Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия. Монография

Под ред. Слесарева В.Л.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 20.12.2016 ISBN: 9785392239801 Язык: Объем текста: 205 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Общие положения о роли судебной практики в развитии гражданского законодательства

Глава 2. Судебные правоположения в механизме гражданско-правового регулирования отдельных видов общественных отношений

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 2.
Судебные правоположения в механизме гражданско-правового регулирования отдельных видов общественных отношений

§ 1. Особенности защиты деловой репутации некоммерческих организаций: гражданское законодательство и судебная практика

Деловая репутация в соответствии с действующим гражданским законодательством относится к нематериальным благам. Данное благо является поименованным и указано в ст. 150 ГК РФ. Особенности защиты чести, достоинства и деловой репутации раскрываются в отдельной норме ст. 152 ГК РФ. Безусловно, приведенные здесь нормы прежде всего направлены на регулирование отношений с участием граждан, которым могут принадлежать нематериальные блага. Юридические лица, как правило, не признаются управомоченными субъектами личных неимущественных отношений, поскольку в большинстве случаев это противоречит природе нематериальных благ. Однако применительно к деловой репутации законодателем однозначно решен дискуссионный вопрос о том, может ли данное благо принадлежать иным субъектам гражданского права помимо физических лиц. Согласно п. 11 ст. 152 ГК РФ правила о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. Указанное положение вполне оправданно и не вызывает сомнений, поскольку репутация, имидж важны не только для граждан, но и для всяких участников общественных отношений, особенно важное значение защита этого блага приобретает для участников экономических отношений.

Как известно, репутация — это приобретаемая общественная оценка, общее мнение о качествах, достоинствах и недостатках кого-нибудь, чего-нибудь. В ГК РФ в качестве блага называется деловая репутация, а не репутация вообще. Таким образом, юридическим лицам, в том числе некоммерческим организациям, предоставлено право на защиту именно такого нематериального блага, как деловая репутация, а не репутация вообще.

Л. О. Красавчикова указывает, что под деловой репутацией имеется в виду общественное мнение, сложившееся лишь о профессиональной, производственной, торговой, коммерческой, посреднической и иной служебной деятельности гражданина или юридического лица, причем предполагается, что защищать нужно не всякую деловую репутацию (а последняя включает мнение как о достоинствах, так и о недостатках), а только положительную, которая ущемляется в случае распространения порочащих, не соответствующих действительности сведений. По мнению М. Н. Малеиной, деловая репутация гражданина представляет собой набор качеств и оценок, с которыми гражданин ассоциируется в глазах своих клиентов, потребителей, контрагентов, поклонников (для шоу-бизнеса), коллег по работе и персонифицируется среди других профессионалов в этой области деятельности.

В юридической литературе также отмечается, что деловая репутация — это отдельный вид репутации (чести) как родового понятия, содержанием которого является оценка в общественном мнении любых качеств лица. При этом деловая репутация лица рассматривается как оценка его деловых качеств в общественном мнении.

Деловую репутацию понимают также как сложившееся общественное мнение о физическом или юридическом лице, основанное на оценке его профессиональной деятельности и деловых качеств.

На современном этапе развития гражданского права уже не подвергается сомнению возможность осуществления любыми юридическими лицами (коммерческими и некоммерческими) права на защиту деловой репутации, что в том числе подтверждается многочисленными материалами судебной практики в этой сфере. При этом высказывается мнение о том, что, поскольку юридическое лицо создается с заранее определенной целью для участия именно в деловых отношениях, любые его качества неизбежно являются деловыми.

Таким образом, несомненным достижением юридической науки и судебной практики является признание некоммерческих организаций управомоченными субъектами личных неимущественных отношений, складывающихся по поводу защиты деловой репутации.

Дальнейшим этапом совершенствования законодательства и судебной практики в сфере защиты деловой репутации юридических лиц в целом и некоммерческих организаций в частности является определение особенностей, способов и форм защиты нарушенного права на деловую репутацию юридического лица. При этом очень важно, помимо формулирования общих проблем защиты деловой репутации юридических лиц любых организационно-правовых форм, также выявить особенности защиты деловой репутации именно некоммерческих организаций, ведь для коммерческих юридических лиц, имеющих основной целью своего создания и деятельности извлечение прибыли, осуществляющих для достижения этой цели предпринимательскую деятельность, значительно легче определить сферу тех интересов, которые затрагиваются в связи с нарушением права на деловую репутацию. По сути, каждый случай нарушения права на деловую репутацию коммерческой организации неизбежно оказывает влияние на осуществляемую ею предпринимательскую деятельность, при этом нарушение деловой репутации некоммерческой организации не всегда связывается с умалением ее права на осуществление такого рода деятельности.

Так, например, Определением Арбитражного суда г. Москвы по делу № А40-48978/14 от 7 октября 2014 г. было прекращено производство по делу по иску некоммерческой организации (коллегии адвокатов) о защите деловой репутации юридического лица. Основанием для этого явилось нарушение правил подведомственности дела. Как указал суд, согласно ч. 1 ст. 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Арбитражные суды разрешают экономические споры и рассматривают иные дела с участием организаций, являющихся юридическими лицами, граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющих статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном законом порядке, а в случаях, предусмотренных АПК РФ и иными федеральными законами, с участием Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц, образований, не имеющих статус юридического лица и граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя (ч. 2 ст. 27 АПК РФ). Предметом спора по делу явилось признание сведений не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию истца и обязание ответчика удалить указанные сведения о коллегии адвокатов и адвокатов — членов данного адвокатского образования. В силу п. 5 ч. 1 ст. 33 АПК РФ арбитражные суды рассматривают дела о защите деловой репутации в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Как следует из п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» п. 5 ч. 1 ст. 33 АПК РФ установлена специальная подведомственность арбитражным судам дел о защите деловой репутации в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. При этом, согласно ч. 2 названной статьи, указанные дела рассматриваются арбитражными судами независимо от того, являются ли участниками правоотношений, из которых возникли спор или требование, юридические лица, индивидуальные предприниматели или иные организации и граждане. Исходя из этого, дела о защите деловой репутации в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности не подведомственны судам общей юрисдикции. Если сторонами спора о защите деловой репутации будут юридические лица или индивидуальные предприниматели в иной сфере, не относящейся к предпринимательской и иной экономической деятельности, то такой спор подведомствен суду общей юрисдикции. Иски о защите деловой репутации юридического лица или гражданина, не связанные с их предпринимательской или иной экономической деятельностью, не подлежат рассмотрению по существу арбитражными судами (п. 13 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 сентября 1999 г. № 46 «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации»). Таким образом, необходимым условием для рассмотрения арбитражным судом исковых требований о защите деловой репутации является экономический характер спора, возникший в связи с непосредственным осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Исходя из положений Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре), адвокатская деятельность представляет собой квалифицированную юридическую помощь, оказываемую на профессиональной основе лицами, имеющими статус адвоката, иным физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. Адвокатская деятельность не является предпринимательской (п. 1 и 2 ст. 1). При этом ч. 2 ст. 22 вышеназванного Закона предусмотрено, что коллегия адвокатов является некоммерческой организацией, основанной на членстве и действующей на основании устава, утверждаемого ее учредителями, и заключаемого ими учредительного договора. Коллегия адвокатов является некоммерческой организацией и не преследует целей извлечения прибыли. Таким образом, спор возник из отношений, не связанных с предпринимательской или иной экономической деятельностью истца, и затрагивает профессиональную репутацию истца как адвокатского образования. В связи с чем суд пришел к выводу, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде и подлежит прекращению.

