|
|
ОглавлениеГлава 2. Типы искажения волеизъявления народа Глава 3. Меры обеспечения достоверности волеизъявления народа Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава 3. Меры обеспечения достоверности волеизъявления народа§ 1. Основные подходы к мерам обеспечения достоверности волеизъявления народаТам, где проводятся выборы, существует опасность искажения волеизъявления народа. Опасность такого искажения заключается в том, что сформированные путем выборов органы власти не соответствуют действительному волеизъявлению народа и вряд ли могут являться легитимными, а следовательно, и демократическими. Принятие решения о результатах выборов и итогах голосования зависит от избирательных комиссий; иные органы власти или лица принимать такие решения не вправе, а потому представляется, что основная угроза институтам демократии, путем искажения волеизъявления народа, может возникнуть только со стороны избирательных комиссий. Так, зарубежные авторы Денис Дербишайр, Ян Дербишайр отмечают, что в таких странах, где избирательные комиссии, счетные комиссии находятся под контролем «нужных людей», действует следующий принцип: «кто считает, тот и выбирает». Для того чтобы избирательные комиссии вели правильный учет голосов избирателей, без искажения их волеизъявления, необходимо создать такие условия, при которых члены избирательной комиссии были бы заинтересованы в установлении действительных результатов выборов и итогов голосования. Правильно полагает Джон Х. Хэллоуэлл, говоря, что в том случае, если выборы задуманы как свободные, результаты выборов следует максимально оградить от мошенничества и подтасовок. В настоящее же время нормы, регулирующие голосование, подсчет голосов и подведение итогов голосования, не обеспечивают эффективных механизмов, препятствующих фальсификациям. Е. И. Колюшин обращает внимание на отсутствие в избирательном праве эффективных мер воздействия на субъектов правоотношений. Он отмечает, что «в настоящее время либеральное избирательное законодательство уже с других позиций, но также не способствует выявлению действительного волеизъявления граждан путем свободных демократических выборов. Можно вводить массу правил учета и регистрации избирателей, выдвижения и регистрации кандидатов, ведения предвыборной агитации, финансирования выборов, голосования, подсчета голосов и т. д., но если отсутствуют реальные механизмы ответственности за нарушения этих правил, либо эти механизмы являются неэффективными, или применяются по-разному к разным политическим партиям и кандидатам, то сами правила поведения и запреты воспринимаются как декоративные, не подлежащие безусловному исполнению». Кроме того, в избирательном законодательстве отсутствует процедура голосования, которая не вызывала бы сомнений в достоверном установлении волеизъявления народа или сводила бы к минимуму возможности по искажению его волеизъявления. Как отмечает Н. М. Колосова: «необходима эффективная система защиты Конституции РФ, ее предписаний, закрепляющих высшие социальные ценности. Вопрос ставится о собственных, конституционных санкциях. Речь идет о том, что любое нарушение конституционных правоотношений порождало бы конституционные санкции. Иными словами, выполнение конституционных обязанностей и соблюдение конституционных прав должны быть защищены специфическими санкциями». Отсюда проблема создания эффективных мер, обеспечивающих безусловное исполнение правил организации голосования и подведения его итогов, в сфере избирательных правоотношений является одной из самых важных вопросов избирательного права и выборов как в теоретическом, так и в практическом плане. В юридической литературе, так же как и в законодательстве, отсутствует указание на эффективные меры обеспечения достоверного волеизъявления народа. Считаем, что такие меры необходимы, и они должны быть направлены непосредственно в отношении тех лиц, которые организуют выборы, то есть на членов избирательных комиссий. Именно члены избирательных комиссий ввиду предоставленных им широких полномочий и возложенных на них высоких конституционных задач имеют допуск к первичной избирательной документации, в которой отражено волеизъявление народа, и обладают всеми возможностями для искажения волеизъявления народа, а потому должны быть предусмотрены адекватные меры, направленные на недопущение таких искажений. В настоящее время адекватных мер обеспечения достоверного волеизъявления граждан не существует. Правильно сказал В. А. Виноградов: «необходимость адекватных мер воздействия на субъектов конституционно-правовых отношений в целях защиты Конституции Российской Федерации вытекает непосредственно из закрепленных ею основ конституционного строя Российской Федерации как демократического правового государства, обязанного обеспечивать признание, соблюдение и защиту целого комплекса конституционных ценностей». В связи с этим необходимо установление соответствующих мер обеспечения достоверного волеизъявления народа, с тем чтобы те субъекты, на которые возложена обязанность по выявлению волеизъявления народа, не допускали бы его искажения. Речь идет либо о прямом нарушении конституционных запретов, либо о невыполнении конституционных функций, задач, обязанностей, возложенных на государственные и общественные органы, и должностных лиц и граждан, в данном случае на членов избирательных комиссий и на избирательную комиссию в целом. Причем такие меры не могут не включать в себя средств, влекущих наступление вредных последствий для субъектов