Юридическая Под ред. Россинской Е.Р., Галяшиной Е.И. Судебная экспертология: история и современность (научная школа, экспертная практика, компетентностный подход)

Судебная экспертология: история и современность (научная школа, экспертная практика, компетентностный подход)

Возрастное ограничение: 0+
Жанр: Юридическая
Издательство: Проспект
Дата размещения: 27.02.2017
ISBN: 9785392239962
Язык:
Объем текста: 282 стр.
Формат:
epub

Оглавление

Глава 1. Генезис института судебной экспертизы в России

Глава 2. Современная экспертология — научный фундамент экспертной практики и подготовки экспертов

Глава 3. Методология судебной экспертизы

Глава 4. Роды (виды) экспертиз, развиваемые научной школой судебной экспертологии под руководством профессора Е.Р.Россинской



Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу



Глава 4.
Роды (виды) экспертиз, развиваемые научной школой судебной экспертологии под руководством профессора Е. Р. Россинской


§ 1. Судебные речеведческие экспертизы


Предметная область экспертной деятельности в судопроизводстве неразрывно связана с установлением фактов и обстоятельств, имеющих значение доказательств. К числу таковых относятся доказательства, формируемые на основе речевой коммуникации. Феномен криминогенных речевых актов и конфликтной коммуникации в аспекте судебно-экспертной деятельности исследуется сравнительно недавно, если иметь в виду охват проблемы с позиций антропоцентризма.


Интеграция языка и права, воплощенная в судебно-экспертной практике, смещение фокуса подготовки экспертов в сторону междисциплинарности, развитие под руководством профессора Россинской Елены Рафаиловны научной школы экспертологии на кафедре судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) позволили выделить в классификации судебных экспертиз особый класс речеведческих экспертиз и внедрить в учебный процесс новую специализацию «Речеведческие экспертизы», базирующуюся на концепции интердисциплинарной отрасли научного знания, именуемой «судебное речеведение».


Создавая прочный научный фундамент исследования продуктов речевой деятельности, судебное речеведение стало питательной средой для интегративного применения в судопроизводстве знаний о следах (продуктах) речевой деятельности. Следы речевой деятельности человека, зафиксированные на материальном носителе в разнообразной форме (рукописной, машинописной, электронной, звучащей), вовлекаются в сферу судопроизводства, где они приобретают статус доказательств.


С точки зрения доказательственной информации интерес представляет не только содержательная сторона (сведения, содержащиеся в тексте/высказывании), имеющая значение для правильного разрешения дела, но и формальная сторона, отражающая языковую, функционально-стилистическую, индивидуально-речевую характеристику текста/высказывания.


Судебное речеведение как направление интердисциплинарных знаний о процессе речепроизводства и речевосприятия, продуктах речевой деятельности, речевых следах сформировалось благодаря синтезу пограничных знаний, смежных с прикладным речеведением, лингвистикой, психологией, речевой акустикой, компьютерными и информационными технологиями. При этом нельзя говорить о простом суммировании знаний, поскольку только их сплав с опорой на твердый фундамент криминалистики и судебной экспертологии позволяет достичь качественно новых результатов всестороннего познания свойств изучаемого речевого объекта.


Образно говоря, судебное речеведение — это современный кентавр, фундамент которого составляет судебная экспертология, а надстройка сформирована из прикладного речеведения и современной лингвистики.


В научной парадигме судебное речеведение — это синтетическая область знаний о речевой деятельности человека как единой основы судебно-экспертного исследования устных и письменных произведений речи (почерковедческой, автороведческой, лингвистической, фоноскопической экспертизы звучащей речи).


Специальные знания в области судебного речеведения составляют научную основу экспертного исследования речевых следов (продуктов) речевой деятельности человека в судопроизводстве, где речевед может выступать в процессуальном статусе эксперта или специалиста.


Профессиональные компетенции эксперта-речеведа охватывают широкий спектр знаний, навыков и умений. Он должен обладать способностью в профессиональной деятельности применять методики экспертиз и исследований речи, зафиксированной на любом материальном носителе в любой форме (рукописной, машинописной, электронной, звучащей); при участии в процессуальных и непроцессуальных действиях применять методы и средства речеведческих экспертиз в целях обнаружения, фиксации, изъятия и предварительного исследования объектов — речевых произведений — для установления фактических данных (обстоятельств дела) в гражданском, административном, уголовном судопроизводстве; оказывать методическую помощь субъектам правоприменительной деятельности по вопросам назначения и производства речеведческих экспертиз и консультации по современным возможностям исследования речевых произведений, вовлекаемых в сферу судопроизводства в качестве документов, вещественных доказательств, а также иных материалов дела.


Задачи судебного речеведения — исследование речевого поведения индивида и продуктов его речевой деятельности с формальной и содержательной стороны с целью установления фактов, имеющих значение доказательств.


Объекты судебного речеведения — следы (продукты) речевой деятельности человека, в качестве которых выступают речевые произведения, зафиксированные на материальном носителе, вовлекаемые в сферу судопроизводства.


Речевые следы, продукты речевой деятельности могут быть объектами разных судебных экспертиз, отличающихся по предмету, целям и задачам, но составляющих один класс судебных речеведческих экспертиз, объединяемых по признаку использования специальных речеведческих знаний.


Выделение судебных речеведческих экспертиз в отдельный класс впервые было использовано при определении специализации в процессе обучения экспертов, что изначально было продиктовано необходимостью подготовки в рамках высшего профессионального образования экспертов, обладающих двойной компетенцией: в области судебной экспертологии и судебного речеведения.


Важно подчеркнуть, что выпускающей кафедрой для дипломированных специалистов по судебным речеведческим экспертизам в рамках высшего профессионального образования с 2005 г. по настоящее время является кафедра судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). Подготовка квалификационных выпускников осуществляется в соответствии с государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования ФГОС ВПО в соответствии с требованиями ФГОС ВПО по направлению подготовки 40.05.03 «Судебная экспертиза» (квалификация «специалист») по специализации «Речеведческие экспертизы». Специализация «Речеведческие экспертизы» в рамках специальности «Судебная экспертиза» выбрана не случайно, а после проведения масштабных научных изысканий, позволивших осуществлять комплексную подготовку экспертов с опорой на концепцию теории судебного речеведения.


В класс речеведческих экспертиз сведены роды судебных экспертиз, для которых речевая деятельность выступает в качестве общего объекта, и разработаны частные экспертные теории, методики экспертного исследования продуктов речевой деятельности, экспертные технологии, определяющие общие, профессиональные и специальные профессиональные компетенции эксперта. В соответствии с этими требованиями определен перечень изучаемых дисциплин, необходимых для формирования компетенций, и разработаны специальные оценочные средства, позволяющие контролировать уровень их освоения. К числу речеведческих экспертиз относятся, в частности, судебная автороведческая экспертиза и судебная лингвистическая экспертиза. Примыкает к речеведческим экспертизам фоноскопическая/фонографическая экспертиза звучащей речи. Замечу, что в качестве отдельной экспертной специальности в рамках подготовки судебных экспертов-фонографистов в ряде ведомств выделена специальность «Комплексное исследование устной речи».


Речеведческие экспертизы объединяет общность исследуемых объектов — следов речевой деятельности с признаками правонарушений, а также разнообразных продуктов речевой деятельности, в отношении которых возникают споры и конфликты. Общим является и комплекс специальных речеведческих знаний, необходимых для производства экспертизы, детерминируемый перечнем решаемых задач и языковой природой исследуемых объектов. Накопленные в судебном речеведении знания позволяют с позиций судебной экспертологии в интеграции с теорией распознавания образов расширить существующие теории экспертной идентификации и диагностики личности по функционально-динамическим навыкам устной речи (в фоноскопической /фонографической экспертизе) и по признакам письменно-речевых навыков в автороведческой экспертизе. Особенно динамично развивается лингвистическая экспертиза, в рамках родовидовой классификации которой образуются новые виды и подвиды (нейминговая экспертиза, экспертизы результатов интеллектуальной деятельности, экспертиза рекламного текста, экспертизы материалов диффамационной, экстремисткой направленности, агитационных и пропагандистских материалов, нормативных правовых актов и т. п.).


В целях совершенствования и оптимизации, унификации научно-методических подходов к экспертным специализациям и экспертной практике, с учетом требований времени по модернизации законодательства, представляется целесообразным переосмыслить «зоны ответственности» экспертных специализаций, методов и методик, разработанных и используемых в практике различных речеведческих экспертиз с опорой на разработанные в судебном речеведении единые научно-методические подходы.


Как научная парадигма судебное речеведение обладает определенной спецификой, принципиально отличаясь от других прикладных отраслей научного знания о речи следующими позициями:


— специальные знания в области судебного речеведения составляют основание для их процессуального использования в судопроизводстве;


— судебная экспертиза следов (продуктов) речевой деятельности осуществляется в целях установления языковых фактов, имеющих значение доказательств;


— заключение эксперта, составленное по результатам исследования речевого следа (продукта речевой деятельности), должно быть объективным, научно обоснованным, верифицируемым, а примененные речевые и лингвистические технологии и методы — валидными;


— экспертные технологии, применяемые в ходе исследования речевых следов, должны быть общепринятыми, воспроизводимыми, а методики — апробированными.


Судебное речеведение как прикладная отрасль научного знания возникла и развивалась под воздействием объективных тенденций и закономерностей совершенствования научно-теоретического знания в ответ на потребности практики. Однако успех становления судебного речеведения как предметной науки во многом был обусловлен теми естественно-научными предпосылками, которые по крупицам формировались, собирались и оттачивались в результате многолетних экспериментальных речеведческих исследований, выкристаллизовывались из обобщения практики производства судебных фоноскопических, автороведческих, лингвистических экспертиз.


Новые вызовы времени настоятельно требуют развития теории и практики судебного речеведения, перевода экспертно-речевых технологий на качественно новый уровень с учетом современного развития науки и техники. Совершенствование научно-методического обеспечения речеведческих экспертиз — важный источник повышения их качества. Разработка новых экспертных технологий, унификация и стандартизация существующих научно-методических подходов к решению задач речеведческих экспертиз позволит повысить эффективность экспертного исследования речевых произведений с целью установления фактов, имеющих значение доказательств, на основе комплекса интегрированных специальных знаний в области судебного речеведения.


