Сага о Луисе и Лилиане. Книга первая: "Клятва Луиса"

Лапина Людмила

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Фантастика Издательство: Проспект Дата размещения: 08.06.2016 ISBN: 9785392224517 Язык: Объем текста: 432 стр. Формат: epub

Оглавление

Аннотация

Пролог

Часть первая. Крестоносец

Часть вторая. Столица Лангедока

Часть третья. Вдвоём в пиренеях

Часть четвертая. Замок над облаками

Эпилог

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Часть четвертая.
Замок над облаками

Глава 1

Ляля настороженно оглядывалась, не веря, что попала в легендарный замок. Массивные ворота захлопнулись, отгородив его обитателей от окружающего мира. Стемнело. Факелы в руках слуг бросали красноватые пятна на серые стены, блики бежали по темным булыжникам двора как по воде. Сэр Луис выпрямился и обнял старого дядю. Его голова с выбритой тонзурой уткнулась в середину груди отважного рыцаря. Ляля уже не видела трогательную встречу хозяев замка. Ноги ее подломились в коленях, а звезды над серыми стенами резко ушли вбок. Сэр Луис успел подхватить падающую девушку и понес в жилую башню замка. По дороге он раздавал приказания слугам, ошалевшим от возвращения хозяина, но Ляля уже ничего не слышала..

Очнулась она на большой кровати между чистыми льняными простынями, благоухающими лавандой. Ляле всегда нравился этот запах. Она с улыбкой открыла глаза. Радостный солнечный свет заливал комнату.

— Доброе утро, миледи, — раздался нежный девичий голосок.

— Где я? — осторожно спросила Ляля, опасаясь, что ночное прибытие в родовое гнездо сэра Луиса, возможно, приснилось ей, как это было в день несостоявшегося отъезда из Тулузы.

— Вы в замке Монсегюр, — ответила служанка.

— Слава Богу! — восторженно выдохнула путешественница и села в постели. Теперь только бы найти таинственную чашу... Возможно, уже сегодня...

— Я покажу вам платья, ваша светлость, — предложила девушка. — Скоро месса..

Ляля спустила ноги с кровати и вздрогнула, увидев, что ее ступни и лодыжки аккуратно перевязаны белыми льняными бинтами.

— Что случилось? — спросила она дрожащим голосом.

— Вы стерли ноги в кровь, миледи, — ответила девушка. — Наш хозяин очень расстроился.

— Сообщите графу де Монсегюру, что я проснулась, — попросила Ляля. — И дайте мне зеркало.

Девушка выглянула за дверь и отдала приказания. Ляля услышала, как по лестнице застучали башмаки слуги, спешившего к графу.

— Зеркало, миледи, — сказала горничная и подала Ляле изящную вещицу. Бронзовая ручка легко легла в ладонь. Коротко вздохнув, Ляля взглянула. Ее лицо медленно проявилось в до блеска отполированном бронзовом диске, как на экране дешевого мобильника. Девушка заученным жестом потянулась к кнопкам управления и вздрогнула — она едва узнала себя в скорбном лике, белая рубашка, стянутая шнурком у горла, придавала бледность лицу. Ляля жадно осмотрела себя и сообразила, что в руках у нее древнее бронзовое зеркало, а не удобный личный телефон двадцать первого века. Девушка вздрогнула, ее ужаснула мысль, что вечером чужие люди раздевали ее, а она ничего не помнит. Украдкой оглядев себя, она убедилась, что льняная просторная рубашка с длинными рукавами скрывает ее фигуру. Ляля положила зеркало на кровать отражающей поверхностью вниз и строго взглянула на служанку.

— Я только обмыла ваши ноги, миледи, — пролепетала та. — Вы уже заснули...

— Благодарю тебя, добрая девушка, — мягко сказала Ляля, прикидывая про себя, видела ли служанка ее белье двадцать первого века, а если видела, то поняла ли, что это такое. Ляля чужестранка здесь, в этом замке и в этом времени. "А у нас в Ладоге так носят!" — железный аргумент на все случаи жизни. Но служанка что-то говорит. Ляля сосредоточилась и произнесла:

— Как зовут тебя, добрая девушка?

— Ума, — ответила горничная. Ляля улыбнулась:

— Покажи мне платья, милая Ума.

Через час путешественница была готова к выходу. Горничная помогла ей одеть одно из платьев, принадлежавших матери сэра Луиса. Ляля ночевала в спальне его родителей — так распорядился сам граф. Все платья покойной графини были сшиты одинаково — узкий приталенный лиф, скромный вырез, длинные широкие рукава, широкая, но без шлейфа, юбка. Девушку восхитили дорогие разноцветные ткани этих нарядов — шелк, бархат, атлас — и искусные отделки — вышивки шелком, серебром, золотом. Столичную тулузскую моду — блио, пояса под грудью, треугольные вырезы, шлейфы, высокие головные уборы — графиня не любила. Ляля выбрала скромное платье, сохранившее цвет неотбеленного холста и только украшенное вышивкой шелком по подолу и рукавам. А вот чулки матушка сэра Луиса коллекционировала — белые, красные, шелковые, шерстяные, сотканные из шерсти и шелка, сшитые из сукна, и даже кожаные — для верховой езды. Ляля не решилась одеть эти изящные вещицы и сунула перевязанные ноги в грубые сандалии на веревочной подошве, принадлежавшие до этого дня дяде сэра Луиса. Горничная уложила волосы девушки в скромную прическу. Ляля категорически отказалась от примерки драгоценностей графини.