Данный судебный акт был оставлен без изменения вышестоящими судебными инстанциями, в том числе нашел поддержку в позиции Верховного Суда РФ, отраженной в его Определении от 3 августа 2015 г., которым в передаче кассационной жалобы коллегии адвокатов для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ было отказано.

Аналогичные судебные акты были приняты по ряду других дел (например, по делу № А27-14349/2014).

Таким образом, на основании проведенного анализа материалов судебной практики можно сделать вывод о том, что спецификой защиты деловой репутации некоммерческой организации является необходимость в каждом случае ее нарушения определять, какие отношения этим затрагиваются, связаны ли они с осуществлением предпринимательской деятельности некоммерческой организации или иной экономической деятельности, поскольку в конечном итоге от этого будет зависеть возможность защиты нарушенного права, выбор суда, которому подведомственно то или иное дело. Неверный выбор суда в итоге может повлечь затягивание судебного разбирательства, что в свою очередь приведет к увеличению причиненного вреда, возможных убытков, иных негативных последствий нарушения права на деловую репутацию некоммерческой организации. Указанная особенность реализации права на защиту деловой репутации некоммерческой организации отличает ее от защиты аналогичного права коммерческой организации: в последнем случае, как правило, сомнений в выборе суда, подведомственности дела не возникает, указанные дела рассматриваются арбитражными судами.

Безусловно, приведенная выше позиция судов не является однозначной. По сути, суды, установив, что осуществляемая истцом деятельность не является предпринимательской и не направлена на систематическое извлечение прибыли, пришли к выводу о неподведомственности спора арбитражному суду. Между тем в АПК РФ установлена подведомственность арбитражным судам экономических споров, в частности, в силу п. 5 ч. 1 ст. 33 АПК РФ арбитражные суды рассматривают дела о защите деловой репутации в сфере не только предпринимательской, но и иной экономической деятельности.

Может ли деятельность некоммерческих организаций, не являющаяся предпринимательской, быть отнесена к иной экономической деятельности? Как известно, некоммерческие организации являются активными участниками регулируемых гражданским правом имущественных отношений. Без участия некоммерческих организаций в экономической жизни общества зачастую невозможно материальное обеспечение их деятельности.

В соответствии c ст. 50 ГК РФ некоммерческими организациями признаются юридические лица, не имеющие извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности и не распределяющие полученную прибыль между участниками. Некоммерческие организации могут осуществлять приносящую доход деятельность, если это предусмотрено их уставами, лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и если это соответствует таким целям.

В ст. 24 Федерального закона от 12 января 1996 г. № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» (далее — Закон о некоммерческих организациях) определяются виды деятельности некоммерческой организации, которые можно разделить на две группы. В первую группу входит один или несколько видов деятельности, не запрещенных законодательством Российской Федерации и соответствующих целям деятельности некоммерческой организации, которые предусмотрены ее учредительными документами (основная деятельность некоммерческой организации, т. е. деятельность непосредственно направленная на достижение основной цели ее создания). Во вторую группу попадает деятельность, не направленная непосредственно на достижение основной цели создания некоммерческой организации (неосновная деятельность, которая лишь опосредованно способствует достижению целей создания некоммерческой организации), в том числе предпринимательская и иная, приносящая доход, деятельность. Такой деятельностью признаются приносящее прибыль производство товаров и услуг, отвечающих целям создания некоммерческой организации, а также приобретение и реализация ценных бумаг, имущественных и неимущественных прав, участие в хозяйственных обществах и участие в товариществах на вере в качестве вкладчика.

В различных нормативных правовых актах также содержатся нормы, определяющие виды деятельности тех или иных организационно-правовых форм некоммерческих организаций. Как правило, специальными нормами допускается осуществление некоммерческими организациями предпринимательской деятельности, несмотря на то, что в настоящее время в ГК РФ о такой возможности не упоминается. Поскольку закон не содержит и легального определения деятельности, приносящей доход, условно определяя лишь границы, в рамках которых некоммерческие организации вправе ее осуществлять, это порождает немало вопросов и проблем при определении ее правовой природы, понятия, содержания, а также соотношения с предпринимательской деятельностью. В настоящее время приносящую доход деятельность некоммерческих организаций рассматривают либо как самостоятельную разновидность деятельности, отличную от предпринимательской, либо как понятие более широкое, включающее в себя и предпринимательскую деятельность, но не во всех случаях являющуюся таковой. При этом, как правило, не оспаривается мнение о том, что и коммерческие, и некоммерческие организации являются субъектами товарно-рыночных отношений, субъектами предпринимательской деятельности.

Таким образом, анализируя нормы различных законов, определяющих правовое положение некоммерческих юридических лиц, можно сделать вывод о том, что основной целью их деятельности является достижение цели создания некоммерческой организации. Причем указанная цель может быть достигнута путем осуществления различных видов деятельности (как одного, так и нескольких). Зачастую само по себе осуществление некоммерческой организацией основной деятельности может иметь одной из своих целей, наряду с основной, получение дохода (например, осуществление религиозных обрядов за деньги; продажа билетов на спектакли, представления, концерты учреждениями культуры и т. п.). Думается, это допустимо с учетом признания обоснованной точки зрения о том, что цель создания и цели конкретного вида деятельности некоммерческой организации являются различными понятиями.

На основании вышеизложенного, приносящей доход деятельностью некоммерческих организаций следует признать любую деятельность, непосредственно либо опосредованно направленную на достижение основной цели создания некоммерческой организации и соответствующую ей, если хотя бы одной из целей ее осуществления является получение дохода (каких-либо материальных благ, в том числе денежных средств, предоставляемых в распоряжение некоммерческой организации в связи с осуществлением ее деятельности). Возможность получения дохода от осуществления деятельности должна быть предусмотрена в уставе некоммерческой организации. Запреты и ограничения на ее осуществление могут быть установлены на основании федерального закона либо устава организации. Если указанная деятельность содержит признаки предпринимательской деятельности как самостоятельной, осуществляемой на свой риск и направленной на систематическое получение прибыли, то она должна признаваться предпринимательской деятельностью некоммерческой организации и при этом соответствовать целям ее создания. Очевидно, основная деятельность некоммерческой организации не может являться предпринимательской, так как ее основной целью не может быть систематическое получение прибыли.