§ 2. Нейминговая экспертиза


Одна из насущных задач судебной экспертологии — разработка частных теорий отдельных родов и видов судебных экспертиз. В русле теоретических и методических подходов к экспертной деятельности, выработанных школой судебной экспертологии под руководством Е. Р. Россинской, на кафедре судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина проводится изучение закономерностей возникновения, формирования и развития классов, родов и видов судебных экспертиз. Нейминговая экспертиза относится к компетенции экспертов-речеведов, ее сущность, правовое обеспечение, место среди речеведческих экспертиз, объекты, особенности назначения и производства впервые были определены в монографии доцента Т. П. Соколовой под редакцией профессора Е. И. Галяшиной. Актуальность разработки нейминговой экспертизы определяется необходимостью правовой защиты личного имени гражданина, авторского имени или псевдонима, неймов как интеллектуальной собственности.


К объективным предпосылкам возникновения нейминговой экспертизы следует отнести развитие теории судебной экспертологии (Е. Р. Россинская, А. М. Зинин, Е. И. Галяшина и др.), разработку концепции судебного речеведения, появление нового рода речеведческих экспертиз — судебной лингвистической экспертизы, развитие теории ономастики как проявление качественного и количественного видоизменения знаний, определяющих компетенцию нового рода экспертизы; судебную практику по делам, связанным с исследованием неймов.


Концепция судебного речеведения была разработана Е. И. Галяшиной, в диссертационном исследовании которой были впервые определены методология, цели и задачи, предмет и объекты судебно-экспертного исследования устной и письменной речи в аспекте собирания доказательственно-релевантной информации, а также сформулированы требования к исследуемым объектам и пределам компетенции эксперта-речеведа. В этом основополагающем труде Е. И. Галяшиной было определено и место в классификации судебных экспертиз нового рода — судебной лингвистической экспертизы, ее соотношение с возникшими ранее автороведческой, почерковедческой, фоноскопической.


Профессор Е. И. Галяшина обобщила выработанные к началу XXI в. теоретические положения и эмпирические знания и определила предмет, объект, цели и задачи нового рода судебной экспертизы, ее место в общей классификации судебных экспертиз. Однако разработка методологии, научно-методического обеспечения нового рода экспертизы потребовала больших усилий со стороны ученых-филологов и практикующих экспертов-речеведов.


С включением термина «судебная лингвистическая экспертиза» в перечни родов (видов) судебных экспертиз данное название рода экспертизы стало общепринятым. Однако достигнутый на период начала XXI в. консенсус не снял противоречий между учеными-филологами, развивающими теорию лингвистической экспертизы (не судебной!), экспертами-речеведами, разрабатывающими типовые методики проведения судебной лингвистической экспертизы, и правоприменителями, которые часто не могут определить, какую именно лингвистическую экспертизу назначать и какие вопросы ставить перед экспертами. В связи с этим особую практическую значимость приобрела «Настольная книга судьи. Судебная экспертиза» Е. Р. Россинской и Е. И. Галяшиной, где, в частности, четко сформулированы задачи лингвистической экспертизы применительно к разным категориям дел.


В настоящее время судебная лингвистическая экспертиза вступила в новый этап формирования и развития. Однако это не возвращение на двадцать лет назад, как следует, например, из статьи Т. В. Будко, где говорится о том, что в настоящее время происходит формирование нового направления — экспертной лингвистики, предмет которой составляют условия и закономерности формирования, развития, изменения и реализации языковых и интеллектуальных навыков человека, а также основанная на познании этих закономерностей разработка методов исследования речевых сообщений для решения задач экспертного сопровождения различных видов деятельности. Данное направление уже прошло необходимые этапы развития и сформировалось как отрасль научного знания — судебное речеведение.


Сущность нового этапа развития судебной лингвистической экспертизы выявляется на основе закономерностей судебной экспертологии, сформулированных Е. Р. Россинской в программной статье «Генезис и проблемы развития новых родов и видов судебных экспертиз». Мы считаем, что в настоящее время идет процесс укрупнения рода судебной лингвистической экспертизы в отдельный класс в связи с появлением новых объектов (например, контент сайта в Интернете, СМС-сообщения, урбанонимы, доменные имена и др.), а также в связи с видоизменением существующих объектов (например, традиционный письменный текст трансформировался в особый континуум Интернета, в особый дискурс социальных сетей). Таким образом, объекты современной судебной лингвистической экспертизы разнообразны, специфичны, требуют разных методических подходов к их экспертному исследованию.


В связи с этим нельзя не вспомнить, что еще на этапе утверждения термина «судебная лингвистическая экспертиза» Е. И. Галяшина отмечала несоответствие этого названия «по методам» принятому в юриспруденции и общей теории судебной экспертизы принципу наименования экспертизы по исследуемым объектам. Здесь можно усмотреть проявление закономерности, сформулированной в судебной экспертологии Е. Р. Россинской: «…пока экспертиза только формируется, и родового деления нет, она именуется по названию той науки, откуда черпается основная часть специальных знаний». На самом деле, по справедливому замечанию Е. И. Галяшиной, не может быть какой-то особой, судебной лингвистики или судебной филологии, но интеграция и дифференциация специальных знаний в перспективе может привести к формированию единой «судебной экспертизы текста». На «собирательность» термина «судебная лингвистическая экспертиза» Е. И. Галяшина указывает и в более поздних работах. Развивая это положение, сегодня, на наш взгляд, следует говорить о судебной лингвистической экспертизе именно как о классе, наиболее динамичной, изменяющейся категории, а родовое деление класса судебной лингвистической экспертизы находится на стадии формирования. Первым выделился род судебной лингвистической экспертизы текста, в котором на сегодняшнем этапе развития постепенно обосабливаются отдельные виды, связанные с особенностями объектов (тексты разных жанров и структуры): судебная лингвистическая экспертиза текстов экстремистской направленности, судебная лингвистическая экспертиза рекламных текстов, судебная лингвистическая экспертиза официально-деловой документации, судебная лингвистическая экспертиза агитационных материалов и многие другие. Например, формулировка приказа ФСБ России 2011 г. свидетельствует о необходимости выделения судебной лингвистической экспертизы текстов экстремистской направленности в отдельный вид: в экспертных подразделениях органов ФСБ среди речеведческих экспертиз указана лингвистическая экспертиза (лингвистические исследования), а также сформулированы задачи, решаемые лингвистической экспертизой: «интерпретация смысла высказываний и их лингвистическая квалификация, в частности, выявление в текстах высказываний экстремистской направленности».


Нейминговая экспертиза представляет собой особый род, сформировавшийся внутри класса лингвистических экспертиз в соответствии с особенностями объектов (неймов), кругом решаемых задач и характером используемых специальных знаний.


Многие филологи и эксперты признают, что товарные знаки (добавим — как и другие неймы) представляют собой особый вид речевых продуктов. Анализ судебно-экспертной практики свидетельствует о том, что фактически судебная лингвистическая экспертиза товарных знаков и других словесных обозначений средств индивидуализации отмежевалась от лингвистической экспертизы текста. При этом употребляемое в некоторых экспертных учреждениях название нового вида — лингвистическая экспертиза наименований — не отражает всех специфических разнородных объектов исследования, в частности, выводит за пределы экспертного анализа личные имена и псевдонимы. Используемый рядом филологов термин «экспертиза коммерческой ономастики» не только сужает круг исследуемых объектов, но и искажает характер специальных знаний эксперта-речеведа.


Термин «нейминговая экспертиза» позволяет более точно очертить круг объектов, вовлекаемых в судебно-экспертное исследование, а также сделать акцент на профилактической роли нового рода экспертизы в предотвращении появления конфликтогенных неймов.


Неймы (обозначения, используемые в качестве средств индивидуализации, личные имена, псевдонимы, домены, никнеймы, географические названия, внутригородские названия — урбанонимы) существенно отличаются от прочих речевых произведений. Будучи представителями онимического пласта языка, часто продуктами нейминга (искусственной номинации), антропонимы, топонимы, урбанонимы, наименования товаров и услуг подчиняются не только общим законам функционирования лексических единиц, но и специфическим правилам ономастического пространства языка, его систем и подсистем (антропонимической, топонимической, урбонимической и др.), включая периферию ономастического пространства и зоны переходности. В неймах выявляются специфические характеристики на лексико-семантическом, грамматическом, фонетическом уровнях, а также в графемном и графическом оформлении. Термин «нейм» необходим как родовой для любого объекта нейминговой экспертизы, в отличие от видовых — личное имя, псевдоним, прозвище, никнейм, доменное имя, географическое название, урбаноним, товарный знак, знак обслуживания, фирменное наименование, коммерческое обозначение, наименование места происхождения товара. Каждый из перечисленных видов неймов обладает своими особенностями и набором специфических характеристик, каждый входит в определенное ономастическое пространство и в нем функционирует, что объективно предопределяет дальнейшее видовое деление нейминговой экспертизы: судебная лингвистическая экспертиза антропонимов, судебная лингвистическая экспертиза урбанонимов, судебная лингвистическая экспертиза коммерческих обозначений, судебная лингвистическая экспертиза товарных знаков, судебная лингвистическая экспертиза фирменных наименований и т. д.


Нейминговая экспертиза — процессуально регламентированное лингвистическое исследование нейма как речевого продукта, завершающееся дачей заключения по вопросам, разрешение которых требует применения специальных знаний в лингвистике, ономастике, судебном речеведении и судебной экспертологии.


Специальные знания рассматриваются нами как комплекс знаний в области теории, методики и практики судебной экспертизы определенного рода, вида и составляют компетенцию эксперта. Причем объективную компетенцию эксперта-речеведа в области нейминговой экспертизы должны составлять специальные знания в области общей и прикладной лингвистики, ономастики, судебного речеведения и судебной экспертологии.


Языкознание является базовой дисциплиной для эксперта-речеведа. Именно лингвистические знания составляют основу специальных знаний в нейминговой экспертизе: специалист должен владеть навыками содержательного (смыслового) и формального анализа языковых единиц каждого уровня: фонетического, морфемного, лексического и грамматического, а также способностью произвести графемный анализ письменно зафиксированной речевой единицы.


