Манифест уголовной репрессии эпохи дополненной реальности. Монография

Жестеров П.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 19.07.2017 ISBN: 9785392254941 Язык: Объем текста: 217 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава 1. Новые старые смыслы уголовной репрессии

Глава 2. Дополненная реальность в реализации уголовной репрессии

Приложения

Об авторе

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 1.
Новые старые смыслы уголовной репрессии

§ 1. Уголовная репрессия и ее место в современном информационном обществе

Сегодня каждый из нас становится свидетелем генезиса «нового постиндустриального типа общества», осложненного информационным элементом во всех видах жизнедеятельности. Более того, есть серьезные основания провозгласить современный этап его развития эпохой дополненной реальности. Последняя неуклонно проникает во все сферы общества: в такие сакральные, как личная жизнь, и чувствительные, как финансовая сфера.

Вместе с развитием инновационных технологий в нашу повседневную жизнь ворвались социальные сети, сервисы обмена сообщениями, фото- и видеоматериалами, видеозвонки. Экспоненциональный рост показывают видеоигры и иные видеоразвлечения, основанные на использовании VR/AR-технологий. Последние получают настолько поражающее воображение применение, когда можно с уверенностью сказать, что, к примеру, варианты проведения свободного времени семьи с детьми на сегодняшний день могут расходиться от чтения ребенку дома азбуки с дополненной реальностью до совместного посещения фестивалей дополненной реальности. По мнению специалистов ведущей международной консалтинговой компании, специализирующейся на рынках телекоммуникаций, медиа, ИТ и инновационных технологий J’son & Partners Consulting, «самыми быстрорастущими сегментами в ближайшие 5–7 лет станут технологии идентификации по радужной оболочке, голосу и рисунку вен, а Россия, Индия и Мексика покажут самые высокие темпы роста рынка биометрических технологий».

Новейшие технологии оказались весьма востребованы и в других традиционно консервативных сферах. Восприимчивой к внедрению концептуальных технологий оказалась банковская сфера. По экспертным оценкам J’son & Partners Consulting, в период 2015–2016 гг. «26 % всех рассмотренных биометрических проектов в мире относятся к банковскому сектору». Ключевыми перспективными направлениями использования биометрии в банковском секторе являются ATM, call-центры, идентификация пользователей для доступа в мобильное банковское приложение, а также для осуществления платежей, идентификация клиентов кредитными департаментами, доступ к депозитным ячейкам. Сегодня уже все меньшее количество россиян не удивляют банковские платежи и переводы через мобильные приложения ведущих банков страны, возможности открытия счета и вклада онлайн, направление онлайн-заявок на получение кредита и др. В это же самое время клиентам английского мобильного банка Atom стали доступны такие «экзотические» для нашего соотечественника способы входа в мобильное приложение банка, как распознавание по лицу и голосу.

Расширяется круг публичных событий, в которых востребованы инновационные технологии, будь то финал чемпионата мира по футболу или президентские дебаты и даже референдумы. Например, в ходе предвыборной кампании в США в 2016 г. использование такого нетрадиционного в политической сфере канала продвижения, как онлайн-реклама, по мнению экспертов, позволило победить в президентской гонке Дональду Трампу (Donald J. Trump). За этим во многом стояли боты, которые сканировали страницы в Facebook. В Эстонии уже работают новые прямые формы референдумов, для участия в которых граждане этой страны голосуют со смартфона. Существуют и иные проекты «биометрической переписи» населения и системы голосования для проведения выборов (идентификация избирателей).

Не за горами то время, когда архитектор дополненной реальности станет самым частым запросом в онлайн-сервисах поиска работы. А управлять автоколонной грузовиков сможет один человек.

Но готовы ли криминологи перейти в новый мир, полный виртуальными субъектами и виртуальными предметами? Готовы ли самые прогрессивные представители уголовно-правовой науки и криминологического сообщества рассматривать дополненную реальность в качестве признака объективной стороны состава преступления либо как новейший вид обстановки совершения преступления?

Факты совершения преступлений в цифровом пространстве уже фиксируются. И речь не идет исключительно о преступлениях в сфере компьютерной информации (ст. 272–274 УК РФ), а о «классических» общеуголовных преступлениях, таких как угроза убийством или даже изнасилование. Так, в 2016 г. пользователей потряс видеоролик, снятый и распространенный в сети Интернет школьником, который в буквальном смысле слова поставил своих родителей на колени и заставил их извиняться перед ним на камеру (возможно, угрожая им за кадром). Широкий общественный резонанс вызвало также групповое изнасилование студентки МАДИ, произошедшее в одном из ночных клубов Москвы в сентябре 2015 г. Свидетель случившегося снял насильственные действия в отношении несовершеннолетней девушки на камеру мобильного телефона и через некоторые время выложил видео в открытом доступе в сети Интернет.

