Расследование преступлений экономической направленности. Научно-практическое пособие

Бертовский Л.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 23.11.2015 ISBN: 9785392199822 Язык: Объем текста: 305 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава I. Преступления в сфере экономической деятельности как объект уголовного права, криминалистики и уголовно-процессуальной практики

Глава II. Общие положения криминалистического учения о выявлении и расследовании преступлений в сфере экономической деятельности

Глава III. Следственный осмотр и допрос по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности

Глава IV. Особенности расследования некоторых видов преступлений в сфере экономической деятельности

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава III.
Следственный осмотр и допрос по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности

§ 1. Уголовно-процессуальные и криминалистические основы следственного осмотра

§ 2. Особенности следственного осмотра по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности

§ 3. Основные ошибки, допускаемые следователями при производстве осмотра места происшествия

§ 4. Особенности допроса по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности

§ 1. Уголовно-процессуальные и криминалистические основы следственного осмотра

Следственный осмотр как один из важнейших способов собирания и проверки доказательственной и ориентирующей информации — традиционный объект уголовно-процессуального права и криминалистики. Разработка нормативно-правовых и криминалистических основ данного процессуального действия имеет глубокие исторические корни, и на этом пути достигнуты неоспоримые успехи. Это однако не означает, что практически все значимые вопросы, имеющие отношение к указанному объекту, глубоко и всесторонне изучены и решены на должном качественном уровне. На обсуждении тех из них, которые все еще пребывают в состоянии «черных дыр» и «белых пятен», мы и остановимся.

Проблемы нормативно-правового характера. Результаты нашего исследования показывают, что предложенные в УПК РФ нормативно-правовые модели следственного осмотра далеко не во всех своих компонентах точно, полно и однозначно отражают объективные реалии, характеризуемые ими.

Чтобы не быть голословными, обратимся к анализу того, о чем говорится в соответствующих статьях УПК из главы 24 «Осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент». Начинается статья статьей из двух частей под номером 176 «Основания производства осмотра». И первое, что сразу бросается в глаза при ее прочтении, это существенное отличие названия статьи от ее содержания. Данный вывод вытекает из того, что в части первой статьи 176 об основаниях производства осмотра не сказано ни слова. Вместо этого говорится об объектах и целях осмотра. Во второй части той же статьи речь ведется о том, что осмотр места происшествия, по общему правилу производимый после возбуждения уголовного дела, может быть произведен до возбуждения уголовного дела. Отсутствие указания на общие основания производства различных видов осмотра — существенный пробел статьи 176, нуждающийся в устранении. В качестве ориентира при этом может быть избран подход, который продемонстрирован законодателем при формулировании статьи 182 УПК РФ («Основания и порядок производства обыска»). Текст части первой данной статьи начинается со следующих слов: «Основанием для производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что…»

Осуществляя предметный и сравнительный анализ текста статьи 176 УПК РФ, нетрудно выявить и другие его недостатки. Они имеют отношение к ряду нормативных положений.

1. В перечне объектов осмотра, включенных в первую, базовую часть данной статьи, отсутствует указание на следы преступления. О том, что и они являются объектом осмотра, читатель узнает лишь из части второй статьи 177, предусматривающей порядок осмотра, что вряд ли правильно.

2. И в статье 176, и в других статьях УПК РФ, как общих, так и специальных, проблема следов увязана только со следами преступления. Между тем, что хорошо известно субъектам уголовного преследования (следователям, дознавателям, прокурорам) и не только им, как до, так и после возбуждения уголовного дела отыскиваются, фиксируются, осматриваются, изымаются и исследуются в предварительном и судебно-экспертном порядке не только следы преступлений, но и самые различные следы других событий, так или иначе связанных с преступлениями, но таковыми не являющимися. Имеются в виду следы поведенческих актов, отдельных поступков, действий, профессиональной и иной деятельности подозреваемых и обвиняемых в до- и посткриминальные периоды. Полученная при изучении таких следов информация зачастую дает ключ к выявлению и раскрытию преступлений, установлению и изобличению виновных, распознаванию следственных ошибок и реабилитации ошибочно заподозренных и обвиненных. Это же относится и к поисково-познавательной значимости следов жизнедеятельности потерпевших до того, как в отношении них было совершено преступление, и после его совершения. Нелишне заметить, что в гносеологии и теории криминалистики под следами понимаются любые изменения, происходящие в реальном мире. Следы подразделяются на идеальные, или психические («следы памяти»), и материальные (материально фиксированные, вещные). Однако в контексте правового регулирования осмотра проблема рассматривается лишь в плане материально фиксированных следов, отображающих исследуемые в уголовном судопроизводстве события, а не следов вообще, что и необходимо учитывать в нормотворческой лексике.

3. По мысли законодателя, реализованной в статье 176 (как, впрочем, и в других нормах УПК РФ), следственный осмотр производится «в целях обнаружения следов преступления, выяснения других обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Эта формулировка вызывает ряд вопросов. Прежде всего, непонятно, почему в законе говорится только об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, а не для уголовного судопроизводства. Ведь не секрет, что в соответствии с частью второй статьи 176 УПК РФ, осмотр места происшествия в случаях, не терпящих отлагательства, может производиться и до возбуждения уголовного дела.

