Книги

Избранные труды кафедры финансового права Российского государственного университета правосудия. Сборник статей

Под ред. Цинделиани И.А.

Возрастное ограничение:

Жанр:

Юридическая

Издательство:

Проспект

Дата размещения:

24.01.2018

ISBN:

9785392275144

Язык:

Объем текста:

342 стр.

Формат:

epub

Раздел I.
Научные статьи профессорско-преподавательского состава кафедры финансового права Российского Государственного Университета Правосудия

Бельский К.С.,
д-р юрид. наук, профессор
Российского государственного
университета правосудия
Тел.: 499-461-99-72

В чем смысл разделения финансово-правовых знаний на общую и особенную части. Понимание и объяснение

Наука права не может
обходиться как без философской,
так и без исторической основы.
К. Блунчли

Краткая аннотация: в статье анализируется вопрос разделения финансово-правовых знаний на теоретические и практические, их взаимодействие обеспечивает получение новых знаний.

Ключевые слова: теоретические знания; практические знания; система финансового права; общая часть; особенная часть.

Самая фундаментальная классификация философских и научных знаний. Действительно, в чем смысл разделения философских и научных знаний, в том числе финансово-правовых, на Общую и Особенную части? В науке финансового права этого вопроса никто не задавал, а потому на него никто не отвечал. Однако для учебной и научной литературы, излагающей финансово-правовой материал, этот вопрос особенно важен. И потом: нужно ли вообще такое разделение? Были написаны и работали учебники финансового права, в которых материал не подразделялся на общую и особенную части. Полагаем, что такое разделение финансово-правовых знаний необходимо, если мы хотим внести в учебные и научные знания порядок, который заключается: 1) в логическом расположении материала и в его мнемонических свойствах; 2) в понимании этого материала; 3) в умении его объяснить студенческой аудитории; 4) в правильном и строгом построении системы финансового права; 5) в получении новых финансово-правовых знаний.

Разделение философских и научных знаний на общие — теоретические и эмпирические — опытные было предопределено философией, которая с самого своего возникновения выступала в роли «науки наук» (Г. Шпет) и в процессе своих наблюдений разделила мир на две части: мир вещей, куда относились природа, животные, люди, и мир отражающих их представителей и знаний. Человек, по словам Декарта, рассматривался как вещь, но «вещь мыслящая». Таким образом, человеческое мышление зафиксировало две стороны: на одной — единичные вещи (растения, животные, люди); на другой стороне — представления устные или письменные об этих вещах. Причем представления, знания как единичные, так и общие. На этом повороте знания раздваиваются. Это — вторая великая классификация, подразделяющая знания на две группы: одни описывают единичные вещи, другие описывают множество, нечто общее, опытным путем ненаблюдаемое. Имея в виду эту классификацию, немецкий философ В. Виндельбанд справедливо отметил: «Вот почему отношение между единичным и общим есть абсолютная основа всего научного мышления».

В этом высказывании крупного философа можно видеть сформулированное правило, которое в течение столетий превратится в аксиоматическое положение: знания о реальном мире, о мире вещей разделяются на общие — теоретические знания, если познается их множество; на знания опытные, конкретные; практические, если опытным путем познаются единичные вещи.

Общие знания в науке стали называться теоретическими или умозрительными; опытные знания получили много названий: эмпирические, частные, практические, специальные.

Можно полагать, что подобная классификация уже содержалась в работе Аристотеля «Категории», где знания о мире, окружающем человека, подразделяются на две части: общие — теоретические и эмпирические, близкие к миру вещей, к опыту, бытию. Аристотель трактовал категории как «отражение и наивысшее обобщение объективной реальности». У него таких категорий десять: сущность (субстанция), количество, качество, отношение, место, время, положение, состояние, действие, страдание. Эти категории копируют и отражают как в голове человека, так и в его текстах два мира: мир общих знаний, который изучается метафизикой, и мир знаний, отражающий вещную, бытийную, нормоправовую сторону, то, что изучается онтологией. Один из лучных отечественных знатоков Аристотеля философ и логик П.С. Попов так характеризовал классификацию научных знаний автора «Категорий»: категории Аристотеля «не суть реальные понятия, но дают только орудие для деления, в которое должны быть внесены все реальные понятия...».

К аристотельским категориям, образующим общие понятия и знания следует отнести «сущность», «количество», «качество», «отношение». К реальным категориям, образующим другую часть знаний, относятся «действие», «место», «страдание». Первые категории образуют, прежде всего, Общую часть философских и иных знаний, т.к. они представляют собой самые «общие логические понятия», в той мере, в какой они связаны с другими понятиями, объясняющими объективный мир.

Работа Аристотеля «Категории» — это своего рода методологическое вступление для понимания всех других знаний: технических, естественно-научных и общественно-исторических. Эти знания также подразделяются при строгом и внимательном подходе на две части — общие и эмпирические. Заметим, что в сочинении Аристотеля «Категории» подчеркнуто выделялась в самостоятельную часть та область знаний, которая в научном и учебном материале как дореволюционной, так и советского периода получила название «общей части». Но при внимательном чтении «Категорий» убеждаешься в том, что самостоятельность этой части относительна, т.к. она подготавливает читателя к пониманию последующей части — Особенной, где расположились категории и знания эмпирического порядка, т.е. воздействующие на бытие, на жизненные отношения. В этом, по-видимому, и лежит настоящий источник раскрытия «тайны» аристотелевских категорий. Таким образом, отчетливое различение теоретического и практического (опытного) знания восходит к Аристотелю.

Такое разграничение он провел еще более подчеркнуто в шестой книге «Никомаховой этике». Цель практического знания — правильная деятельность, направленная на благо человека. Данная форма актематизации научных знаний, разделившая их на общие и практические, в течение многих столетий становится фундаментальным правилом научной строгости, располагая научные знания по двум «квартирам»: одну назовут общей — теоретической частью; вторую — особенной, практической частью. Исторический опыт науки показал, что отождествление или смешение теоретических знаний с практическими мешает развитию научных знаний.

Наиболее основательно классификацию научных знаний на теоретические и практические разрабатывали немецкие философы Лейбниц и Кант. Последний вносит некоторые поправки в эту классификацию. Главную работу Канта «Критика чистого разума» может быть названа иначе: «Критика теоретического разума». По Канту, те теоретические представления в познании, которые образуются независимо от опытных знаний, до опыта, образуются умом мыслящего субъекта исключительно из себя, называются априорными. Так, теоретические финансово-правовые категории типа «финансы», «финансовая система», «управление финансами», «состав налога» свое образование начинают на опытном основании в процессе реализации норм финансового права, но их разработка, осмысление и окончательное становление осуществляются благодаря уму познающего субъекта, независимо от опыта.

Для Особенной части характерно наличие в ней опытных или практических знаний. Это знания, связанные с опытом реализации финансово-правовых норм: их соблюдением, исполнением использованием и применением. С.С. Алексеев, подчеркивая практический характер правовых норм, указывал: «глубинное социальное значение юридической практики состоит в том, чтобы обеспечить более тесную связь права с жизнью, с практической деятельностью». Нормы, воздействующие на поведение людей, а через них на взимание с населения налогов и сборов, прикосновенны к бытию, к вещной сфере. А потому их место — в Особенной части финансово-правовой науки. Обе части взаимодействуют, порождая новое знание.

Основное назначение теоретических знаний, содержащихся в Общей части — классификация и организация научных знаний, содержащихся в Особенной части, сообщение им надлежащих форм, точнее — приведение их в порядок, построение в систему. Иначе говоря, теоретические знания выходят за границу Общей части и воздействуют на опытные или практические знания. Поэтому Кант называл их не только словом «априорные», но, объясняя их, использовал понятие «трансцендентальные знания». Данное понятие играет первостепенную роль в философии кенигсбергского мыслителя. Понятие построено на латыни и переводится на русский язык как выходящий за пределы. Если развернуть это понятие, то оно может пониматься следующим образом: это теоретическое знание, выходящее за пределы Общей части, классифицирующее, организующее и объясняющее финансово-правовые опытные знания в границах части Особенной. Назовем наиболее существенные признаки финансово-правовых трансцендентальных знаний. Это: 1) теоретические, абстрактные знания, у философов прозванные «ненаблюдаемыми»; 2) независимые, как правило, от опыта; 3) воздействующие на опытные (эмпирические) знания в целях их организации и построения системы финансового права. Философ В. Виндельбанд, имея в виду организационное воздействие общих знаний на опытные, писал: «в основе всех логических форм лежит идея связи частного с общим, зависимости первого от последнего. Все наше познание состоит в соединении наиболее общего с наиболее частным при помощи промежуточных звеньев создаваемых размышлением».

Знания теоретические, место которых философия и наука исторически определила в Общей части, можно охарактеризовать как руководящие; знания Особенной части, знания практические, можно охарактеризовать как знания сущностные, воздействующие на реальную жизнь, положительно ее изменяющие. Недаром поэт Гете в «Фаусте» сказал: «Теория суха, но вечно зелено древо жизни».

Философское разделение научных на общие — теоретические и специальные — практические способствовало аналогичной дифференциации знаний как в естественных, технических, так и в общественно-исторических науках. Появились: теоретическая и экспериментальная физика; теоретическое и опытное естествознание; теория права и отраслевые юридические науки. Отраслевые юридические науки в свою очередь разделили свои знания на общие и специальные.