— Как звали матушку графа де Монсегюра? — спросила она у служанки.

— Графиня Розалинда, ваша светлость.

— А его батюшку? — с интересом спрашивала Ляля.

— Граф Мишель, миледи.

— А почтенный священник, дядя сэра Луиса, приходится ему дядей по отцу или по матери?

— Это младший брат отца нынешнего графа, — ответила служанка и воззрилась на Лялю кроткими голубыми глазами. Золотистые волосы, пухлые розовые губки. Безусловно, привлекательная девушка.

— Как зовут дядю сэра Луиса? — мягко повторила Ляля.

— Отец Бьорн.

— Негоже опаздывать к мессе, — сказала Ляля. — Я не хочу огорчать доброго отца Бьорна.

С этими словами она встала с резного дубового стула, придерживая подол нового платья, и, стараясь не морщиться от боли в перебинтованных ногах, направилась к выходу. Служанка поспешила распахнуть перед госпожой тяжелую деревянную, обитую железными полосками дверь. Они вышли на лестничную площадку. Дневной свет, пробравшийся сквозь узкие бойницы каменной башни, причудливо смешивался с багровым светом двух факелов. Они торчали из металлических колец, вставленных в зазоры между блоками известняка, слагавшими донжон замка Монсегюр.

Сделав несколько шагов, Ляля в изумлении остановилась перед лестницей, ведущей вниз. В замке графа Тулузского она привыкла спускаться по винтовой лестнице. Сейчас же прямо от ее ног уходил вниз совершенно прямой пролет, конец его терялся во мраке. Ляля видела такие в старых петербургских многоэтажных доходных домах. Девушка растерянно осмотрелась вокруг и поняла, что башня, в которой она оказалась, не круглая, а квадратная. Ляля вспомнила университетские лекции по раннему средневековью — первые каменные башни замков повторяли форму деревянных и были квадратными. А Монсегюр, как она знала, построен не позже девятого века. Немного повеселев, девушка шагнула на лестницу, а то она на мгновение решила, что оказалась в сказочном средневековье, никогда уже не увидит сэра Луиса и не вернется домой.

Преодолев два этажа, Ляля опять удивилась. Теперь ее ждал спуск по деревянной лестнице, пусть и с перилами, но выглядевшей достаточно шатко. "Последний этап обороны", — вспомнила прилежная студентка. Хозяева замка могли разрушить деревянную лестницу и обороняться на верхних этажах донжона. Темно, сыро... Лишь один факел освещал узкую шаткую лестницу. Бойниц в стенах не было. Ежеминутно опасаясь поскользнуться, Ляля спустилась по лестнице и оказалась перед большой двустворчатой дверью, окованной широкими бронзовыми полосами. Девушка воспряла духом — за этой дверью мог находиться только главный зал замка. С трепетом она нажала руками на окованные створки. Дверь распахнулась мягко и бесшумно. Девушка решительно шагнула вперед, ступив на холодный каменный пол, и пожалела, что отказалась надеть чулки старой графини. Оказывается, даже в августе в замке сыро и холодно. Скорее выйти во двор, погреться в лучах южного солнца! Ляля расправила плечи и решительно двинулась к широко распахнутым дверям донжона. Сквозь них виднелось голубое небо... Она быстрым шагом пересекла огромный квадратный зал, занимающий все пространство донжона, и вышла на улицу, вернее, очутилась на большом каменном крыльце. Вниз по обе стороны вели каменные лестницы из нескольких ступеней. Середина крыльца оставалась свободна. "Крыльцо-перрон, как в Тулузе!" — поняла девушка.

— Доброе утро, донна Лилиана, — раздался знакомый голос, и все краски горячего южного дня засияли ярче для Ляли — навстречу ей поднимался сэр Луис. Глаза девушки быстро пробежали по его лицу. Рыцарь сегодня немного бледен после тяжелой дороги, но глаза его сияют, а пробивавшиеся вчера бородка и усы начисто сбриты. Он приобрел обычный облик благородного паладина и легко поклонился Ляле. Она отвела глаза от его красивого лица и заметила, что сэр Луис переоделся в другую одежду — простой кожаный колет и белую полотняную рубашку, не новые, но чистые. Видимо, одежда отца. Сейчас он не смог бы носить свою юношескую одежду, оставшуюся в замке — его широкие плечи привели бы в негодность старую одежду.

— Доброе утро, мессир, — ответила Ляля и слегка присела в реверансе, сделав это уже автоматически.

— Пойдемте, демуазель, мессу не начнут без нас.

— Я не хочу огорчать доброго отца Бьорна, — ответила Ляля и привычно протянула руку рыцарю. Он торжественно помог девушке спуститься со ступенек крыльца и отвел в храм. Под горячим южным солнцем она быстро согрелась.

— Надеюсь, донна Лилиана, вы хорошо отдохнули? — спросил рыцарь.

