Принуждение в российском гражданском праве. Монография

Ткачева М.А.; под ред. Кожокаря И.П.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 06.03.2018 ISBN: 9785392279104 Язык: Объем текста: 176 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основы цивилистического учения о принуждении

Глава 2. Виды гражданско-правового принуждения и форма его реализации

Глава 3. Публичное принуждение в гражданском праве

Глава 4. Частное принуждение в гражданском праве

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 4.
Частное принуждение в гражданском праве

§1. Самозащита как мера частного принуждения в гражданском праве

Эволюция цивилистических взглядов на конструкцию самозащиты гражданских прав. Самозащита гражданских прав как юридическая конструкция известна еще с древних времен и имеет весьма интересный путь становления.

В течение становления римского общества как общества гражданского, где права и свободы гражданина имеют высшую ценность, был период, когда существовала и признавалась частная расправа потерпевшего над обидчиком. Такое самостоятельное применение насилия мог осуществить любой человек, считающий, что его права нарушили. Тот, кто победил в схватке, считался правым, так как благодаря богам он смог одержать победу.

Впоследствии произошла регламентация частной расправы, что доказывается Законами XII таблиц, в которых содержатся нормы, предусматривающие возможность осуществления самоуправных действий, например, лицо, совершившее вооруженную кражу, мог быть убит на месте; вор, которого поймали с поличным, наказывался бичеванием, после чего передавался во власть лица, чье имущество последний собирался украсть.

Таким образом, введены границы осуществления самоуправных действий посредством четкого указания закона на то, в каких случаях и каким образом разрешается применять самостоятельные меры защиты права.

В процессе дальнейшего развития римского государства формы и способы частного самоуправства все более ограничивались и впоследствии были запрещены указанием на то, что все споры независимо от их характера разрешаются только судом.

В XVI–XVIII вв. учение о самозащите выходит на новый уровень и дает представление о самозащите как о неотчуждаемом естественном праве человека. Так, Г. Гроций писал, что «право крайней необходимости» представляет собой естественное право человека и приводил пример достаточно дикий для современного восприятия, что в случае пожара в целях защиты своего имущества можно разобрать чужой дом. Вместе с тем Г. Гроций устанавливал определенные рамки такого поведения: лицо должно пытаться избежать состояния крайней необходимости; запрещается нарушать чужие права, если их обладатель также находится в состоянии крайней необходимости; причиненный вред впоследствии подлежит возмещению.

Таким образом, право на самозащиту все еще представляет собой достаточно дикое средство защиты права, однако оно уже ограничивается определенными рамками существующего общественного порядка, где каждый человек обладает таким же правом на самозащиту.

Институт самозащиты в российском праве также имеет глубокие корни. О самозащите права упоминается в некоторых статьях Русской правды, которая рассматривалась в качестве обычая кровной мести в целях восстановления нарушенного права. Законодателем не определялись границы осуществления действий в порядке самозащиты, последние могли быть совершены по принципу «око за око, зуб за зуб».

Впоследствии институт самозащиты права являлся предметом подробного правового регулирования в таких нормативных актах, как Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., Соборное уложение 1649 г., в которых понятие кровной мести упразднилось.

В начале XX века в юридической литературе достаточно оживленно обсуждалась возможность реализации лицом права на самозащиту. Так, А.Ф. Кони указывал, что «необходимая оборона будет существовать вечно, потому что основана на законе необходимости, а этот закон по самому существу своему вечен».

Свод законов Российской Империи также закрепил в своем содержании норму, регулирующую самозащиту прав. Так, в ст. 690 т. X указывается: «Всякое самоуправство по имуществам, хотя бы они состояли в незаконном владении, строго воспрещается». В то же время устанавливалась возможность законной обороны от насилия, если она не выходит за пределы, установленные законом. Ограничение действий по самозащите содержалось в ст. 691 Свода, где отмечалось, что каждое лицо вправе отыскивать принадлежащее ему имущество, которое находится в чужом незаконном владении, через суд.

Вследствие этого, право Российской Империи устанавливало абсолютность защиты права в судебном порядке, и не признавало самостоятельное осуществление лицом действий по восстановлению права. Последние рассматривались как уголовно наказуемые деяния.

В современном российском законодательстве содержится указание на допустимость самозащиты гражданских прав, однако дефиниции данной юридической конструкции не дается. Вследствие чего, данное обстоятельство дает возможность развитию цивилистической мысли и ведению научных дискуссий по данному вопросу.