Следующее замечание обусловлено недостатком сущностного характера и стилистической погрешностью при формировании языковой конструкции, в начальной части которой содержатся слова «обнаружение следов преступления», а затем, через запятую, сказано о выяснении других обстоятельств. «Обнаружение», как известно, это одно, а «выяснение» — совсем другое. Да и понятия «следы преступления» и «обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела» — понятия разного порядка.

Вызывает также возражение увязка одной из целей осмотра с обнаружением следов преступления. Совершенно очевидно, что следы преступления — всего лишь один из объектов поиска, фиксации, изъятия, осмотра, предварительного и судебно-экспертного исследования, носитель и источник информации, с помощью которой выясняются временные пространственные и иные параметры устанавливаемых в уголовном производстве событий во всем многообразии обстоятельств, входящих в предмет познания и доказывания.

Таким образом, обнаружение следов является не самоцелью, а одной из задач осмотра, в ходе которого решаются и другие задачи, включая те, что указаны выше (т. е. задача фиксации, задача предварительного исследования следов и других объектов, задача изъятия в необходимых случаях указанных носителей информации и т. д.). Целью же этой деятельности является собирание новой и проверка имеющейся информации для получения знаний о самом объекте осмотра, характере и обстоятельствах связанного с ним события (событий), его участниках и очевидцах.

4. Как показывает следственная и судебная практика, круг реальных объектов осмотра выходит далеко за пределы их перечня, предложенного в статье 176. Данного плана объекты имеют самую различную природу, родовую, видовую, внутривидовую принадлежность и характеристики. Объясняется это обстоятельство тем, что все они являются не только элементами механизмов реализации и отражения общественно опасных деяний с признаками преступлений (их подготовки, совершения, сокрытия), но и элементами других, связанных с преступлениями событий до- и посткриминального характера и образующихся при этом следов.

Речь идет об объектах искусственного происхождения, об элементах живой говорящей и неговорящей природы, о фрагментах открытых и замкнутых пространств, об определенных комплексах материально фиксированных элементов окружающей среды (обстановки) и следов, об отдельных элементах и следах, о местах происшествия и местах других исследуемых по уголовным делам событий, действий, поведения, деятельности.

Учтены ли эти обстоятельства при законодательном решении вопроса об объектах осмотра? Да, учтены, но лишь отчасти. Да и те, что учтены, не во всех случаях правильно интерпретированы.

Объекты осмотра, перечисленные в части первой статьи 176, можно разделить на две группы:

1) отдельные виды открытого или замкнутого пространства;

2) отдельные виды единичных элементов окружающей материальной среды.

Первая группа состоит из места происшествия, местности (точнее было бы указать в законе на участок местности), жилища, иного помещения. В данном случае не соблюдено одно из важных правил деления объема общего понятия (в данном случае — объекта осмотра), которое гласит: «члены деления должны исключать друг друга». Это правило нарушено. Дело в том, что понятия «место происшествия», «жилище», «местность», «иное помещение» находятся в отношениях пересечения (перекрещивания), поскольку объем понятий «жилище», «местность», «иное помещение» частично входит в объем понятия «место происшествия». Иначе говоря, местом происшествия может быть и участок местности (например, участок дороги, овраг, берег реки), и жилище, и иное помещение. Кроме того, последние три понятия полностью не исчерпывают объема понятия места происшествия, каковым может быть любое иное открытое или замкнутое пространство (например, железнодорожный мост, речной причал, воздушное или космическое пространство). Важно и то, что на практике объектами осмотра подчас становятся не только жилище и иное помещение, но и другие объекты того же порядка, не являющиеся жилищами или помещениями. Причем если в одних случаях они могут быть местом происшествия, то в других — не быть таковыми, выступая в качестве мест других событий некриминального характера.

В круг объектов второй группы, указанных в части первой статьи 176, законодатель включил предметы и документы. Информация о существовании третьего вида объектов данного порядка, т. е. следов преступления, как уже отмечалось, отражена в другой норме — статье 177. Этот перечень может быть продолжен, если принять во внимание указания, содержащиеся в других нормах главы 24 УПК РФ, — на осмотр трупа (статья 178) и тела человека (статья 179).

По нашему мнению, прежде чем рассматривать в специальных нормах особый порядок правового регулирования производства осмотра отдельных видов объектов осмотра, о них следовало бы упомянуть в общем списке объектов осмотра в части первой статьи 176. Но был бы их перечень исчерпывающим, если бы это и произошло? Нет, конечно. Чтобы убедиться в правильности данного суждения, достаточно обратиться к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В статье 10 этого закона говорится о более широком круге объектов судебной экспертизы, которыми могут быть живые лица, животные, трупы и их части, образцы для сравнительного исследования, вещественные доказательства, документы, предметы, материалы дела. (Характерно, что объекты, исследуемые судебными экспертами в уголовном процессе, прежде чем попасть на рабочий стол эксперта, предварительно проходят процедуру обнаружения, фиксации, следственного осмотра, изъятия и приобщения к делу.) Рассматривая систему объектов следственного осмотра сквозь призму положений статьи 10 упомянутого закона, нельзя не заметить отсутствия в статье 176 УПК РФ указаний на такие объекты, как человек, животное, труп человека, части трупа человека, образцы для сравнительного исследования. И этот перечень может быть продолжен. Из сказанного отнюдь не следует, что мы являемся сторонниками отражения в законе всех без исключения наименований осматриваемых на практике объектов. Словесная перегрузка закона столь же контрпродуктивна, сколь контрпродуктивны его пробелы, упущения, недоговорки.

