Правовое обеспечение интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза. Монография

Бойко А.И., Лазарева Н.Ю., Ныркова Н.А., Терентьева М.С.; под ред. Чучаева А.И.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 19.07.2017 ISBN: 9785392254828 Язык: Объем текста: 271 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. ЕАЭС в контексте мировых интеграционных процессов

Глава 2. Модели правовой интеграции: формы и методы их реализации

Глава 3. Модели правовой интеграции в рамках Евразийского экономического союза

Глава 4. Проблемы эффективности правового обеспечения экономической интеграции в рамках Евразийского экономического союза

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 3.
Модели правовой интеграции в рамках Евразийского экономического союза

3.1 Факторы, влияющие на выбор правовой модели

Рассматривая вопросы, связанные с формами и методами сближения права, мы неоднократно отмечали многообразие (а подчас и диаметральную противоположность) подходов, складывающихся в науке и практике интеграции на евразийском пространстве. Вывод о терминологическом и содержательном разнообразии тех или иных трактовок в сфере правового обеспечения процессов регионального экономического взаимодействия звучал настойчивым рефреном, во многом определяющим специфику и основные трудности такого обеспечения. Настоящий же подраздел отчёта, открывающий рассмотрение моделей правовой интеграции в рамках ЕАЭС, имеет в качестве опорной точки данной части исследования, наоборот, единодушное мнение исследователей о том, что выбор модели не может и не должен осуществляться произвольно – он предопределён целым рядом конкретных факторов (т.е. обстоятельств объективного и субъективного порядка), диктующих и формы, и методы сближения права. В их выявлении, анализе и характеристике взаимосвязей с моделями правовой интеграции и состоит главная задача данного подраздела.

Большинство учёных, изучающих различные аспекты правовой интеграции, называют среди факторов, обусловливающих выбор формы и метода сближения права, конкретную сферу общественных отношений, в которой необходимо достижение большего (унификация) или меньшего (гармонизация) единообразия, т.е., объект интеграции. Так, О.В. Кадышева солидаризируется с известным учёным – международником С.В. Бахиным, считая, что выбор конкретного механизма гармонизации или унификации будет зависеть «и от предмета регулируемых отношений, и от существующих различий в их регламентации, и в потребности обеспечить то или иное единство правового регулирования, и предложенных вариантов регламентации, а также готовности государств к преобразованию своего законодательства и проч.». А.А. Каширкина и А.Н. Морозов, анализируя право ЕС, приходят к выводу, что «ЕС использует мягкое право в чувствительных областях, что позволяет избежать делегирования полномочий на наднациональный уровень». Г.А. Пакерман убеждена, что «выбор методов унификации … зависит от того, к какой сфере относятся нормы – к гражданско-правовой или административно-правовой или и к той и другой одновременно». Н.Г. Доронина высказывает мнение о гармонизации как о единственно возможной форме сближения права применительно к отношениям, подчинённым административно-правовому методу регулирования. Н.А. Данилов считает необходимым выделять конкретные сферы, подлежащие регулированию на наднациональном уровне и относит к ним таможенное право, налоговое право, валютное регулирование и валютный контроль, внешнеэкономические сделки, энергетику, международные автомобильные и железнодорожные перевозки, техническое регулирование и др. При этом критериями выделения данных сфер обозначены, во-первых, их тесная связь с целями евразийского интеграционного проекта и, во-вторых, относительная автономность указанных сфер регулирования от правовых основ национальных правовых систем. Белорусский автор А.В. Егоров справедливо замечает, что «частноправовая сфера общественных отношений заполняется привносимыми элементами более свободно, нежели публично-правовая, которая воспринимает иностранные элементы, как правило, в двух случаях:

• при наличии общей потребности в регулировании публичных отношений с правовой системой, из которой привносятся правовые регулятивные элементы;
• при наличии аналогов заимствуемых элементов в сфере международно-правовых отношений, что предполагает закрепление данных элементов в международном праве и, следовательно, восприятие их целым радом национальных законодательных систем, имеющих отношение к соответствующему договору международного характера, содержащему эти элементы».