Основные составляющие содержания приносящей доход деятельности некоммерческой организации можно разделить на следующие группы:

1) основная деятельность, приносящая доход;

2) предпринимательская деятельность некоммерческой организации;

3) иная деятельность некоммерческой организации, не являющаяся основной, не направленная на систематическое извлечение прибыли, но при этом приносящая доход.

Таким образом, даже основная деятельность некоммерческой организации, не являющаяся предпринимательской, но при этом приносящая доход и направленная на получение каких-либо материальных благ, в том числе денежных средств, может являться экономической по своей природе. Чаще всего от того, какая репутация сложилась по поводу той или иной организации, будет зависеть объем получаемого ею дохода.

Как уже отмечалось выше, согласно ч. 1 ст. 27 АПК РФ, арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.

Думается, если специальным федеральным законом не ограничена возможность той или иной организации осуществлять приносящую доход деятельность, к коей относится и предпринимательская деятельность, и уставом некоммерческой организации предоставлено право на осуществление такого рода деятельности, нарушение права на деловую репутацию соответствующей некоммерческой организации в итоге повлечет за собой негативные последствия в сфере экономической деятельности лица в целом, в том числе будет способствовать уменьшению доходов от ее осуществления. В указанной ситуации дело о защите деловой репутации некоммерческой организации при наличии всех прочих условий должно быть подведомственно арбитражному суду, а не суду общей юрисдикции.

В ранее рассмотренных примерах, когда истцами в делах о защите деловой репутации выступают коллегии адвокатов, нарушение их права на деловую репутацию может быть связано с их экономической деятельностью, ведь основная их деятельность — оказание содействия адвокатам в осуществлении адвокатской деятельности, данная деятельность предполагает получение доходов в виде взносов от адвокатов. Согласно п. 5 ч. 1 ст. 7 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре, каждый адвокат обязан ежемесячно отчислять за счет получаемого вознаграждения средства на общие нужды адвокатской палаты в порядке и в размерах, которые определяются собранием (конференцией) адвокатов адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации, а также отчислять средства на содержание соответствующего адвокатского кабинета, соответствующей коллегии адвокатов или соответствующего адвокатского бюро в порядке и в размерах, которые установлены адвокатским образованием. По сути, указанные взносы являются единственным источником дохода коллегии адвокатов, чем меньше их количество, зависящее от количества адвокатов, состоящих в данном адвокатском образовании, или размер, тем менее обеспечена деятельность коллегии адвокатов. Умаление деловой репутации коллегии адвокатов может привести к тому, что количество адвокатов — членов коллегии может уменьшиться, при этом новые члены не будут стремиться в данное адвокатское образование, зная о его плохой репутации, в связи с чем коллегия не сможет получать доход, что может привести к невозможности исполнения ею своих обязательств перед кредиторами, возможно, к ее ликвидации. В самом деле, если предположить, что истцами в рассмотренном споре выступили бы коммерческие организации (юридические компании, фирмы, которые часто создаются в форме обществ с ограниченной ответственностью и занимаются деятельностью, подобной адвокатской), вряд ли возник бы вопрос о подведомственности дела, скорее всего, оно рассматривалось бы по существу арбитражным судом с вынесением соответствующего решения об удовлетворении или отказе в удовлетворении иска. Таким образом, мотивировка судебных актов со ссылкой лишь на положения Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре о том, что адвокатская деятельность не является предпринимательской, сама по себе не может служить основанием для определения подведомственности дела судам общей юрисдикции и его прекращения. Коллегия адвокатов, не занимаясь адвокатской или предпринимательской деятельностью, тем не менее вправе осуществлять иную экономическую деятельность, приносящую доход, если такая возможность предусмотрена в ее уставе. Соответственно, при умалении деловой репутации коллегии адвокатов дело может быть рассмотрено арбитражными судами, поскольку оно связано с экономической деятельностью. Принятие решения об этом будет зависеть от объема правоспособности соответствующей некоммерческой организации, что должно обязательно устанавливаться в каждом конкретном деле, стать одним из обстоятельств, которые подлежат доказыванию в процессе судебного разбирательства. В том случае, если некоммерческая организация на основании своих учредительных документов вправе извлекать доход от своей деятельности, которая не во всех случаях может быть признана предпринимательской, необходимо признавать ее иной экономической деятельностью и определять подведомственность соответствующего дела арбитражному суду.

Следующим важным вопросом, требующим разрешения при рассмотрении проблем защиты деловой репутации юридических лиц в целом и некоммерческих организаций в частности, является определение способов защиты нарушенного права.

Пункт 11 ст. 152 ГК РФ, определяя возможность юридическим лицам защищать свою деловую репутацию, тем не менее, лишает их возможности предъявлять требования о компенсации морального вреда, что является вполне разумным и объяснимым, ведь юридическое лицо не может испытывать какие-либо физические или нравственные страдания.

Исходя из буквального толкования положений закона, юридическое лицо при нарушении его права на деловую репутацию может воспользоваться теми способами защиты, которые предусмотрены ст. 152 ГК РФ.

Речь идет о праве требовать по суду опровержения порочащих деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения, или другим, аналогичным способом. Далее в норме ст. 152 ГК РФ уточняются конкретные способы опровержения. Так, сведения, распространенные в средствах массовой информации, должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации. Помимо прочего, в этом случае можно предъявить требование наряду с опровержением также опубликования своего ответа в тех же средствах массовой информации. Если сведения, порочащие деловую репутацию гражданина, содержатся в документе, исходящем от организации, такой документ подлежит замене или отзыву. Если сведения, порочащие деловую репутацию, оказались после их распространения доступными в сети «Интернет», можно требовать удаления соответствующей информации, а также опровержения указанных сведений способом, обеспечивающим доведение опровержения до пользователей сети «Интернет».

Если сведения, порочащие деловую репутацию, стали широко известны и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения, можно требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без этого удаление соответствующей информации невозможно.

Юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений или опубликованием своего ответа вправе требовать возмещения убытков, причиненных распространением таких сведений.

Возможность предъявления указанных выше требований юридическими лицами не вызывает сомнений, поскольку они прямо предусмотрены ст. 152 ГК РФ.

Открытым остается вопрос о том, вправе ли юридическое лицо использовать иные способы защиты личных неимущественных прав, предусмотренные ст. 150 ГК РФ и не поименованные в ст. 152 ГК РФ?

Например, согласно п. 8 ст. 152 ГК РФ если установить лицо, распространившее сведения, порочащие деловую репутацию, невозможно, лицо, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности.

Абзац 2 п. 2 ст. 150 ГК РФ содержит перечень способов защиты нематериальных благ, принадлежащих гражданину. По сути, они являются конкретизацией тех способов защиты, которые предусмотрены в ст. 12 ГК РФ, а именно таких способов, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Так, согласно ст. 150 ГК РФ, принадлежащие гражданину личные права могут быть защищены путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо. Необходимо отметить, что данные способы защиты права далее конкретизируются в ст. 152 ГК РФ. Так, предусмотренный п. 8 способ защиты по сути можно считать признанием судом факта нарушения права, а способ защиты, указанный в п. 4 данной нормы о возможности требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, является пресечением или запрещением действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо.

