|
|
Оглавление1. Современные тенденции развития государства под влиянием глобализации 2. Современные тенденции развития права под воздействием глобализации 3. Современные тенденции развития общества под воздействием глобализации 4. Отраслевые особенности проявления глобализации Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу3. Современные тенденции развития общества под воздействием глобализации3.1. Концепция глобального гражданского обществаКонцепция глобального гражданского общества представляется совокупностью трактовок настоящего и будущего развития мира с точки зрения его управляемости на основе единства, общих ценностей и использования транснациональных институтов как основных инструментов организации мирового порядка. В самом общем виде глобальное гражданское общество является совокупностью самодостаточных, созданных в результате самоорганизации наднациональных структур, которые действуют вне национальных форм организации общественной жизни, политики, экономики. Примерно в последней четверти ХХ в. на международной арене массово появляются новые, автономно действующие субъекты — транснациональные движения и различные по форме международные объединения. Все это стало интерпретироваться многими исследователями в качестве институциональной основы формирующегося в настоящий момент международного гражданского общества (Р. Фолк, Р. Кокс, Б. Бузан Дж. Мэтьюз, К. Браун, В. П. Бодран, Г. Гастейгер, Д. Мессенер и др.). Среди отечественных авторов можно отметить работы В. Н. Лукина, И. Б. Левина, А. Ю. Гашенко, О. Н. Ганина, О. И. Ефимова, Х. Э. Мариносяна, Е. Н. Садовой, М. Н. Марченко, Л. А. Гайнутдиновой. Считается, что термин «глобальное гражданское общество» впервые появился в 1991 г., когда независимо друг от друга его употребили в своих статьях два британских специалиста по международным отношениям Кен Буз и Стивен Джил. Концепция же глобального гражданского общества как нового феномена мировой политики была сформулирована годом позже в статье американского специалиста по проблемам международной безопасности Ронни Лепсхетца «Реконструируя мировую политику: возникновение глобального гражданского общества». Объясняя выбор данного термина для описания нового явления мировой политики, Лепсхетц прямо ссылался на его популярность в демократизирующихся странах бывшего советского лагеря. «Наше нынешнее понимание гражданского общества, — писал он, — основывается на недавнем опыте Восточной Европы и бывшего Советского Союза, где данный термин применялся для описания тех аспектов социальной и культурной жизни общества, которые не были колонизированы тоталитарным государством». Связь термина с указанными политическими событиями не случайна, так как относительно бескровный распад социалистического лагеря выглядел как победа гражданского общества над авторитарным национальным государством, которое было уже не в силах изменить логику событий. Несмотря на кажущуюся ясность содержания концепции глобального гражданского общества, существует ряд вопросов, требующих уточнения. Прежде всего это вопрос о самом понятии глобального гражданского общества, его сущности как объективного явления социальной действительности. Для ответа на него необходимо рассмотреть традиционное гражданское общество в контексте процессов глобализации. Прежде всего необходимо определить те черты гражданского общества, которые связывают его с феноменом глобализации. Практически все определения гражданского общества содержат указание на негосударственную сферу деятельности его институтов. С точки зрения управления это все то, что выходит за рамки деятельности и пределы ответственности национального государства (см., например, С. Чэмберс и Дж. Копстейн). С другой стороны, гражданское общество теснейшим образом связано с государственным сектором, и не только практической работой по решению социально значимых вопросов, но и постановкой общезначимых целей и задач, обозначающих границы их совместного функционирования. Безусловно, такие связи неизбежно меняют качество всей государственно-правовой действительности, создают новые смыслы, формируют совершенно уникальную для каждой страны атмосферу, среду, в которой существует современное общество и государство. Для государства такое взаимодействие с институтами гражданского общества принципиально важно, так как без влияния извне, без постоянного предложения новых идей и сторонней оценки работы государственных структур государство рискует «замкнуться» в самом себе, стать системой, ориентированной на удовлетворение собственных потребностей. Гражданское общество обеспечивает необходимые условия для эффективного функционирования государства, создает прочную, легитимную основу деятельности власти, в этом и заключается