— Благодарю вас, милорд, за то, что уступили мне спальню ваших благородных родителей, — ответила она. — А где ночевали вы?

— У дяди Бьорна. Мы проговорили почти всю ночь, — ответил сэр Луис.

— Вы совсем не отдохнули! — вскричала девушка, жалея рыцаря, изможденного трудной дорогой.

— Я отдохну на корабле, — сказал рыцарь.

— На каком? — удивилась Ляля.

— На котором мы с вами поплывем в Альдейгъюборг, — ответил хозяин Монсегюра.

— Из Тулузы? — дрожащим голосом произнесла девушка.

— Теперь мы с вами в столице Лангедока нежеланные гости, — усмехнулся сэр Луис. — Отсюда мы поедем в Нормандию, там у меня есть замок.

— Когда мы покинем Монсегюр? — задыхаясь от волнения, спросила Ляля

— Когда вы отдохнете, демуазель, и заживут ваши ноги, — поклонился граф.

— Мне не больно ходить, — сказала девушка. — Вот только...

— Что беспокоит вас, демуазель?

— Лестница, ведущая на первый этаж донжона, показалась мне скользкой и шаткой. Я боялась упасть, — пожаловалась Ляля.

— Это сделано специально, на случай осады, — назидательно сказал сэр Луис.

— Я понимаю, — сказала Ляля и опять вспомнила: "Последний рубеж обороны замка".

Граф распахнул перед девушкой дверь часовни и помог переступить высокий порог. Она с любопытством осмотрела помещение маленького храма. Суровые стены, выложенные из местного серого камня, только наверху украшены рядом маленьких арочек. Узкие маленькие оконца почти не пропускают солнечный свет. Перед большим распятием темного дерева на алтаре горят свечи. Их теплые трепещущие огоньки освещают чашу, стоящую в центре алтаря.

Отец Бьорн благословил вошедших. Ляля почтительно присела, глаза ее скользнули по лицу старого священника и устремились к чаше. Девушке показалось, что мир отдалился, исчез, стихли все голоса, звучавшие в храме. Чаша заполнила все поле ее зрения. Красные неограненные камни, вделанные в крышку сакрального сосуда, отсвечивают рубиновыми бликами, светло и радостно сияет жемчужный крестик в золотой оправе, поставленный в самый центр выпуклой крышки. Массивная ножка сосуда, обвитая растительным узором, остается в тени. Там вспыхивают синими искорками мелкие сапфиры. Сердце Ляли перевернулось в груди, она забыла вдыхать воздух, насыщенный ладаном... "Нашла, нашла..." — одна мысль билась в ее голове. Девушка не почувствовала, как опустилась на резную скамью близ алтаря.

Сэр Луис на минуту покинул часовню, а, вернувшись, дал знак дяде начинать службу. Ляля не могла отвести глаза от священного сосуда. Прижав руки к груди молитвенным жестом, она не вытирала слезы, тихо струящиеся по щекам. "Дошла, дошла..." — думала она. Конец средневековым приключениям, скоро она вернется домой. Отец Бьорн был поражен набожностью чужеземной гостьи и признал, что его племянник посвятил рыцарское служение весьма достойной даме. Истово он произнес последние слова молитвы. С окончанием службы Ляля очнулась от горячечных мыслей. С недоумением она увидела, что сидит на первой скамье от алтаря. "Это же хозяйские места!" — смутно удивилась она, не отрывая глаз от чаши. Сэр Луис подвел даму к священнику за благословением.

— Давно ли у вас в храме находится этот священный сосуд? — дрожащим голосом спросила она отца Бьорна.

— Этот потир, демуазель? — переспросил падре. — Не правда ли, он прекрасен?

— О, да! — выдохнула Ляля, с трепетом ожидая ответа.

— Его привез с Востока мой дед, участник первого крестового похода, — произнес священник и удивился, как преобразилось лицо чужеземной дамы — слезы мгновенно высохли, зеленые глаза засияли как звезды, на щеках выступил яркий румянец.

— Он был в Иерусалиме? — благоговейно переспросила она.

— Он вошел туда впереди крестоносного войска, — с гордостью за славного предка ответил отец Бьорн. Сердце Ляли застучало чаще, ей казалось, что она отрывается от каменного пола часовни. Золотая чаша притягивает ее, еще один шаг... Твердая рука рыцаря придержала под локоть пошатнувшуюся донну Лилиану.

— Пойдемте завтракать, демуазель, — произнес он. Ляля вздрогнула, как будто проснувшись. Рыцарь очень удивился — прекрасные зеленые глаза, которые стали ему дороги, взглянули на него почти с ненавистью. Но Ляля быстро опомнилась и выдавила сияющую улыбку:

— Пойдемте, милорд!