Аналогичные соображения в процессе нашего исследования мы обнаружили и в научных трудах, касающихся специальных (отраслевых) проблем правовой интеграции. В частности, рассматривая вопросы сближения трудового законодательства государств – участников евразийской интеграции, С.Ю. Головина убедительно доказывает избрание и реализацию ими такой формы сближения, как гармонизация права, осуществляемая совокупностью жестко-правовых и мягко-правовых методов. Всестороннее сравнительное исследование проблем гармонизации налоговой политики в Европейском союзе и Таможенном союзе приводит белорусского учёного Е.Ф. Кирееву к убеждению в целесообразности восприятия государствами – членами Таможенного союза опыта ЕС, налоговая политика которого заметно сместилась в сторону взаимосогласованных действий в области координации общей фискальной политики при одновременном сохранении государствами полных прав на формирование внутригосударственного налогового законодательства исходя из национальных фискальных интересов.

Г.К. Дмитриева считает, что унификация права в наибольшей степени характерна для международного частного права, поскольку оно «экстравертно» по своей природе.

Довольно однозначно по рассматриваемому вопросу высказывается и руководитель секретариата делегации Российской Федерации в Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии) Р.А. Курбанов, констатируя, что стороны региональных образований изначально нацелены на гармонизацию законодательства только в строго определённой сфере, что, в свою очередь, обусловлено желанием государств сохранить свою национальную и историческую самобытность.

В науке встречаются и более категоричные утверждения о том, что процесс сближения права может осуществляться только как посегментное и фрагментарное сближение правовых систем.

Ещё одним веским свидетельством важности сферы правового регулирования для процессов правовой интеграции является, на наш взгляд, выделение такой самостоятельной формы гармонизации законодательства в рамках ЕАЭС, как «сегментарная» гармонизация, рассмотренная нами в подразделе 2.3.2. По сути, она означает создание сходных правовых регламентов в той или иной сфере общественных отношений.

Полагаем, приведённых примеров достаточно для того, чтобы охарактеризовать сферу правового регулирования в качестве главного фактора, с необходимостью предопределяющего модели правовой интеграции в ЕАЭС. При этом считаем важным подчеркнуть, что, по нашему мнению, этот вывод соответствует также фундаментальным положениям юриспруденции о жёсткой зависимости метода правового регулирования от его предмета. Именно поэтому представляется закономерным, что выбор форм и методов правовой интеграции, в первую очередь, должен максимально учитывать ту область общественных отношений, на которую нацелена такая интеграция.

Фактором, тесно связанным со сферой общественных отношений, подлежащей правовой интеграции и в то же время имеющим самостоятельное значение, следует считать учредительные цели интеграционных объединений. Так, в соответствии со ст. 4 Договора о ЕАЭС, основными целями Союза являются создание условий для стабильного развития экономик государств-членов в интересах повышения жизненного уровня их населения; стремление к формированию единого рынка товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов в рамках Союза; всесторонняя модернизация, кооперация и повышение конкурентоспособности национальных экономик в условиях глобальной экономики. Это с неизбежностью означает возможность и необходимость определения приоритетов в деле сближения права. Такой приоритетной сферой, требующей согласованных подходов в правовом регулировании, является экономика. Остальные области возможного взаимодействия (борьба с правонарушениями и преступлениями, политические, социальные и иные вопросы) в этом случае закономерно находятся на периферии интеграционного интереса. Переход к ним возможен и даже желателен, но только после решения первостепенных задач.

Иное дело – сотрудничество в рамках такой региональной международной организации, как Организация Договора о коллективной безопасности (далее – ОДКБ), где целями, согласно ст. 3 Устава ОДКБ, провозглашаются укрепление мира, международной и региональной безопасности и стабильности, защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов. Такая трактовка целей взаимодействия выдвигает на первый план задачи гармонизации права в области обороны, военного строительства и безопасности.