В Институте судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина осуществляется подготовка экспертов-речеведов, и дисциплина «Общее языкознание и современный русский язык» относится к дисциплинам базовой части профессионального цикла Основной образовательной программы (общая трудоемкость 8 зачетных единиц). В рабочей программе четко сформулированы цели освоения курса «Общее языкознание и современный русский язык» при подготовке судебных экспертов: формирование у студентов целостного представления об основных тенденциях развития языкознания, об исследовательских принципах и концептуальном аппарате общего языкознания, структурной типологии языков и теории языковых универсалий, генеративной лингвистики и контрастивного языкознания; формирование у обучаемых фундаментальных знаний о современном русском языке, его структуре и системе как основы специальных знаний в области судебных речеведческих экспертиз. В процессе освоения данной учебной дисциплины у студента формируются общекультурные (ОК-1, ОК-2, ОК-3, ОК-4, ОК-5, ОК-7, ОК-9, ОК-13, ОК-16) и профессиональные (ПК-20, ПК-21) компетенции. В результате обучения студент должен – знать: основные положения научной теории языкознания; основные разделы общего языкознания; законодательство Российской Федерации о русском языке и других языках народов России; общие свойства и специфику современного русского языка и методов его изучения; структуру языка и особенности единиц каждого уровня; фонетическое членение речи; аспекты изучения звуковой стороны языка; фонемный состав русского языка; основной принцип русской графики; принципы русской орфографии; основные положения морфемики; способы словообразования в русском языке; процессы номинации и лексические единицы языка; основные понятия фразеологии; основные понятия лексикографии; систему частей речи современного русского языка; основные положения теории синтаксиса современного русского языка;


— уметь: оперировать лингвистическими понятиями и категориями; анализировать лингвистические факты и континуумы; осуществлять письменную и устную коммуникацию на русском языке, логически верно, аргументированно и ясно строить устную и письменную речь, публично представлять результаты исследований, вести полемику и дискуссии; выявлять сущностные и содержательные аспекты разных методов лингвистического исследования; анализировать лингвистические факты в аспекте языковой нормы; анализировать возникающие в связи с нарушением норм языка конфликты; работать с различными источниками информации, информационными ресурсами и технологиями, использовать компьютерную технику, прикладные программные средства, современные средства телекоммуникации, автоматизированные информационно-справочные, информационно-поисковые системы, базы данных; выделять фонетические единицы в речевой цепи; классифицировать и характеризовать гласные и согласные звуки русского языка; анализировать фонетические процессы; анализировать орфоэпические нормы; определять границы и функции фонем; выявлять границы и функции морфем; определять синтагматические и парадигматические границы слова, системные и асистемные связи лексических единиц; выявлять заимствования и определять их функции в тексте; выявлять фразеологизмы и определять их функции в тексте; использовать лексикографические источники для анализа единиц языка; определять грамматическое значение и способы его выражения; определять и характеризовать каждую часть речи; выявлять основные средства выражения синтаксических связей и функций;


— владеть: лингвистической терминологией; необходимым понятийным аппаратом и оперировать специальными терминами; навыками работы с различными источниками информации, компьютерной техникой; литературными нормами современного русского языка (лексическими, грамматическими, орфографическими, пунк-туационными, орфоэпическими, стилистическими); навыками транскрибирования; навыками морфемного анализа; навыками словообразовательного анализа; навыками семного, компонентного, этимологического анализа слова; навыками грамматического анализа; современным отечественным и международным опытом приложения общего языкознания в различных проблемных сферах функционирования современного русского языка; методиками исследования русского языка.


Именно такой компетентностный подход обеспечивает необходимый объем базовых специальных знаний для речеведческих экспертиз в целом и для нейминговой экспертизы в частности. Дисциплина «Общее языкознание и современный русский язык» подготавливает студентов к изучению следующих речеведческих курсов, среди которых в аспекте компетенций нейминговой экспертизы особенно важен «Лингвистический анализ» (общая трудоемкость дисциплины составляет 3 зачетные единицы). Успешное освоение данной дисциплины дает специалисту необходимые знания методологии лингвистического анализа, общих и частных методов анализа языковых единиц разных уровней, позволяет эксперту овладеть методологическим инструментарием лингвистического анализа.


Например, номинатор, обладающий наивными, бытовыми знаниями русского языка, создает словесное обозначение, а эксперт, обладающий знаниями в патентном праве, но не владеющий лингвистическими знаниями, не может проанализировать нейм как речевой продукт. Так, заявитель, стремящийся зарегистрировать новый товарный знак в Федеральном институте промышленной собственности, объясняет словесное обозначение «VIPушка» как состоящее из компонента «VIP» — «особо важная персона» и окончания «-ушка», что свидетельствует об уровне такого непрофессионального нейминга. Однако эксперт, не обладающий специальными знаниями в лингвистике, не выявляет ошибки морфемного уровня (формант -ушка не является окончанием, а содержит суффикс -ушк- и флексию -а), а также ошибки графемной репрезентации нейма. Нейминговая экспертиза показывает, что расчет на высокий статус продукта за счет компонента «VIP» неверен: графогибридизация в слове «VIPушка» приводит к прочтению прописной латинской графемы «Р» как русской «эр» — «ВИРУШКА» — именно такое ключевое слово по данной заявке воспроизводит автоматическая поисковая система «znakoved». Нивелирование «высокой статусности» нейма происходит и за счет присоединения суффикса -ушк-, который в данном случае имеет не значение уменьшительно-ласкательное, а значение пренебрежительности.


При регистрации фирменного наименования его не рассматривает специалист, обладающий лингвистическими знаниями, что приводит к появлению конфликтогенных и непристойных названий, например: «ОТКАТ» (откат — «сумма денег, неофициально уплачиваемая фирмой-исполнителем сотруднику фирмы-заказчика за размещение заказа»), ООО «Обнал» [обнал — жаргонное название незаконной финансовой схемы, применяемой хозяйствующими субъектами (юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями) для уклонения от уплаты налогов»], «ТУДРАНКТУФАК» (too drunk to fuck «слишком пьян(а), чтобы …»). Коммерческие обозначения, регистрация которых не является обязательной, часто нарушают нормы русского языка, не соответствуют этическим и эстетическим критериям: «Бухни», «Уличные яйца», «Ешкин кот», «СВАЛКА».


Нередко правоприменители и эксперты определяют необходимые специальные базовые знания как филологические, чем мотивируют обоснованность привлечения к экспертной деятельности, связанной с речевыми произведениями, именно филологов — сотрудников академических научных институтов, а также преподавателей гуманитарных вузов. Однако анализ экспертной практики убедительно показывает недостаточность академического филологического знания (часто глубокого, детального знания отдельных сфер литературного творчества, определенного пласта речи, языкового узуса).


Так, экспертная оценка специалистами-филологами городских неймов — урбанонимов: Ключи Марии, Сельский часослов, Конница бурь, Москва кабацкая, Исповедь хулигана, Персидские мотивы, Иорданская голубица, Радуница, Голубень и др. — основывалась на культурной ценности данных названий как закрепляющих память о поэтическом творчестве С. А. Есенина, однако совершенно не учитывала законы городской номинации, специфику названий улиц как единиц ономастического пространства Москвы. Более того, специалисты-филологи не учли не только ономастический статус объектов нейминга, но и лингвистические параметры анализируемых урбанонимов: в частности, фонетические и словообразовательные характеристики есенинского неологизма «голубень», лексическое значение вынесенного в название сборника стихов С. А. Есенина слова «Радуница» («религиозный обычай поминовения умерших на могилах на послепасхальной неделе», что делает невозможным перенос данного нейма на линейный объект — улицу, т. е. объективно препятствует трансонимизации). Игнорирование грамматических, семантических и фонетических критериев названий линейных городских объектов обусловило экспертную поддержку филологами не просто неудачных, а курьезных названий улиц: Москва кабацкая, Исповедь хулигана, Конница бурь. Ошибки данной филологической экспертизы были своевременно выявлены экспертами Городской межведомственной комиссии по наименованию территориальных единиц, улиц, станций метрополитена, организаций и других объектов города Москвы.


Приведенный пример показывает, что важной составляющей специальных знаний эксперта в области нейминговой экспертизы должны быть знания теории номинации в целом и ономастики как науки об именах собственных в частности. Теория номинации применительно к ономастическому материалу разрабатывалась учеными Уральской ономастической школы. Так, в монографии М. В. Голомидовой представлена модель искусственной номинации, дана характеристика номинативных стратегий, что весьма актуально для анализа современного нейминга; в монографии М. Э. Рут рассмотрена образная номинация, причем выделена номинация-имятворчество (которая соответствует используемому нами понятию «нейминг»). Однако следует подчеркнуть, что для обозначения актуальных в правовом поле наименований средств индивидуализации ономастическая наука использует особые термины, например для предметов материальной культуры, науки и техники (ювелирные изделия, пароходы и т. д.), а также произведений духовной культуры (книги, журналы, музыкальные передачи и др.) употребляются термины клематонимы (от греч. klematos — «дело» и onyma — «имя») или хрематонимы (от греч. chrema, chrematos — «вещь, предмет, дело»). Ономатолог И. В. Крюкова ввела в употребление термин «рекламное имя» — «название любого товара в самом широком смысле этого слова», объединив ономастические понятия: словесные товарные знаки (прагматонимы), названия предприятий (эргонимы), названия средств массовой информации (гемеронимы), названия фестивалей, конкурсов, концертов (геортонимы), названия транспортных средств (порейонимы) — и подчеркнув их основную функцию. С другой стороны, И. В. Крюкова отмечает связь с рекламным именем не только вышеназванных специальных ономастических терминов, но и понятий «экономики, коммерческого права, СМИ и рекламы»: товарный знак, торговая марка, фирменное наименование, фирменный (марочный) знак, логотип, бренд. Однако с точки зрения права представляется необоснованным утверждение филолога, что «все перечисленные понятия находятся в отношениях взаимодополнения и взаимовключения». Из вышесказанного следует, что термин «рекламное имя» возможен как обозначение объекта лингвистического исследования, но не может использоваться в нейминговой экспертизе.


Таким образом, специальных знаний в области общей и прикладной лингвистике, а также ономастики недостаточно для формирования объективной компетенции эксперта-речеведа: специальные филологические знания должны быть сопряжены с задачами судебной экспертизы. Этой цели служит разработанная доктором филологических наук, доктором юридических наук Е. И. Галяшиной интегративная дисциплина — судебное речеведение — раздел прикладной лингвистики, посвященный изучению речевой деятельности и ее результатов в целях решения родовых задач судебной экспертизы устных и письменных произведений речи. Без судебного речеведения невозможно выработать теорию и методологические основы нового рода лингвистических экспертиз, а само понятие нейминга и неймов сформулировано нами на базе концепции судебного речеведения.