правоотношений, допустивших искажение волеизъявления народа. Для решения этой проблемы выявлены два подхода, в соответствии с которыми возможна реализация мер обеспечения установления достоверного волеизъявления народа. Первый из них основан на теоретической конструкции, изложенной в юридической литературе, и обоснован применением мер конституционной ответственности. Второй подход предложен автором настоящей работы и обоснован применением мер защиты волеизъявления народа. Сложность выявления как первого, так и второго подходов заключается в господствующем в отечественном праве принципе непривлечения субъекта правоотношений к неблагоприятным для него последствиям и санкциям без вины, а также невозможности привлечения к ответственности коллективного образования, коим применительно к задачам настоящей работы выступает избирательная комиссия. При первом подходе вина избирательной комиссии презюмируется, а при втором необходимость в ней отпадает. Раскрывая первый подход, рассмотрим вопрос о том, необходимо ли наличие виновного поведения в качестве условия применения конституционной ответственности тогда, когда субъектом такого поведения выступают член избирательной комиссии и избирательная комиссия в целом, совершившие действия (бездействия) по искажению волеизъявления народа или допустившие их. Как известно, вина традиционно определяется юридической наукой как психическое отношение лица к содеянному, в форме умысла или неосторожности (легкой или грубой). По словам А. И. Рарога: «вина — это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям». Применительно к коллективному субъекту такое определение вины не употребишь, поэтому можно поддержать позицию тех авторов, которые вину коллективных субъектов рассматривают безотносительно к психическому отношению правонарушителя, в качестве субъективного основания ответственности, проявляющегося в возможности выбора (вариантности) поведения коллективом, то есть как руководителем единолично, так и с учетом участия в принятии решения нескольких лиц. Так, О. Е. Кутафин отмечал наличие вины у коллективного органа государственной власти — законодательного органа субъекта Федерации при принятии им незаконного правового акта. Если рассматривать избирательную комиссию как субъект конституционной ответственности, то она представляет собой коллектив ее членов, где все принимают участие не только в выработке, но и в принятии такого важного решения, как установление итогов голосования и определение результатов выборов, а потому единого психического отношения указанных лиц в случае совершения ими проступка не будет, да оно и не нужно для квалификации деяния комиссии как проступка, поскольку в такой ситуации психические переживания нарушителей не имеют значения. Имеет значение только факт наличия у коллектива избирательной комиссии свободного выбора, безупречного с точки зрения Конституции РФ поведения. В административном праве, наиболее близком по своей правовой природе к конституционному праву, имеет место законодательное закрепление вины коллективных образований — это юридические лица. Так, согласно ч. 2 ст. 2.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП), юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых настоящим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению. Юридическая конструкция, закрепленная в КоАП, исходит из так называемой поведенческой (объективной) концепции. Иными словами, вина коллективного образования ставится в зависимость от характера конкретного противоправного деяния юридического лица, совершившего и не предотвратившего это деяние, то есть обусловлена объективной стороной состава правонарушения. Можно поддержать мнение Е. Ю. Антоновой о том, что объективный подход к определению вины коллективного образования является неудачным, поскольку не учитывает того факта, что юридическое лицо — это общественное образование, основой или «субстратом» которого являются люди, находящиеся в определенных взаимоотношениях между собой. Особое значение указанный фактор приобретает для такого образования, как избирательная комиссия, поскольку именно через действия (бездействия) всех людей, ее составляющих, и их взаимоотношений между собой избирательная комиссия выражает свою волю вне себя. Имеется еще и психологическая (субъективная) концепция, которая исходит из того, что вина коллективного образования должна определяться через призму того, что его правоспособность реализуется посредством органов и конкретных физических лиц, которым надлежит действовать в соответствии со своими служебными обязанностями. При этом психологический (субъективный) подход к определению вины юридического лица включает в себя два направления: 1) вина юридического лица понимается как совокупная вина всех членов коллектива (теория коллективной вины); 2) вина юридического лица определяется в зависимости от вины ответственных лиц (теория доминирующей воли). В юридической литературе больше всего нашло поддержку второе направление, поскольку воля юридического лица не всегда определяется волей всего коллектива и «выявить коллективную волю юридического лица, установить тот факт, что все юридическое лицо следило за действиями своего работника и контролировало их, невозможно: в любом случае, контроль или гласное либо негласное одобрение поведения работника осуществляет ответственное должностное лицо». Действительно, второе направление в большей степени применимо к юридическому лицу, ведь юридическое лицо — хоть и коллективное