последствиям допустимым в области гражданского права. Обман является преступлением, он судим и фатален для обманщика.

Под ред. Сигалова К.Е., Саранчука Ю.М., Селезнёва П.С. Векторы взаимодействия гражданского общества и современного государства. Монография

Под ред. Сигалова К.Е., Саранчука Ю.М., Селезнёва П.С. Векторы взаимодействия гражданского общества и современного государства. Монография

Авторы коллективной монографии предлагают читателям оригинальный взгляд на теорию гражданского общества, его становление и развитие в комплексе многих современных проблем и вызовов, рассматривают взаимоотношения государства и гражданского общества, значение гражданского общества в современном мире, специфику права гражданского общества, роль гражданского общества в России и на Западе, а также то, как и каким образом в условиях глобальных изменений и кризисных явлений современности функционируют различные институты гражданского общества; как гражданское общество способствует экономической и политической безопасности государства, его стабильности и национальной идентичности.<br /> Книга предназначена для преподавателей, научных сотрудников, работников государственного и муниципального управления, аспирантов, студентов и всех интересующихся данной проблемой.

Внимание! Авторские права на книгу "Векторы взаимодействия гражданского общества и современного государства. Монография" (Под ред. Сигалова К.Е., Саранчука Ю.М., Селезнёва П.С.) охраняются законодательством!