Граф де Монсегюр торжественно вывел из часовни гостью. Отец Бьорн и комендант замка де Перей сопровождали их в большой зал донжона. Стол уже был собран из досок и накрыт скатертью. Кресла, предназначенные для хозяев замка, стоят на особом возвышении в торце стола, протянувшегося через весь зал. Ляля очень удивилась, когда сэр Луис предложил ей место справа от себя. "Это же место графини!" — чуть не произнесла она вслух, но опустила ресницы и молча присела в резное дубовое кресло с твердыми подлокотниками и подставкой для ног. Бархатная мягкая подушка, лежащая на сидении, придавала комфорт массивной мебели. Сэр Луис подождал, пока его дядя займет место по левую руку от места графа, и опустился в центральное кресло-трон. Управляющий замком де Рено сделал знак подавать на стол. Вереницы слуг с блюдами в руках двинулись из кухни. Подавали простую здоровую сельскую пищу — кашу, похлебку, хлеб, сыр.

Ляля увидела, что даже графу подали достаточно простую оловянную посуду, но кубки и тарелки предназначались каждому из пирующих. Отец Бьорн благословил еду, и завтрак начался. Для графа и священника проворный паж поставил на стол серебряный кувшин местного вина. Ляле подали глиняный кувшин молока. Девушка обрадовалась — молоко, хлеб, каша с маслом, творог — вкусный основательный завтрак. Она протянула руку к кувшину, но паж поспешил наполнить ее кубок молоком. Ляля взяла оловянную ложку и принялась за еду. Утолив первый голод, девушка взглянула вдоль стола, как привыкла в Тулузе, и усилием воли сдержала дрожь. За столом собрались одни воины, среди них она — единственная дама. Ближе к графу восседали рыцари, места у двери заняли простые воины гарнизона замка. Все сидели чинно, ели почти беззвучно. Смех, веселые голоса, звуки приятной музыки, которые Ляля помнила по Тулузе и привыкла считать неотъемлемой частью средневекового пира, не слышны здесь, в донжоне замка Монсегюр. Тихо переговариваются сэр Луис с дядей, но девушка не слушает их разговор, занятая вкусной домашней пищей. Она старается есть красиво, соблюдая куртуазные манеры, которым научилась в Тулузе.

— Донна Лилиана, дядя Бьорн покажет вам нашу библиотеку, — обратился к ней сэр Луис. Девушка осторожно опустила ложку в тарелку с кашей и обернулась к графу.

— Я очень благодарна отцу Бьорну, — произнесла она и подумала с тоской, что лучше бы полежала и отдохнула после отнявшего у нее все силы путешествия в замок Монсегюр.

— Вы читаете по-латыни, демуазель? — спросил священник.

— Я читаю по-французски, падре, — ответила она.

— Отец мой, донна Лилиана Ладожская — весьма образованная дама, — сказал сэр Луис.

— Вы обучались в замке ваших почтенных родителей? — поинтересовался отец Бьорн.

— Да, у меня были прекрасные учителя, — покраснев, ответила Ляля.

— Донна Лилиана осведомлена в географии, слагает стихи, — продолжал граф. Девушка молча улыбнулась.

— Кто учил вас нашему языку? – спросил священник.

Сердце девушки оборвалось, дыхание сбилось. Что ответить? Ни одно имя не приходило на ум кроме Пейре Видаля. Но она не хотела ссорить графа де Монсегюра с другом, освободившим его из страшной подземной темницы. Дрожащим голосом Ляля пролепетала:

— Я сама научилась, читала одну и ту же рукопись сначала по-французски, потом по-провансальски...

— И какое же ваше любимое произведение? — осведомился священник.

— "Тристан и Изольда","Эрек и Энида" Кретьена де Труа, — ответила Ляля.

— Донна Лилиана может перечислить всех рыцарей короля Артура, вышедших встречать сэра Эрика и леди Эниду, — сказал граф.

Девушка удивленно посмотрела на него. Обычно холодные, его синие глаза сейчас смеялись. Ляля вспомнила балладу про сэра Ричарда с Длинной Рукой, исполненную ею при тулузском дворе, и покраснела. Ей стало стыдно за песню, ставшую народной, переделанную ею для своего выступления под аккомпанемент виолы. Это было так давно. Казалось, прошло сто лет с тех пор, как она побывала при утонченном дворе Тулузы. Смерть графа Раймонда положила конец ее успеху в придворном обществе, изнурительный путь к замку Монсегюр отнял все силы, и физические, и духовные. И вот она здесь. Но как добраться до чаши?

— А где расположена ваша библиотека? — вежливо спросила она дядю сэра Луиса.

— Рядом с капеллой, — спокойно ответил он.

Ляля вздрогнула — чаша стоит в капелле. Может быть, ей повезет уже сегодня дотронуться до нее!

— Я с радостью просмотрю ваши книги, — с сияющей улыбкой сказала она. Священник благословил присуствующих. Завтрак кончился.

— Прошу вас, демуазель, — сэр Луис подал Ляле руку и вывел ее на крыльцо.

Сияющий южный день ослеплял совершенно голубым небом. От жара солнечных лучей хотелось пригнуться, но Ляля стояла прямо, бессознательно копируя гордой осанкой графиню Тулузскую.

— Вы посмотрите книги с нами, милорд? — спросила она.

— Нет, донна, я должен оценить выучку моих рыцарей, — ответил он. — Сейчас у нас будут учебные схватки.

— Надеюсь, не до крови, — вскрикнула Ляля. В последние дни она близко познакомилась с жестокой стороной средневековой жизни.

— Это уж как получится, — блеснул зубами в хищной улыбке граф де Монсегюр. — Южане — горячий народ, но я не буду намеренно ранить моих людей.