Курс «Судебное речеведение» является одним из основных в блоке дисциплин базовой части профессионального цикла. В рамках учебной дисциплины «Судебное речеведение» осуществляется подготовка к профессиональной деятельности специалиста в области судебно-экспертной деятельности в целом и нейминговой экспертизы в частности (общая трудоемкость дисциплины составляет 4 зачетные единицы). В результате освоения дисциплины будущий специалист совершенствует уже сформированные общекультурные компетенции (прежде всего ОК-1 и ОК-13) и приобретает навыки проведения прикладных научных исследований в соответствии с профилем своей будущей профессиональной деятельности. В частности, учебная дисциплина «Судебное речеведение» формирует следующие профессиональные компетенции:


в области экспертной деятельности:


— способность применять технические средства при обнаружении, фиксации и исследовании материальных объектов — вещественных доказательств в процессе производства судебных экспертиз (ПК-4);


— способность вести экспертно-криминалистические учеты, принимать участие в организации справочно-информационных и информационно-поисковых систем, предназначенных для обеспечения различных видов экспертной деятельности (ПК-8);


в области научно-исследовательской деятельности:


— способность применять методы проведения прикладных научных исследований, анализа и обработки их результатов (ПК-20);


— способность обобщать и формулировать выводы по теме исследования, готовить отчеты, публикации по результатам выполненных исследований (ПК-21).


В русле специализации № 5 «Речеведческие экспертизы» дисциплина «Судебное речеведение» формирует специальные профессиональные компетенции:


— способность при участии в процессуальных и непроцессуальных действиях применять методы и средства речеведческих экспертиз в целях обнаружения, фиксации, изъятия и предварительного исследования объектов — речевых произведений — для установления фактических данных (обстоятельств дела) в гражданском, административном, уголовном судопроизводстве (ПСК-5.2);


— способность оказывать методическую помощь субъектам правоприменительной деятельности по вопросам назначения и производства речеведческих экспертиз и консультации по современным возможностям исследования продуктов речевой деятельности, вовлекаемых в сферу судопроизводства в качестве документов, вещественных доказательств, а также иных материалов дела (ПСК-5.3).


В аспекте нейминговой экспертизы особенно важны приобретаемые в ходе освоения дисциплины знания методологии судебного речеведения:


умения:


— получать сведения об объектах экспертного исследования — продуктах речевой деятельности;


— выявлять свойства речевых продуктов как объектов судебной экспертизы;


а также овладение:


— методикой анализа речевых актов в судопроизводстве;


— навыками фиксации речевых продуктов, вовлеченных в сферу судопроизводства;


— навыками лингвистического анализа речевых продуктов в соответствии с задачами судопроизводства.


Завершает формирование необходимых специалисту по нейминговой экспертизе компетенций дисциплина, которая является одной из основных в блоке дисциплин специализации: «Судебная лингвистическая экспертиза». Именно в результате освоения этой дисциплины формируются профессиональные компетенции:


в области экспертной деятельности:


— способность использовать знания теоретических, методических, процессуальных и организационных основ судебной экспертизы, криминалистики при производстве судебных экспертиз и исследований (ПК-1);


— способность применять методики судебных экспертных исследований в профессиональной деятельности (ПК-2);


— способность применять технические средства при обнаружении, фиксации и исследовании материальных объектов — вещественных доказательств в процессе производства судебных экспертиз (ПК-4);


— способность составлять планы и отчеты по утвержденным формам (ПК-13);


в области научно-исследовательской деятельности:


— способность анализировать судебно-экспертную практику, научную информацию, отечественный и зарубежный опыт по тематике исследования (ПК-19);


— способность обобщать и формулировать выводы по теме исследования, готовить отчеты, публикации по результатам выполненных исследований (ПК-21);


а также профессиональные специальные компетенции (специализация № 5 «Речеведческие экспертизы»):


— способность в профессиональной деятельности применять методики экспертиз и исследований речи, зафиксированной на любом материальном носителе в любой форме (рукописной, машинописной, электронной, звучащей) (ПСК-5.1);


— способность при участии в процессуальных и непроцессуальных действиях применять методы и средства речеведческих экспертиз в целях обнаружения, фиксации, изъятия и предварительного исследования объектов — речевых произведений — для установления фактических данных (обстоятельств дела) в гражданском, административном, уголовном судопроизводстве (ПСК-5.2);


— способность оказывать методическую помощь субъектам правоприменительной деятельности по вопросам назначения и производства речеведческих экспертиз и консультации по современным возможностям исследования речевых произведений, вовлекаемых в сферу судопроизводства в качестве документов, вещественных доказательств, а также иных материалов дела (ПСК-5.3).


Именно в составе программы данного курса нейминговая экспертиза осваивается как род (вид) судебной лингвистической экспертизы. На лекции студентам даются основы понятийного аппарата («нейминг», «нейм», «наименование», «обозначение» и др.), определяются предмет, объект, основные задачи экспертизы наименований, рассматриваются виды экспертных исследований наименований, закладываются методологические основы нейминговой экспертизы. В ходе интерактивной беседы лектор активизирует знания студентов по ранее изученным дисциплинам, как речеведческим («Общее языкознание и современный русский язык», «Основы прикладной и математической лингвистики», «Лингвистический анализ» и др.), так и правовым («Право интеллектуальной собственности», «Патентное право» и др.). На практических занятиях и в процессе лабораторного практикума в интерактивной форме происходит закрепление и расширение полученных знаний, приобретаются умения и навыки производства нейминговой экспертизы. В частности, в программу включено практическое занятие в форме ролевой игры «Заседание суда по интеллектуальным правам» (разработан сценарий и подготовлены кейсы). Умения и экспертные навыки специалиста в области нейминговой экспертизы вырабатываются в ходе лабораторного практикума. В частности, авторами рабочей программы дисциплины «Судебная лингвистическая экспертиза» для выполнения лабораторной работы «Нейминговая экспертиза» предложен алгоритм экспертного исследования неймов, разработаны кейсы для самостоятельной работы студентов по освоению методики анализа неймов как особых видов речевых продуктов.


Однако чтобы подготовить высококвалифицированного специалиста по нейминговой экспертизе, необходимо сформировать специальные профессиональные компетенции на следующей ступени образования — в результате освоения магистерской программы по правовой лингвистике, в структуре которой предусмотрены дисциплины специализации «Юридико-лингвистическая экспертиза словесных компонентов товарных знаков», «Судебная экспертиза фирменных наименований». Именно в содержательной части данных программ представлены прикладные аспекты ономастики (ономатологии) — науки об именах собственных, которые необходимы для исследования неймов, а также методологические основы нейминговой экспертизы.


Специальные лингвистические и ономастические знания на основе судебного речеведения приобретают новое качество. Так, ограничиваясь узкоспециальными филологическими знаниями, эксперт формально анализирует речевой продукт, но и детально проведенное лингвистическое исследование нередко оказывается несостоятельным с юридической точки зрения. Например, по заключению лингвиста, название коттеджного поселка «M.o.n.a.k.o.v.o.» — это искаженное написание русского топонима Монаково, следовательно, оно нарушает закон «О государственном языке Российской Федерации», согласно которому «при написании наименований географических объектов, нанесении надписей на дорожные знаки государственный язык Российской Федерации подлежит обязательному использованию». Однако филолог не учитывает ономастического статуса нейма (данное название не входит в систему топонимов) и специфику юридического статуса спорного наименования. Экспертиза с использованием знаний по судебному речеведению установила, что название жилого комплекса или коттеджного поселка может быть зарегистрировано как услуга (знак обслуживания) в отношении операций с недвижимостью (класс 37 МКТУ «Строительство; ремонт; установка оборудования»), как фирменное наименование юридического лица (например, строительной компании), а также как коммерческое обозначение, которое не подлежит обязательному включению в учредительные документы и единый государственный реестр юридических лиц. Нейм «M.o.n.a.k.o.v.o.» зарегистрирован как товарный знак, знак обслуживания (правообладатель ЗАО «Миэль Загородная Недвижимость») и не имеет отношения к существующему топониму — названию деревни Монаково Наро-Фоминского района Московской области. Знак обслуживания «M.o.n.a.k.o.v.o.» — это название «дачных резиденций на воде», на Икшинском водохранилище. Графический анализ нейма позволяет вычленить в нем иноязычный вербальный компонент «M.o.n.a.k.o.», отсылка к которому подкрепляется невербальным компонентом — изображением княжеской короны над буквой «о». Компонент «во», с одной стороны, омонимичен типичному топонимическому форманту, с другой — восклицательной частице «во!» как показателю высокого качества предлагаемых фирмой товаров и услуг. Положения ч. 2 ст. 3 Федерального закона РФ № 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» не распространяются на фирменные наименования, товарные знаки, знаки обслуживания, т. е. допустимо использование надписей на иностранном языке на вывесках, рекламных щитах (как в данном случае).


Вершину иерархической структуры специальных знаний эксперта-речеведа составляют познания в судебной экспертологии, которые необходимы для разработки частноэкспертной теории нейминговой экспертизы, а также для организации и производства нейминговой экспертизы, для предотвращения экспертных ошибок (процессуальных, гносеологических и операционных). В ходе анализа судебно-экспертной практики было выявлено множество ошибочно оформленных исследований фирменных наименований и других средств индивидуализации. Так, сами названия документов свидетельствуют об отсутствии специальных знаний в области экспертологии: экспертное заключение-акт специалиста, справка эксперта-специалиста, лингвистическое исследование (экспертиза) коллектива специалистов кафедры педагогики и т. п.


Для исследования неймов требуются познания в судебной экспертологии, в рамках которой разрабатываются специальные экспертные методики, учитывающие не только языковую специфику нейма как результата номинации, но и криминалистическую составляющую нейма, не вскрываемую лингвистами и ономатологами. Криминалистическая сущность нейма заключается в том, что он представляет собой особый след нейминговой деятельности, в котором отображаются как свойства автора, так и генезис нейма как объекта экспертизы. Эта уникальность нейма и обуславливает разработку специальных экспертных методик, опирающихся на теории криминалистической идентификации и диагностики, а также судебную экспертологию и ее закономерности. Причем для каждого вида нейминговой экспертизы необходимо разработать свою экспертную методику. Механическое перенесение методики, разработанной для экспертизы одного вида неймов, например для товарных знаков, на другой, например на урбанонимы, приводит к экспертным ошибкам.


Таким образом, судебная экспертология и судебное речеведение — это надстройка над базисными знаниями филолога, лингвиста, ономатолога. Для успешного производства нейминговой экспертизы специалист должен обладать специальными компетенциями в области общей и прикладной лингвистики, ономастики, судебного речеведения и судебной экспертологии.


Круг решаемых нейминговой экспертизой задач — еще один критерий выделения этого особого рода экспертизы из класса лингвистических экспертиз. Нейминговая экспертиза может быть назначена по делам, связанным с нарушением права на имя, псевдоним, доменное имя, интеллектуальных прав (прав на товарные знаки или знаки обслуживания, наименования места происхождения товара, фирменные наименования, коммерческие обозначения), по делам, связанным с оскорблением чувств верующих, по делам, связанным с обозначениями, противоречащими нормам морали, по делам, связанным с проявлением экстремизма, и т. д.