При этом ст. 152 ГК РФ не содержит норм о возможности публикации вынесенного решения суда о допущенном нарушении права, а непосредственное применение норм ст. 150 ГК РФ к отношениям с участием юридических лиц не предусмотрено законом. Означает ли это, что юридические лица при умалении их деловой репутации не вправе требовать публикации решения суда о допущенном нарушении? В некоторых случаях лишение их такого способа защиты значительно ущемило бы права юридических лиц по сравнению с правами, предоставленными гражданину в сфере защиты его деловой репутации, что в данном случае, в отличие от компенсации морального вреда, не является оправданным.

Юридическим лицам должна быть предоставлена возможность требовать публикации решения суда о признании факта нарушения личного неимущественного права на деловую репутацию. Согласно п. 6 ст. 152 ГК РФ, суды вправе определять порядок опровержения сведений, порочащих деловую репутацию, в иных случаях, кроме указанных в ст. 152 ГК РФ. Думается, суды в соответствующих случаях могут вынести решение о необходимости публикации решения суда о признании факта нарушения права на основании п. 6 ст. 152 ГК РФ.

Немаловажным является определение тех способов защиты личного неимущественного права на деловую репутацию, которые позволили бы восстановить нарушения в имущественной сфере, ведь особенностью деловой репутации как нематериального блага является ее безусловная коммерческая ценность.

Действующее в настоящее время законодательство предоставляет право требовать полного возмещения убытков, причиненных умалением деловой репутации лица, не предоставляя юридическим лицам возможность требовать вместо компенсации морального вреда компенсации так называемого репутационного вреда. Согласно положениям ст. 12 ГК РФ, способы защиты нарушенного права должны быть поименованы в законе. Таким образом, юридическим лицам, имеющим возможность предъявить требование о возмещении убытков в полном объеме, не предоставлено право на предъявление требований о компенсации нематериального вреда, причиненного нарушением личного неимущественного права на деловую репутацию.

Важно отметить, что споры о возмещении убытков разрешаются в соответствии с общими правилами о привлечении лица к гражданско-правовой ответственности. При разрешении таких споров важно устанавливать все условия наступления ответственности, в том числе причинно-следственную связь между совершенным правонарушением и возникшими убытками, наличие таких негативных последствий, их размер, что представляет определенную сложность для истца. Что является убытками для некоммерческой организации, не осуществляющей предпринимательскую деятельность, направленную на систематическое извлечение прибыли? Помимо реального ущерба, тех расходов, которые некоммерческая организация понесла для восстановления нарушенного права, что можно считать ее упущенной выгодой? Как можно определить сами расходы на будущее время? Сложность связывается, во-первых, с тем, что не всякая деятельность некоммерческой организации направлена на извлечение доходов, во-вторых, деятельность некоммерческой организации, приносящая доход, не всегда является предпринимательской и не направлена на систематическое извлечение прибыли, в отличие от деятельности коммерческих организаций, которые создаются специально для этого. Таким образом, для некоммерческих организаций определение причинной связи между посягательством на деловую репутацию и возникшими убытками, их размера, да и в целом их наличия существенно усложняется по сравнению с такой же задачей (кстати, самой по себе нелегкой) для коммерческих организаций.

Думается, справедливым было бы признание такого способа защиты, как право на компенсацию репутационного (нематериального) вреда юридическими лицами в случае нарушения их права на деловую репутацию, вместо предъявления ими требований о компенсации морального вреда, что в большей степени соответствовало бы принципу равенства всех субъектов гражданского права, способствовало бы восстановлению нарушенного права, в том числе в тех случаях, когда предъявление требований о возмещении убытков затруднено или невозможно. Сама по себе возможность компенсации нематериального вреда юридическими лицами не отрицается в отечественной науке и практике. Так, в Определении Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. № 508-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации» было указано, что применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

К сожалению, несмотря на сложившуюся практику применения нормы ст. 152 ГК РФ и ее положительную оценку в научной литературе после внесения изменений в часть первую ГК РФ, в частности в норму ст. 152 ГК РФ, указанный вопрос законодателем не был разрешен однозначно. Право на компенсацию нематериального или репутационного вреда юридическими лицами по-прежнему законом не предусмотрено, что вряд ли можно оценивать положительно.

Таким образом, защита деловой репутации некоммерческих организаций имеет определенные особенности, связанные, прежде всего, с особенностями осуществляемой ими деятельности. В том случае, если некоммерческая организация в соответствии с законом и своими учредительными документами осуществляет деятельность, приносящую доход, такую деятельность необходимо признавать экономической. Кроме того, одним из способов защиты деловой репутации юридических лиц следует признать право на компенсацию нематериального вреда.

§ 2. Встречное предоставление и обязательство без встречного предоставления в современной цивилистике: основные проблемы и противоречия

С двенадцатого века нашей эры стала формироваться концепция встречного предоставления. Начало разработке данной концепции было положено английской судебной практикой, когда суды присуждали принудительно исполнить договор, предусматривающий наличие встречного предоставления (на тот момент времени определяемого как передача каких-либо материальных благ), из-за нарушения принципа справедливости. На завершающем этапе периода средних веков теория и практика толкования встречного предоставления были окончательно сформированы.

Актуальную концепцию встречного предоставления в общем праве возможно подразделить на классическую и современную интерпретации.

Классическая интерпретация концепции встречного предоставления основана на следующем положении: обещание без встречного предоставления не может быть принудительно исполнено в суде; встречное предоставление представляет собой, прежде всего, обмен ценностями. Встречное предоставление относится к определенным расходам должника и определенным доходам (выгодам) кредитора. Встречное предоставление базируется на принципе взаимного обмена (reciprocity), означающего, что каждая сторона договора совершает или обещает совершить по отношению к другой стороне что-либо взамен, в противном случае, сторона, совершившая или обещавшая совершить что-либо, не обязана в дальнейшем исполнять обязательство. Встречное предоставление должно быть достаточным, но не обязательно равным, эквивалентным. Таким образом, под встречным предоставлением понимается как совершение действий по обмену материальными благами или совершение действий, имеющих материальный интерес для стороны, так и обещание совершить указанные действия.

Под встречным предоставлением понимается действие, воздержание от совершения действия либо обещание одной стороны, которое является ценой (эквивалентом) действию, воздержанию от совершения действия либо обещания другой стороны.

Кроме того, в силу современной интерпретации концепции встречного предоставления, встречное предоставление должно быть взаимосвязано с целью, намерением сторон договора, а также соответствовать этому намерению.