Поэтому в указанный перечень должны включаться лишь ключевые, основные, наиболее часто встречающиеся и значимые для уголовного судопроизводства объекты, интерпретируемые с помощью понятия места (места преступления, места некриминального события), понятий объектов вещного характера (предмет, документ и т. д.) и материально фиксированных следов. В первую очередь это касается тех объектов, которые включены в другие нормы УК РФ, УПК РФ и некоторых иных законов.

Опираясь на отмеченные соображения и приведенные данные, можно предложить следующую редакцию нормы об объектах осмотра: «Объектами осмотра являются место происшествия, место иного события, действия, деятельности, отобразившие эти события, материально фиксированные следы, а также вещества, документы, предметы, тело человека, трупы людей и животных, части, останки трупов и другие объекты, могущие иметь значение для уголовного судопроизводства».

Следует обратить внимание на включение в текст данного проекта указание на такой объект (не упоминавшийся до этого), как вещество. Сделано это не случайно.

5. Отечественное уголовное законодательство устанавливает ответственность за совершение ряда преступных деяний, связанных с незаконным изготовлением и оборотом различных видов веществ. В нормах УК РФ включены, например, такие понятия, как взрывчатые, бактериологические, химические, наркологические, одурманивающие, отравляющие, психотропные, радиоактивные, сильнодействующие, экологически опасные вещества и их соединения. Еще более широким кругом понятий, связанных с веществом, оперирует оперативно-разыскная, следственная и судебно-экспертная практика, имея дело с самыми различными видами и разновидностями вредных и иных веществ, являющихся в одних случаях предметом преступления, в других — средством совершения преступления, в третьих — следами содеянного. Вещества естественного происхождения (глина, вода, кровь и т. д.), как и вещества, являющиеся продуктами человеческой деятельности (ртуть, кислоты, горюче-смазочные материалы и т. д.), выступают в качестве объекта следственного поиска, фиксации, осмотра, изъятия, сохранения, передачи, предварительного и судебно-экспертного исследования и использования в целях доказывания. Довольно часто они признаются вещественными доказательствами и приобщаются к материалам дела. Однако если подходить к этой деятельности строго с правовых позиций, для признания ее легитимной не имеется достаточных правовых оснований. Все дело в том, что ни статья 176, ни другие нормы уголовно-процессуального права не включают в свой понятийно-терминологический аппарат понятие вещества. Это серьезное упущение, ставящее современную уголовно-процессуальную практику субъектов уголовного преследования в весьма двусмысленное положение, чреватое возможностью самых худших последствий для целей уголовного судопроизводства по весьма значительному массиву уголовных дел. Мнение о том, что вещество охватывается понятием «предмет», как считают некоторые юристы, представляется нам, мягко выражаясь, не совсем точным.

Как показывают исследования, между понятиями «вещество» и «предмет» нет непреодолимого водораздела. Эти понятия, в определенном смысле, относятся к числу пересекающихся понятий. Однако ими характеризуется не одно и то же.

Положение о том, что предмет состоит из вещества или группы веществ, считается аксиомой. Столь же аксиоматично и другое: в качестве предмета рассматривается вещество только в одном агрегатном состоянии — твердом. Между тем значительное количество веществ пребывает в иных агрегатных состояниях: сыпучем, газообразном, жидком, полужидком, плазменном. Главной особенностью данной материи, позволяющей относить нетвердые вещества именно к веществам, а не к предметам, заключается в том, что в отличие от предметов они в своем изначальном или производном состоянии не обладают устойчивыми формой и внешней структурой (внешним строением).

Думается, что устранению существующих в теории и на практике недопонимания, неоднозначности трактовок, прекращению ненужных споров и дискуссий по поводу затронутого вопроса будет способствовать включение в тексты статей УПК РФ, касающихся не только осмотра, но и выемки, обыска, ряда других действий, связанных с отысканием, изъятием и обращением в уголовном процессе материально фиксированных носителей уголовно-релевантной информации, указания не только на следы, документы, предметы, но и на вещества, имеющие значение для уголовного судопроизводства. Точно так же, видимо, следует подходить и к вопросу совершенствования Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Необходимость в этом вытекает из того, что в статье 9 данного нормативного документа к образцам для сравнительного исследования законодателем отнесены объекты, отображающие свойства или особенности человека, животного, трупа, предмета, материала или вещества, а также другие образцы, необходимые эксперту для проведения исследования и дачи заключения. Однако в статье 10, определяющей объекты исследования, указание на вещество отсутствует. Для устранения этого пробела часть первую статьи 10 данного закона целесообразно изложить в следующей редакции: «Объектами исследований являются вещественные доказательства, документы, предметы, вещества, люди, животные, трупы людей и животных, части и останки трупов, образцы для сравнительного исследования, а также материалы дела, по которому производится судебная экспертиза».