Таким образом, потребность в нейминговой экспертизе выходит за рамки решения узких задач (установления сходства до степени смешения словесных обозначений) и определяется не только сферой действия права интеллектуальной собственности, патентного и авторского права, но и практикой судопроизводства по гражданским делам и практикой арбитражного судопроизводства.


Анализ практики в области гражданского судопроизводства показывает неуклонный рост количества дел по защите прав на личное имя гражданина, авторских и смежных прав. Нейминговые инновации в сфере личных имен (Люцифер, Граф, Принцесса, Прахлада и др.) стали поводом для разработки в Государственной Думе проекта закона, запрещающего гражданам РФ использовать в именах детей цифры, знаки препинания и различные символы, ранги, ненормативную лексику. По нашему мнению, для предотвращения подобных случаев искаженной номинации не требуется специального закона, не требуется и разработка единого перечня имен для работы органам ЗАГС, достаточно грамотной нейминговой экспертизы, которая может быть проведена как в рамках гражданского судопроизводства, так и на досудебной стадии конфликта.


Нейминговая экспертиза может быть произведена также с целью выявления возможности вариативности, совпадения и несовпадения на письме, в частности при оформлении документов, личных имен. Расхождения в написании неймов-антропонимов в паспорте, документе об образовании, свидетельстве о рождении, договорах, доверенностях и т. д. влекут необходимость установления принадлежности определенных документов одному и тому же лицу, доказательственное значение при этом может иметь нейминговая экспертиза.


Активная гражданская позиция побуждает жителей города отстаивать свои права в социально-культурной сфере, в сфере городской номинации, в частности право на благоприятную окружающую среду в ее антропогенном сегменте, т. е. право, гарантированное ст. 42 Конституции РФ. В результате в гражданско-правовые отношения вовлекается такой вид неймов, как урбанонимы — внутригородские названия. Наименование внутригородских объектов регулируется региональным законодательством, и методические подходы к исследованию таких объектов, как урбанонимы — коммерческие обозначения, названия коттеджных поселков, улиц, станций метрополитена и других городских объектов, пока еще находятся в стадии разработки.


Анализ судебной практики показывает, что для вынесения решения по спорным вопросам размещения урбанонимов на городских вывесках необходимо квалифицировать вид нейма (фирменное наименование, товарный знак или знак обслуживания, коммерческое обозначение), а также отграничить речевой продукт — нейм от речевого продукта — рекламный текст. Такое разграничение необходимо для определения возможности применения Федерального закона «О рекламе», Жилищного кодекса Российской Федерации, а также региональных нормативных правовых актов и разработанных органами местного самоуправления регламентов, касающихся размещения наружной рекламы, вывесок и т. п. Например, ТСЖ «Дом-14» обратилось в Арбитражный суд Нижегородской области с иском к ООО «Абсолют» и ИПП Соколовой Л. А. о демонтаже рекламных конструкций, находящихся на фасаде дома № 14, а именно рекламных щитов с надписями: «Продукты ООО “Абсолют”», «Цветы» (2 шт.), «Канцтовары, бижутерия, открытки, мягкие игрушки», ООО «Абсолют» Продукты ООО «Абсолют», «Праздник вкуса». Из доводов заявителя выделим следующее: «Ни одна из конструкций не содержит информации о режиме работы, следовательно, данные конструкции не являются вывесками, они являются рекламой». Если бы уже на первом этапе разбирательства судом первой инстанции была назначена (а специалистом произведена) нейминговая экспертиза, разграничившая наименования средств индивидуализации (фирменное наименование ООО «Абсолют», коммерческие обозначения «Праздник вкуса», в том числе коммерческие обозначения, включающие фирменное наименование «Продукты ООО “Абсолют”», «“Канцтовары, бижутерия, открытки, мягкие игрушки” ООО «Абсолют») и установившая, что данный ряд неймов рекламным текстом не является, не потребовалось бы еще четыре судебных разбирательства (с 18 января 2013 по 20 ноября 2013 г. со значительными понесенными расходами), точка в которых была поставлена только Федеральным арбитражным судом Волго-Вятского округа (с помощью квалифицированных специалистов).


Таким образом, типичные задачи нейминговой экспертизы включают:


— выявление степени оригинальности, уникальности, самобытности нейма;


— выявление значения нейма;


— выявление этимологии нейма;


— выявление разрядной модели номинации;


— выявление словообразовательной модели номинации;


— установление соответствия нейма требованиям, предъявляемым к названиям данного типа и разряда;


— установление соответствия нейма нормам современного русского языка;


— установление сходства неймов до степени их смешения;


— установление, является ли нейм (название, псевдоним, имя персонажа и др.) результатом индивидуального творчества;


— установление возможности самостоятельного употребления нейма как элемента произведения;


— выявление неймов, содержащих негативную оценку какой-либо социальной группы;


— выявление неймов — призывов к действиям, перечисленным в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г.;


— выявление неймов, содержащих призывы к ограничению чьих-либо прав, свобод или интересов;


— диагностика нейма на содержание в нем культурных ценностей;


— диагностика информативности нейма (выявление ложной информации и информации, способной ввести в заблуждение);


— выявление неймов, содержащих признаки оскорбления чувства верующих;


— выявление неймов, противоречащих принципам гуманности и морали;


— выявление неймов, противоречащих общественным интересам;


— выявление неймов, содержащих информацию, причиняющую вред здоровью и (или) развитию детей, и др.


Указанные задачи не могут быть успешно разрешены в других видах экспертизы, так как существующие методики не учитывают специфику неймов как особых речевых продуктов и как особых объектов экспертизы.


Перспективы развития этого нового рода судебной лингвистической экспертизы — нейминговой экспертизы — следует определить в соответствии с решением задач судебной экспертологии как методологической и технологической основы формирования новых родов и видов экспертиз. Определив предмет судебной нейминговой экспертизы и разработав классификацию объектов нейминговой экспертизы, необходимо:


— сформировать терминологический аппарат нейминговой экспертизы;


— конкретизировать и типизировать экспертные задачи нейминговой экспертизы;


— на основе типовых экспертных задач сформулировать перечни вопросов, выносимых на разрешение эксперта по разным категориям дел;


— осуществить выбор методов из лингвистики и ономастики для экспертного исследования неймов;


— разработать экспертные технологии нейминговой экспертизы;


— разработать технологию подготовки заключения по нейминговой экспертизе;


— определить экспертные компетенции для рода и каждого вида нейминговой экспертизы;


— по мере разработки методических подходов выделить виды нейминговой экспертизы;


— разработать программу подготовки экспертов в области нейминговой экспертизы.


Результаты намеченных разработок позволят обосновать юридическое закрепление нового рода лингвистической экспертизы и обеспечить широкое применение нейминговой экспертизы в судебной практике, а также осуществить подготовку высококвалифицированных специалистов в области нейминговой экспертизы.


§ 3. Судебная лингвистическая экспертиза экстремистских материалов


За последние десять лет количество преступлений экстремистской направленности увеличилось почти в четыре раза. Немалую долю среди них занимают преступления, связанные со словесным (вербальным) экстремизмом. Исходя из этого, актуальность разработки мер по выявлению и пресечению таких преступлений, в том числе с использованием специальных лингвистических знаний, не вызывает сомнений, этнический, религиозный и социальный экстремизм представляют собой одну из главных угроз национальной и мировой безопасности. Значительно возросло за последние годы и количество гражданских дел о признании материалов экстремистскими. На сегодня федеральный список экстремистских материалов включает 3152 наименования. Правильная квалификация преступлений экстремистской направленности, объективное рассмотрение дел о признании информационных материалов экстремистскими обусловливает необходимость применения специальных знаний для выявления факта наличия или отсутствия в спорном тексте признаков экстремизма. Основной формой применения специальных знаний в уголовном судопроизводстве является судебная экспертиза.


Лингвистическая экспертиза в качестве самостоятельного рода судебных экспертиз сформировалась относительно недавно — в конце 90-х гг., когда принцип свободы слова стал превратно толковаться как принцип вседозволенности. В средствах массовой информации и публичных выступлениях стали появляться выражения, содержащие негативные характеристики, чаще всего в адрес представителей власти. В связи с этим правоприменители столкнулись с проблемой квалификации деяний, сопряженных с распространением криминогенных высказываний. Стало очевидным, что принять решение по делу, основываясь лишь на обыденном языковом сознании или житейской логике, не всегда возможно. Практика пошла по пути привлечения филологов при рассмотрении дел о распространении сведений, порочащих честь, достоинство, деловую репутацию, клевете, оскорблении, экстремизме и др. Таким образом, лингвистическая экспертиза формировалась, в отличие от иных родов/видов экспертиз, от практики к теории. Нормативно она была закреплена позднее: в 2005 г. в Перечне родов (видов) экспертиз, выполняемых в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации, а в 2006 г. в Перечне родов (видов) экспертиз, выполняемых в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации.


В настоящее время нет единства взглядов ученых и практиков на положение лингвистической экспертизы в системе судебных экспертиз и ее место в классификации. Автор разделяет точку зрения, в соответствии с которой лингвистическая экспертиза представляет собой самостоятельный род экспертизы, который входит в класс речеведческих экспертиз. Помимо лингвистической экспертизы к данному классу относятся автороведческая и фоноскопическая экспертиза звучащей речи.


В период формирования теоретических основ судебной экспертизы, назначаемой по делам о словесном экстремизме, методические рекомендации по этому вопросу, также как и практика назначения экспертиз, были крайне разнородны. Об отсутствии единого методического подхода к исследованиям экстремистских материалов в то время свидетельствовало отсутствие даже единого общепринятого названия экспертизы. В результате анализа экспертной практики и методической литературы по вопросам применения и использования специальных знаний по делам экстремистской направленности нами был зафиксирован 21 вариант наименования данной экспертизы. По мнению В. А. Бурковской, по делам об экстремизме наиболее целесообразно назначение семиосоциопсихологической экспертизы, а в некоторых случаях — филологической экспертизы речевой продукции; по мнению Е. И. Галяшиной — судебной лингвистической экспертизы; по мнению А. Г. Залужного, необходимо назначение этнологической или религиоведческой экспертизы; по мнению М. В. Кроза и Н. А. Ратиновой — психолингвистической экспертизы смысловой направленности материалов СМИ и публичных выступлений; по мнению Г. В. Грачева, И. Г. Грачевой — экспертизы информационно-псхологического воздействия средств массовой информации; по мнению Т. В. Губаевой — текстологической экспертизы; по мнению А. А. Оселкова — судебно-психологической экспертизы и др.