Понятие самозащиты гражданских прав в цивилистической науке. В юридической науке к понятию самозащиты гражданских прав не выработано единого подхода.

Д.И. Мейер указывал, что самозащита бывает двух видов: самооборона и самоуправство, из которых первое рассматривается в виде самоличного отражения посягательств на право, а второе как самоличное восстановление нарушаемого права.

Другие цивилисты полагали, что самозащита и самоуправство противоположные друг другу понятия. Так, Д.Д. Гримм определил самозащиту как самовольное отражение чужого неправомерного нападения, клонящегося к изменению существующих отношений, а под самоуправством понимал самовольное нападение с целью восстановления такого положения вещей, которое соответствовало бы существующему или воображаемому праву лица, совершающего нападение.

Разница самообороны и самоуправства заключается в целях поведения лица. Так, субъект может иметь цель осуществлять оборону принадлежащего права, а может преследовать цель – самостоятельное восстановление нарушенного права после наступления факта правонарушения.

Самоуправные действия характеризуются тем, что лицо, их осуществляющее, заведомо действует в целях причинения правонарушителю вреда большего, чем вред предотвращаемый, т.е. такие действия являются несоразмерными совершенному правонарушению и влекут нарушение чужого права.

Самооборона и самоуправство также отличаются лексическими оттенками, которые может обнаружить даже лицо, не обладающее познаниями в сфере юриспруденции, поскольку слово «самоуправство» само по себе несет негативную окраску. Несмотря на то что оба указанных понятия представляют собой активные действия по защите права, отличаются они тем, что последние выходят за пределы, дозволенные законом.

А.М. Винавер выделил отдельный институт права, который опредедил как самопомощь, то есть «когда власть не может протянуть руку помощи и защиты, гражданам разрешается самопомощь … собственными силами преодолеть всякое противодействие, оказываемое кем-либо осуществлению его субъективного права».

Самопомощь реализуется в двух формах: самозащита (необходимая оборона и крайняя необходимость) либо дозволенное самоуправство. Самозащита определялась как «поддержание собственными силами существующего фактического состояния» с целью противодействия осуществляемому нападению, а самоуправство – восстановление собственными силами уже нарушенного положения вещей.

В более поздних научных работах учеными предлагается несколько точек зрения относительно понимания самозащиты права.

В широком смысле самозащита представляет собой совокупность допускаемых законом самостоятельных действий управомоченного лица, посредством которых пресекается правонарушение, восстанавливается право и обеспечивается неприкосновенность права. К примеру, С.Н. Веретенникова считает, что «самозащита есть индивидуальное (инициативное) волевое действие субъектов (физических и юридических лиц), направленное на защиту гражданских прав и охраняемых законом интересов в случае совершения в отношении их правонарушения или реальной угрозы такого нарушения посредством ущемления или нарушения прав другого лица, при соблюдении предусмотренных законом пределов ее правомерности».

В узком смысле самозащита определяется как «совершение управомоченным лицом дозволенных законом действий фактического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов» или как фактические действия, целью которых является не восстановление права, а пресечение правонарушения.

Акцент в данном определении делается именно на действия фактического характера во внедоговорных отношениях по защите вещных прав, которые ограничиваются действиями в состоянии необходимой обороны (ст. 1066 ГК РФ) и крайней необходимости (ст. 1067 ГК РФ).

К признакам самозащиты М.С. Кораблева относит следующие: «Самозащита осуществляется, когда нарушение уже произошло и продолжается, либо (в ряде случаев) против наличного посягательства на права и интересы управомоченного лица (например, необходимая оборона); самозащита осуществляется силами самого потерпевшего; самозащита не должна выходить за пределы действий, необходимых для пресечения нарушения, и должна быть соразмерна нарушению по своим способам».

Характер действий в состоянии необходимой обороны и их пределы являются достаточно сложными вопросами современной отечественной юридической науки и практики.

В соответствии со ст. 14 ГК РФ, непосредственно посвященной самозащите, «допускается самозащита гражданских прав».

В этом смысле интересно замечание Л.А. Обушенко: «Отсутствие исчерпывающего перечня способов самозащиты гражданских прав... создает почву для произвольного отнесения к упомянутым способам тех или иных действий. А такой подход не соответствует установке Гражданского кодекса РФ: согласно ст. 12 защищать субъективное гражданское право можно только способами, предусмотренными законом».