Более того, технологические инструменты представляют собой уже не просто средства передачи текстовой, звуковой, фото- и видеоинформации как повседневной, так и криминальной направленности. Технологические устройства сами совершают преступления как с помощью хакеров, так и без участия человека. Так, в ноябре 2016 г. впервые в нашей стране устройства, относящиеся к интернету вещей, были использованы хакерами для DDoS-атак на несколько российских банков. Этот случай был официально признан Центральным банком РФ. В преступных целях хакеры могли использовать smart-TV, «умный» холодильник, охранную систему входной двери или лампочку. В том же ноябре 2016 г., но уже в Китае, впервые произошел случай нападения на человека робота (разработанного, ко всему прочему, для обучения детей в возрасте от 4 до 12 лет). И этот процесс будет только набирать силу.

Коммуникативные особенности современной жизни приводят к некоторому изменению (искривлению) реального пространства виртуальным.

Полагаем, что под влиянием постоянно меняющегося мира, под воздействием информатизации, сопровождающейся расширением коммуникационных связей и возможностей, должна происходить постоянная коррекция использования уголовной репрессии в жизни общества и государства. В противном случае «у повсеместного использования технологии дополнительной реальности есть и негативный потенциал: она может привести если не к концу приватности в современном ее понимании, то к серьезному кризису личной сферы». Прежде всего этому будет способствовать незащищенность фотоизображения человеческого лица и других биометрических показателей (голос, отпечатки пальцев, рисунок вен, радужная оболочка) в сети Интернет.

В частности, разработчики современных технологий уделяют особое внимание развитию функционала изображения человеческого лица, основанного на распознавании лица и поиска его как в закрытых базах, так и в открытом доступе в сети Интернет. Заметим, что пионером в продвижении технологий распознавания лиц является компания Vision Labs, проинвестированная одной из ведущих российских инвестиционных корпораций. Есть все основания утверждать, что изображение человеческого лица в новые времена становится одним из элементов структуры его личных данных.

Следовательно, растущий в геометрической прогрессии спрос на использование изображения человеческого лица и других биометрических показателей в новейших технологиях, повсеместно внедряемых в различных сферах жизни общества, требует разработки повышенных мер их защиты в сети Интернет не только со стороны разработчиков, но и законодателя.

Надо признать, что состояние законотворческой среды не соответствует прогрессивному развитию общества и не отвечает ожиданиям его членов. Некоторыми учеными вполне обоснованно отмечается снижение состоятельности права, обусловленное несовершенством познавательного процесса, который в ответ на злобу дня не предлагает методологических средств, позволяющих на институциональном и концептуальном уровнях отслеживать соответствующие риски, а в целом ориентироваться праву и его субъектам в перманентно меняющихся обществе и мире, в условиях становления новых правил их взаимодействия. Ожидания большей части населения от его применения часто не совпадают с реальными результатами такого воздействия. Криминогенные трансформации особым образом влияют на законотворческий процесс, всякий раз побуждая законодателя более или менее точно выражать в уголовном законе новые тенденции и характеристики преступности. Такая ситуация приводит к некоторой нестабильности законодательства и, соответственно, к снижению общепредупредительной силы уголовного закона.

С учетом того, что уголовная репрессия как социальное явление в жизни общества и некое ожидаемое последствие преступления, будучи чем-то сакральным и существующим на протяжении практически всей жизни человечества, проявлялась и оценивалась через реализацию. Уголовная репрессия как основной элемент теории уголовной политики характеризуется предупреждением противоправных деяний уголовно-правовыми средствами. Уголовная репрессия как реакция государства на противоправные посягательства в обществе должна основываться на знании действующих законов, учитывать масштабы преступных проявлений и строиться на единой концепции уголовной политики.

Понятие уголовной репрессии, по нашему мнению, включает всю совокупность правоотношений и сопутствующих ей социальных отношений, определяющих уголовно-правовое воздействие. Это и уголовно-правовая норма, и уголовная ответственность, и меры пресечения, и уголовное наказание, т. е. это законодательно установленная уголовная ответственность с ее последующей реализацией в совокупности с уголовным процессом, уголовно-исполнительным процессом и последствиями. От уголовной политики отличается тем, что уголовная политика — это стратегия и тактика борьбы с преступностью, а применение уголовного закона (уголовная репрессия) — это лишь часть уголовной политики.