его смысл и предназначение. Другим, не столько конкретным признаком гражданского общества, сколько общим его свойством, которое может быть значимо для определения роли общественных институтов в процессе глобализации, является альтернативность. Значительную часть своей истории национальное государство контролировало практически все: от регулирования экономических отношений до установления господствующей в стране идеологии. Сегодня, по мере того как общество становится все более профессиональным и способным не только к самоорганизации, но и самое главное — к самоуправлению, монополия государства постепенно разрушается. Все чаще не просто появляется альтернативное видение дальнейших путей социального развития, но и постепенно формируется совершенно особая практика решения серьезных проблем без «руководящей роли» государственных структур. Такое «исключение» государства является универсальным процессом, который практически незаметен, но он происходит как на национальном, так и на глобальном уровне. Здесь важно отметить, что речь идет не только о реализации обществом переданных на внешнее исполнение функций органов власти. В этом случае институты гражданского общества будут всего лишь дублерами государства. Судя по тому, как эволюционируют публичная политика и технологии государственного управления, государство все чаще рассматривает третий сектор в качестве дополнительного ресурса, использование которого может повысить эффективность работы органов государственной власти и местного самоуправления. На это вполне определенно указывают последние изменения отечественного законодательства в части легализации форм общественного участия в управленческих процедурах на разных уровнях публичной власти. В январе 2015 г. первый замглавы администрации Президента РФ Вячеслав Володин призвал руководителей городов передавать часть функций местных властей социально ориентированным некоммерческим организациям: «Там, где они могут лучше выполнить работу, чем бюджетные учреждения, задействуйте НКО…», — сказал он. Как показывает практика, современное гражданское общество в некоторых случаях может идти дальше, оно вполне способно создавать позитивную альтернативу государственной инициативе, т.е. самостоятельно ставить перед собой задачи, выявлять и пытаться решать актуальные для него проблемы. Это «новое» свойство гражданского общества принципиально важно. Таким образом, размывается монополия государства не только на управление, но и на определение целей развития. Также необходимо отметить, что сегодня это все больше делается на долгосрочной, системной основе с использованием легальных политико-правовых инструментов, чего в таком масштабе никогда не было. Примером этого процесса в нашей стране могут быть все более широко распространяющиеся технологии саморегулирования, которые разрабатывают и применяют саморегулирующиеся организации (всевозможные объединения строителей, оценщиков, финансистов и т. д.). В России порядок образования и деятельности саморегулируемых организаций, их основные цели и задачи регулируются Федеральным законом от 01.12.2007 № 315-ФЗ (ред. от 24.11.2014) «О саморегулируемых организациях». Государство может только легализовать этот процесс, придать ему определенные, правовые рамки, но принимать решения по существу оно уже не в состоянии. Для эффективных решений у него, во-первых, уже нет прежних возможностей, во-вторых, общественные отношения во многих сферах общественной жизни стали слишком сложны для традиционных инструментов государственного управления. Еще каких-то пятьдесят лет назад, в эпоху модерна, картина мира была совсем другая. Это было время массовых технологий, идеологий, классов, конвейерного производства. В качестве субъектов реальной политики институты гражданского общества выступали редко, значение имели только массы и сильное государство, доводившее технологии управления до максимального совершенства. Общество подменяло собой государство только во время социальных катастроф, революций, когда государство оказывалось банкротом не только в сфере управления, но и в идеологии. Возникал кризис развития, преодолеть который можно было, только полностью переформатировав государство, фактически уничтожив его. В ХХ в. в нашей стране такая перестройка случалась дважды — в 1917 и 1991 гг. Перечисленные свойства гражданского общества (изменение качества общественных связей, создание условий для эффективного управления и альтернативность) представляют собой связующие нити между национальными институтами гражданского общества и глобальными процессами, кардинально меняющими мировое социальное пространство. Требование эффективного управления и создание для этого соответствующих условий, а тем более формирование в стране