Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия. Монография

Под ред. Слесарева В.Л.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 20.12.2016 ISBN: 9785392239801 Язык: Объем текста: 205 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Общие положения о роли судебной практики в развитии гражданского законодательства

Глава 2. Судебные правоположения в механизме гражданско-правового регулирования отдельных видов общественных отношений

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 1.
Общие положения о роли судебной практики в развитии гражданского законодательства

§ 1. Судебные акты в системе гражданского права

Взаимодействие судебной практики с наукой гражданского права и гражданским законодательством означает, что она воспринимает теории, идеи, вырабатываемые наукой, и сама в результате обобщений оказывается перед необходимостью анализа, теоретического осмысления полученных материалов. Это достигается за счет роли судебных актов в системе гражданского права и реализуется практически через все подотрасли и институты гражданского права.

Первый аспект — возможность квалификации судебных актов в качестве источников гражданского права.

Судебная практика является вторым по древности (после обычая) источником права. Рост ее значения начался с отделения судебной власти от исполнительной (королевской) по Великой хартии Вольностей 1215 г. Во времена правления короля Эдуарда I (1272–1307 гг.) в Англии началась трехвековая практика издания «Ежегодников судебных решений». В Скандинавии со второй половины XIV в. делопроизводство в судах стало письменным. С 1549 г. король Швеции Густав Ваза поставил судебную практику под королевский контроль с целью ее некоторой унификации. С момента образования Надворного суда — высшего суда королевства (1614 г.) последний принял на себя обязанность по обобщению судебной практики судов первой инстанции и апелляционных судов. Это придало судебной практике значение общегосударственного источника права, каковым в большинстве стран этой правовой семьи она является и сейчас.

В странах романо-германского права принято говорить о судебной практике, в англо-американском праве — о судебном прецеденте, хотя, на наш взгляд, это не тождественные понятия.

Смысл юридического прецедента состоит в том, что ранее состоявшееся решение государственного органа (судебного или административного) по конкретному делу имеет силу правовой нормы и при последующем разрешении подобных дел.

Классическое определение Р. Давида: «Судебный прецедент — это решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении аналогичных дел либо служащее примерным образцом толкования закона, не имеющим обязательной силы».

Судебный прецедент также определяется как решение суда высшей инстанции по конкретному делу, вынесенное по первой, апелляционной или кассационной инстанции, а также в процессе нормативного или казуального толкования правовых норм, опубликованное в периодическом издании, не только являющееся актом применения права, но и содержащее норму права, обязательную для применения как этим же судом, так и судом равной юрисдикции и нижестоящим судом.

В Древнем Риме в качестве прецедентов выступали устные заявления (эдикты) или решения по конкретным делам преторов и других магистратов. Первоначально они имели обязательную силу при рассмотрении аналогичных дел только для самих магистратов, их принявших, и только в течение определенного срока. Постепенно наиболее удачные эдикты приобрели устойчивый характер и сложились в систему общеобязательных норм под названием преторского права.

В разных странах даже одной правовой системы (а по принципам, сформулированным в английском праве, живет почти треть государств мира) судебный прецедент применяется по-разному. В Англии существует строгое правило прецедента, которое обозначается термином staredecisis. В США правило прецедента в силу особенностей федеративного устройства страны носит более мягкий характер.

Для самих сторон и заинтересованных лиц основным является вывод суда. Для доктрины прецедента — изложение правовых принципов, применяемых к правовым вопросам, возникающим из конкретных обстоятельств (ratiodecidendi). Остальная часть решения есть obiterdictum (попутно сказанное) и носит характер не обязательного, а убеждающего прецедента. Ему следуют, если правовая аргументация исходит от суда более высокого ранга, четко и удачно сформулирована и отсутствует обязательный прецедент противоположного характера.

В США судебные решения входят в две из трех крупных групп источников: в обязательные — судебные прецеденты данного штата наряду с законами, международными договорами, договорами между штатами, административными актами и обычаями; а также в убеждающие (использующиеся судами для обоснования решения по конкретному иску) — судебные решения и прецеденты других штатов наряду с иностранным законодательством и законами других штатов.

Только суды в большинстве англоязычных стран имеют право давать интерпретацию (толкование) статутов.

Суд может отменить любой административный акт, признав его изданным в превышение полномочий (ultravires) органа, от которого он исходит. Если такое постановление исходит от высших судебных органов, административный акт перестает действовать. Распоряжения местных властей суд может отменять как «нецелесообразные».