Первые попытки разделения финансово-правовых знаний на теоретические и специальные. Отметим сразу, что не все из профессорско-преподавательского корпуса, занимающиеся профессионально финансовым правом, понимают смысл разделения научных знаний на общие и специальные. Видный ученый-логик А.А. Зиновьев правильно отметил: «Можно много знать, но при этом мало что понимать, тем более понимать на научном уровне». В юриспруденции, в частности в науке финансового права, можно хорошо знать нормы финансового права, но не понимать сущности явления. В юриспруденции — это понимание, обусловленное не только знанием юридических норм, но и опосредованное общей культурой и широкой начитанностью.

Просмотр всех научных работ и учебников финансового права, начиная с первых лебедевских, изданных в 70–80-е гг. ХIХ века, и завершая сегодняшними, вышедшими в первые два десятилетия ХХIвека, показывает не совсем приглядную методологическую картину: классификация, подразделяющая научные знания на Общую и Особенную части используется, но криво, не достаточно строго. В первую очередь недостаток этот относится к Общей части, в которой теоретические знания смешиваются и отождествляются с практическими. Например, в монографии И.Т. Тарасова «Очерк науки финансового права» (Ярославль, 1883) мы находим в Общей части наряду с теоретическими знаниями и понятиями практические знания типа «кассовое устройство», «счетоводство», «ответственность за неуплату налога». В 20-е гг. ХХ в. М.Д. Загряцков, крупный ученый-правовед, в монографии «Административно-финансовое право» (М., 1928), используя формулу «Общая и Особенная части», классифицирует финансово-правовые знания странным образом: в Общий части у него располагается Бюджетное право, в Особенной — налоговое право.

В 50-е гг. ХХ в. видные ученые юристы Р.О. Халфина и Е.А. Ровинский, ошибочно смешивая науку финансового права с системой финансового права, переносят институт финансово-контрольного права в Общую часть из Особенной. Но об этом будет сказано ниже в заключительной части статьи.

Общая часть в науке финансового права. Ценность науки финансового права проявляется, прежде всего, в том, что в ее системе выделяются, развиваются и конструируются, как и в философии, общие или теоретические знания, которые располагаются в общей части. Под теоретическими знаниями в науке финансового права понимают систему знаний о данной отрасли права, выраженных в научной форме, достоверных по содержанию, представляющих собой некоторое обобщение финансово-правовой практики и вместе с тем продукты человеческого мышления. И. Кант, рассуждая о теоретических знаниях, делал акцент на мышлении, на Разуме. Он писал: «Под управлением разума наши знания вообще должны составлять не отрывки, а систему, так как только в системе они могут поддерживать существенные цели разума и содействовать им. Под системой же я разумею единство многообразных знаний, объединенных одной идеей. А идея есть понятие разума в форме некоторого целого...».

Идея представляет собой определяющее теоретическое положение (понятие, категорию, концепт) в системе научных положений, изложенных в сочинении по финансовому праву: в монографии, статье, учебнике. Какие понятия и категории мы встречаем в Общей части учебника финансового права по ред. С.В. Запольского? Выберем и назовем некоторые из них: финансы: предмет финансового права; методы познания финансового права; система финансового права; понятие и виды финансово-правовых актов и т.д.

Обдумывая эти понятия и категории, их наполнение содержанием, приходишь к выводу, что мы получаем их частично из финансово-правового познавательного опыта, из философских и исторических знаний, науки государственного управления, но преимущественно благодаря собственному мышлению, комбинированию ума и воображения. Конечно, эти общие знания «только пробуждают при случае внешними объектами», как это думал Платон, но необходимые абстрактные знания «мы получаем из себя», как думал Галилей.

Не будем забывать, что Общая и Особенная части в науке финансового права образуют системное единство и связаны между собою. Теоретические финансово-правовые знания, как и философские знания «трансцендентальны»: они не смешиваются с эмпирическими, не отождествляют себя с ними, но воздействуют на них, дифференцируют их. Такое воздействие имеет следующие формы:

1) В форме более глубокого понимания практического материала познающим субъектом (читателем).

2) В форме организации эмпирического материала, содержащегося в Особенной части, трансформации его в системное образование. Так как практический материал Особенной части представлен нормами финансового права, то они объединяются в подотрасли финансового права и выстраиваются в систему финансового права.

В форме более глубокого понимания категории «Система финансового права». Данная категория выступает в двух ипостасях: как умозрительная идеальная категория, которой дается теоретическое объяснение и определение в Общей части; как развернутая эмпирическая категория Особенной части со всеми подотраслями и правовыми институтами, нормы которых реализуются путем их соблюдения, исполнения, использования и применения. Система финансового права имеет существенное практическое значение. Она удобна для кодификации законодательства, для преподавания в студенческой аудитории, для познавательной деятельности.

4) В форме логического изложения материала, содержащегося в Особенной части. Данная форма очень актуальна, так как алогизм — характерная черта советских и постсоветских учебников финансового права, где перемешались теоретические знания с практическими и не было смысла в разделении финансово-правовых знаний на Общую и Особенную части. Алогизм пережил советский период российской истории и хорошо себя чувствует в учебниках финансового права, издаваемых в настоящее время. Между тем логическое изложение учебного финансово-правового материала не только помогает студенту, аспиранту, молодому преподавателю быстро понимать и запоминать прочитанное, но и научно мыслить, творчески подходить к изучаемым проблемам.

Особенная часть в науке финансового права. Если давать философскую оценку Особенной части науки финансового права, то напрашивается следующий вывод: материал этой части непосредственно связан с бытием, с жизненными отношениями. Законодатель, изучая жизненные отношения, связанные с финансами и финансовой деятельностью государства, формулирует финансово-правовые нормы, которые затем регулируют соответствующие общественные отношения. Правовое регулирование, проявляющееся в реализации финансово-правовых норм, — это «сфера юридического бытия».

Реализация финансово-правовых норм — это осуществление финансово-правовых норм (предписаний) в правомерном поведении граждан, их организаций — финансовых, налоговых, кредитных, страховых, контрольно-финансовых. Без процесса реализации финансовое право утратило бы свое значение, поскольку предписания, содержащиеся в нормативных финансовых актах, индивидуальных указаниях (например, в требовании уплаты налога), финансово-плановых актах, относятся к сфере должного, соединяющего человеческое поведение с областью финансово-правового бытия. Благодаря такому соединению образуется финансово-правовая действительность.

Анализ норм финансового права, порожденных реальными отношениями и предназначенных для их урегулирования, показывает их место в системе науки финансового права. Таким местом является Особенная часть. В переводе на язык науки — это «нормативные знания», работающие в связке с объясняющими знаниями в статьях, монографиях, учебниках.

Если метафорически Особенную часть сравнить с «квартирой», то по существу все ее комнаты занимает финансовое право как организованная совокупность правовых норм. Рассматриваемая несколько под другим углом зрения данная совокупность выступает как система финансового права, которая не без воздействия теоретических знаний Общей части дифференцируется на подотрасли и правовые институты. Назовем подотрасли как ее основные части: эмиссионное право; налоговое право; бюджетное право; банковское публичное право; финансово-контрольное право. Налоговое право и бюджетное право были кодифицированы и используются как Налоговый и Бюджетный кодексы.

Исторически, экономически и логически первое место в системе финансового права принадлежит эмиссионному праву. Именно нормы эмиссионного права наиболее тесно связаны с «феноменом денег» и способствовали развитию других подотраслей и правовых институтов системы финансового права. Короче говоря, эмиссионное право — ее системообразующий элемент. В системе финансового права за эмиссионным следует налоговое право. Исторически оно первичнее бюджетного. В классической стране финансов и финансового права Англии бюджетное право как правовой институт и научное понятие возникло благодаря налогам, о чем свидетельствуют Великая Хартия вольностей и другие английские акты.

Наиболее характерными признаками системы финансового права можно считать следующие: сложность познаваемого объекта, если система познается в его качестве; способность делиться на части — подсистемы; способность быть элементом системы более высокого порядка; образовывать особое единство со средой и представлять собой «социальную реальность»; целостность, при которой каждая часть связана с другими частями интегративными свойствами.

Говоря об Особенной части, где расположилось финансовое право, которое есть «эмпирически существующее и мы можем серьезно говорить о вещность права», не нужно забывать, что преобразованное в систему финансового права, оно представляет собой результат организационного воздействия финансово-правовых теоретических знаний, конструктов.

Но связь между общей и особенной частями — двусторонняя. Имеет место обратная связь. Теоретические знания в науке финансового права представляют собой сложную развивающуюся систему, на которую в свою очередь оказывает воздействие практические знания, возникающие в процессе реализации норм эмиссионного, налогового, бюджетного, публично-банковского и финансово-контрольного права. С помощью такого воздействия проверяется правильность теоретических концепций. Изменения в практическом (эмпирическом) правовом базисе ведут к изменениям или прибавлениям в понятийном теоретическом аппарате. Были еще во второй половине ХIХ века понятия «повинность», «подать», «тягло», «роспись». Появились другие аналоги: «налоги», «сборы», «доходы», «бюджет», «бюджетные фонды». Изменения в денежной системе привели к образованию новых понятий: «эмиссионное право», «нормы эмиссионного права», «эмиссионные правоотношения» и т.д. Иначе говоря, накопление информации в науке финансового права на эмпирическом уровне оказывает обратное воздействие на теоретические знания, делает их более соответствующими истине. Пример: возникновение финансового рынка во второй половине ХIХ в. в Англии, США и России также способствовало увеличению финансового правового понятийного аппарата. В данной области рождаются новые понятия в настоящее время, такие, как «мегарегулятор», «публичное право финансового рынка», «покупательная способность граждан».