ценностной и практической альтернативы предполагают широкую вовлеченность национального гражданского общества в более широкий, глобальный процесс социальной эволюции. Необходимость такой вовлеченности определяется не только возможностью подключения национальных институтов гражданского общества к мировому опыту социального проектирования, но и гарантиями со стороны мирового сообщества в деле реализации локальных гражданских инициатив. С окончанием эпохи модерна для государства многое изменилось, активными участниками глобальных процессов становятся силы, способные преодолеть суверенитет национального государства. Функционирование вне пределов государства и постоянное воспроизведение альтернативы позволяют рассматривать гражданское общество уже не только в национальном контексте, а скорее в глобальном измерении как единое явление, имеющее множество уровней своего бытия. Другими словами, по состоянию гражданского общества, степени его интеграции в глобальные коммуникации можно судить об особенностях развития и интенсивности процессов глобализации в конкретном национальном сообществе. В современном мире развитое гражданское общество уже не может быть не глобальным. Во-первых, в локальном сообществе невозможно добиться качественного изменения социальной среды, повышения степени эффективности социального взаимодействия. Эволюция человеческого общества идет по пути усложнения общественных отношений, и этот фактор толкает гражданское общество к поиску все новых вариантов, более успешных моделей социального регулирования. Во-вторых, гражданское общество само по себе является альтернативой государственной организации социального пространства. Как показывает практика, быстрее всего такая альтернатива реализуется в рамках механизмов глобального (транснационального, надгосударственного) управления, где традиционное государство не является основным субъектом управленческого процесса, а государственный суверенитет растворяется компетенцией и решениями новых центров управления. Более того, впоследствии такие центры начинают менять качество мирового социального пространства, активно формируя общественное мнение, создавая архитектуру глобального гражданского общества посредством учреждения всевозможных международных институтов и ассоциаций. Иногда негосударственные транснациональные структуры превращаются в мощную силу, обладающую как информационными, так и финансовыми ресурсами. Перед этой силой порой не могут устоять даже национальные правительства, она способна повлиять и поменять ход социально-экономического и политического развития значительного количества национальных государств. В конце концов всякой альтернативе нужна поддержка. Такую поддержку гражданскому обществу вполне обеспечивает его глобальный эквивалент, причем настолько эффективно, что некоторым государствам просто нечего противопоставить. Последним примером являются события на Украине, когда борьба оппозиции за свою альтернативу, поддержанная извне, привела к смене режима. Конечно, полное отождествление понятий «гражданское общество» и «глобальное гражданское общество» пока невозможно, но тенденция глобализации локальных сообществ, объединение институтов гражданского общества отдельных государств в единую глобальную систему на основе формирования общих ценностей и признаков (свойств) просматривается вполне определенно. Примером такого процесса является деятельность международных организаций, возникших и начинавших свою деятельность в качестве национальных объединений, влияние и масштаб работы которых впоследствии приняли по-настоящему глобальный характер. Основной институт локального гражданского общества — общественные организации в глобальном формате трансформируются в международные общественные организации (International nongovernmental). Например, Amnesty International — международная организация, основанная в Великобритании адвокатом Петером Бененсоном в 1961 г. Целью организации являются исследования и действия, направленные на предупреждение и прекращение нарушений прав на физическую и психологическую неприкосновенность, на свободу совести и самовыражения, на свободу от дискриминации, работа по продвижению прав человека. В 2013 г. Amnesty International насчитывала около семи миллионов сторонников, включая более двух миллионов членов и более 5 млн активистов. Некоторые организации, минуя стадию «национального становления», с момента своего образования были ориентированы на ведение международной деятельности. Известнейшая международная правозащитная организация Human Rights Watch, штаб-квартира которой находится в США, была создана в 1978 г. в качестве группы Helsinki Watch в ответ на призыв о помощи от правозащитных групп СССР, Польши и Чехословакии. Human