Однако решение суда не может, как правило, в прямой форме отменить норму закона. А закон может отменить любой прецедент. Закон в обязательном порядке признается и применяется судом. Создавая прецедент, суд должен действовать в строгом соответствии с законом.

Этот источник права позволяет применять в США к корпорациям установленные первоначально только в целях защиты прав физических лиц 5-ю поправку к Конституции о том, что никто не может быть лишен жизни, свободы или имущества без судебного процесса (см., например, United States v. Mc. Hie (D.C.) 194 F.894), 14-ю поправку о равной защите прав (см., например, Liggett Co. v. Baldridge, 278 U. S. 105).

Прецедентное право определяется шире, как судейское право: «Прецедентное право представляет собой право, состоящее из норм и принципов, связанных и применяемых судьями в процессе вынесения ими решения».

В романо-германской системе признается формальный приоритет закона, и судья создает нормы там, где в легальном регулировании общественных отношений существуют пробелы. Это делается путем вынесения судебных решений в соответствии с аналогией закона. «При отсутствии в законе соответствующего положения судья должен решить дело согласно обычному праву, а при отсутствии обычая — согласно правилам, которые он установил бы, будучи законодателем» (ст. 1 ГК Швейцарии). Согласно ст. 4 ГК Франции, судья, который откажется судить «под предлогом молчания, темноты или недостаточности закона», может подлежать преследованию за отказ от правосудия. В Испании официально признается роль судебной практики, которая, будучи основанной на ряде решений Верховного Cуда Испании, формирует «общую правовую доктрину» (doctrinalegal). Ее нарушение является одним из важнейших оснований для обжалования судебных решений в Верховный Cуд.

Но судебное нормотворчество допускается только в рамках принципов права, установленных законодателем, и только в той мере, в какой оно не колеб­лет приоритет и верховенство закона. Кроме того, судебное нормотворчество не должно носить общего, универсального характера.

Судами стран континентальной Европы созданы и широко применяются принцип номинализма денежных обязательств, институт принуждения к исполнению обязательства в натуре и другие нормы гражданского права.

Судебная практика рассматривается в широком смысле слова — как синоним судебной деятельности, и в узком — как «выработанные в ходе судебной деятельности правовые положения, определения — дефиниции, правила, указания, которые обладают определенной степенью обобщенности, общепризнанности и (во всяком случае, некоторые из них) обязательности».

Дореволюционная русская теория права признавала, что закон дополняется нормами, создаваемыми судебной практикой, хотя такая позиция имела и противников.

Е. В. Васьковский писал, что к числу «вспомогательных источников процессуального права принадлежит у нас также судебная практика вследствие того, что Сенат признает за своими разъяснениями, даваемыми при разрешении дел в кассационном порядке, обязательное значение для всех подведомственных ему судебных учреждений».

Н. М. Коркунов признавал судебную практику самостоятельным источником права, отличая ее от прецедента: «Признавая судебную практику самостоятельным источником права, мы должны оговориться, что это не следует понимать так, чтобы раз принятое судом решение какого-нибудь спорного вопроса безусловно связывало суд на будущее время».

Право судебной практики выделял среди видов позитивного права (источников права) Л. И. Петражицкий наряду с законным правом, обычным и книжным (научные взгляды юристов, отраженные в их печатных работах).

Е. Н. Трубецкой писал: «Элементарное условие всякого правосудия состоит в том, чтобы суд решал все однородные случаи на основании одних и тех же правил. Поэтому-то решение отдельного казуса устанавливает прецедент, т. е. общую правовую норму для всех аналогичных случаев. Таким образом, суд не только применяет закон, но и создает новые нормы права в дополнение к нему». Кроме того, он установил момент, с которого в России судебная практика официально приобрела значение самостоятельного источника права — со времени издания Судебных уставов 1864 г. «В них впервые предписывалось суду не останавливать решения под предлогом неясности, неполноты или противоречивости существующих законов, а разрешать непредвиденные законом случаи на основании общего разума всего законодательства».

Более полувека назад судебная и арбитражная практика официально признана источником права на международном уровне (ст. 38 Статута Международного Cуда ООН (Сан-Франциско, 26 июня 1945 г.), являющегося согласно ст. 92 Устава ООН его составной частью).