С позиции данного подхода и с учетом рассмотренных выше можно предложить следующую редакцию всей статьи 176 УПК РФ.

«Статья 176. Основания, объекты, задачи осмотра.

1. Основанием производства осмотра служат данные о том, что объект осмотра может иметь значение для уголовного судопроизводства.

2. Объектами осмотра являются: место происшествия, место иного события, действия, поведения, деятельности, отобразившие их материально фиксированные следы, а также вещество, документ, предмет, тело человека, животное, труп человека и животного, части и останки трупа и другие объекты, могущие иметь значение для уголовного судопроизводства.

3. Осмотр места происшествия, места иного события, действия, поведения, деятельности производится для изучения обстановки, обнаружения, фиксации, исследования, изъятия материально фиксированных следов и других материальных носителей информации в целях получения анализа, оценки, проверки информации о признаках осматриваемых объектов, признаках связанных с ними событий и лиц и использования собранной информации для решения идентификационных и иных задач в уголовном судопроизводстве.

4. Отдельные предметы, вещества, документы и другие материальные носители собираемой информации фиксируются, осматриваются и, в необходимых случаях, изымаются для установления и фиксации их признаков, обнаружения, фиксации, исследования имеющихся на них (в них) следов в целях получения, проверки и использования информации, способствующей идентификации объектов осмотра, участников исследуемых событий и решению других задач уголовного судопроизводства.

5. В случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия, а также тела человека (освидетельствование), трупа человека, частей и останков трупа человека может быть произведен до возбуждения уголовного дела».

Возможен и другой вариант редакции указанной статьи.

В основу его могут быть положены принципы лаконизма, максимально возможной анонимизации и значительного сокращения списка указаний на конкретные виды объектов осмотра. Реализации этих положений может способствовать логическое правило обобщения понятий, предполагающее переход от понятия с меньшим объемом, но с большим содержанием к понятию с большим объемом, но меньшим содержанием. Такой подход целесообразен особенно тогда, когда номенклатура объектов исследования весьма широка и перечисление всех видов объектов излишне перегружает формулируемые нормы. Избежать многословия помогает переход от перечисления видов к оперированию родовыми категориями соответствующего порядка, включающими все возможные элементы каждого рода.

Основываясь на этих соображениях, статью 176 можно изложить следующим образом.

«Статья 176. Основания, объекты, задачи осмотра.

1. Основанием производства осмотра служат данные о том, что объект осмотра может иметь значение для уголовного судопроизводства.

2. Объектами осмотра могут быть: место исследуемого в уголовном производстве события, связанные с ним материально фиксированные следы, а также следообразующие и следовоспринимающие объекты.

3. Осмотр места исследуемого события производится для изучения его обстановки, особенностей прилегающей к нему территории, обнаружения, фиксации, изучения находящихся здесь следов и других материальных объектов информации в целях получения анализа, оценки, проверки и использования содержащейся в них информации, имеющей значение для уголовного судопроизводства.

4. Отдельные материальные носители собираемой, проверяемой и используемой в уголовном судопроизводстве информации фиксируются, осматриваются и, в необходимых случаях, изымаются в целях установления их признаков и получения информации, необходимой для их идентификации и решения других задач.

5. В случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия, тела человека (освидетельствование), трупа человека, частей и останков трупа человека может быть произведен до возбуждения уголовного дела».

Совершенствование статьи 176 УПК РФ — это только часть проблемы. Оптимизация правовых основ осмотра возможна лишь на основе комплексного подхода и на решении вопроса о совершенствовании не только указанной статьи, но и всех остальных норм УПК РФ, имеющих отношение к данному следственному действию.

В отличие от необходимости существенной корректировки и новеллизации содержания и структуры статьи 176, другие статьи УПК РФ, относящиеся к осмотру, требуют, на наш взгляд, менее значительной переработки. Ее представляется необходимым осуществить в плане лишь отдельных дополнений и уточнения некоторых понятий.