Необходимо указать, что в § 71 Акта о втором пересмотре положений договорного права США (United States Restatement (Second), Contracts), разработанного Американским институтом права, под встречным предоставлением понимается исполнение либо обещание исполнения одной стороны взамен на исполнение либо обещание исполнения другой стороны. Так, к встречному предоставлению, помимо совершения действия и воздержания от него, относится возникновение, изменение, прекращение правовых отношений (связей).

Как представляется, момент возникновения, изменения, прекращения правовых связей совпадает с моментом совершения сделки. Только в случае со сделкой, совершенной под условием, момент возникновения, изменения, прекращения правовых связей относится к моменту наступления обстоятельства, выраженного в отлагательном либо отменительном условии. Первоначальную правовую связь порождает само соглашение (договор). Именно в отношении соглашения (договора) возникает проблема его юридической силы, а значит, наличия встречного предоставления. Поэтому заключение самого договора (соглашения) не может предопределять возникновение, изменение, прекращение тех правовых связей, которые по смыслу § 71 Акта о втором пересмотре положений договорного права США (United States Restatement (Second), Contracts) являются встречным предоставлением. Однако, правовые связи могут быть порождены юридическими действиями, совершаемыми во исполнение заключенного соглашения (договора). Следовательно, совершение таких юридических действий может быть квалифицировано в качестве встречного исполнения.

Как отмечается в доктрине, с течением времени менялся не только подход к определению и трактовке встречного предоставления, но и к определению его функций. Если изначально концепция consideration была взаимосвязана с встречным исполнением двустороннего договорного обязательства, то в дальнейшем данная концепция, в первую очередь, стала связана с принципом свободного волеизъявления и отсутствием принуждения при выражении вовне воли заключить договор.

В то же время, как отмечает королевский адвокат Д. Дональдсон (qc D. Donaldson), на смену концепции встречного предоставления сейчас приходит концепция невозможности принудительно исполнить договор (сделку), совершенный под принуждением. В этом случае такой договор является оспоримой сделкой.

Заслуживает поддержки противоположное мнение, высказанное профессором английского частного права Э. Маккендриком (E. Mc Kendrick), согласно которому данные концепции затрагивают различные аспекты сделки (договора). Концепция встречного предоставления взаимосвязана с вопросом о признании сделки-соглашения заключенным договором-сделкой. В свою очередь концепция совершения сделки под влиянием принуждения затрагивает ее действительность.

Таким образом, встречное предоставление затрагивает комплекс отношений, начиная от заключения, заканчивая исполнением и ответственностью за неисполнение договора (сделки). Принуждение является пороком воли субъекта права, совершившего сделку, и влияет на ее действительность; сделка, будучи волевым актом, базируется на свободе волеизъявления. Связь встречного предоставления с волевым элементом бесспорна, поскольку невозможно совершить действие либо обещать совершить действие, не выразив при этом свою волю. Но отождествлять, считать взаимозаменяемыми две эти концепции, затрагивающие различные по своей природе аспекты договора (сделки), на наш взгляд, спорно и необоснованно.

Особое значение концепции consideration подчеркивается и в § 79 Акта о втором пересмотре положений договорного права США (United States Restatement (Second), Contracts). Так, если выполнено требование о наличии встречного предоставления в договоре, нет необходимости в наличии дополнительных выгод, преимуществ, потерь и убытков у сторон договора. Также не требуется наличие эквивалентности предмета договора для каждой из сторон, не требуется и взаимности обязательства, порожденного этим договором.

Российские ученые-правоведы неоднократно обращались к концепции встречного предоставления. На необходимость соблюдения баланса интереса сторон в договорных правоотношениях указывается в п. 3, 5, 9, 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах», в то же время соблюдение баланса интересов сторон является одним из принципов концепции встречного предоставления. Данные обстоятельства свидетельствуют о продолжающейся тенденции к унификации и гармонизации правовых систем современности.

Необходимо обратить внимание, что в ряде случаев понятие «consideration» трактуется не как встречное предоставление, а как встречное удовлетворение. Действительно, перевод на русский язык английского термина «consideration» возможен двояко: как встречное предоставление и как встречное удовлетворение. Однако, исходя из самих положений англо-американской концепции consideration, речь идет именно о встречном предоставлении, а не о встречном удовлетворении. Поскольку термин «встречное предоставление» охватывает стадию заключения договора и формирования на этом этапе воли сторон на возникновение договорных обязательственных правоотношений. Понятие «удовлетворение» соотносится с такими понятиями, как «право требования», «исполнение обязательства». Удовлетворению в силу добросовестного поведения субъекта права подлежит требование этого субъекта по отношению к другому субъекту права в силу наличия между ними определенной правовой связи — правоотношения. Таким образом, понятие «встречное удовлетворение» относится именно к стадии исполнения обязательства, возникшего на основе договора, и не затрагивает этап формирования воли и экономической заинтересованности сторон в заключении договора.

В литературе термин «consideration» в контексте рассмотрения последствий расторжения договора определяется как встречное исполнение. Помимо указанных выше аргументов, отметим также, что в ст. 328 ГК РФ используется термин «встречное исполнение обязательств», под которым понимается такое исполнение, которое обязанная сторона должна произвести после получения исполнения от контрагента.

Таким образом, с нашей точки зрения, термин «consideration» следует трактовать именно как «встречное предоставление», именная такая трактовка позволяет раскрыть многоаспектность данного понятия.

Следует обратить внимание, что в ст. 423 ГК РФ, применительно к делению всех договоров на возмездные и безвозмездные, используется термин «встречное предоставление», а не «встречное удовлетворение». В цивилистической теории в отношении данной статьи встречное предоставление определяется как имущественное благо, передаваемое во исполнение возмездного договора, следовательно, согласно данной позиции встречное предоставление относится лишь к стадии исполнения договорного обязательства. Однако, представляется, что квалификация договора в качестве возмездного или безвозмездного происходит на стадии его заключения, а не исполнения, поскольку именно на момент заключения договора стороны приходят к единому волеизъявлению о выбранной модели договора и о его содержании. Исключение составляет лишь реальный договор, в котором момент заключения и момент начала его исполнения совпадают.

Встречное предоставление определялось в доктрине и более узко — как результат совершения сделки. В этом случае явно прослеживается сходство встречного предоставления и основания (каузы) сделки.

Необходимо отметить, что и российские ученые-цивилисты также справедливо указывают на значительное сходство встречного предоставления и основания (каузы) сделки. «Тем не менее, на сегодняшний момент очевидна принципиальная разница. Английская доктрина consideration требует наличия встречного удовлетворения для придания неформализованным обязательствам судебной защиты… В то же время кауза договора… в ее французской интерпретации со времен Дома и Потье обнимает собой как нацеленность договора на взаимный обмен, так и случаи, когда договор порождает одностороннее обязательство и направлен на то, чтобы одарить кредитора. Иначе говоря, английская доктрина consideration является, по сути, усеченной версией французской доктрины каузы».