Значение этого «вспомогательного средства» неоднократно подтверждалось на практике. Например, в 1957 г. Международный Суд ООН рассмотрел дело по спору между Францией и Норвегией о норвежских займах. Из решения Суда вытекает, что к договору между государством и иностранным гражданином или юридическим лицом применяется внутреннее право данного государства, и, соответственно, к обязательствам по займам должно применяться право страны, выпустившей заем.

Поскольку сами международные суды исходят из прецедентного характера своих решений (ст. 21 Римского cтатута Международного уголовного суда), толкование норм международного права становится обязательным для российских судов и других правоохранительных органов.

Кроме того, после присоединения России к Европейской конвенции по правам человека в качестве обязательных для российских правоприменителей признаются официальные толкования этой Конвенции, которые сформулированы в решениях Европейского Суда по правам человека по конкретным делам.

В отечественной науке, в первую очередь частного права, до сих пор ведется дискуссия по вопросу о роли судебных актов.

Всесторонним и плодотворным представляется обоснование отнесения судебной практики к системе источников права, которое дает В. М. Жуйков: во-первых, в соответствии со ст. 10 Конституции РФ суд является носителем государственной власти, во-вторых, выделилась новая функция правосудия — рассмотрение дел об оспаривании нормативных актов. Суд при осуществлении правосудия не только толкует нормативные акты, но и оценивает их на предмет соответствия Конституции, общепризнанным принципам и нормам международного права и т. п. Постановления Пленума Верховного Суда РФ выполняют важную функцию обеспечения правильного и единообразного применения законодательства и его совершенствования.

Все признаки источников права находит в решениях Конституционного Суда РФ доктор юридических наук, профессор В. В. Лазарев.

Особую остроту споры принимают в отношении актов высших органов судебной власти. «Постановления Пленума ВС РФ не формулируют новых норм права, а только дают толкование уже существующим». По справедливому замечанию Заместителя Председателя Верховного Суда РФ в отставке, Заслуженного юриста РФ, доктора юридических наук, профессора В. М. Жуйкова, судебная практика, выраженная в разъяснениях Пленума Верховного Суда, фактически «всегда признавалась источником права, поскольку в судебных решениях допускались ссылки на них как на правовую основу разрешения дела». Сначала это происходило в силу их авторитета, затем — в силу закона.

В п. «а» ст. 43 Конституции СССР 1924 г. среди полномочий Верховного Суда СССР была указана «дача верховным судом союзных республик руководящих разъяснений по вопросам общесоюзного законодательства». Аналогичная норма впоследствии была в Положении о Верховном Суде СССР от 12 февраля 1957 г., в ст. 3 Закона СССР от 30 ноября 1979 г. «О Верховном Суде СССР», ст. 56 Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. «О судоустройстве в РСФСР».

Сейчас компетенция Верховного Суда РФ в ст. 126 Конституции РФ сформулирована следующим образом: «…дает разъяснения по вопросам судебной практики», что свидетельствует о возврате от позиции «судебные акты высшего судебного органа — источник права» к позиции «судебные акты высшего судебного органа — акты толкования».

Одновременно сохраняет силу норма п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», в котором указано, что суд наряду с законом («материальным законом, примененным судом к данным правоотношениям, и процессуальными нормами, которыми руководствовался суд») должен учитывать:

«а) постановления Конституционного Суда Российской Федерации о толковании положений Конституции Российской Федерации, подлежащих применению в данном деле, и о признании соответствующими либо не соответствующими Конституции Российской Федерации нормативных правовых актов, перечисленных в пунктах «а», «б», «в» части 2 и в части 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации, на которых стороны основывают свои требования или возражения;

б) постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, принятые на основании статьи 126 Конституции Российской Федерации и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле;

в) постановления Европейского Суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле».

Если противоположные позиции высказывают серьезные специалисты — ученые и практики: а) судебные акты — источники права (Г. А. Аболонин, С. И. Вильнянский, М. А. Гурвич, Т. В. Гурова, К. И. Комиссаров, М. Н. Марченко, Г. Л. Осокина, И. В. Решетникова, Г. О. Тузов, М. С. Шакарян, В. Ф. Яковлев, В. В. Ярков и др.); б) при всей своей значимости для права судебные акты не являются его источниками (А. А. Добровольский, С. Л. Зивс, А. Ф. Клейнман, И. Б. Новицкий, К. С. Юдельсон и др.), логичнее не выяснять, «кто умнее», а предположить, что и у тех, и у других есть объективные основания для этого, и попытаться найти компромисс между этими позициями.