В настоящее время ситуация изменилась: как показывает анализ практики назначения и производства судебных экспертиз по делам об экстремизме последних лет, чаще всего назначаются лингвистические либо комплексные психолого-лингвистические экспертизы. И именно их назначение представляется нам наиболее целесообразным. В литературе справедливо указывается на то, что назначение психолого-лингвистической экспертизы необходимо для определения смысловой направленности текста и характера его воздействия.


Нами под руководством профессора Е. И. Галяшиной была разработана концепция судебно-лингвистической экспертизы экстремистских материалов, включающая систему взглядов, понятий и представлений о предмете, объекте, задачах, комплексе специальных знаний, используемых при производстве судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов, и на основании специфики объекта, задач и комплекса специальных знаний в роде лингвистической экспертизы был выделен новый вид лингвистической экспертизы — лингвистическая экспертиза экстремистских материалов.


Название указанного вида экспертизы условно, как, например, экспертиза наркотических средств и психотропных веществ — название не означает, что все исследуемые в рамках данной экспертизы объекты являются наркотическими, по аналогии, и не каждый объект лингвистической экспертизы экстремистских материалов будет признан экстремистским, тем более что признание материала таковым в соответствии со ст. 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. относится к компетенции суда.


Предмет судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов — установленные экспертом на основе специальных знаний фактические данные о смысловой направленности исследуемого материала, имеющие значение для дела, которые могут быть положены в основу принятия правоприменителем решения о признании или непризнании текстов экстремистскими материалами.


Объект судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов — речевые произведения, зафиксированные в текстовой или аудиовизуальной форме на каких-либо материальных носителях, а также статические и динамические изображения, исследуемые на предмет наличия/отсутствия в них признаков экстремизма.


Нами была предложена классификация экстремистских материалов по форме изложения информации на следующие группы: тексты, звуковые сообщения, статические изображения, видеофильмы, комбинированные объекты. Предлагаемая классификация нацелена на систематизацию объектов и призвана оказывать помощь в определении характера специальных знаний, подготовке объектов и выбора методических подходов, необходимых для проведения такого рода исследования.


Типичными задачами судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов является диагностика:


— высказываний, содержащих негативные оценки какой-либо социальной группы;


— высказываний враждебного, агрессивного либо уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо социальной группы;


— высказываний, содержащих резкую негативную оценку или выражающих неприязненное, враждебное отношение к какой-либо социальной группе;


— высказываний, содержащих пропаганду неполноценности граждан по признаку принадлежности их к какой-либо социальной группе;


— высказываний о природном превосходстве какой-либо социальной группы;


— высказываний о неполноценности какой-либо социальной группы;


— высказываний о возложении ответственности за деяния отдельных представителей на всю социальную группу;


— высказываний об изначальной враждебности какой-либо социальной группы по отношению к другой;


— высказываний об антагонизме, принципиальной несовместимости интересов двух или более социальных групп;


— высказываний, в которых бедствия, неблагополучие в прошлом, настоящем и будущем одной социальной группы объясняются существованием и целенаправленной деятельностью (действиями) другой социальной группы;


— высказываний, содержащих положительные оценки, восхваление геноцида, депортации, репрессий в отношении какой-либо социальной группы;


— высказываний, содержащих негативные уничижительные оценки личности как представителя какой-либо социальной группы;


— высказываний, обосновывающих/оправдывающих совершение каких-либо действий;


— высказываний, содержащих призывы к ограничению чьих-либо прав, свобод или интересов;


— высказываний с призывами дать привилегии, преимущества каким-либо лицам или группам лиц.


На основании указанных диагностических задач был составлен примерный перечень типовых вопросов, ставящихся на разрешение эксперта-лингвиста по делам о словесном экстремизме.


Эксперт судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов — это лицо, обладающее специальными знаниями в области судебного речеведения, лингвистики, законодательства о противодействии экстремистской деятельности, а также в области теории и практики судебной экспертизы, и назначенное в порядке, установленном процессуальным законодательством, для производства судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов и дачи заключения. Знание практики судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов означает знание методических подходов к исследованию такого рода объектов, наличие экспертного опыта, владение специально разработанными для этих целей методиками. В компетенцию эксперта не входит квалификация деяния и признание материала экстремистским, эксперт также не вправе оценивать призывы на наличие/отсутствие экстремизма.


Судебные лингвистические экспертизы могут производиться экспертами государственных экспертных учреждений либо иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями в данной области (экспертами негосударственных судебно-экспертных учреждений, а также лицами, не работающими в судебно-экспертных учреждениях).


Распространенным является мнение, что к производству лингвистической экспертизы могут привлекаться лишь лица, имеющие филологическое образование. Действительно, ранее подготовка экспертов осуществлялась путем переподготовки лиц с высшим образованием (чаще всего филологическим, реже педагогическим). Но для того, чтобы указанные лица стали «полноценными» экспертами, которые могут самостоятельно проводить экспертизы, необходимо их обучение основам судебной экспертологии, криминалистики, материального и процессуального права, а также освоение ими на практике методических подходов к производству экспертных исследований различного рода объектов судебной лингвистической экспертизы. Юридические знания так же необходимы эксперту-лингвисту, как и филологические. Указанный аспект подчеркивает и Е. А. Колтунова: «Бывает, что глубоко знающие специалисты-лингвисты слабо ориентируются в юридических аспектах, связанных с выполнением экспертных заключений и внесудебных исследований».


Анализ экспертной практики показал, что наиболее успешным является привлечение к производству судебной лингвистической экспертизы специалистов двойной компетенции, обладающих комплексом знаний в области филологии, юриспруденции и судебной экспертологии. Проведенный нами анализ еще раз подтвердил мнение, что «многие авторитетные ученые филологи (как правило, это преподаватели вузов и сотрудники научных учреждений, не являющиеся сотрудниками государственных судебно-экспертных учреждений, но назначенные по конкретному делу судебными экспертами) не всегда четко представляют круг своих экспертных обязанностей и ответственность за сформулированные выводы, зачастую не видят судебной перспективы сделанных ими умозаключений и суждений. Нередко смешиваются задачи теоретических, поисковых научных изысканий и практической экспертной деятельности по установлению фактов, имеющих значение судебных доказательств. В заключениях нередко фигурируют непроверенные версии, домыслы, гипотезы и догадки, субъективные мнения, которые могут быть приемлемы для научной дискуссии, но не годятся в качестве выводов экспертизы». Аналогичного мнения придерживается и Е. А. Колтунова: «…наличие ученой степени и звания не является безусловной гарантией компетентного экспертного анализа текста» и другие эксперты: «Наличие у лица, которому поручается производство судебной экспертизы, только базового филологического образования и даже ученой степени и звания, не является безусловной гарантией его компетентности как судебного эксперта». Эксперт-лингвист должен обладать глубокими и всеобъемлющими, энциклопедическими знаниями во многих отраслях филологии и общей теории судебной экспертизы, только в этом случае его заключение может быть оценено как научно обоснованное и аргументированное.


В рамках классических филологических специальностей не изучаются правовые дисциплины и основы судебной экспертологии. Между тем, судебная экспертология является базовой учебной дисциплиной в рамках подготовки судебных экспертов. Данный курс образует фундамент для изучения дисциплин специализации. Освоение курса предполагает изучение классификации судебных экспертиз, в том числе и лингвистической; методологии судебно-экспертной деятельности; правовых основ судебно-экспертной деятельности; экспертной профилактики и т. д .


Таким образом, при выборе эксперта приоритет следует отдавать экспертам, имеющим двойную компетенцию (обладающим специальными знаниями в области лингвистики и в области юридических наук, в том числе судебной экспертологии, в объеме, необходимом для производства исследования и дачи заключения), перед экспертами, обладающими знаниями только в области лингвистики.


Подготовка таких специалистов двойной компетенции с 2005 г. успешно осуществляется в Институте судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). В рамках специализации «Речеведческие экспертизы» изучению подлежит цикл правовых дисциплин и цикл дисциплин филологических. В процессе обучения студенты выполняют контрольные и учебные экспертизы, в ходе производства которых проверяются усвоенные знания методик исследования объектов лингвистической экспертизы, а также приобретаются навыки экспертной работы. Таким образом, экспертная подготовка в рамках образовательной программы «Речеведческие экспертизы», реализуемой в Институте судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), позволяет уже после окончания вуза работать экспертом.


Обратимся к методическим аспектам судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов. Основным родом экспертиз, проводимых по делам об экстремизме, является судебная лингвистическая экспертиза. В п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» указывается, что в необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов может быть назначено производство лингвистической экспертизы. Но не всегда знаний из области компетенции эксперта-лингвиста оказывается достаточно для установления обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела. Вследствие этого достаточно часто назначаются комплексные экспертизы. Это положение также нашло отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11, в котором обращается внимание на то, что к производству экспертизы могут привлекаться, помимо лингвистов, и специалисты соответствующей области знаний (психологи, историки, религиоведы, антропологи, философы, политологи и др.).


В таких случаях проводится комплексная экспертиза, подразумевающая привлечение к ее производству лиц, обладающих специальными знаниями в различных экспертных специальностях. Чаще всего в комиссию включаются психологи и/или религиоведы. Комплексную экспертизу следует отличать от комиссионной экспертизы, которая проводится экспертами одной экспертной специальности. Оформление заключения по результатам производства комиссионной и комплексной экспертизы имеет свою специфику.


Задачи, решаемые при производстве лингвистической экспертизы экстремистских материалов, относятся к категории простых диагностических. Процесс исследования с целью решения простой диагностической задачи состоит из подготовительной стадии; стадии раздельного исследования; стадии оценки результатов и формировании вывода.


В ходе подготовительной стадии эксперт знакомится с постановлением/определением о назначении судебной экспертизы, представленными для исследования объектами, уясняет суть поставленных перед ним вопросов, производит предварительный осмотр объектов исследования с целью установления их пригодности для решения поставленных вопросов, выдвигает экспертные версии, намечает план исследования и определяет методы, необходимые для решения поставленных перед ним вопросов, в случае необходимости заявляет соответствующие ходатайства.