— Поберегите себя, — тихо попросила девушка. Рыцарь ответил ей спокойной улыбкой, и липкий страх за безопасность графа Луиса, мучавший ее в Тулузе, медленно отпустил Лялю. Кто в родном замке захочет причинить вред ему — обожаемому хозяину, земному Богу! Здесь нет у него завистников, как в Тулузе, ревнующих к его воинской славе, удаче, богатству. Девушка со всхлипом втянула воздух. Только сейчас она поняла, что послужила невольной причиной мучений сэра Луиса в подземной темнице. Его фраза: "Ваше красивое лицо в несколько раз повышает значение моего квеста в глазах других рыцарей", — теперь стала понятна Ляле. Она взглянула на него повлажневшими от переживаний глазами и сказала:

— Идите, милорд, да не разочаруетесь вы в своих людях.

Сэр Луис поклонился Ляле, дяде, получил благословение и легко сбежал с крыльца. Рыцари кланялись даме, священнику и следовали за сюзереном. Девушка обернулась к старшему Монсегюру:

— Пойдемте, падре, я мечтаю посмотреть мои любимые книги.

Священник торжественно пошел впереди дамы, указывая дорогу. Ляля смогла рассмотреть фасад храма, украшенный романскими скульптурами и оформленный полукруглыми арками перспективный портал с многофигурным барельефом, изображающим Страшный суд. Христос — Судия величественный и милосердный... Архангел Михаил просветленным лицом и грозным мечом напомнил ей сэра Луиса. Девушка истово перекрестилась и вслед за священником вошла в капеллу. Восковые свечи горят теплыми огоньками, золотой потир таинственно мерцает. Сердце девушки оборвалось, она сделала два шага к алтарю и замерла, держась за спинку скамьи.

— Сюда, демуазель, — обернувшись к ней, позвал отец Бьорн. Ляля тихо вздохнула. Он не заметил ее порыва и ждал, приоткрыв маленькую дверь справа от входа в храм. С трудом девушка расцепила пальцы и отвернулась от алтаря. Золотая чаша мягко сияла в ее глазах, когда она шагнула в низкую дверцу. Лучи света, прошедшие сквозь узкие высокие окна, разрезали темноту. Очертания мебели темного дерева выступали из мрака.

— Присаживайтесь, домна Лилиана.

Отец Бьорн подвел ее к массивной деревянной скамье. Девушка молча опустилась на сиденье, морщась от его жесткости. Священник вернулся в капеллу за горящей свечой и зажег несколько масляных ламп в библиотеке. Большая комната выступила из темноты. Ляля увидела, что сидит на длинной скамье у массивного дубового стола посреди библиотеки. Книги занимают такие же длинные столы, стоящие по периметру стен средневекового книгохранилища. Мягкий золотистый свет масляных ламп осветил переплеты, богато украшенные драгоценными камнями, окованные изящными металлическими уголками. Капеллан торжественно взял деревянный футляр средних размеров и положил перед Лялей.

— Вот любимая книга моей дорогой невестки, упокой Господи ее душу, — торжественно произнес он.

— Матушки сэра Луиса? — переспросила Ляля.

— Да, графиня Розалинда любила читать, — ответил священник и раскрыл футляр. Книга оказалась не очень большой, как раз для женских рук.

— Где создали эту прекрасную книгу? — спросила девушка. Отец Бьорн удивленно посмотрел на нее. "Я же не сказала — напечатали!" — разозлилась Ляля, но, не выдала своего раздражения и мирно улыбнулась дяде сэра Луиса.

— Ее переписали в аббатстве Святого Петра, в городе Муассаке, — ответил он.

— Этот город расположен недалеко от замка Монсегюр? — с любопытством спросила Ляля, вспомнив, как сэр Луис предлагал ей заехать туда, когда она упомянула, что хотела бы попасть в бибилиотеку.

— В дне пути от нас, — ответил капеллан и поставил книгу на пюпитр перед Лялей.

Ее сердце пропустило удар. Сейчас она познакомится с шедевром, утраченным в веках. Ее пальцы с благоговением коснулись кожаного переплета, и она с мольбой взглянула на священника.

— Благодарю вас, отец Бьорн, — горячо произнесла она и раскрыла книгу.

Название, выписанное золотом на пурпурном пергаменте, засияло у нее перед глазами. Жгучее любопытство ученого-медиевиста заставило Лялю перелистывать пергаментные страницы. Текст был написан четко, ясным каролинским минускулом — шрифтом, введенным во времена Карла Великого. Знаменитый причудливо изломанный готический шрифт войдет в моду позже. Иллюстрации ослепляли сиянием красок. Казалось, они созданы из растертых в порошок драгоценных камней. Ляля однажды видела такие на выставке в Эрмитаже. Средневековая акварель выглядит как произведение ювелирного искусства. Девушка наслаждалась изящным почерком писца, прихотливыми заглавными буквами и прекрасными миниатюрами средневековой книги. Капеллан взял массивную книгу и присел к другому концу стола. Ляля подняла на него отуманенные научным любопытством глаза.

— Я почитаю Блаженного Августина, — кротко сказал священник. — Знакомы ли вам, демуазель, его труды?