В любом случае следует помнить, что существуют предусмотренные законом определенные границы или пределы судейского правотворчества, которые представляют собой «стержень доктрины и практики прецедентного права, охватывающий сущность взаимоотношений и компетенцию судебной и законодательной власти, гарантии от узурпации прав последней».

В Особом мнении по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции РФ судья Конституционного Суда РФ доктор юридических наук Г. А. Гаджиев заявил, что появление и развитие судебного права крайне необходимо для российской правовой системы в целях преодоления позитивистских подходов.

Второй аспект — применение аналогии закона и аналогии права, толкование норм (закона и иных правовых актов, договора — ст. 431 ГК, завещания — ст. 1132 ГК).

Анализ постановлений Пленумов высших судебных органов позволяет выделить в соответствии с теорией права наряду с разъяснениями:

— положения, конкретизирующие оценочные понятия (например, п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака»),

— ограничительное толкование (например, п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. № 15 и др .),

— положения, восполняющие пробелы и устраняющие противоречия в действующем законодательстве.

В судебной практике сложился ряд положений, которые были позднее закреплены в гражданском законодательстве: о коммерческом характере договора передачи дома на условиях пожизненного содержания продавца, о продлении сроков исковой давности, пропущенных по уважительным причинам и т. д .

В 1940 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР по делу Марцинюка, получившего вред при спасении социалистического имущества, вынесла решение, в котором было указано, что вред, причиненный потерпевшему в результате его добровольных действий по спасению социалистической собственности, подлежит возмещению. Впоследствии это положение было легализовано в ст. 472 ГК РСФСР.

В п. 9 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 октября 1991 г. № 11 «О практике применения судами законодательства при рассмотрении дел по спорам между гражданами и жилищно-строительными кооперативами» было закреплено, что право пользования жилыми помещениями в домах жилищно-строительных кооперативов основано на членстве гражданина в кооперативе, а в случае полной выплаты паевого взноса — на праве собственности на квартиру. Ныне эта норма вошла п. 4 ст. 218 ГК РФ.

В п. 5 информационного письма Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. № С1-7/ОП-237 «Обзор практики применения арбитражными судами законодательства о несостоятельности (банкротстве)» было установлено право выступать на стороне заявителя нескольких кредиторов, требования каждого из которых в отдельности меньше суммы, установленной законом для возбуждения дела. Впоследствии эта норма была легализована в ст. 36 Федерального закона от января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», затем в ст. 39 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

В постановлении от 12 марта 2001 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”, касающихся возможности обжалования определений, выносимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций”, а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц» Конституционный Суд РФ фактически ввел новую норму права процессуального характера. «До внесения федеральным законодателем необходимых изменений и дополнений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» арбитражные суды на основании формальной проверки заявления о признании должника банкротом и представленных в соответствии с требованиями названного Федерального закона документов вправе вынести определение о принятии данного заявления; вопрос же о введении наблюдения должен решаться после получения от должника разъяснений и возражений на заявление, что также должно оформляться отдельным определением». Там же арбитражным судам рекомендовано применять по аналогии п. 3 ст. 68 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», предусматривающий возможность обжалования определения арбитражного суда о введении внешнего управления.

Еще до введения в АПК легального термина «корпоративные споры» в судебных актах активно использовалось понятие «корпоративные конфликты»: Определения ВАС РФ от 23 декабря 2009 г. № ВАС-17140/09; 3 марта 2010 г. № ВАС-2156/10; Постановления ФАС Московского округа от 17 июня 2009 г. № КГ-А40/4135-09; 30 ноября 2009 г. № КГ-А40/11819-09; 14 декабря 2009 г. № КГ-А40/12023-09; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 16 ноября 2009 г. № А53-11043/2009; Постановления ФАС Северо-Западного округа от 12 января 2009 г. № А66-4038/2007; 19 июня 2009 г. № А56-44693/2008; Постановление ФАС Уральского округа от 16 декабря 2008 г. № Ф09-4915/08-С4.

Бесспорно, что постановления судебных Пленумов представляют собой акты официального толкования.

Они обязательны для соответствующих органов суда и арбитражного суда. Оригинально объяснение этого факта, которое предложил в свое время доктор юридических наук, профессор Я. Ф. Фархтдинов: «Постановление, содержащее разъяснение нормативного характера… обязательно для суда и других участников дела потому, что обязателен сам… закон, содержание которого разъясняется».