По нашему мнению, данная черта встречного предоставления, безусловно, роднит его с основанием (каузой) сделки.

Г. Ф. Шершеневич под сделкой понимал внешнее выражение воли человека, влекущее за собой юридические последствия. Как отмечал Ю. С. Гамбаров, различие абстрактных и каузальных сделок основано на causa, т. е. на основании или цели сделки. «Если это отношение есть отношение не только внутренней, но и внешней зависимости юридического эффекта сделки от ее материального основания или цели, так что это основание входит существенным элементом в самый состав сделки и отражает в ней свои качества, то мы имеем каузальную… сделку… Возьмем для примера договор купли-продажи, по которому покупщик обязывается уплатить цену вещи только потому, что продавец обязывается доставить ему эту вещь; и если та или другая обязанность почему-либо отпадает, то вся сделка перестает существовать».

В советский период развития отечественной цивилистики под каузой сделки понималась имеющая юридическое значение хозяйственная цель сделки, т. е. закрепленная соглашением сторон направленность сделки на взаимообусловленные предоставления, опосредуемые данной сделкой в целом или в части, либо направленность сделки на совершение предоставления при принципиальном отсутствии встречного предоставления. Таким образом, подчеркивается, что основание (кауза) сделки присутствует и в безвозмездных сделках (договорах), понятие основания (каузы) сделки выходит за пределы понятия встречного предоставления. Основание (кауза) существует и в том случае, когда отсутствует встречное предоставление.

На современном этапе развития российской цивилистики основание (кауза) определяется как правовая цель, ради которой сделка совершается. Цель и правовой результат не могут совпасть, когда в виде сделки совершаются неправомерные действия. Юридические цели (основания сделки) нельзя отождествлять с социально-экономическими целями субъектов сделки. Юридические цели сделки необходимо отличать от мотива, по которому она совершается. Мотив сделки как осознанная потребность, осознанное побуждение — фундамент, на котором возникает цель. Дефект каузы сделки может являться основанием для признания сделки недействительной. Примерами отношения законодателя к такому дефекту являются положения ст. 175–179 ГК РФ.

В литературе предлагается различать каузу сделки в широком смысле и каузу сделки в узком смысле слова. Под каузой сделки в широком смысле следует понимать то, что всякая сделка (договор) имеет целью установление правовых последствий. Под каузой сделки в узком смысле слова следует понимать цель отдельно взятого вида сделки, например направленность на возмездное отчуждение вещи в купле-продаже. Кауза сделки в широком смысле — необходимое условие ее существования и действительности, кауза сделки в узком смысле — основание для научной классификации и систематизации отдельных видов договорных обязательств.

По нашему мнению, понятие основания (каузы) сделки — едино и применимо как в отношении сделки общей категории, так и в отношении отдельных видов и разновидностей сделок. При решении вопроса о действительности конкретной сделки правомерность ее основания имеет существенное значение.

Также данный автор различает каузу договора как сделки и каузу обязательства. «Кауза обязательства — это никогда не цель обязательства, но его основание или причина. Так, каузой обязательства покупателя заплатить за товар является передача вещи ему в собственность.

С данной позицией сложно согласиться. Обязательство является правоотношением, его основанием является, в частности, сделка (п. 2 ст. 307 ГК РФ). Поэтому говорить об ином основании обязательства, проводя параллель с основанием (каузой) сделки, представляется некорректным. Кроме того, основание сделки, породившей обязательственное правоотношение, предопределяет поведение его сторон, поскольку, исполняя соответствующее обязательство, стороны преследуют цель, послужившую основой для совершенной ими сделки.

В литературе отмечается также, что цель сделки с точки зрения права в общем мнении видится, прежде всего, в установлении обязательства. Но сделка в то же время может быть представлена так, что, устанавливая обязательство (и достигая тем самым собственной цели), она является средством достижения того, что продиктовано мотивом, того жизненного блага, которое будет дано исполнением обязательства.

Таким образом, независимо от подходов к определению и выявлению признаков основания (каузы) сделки, сущность ее заключается в направленности воли (цели), взаимосвязанной с мотивом, преследуемым сторонами сделки. Цель, которую преследуют стороны, также имеет существенное значение и для встречного предоставления (consideration). Однако, несмотря на наличие сходных признаков, критерии состоятельности встречного предоставления, не ограничивающиеся лишь наличием встречного удовлетворения требований кредитора, представляют собой особый отличительный признак понятия встречного предоставления (consideration).

В доктрине общего права выделяют два вида встречного предоставления: встречное предоставление, подлежащее исполнению в будущем (executory), и исполненное встречное предоставление (executed). В обоих случаях, существо сделки с встречным предоставлением выражается в двух аспектах. В первом аспекте встречное предоставление должно быть обещано или представлено кредитором обязательства, поскольку невозможно требовать в суде исполнения договора, не продемонстрировав наличия встречного предоставления, даже в том случае, если договор был заключен в пользу третьего лица.

Как указала Комиссия по праву Соединенного Королевства, дело Tweddle v Atkinson (1861) демонстрирует, что встречное предоставление должно быть предоставлено основными договаривающимися сторонами в целях обеспечения обмена обещаниями. Третье лицо, в пользу которого был заключен договор, не должно передавать дополнительное встречное предоставление. Следует отметить, что данное мнение Комиссии по праву нашло свое отражение в Акте о правах третьих лиц в договоре (1999 г.). Второй аспект заключается в том, что встречное предоставление не может быть прошедшим, отсылающим к тем случаям, когда действие уже было совершено. К примеру, если сторона С оказала помощь стороне А при дорожно-транспортном происшествии, и эта помощь была оказана безвозмездно, то в дальнейшем, если А пообещает выплатить вознаграждение С, это обещание не будет иметь юридической силы и не может быть принудительно исполнено в суде. Как часто отмечается, исключением из этого правила составляет ситуация, когда А в отсутствии каких-либо уполномоченных лиц пообещало заплатить, если С поможет А при дорожно-транспортном происшествии, а также по факту оказания помощи А обещало вознаградить С. На основе анализа судебной практики также можно прийти к выводу, что последующее обещание заплатить лишь определяет размер суммы, причитающейся в нашем примере от стороны А стороне С как косвенное подтверждение первоначального требования А по оказанию помощи.

Представляется, что данные аспекты сделок с встречным предоставлением базируются на таком признаке встречного предоставления, как отражение намерения сторон, поскольку в приведенных выше примерах намерения сторон не были направлены на передачу либо требование встречного предоставления, третье лицо или сторона, в отношении которой действие было совершено безвозмездно, не обязаны были передавать встречное предоставление.

Рассмотрим конститутивные признаки обязательства без встречного предоставления.

Обязательство без встречного предоставления, как общая категория, характеризуется, как представляется, набором следующих содержательных элементов, при этом данные элементы могут проявляться как отдельно, так и в совокупности.

Отсутствие явно объективно выраженной вовне волевой составляющей. В таких обязательствах неявно выражено намерение сторон вступить в обязательственное правоотношение.