Главной «ахиллесовой пятой» статьи 177 («Порядок производства осмотра») является включенное в часть вторую неудачное по ряду позиций положение о том, что «осмотр следов преступления и иных обнаруженных предметов производится на месте производства следственного действия, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей настоящей статьи». Если вдуматься в содержание процитированного текста, нетрудно обнаружить в нем полное отсутствие смысла. Во-первых, на месте производства следственного действия производится осмотр не только следов и предметов, но и других объектов. Во-вторых, любой осмотр, если он, конечно, не виртуальный, неразрывен с местом производства данного (как и любого иного) действия. Место действия, как и время действия — это объективно существующие категории, не знающие никаких исключений. Какие же исключения имеет в виду закон? Ответ на этот вопрос, как, видимо, полагает законодатель, дан им в части третьей той же статьи. Часть третья сформулирована следующим образом: «Если для производства такого осмотра требуется продолжительное время или осмотр на месте затруднен, то предметы должны быть изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписью следователя на месте осмотра. Изъятию подлежат только те предметы, которые могут иметь отношение к уголовному делу. При этом в протоколе осмотра по возможности указываются индивидуальные признаки и особенности изымаемых предметов». Несовершенство данной нормы очевидно. Во-первых, если в части второй статьи 177 говорится о следах и предметах, то в части третьей этой же статьи содержится указание только на предметы, а следы как бы испарились. Во-вторых, совершенно излишним представляется положение о необходимости изъятия только тех предметов, которые могут иметь отношение к уголовному делу. Данное положение не отражает специфики осмотра, поскольку относится к числу общих правил производства следственных действий, в ходе которых изымаются те или иные материальные носители информации. Поэтому место этому указанию не в анализируемой норме, а в статье 164 УПК РФ, определяющейся в законе как «Общие правила производства следственных действий». В-третьих, если для производства осмотра требуется продолжительное время или осмотр на месте затруднен, возникает вопрос, для чего, собственно, изымаются объекты, предварительно упакованные, опечатанные и удостоверенные? Ответа на этот вопрос законодатель не дает и не показывает дальнейшей судьбы изъятого. Еще одно замечание, касающееся неудачной редакции статьи 177, относится к следующим обстоятельствам. В части второй этой статьи говорится о следах преступления и «иных обнаруженных предметах». Эту фразу назвать удачной нельзя, поскольку далеко не все следы (например, запаховые следы, изменения в текстах документов, следы копоти, взрывчатых веществ, брызги крови) могут быть отнесены к числу предметов. Кроме того, совершенно непонятно, почему в части третьей статьи 177 говорится о возможности изъятия только предметов. Слово «след» в ней вообще не употребляется. Получается, что для последующего дополнительного или повторного осмотра, судебно-экспертного исследования не могут быть изъяты, например, отпечатки пальцев рук, документы с признаками подделки, соскобы вещества бурого цвета, похожие на кровь. К счастью (и по здравому смыслу, и на практике, и по другим нормативным положениям) все в жизни обстоит не так. И тем не менее любой законодательный пробел, любое упущение, противоречие не только не украшают закон, но и создают трудности для правоприменителей, чего не должно быть.

Таким образом, как показывает изложенное, части вторая и третья статьи 177 нуждаются в корректировке с точки зрения ряда моментов.

В связи с этим может быть предложен следующий обновленный вариант редакции данных норм.

«Статья 177. Порядок производства осмотра.

1. Утратил силу. — Федеральный закон от 04.03.2013 г. № 23-ФЗ.

2. Осмотр обнаруженных объектов производится на месте их обнаружения, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей настоящей статьи.

3. Если для производства такого осмотра требуется продолжительное время или осмотр объектов на месте их обнаружения затруднен, то объекты должны быть, по возможности, изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписями следователя и участников осмотра. При этом в протоколе осмотра указываются основные отличительные, характерные для изъятых объектов признаки. Производство повторного или дополнительного осмотра изъятых объектов производится в условиях, обеспечивающих надлежащее их восприятие, результативность и качество данного действия».

Представляется, что часть четвертая статьи 177 является излишней и должна быть исключена. В этой норме указано: «Все обнаруженное и изъятое при осмотре должно быть предъявлено понятым, другим участникам осмотра». Однако этому положению, не отражающему специфику производства осмотра, а распространяемому на данное и некоторые другие следственные действия, место не в статье 177, а в статье 164 УПК, определяющей общие правила производства следственных действий.

И, наконец, последнее замечание, относящееся к статье 177.

В части пятой данной статьи указано, что осмотр жилища производится только с согласия проживающих в нем лиц или на основании судебного решения. Реализация данной нормы на практике сопряжена с определенными трудностями и конфликтными ситуациями, поскольку законодатель, ограничившись общим указанием, не дал ответа на вопросы о том, надо ли получать согласие всех проживающих в жилище лиц или достаточно согласия одного из них. Но тут неизбежен вопрос, о каких категориях лиц идет речь, ибо в жилище одновременно могут проживать одни лица на постоянной, другие лица — на временной основе, одни — быть основными квартиросъемщиками, а другие — членами семьи. В жилище, кроме того, могут проживать взрослые и дети, включая грудных, дееспособные и недееспособные. Поэтому в данном случае понятие проживающих в жилище лиц должно быть существенно ограничено и уточнено путем включения в текст дополнительных определений типа «взрослых, дееспособных лиц».

Результаты нашего исследования указывают на очевидную необходимость уточнения отдельных составляющих понятийно-терминологического аппарата, используемого законодателем в описании правовых моделей осмотра, предусмотренных статьями 176, 179 и 180 УПК РФ.

Статья 178 рассматривает вопросы, относящиеся к осмотру трупа, эксгумации и осмотру эксгумированного трупа. Из содержания этой статьи видно, что речь в ней идет не об осмотре и эксгумации трупов людей, животных или других объектов некогда живой природы, а только об осмотре трупа человека. В связи с этим было бы желательным в название статьи «Осмотр трупа. Эксгумация» внести необходимые уточнения объектов осмотра, а также их дополнение другими объектами, непосредственно связанными с трупами, — частями и останками трупов. Основываясь на этих соображениях, можно предложить такую редакцию названия статьи 178: «Осмотр трупа человека, частей и останков трупа человека. Эксгумация трупа человека и останков трупа человека». В подобной корректировке нуждается и текст всех пяти частей указанной статьи.