Перенос правового института «финансовый контроль» из Особенной в Общую часть во второй половине 50-х гг. ХХ века. Вопрос о месте финансово-контрольного права до настоящего времени остается дискуссионным. Если познакомиться с одним из лучших учебников финансового права, изданного до 1917 г., а это учебник С.И. Иловайского, то мы увидим солидный по объему раздел о контрольно-финансовом праве, завершавший изложение курса. В советское время аналогичную картину можно встретить в учебниках финансового права С.А. Котляровского и А.М. Гурвича. Вся литература по государственному и научному управлению рассматривала институт контроля как апостериорную категорию, хотя отмечала контроль предварительный характер, указывая на его вторичный характер.

Но в 50-е гг. ХХ в. видные ученые-правоведы Р.О. Халфина и Е.А. Ровинский резко меняют вектор такого понимания и переносят финансово-контрольное право из Особенной части в Общую часть финансового права. В статье о предмете финансового права, опубликованной в 1952 г., Р.О. Халфина писала: «Устанавливая систему советского финансового права, следует различать общую и специальную его части». И далее она продолжала: «финансовый контроль в самых различных формах пронизывает всю организацию финансовой деятельности ... Нормы, регулирующие формы осуществления контроля, организацию контрольного аппарата, порядок проведения контроля, права и обязанности участников отношений, возникающие при осуществлении контроля, составляют содержание настоящего раздела общей части системы». Доказательств у Р.О. Халфинов мало. В последней ее цитате — все доказательства в пользу того, что финансовый контроль принадлежит Общей части.

В том же направлении мыслит Е.А. Ровинский, который почти слово в слово повторяет Р.О. Халфину. «Построение системы советского финансового права связано с необходимостью разрешения другого важного вопроса — выделения общей и специальной части». Продолжая развивать свои мысли, Е.А. Ровинский, как Р.О. Халфина, высказывает свое мнение о финансово-контрольном праве. По его мнению, в Общую часть финансового права входят следующие правовые институты: «1. Финансовая деятельность Советского государства. 2. Предмет и система советского финансового права. 3. История советского финансового права. 4. Финансово-правовые нормы и финансовые правоотношения. 5. Финансовый контроль в СССР». В 1961 г. под редакцией Е.А. Ровинского вышел учебник советского финансового права, в котором финансово-контрольное право обрело новое место — в Общей части финансового права.

Объясним ошибочную позицию в этом вопросе Р.О. Халфиной и Е.А. Ровинского.

Оба автора неправильно полагали, что разделение на общую и особенную части в науке финансового права логически вытекает из системы финансового права, которая, по их мнению, складывается из 1) норм, закрепляющих общие принципы и располагающихся в Общей части; 2) из норм, регулирующих «отдельные виды отношений и выражающих особенности этих общественных отношений», располагающихся в Особенной части. Бросается в глаза следующее: и Р.О. Халфина, и Е.А. Ровинский смешивают систему науки финансового права с системой финансового права. У них система науки зависима от системы финансового права. На самом деле, соотношение — обратное.

Предметом науки являются знания. Наука — это система развивающихся знаний. Предметом любой науки, в том числе науки финансового права, являются финансово-правовые знания. Но эти знания различны. Есть общие — теоретические знания и есть «нормативные» знания, которые представляют собой эмпирический материал. Отсюда система науки финансового права включает в себя как финансово-правовые теоретические знания, занимающие место в Общей части, так и финансово-правовые эмпирические знания, являющиеся нормативными», представляющие систему финансового права и входящие в Особенную часть. Теоретические знания отграничивают систему финансового права, дифференцирую ее на подотрасли и правовые институты, показывают их, объясняют. Классификация, подразделяющая знания любой отраслевой науки на общие и эмпирические, вынянченная и обоснованная в течение тысячелетий, — такая классификация не является «техническим приемом», как думал Е.А. Ровинский, но приемом методологическим.

Система финансового права, как система «нормативных знаний», только в определенной части совпадает с системой науки финансового права и ограничена исключительно эмпирическими знаниями — правовыми нормами. Отсюда следует, что система финансового права не может иметь Общую часть. Система финансового права есть система выстроившихся в логический ряд подотраслей и правовых институтов. Среди них свое законное и почетное место занимает подотрасль «финансово-контрольное право». Можно ли было эту подотрасль выводить из рядов других подотраслей и «прописывать» в Общей части, как это было сделано на рубеже 50–60-х гг. ХХ века? Можно полагать, что для этого не было и нет в настоящее время никакого основания.

Финансово-контрольное право есть организованная совокупность юридических норм, регулирующих деятельность специальных финансовых органов по проверке законности и целесообразности действий в сфере образования, распределения и расходования денежных фондов государства и органов местного самоуправления. Финансово-контрольная деятельность — практическая по характеру. Назовем некоторые из органов власти, ее осуществляющих. Это Счетная палата, Федеральная налоговая служба, парламентские комитеты, Контрольное управление Президента РФ и др. Их деятельность определяется нормами финансового контроля. Приведем в качестве примера норму финансового контроля, определяющую деятельность Счетной палаты. Пункт 1 ст. 19 Федерального закона «О Счетной палате Российской Федерации» от 22 марта 2013 г. гласит: «Счетная палата в процессе исполнения федерального бюджета анализирует полноту и своевременность поступлений доходов федерального бюджета, кассового исполнения федерального бюджета в сравнении с утвержденными показателями федерального закона о федеральном бюджете, выявляет отклонения и нарушения, проводит их анализ, вносит предложения по их устранению».

Другой пример: нормы финансово-контрольного права, регулируют общественные отношения в области парламентского контроля. Согласно ст. 11 Федерального закона «О парламентском контроле» от 23 апреля 2013 г. Федеральное собрание Российской Федерации осуществляет парламентский контроль в сфере бюджетных отношений, в частности в рассмотрении и утверждении проекта федерального закона о федеральном бюджете на очередной финансовый год и плановый период. Финансово-контрольное право характеризуется теми же признаками, какие свойственны финансовому праву, как отрасли, только находящиеся уровнем ниже. Это: способность подразделяться на части, т.е. быть системой; способность быть элементом системы более высокого порядка; образовывать наиболее близкое единство со средой и представлять собой финансово-контрольную реальность; находиться со всеми другими подотраслями системы финансового права в тесных интеграционных связях, создающих целостность всей системы. Из всех частей финансового права финансово-контрольное право, пожалуй, есть самое практическое право. Недаром И. Кант в работе «Критика практического разума» заметил, что практическая деятельность человека движима «одной лишь формой закона».

Исключение из системы финансового права на рубеже 50-60-х гг. ХХ века такой подотрасли как финансово-контрольное право нарушило ее целостность — один из ее важнейших признаков, т.к. системой признается л ю б а я отграниченная совокупность взаимосвязанных элементов. Целое характеризуется интеграционными связями частей, их упорядоченностью.

Интеграционные свойства присутствуют в системе, но отсутствуют у отдельной части. При переносе в Общую часть финансово-контрольное право теряет свои внутренние связи, интеграционные свойства, которыми оно обладало, находясь в системе. В Общей части финансово-контрольное право оказывается пассивной стороной во взаимодействии с чуждой внешней средой и смотрится, особенно в учебниках финансового права, как-то сиротливо. И система финансового права при исключении из нее финансово-контрольного права теряет качества целостности. Философ В.И. Кириллов правильно сказал: «Целое без какой-либо части уже не целое». Финансово-контрольное право, правовые нормы которого по существу являлись «практическими правилами», вписывалось органично в систему финансового права; с другой стороны, практическая направленность финансово-контрольных норм не позволяет им чувствовать себя в Общей части науки финансового права на своем месте.

О мотивах переноса Е.А. Ровинским института финансового контроля из Особенной части в Общую, состоявшегося на рубеже 50–60-х гг. ХХ в., мы писали. Финансово-контрольное право расположилось на «территории», ему чуждой. Оно оказалось вне внимания юристов-финансистов, крупных теоретических работ по финансово-контрольному праву почти мы не видели.

Этот аспект дал повод декану юридического факультета Варшавского университета проф. Л. Куравинскому в рецензии на монографию Е.А. Ровинского «Советское финансовое право» (М., 1957) поставить под сомнение правильность переноса финансово-контрольного права из Особенной части в Общую. Л. Куравинский писал: «На наш взгляд, автор поступил правильно, проведя четкое разграничение учебника на Общую и Особенную части, что ему вполне удалось. Однако спорным является вопрос о том, не лучше ли было бы включить в Общую часть проблемы бюджетного права (гл. VI и VII), поскольку они трактуют о всей совокупности доходов и расходов государства и относятся к общим вопросам не в меньшей мере, чем финансовый контроль».

Стержневая идея написанной статьи может быть выражена в следующих выводах.

1. Опыт научных исследований свидетельствует о том, что научные знания, в том числе финансово-правовые, в процессе работы над ними подразделяются на две части: знания общие или теоретические и знания опытные — практические, которые располагаются — одни в Общей, другие в Особенной частях. Такое расположение финансово-правовых знаний создает научный порядок. Становятся ясными и отчетливыми назначение каждой части, их функции, которые реализуются в процессе их взаимодействия.

2. Это взаимодействие выражается в том, что теоретические знания, будучи руководящими, организуют практические «нормативные» знания, преобразуя их в систему финансового права, подразделяя на подотрасли и правовые институты, подготавливая правовые нормы к их реализации, т.е. воздействию на реальную жизнь в целях ее качественного улучшения. Такова реализация бюджетно-процессуальных норм, которая приводит в движение стадии бюджетного процесса.