Отсутствие четко выраженной взаимосвязи содержания обязательства с целью, намерением сторон, отсутствие отражения намерений сторон договора. В данном случае существует определенное противоречие между волей сторон и их волеизъявлением. Противоречие возникло по причине наличия неточностей в содержании договора, породившего такое обязательство, при этом в данном договоре-сделке отсутствуют пороки действительности.

Отсутствие какой-либо выгоды (хотя и неэквивалентной) для стороны и экономического содержания, отсутствие даже символического встречного предоставления. Причем под экономическим содержанием понимается как наличие выгоды для стороны, которой адресовано встречное предоставление, так и наличие выгоды для стороны, совершившей или обещавшей совершить встречное предоставление.

В таком обязательстве обещание одной стороны ничем не подкрепляется другой стороной (ни встречным обещанием, ни встречным действием), т. е. в данном обязательственном правоотношении наличествует встречное предоставление одной стороны, не подкрепленное требованием встречного предоставления другой стороны.

Это обязательство может предусматривать совершение действий по исполнению обязанности, не свидетельствующих о достаточном встречном предоставлении (в частности, действий по исполнению общественного долга, исполнению обязанной стороной договора уже существующей договорной обязанности в целях требования этой стороны дополнительной оплаты, исполнению обязанности, не основанной на договоре или ином соглашении сторон, частичной выплате долга).

В содержание данного обязательства может входить обещание не подавать требование, о котором заведомо известно, что оно необоснованно.

Отсутствие применительно к рассматриваемому обязательству практической выгоды для кредитора от исполнения должником существующей договорной обязанности в отношении получения должником дополнительной платы.

Совершение исполнения этого обязательства в результате физического или психологического воздействия кредитора на должника.

По комплексному критерию (основание возникновения, предопределяющее особенности содержания) легитимированные и нелегитимированные обязательства без встречного предоставления подразделяются, на наш взгляд, на определенные группы.

Среди легитимированных обязательств без встречного предоставления можно выделить следующие.

Обязательство, возникшее из договоров, которые должны быть заключены с соблюдением строго определенной формы. В законодательстве стран общего права существуют требования к форме договора, порождающего обязательства. Как было отмечено ранее, в Статуте о мошенничестве 1677 г. были выделены отдельные виды договоров, которые должны были быть заключены в письменной форме и подписаны каждой из сторон либо уполномоченным на то лицом (см., например, раздел IV Статута). Однако к середине XX века требования к форме договора в значительной мере перестали быть существенным требованием для его действительности. В то же время договор аренды на срок более чем три года должен быть заключен в форме документа (см. разделы 52 и 54 (2) Закона о праве собственности 1925). Согласно подразделам 1 и 2 раздела 1 Закона о дополнительных положениях о праве собственности 1989 г., требования к оформлению договора посредством особого документа за печатью были отменены. Однако для того, чтобы признать договор действительным документом, необходимо соблюдение комплекса правил о намерении, исполнении, а также составлении и подписании договора сторонами. Но в тех странах англосаксонской правовой семьи, где по-прежнему применяется Статут о мошенничестве 1677 г. (например, в Канаде, Австралии), существуют достаточно жесткие требования к форме любого договора. Таким образом, соглашения без встречного предоставления, заключенные с соблюдением требований к их форме, порождают обязательства без встречного предоставления, которые, однако, могут быть принудительно исполнены посредством обращения стороны обязательства в суд, поскольку соблюденные требования к форме основания возникновения обязательства, согласно правилам англосаксонской системы права, компенсируют отсутствие в таком основании встречного предоставления.

Обязательство, возникшее в результате изменения ранее существующего обязательства, основание возникновения которого не прошло тест на наличие встречного предоставления. Как отмечается в доктрине, требование к наличию достаточного встречного предоставления имеет значение лишь для заключения договора, но не для его изменения. Кроме того, согласно правилам ст. 2-209 (1) Единообразного торгового кодекса США, наличие встречного предоставления не является обязательным требованием для принудительного исполнения соглашений об изменении договора. Однако в судебной практике подтверждается необходимость применения концепции встречного предоставления к соглашению об изменении договора. В то же время в англо-американском праве наблюдается тенденция к отступлению от концепции consideration при изменении договорного обязательства. Таким образом, основание изменения обязательства без встречного предоставления порождает новое обязательство без встречного предоставления, которое, в зависимости от места совершения и судейского усмотрения, может быть принудительно исполнено посредством обращения стороны обязательства в суд.

Обязательство, возникшее из договора, содержащего эстоппель обещания. Согласно содержанию данного обязательства с эстоппель обещания, одна его сторона имеет право требования к другой стороне действовать определенным образом, при этом вторая сторона добровольно приняла на себя обязанность действовать таким определенным образом. В этом случае первая сторона в дальнейшем не может отрицать либо оспаривать данный факт в целях доказывания невозможности принудительного исполнения обязательства, возникшего из договора с эстоппель обещания.

Обязательство, порожденное опционным договором (контрактом). В том случае, если в силу положений § 45 и 87 Акта о втором пересмотре положений договорного права США (United States Restatement (Second), Contracts) в качестве заключенного опционного договора признается оферта, предполагающая исполнение, а не обещание исполнения, а также оферта, понуждающая к совершению исполнения посредством активных или пассивных действий.

Обязательство, возникшее из договора с открытым условием о цене. В ст. 8 английского Закона о продаже товаров 1979 г. указывается, что в договоре купли-продажи условие о цене может быть оставлено для дальнейшего согласования определенным в договоре способом или может быть установлено в ходе взаимоотношений сторон. Согласно § 2-305 Единообразного торгового кодекса США, стороны могут заключить договор купли-продажи с открытым условием о цене, которое может быть как оставлено для дальнейшего согласования сторонами, так и может подлежать установлению третьим лицом.

Обязательство, имеющее своим основанием возникновения договор (соглашение) об организации совместной деятельности. К таким соглашениям относятся, согласно ст. 8 английского Акта о компаниях 2006 г., меморандум об объединении (memorandum of association), соглашение о партнерстве (partnership agreement), партнерское соглашение.

Нелигитимированные обязательства без встречного предоставления имеют следующие разновидности.

Обязательство, возникшее из домашнего соглашения (domestic agreements), используемого в сугубо частной сфере отношений, не регулируемых правом (к примеру, соглашение между взрослыми членами семьи о том, кто и в какие дни забирает детей из школы, соглашение между друзьями о походе в кино, соглашение о месте проживания супругов).

Обязательства, порожденные предварительными договорами (соглашениями): предварительными соглашениями о ведении переговоров (preliminary agreements to negotiate) и сопутствующими соглашениями (stop-gap agreements), если такие договоры (соглашения) характеризуются неточностью своего содержания и в них отсутствует явно выраженное намерение сторон быть связанными таким соглашением. К данным обязательствам относятся также обязательства, возникшие из соглашения о намерениях (letter of intent), письма-обязательства (commitment letter), принципиальной договоренности (agreement in principle), соглашений о совершении сделки (agreement to engage in a transaction), предварительных соглашений с открытыми условиями (preliminary agreements with open terms).