— К сожалению, я не владею латынью и читала только отрывки его трудов в переводах, — ответила Ляля. "В хрестоматии перед экзаменом!" — добавила она про себя.

— Приятного вам чтения, домна Лилиана, — сказал священник и погрузился в обширный труд раннехристианского богослова. Девушка вернулась к светскому роману. Она листала пергаментные страницы, читала куски текста и рассматривала миниатюры. Яркие, изящные, они захватили ее воображение и заставили забыть, где она находится. Так происходит каждый раз при чтении настоящей литературы, переносящей сознание читателя в иллюзорный, но притягательный мир высоких чувств и сильных страстей. Катарсис очищает и возвышает душу читающего хорошую книгу. Ляля смахивала слезы, сердце ее сжималось от жалости — она знала, какой трагический конец ждет Тристана и Изольду. Как ей хотелось крикнуть: "Не пейте!", когда служанка подала чашу с заговоренным вином ничего не подозревающим молодым людям. Золотая чаша в центре миниатюры, освещенная масляной лампой, сияла и переливалась, как драгоценный потир на алтаре капеллы замка Монсегюр. Ляля задохнулась. "Что я тут делаю, когда мне надо войти в капеллу и коснуться чаши!" — мысленно вскричала она. Азарт ученого исчез. Она подняла голову от рукописи, больше не привлекавшей ее внимание, и обвела библиотеку тоскливым взглядом. Отец Бьорн погрузился в чтение. Ляля смогла рассмотреть его. Так будет выглядеть сэр Луис в семьдесят лет — просветленое худое лицо, большие голубые глаза, венчик серебряных волос над высоким лбом мыслителя, но высокая фигура еще крепка, несмотря на общую худобу. Потомок рыцаря, первым вошедшего в Иерусалим, сохранял еще фамильную силу. Он почувствовал взгляд девушки и поднял глаза от книги.

— Вы что-то хотели узнать, домна Лилиана? — мягко спросил он. Девушка сглотнула и подавила рвущиеся из сердца слова: "Как мне попасть домой?".

Она опустила ресницы и проговорила:

— Как звали вашего доблестного предка, побывавшего в Иерусалиме?

— Жан де Монсегюр.

— И он привез оттуда драгоценный золотой потир? — взволнованно расспрашивала Ляля.

— Да, демуазель, — спокойно ответил священник.

Ляля сжалась в комок на деревянной скамье. "Как попросить разрешения у священника одной подойти к драгоценной чаше?" — напряженно размышляла она. Тоска по дому и горькое разочарование в своих умозаключениях захлестнули ее мутной волной уныния. Видя, что приезжая дама не поддерживает разговор, священник вернулся к своей книге.

Ощущение полной безнадежности пронзило Лялю. Быть так близко от заветной чаши и не иметь возможности к ней подойти. Каменный пол застудил ее ноги. Девушка в который раз пожалела, что не натянула чулки старой графини. Ее книга, ее чулки, ее сын... Ляля впервые серьезно задумалась, как же ей жить в двенадцатом веке, если она не сумеет попасть домой. Неужели ей придется выйти замуж за сэра Луиса и провести всю жизнь в качестве средневековой графини? Девушка беззвучно застонала. Священник читал. Интерес к научным изысканиям пропал совсем, холод каменного пола замораживал кровь. Ляля уже решилась попросить разрешения выйти во двор погреться на солнце. Она подышала на замерзшие руки и обратила печальный взгляд на дядю сэра Луиса. Осторожный стук в дверь библиотеки заставил ее прикусить язык. Отец Бьорн поднял голову от книги и звучным голосом произнес:

— Войдите!

Дверь распахнулась. Юный паж вошел быстро и грациозно, его поклон, обращенный к даме и священнику, оказался изящным.

— Говори, мой мальчик, — подбодрил его капеллан.

— Отец мой, граф де Монсегюр приглашает вас явиться на ристалище, — произнес паж.

Ляля похолодела и спросила дрожащим голосом:

— Кто-нибудь ранен?

— Нет, домна, — ответил паж с поклоном. Сердце девушки забилось быстрее. "Неужели сейчас она останется одна."

— Что ж, донна Лилиана, я оставлю вас, — сказал, вставая, старый священник.

— Благодарю вас, падре, что разрешили мне посетить вашу библиотеку, — ответила она. Отец Бьорн улыбнулся, положил трактат Святого Августина на место и кивнул мальчику:

— Ступай впереди меня, сынок.