Серьезные сомнения вызывает состоятельность положений, включенных в часть четвертую статьи 179 («Освидетельствование»). Вот текст этой нормы: « При освидетельствовании лица другого пола следователь не присутствует, если освидетельствование сопровождается обнажением данного лица. В этом случае освидетельствование производится врачом». Во-первых, к слову «обнажение» необходимо добавить пропущенное слово «тело», о чем правильно сказано в части первой: «Для обнаружения на теле человека…» Во-вторых, указание на освидетельствование врачом, на наш взгляд, противоречит всем принципам и правилам не только следственного осмотра, но и производства других следственных действий. В части третьей статьи 179 УПК РФ подчеркивается, что «Освидетельствование производится следователем. При необходимости следователь привлекает к участию в производстве освидетельствования врача или другого специалиста». Участие в производимом следователем действии, таким образом, — это одно, производство действия — другое. Все то, что происходит во время производства следственного действия, условия, последовательность развития событий и полученные результаты следователь должен непосредственно воспринимать и отражать в протоколе следственного действия, включая совершенные им лично действия, а также действия привлеченного им для участия в следственном действии специалиста. Участия, но не производства. При этом, согласно статье 58 УПК РФ, специалист привлекается для участия в следственном действии «для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств и исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснений сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию». Из сказанного следует, что указание законодателя на возможность производства врачом освидетельствования, осуществляемого в ходе организуемого, проводимого и фиксируемого в протоколе следователем, в отсутствие в этот момент следователя противоречит положениям статьи 58 УПК о правах и обязанностях специалиста как участника следственного действия. Кроме того, что также важно, данное указание без всяких на то законных оснований допускает возможность возложения процессуальных функций следователя на специалиста, подмены процессуальной фигуры и миссии следователя фигурой и миссией специалиста.

Если следователь не участвует в осмотре тела человека, сопровождающегося его обнажением, а фиксирует в протоколе освидетельствования результаты этого следственного действия со слов специалиста, он тем самым нарушает принцип непосредственного восприятия признаков осматриваемого объекта, фиксирует в своей памяти и протоколе не то, что он визуально воспринимал, а то, о чем ему сообщил специалист. В результате этого освидетельствование превращается в эклектический конгломерат, состоящий из фрагмента осмотра и допроса специалиста, показаниям которого следователь почему-то должен верить на слово, при этом неся персональную ответственность за все, что происходило и документировалось в процессе производства следственного действия. Изложенное служит основанием для исключения критикуемого нами указания законодателя, содержащегося в части четвертой статьи 180 УПК, и включения вместо него другого указания. Имеется в виду правило производства освидетельствования человека, при необходимости обнажения его тела, во всех случаях следователем того же пола. Как, впрочем, и понятых одного с освидетельствуемым пола, о чем ничего не сказано в данной норме. Часть вторую статьи 180 УПК РФ «Протокол осмотра и освидетельствования» необходимо сформулировать так: «В протоколах описываются все действия следователя, а также всё обнаруженное при осмотре и (или) освидетельствовании в той последовательности, в какой производился осмотр и освидетельствование, и в том виде, в каком обнаруженное наблюдалось в момент осмотра и освидетельствования».

В этой связи есть смысл обратить внимание на термин «наблюдалось». В контексте осмотра и освидетельствования понятие наблюдения следует трактовать как визуальный способ восприятия окружающей реалии. Этот способ познания, на что мы обращали внимание, доминирует в системе методов осмотра. Однако он не является единственным и зачастую дополняется другими методами, в том числе осязательным («тело трупа на ощупь теплое») и обонятельным («изо рта трупа доносится запах алкоголя»). Поэтому представляется целесообразным заменить термин «наблюдалось» на более широкое понятие «воспринималось».

Кроме того, содержащиеся в той же статье указания на «все предметы, изъятые при осмотре и (или) освидетельствовании» (см. часть 2), а также фразы «какие предметы изъяты и опечатаны», «после осмотра труп или предметы» заменить на слово «объекты» либо слово «предметы» дополнить словами, отражающими конкретные виды объектов, которые изымаются во время производства осмотра и освидетельствования (вещества, документы и т. п.).

Этот же подход, по нашему мнению, следует применить и при уточнении текстов статьи 81 и других статей УПК, касающихся проблемы вещественных доказательств, а также производства не только осмотра, но и некоторых других следственных действий (например, предусматривающих основание и порядок производства обыска), в которые включены понятия «документ», «предмет», «ценности», тогда как на самом деле отыскиваются и изымаются, осматриваются, приобщаются к делу не только данные, но и другие виды материальных носителей собираемой и проверяемой в уголовном производстве информации, включая вещества.

Работа по совершенствованию нормативно-правовых моделей осмотра важна не только с точки зрения оптимизации уголовно-процессуальной практики. Большое значение результаты этой работы имеют для оказания плодотворного воздействия на научные исследования, нацеленные на разработку теоретических и прикладных криминалистических аспектов следственного осмотра (определения основных понятий, характеристик, приемов, рекомендаций и т. д.). В то же время дальнейшие криминалистические разработки на этом направлении могут оказаться полезными для повышения коэффициента полезного действия нормотворческой деятельности по поводу затронутых нами вопросов.