Третий аспект — место судебных актов в системе юридических фактов.

Совершенствование общегражданского законодательства привело к признанию в теории как гражданского права, так и гражданского, арбитражного и административного процесса самостоятельной роли судебной практики в системе юридических фактов. Судебные решения входят в понятие оснований возникновения гражданских прав и обязанностей (подп. 3 п. 1 ст. 8 ГК). Это юридически значимые действия, которые соответствуют принципам права и непосредственным установлениям законодательства, и реализация такого элемента метода гражданско-правового регулирования, как инициатива (более широко — автономия воли) сторон в установлении, приобретении и осуществлении гражданских прав и обязанностей.

При этом следует учитывать, что в подп. 3 п. 1 ст. 8 ГК РФ речь идет о судебных решениях, установивших гражданские права и обязанности, а процессуальное законодательство предусматривает, что суды при рассмотрении конкретного дела могут принимать различные судебные акты, не унифицировав формы последних.

Согласно п. 1 ст. 13 ГПК, суды принимают судебные постановления в форме судебных приказов, решений суда, определений суда, постановлений президиума суда надзорной инстанции. Дальнейшее изучение ГПК позволяет сделать вывод, что речь идет о судебных актах, которые принимаются при рассмотрении дела по существу. Кроме того, ст. 329 ГПК предусматривает возможность вынесения апелляционных определений, ст. 386 — постановлений и определений в суде кассационной инстанции. Ими могут быть отменены или изменены полностью или в части постановления суда первой инстанции. Таким образом, они имеют гражданско-правовое значение.

В соответствии со ст. 31–39 Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» третейский суд принимает решения и выносит определения.

И, наконец, наиболее удачная, на наш взгляд, формулировка — ст. 15 АПК: арбитражный суд принимает судебные акты в форме:

решения — судебный акт, принятый арбитражным судом первой инстанции при рассмотрении дела по существу;

постановления — судебные акты, принимаемые арбитражными судами апелляционной инстанции и судами кассационной инстанции, образованными в соответствии с Федеральным конституционным законом от 28 апреля 1995 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», по результатам рассмотрения апелляционных и кассационных жалоб;

определения — судебные акты, выносимые Верховным Судом Российской Федерации по результатам рассмотрения кассационных жалобы, представления в порядке, предусмотренном ст. 2911–29115 АПК (производство в суде кассационной инстанции — Судебной коллегии Верховного Суда РФ), а также все иные судебные акты арбитражных судов, принимаемые в ходе осуществления судопроизводства (п. 1, 2).

Речь идет не просто о недостатках согласованности юридической терминологии, хотя и на значение унификации, непротиворечивости используемой терминологии для эффективности нормотворческого процесса, межотраслевого взаимодействия, разработки теоретических проблем права и применения закона неоднократно указывали представители разных отраслей права.

Приведенные цитаты позволяют сделать ряд значимых выводов. Во-первых, понятие «судебные акты» (формулировка процессуального законодательства) шире понятия «судебное решение» (формулировка ГК). Легальное понятие «судебный прецедент» в России отсутствует.

Во-вторых, гражданские права и обязанности могут возникать не только из судебных решений, но и из иных актов судов общей компетенции, арбит­ражных судов различных инстанций, актов третейских судов.

Так, например, в определении об обеспечении иска устанавливаются обязанности по исполнению обеспечительных мер: не совершать определенные действия, касающиеся предмета спора; внести на депозитный счет суда денежные средства в размере, предложенном судом; предоставить банковскую гарантию, поручительство, иное финансовое обеспечение на ту же сумму и др. (ст. 91–96, 99 АПК).

Юридическая Под ред. Слесарева В.Л. Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия. Монография

Юридическая Под ред. Слесарева В.Л. Гражданское законодательство и судебная практика: проблемы взаимодействия. Монография

Представленная монография посвящена вопросам взаимодействия гражданского законодательства и судебной практики. В ней рассматриваются общие и конкретные вопросы роли и значения судебной практики в механизме гражданско-правового регулирования.<br /> Законодательство приведено по состоянию на сентябрь 2016 г.<br /> Издание предназначено для научных работников, студентов, аспирантов и преподавателей юридических факультетов и вузов, практикующих юристов.