3. Великая классификация, разделившая научные знания на теоретические (общие) и практические (специальные), предполагает нежелательность переноса правовых институтов Особенной части в Общую, т.к. такой перенос сопровождается научным застоем. Перелистывая наши учебники финансового права, особенно ее Общую часть, грустно смотреть на раздел «финансовый контроль». Он напоминает парусное судно с опустившимися парусами, в которые давно не дуют порывы ветра.

Горбунова О.Н.,
гл. научный сотрудник
отдела финансово-правовых исследований,
профессор кафедры финансового права,
д-р юрид. наук, профессор

К вопросу о значении финансового мониторинга в современных условиях развития хозяйства России: финансово-правовой аспект

«Мониторинг» как термин пришел к нам не из глубины веков и не из забытых терминов прошлых столетий, а появился в XX в. в связи с появлением такой инновационной науки, как кибернетика, которая определила эволюционное развитие человечества не только в XX в., но и в XXI в. Дело в том, что социалистическое государство, в котором мы жили до 90-х гг. прошлого столетия, вообще не воспринимало кибернетику как науку. Вот, например, что говорилось о ней в «Кратком философском словаре» 1954 г.: «Кибернетика (от др. греч. слова, означающего рулевой, управляющий) — реакционная лженаука, возникшая в США после Второй мировой войны и получившая широкое распространение и в других капиталистических странах: форма современного механицизма. Приверженцы кибернетики определяют ее как универсальную науку о связях и коммуникациях в технике, о живых существах и общественной жизни, о «всеобщей организации и управлении всеми процессами в природе и обществе…и дальше:. Кибернетика ярко выражает одну из основных черт буржуазного мировоззрения — его бесчеловечность, стремление превратить трудящихся в придаток машины, в орудие производства и орудие войны. Вместе с тем, для кибернетики характерна империалистическая утопия — заменить живого, мыслящего, борющегося за свои интересы человека машиной, как в производстве, так и на войне…». Представляете, как нам морочили голову? В результате технический прогресс в государстве так отстал, что мы не можем поправить свои дела, как в технике, так и в управлении государством, до сих пор. В частности, в управлении государством мы не можем справиться с коррупцией.

Автору строк можно сказать повезло. Я приехала в Москву в МГУ им. Ломоносова писать кандидатскую диссертацию в 1966 г. В Москве у меня по линии отца — Бутенко Николая Ивановича оказалось много родственников. Мои двоюродные брат и сестра к этому времени окончили биологический факультет МГУ и защитили одна кандидатскую, другой, — Бутенко Александр Михайлович, сначала кандидатскую, а потом докторскую диссертации. Сейчас он стал академиком. В другой, близкой мне семье Золотаревых, также брат и сестра окончили одна биофак МГУ, другой физмат МГУ. Два его сына также стали математиками. Дочь моя Серебрянникова Любовь Георгиевна долгие годы проработала в институте Экономики РАН секретарем ученого Совета по инвестициям у академика Хачатурова. Почему я пишу об этом здесь и сейчас? Потому что мое мировоззрение и понимание передовых открытий в науке сложилось в связи с общением с этими людьми, окончившими лучшие ВУЗы страны и работавшими в лучших научных учреждениях страны, которые всегда давали знания на уровне мировых стандартов, пренебрегая теми бредовыми оценками, которые мной были выше процитированы. В частности, термин «мониторинг» употреблялся и использовался довольно часто, как в биологических науках, так и в математике и в экономике. Кстати, первую книгу, которую я прочитала о кибернетике, была книга из библиотеки Золотаревых — Норберта Ваннера: «Я — математик».

Уже было сказано, что изучать финансовое право в современном виде можно только с применением кибернетических понятий — «системный анализ», «прямые и обратные связи», «информационная сущность денег» и «мониторинг». И из этой кварта кибернетических терминов складывалась ясная картина мира, в природе, в математике, в экономике, в обществе. Именно кибернетика дала возможность запустить в космос ракеты. Именно она дала возможность людям управлять этими ракетами так, что любая ракета, испытывая на траектории своего полета различные синергетические воздействия, постоянно посылала сигналы обратной связи со знаком минус в пункт управления, из которого поступают по пути следования ракеты, корректирующие ее полет сигналы обратной связи, не дающие ей уклониться от заданной траектории, и она долетает до места назначения.

Экстраполируя все эти знания на финансовую деятельность государства и нормы права ее регулирующие, автор пришел к убеждению о том, что финансовая деятельность государства должна подвергаться системному анализу, который дает возможность осуществлять прямые и обратные связи при образовании фондов денежных средств и движении потоков денежных средств. Сами фонды денежных средств и связывающие их потоки и связи имеют информационную сущность, и именно с помощью этих инструментов может осуществляться эффективное государственное управление. Но для достижения действительно необходимых реальных результатов обязательно нужен широкий финансовый мониторинг. Одного традиционного государственного финансового контроля и надзора здесь недостаточно.

Правда, благодаря мобильной и достаточно отлаженной системе контроля информация о фактическом состоянии управляемым объектом хотя и не в каждый данный момент (контроль — процесс прерываемый, он делится на: предварительный, текущий и последующий), но имеется. Однако условия контроля не дают возможности осуществлять постоянное слежение за управляемыми объектами, а потому невозможно учесть и скорректировать внешние и внутренние условия их функционирования, где очень сильны еще и синергетические воздействия. Поэтому управленческие решения принимаются на таком уровне детерминированности, когда считается, что заранее известны последствия этих решений.

В тоже время при осуществлении управления следует исходить из фактически складывающихся условий, зачастую отличающихся от заданных, где была бы возможность корректировать командную информацию таким образом, чтобы происходило саморегулирование во всех подсистемах управления с достижением в конечном итоге желаемых результатов. При этом обратная связь поможет выполнить и те задачи управления, природа которых малоизвестна или познается с трудом — ситуация — вполне обычная в социальной сфере.

В этом смысле интересно, высказанное С.А. Набиевым в кандидатской диссертации, защищенной в 2008 г. на тему: «Теоретические аспекты и практика применения соотношения правового регулирования государственно финансового контроля и финансового мониторинга» суждение о том, что финансовый мониторинг можно сравнить с текущим финансовым контролем, который сопровождает финансовые операции в процессе их совершения. Однако благодаря финансовому мониторингу фиксируются те промежутки между финансовыми операциями, которые не учитываются финансовым контролем. Таким образом, финансовый контроль непрерывный во времени будет обеспечивать полную и сплошную проверку всех объектов учета и их внутренние связи, оперативное устранение допущенных недостатков и закрепление достигнутых результатов.

К сожалению, в государстве создается все больше контролирующих финансовых органов, все больше разрастается контролирующий финансы аппарат, однако побороть коррупцию не удается. Без постоянного автоматизированного слежения рублем за движением денежных потоков государству не обойтись. А постоянное слежение рублем это и есть — мониторинг. Все это не так сложно, как кажется на первый взгляд, ведь автоматическое слежение за потоками денежных средств осуществляют обыкновенные бухгалтерии, оснащенные теперь уже высоко технологичной техникой. Таким образом, выписывая платежные поручения по перечислению денежных средств из бюджета в хозяйство (прямая связь) можно, наверное, осуществлять и автоматизировать обратную связь, т.е. посылать сигнал отправителю средств по каждому пункту движения этих средств, и в случае нарушений — принимать корректирующие решения.

В целях реализации этого направления финансово-правового воздействия принята Концепция создания и развития государственной интегрированной информационной системы управления общественными финансами «Электронный бюджет». В ней предусмотрено, что важным направлением при формировании системы «Электронный бюджет» является создание и развитие единого портала бюджетной системы РФ, обеспечивающего доступность информации о финансово-хозяйственной деятельности публично-правовых образований и государственных внебюджетных фондов.

Прошунин М.М.,
руководитель отдела финансово-правовых исследований,
профессор кафедры финансового права,
д-р юрид. наук, доцент

Генезис финансового мониторинга как финансово-правовой категории

Становление финансово-правового института финансового мониторинга начинается в начале XXI в. и следует связывать с определением, сформулированным О.Н. Горбуновой: профессор предложила одно из немногих определений финансового мониторинга как «слежение рублем за успешным (или менее успешным) развитием государства и общества в целом…».

В свою очередь, С.А. Набиев, продолжая мысль О.Н Горбуновой подчеркивал, что через финансовую систему осуществляется система мониторинга — слежение рублем за успешным (или менее успешным) развитием государства и общества в целом, и что самое важное — осуществляется государственное влияние и прямое воздействие на их развитие. Определяя финансовый мониторинг как постоянное систематическое наблюдение, которое является универсальным средством получения информации по каналу обратной связи, представляющей информацию определенного содержания о том, каков процесс функционирования системы, С.А. Набиев рассматривал каковы отклонения в финансовой деятельности системы и их причины, какие недостатки и ошибки обнаружены.

Данный концептуальный подход можно признать определением финансового мониторинга в широком смысле и в тот момент времени данное определении являлось скорее стратегией развития, чем констатацией сложившейся системы финансового мониторинга. В этом определении финансовый мониторинг охватывает все сферы жизнедеятельности государства и общества, начиная от мониторинга операций в рамках финансовых ресурсов отдельного индивида — физического лица и заканчивая мониторингом операций и сделок в рамках государственных бюджетных отношений.