Проблемы криминалистического характера. Анализ криминалистической литературы, имеющей отношение к проблеме следственного осмотра, показывает, что на этом направлении у криминалистов, как и у правоведов, накопилось немало проблем. Так, криминалистам еще не удалось выработать общепринятого, адекватного изучаемой реалии и потребностям следственной практики определения следственного осмотра. Наряду с этим отсутствует глубоко и детально проработанная типовая информационная модель технологии подготовки и производства данного действия, нет достаточной ясности и по ряду других его моментов.

Так, некоторые авторы сущность следственного осмотра, на наш взгляд, ошибочно сводят только к обозрению объектов, т. е. к визуальному способу восприятия реальности. Между тем при производстве данного действия реализуется довольно обширный комплекс методов познания: наблюдение, сравнение, логико-юридический анализ, системно-структурный подход, мысленное моделирование, метод версионного мышления, индукция, дедукция, измерение и др. Визуальное восприятие при этом носит доминирующий характер, но не является единственным. В необходимых случаях в дополнение к нему включается обонятельный, осязательный, слуховой ресурсы следователя и других участников осмотра. Важно и то, что следственный осмотр не есть пассивное созерцание. В основе его лежит целенаправленное восприятие следователем объекта (объектов) его тактического воздействия, сопряженное с многоплановой, напряженной организационно-управленческой, аналитической и оценочной деятельностью. Указанные положения, к сожалению, учитываются далеко не во всех случаях, что и является одной из причин широкого разброса мнений по поводу сущности и содержания осмотра, ошибок, допускаемых при определении данного понятия.

Наиболее распространенными являются следующие ошибки, неточности, упущения:

1) под видом определения следственного осмотра вообще фактически предлагаются определения осмотра места происшествия;

2) не разделяются цели и задачи осмотра;

3) упускается из виду, что осмотр производится не только для собирания уголовно-релевантной информации, но и в целях проверки версий и имеющихся фактических данных;

4) неточно и неполно определяются задачи осмотра и средства их решения.

Проиллюстрируем сказанное результатами анализа некоторых определений следственного осмотра, предложенных в литературе последних лет.

Начнем со следующего: «Следственный осмотр представляет собой непосредственное обнаружение и исследование объектов, имеющих значение для уголовного дела, их признаков, свойств, состояния и взаимоотношений».

В данном определении, на наш взгляд, имеются как минимум три недостатка:

1) не указан субъект производства рассматриваемого действия;

2) говорится об объектах, имеющих значение лишь для уголовного дела, упуская из виду, что объекты, которые обнаружены при осмотре проводимого до возбуждения уголовного дела, могут иметь значение лишь для принятия решения о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, о передаче проверочного материала в другой орган по подследственности;

3) обнаружение уголовно-релевантных объектов имеет место не во всех случаях следственного осмотра.

По мнению других авторов, понятием «следственный осмотр» характеризуется «определенный способ собирания доказательственной информации, который объединяет различные виды уголовно-процессуальных действий, в основе которых лежит личное непосредственное изучение (исследование) следователем объектов с целью обнаружения материальных следов, связанных с подготовкой, совершением и сокрытием преступления». Полемизируя с авторами данной конструкции, следует обратить внимание на следующие неточности:

1) следственный осмотр на практике производится не только для собирания доказательственной, но и ориентирующей уголовно-релевантной информации;

2) активность следователя при осмотре направлена не только на обнаружение указанных выше материальных следов, но и следов некриминального воздействия на объекты, имеющих значение для организации работы по поиску следов преступления, решения иных правовых и познавательных задач следователя;

3) обнаружение и исследование следов не является целью следственного осмотра, а выступает лишь в качестве одной из его задач. Многим юристам известно, что следы интересуют следователя не сами по себе, а лишь как носители и источники познавательно-значимой информации. Собранная, оцененная и проверенная информация(знание) служит средством доказательственного познания. Следовательно, целью осмотра является получение определенного объема нового знания. Поиск, обнаружение, исследование следов, получение, анализ, оценка, проверка и использование содержащейся в них информации — все это задачи осмотра, решаемые на пути формирования указанного знания. В этом процессе собираемая и проверяемая по ходу осмотра информация служит элементом системы средств установления обстоятельств, включенных в предмет доказывания;

4) следственный осмотр является не только способом собирания, но и средством проверки и использования имеющейся информации, а также средством проверки следственных версий, выдвигаемых до и в ходе осмотра.

Остановимся еще на нескольких определениях анализируемого понятия.

Первое. «Следственный осмотр — это следственное действие, заключающееся в непосредственном восприятии, исследовании следователем объектов материальной обстановки в целях обнаружения следов преступления, вещественных доказательств, выяснения обстановки происшествия и иных обстоятельств, имеющих отношение к произошедшему событию».

Позитивным моментом в этом определении служит указание на такую особенность данного действия, отражающего его специфику, как непосредственное восприятие и исследование следователем объектов осмотра. Однако это достоинство утонуло в обилии типичных для многих авторов погрешностей (отсутствует определение категории выявляемых и исследуемых следов; под видом целей формулируются задачи осмотра; элементы разнопорядковых систем рассматриваются без всяких оговорок в рамках одного целого и т. д.). В том виде, в котором представлена данная дефиниция, она с неменьшим успехом может быть использована и для определения обыска, для которого также характерны непосредственное восприятие, обнаружение следов и вещественных доказательств (кстати, по криминалистической классификации, вещественные доказательства представляют собой специфическую группу материально фиксированных следов).