Подводя итог, отметим, что указанные обязательства без встречного предоставления не имеют явно выраженного экономического содержания, а значит, относятся к числу неимущественных обязательств, среди которых можно выделить группу организационных обязательств, возникших из предварительных соглашений и соглашений об организации совместной деятельности, а также группу домашних обязательств, порожденных домашними соглашениями.

Проводя параллель с российской правовой системой, отметим, что согласно положениям ст. 307 и 423 ГК РФ допустимо существование как неимущественных, так и организационных обязательств, причем данные обязательства могут быть принудительно исполнены посредством обращения стороны в суд. Домашние обязательства относятся к числу натуральных обязательств.

§ 3. Условия взыскания неустойки и принципы ее уменьшения

Условие о взыскании неустойки за просрочку оплаты или просрочку поставки (выполнения работ, оказания услуг) является традиционным способом защиты интересов стороны договора, в отношении которой допущена просрочка. В качестве дополнительного способа защиты сторона, в отношении которой допущена просрочка оплаты или поставки (выполнения работ, оказания услуг), вправе воспользоваться расторжением договора в одностороннем порядке (и то при наличии условий, предусмотренных договором или нормативным актом).

В случае же если стороной допущено нарушение условия о качестве, другая сторона может воспользоваться куда более широким выбором способов защиты. Достаточно обратить внимание на ст. 475, 518 ГК РФ. Однако, как показывает практика, участники оборота указанный в ГК РФ перечень способов защиты не считают достаточным, и в итоге все чаще в договорах встречаются условия взыскания неустойки за ненадлежащее оказание услуг, поставку некачественного товара.

Согласование штрафов за иные нарушения договоров, отличные от просрочки исполнения, широко распространено в практике заключения и исполнения государственных и муниципальных контрактов после введения в действие Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд».

Формально подобное поведение сторон законно, ведь оно основано на ст. 330 ГК РФ, согласно которой неустойка может быть взыскана в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. Поставка некачественного товара, ненадлежащее оказание услуг — являются ненадлежащим исполнением договора.

С этой стороны следует признать обоснованной позицию покупателя, который, получив некачественный товар, вправе не только предъявить требования, основанные на ст. 475, 518 ГК РФ, в частности, требовать замены товара, соразмерного уменьшения покупной цены, отказаться от исполнения договора (в случае существенных нарушений требований к качеству товара), но и требовать уплаты неустойки. Суды подобные требования об уплате неустойки за поставку некачественного товара, некачественное оказание услуг (выполнение работ) поддерживают.

Так, Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в постановлении от 28 августа 2015 г. № 14АП-13072/2015 по делу № А32-6269/2015 г. признал обоснованным взыскание с поставщика штрафа в размере 20% от стоимости партии товара, признанного некачественным.

В данном деле интересно несколько фактов. Во-первых, суд признал обоснованной неустойку в размере 20% от стоимости некачественного товара (на практике чаще встречается неустойка, ограниченная 10%). Во-вторых, суд отклонил довод поставщика о том, что, приняв товар и оплатив поставку в полном объеме, покупатель, тем самым, отказался от требований в части неустойки. Как указал суд, ссылаясь на ст. 9 ГК РФ (согласно которой лицо, право которого нарушено, при наличии выбора способа защиты нарушенного права (законного интереса) осуществляет такой выбор по своему усмотрению), оплата ответчиком некачественного товара не лишает покупателя права на применение согласованного в договоре способа защиты — взыскания неустойки в виде штрафа в связи с поставкой некачественного товара.

С другой стороны, уменьшение цены по договору, устранение недостатков и иные, перечисленные в ст. 475, 518 и других статьях ГК РФ действия, совершения которых вправе требовать от контрагента противная сторона, являются мерами ответственности. И взыскание неустойки наряду с вышеуказанными мерами ответственности может рассматриваться как повторное привлечение к ответственности. Нельзя сказать, что данная постановка вопроса является новой, тем не менее Верховный Суд РФ по нему еще не высказывался. В этой связи интересно дело № 305-ЭС15-7522.

Фабула дела.

Между компанией (заказчиком) и обществом (подрядчиком) был заключен договор, по условиям которого подрядчик в срок до 31 декабря 2012 г. обязался выполнить для заказчика работы по реконструкции генератора в соответствии с техническим заданием, графиком выполнения работ и графиком оплаты работ.

Фактическое завершение работ на объекте оформлялось актом ввода в промышленную эксплуатацию, с подписанием которого начинается течение гарантийного срока (п. 16.1 и 16.2 договора). Подрядчик обязался устранить за свой счет в согласованные с заказчиком сроки дефекты и иные недостатки, препятствующие нормальной эксплуатации объекта, обнаруженные в период его гарантийной эксплуатации (п. 27.4 договора).

Согласно п. 28.6 договора, подрядчик обязался уплатить заказчику штраф в размере 20% от цены договора в случае невозможности эксплуатации оборудования в гарантийный срок по причине нарушения требований качества при выполнении работ, предусмотренных договором.

Общая стоимость работ составила 247 796 631,78 руб. 22 марта 2013 г. генератор принят в эксплуатацию. Подрядчик выполнил работы и сдал результат заказчику. Заказчик результат работ принял и оплатил.

25 марта 2013 г. в работе генератора обнаружен дефект, в связи с чем энергоблок отключен от сети и выведен в аварийный ремонт. Комиссия в составе представителей компании и общества провела расследование и установила, что организационной причиной дефекта являлись ошибочные (неправильные) действия подрядчика.

22 апреля 2013 г. генератор после 27 дней простоя включен в сеть в составе энергоблока. Впоследствии подрядчик без аварийной остановки оборудования при плановых работах собственными силами и за счет собственных средств заменил вышедшие из строя детали генератора на новые и 9 декабря 2013 г. ввел его в эксплуатацию.

На основании п. 28.6 договора компания потребовала у общества уплатить штраф в размере 49 559 326,36 руб.

Отказ общества явился поводом для обращения в суд с настоящим иском.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 22 августа 2014 г., оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 24 ноября 2014 г. и постановлением Арбитражного суда Московского округа от 27 марта 2015 г., в удовлетворении иска отказано.

Юридическая Под ред. Слесарева В.Л. Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия. Монография

Юридическая Под ред. Слесарева В.Л. Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия. Монография

Представленная монография посвящена вопросам взаимодействия гражданского законодательства и судебной практики. В ней рассматриваются общие и конкретные вопросы роли и значения судебной практики в механизме гражданско-правового регулирования.<br /> Законодательство приведено по состоянию на сентябрь 2016 г.<br /> Издание предназначено для научных работников, студентов, аспирантов и преподавателей юридических факультетов и вузов, практикующих юристов.