На наш взгляд, вопрос определения финансово-правового содержания понятия «финансовый мониторинг» — это вопрос соотношения таких категорий, как «финансовый контроль», «проверка» и «мониторинг (наблюдение)». Традиционно, финансовый контроль направлен на проверку соблюдения финансового законодательства и целесообразности деятельности всех государственных и муниципальных органов власти. Финансовый контроль имеет собственные методы, способы и формы реализации.

Финансово-правовой анализ показывает, что в настоящее время основным методом или способом осуществления финансового контроля выступает проверка соблюдения финансового законодательства, в том числе локальных актов субъектов финансовых правоотношений. Так, например, Ю.А. Крохина выделяет шесть основных методов финансового контроля. Наряду с проверкой, методами осуществления финансового контроля является: наблюдение, обследование, анализ, ревизия и финансово-экономическая экспертиза. Подчеркнем, что подобный подход к месту проверки и наблюдения является превалирующим в финансово-правовой науке.

Таким образом, наблюдение и проверка выступают способами осуществления контрольной деятельности в сфере финансов — финансового контроля. При этом соотношение использования данных способов (методов) зависит от ряда факторов: институциональной принадлежности проверяемых финансовых отношений, их субъектов, объектов, специфики их деятельности и т.д. Так, в рамках осуществления пруденциального финансового контроля основным способом контроля выступает наблюдение — мониторинг финансовой, бухгалтерской, корпоративной отчетности контролируемого субъекта. В свою очередь, при наличии оснований, свидетельствующих о возможных нарушениях, финансовый контроль реализуется посредством проверочных, ревизионных мероприятий.

Наглядным примером является текущий контроль, в содержании которого по сравнению с предварительным и последующим контролем преобладает наблюдение как основной способ его осуществления. В этой связи причина непрекращающихся споров финансистов-правоведов относительно момента его осуществления по отношению к объекту контроля заключается в методологически спорном подходе, предполагающем рассмотрение текущего контроля как проверочной деятельности, а не как деятельности по осуществлению мониторинга — наблюдения за объектом.

Таким образом, на момент определения О.Н. Горбуновой можно говорить об отсутствии финансового мониторинга как самостоятельной равнозначной финансово-правовой категории: отсутствие специального объекта мониторинга, наряду с контрольной деятельностью, отсутствие самостоятельного перечня методов, способов осуществления финансового мониторинга, правовых процедур (как ранее подчеркивалось, мониторинг или наблюдение изначально является методом контрольной деятельности) и наконец, отсутствие специального субъектного состава в рамках финансовых правоотношений, осуществляющего финансовый мониторинг в рамках соответствующих подотраслей и институтов финансового права.

В своих работах О.Н. Горбунова и С.А. Набиев справедливо говорили о необходимости формирования подобных систем во всех институтах финансового права (налоговом праве, бюджетном праве, банковском праве, страховом праве), чем о существующей действительности.

В этой связи, на наш взгляд, создание финансового мониторинга в рамках системы противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма можно считать оформление перехода от проверочной к мониторинговой деятельности, в рамках которой, как отмечают Г.А. Тосунян, А.Ю. Викулин, была создана система органов и организаций, система действий и мероприятий по противодействию и система нормативно-правовых актов и иных актов, регламентирующих деятельность названных органов. Невозможность однозначно определить, является ли данная операция или сделка причастной к легализации преступных доходов или финансированию терроризма, заставила законодателя сделать превалирующим механизм мониторинговой, а не проверочной деятельности, широко применяемой в различных сферах контрольной деятельности государства и муниципальных образований.

Таким образом, в финансово-правовой сфере финансовый мониторинг как самостоятельная финансово-правовая категория изначально получила свое оформление и признание исключительно в сфере противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма как одной из важнейших сфер, требующих постоянного наблюдения и реагирования на любые противоправные действия со стороны государства.

Обращаясь к вопросу об отраслевой принадлежности правовых норм, регулирующих общественные отношения в сфере финансового мониторинга, изначально, как, впрочем, и сейчас, не существовало единого научного подхода.

Так, В.И. Михайлов отмечает, что противодействие легализации доходов от незаконной деятельности осуществляется в финансовой, банковской, административной, уголовно-процессуальной и других сферах деятельности, однако не определяет предметы регулирования соответствующих отраслей права в преломлении к отдельным общественным отношениям в сфере финансового мониторинга.

В рамках международно-правового регулирования противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма Э.А. Иванов рассматривает систему международно-правовых норм, регулирующих сотрудничество государств в борьбе с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем, как подотрасль международного уголовного права.

На наш взгляд, в настоящее время отношения, возникающие в сфере финансового мониторинга, следует объективно рассматривать, прежде всего, в рамках финансово-правового поля по нескольким причинам. Во-первых, под определение финансового мониторинга попадают общественные отношения, одним из субъектов которых является уполномоченный орган государства или организация, выполняющая государственную (публичную) функцию, наделенная в силу закона полномочиями давать указания другому субъекту.

В настоящий момент такими уполномоченными органами государства в сфере финансового мониторинга являются Росфинмониторинг и надзорные органы, в том числе Банк России. К уполномоченным организациям, выполняющим делегированные государством публичные функции, следует отнести агентов финансового мониторинга. Иными словами, специальным субъектом данных правоотношений выступает орган государственной власти или организация, которой делегирован ряд государственно-властных полномочий, что характерно для предметов административного и финансового права.

Во-вторых, превалирующим методом правового регулирования общественных отношений в сфере финансового мониторинга выступает императивный метод посредством обязывания, устанавливающий вертикальные правоотношения между Росфинмониторингом и надзорными органами, что имеет место, например, при установлении обязанности Банка России согласовывать правовые акты в сфере финансового мониторинга с Росфинмониторингом; между Росфинмониторингом и надзорными органами, с одной стороны, и агентами финансового мониторинга, с другой стороны, (например, при направлении информации в рамках обязательного и факультативного мониторинга, при проведении проверок соблюдения агентами финансового мониторинга законодательства о ПОД/ФТ, и наконец, между агентами финансового мониторинга и их клиентами при выполнении функции в сфере финансового мониторинга: при предоставлении идентификационных документов или реализации права на приостановление исполнения операции). Это дает основание утверждать о принадлежности общественных отношений в сфере финансового мониторинга к публичным отраслям права, которые следует рассматривать как область позитивного права, основанную на началах централизации, когда права и обязанности строятся на принципах власти и подчинения.

В-третьих, на превалирующий характер финансового права указывает объект финансового мониторинга, под которым мы понимаем операции и сделки с денежными средствами и иным имуществом, т.е. отношения в сфере финансового мониторинга обусловлены финансово-экономической составляющей, которая, как известно, характерна прежде всего для финансово-правовых отношений.

Несмотря на то, что мониторингу подлежат также операции с иным имуществом, именно деньги как всеобщий эквивалент являются тем финансовым инструментом, который отмыть легче, чем «угнанный автомобиль», «украденное произведение искусства», «ювелирные украшения», которые в отличие от денег обладают определенной индивидуальностью. Иными словами, объектом правового регулирования финансового мониторинга выступают финансово-экономические отношения, которые включаются в предмет правового регулирования финансового права.

Подчеркнем, что при осуществлении ряда процедур по противодействию отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма общественные отношения не содержат в себе «денежной составляющей», например, при идентификации клиента, представителей клиента и его выгодоприобретателя. Вместе с тем необходимо отметить, что данные отношения являются обязательным условием дальнейшего возникновения финансовых отношений, т.к. именно после проведения процедуры идентификации возможно открытие клиенту банковского или брокерского счета и проведение финансовых операций и сделок. Здесь мы можем говорить о наличии административно-правовой составляющей в отношениях уполномоченной организации и клиента.

На финансово-правовую форму осуществления данных процедур указывают В.А. Зубков и С.К. Осипов, отмечающие, что «как правило, указанные меры — предмет специального законодательства о противодействии отмыванию доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, относящегося в большей степени к финансовому и административному праву, в то время как нормы, регулирующие деятельность правоохранительных органов в этой сфере, — часть уголовного и уголовно-процессуального права».

В-четвертых, финансовый мониторинг тесно связан с деятельностью государственных органов по аккумулированию, распределению и использованию централизованных фондов денежных средств, которая, в свою очередь, является предметом финансового права.

Как подчеркивает О.Н. Горбунова, «основными задачами Комитета РФ по финансовому мониторингу является: сбор, обработка и анализ информации об операциях с денежными средствами или иным имуществом, подлежащих контролю в соответствии с законодательством РФ. Представляется, что для проведения подобного мониторинга большую роль играют нормы финансового права, которое регулирует финансовую деятельность государства, т.е. деятельность по аккумуляции, перераспределению и использованию фондов денежных средств», объектом финансового мониторинга, как было сказано ранее, выступают, прежде всего, операции с денежными средствами.

Кроме того, в ходе финансового мониторинга могут быть выявлены операции с денежными средствами или имуществом, полученными в результате незаконного использования централизованных фондов денежных средств государства или муниципального образования. На тесную взаимосвязь финансового мониторинга с финансовой деятельностью государства указывает то обстоятельство, что, как следует из выступления на парламентских слушаниях Председателя Банка России С.М. Игнатьева, из-за преступной деятельности по отмыванию незаконных доходов «потери консолидированного бюджета (включая государственные внебюджетные фонды) составляют от 500 до 800 млрд руб. в год» (около 15-25 млрд долларов США. — прим. М.П.). Для сравнения потери австралийской экономики составляют приблизительно 4,5 млрд долларов США в год, при этом основные потери связаны с такими видами преступной деятельности как наркотики и мошенничество.