Действия по самозащите непосредственно воздействуют на правонарушителя или принадлежащие ему вещи. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 отмечено: «по смыслу ст. 1 и 14 ГК РФ самозащита гражданских прав может выражаться, в том числе, в воздействии лица на свое собственное или находящееся в его законном владении имущество. Самозащита может заключаться также в воздействии на имущество правонарушителя, в том случае если она обладает признаками необходимой обороны (ст. 1066 ГК РФ) или совершена в состоянии крайней необходимости (ст. 1067 ГК РФ)».

Оценивая названное Постановление Пленума Верховного Суда РФ, В.В. Витрянский справедливо отмечает, что «…применительно к самозащите (ст. 14 ГК РФ) в Постановлении несколько уточняются содержание и возможные формы этого способа защиты гражданских прав».

Вслед за ним В.А. Белов, напротив, дает критическую оценку названному Постановлению и отмечает следующее: «…воздействовать на личность посягающего в целях самозащиты гражданских прав, получается, вообще нельзя! Даже если государство не в состоянии оперативно помочь с защитой гражданских прав, прибегнуть к наиболее эффективному способу самозащиты (воздействию на личность нарушителя) управомоченному лицу запрещено; воздействие на личность – это, так сказать, исключительная государственная прерогатива, монополия».

В то же время в юридической литературе подчеркивается, что применение носителем права собственной силы к другим лицам допускается исключительно при неотложной необходимости.

Важно иметь в виду, что частное принуждение при самозащите выражается в том, что действия в порядке самозащиты одного лица вынуждают другое лицо (против его воли) прекратить нарушать права, ликвидировать их последствия либо совершить иные действия по восстановлению права. Так, П.П. Згонников приводит следующий пример: «собственник земельного участка или иного природного ресурса может самостоятельно остановить угрозу самозахвата, самостоятельно немедленно завладеть своим земельным участком, которым незаконно владеет нарушитель, либо устранить препятствия по пользованию природным ресурсом и т.п.».

По мнению Ю.Д. Полатова и А.Р. Мкртчян, «анализ предусмотренных законодательством Российской Федерации способов самозащиты прав и свобод позволяет их разделить на две группы: интеллектуальные и разрешенные законом физические, охватываемые термином “право на самооборону”».

Необходимая оборона как вид самозащиты гражданских прав. В целях признания действия, совершенного в состоянии необходимой обороны, требуется совокупность определенных условий: реальность, наличность, противоправность посягательства на права. Реальность означает, что посягательство в действительности было, наличность – в момент совершения действий по самозащите посягательство (или его угроза) существовало, то есть оно уже началось и еще не окончилось, и противоправность представляет собой действие, совершенное в нарушение требований законодательства.

Отметим, что в соответствии со ст. 37 УК РФ, необходимая оборона – это защита личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

В свою очередь о необходимой обороне в частноправовой сфере речь идет в ст. 1066 ГК РФ: вред, причиненный при самозащите в состоянии необходимой обороны без превышения ее пределов, не подлежит возмещению.

В связи с наличием опасности злоупотребления правами по самозащите, предоставленными законодателем, последним предусмотрено условие о недопустимости превышения пределов необходимой обороны, под которыми понимают условия, при которых действия будут рассматриваться как правомерные.

Прав В.А. Максимов, отметивший, что «превышение пределов правомерной самозащиты при злоупотреблении правом ведет к отказу в защите принадлежащих управомоченному прав – общая санкция, которая в каждом конкретном случае имеет особый порядок реализации».

Действия должны быть адекватны интенсивности посягательства, своевременны, направлены исключительно против субъекта, осуществляющего посягательство. Лицо может осуществлять действия в состоянии необходимой обороны не только в целях защиты своих интересов, но и интересов иных лиц, которые подвергаются посягательству на их права.

Под своевременностью понимается, что последние совершаются в сам момент посягательства на права или угрозы его совершения.

Намного сложнее обстоит дело относительно условия об адекватности действий в состоянии необходимой обороны.

В соответствии с п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 6/8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» самозащита гражданских прав не может быть признана правомерной, если она явно не соответствует способу и характеру нарушения, и причиненный (возможный) вред является более значительным, чем предотвращенный.

Обратимся к анализу судебно-арбитражной практики. Общество, ссылаясь на то, что уплата неустойки стала следствием незаконных действий Управления Росреестра (далее – управление), необоснованно уклоняющегося от государственной регистрации прекращения права аренды нежилого помещения, обратилось в арбитражный суд с иском о возмещении убытков.