Анализ учредительных договоров ЕС (далее – Договоры) позволяет сделать вывод о существенно более широком толковании целей данного интеграционного объединения. Обозначенная в преамбулах Договоров решимость государств решимость «продолжить процесс создания все более тесного союза европейских народов» и «необходимость создания прочных основ для строительства будущей Европы» свидетельствует о том, что европейский интеграционный проект охватывает, по существу, все сферы возможного взаимодействия государств – членов: политическую, правоохранительную, социально-экономическую, культурную, внешнеполитическую. Помимо этого, в Договорах закреплены и специальные цели, раскрывающие содержание отдельных направлений деятельности ЕС. В частности, целями научно-технической политики являются укрепление своих научных и технологических основ путем формирования европейского пространства научных исследований со свободным перемещением исследователей, научных познаний и технологий, создание благоприятных условий для развития своей конкурентоспособности, в том числе конкурентоспособности своей промышленности, а также содействие научно-исследовательским мероприятиям, которые признаны необходимыми согласно другим главам Договоров.

Следующим фактором, влияющим на выбор модели правовой интеграции, по нашему мнению, следует признать субъектов (или субъекта), которые её осуществляют. В этой связи заслуживают внимания выводы А.В. Егорова о различной роли субъектов интеграции в интеграционных процессах. Опираясь на мировой опыт интеграции, названный учёный обосновывает, что в одних случаях наиболее эффективным является сближение права, реализуемое официальными субъектами правотворческой деятельности, а в других – иной группы субъектов, содействующих интеграции, но не определяющих окончательного её результата (общественные организации, объединения групп учёных и другие «носители элементов правовой идеологии и правовой психологии»). При этом неодинаковость роли субъектов интеграции обусловлена и характером объекта интеграции, и особенностями конкретных условий жизни общества, и планируемыми результатами сближения (нормы права или иные регуляторы). Следовательно, учитывая это, становится очевидным, что для официальных субъектов правотворчества предпочтительными оказываются те базовые модели правовой интеграции и их сочетания, которые нацелены, прежде всего, на унификацию и гармонизацию законодательства, причём осуществляемые методами, как правило, «недоступными» для иных субъектов (наднациональное право, международный договор, рецепция правовых норм). В самом деле, данное обстоятельство подтверждает вся обширная мировая практика правового обеспечения интеграционного сотрудничества.

Наше исследование показало, что самостоятельным значимым фактором, предопределяющим использование конкретных моделей правовой интеграции, следует признать «постмодернизационный» («постклассический») характер современного общества. Иначе говоря, по нашему мнению, при выборе модели правового регулирования интеграционных процессов нельзя игнорировать комплекс факторов, которые можно объединить понятием «постмодернизационные»: глобализация, ослабление государственных регуляторов, интернационализация права, углубление социально-экономических диспропорций, нарастание кризисных явлений в различных сферах и пр.). Главным из них, имеющим отношение к праву и существенно влияющим на него, является фрагментация международного права, влекущая за собой появление специализированных и относительно автономных комплексов норм, институтов и сфер юридической практики (инвестиционное право, морское право, право в области прав человека, международное право беженцев, региональное право и др.), создание и усиление в определённых сферах альтернативных праву мягко-правовых регуляторов, интернационализация правовой жизни и пр. Значимость данного фактора настолько велика, что он стал предметом самостоятельного исследования под эгидой ООН, результаты которого были изложены в докладе Исследовательской группы Комиссии по международному праву Генеральной Ассамблеи ООН о работе её 58-й сессии, проходившей с 18 сентября 2004 г. по 15 сентября 2005 г. (далее – Доклад). Констатируя резкое расширение сферы международного права, являющееся естественным ответом на «требования мира плюрализма», составители доклада подчёркивают, что при этом основное внимание уделяется решению конкретных проблем, а не достижению единообразия регулирования по типу правового. По их мнению, именно общепризнанный принцип гармонизации является единственным и эффективным инструментом не только выработки согласованного подхода к проблемам, регулируемым различными и разноуровневыми нормами, но и преодоления коллизий между ними.