Таким образом, легализация (отмывание) преступных доходов ограничивает объем поступлений в централизованные денежные фонды, а значит, препятствует аккумулированию денежных средств в бюджетах различных уровней бюджетной системы. Как следствие, отмывание преступных доходов оказывает негативное влияние на финансовую деятельность государства и общества в целом.

Как ранее подчеркивалось, финансовый мониторинг, как и финансовая деятельность государства, направлен на реализацию функций и задач государства и муниципальных образований, к которым следует отнести обеспечение экономической безопасности государства. Одной из составляющих экономической безопасности государства является недопущение преступных доходов в финансовую систему РФ и предотвращение использование данной системы для легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма.

Нельзя не согласиться с С.В. Запольским в том, что «финансовая деятельность … сама по себе не является имущественной деятельностью и ее осуществление не приводит к материальным имущественным результатам. Финансовая деятельность вызывает создание правовых возможностей функционирования финансовой системы и возникновение множества организованных, информационных, материальных и процессуальных правоотношений, обеспечивающих формирование, распределение, перераспределение денежных фондов». Подтверждает тесную взаимосвязь финансового мониторинга с финансовой деятельностью государства О.Н. Горбунова, утверждающая, что «финансовая деятельность государства регулируется, кроме того, специальными законами, касающимися той или иной области этой деятельности. Так, именно к таким законам относится ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных путем».

И наконец, финансовые отношения, выступающие предметом финансово-правового регулирования, являются динамической категорией, что предполагает развитие финансового права посредством расширения круга отношений, являющихся предметом его регулирования. Как справедливо отмечал П.М. Годме, наука финансового права выходит за пределы законодательства о финансах и юридического режима государственных финансов. Эта наука изучает также те последствия, которые возникают для государственных финансов в результате действия публичной власти. Здесь финансовый мониторинг обеспечивает прежде всего законность осуществляемых операций и сделок в рамках финансовой системы государства.

Как отмечает Д.В. Винницкий, последние годы отмечены четким осознанием необходимости доктринального обновления финансового права, с учетом того, что экономические и социальные условия требуют развития финансово-правовой науки в контексте общемирового опыта. В свою очередь И.В. Рукавишникова подчеркивает, что «понятие и состав финансового права изменялись одновременно с правовыми и политическими режимами в обществе и государстве», а значит, в том числе в соответствии с целями и задачами, которые преследовало государство на определенном этапе развития. Бесспорным, на наш взгляд, является утверждение, что одной из современных задач развития демократического правового российского государства является борьба с отмыванием преступных доходов и финансированием терроризма. Расширяя границы своих исследований путем включения новых институтов, финансовое право, по мнению Л.К. Вороновой, выполняет конструктивную функцию.

В рамках административного права следует рассматривать вопросы состава и структуры государственных органов в сфере надзора за соблюдением законодательства о финансовом мониторинге, а также привлечение агентов финансового мониторинга к административной ответственности за нарушение законодательства о финансовом мониторинге. При этом административная ответственность установлена за нарушение условий осуществления финансового мониторинга, а уголовная ответственность — за легализацию доходов, полученных преступным путем, и финансирование терроризма.

В части уголовного права и процесса возникающие после передачи Росфинмониторингом материалов в правоохранительные органы общественные отношения с участием правоохранительных органов регулируются нормами уголовного и уголовно-процессуального права, и, по определению, не могут рассматриваться как общественные отношения в сфере финансового мониторинга.

По той же причине нельзя отнести правоохранительные органы ни к одному из уровней уполномоченных органов власти и организаций в сфере финансового мониторинга. Подчеркнем, что нормы уголовно-правового характера имеют место в том случае, когда мы рассматриваем всю совокупность отношений в рамках системы противодействия легализации (отмыванию) доходов и финансированию терроризма, составной частью которых является правоохранительный блок.

На наличие в системе законодательства о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма различных по своему правовому содержанию норм указывают Г.А. Тосунян и А.Ю. Викулин. Авторы отмечают, что система национального законодательства о противодействии «…состоит из двух частей, которые отличаются друг от друга выполняемыми функциями и предметами правового регулирования: базисную роль играют нормы уголовного законодательства…» на основании этого базиса выстраивается надстройка — система обеспечительных норм. В этой связи следует не согласиться Г.А. Тосуняном и А.Ю. Викулиным, утверждающими, что если функция уголовно-правовых норм — собственно борьба с отмыванием денег, то функция обеспечительных норм — создание условий для того, чтобы эта борьба была эффективной. По нашему мнению, деление на базисные и обеспечительные нормы всегда ведет к перекосам в правоприменении. Так, излишний уклон в «уголовную составляющую» чреват тем, что сама система становится обвинительной и лишается эффективной поддержки в финансово-правовой плоскости. Вместе с тем, нет сомнений, что нормы в сфере финансового мониторинга, как и финансового контроля, выполняют охранительную функцию. Симбиоз финансово-правового и уголовно-правового начал позволяет обеспечить эффективное противодействие данным незаконным явлениям.

Не менее важно подчеркнуть, что отсутствие системы финансового мониторинга, регулируемой финансовым правом, обуславливает бесперспективность деятельности правоохранительного блока, что подтверждается самой причиной создания системы финансового мониторинга — неэффективностью традиционных уголовно-правовых мер борьбы с данными противоправными явлениями. Как отмечает в своих прогнозных планах подразделение финансового мониторинга Великобритании — Serious Organised Crime Agency (SOCA), исключительно уголовное правосудие, включая штрафы и конфискацию имущества, не оказывает существенного влияния на организованную преступность в Великобритании.

В этой связи финансово-правовые нормы являются самостоятельной и неотъемлемой частью правового регулирования противодействия отмыванию преступных доходов, финансированию терроризма, наряду с уголовно-правовой составляющей, представляя собой правовой синтез финансово-правовых и уголовно-правовых начал.

Таким образом, в рамках общественных отношений в сфере финансового мониторинга мы можем говорить о публично-правовой принадлежности норм права, осуществляющих регулирование общественных отношений, к которым относятся нормы финансового и административного права. Правовой анализ всей совокупности общественных отношений в сфере противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма позволяет добавить к данному публично-правовому массиву нормы уголовного и уголовно-процессуального права.

Разделяя взгляды С.В. Запольского о том, что большая часть финансово-правовых отношений протекает в денежной форме, подчеркнем, что было бы ошибкой отрицать принадлежность к финансовым отношениям и ряда неденежных отношений, таких как финансовый контроль, охранительные финансово-правовые отношения, налоговый процесс. Кроме того, следует отнести к таким отношениям и финансовый мониторинг в системе противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма.

На наш взгляд, в рамках комплексного подхода к финансовому мониторингу можно говорить о приоритетном значении норм финансового права в регулировании общественных отношений в сфере финансового мониторинга, что обусловлено специфическим субъектом, отношениями «власти-подчинения», тесной взаимосвязью с финансовой деятельностью государства, ее контрольной составляющей.

Определяя место норм права, регулирующих осуществление финансового мониторинга, и принимая во внимание, что в ряде современных монографических исследований финансовый мониторинг не изучается в рамках финансового контроля, считаем необходимым рассматривать их в рамках такого финансово-правового института, как финансовый контроль.

В целях обоснования данной точки зрения рассмотрим цели, принципы и функции государственного финансового контроля в преломлении к финансовому мониторингу. Финансовый мониторинг и финансовый контроль имеют схожие цели функционирования, а именно — направленность на обеспечение законности и целесообразности финансовой деятельности. Как и финансовый контроль, финансовый мониторинг направлен на обеспечение соблюдения финансового законодательства, что достигается посредством проведения проверок и постоянного наблюдения за объектом контроля. В обоих случаях деятельность контрольных органов направлена на выявление несоответствий, являющихся результатом совершения противоправных действий. Вместе с тем, следует признать, что финансовый мониторинг не имеет управляющего воздействия на операции и сделки, являющиеся объектом финансового мониторинга, т.к. результатом данной деятельности является только сбор и анализ информации, а не документальная и фактическая проверка информации и как итог, вынесение окончательного решения о противоправности операции или сделки с привлечением ее участников к юридической ответственности. Однако отсутствие управляющего воздействия на операции и сделки не меняет контрольной сути финансового мониторинга в сфере ПОД/ФТ.

В целях обеспечения законности и целесообразности финансовый мониторинг направлен на выявление операций и сделок, которые противоречат российскому законодательству, в части уголовно-правового запрета осуществления сделок и операций, направленных на легализацию доходов, полученных преступным путем, и финансирование терроризма. В рамках гражданского законодательства данные сделки рассматриваются как ничтожные — сделки совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст.169 ГК РФ). Иными словами, данные сделки противоречат закону и не имеют правомерной цели. Таким образом, выявление сделок и операций, связанных с противоправной деятельностью, означает обеспечение законности и целесообразности операции и сделок, проводимых государственными и хозяйствующими субъектами.

В рамках реализации функции социальной превенции система финансового мониторинга противодействует использованию финансовой системы в целях отмывания преступных доходов, тем самым лишая преступные элементы финансово-экономической базы для совершения новых преступлений. В данном аспекте финансовый мониторинг носит превентивный характер. Ярко выраженный превентивный характер носит идентификация клиентов, представителей клиентов и их выгодоприобретателей и выявление сделок и операций с участием террористов и экстремистов. В свою очередь, при осуществлении правоохранительной функции финансовый мониторинг находит отражение в направлении информации в правоохранительные органы для целей возбуждения уголовных дел или информационного обеспечения существующего уголовного преследования.