Проблема реализации уголовной репрессии в постиндустриальном обществе состоит, как было показано ранее, не только в скорости развития информационных технологий и интенсивности их внедрения. Более значимой и острой является проблема несоответствия (снижения или отсутствия) объективных индикаторов проявления общественного мнения, транслируемых через институты гражданского общества.

Принципиальные изменения, произошедшие в нашей стране и мире с наступлением XXI в., привели к существенной трансформации общества, которая проявляется в растущем индивидуализме, общей неустойчивости, дальнейшем распространении глобализации. Причем альтернативы здесь нет: чересчур жесткая государственная власть неизбежно ведет к сдерживанию предпринимательской и иной социальной инициативы граждан, в то время как слишком слабая — к потере контроля над развитием общества. В свою очередь, возможна обратная ситуация, когда усиление гражданского общества корригирует конфликты идентификаций и напряженность (национальную, региональную, этническую). Слишком слабое общество практически всегда создает патологическое экономическое и политическое развитие.

Применительно к проблеме существования в обществе уголовной репрессии следует обратить внимание на порой «неуправляемое регулирование интенсивности защиты от криминальных угроз». Возникающая вследствие этого недостаточная интенсивность грозит, по мнению М. М. Бабаева и Ю. Е. Пудовочкина, «проигрышем в борьбе с преступностью». В то время как чрезмерная интенсивность чревата «неоправданными ресурсными потерями, опасностью возникновения вреда (не только материального, но и политического, нравственного, психологического, очень часто непредсказуемого), причем вреда от борьбы с криминалом большего, чем от самого криминала».

На современном этапе развития общества наблюдается значительное усиление диктата глобальных или международных институтов, взявших на себя сложнейшие функции охраны национального порядка как внутри каждой страны, так и извне. Национальные институты в силу своей природы более тесно сотрудничают с населением. В то время как глобальные институты, действующие на основе норм международного права, находят поддержку международных судов и межрегиональных правоохранительных структур. Участие государств в наднациональных структурах обусловлено растущей конкуренцией за ресурсы, инвестиции, новые рынки сбыта (продуктов, углеводородов, черных и цветных металлов, продуктов их переработки и проч.) и нацелено на укрепление их позиций в глобальной экономике. Государства ищут новые преимущества в участии в подобных наднациональных объединениях экономического сотрудничества, несмотря на то, что участие в международных организациях ограничивает их национальный суверенитет.

Далее следует упомянуть еще один мощный фактор, оказывающий влияние на уголовную репрессию. И этим фактором является коррупция государственных институтов. Затрагивая правоохранительную сферу, коррупция в силу возможности длительного существования в «безнаказанном режиме» значительно мимикрирует и представляет собой отдельный криминологический феномен, который, являясь неотъемлемой частью современной уголовной репрессии, существует уже сам по себе, создавая и масштабируя, как криминальная матрица, новый вид «частно-государственного партнерства» — сращивания организованной преступности с правоохранительными органами. Указанное партнерство строится на принципах жесткой иерархии соподчинения, при этом далеко не всегда организаторами выступают представители «воровского мира», чаще им отводится роль внешнего фона, для отвлечения внимания от реальных бенефициаров «в погонах». В российских условиях уголовная репрессия с учетом такого разнообразного влияния приводит порой к самым неожиданным результатам.

Юридическая Жестеров П.В. Манифест уголовной репрессии эпохи дополненной реальности. Монография

Юридическая Жестеров П.В. Манифест уголовной репрессии эпохи дополненной реальности. Монография

Монография представляет собой исследование уголовной репрессии в рамках «дополненной реальности» как феномена четвертой промышленной революции.<br /> Цель работы – показать реальное положение дел с регламентацией и применением уголовной репрессии. Автор предлагает свое видение процессов, касающихся дальнейших возможностей и пределов экономии уголовной репрессии в современных условиях противодействия преступности. В качестве приложения к настоящему изданию впервые на русском языке публикуется переведенный автором манифест основателя социальной сети Facebook Марка Цукерберга (Mark Elliot Zuckerberg) от 16.02.2017 «Создание глобального сообщества», позволяющий читателю оценить взаимное влияние и общие ценности разных по своей природе культур на актуальные проблемы развития общества.<br /> Издание будет полезно преподавателям, аспирантам (адъюнктам) и студентам (слушателям) юридических вузов, а также сотрудникам правоохранительных органов.<br /> Законодательство приведено по состоянию на 1 марта 2017 г.