Т. Н. Нешатаева усматривает и обстоятельно характеризует фрагментацию права, проявляющуюся в конкуренции международных органов по разрешению споров. По её мнению, данный вид фрагментации международного права обусловлен разночтениями единых международных норм различными международными судами и, как следствие, углубляющимися расхождениями в трактовке этих норм в национальных судах.

Думается, что проблемы фрагментации права не исчерпываются вышеприведенными источниками и касаются не только международного права, но и внутригосударственного, коллизионность которого увеличивается прямо пропорционально количеству принимаемых нормативно-правовых актов. Обоснуем это положение ссылкой на данные из автоматизированной системы обеспечения законодательной деятельности, дающие представление, кроме прочего, о количестве законов, подписанных Президентом России за последние пять лет:

2012 г. – 334;

2013 г. – 448;

2014 г. – 555;

2015 г. – 478;

2016 г. – 383. Суммарно – 2198.

Обращаем внимание, что данные сведения охватывают только законы, оставляя за рамками подзаконные нормативно-правовые акты, учёт которых способен увеличить приведённые цифры в разы. Полагаем, полученная картина активности законодателя, бесспорно, создаёт весьма ощутимые трудности для процессов гармонизации права и должна побуждать соответствующих субъектов к тщательному и всестороннему анализу возможных моделей правовой интеграции в процессе её осуществления.

Нам представляется, что в контексте исследования факторов, влияющих на выбор модели правовой интеграции, заслуживает рассмотрения и такое обстоятельство, которое условно можно обозначить как неоднородность (неравенство) исторических, социально-экономических, культурных, правовых, ментальных условий и систем, в рамках которых формировались и функционируют субъекты, заинтересованные в сближении права. Данный фактор, по нашему мнению, имеет сложную, практически «неисчерпаемую» структуру и может включать в себя следующие компоненты:

• Различное историческое прошлое, культурные и ментальные традиции. Не имея прямой непосредственной связи с процессами сближения права, общекультурный контекст, тем не менее, оказывает серьёзное влияние на эти процессы. Действительно, «нельзя слепо и грубо вносить изменения в те или иные правовые нормы, сближая их с другими аналогичными, взятыми из иной социокультурной среды. Следовательно, гармонизация законодательства предполагает наличие объективных условий сближения отношений в той или иной сфере». Важно отметить, что в рамках евразийской интеграции (как, впрочем, и других интеграционных образований, созданных на постсоветском пространстве), данный фактор практически не создаёт проблем, поскольку государства – члены объединены общей весьма длительной историей совместного существования и развития в рамках единого федеративного государства. И эта общность исторических корней, культурных и духовных традиций даёт ЕАЭС большие конкурентные преимущества в сравнении с другими интеграционными объединениями, участники которых не имеют подобной близости. Больше того, эта общность, как подчёркивалось нами ранее, даже даёт основания для неоднозначного, но вполне имеющего права на существование мнения о воссоздании на новом уровне, а не о создании «с ноля» интеграционных связей между самостоятельными государствами, образовавшимися после распада СССР. Нам представляется, что это уникальное преимущество может и должно быть использовано более эффективно. Полагаем, что оно создаёт благоприятные условия как для сближения права в целом, так и для реализации такой его формы, как унификация.
• Наличное состояние нормативного и иного регулирования в сфере интеграционных интересов, его соответствие фактическому состоянию регулируемых общественных отношений. Данный фактор, на наш взгляд, также, скорее, свидетельствует о преимуществах ЕАЭС, т.к. правовая традиция государств – членов Союза формировалась в рамках общего и согласованного развития. Отсюда – принадлежность к одной правовой семье и, как следствие – общность правовых систем государств и даже общие трудности на пути правовой интеграции, обусловленные главенствующим положением нормативного правового акта в системе источников права. А.В. Егоров, вслед за известным французским компаративистом Р. Давидом, обобщённо связывает такие трудности с тем, что подобные системы являются закрытыми, замкнутыми. Сближение норм, ориентированных на закон и рассчитанных не на конкретные жизненные ситуации (как нормы юридических прецедентов – казуальные нормы), а на определённый тип отношений, может, по его мнению, содействовать лишь «установлению общих социально-правовых приоритетов интегрирования в виде определённых объектов правового регулирования». В связи с этим подчеркнём ещё раз, что, в отличие от других интеграционных образований, правовые системы государств – членов ЕАЭС не только тяготеют к нормативно-правовому акту – сами эти нормативно-правовые акты имеют много общего, что создаёт хорошие предпосылки для унификации и гармонизации права.
• Региональные и страновые диспропорции интегрирующихся государств. Данный фактор фиксирует самостоятельную и многоаспектную проблему, находящуюся в фокусе постоянного интереса представителей различных отраслей знаний, однако вряд ли будет преувеличением утверждать, что по отношению к интеграционным процессам эта проблема имеет особое значение и представляет особую сложность. В самом деле, с одной стороны, диспропорции интегрирующихся государств создают трудности на пути к объединению их усилий, а с другой – стимулируют объединительные тенденции как эффективное средство минимизации или преодоления диспропорций. Такой дуализм влияния на интеграцию отражает живые противоречия жизни, которые не могут быть разрешены раз и навсегда, а требуют со стороны участников интеграционных процессов пристального внимания, адекватного динамике их экономического развития. Отметим, что такое внимание со стороны теоретиков и практиков приносит важные результаты: на сегодняшний день имеются серьёзные исследования, посвящённые вопросам сближения социально-экономического развития государств в рамках ЕС, ЕАЭС, иных интеграционных образований. Так, анализ тенденций в социально-экономическом развитии стран ЕС позволяет получить реальную картину социально-экономических различий по важнейшим экономическим показателям: объему ВВП, уровню безработицы, динамике развития и др., а также рассматривать интеграцию как существенный стимул рациональной и эффективной политики государств – членов ЕС. Всесторонне исследуются региональные диспропорции и на страновом уровне. В связи с этим, полагаем, что для евразийского интеграционного проекта данный фактор тоже весьма значим, поскольку Союз является объединением заведомо и очевидно неравных в экономическом и ином отношении государств. С целью обоснования данного положения сошлёмся на фундаментальное исследование конкурентного потенциала стран ЕАЭС, основанного на четырёх группах показателей, образующих агрегированную модель его оценки: а) показатели взаимной торговли, б) показатели финансового и инвестиционного потенциала, в) показатели конкурентной среды, г) показатели состояния факторов производства. Процитируем только некоторые основные результаты оценки, свидетельствующие о существенных диспропорциях конкурентного потенциала государств – членов Союза:

Юридическая Бойко А.И., Лазарева Н.Ю., Ныркова Н.А., Терентьева М.С.; под ред. Чучаева А.И. Правовое обеспечение интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза. Монография

Юридическая Бойко А.И., Лазарева Н.Ю., Ныркова Н.А., Терентьева М.С.; под ред. Чучаева А.И. Правовое обеспечение интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза. Монография

Настоящее издание посвящено широкому кругу проблем правового обеспечения интеграционного взаимодействия в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), включающих уяснение его места на интеграционной карте мира, характеристику основных моделей правовой интеграции и возможных способов их сочетания, анализ технологий сотрудничества в правовой сфере (факторов, обусловливающих такое сотрудничество, его трудностей и перспектив), а также предложения, касающиеся повышения эффективности правового обеспечения евразийского интеграционного проекта.<br /> Законодательство приведено по состоянию на 1 мая 2017 г.<br /> Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических вузов и факультетов, научных работников, а также для всех интересующихся правовыми аспектами интеграционного строительства. Научные результаты могут быть востребованы в интересах наднациональных структур ЕАЭС; государств – членов ЕАЭС; высших учебных заведений, реализующих образовательные программы, связанные с изучением интеграционных процессов в мире; научно-исследовательских организаций, выявляющих закономерности интеграции.