Функция корректировки связана прежде всего с надзорной и методической деятельностью Росфинмониторинга, Банка России и иных надзорных органов в сфере противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. Если первая — надзорная деятельность — дает возможность выявить нарушения и недостатки в работе агентов финансового мониторинга, то вторая — методическая деятельность — дает возможность скорректировать действующую систему финансового мониторинга в соответствии с изменяющейся действительностью, например, в виде появления новых способов и методов отмывания преступных доходов и финансирования терроризма.

Как и в случае с финансовым контролем при проведении мероприятий в сфере финансового мониторинга также условно можно выделять предварительный, текущий и последующий финансовый мониторинг. Так, например, предварительный финансовый мониторинг имеет место на стадии идентификации клиента, представителей клиента и его выгодоприобретателей, когда субъект финансового мониторинга проводит сбор и проверку информации о клиенте на предмет возможной вовлеченности клиента в отмывание преступных доходов и финансирование террористической деятельности. Текущий финансовый мониторинг имеет место при обязательном мониторинге — мониторинге операций и сделок, когда происходит сопоставление критериев и признаков сомнительных операций и сделок с операциями и сделками, проводимыми клиентами. Последующий финансовый мониторинг можно определить как действия, направленные на перепроверку (дополнительную проверку) операций и сделок, проведенных клиентами на предмет выявления операций и сделок, которые не были обнаружены при осуществлении текущего финансового мониторинга.

И наконец, государственным органом, осуществляющим данные функции в сфере противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма, выступает Росфинмониторинг, который, по определению, является органом государственного финансового контроля. Так, С.В. Запольский относит Федеральную службу по финансовому мониторингу к органам финансового контроля. Поддерживает данную точку зрения и О.Н. Горбунова, которая также рассматривает Росфинмониторинг в качестве органа государственной власти, осуществляющего финансовый контроль. Причисляют Федеральную службу по финансовому мониторингу к органам государственного финансового контроля Е.Ю. Грачева, Э.Д. Соколова, Е.В. Покачалова, М.Е. Каратонов, И.А. Цинделиани.

Подтверждает тесную взаимосвязь финансового контроля с финансовым мониторингом Н.И. Химичева, связывая осуществление мер по усилению государственного финансового контроля с принятием Закона о противодействии отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. Как утверждает коллектив авторов под руководством И.В. Рукавишниковой, правовую основу финансового контроля в РФ составляют Конституция РФ, ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем».

Таким образом, в настоящее время в науке финансового права Федеральная служба по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг) рассматривается как неотъемлемая часть системы органов государственного финансового контроля, что, в свою очередь, также дает основание рассматривать ее деятельность как деятельность по осуществлению государственного финансового контроля.

В рамках изучения зарубежного опыта регулирования финансового мониторинга отметим, что наличие в ряде стран (например, в Великобритании и Германии) подразделений финансового мониторинга правоохранительного типа не должно рассматриваться как основание отнесения в данных случаях финансового мониторинга к уголовно-правовым институтам, т.к. финансовый мониторинг наряду с государственными органами финансового контроля обеспечивают непосредственно агенты финансового мониторинга, не относящиеся к правоохранительным органам и выполняющие исключительно контрольные функции, не являющиеся функциями правоохранительных органов.

Государственный финансовый контроль, являясь одним из видов финансового контроля, осуществляется в процессе сбора, распределения (перераспределения) и использования фондов денежных средств. В рыночных условиях он усложняется тем, что охватывает своим воздействием не только финансовую деятельность государственных и муниципальных организаций, но и финансовую деятельность организаций, функционирующих на праве частной собственности, физических лиц и граждан-предпринимателей в целях поддержания законности и правопорядка в сфере финансов. Таким образом, на основании состава финансовых органов его осуществляющих, целей, принципов, функций, стадий финансового мониторинга, аналогичных тем, на которых базируется финансовый контроль, можно говорить, прежде всего, о контрольной сущности финансового мониторинга, рассматривая финансовый мониторинг как контрольную деятельность.

Вместе с тем, дает ли это нам право говорить о финансовом мониторинге как о самостоятельном виде финансового контроля? На наш взгляд, ответ на данный вопрос должен быть двояким. С точки зрения нормативного подхода финансовый мониторинг может и должен рассматриваться как государственный финансовый контроль и как негосударственный (внутрихозяйственный или внутрикорпоративный) контроль, осуществляемый непосредственно агентом финансового мониторинга. Так, законодатель рассматривает обязательный контроль как функцию Росфинмониторинга. Обязательный контроль нормативно определяется как совокупность принимаемых уполномоченным органом мер по контролю за операциями с денежными средствами или иным имуществом на основании информации, представляемой ему организациями, осуществляющими такие операции, а также по проверке этой информации в соответствии с российским законодательством (государственный финансовый контроль). В свою очередь агенты финансового мониторинга, к которым относятся организации, осуществляющие сделки и операции с денежными средствами или иным имуществом, проводят внутренний контроль, который выражается в осуществлении процедур идентификации, обязательного и факультативного мониторинга (внутрихозяйственный финансовый контроль).

На наш взгляд, уместно говорить о финансовом мониторинге как о самостоятельном виде государственного финансового контроля, только рассматривая в совокупности все правовые процедуры, осуществляемые органами и агентами финансового мониторинга в системе противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма. В рамках внутрикорпоративного финансового контроля агенты финансового мониторинга осуществляют комплекс правовых процедур в целях минимизации риска вовлеченности данного агента финансового мониторинга в легализацию преступных доходов или финансирование терроризма.

Своеобразие реализации финансового мониторинга, на наш взгляд, заключается в том, что, осуществляя внутренний финансовый контроль, агент финансового мониторинга одновременно осуществляет и государственный финансовый контроль, иными словами, выполняет агентские функции по осуществлению государственного финансового контроля путем сбора, анализа и направления информации в подразделение финансового мониторинга. Как справедливо отмечают Г.А. Тосунян и А.Ю. Викулин, «обязательный контроль, осуществляемый уполномоченным органом, служит необходимым дополнением к системе обязательных процедур внутреннего контроля, которые призваны выполнять организации по отношению к своим клиентам».

Вместе с тем, как ранее подчеркивалось, сущность финансового мониторинга определяется, прежде всего, непосредственно деятельностью по мониторингу операций и сделок на предмет выявления фактов противоправной деятельности в рамках деятельности агентов и органов финансового контроля. Именно данная финансово-правовая, контрольная процедура является осью финансового мониторинга, т.к. ее отсутствие делает оставшиеся процедуры бесполезными или нереализуемыми. Реализация данной контрольной процедуры дает основание говорить о финансовом мониторинге как о методе финансового контроля, применимого к различным видам финансового контроля, в том числе бюджетного, налогового, банковского, страхового, валютного контроля. Здесь финансовый мониторинг выступает не как самостоятельный вид финансового контроля, а как один из методов, способов реализации данной контрольной деятельности. В данных отношениях финансовый мониторинг осуществляется уполномоченными органами соответствующего вида финансового контроля — Счетной палатой, Минфином России, ФНС России, Банком России, Росстрахнадзором, Росфиннадзором и другими.

Таким образом, в рамках определения соотношения финансового контроля и финансового мониторинга последний следует в совокупности определять не только как самостоятельный вид (система информационных, контрольных и правоохранительных процедур, осуществляемых органами и агентами финансового мониторинга), но и как метод финансового контроля (наблюдение за сделками, операциями и лицами, которые могут быть причастны к противоправной деятельности). В свою очередь контрольная сущность финансового мониторинга в сфере финансово-экономических отношений обуславливает финансово-правовую природу финансового мониторинга, что, однако, не отрицает наличия норм административного, уголовного, уголовно-процессуального права в рамках регулирования отношений в сфере противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма.

Вместе с тем, в современный период финансово-правовое содержание финансового мониторинга уже не ограничивается исключительно вопросами противодействия легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма. Более того, подход к финансовому мониторингу как институту финансового права, регулирующему различные виды финансово-правовых отношений, получил закрепление и в нормативных правовых актах.

Так, налоговыми органами по месту своего нахождения осуществляется налоговый мониторинг, предметом которого выступает правильность исчисления (удержания), полнота и своевременность уплаты (перечисления) налогов, сборов, страховых взносов, обязанность по уплате (перечислению) которых возложена на налогоплательщика (плательщика сбора, плательщика страховых взносов, налогового агента).

В рамках функционирования контрактной системы в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд («мониторинг государственных закупок») вводится институт мониторинга закупок, представляющий собой систему наблюдений в сфере закупок, осуществляемых на постоянной основе посредством сбора, обобщения, систематизации и оценки информации об осуществлении закупок (в том числе реализации планов закупок и планов-графиков) для целей оценки степени достижения целей осуществления закупок, их обоснованности и совершенствования законодательства в данной сфере.

В сфере бюджетных отношений Счетная палата РФ как орган государственного финансового контроля осуществляет мониторинг бюджетного процесса.

Эмиссионный мониторинг реализуется через деятельность Банка России, который осуществляет наблюдение в национальной платежной системе посредством мониторинга, под которым понимается сбор, систематизация и анализ информации о деятельности наблюдаемых организаций, других субъектов национальной платежной системы и связанных с ними объектов наблюдения.