Общество и ООО «М» (арендатор) подписали договор аренды части нежилого помещения. По акту приема-передачи помещение передано арендатору. Поскольку сохранялись препятствия для государственной регистрации долгосрочного договора аренды, отношения сторон регулировались краткосрочными договорами. В соответствии с п. 17.4 договора аренды в случае, если в срок до 30.01.2012 уполномоченным государственным органом не будет зарегистрировано прекращение права аренды ООО «Б» на помещение, ООО «М» вправе в одностороннем порядке расторгнуть договор. Кроме того, договор дополнен пунктом 15.8.1, предусматривающим ответственность общества в виде неустойки в размере стоимости двухмесячной арендной платы в случае досрочного расторжения договора по основаниям, указанным в пункте 17.4. Письмом ООО «М» уведомило общество о расторжении договора аренды.

Полагая, что отказ ООО «М» от договора аренды явился следствием ненадлежащего исполнения управлением обязанности по регистрации прекращения права аренды, повлекшего причинение истцу убытков в виде уплаченной неустойки за неисполнение обязанности передать помещение в аренду на длительный срок, общество обратилось с указанным иском в суд.

Отказывая в удовлетворении требования, суды руководствовались ст. 9, 10, 14, 330 ГК РФ, п. 9 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.1996 № 6/8 и исходили из того, что общество добровольно приняло на себя обязанность уплатить неустойку в случае расторжения договора по инициативе арендатора по причинам, не зависящим от арендодателя.

При этом обстоятельства дела не свидетельствуют о том, что односторонний отказ арендатора от договора был вызван объективной необходимостью, экономической целесообразностью и невозможностью для него сохранения арендных отношений на основе возобновляемых краткосрочных договоров.

Из материалов дела также не следует, что установление сторонами по своему соглашению ответственности арендодателя за расторжение краткосрочного договора по причинам, связанным с государственной регистрацией, являлось вынужденной мерой и такая мера соразмерна последствиям, которые наступали для арендатора в связи с его отказом от договора.

При таком положении суды пришли к выводу о недоказанности прямой причинно-следственной связи между действиями управления и уплатой истцом неустойки, а отсутствие хотя бы одного из условий, необходимых для возложения на ответчика обязанности возместить ущерб, влечет отказ в иске.

Адекватность совершенных действий в состоянии необходимой обороны, то есть соразмерность средств защиты посягательству на права, является оценочной категорией, и определяться будет судьей. В данном случае оценка адекватности будет осуществляться в спокойной обстановке судебного заседания судьей, который обладает профессиональными знаниями в сфере юриспруденции и не находится в сфере посягательства на принадлежащие ему права. Определять адекватность совершаемых действий по самозащите лицу, на права которого посягают или существует реальная угроза такого посягательства, намного сложнее, и исходя из обстановки у него нет времени для анализа всех обстоятельств ситуации.

Вследствие этого, когда мы говорим о соразмерности средств защиты посягательству на права или угрозе такого посягательства, мы должны иметь в виду субъективную соразмерность, то есть «как должны были бы выглядеть соразмерные способы самозащиты в глазах лица, ими воспользовавшегося».

Нельзя не согласиться с В.А. Максимовым, который справедливо отмечает: «Превышением пределов обороны может быть превышение интенсивности защиты над интенсивностью нападения, например излишняя поспешность или чрезмерная активность в применении оборонительных средств, когда речь идет об угрозе нападения. Несвоевременность использования оборонительных средств может быть связана не только с поспешностью, но и с их применением после того, как нападение закончилось и уже ничто не грозит обороняющемуся».

Ткачева М.А.; под ред. Кожокаря И.П. Принуждение в российском гражданском праве. Монография

Ткачева М.А.; под ред. Кожокаря И.П. Принуждение в российском гражданском праве. Монография

Данное исследование посвящено анализу принуждения в российском гражданском праве путем выявления его характерных особенностей, признаков и видов. В нем рассмотрены меры и субъекты публичного принуждения, уделено особое внимание осуществлению им права на иск как основную форму публичного принуждения. Дана характеристика частного принуждения в гражданском праве путем анализа самозащиты, оперативного воздействия, гражданско-правового контроля, а также претензионных действий субъекта как особых разновидностей гражданско-правовых мер частного принуждения.

Внимание! Авторские права на книгу "Принуждение в российском гражданском праве. Монография" ( Ткачева М.А.; под ред. Кожокаря И.П. ) охраняются законодательством!