образование, но обезличенная юридическая конструкция, по сути своей фикция, если же брать избирательную комиссию, то она целиком состоит из конкретных личностей, коллектива граждан, каждый из которых наделен правом решающего голоса (теория коллективной воли), а значит, воля большинства членов названного коллектива (теория доминирующей воли) осуществляет принятие решения, а потому за ненадлежащее поведение должны наказываться все члены этого коллектива. В связи с этим применительно к избирательным комиссиям представляется правильным сочетание теорий коллективной и доминирующей воль. Ведь от добросовестного члена избирательной комиссии не всегда зависит желаемое им добросовестное коллективное решение избирательной комиссии (коллективная воля), поскольку решения комиссией принимаются большинством голосов (доминирующая воля), и может оказаться так, что будет принято недолжное решение. Для освобождения добросовестного члена избирательной комиссии от применения к нему санкций предлагается наделить его правом на неподписание протокола об итогах голосования и постановления об определении результатов выборов, в том же случае, если он такие документы подписывает, то тем самым соглашается с изложенными в них решениями избирательных комиссий, а значит, и полностью за них ответствен. Иными словами, представляется, что все члены избирательной комиссии, подписавшие протокол об итогах голосования и постановление о результатах выборов, должны нести санкции в случае признания судом недействительным протокола об итогах голосования или отмены результатов выборов, но только в том случае, если установленные судом нарушения касаются нарушения порядка голосования, установления его итогов или определения результатов выборов. Таким образом, проблема привлечения к ответственности коллективного образования — избирательной комиссии требует своего разрешения. В связи с чем правильно отмечает А. А. Кондрашев, что давно назрела необходимость законодательной легализации вины коллективного субъекта конституционного права с целью унификации государственного воздействия на правонарушителей, исключения случаев произвольного применения этого ключевого юридического критерия при возложении мер конституционного правового принуждения. Однако не всеми поддерживается названная точка зрения. Так, Е. И. Колюшин говорит, что необходимыми условиями введения мер ответственности за избирательные правонарушения должно быть урегулирование в законе оснований и механизма их применения за виновное поведение. Он же повествует, что в конституционном праве действует правило «презумпции применения юридической ответственности только за виновное поведение». Вместе с тем представляется, что у такого правила должны быть исключения в том случае, если речь идет о конституционной ответственности избирательной комиссии или ее членов, допустивших искажение волеизъявления народа. В связи с чем прав А. А. Кондрашев, отмечая, что когда речь идет о поступке члена избирательной комиссии, то вина в его действиях должна презюмироваться. Ведь выяснение мотивов, целей и иных психологических моментов принятия коллективом избирательной комиссией недолжных решений не имеет какого-либо смысла и на установление проступка не влияет. В данном случае виновность должна презюмироваться как возможность выбора соответствующего конституционным принципам решения. Весь коллектив избирательной комиссии должен терпеть санкции как субъект, причинивший вред народу путем искажения его волеизъявления, поскольку следует иметь в виду, что применительно к избирательной комиссии вина одного из членов избирательной комиссии преобразуется в так называемую общую вину, распространяющую свое действие на всех членов комиссии. Иной подход повлечет избежание членами избирательной комиссии ответственности за неправильное поведение, не обеспечившее исполнения Конституции РФ. В связи с чем автором поддерживается мнение Д. Т. Шон, но только применительно к такому поведению субъекта правоотношений, которое влечет искажение волеизъявления народа, о том, что требование обязательного наличия вины в совершении конкретного правонарушения сузило бы диапазон ее применения, исказило бы социальное назначение данного вида ответственности. Выделим основные элементы состава конституционного правонарушения. Так, по мнению М. П. Авдеенкова и Ю. А. Дмитриева, в теории конституционного права признается концепция состава конституционного правонарушения (деликта). Применительно к субъективной стороне состава деликта автором поддерживается мнение А. А. Кондрашева о том, что описание субъективной стороны правонарушения, включая, помимо вины, еще и такие факультативные признаки, как цель и мотив, не используются в конституционном праве в силу того, что нарушение конституционно-правовой нормы вызывает применение соответствующей принудительной меры, вне учета таких факультативных признаков, по причине отсутствия дифференциации мер конституционного воздействия. Он же, классифицируя деликты в конституционном праве, исходя из вида объектов правоотношений, охраняемых нормами конституционного права, выделяет в том числе и конституционные деликты, имеющие целью исказить волеизъявление граждан на выборах и референдумах. С точки зрения противоправности, применительно к деликту, можно согласиться с Ю. А. Дмитриевым, Ф. Ш. Измайловой в том, что ее наличие состоит в ненадлежащем характере исполнения субъектом своих обязанностей. Так, прибегая к понятию состава деликта, можно выделить следующий состав