Вместе с тем необходимо отметить, что зачастую вопросы, ставящиеся на разрешение эксперта, сформулированы некорректно. В таких случаях эксперты используют фразу: «Исходя из специальных знаний, понимаю вопрос (приводится формулировка поставленного вопроса или его номер) следующим образом (приводится корректная формулировка)». Эксперт не может заявить ходатайство о замене вопросов, кроме того, ввиду ограниченных сроков производства экспертизы и рассмотрения дела ходатайство эксперта об уточнении формулировок может быть расценено как затягивание. Едва ли не единственным вариантом в данной ситуации остается изложение в тексте заключения интерпретации вопроса экспертом, однако никаким процессуальным законодательством это не регламентировано.


В случае если поставленный перед экспертом вопрос выходит за пределы его компетенции, например входит в компетенцию психолога, то эксперт обязан в соответствии со ст. 16 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» направить в суд (следователю), назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение. Аналогичное сообщение направляется, если материалы, представленные эксперту, непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения и эксперту отказано в получении дополнительных материалов. Например, в случае предоставления ксерокопии материала, когда часть текста находится за границами документа или отсутствует контекст. Другой пример: предоставление зашумленной фонограммы, где речь участников плохо различима, или отсутствует текст дословного содержания.


Если эксперт при предварительном ознакомлении с объектом установит, что поставленные в отношении него вопросы относятся к компетенции комплексной экспертизы, то он может ходатайствовать о привлечении к производству судебной экспертизы иных экспертов. Когда необходимо решить вопрос о том, изложены ли в представленных материалах результаты исследования в той или иной области науки, либо в представленных материалах содержится набор тенденциозно подобранных фактов (или домыслов, выдаваемых за факты), в качестве эксперта должен быть привлечен специалист в той области науки, к которой относятся сведения, изложенные в исследуемом материале. Так, для исследования материалов, содержащих информацию (сведения) исторического (предположительно исторического) характера, в качестве эксперта следует привлекать специалиста в области истории, социологического характера — в области социологии и т. д.


При пригодности объекта для проведения исследования эксперт выдвигает версии и определяет методы (методику), необходимые для производства судебной экспертизы и ответа на поставленные вопросы.


Стадия раздельного исследования состоит из последовательного применения выбранных экспертом методов исследования и проверки выдвинутых им экспертных версий. На стадии раздельного исследования эксперт-лингвист определяет стиль, жанр, тему, интенцию — коммуникативное намерение автора текста, а также предполагаемый перлокутивный эффект, устанавливает, какова направленность исследуемого текста (его иллокутивная сила).


Чаще всего при производстве лингвистической экспертизы используются следующие методы:


— метод лингвостилистического анализа. Данный метод позволяет определить стиль и жанр исследуемого текста, его функции, используемые стилистические средства и приемы, выявить круг предполагаемых адресатов и иные экстралингвистические факторы;


— метод семантико-синтаксического анализа, позволяющий выявить коннотативное значение используемых автором языковых средств, авторское отношение к тексту;


— метод лексико-семантического анализа предполагает исследование лексического и семантического значения слова, выявление отрицательного или положительного компонента в словах и выражениях, установление типа используемой лексики и т. д. Методы семантико-синтаксического и лексико-семантического анализа проводятся с целью определения значения слов, словосочетаний, предложений в контексте высказывания и сверхфразового единства;


— метод логико-грамматического анализа позволяет определить форму подачи информации, тип пропозиции призыва и побудительных конструкций;


— метод контент-анализа позволяет выявить слова, фразы, высказывания, содержащие негативный семантический компонент, относящийся к какой-либо социальной группе. Данный метод применяется к текстам большого объема (статьям, книгам, брошюрам, журналам) и состоит из следующих стадий: выявление маркированных слов и словосочетаний и определение частоты их встречаемости; определение микротемы и темы контекстов выявленных слов и словосочетаний и пр. В заключении экспертом оценивается контекст выявленных единиц, выявляются актуальные значения.


Начинается анализ с определения стиля и жанра публикации, поскольку жанровые особенности отчасти обусловливают употребление лексических средств и выбор определенных синтаксических конструкций. Далее определяется тема исследуемого материала, т. е. то, о чем говорится в тексте, а также проблема — зачем. После определения указанных компонентов анализируется заголовочный комплекс, в том числе лиц, которые задают общий тон восприятия публикации и формируют у читателя определенное впечатление. При этом следует иметь в виду, что одной из функций заголовка является привлечение внимания читателей, поэтому агрессивные и провокационные заголовки, в том числе содержащие призывы, направленные на возбуждение розни, часто предваряют текст, посвященный проблемам какой-либо сферы общественно-политической жизни. Для удобства анализа особенно значительных по объему текстов их можно разделить на микротемы.


Целью проводимого исследования является определение направленности исследуемого материала. Для установления направленности следует оценивать в совокупности то, о чем говорится (тему), как это оценивается и для чего говорится (цель). Только после анализа указанных компонентов можно сделать вывод о направленности исследуемого материала.


Путем применения перечисленных выше и иных методов эксперт устанавливает наличие/отсутствие в исследуемом объекте лингвистических признаков экстремизма:


— призывов к осуществлению насильственных действий по отношению к какой-либо социальной группе или по отношению к лицу по причине его принадлежности к какой-либо социальной группе;


— высказываний, направленных на возбуждение состояния ненависти и вражды по отношению к какой-либо социальной группе или по отношению к лицу по причине его принадлежности к какой-либо социальной группе;


— высказываний, направленных на унижение чести и достоинства группы или лица по причине его принадлежности к данной социальной группе;


— пропаганды превосходства и (или) неполноценности группы или лица по причине его принадлежности к данной социальной группе;


— обоснования или оправдания совершения противоправных действий по отношению к группе лиц или к лицу по причине его принадлежности к определенной социальной группе.


При производстве исследований эксперт не должен ссылаться на протоколы допросов свидетелей, потерпевших и подозреваемых, которые могут интерпретировать текст по-своему.


Заключительной стадией процесса решения простой диагностической задачи является оценка полученных результатов и формулирование выводов. Оценка экспертом исследуемых фактов должна быть объективной и беспристрастной. Особенно этот тезис важен при производстве судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов, поскольку эксперту приходится иметь дело с унизительными высказываниями в адрес определенной национальности или конфессии, учитывая то, что эксперт может иметь национальность, о которой имеются пренебрежительные высказывания в тексте, или придерживаться религиозных взглядов, которым в исследуемом тексте дается резко отрицательная оценка. В таких случаях эксперту важно не навязывать собственные убеждения и не приводить оправданий собственной позиции, а основывать выводы на результатах исследования, а не собственном мнении по рассматриваемому в тексте вопросу. Кроме того, эксперт в соответствии со ст. 62 УПК РФ, ст. 19 ГПК РФ, ст. 24 АПК РФ обязан заявить самоотвод, если он заинтересован в исходе дела и не может быть объективным при производстве экспертизы.


Кроме того, в выводах эксперта не должны фигурировать подобные выражения: «В ходе исследования было установлено, что статья “…”, опубликованная в газете “…”, является экстремистским материалом», поскольку признание материала экстремистским находится за пределами компетенции эксперта и относится к прерогативе суда.


Завершается производство судебной экспертизы оформлением полученных в ходе ее производства результатов. Ход исследования и полученные экспертом выводы отражаются в заключении эксперта, которое является одним из доказательств по делу. В заключении эксперта можно выделить две стороны: процессуальную и методическую, изъяны в каждой из которых могут повлечь признание заключения эксперта недопустимым доказательством. Методическая сторона заключения связана с необходимостью последовательного применения методики и отражения результатов проведенного исследования, процессуальная — с соблюдением процессуальной формы заключения и наличием необходимых реквизитов, перечисленных в законе, которыми должно обладать заключение эксперта. Формальные требования, предъявляемые законом к заключению эксперта, содержатся в ст. 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Традиционно заключение эксперта включает в себя три части: вводную, исследовательскую и выводы.


Во вводной части указываются дата, время и место производства судебной экспертизы; основания производства судебной экспертизы; сведения об органе или о лице, назначивших судебную экспертизу; сведения о (не)государственном судебно-экспертном учреждении, об эксперте(ах) (фамилия, имя, отчество, образование, специальность, стаж работы, ученая степень и ученое звание, занимаемая должность), которому(ым) поручено производство судебной экспертизы; сведения о предупреждении эксперта(ов) в соответствии с законодательством Российской Федерации об ответственности за дачу заведомо ложного заключения; вопросы, поставленные перед экспертом или комиссией экспертов; объекты исследований и материалы дела, представленные эксперту(ам) для производства судебной экспертизы; сведения об участниках процесса, присутствовавших при производстве судебной экспертизы, сведения о заявленных экспертом(ами) ходатайствах и результатах их рассмотрения.


Кроме того, во вводной части может содержаться понятийный аппарат, содержащий термины, используемые экспертом в заключении. Иногда он помещается в исследовательскую часть заключения эксперта.


Исследовательская часть отражает содержание и результаты исследований с указанием примененных методов. Начинается исследовательская часть с подробного описания объектов, поступивших на исследование: указывается упаковка, в которой они поступили на исследование, носитель, характеристики, индивидуализирующие объект исследования, содержание. Частично рекомендации по описанию объектов были приведены выше при рассмотрении особенностей описания объектов во вводной части заключения. Стоит отметить, что при описании представленного на экспертизу материала следует соблюдать условие достаточности. Под этим условием мы понимаем указание лишь тех параметров объекта, которые впоследствии позволят установить, какой именно материал исследовался. Нет необходимости перечислять те параметры объекта, которые незначимы для дальнейшего исследования: гарнитура шрифта, размеры абзацных отступов и т. д. В случае предоставления на исследование аудио- или видеофайла необходимо указать его название, размер, свойства, атрибуты и контрольную сумму (хэш), а также описать носитель, на котором он представлен, с указанием его идентификационных признаков.


Далее излагается содержание представленных на исследование материалов, результаты его исследования с указанием на то, какими методами, методиками пользовался эксперт. Кроме того, если эксперт при производстве судебной экспертизы установит обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела, но по поводу которых ему не были поставлены вопросы, он вправе указать на них в своем заключении. В данном случае речь идет об экспертной инициативе. Завершается исследовательская часть оценкой результатов исследования по поставленным вопросам.


В разделе «Выводы» содержатся ответы на поставленные экспертом вопросы, а также ответы на вопросы, разрешенные им в порядке экспертной инициативы. Выводы не должны быть двусмысленными, должны являться прямыми ответами на поставленные вопросы.