Паж поклонился Ляле и выбежал из библиотеки. Священник благословил книгохранилище, гостью и вышел за мальчиком. Девушка проводила их озадаченным взглядом. Ей ужасно захотелось посмотреть, чем занимается сейчас сэр Луис. Ее мысли рванулись к преданному ей рыцарю. Несколько минут Ляля просидела неподвижно. Сцены недавнего прошлого проносились перед ее мысленным взором: вот сэр Луис бьется на турнире, а вот он расправляется с разбойниками. И в потешном бою, и в опасной схватке рыцарь являл силу и благородство. Они достигли замка Монсегюр только благодаря воинскому умению его отважного хозяина. Он получил раны в стычках с разбойниками, спасая ее, Лялю... Девушка смахнула слезы, и груз признательности отважному рыцарю стал еще тяжелее. Как она сможет его покинуть? Сегодня, сейчас?.. Ляля вскочила, как подброшенная пружиной. Довольно медлить! Раскаяние придет потом. Как долго она засиделась в библиотеке! Девушка решительно сделала несколько шагов к двери, отделяющей ее от часовни, и остановилась. Масляные лампы это вам не привычное электричество в комфортных домах двадцать первого века. Она вернулась и задула желтые огоньки. Дверь Ляля нашла быстро. Солнечные лучи с плавающими в них пылинками разрезали сумрак библиотеки и указали ей дорогу. Войдя в часовню, она тихо вздохнула — храм пуст. С трепетом приблизилась Ляля к алтарю. Свечи сгорели наполовину, верх золотой чаши скрывал полумрак. Девушка опустилась на колени, сложила руки молитвенным жестом и подняла глаза к распятию. Молитва ее, горячая и беззвучная, изошла из глубины сердца. Перекрестившись, Ляля поклонилась земным поклоном — распятию? чаше? — и закрыла лицо руками. Цель ее опасного путешествия сквозь пространство и время достигнута. Она в замке Монсегюр и видит перед собой сакральную чашу. Образ ее, излучающий мягкое золотое сияние, плывет даже под плотно сомкнутыми ресницами. Настал момент истины — окажется ли она сейчас дома? Сердце больно стукнуло и умолкло. Открыв глаза, девушка протянула к чаше обе руки и замерла в ожидании. Мгновения текли. Пришла ли вечность в движение? Ляля затаилась, забывая дышать. Неужели сейчас для нее откроется туннель во времени? Стремление к дому и тоска по сэру Луису сдавили ей грудь. Сейчас, сейчас... Слезы напряжения потекли из глаз Ляли, колени ощутили холод каменного пола, воздетые руки затряслись... Образ золотой чаши расплылся в мокрых от слез глазах...

Скрип двери часовни вывел девушку из ожидания перехода во времени. Она опустила уставшие руки и обернулась. В храм вошел паж. Он перекрестился и низко поклонился Ляле:

— Тысяча извинений, домна.

Сердце девушки заколотилось с удвоенной силой, глубокий вдох приподнял грудь, слезы разочарования потекли по щекам.

— Простите, домна, я помешал вам молиться, — повторил испуганный мальчик.

— Что случилось? — Ляля разжала стиснутые губы. Хриплый звук голоса испугал ее саму.

— Граф де Монсегюр просит вас, донна, своим присутствием почтить последнюю схватку нашего тренировочного боя, — выпалил мальчик.

— Что ж, если мое присутствие вдохновит храбрецов, я приду на ристалище, — усмехнулась Ляля и протянула руку пажу. Он почтительно помог ей встать и вывел из капеллы. Горячее южное солнце, золотое, как сакральная чаша, ослепило девушку, она зажмурилась, под веками поплыли красные пятна, и горькое чувство потери разлилось в груди. Только сейчас поняла Ляля, как истово уверовала в возможность найти Святой Грааль. Она увидела чашу, вывезенную из Иерусалима. И что же? Чуда не произошло. Как пережить крах сокровенной надежды? Девушка переставляла ноги, не видя, куда идет. Тонкая, сильная рука пажа не давала ей упасть, а душа ее молила, оправдывалась, просила дать ей еще один шанс вернуться домой.

Они молча прошли по двору, мощенному темным булыжником. У ристалища собрались все воины гарнизона замка. Граф де Монсегюр подошел к Ляле, подал ей руку и усадил на раскладное кресло, деревянное с кожаным сидением, поставленное под раскидистым кленом.

— Простите, демуазель, что помешал вашим ученым занятиям, — сказал граф. — Мои рыцари будут яростнее биться, зная, что ваши глаза следят за ними.

Резная тень от листьев клена скользнула по лицу девушки, и она взмолилась про себя о том, чтобы сэр Луис не заметил, что ее глаза заплаканы.

— Простите, монсиньор, — произнес паж, проводивший Лялю к ристалищу.

— Говори, мой мальчик, — разрешил сюзерен, и паж важно сказал:

— Домна молилась в часовне, когда я вошел.

Ляля задохнулась и, помолчав, сказала:

— Я сделала перерыв в чтении и пошла поблагодарить Господа и Деву Марию за наше благополучное прибытие в ваш замок, милорд.

— Уверен, что вы найдете время дочитать вашу любимую книгу, — вежливо ответил граф и повернулся к своим рыцарям: — Друзья, на вас смотрит прекрасная донна Лилиана Ладожская!

Воины, приветствуя даму, стукнули мечами в щиты. Ляля покраснела, улыбнулась и вежливо наклонила голову, как делала на турнире в Тулузе.

— Монсеньор, представьте же мне ваших благородных рыцарей, — обратилась она к графу. Сэр Луис заговорил. Ляля отключилась сразу. Она улыбалась, кивала, но чужие имена звоном отдавались в голове и улетучивались, не задерживаясь. Схватка двух рыцарей не задела ее внимания. Конечно, она с улыбкой вручила победителю кинжал с позолоченной рукоятью, но не смогла бы назвать имена участников схватки.