Rights Watch была учредителем Коалиции за прекращение использования детей-солдат в 1998 г., которую образовали несколько международных неправительственных организаций, также является сопредседателем Международной кампании по запрещению противопехотных мин. В настоящий момент отсутствует единое определение понятия глобального гражданского общества. Такое положение объективно, так как в науке и практике все еще нет четких ответов на многие вопросы. Например, является ли оно обществом в том смысле, в котором мы определяем общество в пределах национальных границ? Что должно быть основой этого глобального сообщества, и допустимо ли в отношении него понятие членства? Как между собой соотносятся национальное и глобальное гражданское общество? Является ли глобальное гражданское общество самостоятельным явлением, или оно должно рассматриваться в контексте международного сообщества суверенных государств? В каком соотношении находится глобальное гражданское общество с другими процессами глобализации, и должно ли ему противостоять глобальное государство? Можно ли вообще точно определить характеристики глобального гражданского общества, чтобы отличать его от других феноменов глобализации? Сущность глобального гражданского общества может быть определена как сфера взаимодействия отдельных индивидов, международных негосударственных организаций и транснациональных движений, которые объединяются с целью отстаивания собственных и коллективных интересов. На международном уровне глобальное гражданское общество, как правило, противостоит транснациональным корпорациям и проправительственным структурам, а на уровне государств — государственным институтам и системе управления. Глобальность гражданского общества не следует понимать буквально, так как это не всегда означает присутствие его институтов в каждом уголке мира. Глобальность проявляется в особом качестве мировоззрения его представителей, восприятии решаемых проблем как общепланетарных, надгосударственных и транснациональных. В этом смысле элементами глобального гражданского общества являются идеи, ценности и принципы построения новой, часто альтернативной социальной архитектуры. Участники глобального гражданского общества воспринимают мир как единое целое и действуют в нем безотносительно к национальным границам. По поводу самого термина «глобальное гражданское общество» существует несколько подходов. Сторонники первого подхода считают его неудачным и предлагают использовать словосочетание «транснациональное гражданское общество» в качестве обозначения этой специфической надстройки как нового актора мировой политики. В рамках этого подхода выделяются революционисты (П. Норрис, Х. Анхайер и др.), считающие глобальное гражданское общество феноменом 1990-х гг., прямым следствием процессов глобализации, и эволюционисты (А. Колас, А. Флорини), прослеживающие исторические корни этого явления вплоть до XVIII в. Революционисты напрямую связывают становление глобального общества с другим феноменом последних десятилетий — развитием и распространением информационно-коммуникационных технологий, в первую очередь интернета, получившим название «информационной революции». По их мнению, появление интернета во многом предопределило появление глобального общества и его сетевой характер. Некоторые исследователи представляют глобальное гражданское общество как идеальную систему координат, состоящую из множества ценностных ориентиров, являющихся универсальным мерилом, по которому можно форматировать в том числе и национальное пространство. Такая глобализация, основанная на внутренней потребности народа следовать новым идеалам, станет альтернативой глобализации сверху, проводимой по разным причинам в том числе и национальными государствами. По мнению практиков, альтернативная глобализация снизу должна иметь более позитивное содержание, чем глобализация сверху под знаменами мирового капитала и масс-культуры. В этом смысле глобальное гражданское общество выступает в качестве идеала справедливости и демократического участия, объединения людей на основе сохранения различий и национальной идентичности, учета потребностей максимально возможного количества членов общества, глобальной гарантией прав человека. Как отмечают Э. Флорини и П. Симмонс, «мир остро нуждается в том, кто бы действовал и выступал как «глобальная Совесть» и представлял широкие общественные интересы, которые не всегда становятся предметом внимания конкретных территориальных государств или откровенно игнорируются ими». Другая группа исследователей предпочитает оперировать понятием «международные неправительственные организации», делая акцент на их взаимоотношениях с государственными и межгосударственными структурами. Таким образом, институты