В рамках обеспечения функционирования российского финансового рынка Банк России осуществляет мониторинг состояния финансового рынка РФ, в том числе для выявления ситуаций, угрожающих финансовой стабильности РФ. Здесь можно говорить о мониторинге на финансовом рынке. Для обеспечения страховой деятельности и как следствие для реализации страхового мониторинга Банк России как орган страхового надзора в целях своевременного выявления рисков неплатежеспособности субъектов страхового дела осуществляет мониторинг деятельности субъектов страхового дела с применением финансовых показателей (коэффициентов), характеризующих финансовое положение субъектов страхового дела и их устойчивость к внутренним и внешним факторам риска.

Таким образом, в современный период инструментарий финансового мониторинга присутствует в основных подотраслях и институтах финансового права и даже получил нормативно-правовое закрепление в соответствующих нормативных правовых актах, включая кодифицированные акты: Налоговый кодекс РФ, Бюджетный кодекс РФ.

Финансово-правовой анализ указанных категорий показывает, что финансовый мониторинг как финансово-правовую категорию следует определять через следующие основополагающие признаки.

Во-первых, финансовый мониторинг представляет собой постоянное наблюдение органов государственного финансового контроля за подконтрольным объектом, в отличие от других видов деятельности, где мониторинг является лишь одним из способов получения информации, например, в оперативно-розыскной деятельности. Важно отметить, что мониторинг не предполагает вмешательство в оперативную (хозяйственную) деятельность подконтрольного (поднадзорного) объекта.

Во-вторых, мониторинг осуществляется для сопоставления деятельности подконтрольного объекта с заранее заданными параметрами и критериями, к которым можно отнести признаки и критерии необычных операций и сделок, операций, подлежащих обязательному контролю, обязательные нормативы, кредитный риск. В этой связи мониторинг связан с таким способами и приемами финансового контроля как сбор и анализ информации, обеспечивающие сравнение полученных в результате мониторинга результатами с заданными критериями.

В-третьих, в основе мониторинга лежит контрольная деятельность. Иными словами, мониторинг реализуется в рамках отношений «контролера и подконтрольного (поднадзорного) субъекта». Как и в контрольной деятельности, финансовый мониторинг направлен на обеспечение законности и экономической обоснованности осуществляемой деятельности подконтрольным (поднадзорным) объектом для целей реализации финансовой деятельности государства (муниципальных образований). В этой связи следует выделять независимый и государственный (муниципальный) финансовый мониторинг, где критерием деления будет выступать принадлежность контрольного органа к органам государственной (муниципальной) власти. Проводя параллели с государственным финансовым контролем, можно говорить о наличии государственного (муниципального) финансового мониторинга.

В-четвертых, мониторинг обеспечивает достижение определенных целей и задач, которые аналогичны публичным целям и задачам, достигаемых в рамках осуществления финансовой деятельности государства (муниципальных образований).

Таким образом, финансовый мониторинг, развиваясь в начале XXI в. как система контрольных, информационных и охранительных процедур, осуществляемых уполномоченными органами государственной власти и уполномоченными организациями в целях недопущения использования финансовой системы государства для легализации (отмывания) преступных доходов и финансирования терроризма, в настоящий момент трансформируется в полноценный финансово-правовой институт, пронизывающий все иные финансово-правовые институты финансовой системы России: бюджетное, налоговое, банковское, страховое, а также эмиссионного права и публичного фондового права.

Генезис института финансового мониторинга обеспечил следующие изменения данной финансово-правовой категории в системе финансового права. В современный период в системе финансового права о финансовом мониторинге можно говорить как о финансово-правовом институте, представляющем собой систему финансово-правовых норм, регулирующих отношения в сфере постоянного наблюдения за подконтрольными (поднадзорными) объектами посредством сбора, анализа и сравнения полученной информации с заранее установленными критериями для обеспечения реализации публичных целей и задач в рамках финансовой деятельности государства (муниципальных образований).

При этом, на наш взгляд, следует допустить дальнейшее существование и использование термина «финансовый мониторинг», определяемого как в узком смысле через систему процедур в целях противодействия легализации (отмыванию) преступных доходов, так и в широком, включающем в рамках финансово-правового института финансового мониторинга такие виды финансового мониторинга как: налоговый, бюджетный, банковский, страховой, эмиссионный и фондовый.

Селюков А.Д.,
гл. научный сотрудник
отдела финансово-правовых исследований,
профессор кафедры финансового права,
д-р юрид. наук, профессор

Принципы финансовой деятельности государства

Современная Россия находится на очередном переломном этапе, направленном на корректировку путей ее развития. От либерально ориентированного государства, создавшего такую же по своей форме экономику, совершается очередной переход сверху к учету национальных интересов, предполагающий обеспечение национальной безопасности, ускоренный экономический рост, увеличение народонаселения за счет коренных наций и решение социальных проблем.

В рамках наблюдаемых процессов особое значение занимают проблемы качества финансовой деятельности государства, сочетание ее позитивных и негативных признаков. К числу наиболее значимых показателей можно отнести структурные изменения бюджетов, направленные на использование целевых программ, означающих попытку государства увязать механизм бюджетных расходов с конечными результатами. Отмечается растущее противодействие государства оттоку капитала, применению коррупционных схем в процессе функционирования публичных финансов. Ставятся задачи о наведении порядка в сфере эмиссии и обращении денег, а также в сфере контрольной деятельности государства, включая финансовый контроль. Однако количество недостатков пока превышает позитивные начинания. Кризис в экономике, включая финансы, инфляция, хищения из бюджета, отсутствие инвестиционных возможностей, миллиарды неучтенных средств у представителей власти и другие факторы говорят о том, что финансовая деятельность государства по своему качеству имеет в большей степени отрицательные признаки. Потому необходимо определить пути изменений в сфере финансовой деятельности государства, которые могут стать стимулирующим фактором для развития страны.

Из всего обилия вопросов, относящихся к финансовой деятельности государства, предлагается для начала рассмотреть роль и содержание ее принципов. Вопросы принципов финансовой деятельности государства имеют определяющее значение для решения всего комплекса проблем, образно говоря, переформатирования государства в рамках общества рыночного типа, включая финансовую сферу. В науке финансового права тема принципов финансовой деятельности государства рассматривалась в основном через призму действующего законодательства и сложившихся стереотипов финансового права. Однако есть потребность проанализировать принципы финансовой деятельности государства как явления, предопределяемого состоянием и потребностями развития национального общества с учетом внутренних и внешних факторов, влияющих на механизм их формирования и последующего применения.

Роль принципов для оценки механизма финансовой деятельности государства имеет особо важное значение, т.к. ни экономическая, ни правовая наука этой теме не уделила надлежащего внимания. Принцип как основа любых явлений, определяющий направленность деятельности, всегда должен быть четко определен, либо эта деятельность будет безрезультативной. По своей значимости принципы как целевые установки имеют приоритет перед государственной политикой, которая должна быть направлена на достижение целей в соответствии с выработанными обществом, его историей, идеалами, принципами.

Чиновникам от государства не всегда выгодно иметь обязательные для них принципы для того, чтобы самим определять курс деятельности государства, ориентируясь на свои воззрения и интересы. Одним из первых в науке, кто выработал принципы воздействия государства на финансовую сферу, был А. Смит. Он предписал государству руководствоваться принципом справедливости и удобства плательщика при уплате налога. Такие же принципы должны быть выработаны для всей совокупности экономико-правовых инструментариев воздействия государства на экономические отношения, включая финансовую сферу.

Вначале есть смысл дать краткую характеристику финансовой деятельности государства, раскрыть его обусловленность социальной средой, в которой она осуществляется, а затем выявить механизм формирования и осуществления ее принципов. В науке финансового права в числе первых, кто поставил проблему о выработке единого подхода к пониманию финансов, разработке соответствующего закона о финансах с целью адаптации финансовой деятельности государства к новым рыночным условиям, является О.Н. Горбунова. Однако до сих пор эта задача не решена в РФ.

Понятие финансовой деятельности государства

Финансовая деятельность государства как единое целостное явление может быть представлена в виде сферы проявления активности государства, выполнения им своей миссии с использованием определенных методов и средств. В этом качестве она активно определяет специфику всей системы финансового права, выделяет для финансового права соответствующее правовое пространство в структуре всех аспектов финансовой деятельности государства, т.к. инициирует соответствующие правоотношения, указывает на активное участие в правоотношениях государства как субъекта и определяет объект соответствующих правоотношений в виде финансов.

Купить

Внимание! Авторские права на книгу "Избранные труды кафедры финансового права Российского государственного университета правосудия. Сборник статей" (Под ред. Цинделиани И.А.) охраняются законодательством!

Избранные труды кафедры финансового права Российского государственного университета правосудия. Сборник статей

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел I.
Научные статьи профессорско-преподавательского состава кафедры финансового права Российского Государственного Университета Правосудия

В чем смысл разделения финансово-правовых знаний на общую и особенную части. Понимание и объяснение

К вопросу о значении финансового мониторинга в современных условиях развития хозяйства России: финансово-правовой аспект

Генезис финансового мониторинга как финансово-правовой категории

Принципы финансовой деятельности государства

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Избранные труды кафедры финансового права Российского государственного университета правосудия. Сборник статей

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Раздел I.Научные статьи профессорско-преподавательского состава кафедры финансового права Российского Государственного Университета Правосудия

В чем смысл разделения финансово-правовых знаний на общую и особенную части. Понимание и объяснение

К вопросу о значении финансового мониторинга в современных условиях развития хозяйства России: финансово-правовой аспект

Генезис финансового мониторинга как финансово-правовой категории

Принципы финансовой деятельности государства

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Раздел I.
Научные статьи профессорско-преподавательского состава кафедры финансового права Российского Государственного Университета Правосудия