— Донна Лилиана, не хотите ли отдохнуть перед пиром? — спросил граф, заметив, что на лицо девушки легла тень усталости.

— Благодарю вас, мессир, — ответила она. Сэр Луис предложил ей руку и повел в донжон. Они миновали зал, где суетились слуги, готовя его к вечернему пиру. Сэр Луис распахнул перед девушкой дверь, ведущую на внутреннюю лестницу замка. Ляля шагнула на ступеньки и остановилась в изумлении. Утром она спустилась по шаткой скользкой лестнице, а сейчас из-под ее ног уходили наверх массивные прочные дубовые ступени. Ляля повернулась к графу:

— Благодарю вас, милорд.

— Я думаю, осада Монсегюру пока не грозит, — спокойно ответил он. — А в случае опасности мы сразу заменим эту лестницу на старую.

Девушка молча повела плечами. Груз благодарности сэру Луису грозил ее раздавить.

Подниматься по новой лестнице легко и удобно. Рыцарь поддерживал Лялю, а она вертела головой, рассматривая внутренность башни. Девушку потрясло величие романской архитектуры. Дневной свет, прошедший сквозь узкие бойницы, выхватывал из тьмы серые шершавые блоки известняка, слагавшие башни и стены Монсегюра. Становление феодальной эпохи, покрывшей Европу сетью замков, предстало перед девушкой в изначально яростной мощи. И через тысячу лет воображение ее современников поражают рыцарские легенды о жизни в этих каменных громадах. Война, любовь, сельский труд под сенью мощных башен...

По прямым лестничным пролетам и еще не обветшавшим ступеням подниматься привычно и удобно. Вскоре граф распахнул перед Лялей дверь в спальню. Она улыбнулась и шагнула в комнату. Служанка Ума вскочила с каменного подоконника и растерянно уставилась на вошедших господ.

— Добрый день, Ума, — вежливо сказала Ляля, но девушка промолчала, тараща голубые глаза, как будто увидела инопланетян.

— Отдыхайте, донна Лилиана, вечером я зайду за вами и провожу на пир, — сказал граф.

— Вы ждете гостей, милорд? — осведомилась Ляля.

— Только соседей, тех, кто сможет сегодня добраться до моего замка, — спокойно ответил сэр Луис.

— Очень хорошо, — сказала Ляля. — Желаю вам удачного дня, монсеньор, — и сделала реверанс, как привыкла в Тулузе. Рыцарь поклонился и вышел.

Ляля с любопытством обвела комнату глазами. По сравнению с Тулузой она попала в более раннюю эпоху. Романский стиль во всей красе — побеленные стены, потолок довольно высокий, под потолком протянулся резной орнамент из виноградных листьев, два окна заканчиваются полукруглыми арками.

На подоконниках лежат толстые шерстяные подушки. Ума вскочила с одной из них, и Ляля мимолетно порадовалась, что девушка сидела не на голом камне. Кровать посреди комнаты на деревянном дубовом помосте закрыта теплыми шерстяными занавесками. Сейчас в спальне стало теплее, чем утром — в камине полыхает огонь. Туалетный столик графини Розалинды установлен у окна, выходящего на юг. Наряды, отвергнутые Лялей этим утром, Ума еще не успела убрать в открытые сундуки, стоящие под северной стеной. Ляля закончила беглый осмотр спальни и взглянула на служанку:

— Ума, подойди сюда, — властно позвала она.

Девушка подошла и пролепетала:

Фантастика Лапина Людмила Сага о Луисе и Лилиане. Книга первая: "Клятва Луиса"

Фантастика Лапина Людмила Сага о Луисе и Лилиане. Книга первая: "Клятва Луиса"

Студентка Ляля попадает в XII век и в Пиренеях встречает рыцаря Луиса де Монсегюра. Он клянется проводить девушку к ее родителям. Путешественники прибывают в Тулузу. Жизнь рыцарского общества, Пейре Видаль, историческая личность, известный трубадур. Ляля вспоминает легенду о Святом Граале. Рыцарский турнир в Тулузе. Племянник Раймонда устраивает дворцовый переворот. Раймонд мертв, Луис в темнице, Ляля взаперти в башне. Пейре освобождает Лялю и Луиса. Они едут через горы в замок Луиса. По легенде, там скрыт Святой Грааль. Только священная чаша может вернуть Лялю домой. Необходимость лгать рыцарю угнетает Лялю. В капелле стоит прекрасная золотая чаша. По ночам девушка ходит по замку, мечтая попасть в капеллу. Тогда, в горячей молитве, она попросит Святой Грааль вернуть ее домой. В донжоне замка ее встречают тени родителей сэра Луиса. У чаши рыцарь открывает сердце красивой девушке XXI века, но Святой Грааль разлучил влюбленных. Ляля оказалась на даче под Выборгом в тот же момент времени, когда началось ее чудесное путешествие в Высокое средневековье. Как ей теперь жить вдали от любимого - ведь сердце ее принадлежит сэру Луису.

Внимание! Авторские права на книгу "Сага о Луисе и Лилиане. Книга первая: "Клятва Луиса"" (Лапина Людмила) охраняются законодательством!