проступка, при котором допущено искажение волеизъявления народа. Он имеет свой объект (конституционные принципы о том, что: высшим непосредственным выражением власти народа являются свободные выборы; носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ; Российская Федерация — Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления, и др.), объективную сторону (недолжное поведение, то есть противоправное действие или бездействие, приведшее к искажению волеизъявления народа, а также причинная связь между деянием и искажением волеизъявления народа, которая может в значительной мере, а то и полностью отсутствовать), субъектов (членов участковой избирательной комиссии) и субъективную сторону (презюмируется). Рассмотрим второй подход. Представляется, что ответственность — это не единственное средство, при помощи которого можно обеспечить исполнение правил организации голосования. При этом одной только ответственности недостаточно. Необходим комплекс мер, направленных на защиту волеизъявления народа от искажения. Органы, организующие выборы, и их члены, на практике воплощающие конституционную концепцию демократии, не должны быть ограждены от мер воздействия на них в целях защиты волеизъявления народа от искажения при формировании органов народного представительства. Организаторы выборов являются участниками конституционно-правовых отношений, а значит, они должны иметь как определенные стимулы, не позволяющие им нарушать Конституцию Российской Федерации, так и волю действовать в направлении выявления достоверного волеизъявления народа, не допуская его искажения. При этом речь должна идти о мерах защиты волеизъявления народа от искажения, а не только о конституционно-правовой ответственности за искажение волеизъявления народа, ввиду того, что функция последней имеет только одну цель — карательную, цель наказания, тогда как меры защиты могут как иметь, так и не иметь ее. Меры защиты — это более широкое понятие, чем ответственность, и включают ее в себя. Меры защиты направлены на защиту народа, данной ему Конституцией РФ власти, а значит, защиту конституционного строя, а также восстановление нарушенного конституционного порядка, касающегося достоверного определения волеизъявления народа, что не означает в том числе отсутствие при реализации мер защиты тех целей, которые неблагоприятны для лиц, совершивших недолжное поведение. Кроме того, реализация мер защиты возможна также и без вины правонарушителя, тогда как для реализации конституционно-правовой ответственности необходим такой обязательный признак, как вина правонарушителя, что является общепризнанным и закреплено в правовых позициях Конституционного Суда РФ, согласно которым подчеркивается общеправовое значение вины для установления и реализации юридической ответственности. Иными словами, обязательными признаками мер защиты, в отличие от конституционно-правовой ответственности, не является вина нарушителя и не является его наказание. Для применения мер защиты волеизъявления народа считаю достаточным иметь в наличии событие правонарушения или ошибку в сфере организации голосования и подведения его итогов, определения результатов выборов (основание) и причастность лица (субъект правонарушения) к нему. Исследователи ответственности в праве всегда связывают ее с виной нарушителя, а в том случае, когда происходит применение мер воздействия к субъекту права без его вины, ученые говорят о мерах защиты. О. С. Иоффе, С. Н. Братусь полагали, что ответственность без вины недопустима, по крайней мере в гражданском праве. Если рассматривать государственное право, то практически всеми исследователями вина признается как субъективное основание наступления конституционной ответственности. Вместе с тем не всегда в действиях или бездействиях субъекта можно усмотреть вину, но совершенное таким субъектом действие (бездействие) или допущенная им ошибка, в силу своей особой важности и исключительной значимости, как, например, при искажении или защите от искажения волеизъявления народа, требует применения к нему определенных мер воздействия. В этом и состоит преимущество таких мер, позволяющих также и в случае отсутствия вины оказывать правовое воздействие на любого субъекта права, в том числе и коллективного образования, каковым является избирательная комиссия, в обязанности которого входят организация голосования и подведение его итогов. С. С. Алексеев, Н. Г. Александров, О. А. Красавчиков отмечали, что ответственность без вины неприемлема даже в качестве исключения, и в этих случаях можно говорить о мерах защиты. Здесь авторы разграничивают между собой как меры защиты, так и ответственность, где обязательным признаком ответственности является вина, а обязательным признаком мер защиты является ее отсутствие. Представляется, что меры защиты волеизъявления народа не могут быть обособлены от ответственности. Меры защиты волеизъявления народа обладают комплексным, собирательным характером, и они включают в себя в том числе и гражданскую, уголовную, конституционную и другие виды ответственности, но не ограничиваются ею. Отсюда меры защиты волеизъявления народа применяются как в случае наличия вины, так и в случае ее отсутствия. Самостоятельность мер защиты волеизъявления народа проявляется в особых субъектах (члены избирательных комиссий, избирательные комиссии), к которым они применяются в сфере, на которую распространяются (организация голосования и подведение его итогов, определение результатов выборов). |
||||||||||||||||||||||