Более того, если в рассматриваемое определение добавить слова об опосредованном познании, то оно вполне пригодно и для характеристики расследования в целом.

Второе. Следственный осмотр — действие, «состоящее в непосредственном восприятии, анализе и фиксации следователем обстановки происшествия (местности, жилища), всех обстоятельств, имеющих значение для дела, в целях обнаружения следов преступления, выяснения иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела».

Данная формулировка содержит ряд недостатков, о которых шла речь выше, и может быть охарактеризована как не самый лучший вариант переработки цитируемого определения.

На фоне логических, стилистических и содержательных ошибок, допущенных при ее конструировании, отчетливо просматривается излишняя для определения общего понятия черта в виде включения в цитируемый текст указания на восприятие, анализ и фиксацию обстановки происшествия. Дело в том, что с обстановкой происшествия может быть связан только осмотр места происшествия, а не другие виды следственного осмотра. Поэтому приведенное определение ближе к статусу осмотра места происшествия, нежели к описанию следственного осмотра вообще.

Завершая анализ лишь части имеющихся в литературе определений следственного осмотра, есть смысл остановиться на исследовании еще одной из дефиниций, поскольку она значительно отличается от своих «сестер».

По мнению ее создателей, следственный осмотр может быть определен как процессуальное действие, «состоящее в непосредственном наблюдении, обнаружении, восприятии, закреплении, анализе следователем различных объектов для установления их признаков, свойств, состояния, взаиморасположения и определения их значимости в качестве доказательств по делу».

Данное определение, на наш взгляд, находится ближе других к истине с точки зрения выявления гносеологической сущности рассматриваемого действия. В то же время для того чтобы считать его совершенным, вряд ли имеются необходимые основания, т. к. ее авторам не удалось избежать ряда спорных положений и ошибок. Первое замечание связано с положением об обнаружении объектов, что, как видно из результатов изучения следственной практики, происходит не во всех случаях осмотра. (Обнаружение объекта не производится тогда, когда следователь осматривает объект, ранее обнаруженный им же или предоставленный ему каким-либо другим участником уголовного процесса.) Ничего не сказано в этом определении о задачах осмотра, включая такие как получение, проверка, оценка и использование собираемой информации. Следует указать и на то, что сами по себе признаки, свойства, состояния, взаиморасположение объектов осмотра не являются доказательствами, ибо доказательствами (см. ч. 1 ст. 74 УПК РФ) служат «любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель... устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Поэтому отнесение к числу задач и направлений деятельности следователя при производстве осмотра определения доказательственной значимости признаков, связей и отношений осматриваемых объектов представляется нам ошибочным. Определение, оценка значимости тех или иных параметров данных объектов не исключается полностью. Однако это касается совершенно других моментов и аспектов, в частности, идентификационной значимости тех или иных признаков. Совершенно излишним представляется включение в перечень действий, реализуемых при производстве всех видов следственного осмотра, не только указания на обнаружение, но и на наблюдение за объектами осмотра. Наблюдение в контексте нашего исследования — это не действие, а один из методов познания, реализуемого не только при производстве следственного осмотра, но и во всех без исключения следственных действиях. Поэтому относить его к числу специфических признаков осмотра нет никаких оснований.

Юридическая Бертовский Л.В. Расследование преступлений экономической направленности. Научно-практическое пособие

Юридическая Бертовский Л.В. Расследование преступлений экономической направленности. Научно-практическое пособие

Научно-практическое пособие &quot;Расследование преступлений экономической направленности&quot; - одна из первых работ , в которой наряду с общими теоретическими положениями криминалистического учения о выявлении и расследовании преступлений в сфере экономической деятельности в комплексе и взаимосвязи исследованы особенности выявления и расследования преступлений, связанных как с запрещенной, так и разрешенной экономической деятельностью. В ней рассматриваются понятие, классификация, задачи и средства их решения по делам о преступлениях той или иной категории, а также особенности выявления и расследования отдельных видов преступлений в сфере легальной (преступлений, связанных с получением банковского кредита) и теневой экономики (преступного изготовления, сбыта и использования поддельных пластиковых карт и преступлений, связанных с незаконным изготовлением, распространением и применением взрывчатых веществ и взрывных устройств).<br /> Законодательство приведено по состоянию на октябрь 2015 г.<br /> Книга Расследование преступлений экономической направленности предназначена для сотрудников органов дознания, предварительного расследования, студентов, аспирантов, преподавателей юридических учебных заведений, научных работников.<br /> <br /> <br /> <br /> <br /> Внимание! Авторские права на книгу &quot;Расследование преступлений экономической направленности. Научно-практическое пособие&quot; Бертовского Льва Владимировича охраняются законодательством.

Внимание! Авторские права на книгу "Расследование преступлений экономической направленности. Научно-практическое пособие" (Бертовский Л.В.) охраняются законодательством!