Следует отметить, что подписи экспертов должны присутствовать на каждой странице заключения, а не только на последней странице после изложения раздела «Выводы». Причем подписи экспертов могут быть заверены только печатью экспертного учреждения, если экспертиза проводилась в таковом, подпись частного эксперта может быть заверена по усмотрению лица или органа, назначивших экспертизу. На практике подпись эксперта заверяется, например, печатью кафедры, факультета, отдела кадров или института и т. п., сотрудник которого проводил исследование. Отметим, что материалы, иллюстрирующие заключение эксперта или комиссии экспертов, прилагаются к заключению и служат его составной частью.


При производстве повторной экспертизы необходимо помнить, что нужно всегда обосновывать причины расхождения, если таковые имеются, с выводами первичной экспертизы. Если материалы первичной экспертизы не были представлены, то следует направить ходатайство о предоставлении дополнительных материалов.


Заключение, составляемое по результатам комиссионной экспертизы, должно быть подписано всеми экспертами, входящими в состав комиссии. В случае если кто-либо из членов комиссии экспертов не согласен с выводами остальных экспертов, он может составить отдельное заключение и сформулировать свои выводы.


При производстве комплексной экспертизы следует помнить, что каждый эксперт подписывает только ту часть исследования, которую сам провел, общий вывод формулируется и подписывается экспертом, компетентным в смежных областях знаний.


Приведенные отдельные рекомендации по производству и оформлению заключения эксперта по делам о словесном экстремизме не являются исчерпывающими, но их выполнение позволит повысить качество проводимых судебных экспертиз.


Основной перспективой развития судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов является, по нашему мнению, создание единого общепринятого научно-методического подхода и понятийного аппарата, которые, несмотря на усилия ученых, до сих пор не были разработаны. Указанное требует координации действий сотрудников государственных и негосударственных экспертных учреждений, частных экспертов, а также ученых, занимающихся проблемами лингвистической экспертизы. Для этого необходимо проведение совместных круглых столов, семинаров, конференций и иных мероприятий с участием представителей экспертных учреждений и научных школ с целью обсуждения и апробации уже разработанных методик и рекомендаций и создания новых подходов к диагностике признаков экстремизма в текстах и иных объектах. Помимо унификации имеющихся методик необходима дифференциация методических подходов в зависимости от вида исследуемого объекта. Результатом указанной деятельности может являться инструкция, содержащая описание необходимой последовательности действий (алгоритма) и перечень рекомендованных к применению методических разработок.


§ 4. Судебная лингвистическая экспертиза рекламного текста


Порождение правовых конфликтов в сфере производства, размещения и распространения рекламы обусловлено рядом причин: это и объективный рост рынка рекламы в России, и невысокое качество рекламной продукции, и пробелы в подготовке специалистов в области рекламы (во ФГОС ВПО по направлению подготовки 42.03.01 «Реклама и связи с общественностью» прописана лишь одна компетенция — не профессиональная, а общекультурная, согласно которой выпускник должен обладать «способностью использовать основы правовых знаний в различных сферах жизнедеятельности» (ОК-4), но этого катастрофически мало, выпускник должен ясно понимать правовые риски, связанные с производством и размещением ненадлежащего рекламного продукта, а не руководствоваться установкой «закон — одно, а креатив — иное»), наконец, это лакуны, имеющиеся в самом Федеральном законе от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ (ред. от 08 марта 2015 г.) «О рекламе» (далее — ФЗ «О рекламе»).


Число спорных ситуаций растет: в 2012 г. антимонопольные органы рассмотрели более 16 тыс. фактов, указывающих на нарушения законодательства Российской Федерации о рекламе, в 2013 г. — более 19,5 тысяч фактов; а в 2014 году — более 28 тысяч. Как отмечают сами правоприменители, анализируя ситуации споров и конфликтов, «…наиболее успешным методом применения нормы (речь, в частности, идет о ч. 6 ст. 5 ФЗ «О рекламе» — примечание мое — Е. Ч.) следует признать случаи, когда реклама, содержащая признаки нарушения, исследуется специалистами».


Однако на практике долго и сложно решался вопрос, какие специальные знания нужны для исследования рекламы, которая по сути своей является продуктом комплексным. В некоторых случаях предпринимались попытки проводить «комплексную визуально-лингвистическую экспертизу», «изобразительно-лингвистическую экспертизу», «комплексную гуманитарную экспертизу», для исследования привлекались врачи психиатрических больниц и методисты кафедры педагогики и психологии, но результаты их исследований чаще всего не помогали, а, напротив, мешали суду.


Свой ответ на требования правоприменительной практики в части разработки теоретических и методических аспектов экспертизы рекламы как речевого продукта дала возглавляемая профессором Е. Р. Россинской научная школа судебной экспертизы Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). В русле разработанной школой концепции судебной экспертологии, а также с учетом основ судебного речеведения — раздела прикладной лингвистики, посвященного изучению речевой деятельности и ее результатов в целях решения родовых задач судебной экспертизы устных и письменных произведений речи, — было обосновано выделение судебной лингвистической экспертизы рекламного текста в качестве одного из видов лингвистической экспертизы, уточнен предмет, определены объекты и сформулированы задачи.


Так, под судебной лингвистической экспертизой рекламного текста (далее — СЛЭРТ) понимается процессуально регламентированное лингвистическое исследование рекламного текста как поликодового (креолизованного) текста, завершающееся дачей заключения по вопросам, разрешение которых требует применения специальных знаний.


Под объектом данного вида экспертизы понимается рекламный текст как поликодовый (креолизованный) текст особой функционально-коммуникативной направленности. Поликодовым (креолизованным) этот текст является потому, что его фактура состоит из двух негомогенных частей: вербальной (языковой/речевой) и невербальной, принадлежащей к другим знаковым системам (об этом подробнее). Взаимодействие вербального и невербального (в том числе изобразительного) компонента может строиться по-разному: могут использоваться приемы усиления, противопоставления, монтажа, но это всегда взаимодействие внутри целого.


Такое понимание объекта СЛЭРТ коррелирует с тем, как законодатель определяет рекламу. В п. 1 ст. 3 Федерального закона «О рекламе» реклама определена как «информация, распространенная любым способом, в любой форме и с использованием любых средств, адресованная неопределенному кругу лиц и направленная на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке». Ключевое понятие здесь — информация, которое в свою очередь определяется как «сведения, воспринимаемые человеком и (или) специальными устройствами как отражение фактов материального или духовного мира в процессе коммуникации». Информация как сведения, которые передаются от одного к другому (в терминологии теории речевых актов — от адресанта к адресату), кодируется и декодируется с использованием различных кодов, при этом языковой код — основополагающий, но не единственный. Поэтому логично, на наш взгляд, считать, что реклама как информация представляет собой именно поликодовый (креолизованный) текст особой функционально-коммуникативной направленности: привлечь внимание, интерес к объекту рекламирования (товару, услуге и пр.), который обязательно выявляется, распознается потребителем среди группы однородных объектов.


Определяя предмет судебной лингвистической экспертизы рекламного текста, под которым понимаются факты и обстоятельства, подлежащие доказыванию по конкретному делу посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний, школа реализует компетентностный подход, в рамках которого специальные знания понимаются как триада «знания — умения — навыки», которые приобретаются долгими годами учебы и практической деятельности. Именно знания, умения и навыки являются структурными компонентами профессиональной компетенции. Процесс формирования компетенций не линейный, а цикличный, «приращение» знаний, умений и навыков происходит на протяжении всей профессиональной деятельности эксперта.



Судебная экспертология: история и современность (научная школа, экспертная практика, компетентностный подход)

Научная монография подготовлена авторским коллективом кафедры судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) — специалистами в области теории и практики судебной экспертизы и отражает генезиз, современное состояние и перспективы развития судебной экспертологии с позиции компетентностного подхода к научной школе и экспертной практике судебной экспертизы. В коллективной монографии каждый из разделов, посвященных роду (виду) экспертизы, написан ведущим специалистом (специалистами), развивающим данное направление в аспекте судебной экспертологии в рамках научной школы кафедры судебных экспертиз, возглавляемой профессором Россинской Еленой Рафаиловной. В монографии рассматриваются история и объективные предпосылки формирования в 80–90-е гг. прошлого века теории судебных экспертиз как междисциплинарной теории. Отмечается, что возрастание роли специальных знаний в судопроизводстве, развитие теории и практики судебной экспертизы в XXI в. обусловливают необходимость переосмысления концепции теории судебной экспертизы и поднимают ее до уровня полноценной науки. В работе предлагается новое определение предмета судебной экспертологии, базирующееся на основных закономерностях, изучаемых данной наукой, а также четырехзвенная система науки, включающая: общую теорию судебной экспертологии; правовое обеспечение судебно-экспертной деятельности; организационное обеспечение судебно-экспертной деятельности; судебно-экспертные технологии.<br /> Для студентов, аспирантов и преподавателей вузов, практических работников экспертных, следственных, судебных органов и других юристов.

319
Юридическая Под ред. Россинской Е.Р., Галяшиной Е.И. Судебная экспертология: история и современность (научная школа, экспертная практика, компетентностный подход)

Юридическая Под ред. Россинской Е.Р., Галяшиной Е.И. Судебная экспертология: история и современность (научная школа, экспертная практика, компетентностный подход)

Юридическая Под ред. Россинской Е.Р., Галяшиной Е.И. Судебная экспертология: история и современность (научная школа, экспертная практика, компетентностный подход)

Научная монография подготовлена авторским коллективом кафедры судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) — специалистами в области теории и практики судебной экспертизы и отражает генезиз, современное состояние и перспективы развития судебной экспертологии с позиции компетентностного подхода к научной школе и экспертной практике судебной экспертизы. В коллективной монографии каждый из разделов, посвященных роду (виду) экспертизы, написан ведущим специалистом (специалистами), развивающим данное направление в аспекте судебной экспертологии в рамках научной школы кафедры судебных экспертиз, возглавляемой профессором Россинской Еленой Рафаиловной. В монографии рассматриваются история и объективные предпосылки формирования в 80–90-е гг. прошлого века теории судебных экспертиз как междисциплинарной теории. Отмечается, что возрастание роли специальных знаний в судопроизводстве, развитие теории и практики судебной экспертизы в XXI в. обусловливают необходимость переосмысления концепции теории судебной экспертизы и поднимают ее до уровня полноценной науки. В работе предлагается новое определение предмета судебной экспертологии, базирующееся на основных закономерностях, изучаемых данной наукой, а также четырехзвенная система науки, включающая: общую теорию судебной экспертологии; правовое обеспечение судебно-экспертной деятельности; организационное обеспечение судебно-экспертной деятельности; судебно-экспертные технологии.<br /> Для студентов, аспирантов и преподавателей вузов, практических работников экспертных, следственных, судебных органов и других юристов.