глобального гражданского общества являются некими производными от международной деятельности национальных государств, выступают в качестве их инструментов. В рамках второго подхода глобальное гражданское общество определяется как гражданское общество, вышедшее за пределы национальных государств и действующее в международном масштабе, объединяя в своих сетях и организациях представителей разных стран и направляя свою активность на сферу глобального общественного блага: преодоление последствий стихийных бедствий, предотвращение гуманитарных конфликтов и катастроф, борьбу с эпидемией ВИЧ/СПИДа, решение проблем экологии, защиту прав человека, формирование международных демократических коалиций и т. п. Такое перерождение национальных институтов гражданского общества в полноценных акторов глобальной политики связывается с большей эффективностью их деятельности по сравнению с государственной. Подход общественных организаций к решению общественных проблем в содержательном и технологическом смыслах часто отличается от государственного, поскольку общественные организации нацеливают свою деятельность на конкретную проблему или задачу в отличие от практики охвата широкого спектра социальных проблем государством. Общественные организации в отличие от государства более способны к широкой мобилизации общественности, эффективному привлечению экспертов, а также дополнительных финансовых и информационных ресурсов для решения проблемы. Иными словами, государственные органы реализуют функции, а общественные организации нацелены на решение конкретной задачи-проекта. Именно эти отличия подхода общественных организаций от государственных стратегий в отношении некоторых социальных проблем, и в первую очередь в таких сферах, как защита прав человека и экология, дают им существенные преимущества и делают их политику более эффективной на глобальном уровне. Справедливости ради необходимо заметить, что институты глобального общества не могли возникнуть одномоментно. Этот процесс имеет свою историю, которая начинается хотя бы с религиозных движений, изначально принимавших трансграничные формы и до сих пор охватывающие огромные территории, на которых могут быть расположены несколько государств. Другим примером является движение против рабства (аболиционизм), в котором активно участвовали первые международные организации. В 1839 г. было создано Британское и зарубежное общество против рабства (British and Foreign Anti Slavery Society) — по сути, первая международная правозащитная организация. Еще в XVIII в. против рабства выступало английское движение квакеров, а к концу того же столетия осуждение рабства стало частью европейского движения Просвещения. В эту эпоху аболиционистами называли тех филантропов, которые, не принимая прямого участия в политической деятельности, старались посредством публичных проповедей и печати содействовать уничтожению рабства. К началу XIX в. большинство правительств европейских стран признали необходимость отмены рабства. С середины XIX в. международные организации начинают активно заниматься вопросами формирования международного права, правил международных торгово-экономических отношений и, конечно же, правозащитной деятельностью. По инициативе благотворительной организации в 1864 г. было основано Общество Красного Креста. Швейцарский писатель и журналист Анри Дюнан в 1859 г. стал случайным свидетелем битвы при Сольферино между объединенными войсками Франции, Пьемонта и Сардинии, с одной стороны, и австрийской армии — с другой. После возвращения в Женеву Дюнан написал книгу «Воспоминание о битве при Сольферино», которая вызвала широкий общественный резонанс. В феврале 1863 г. благотворительная организация «Женевское общество благоденствия» сформировала комитет из пяти человек и была созвана международная конференция, на которой и был основан Красный Крест. Комитет пяти впоследствии получил название «Международный Комитет Красного Креста». Сущность третьего подхода к определению содержания глобального гражданского общества выражается в серьезном сомнении по поводу его объективного существования и окончательной институализации (Ф. Хатчесон, А. Фергюсон, А. Смит, Э. Шилз, Л. Селигман). На глобальном уровне очень сложно создать работающую систему ценностей. Сфера ценностей, которые создает гражданское общество, касается ценности национальной культуры. Национальность дает людям общую идентичность, которая позволяет им воспринимать себя как тех, кто сообща формирует свой мир. В то же время глобализация культуры приводит к размыванию идентичности, утрата идентичности — отменяет национальность, исчезновение национальности делает ненужным государство и национальное гражданское общество. Весьма близко по своей направленности стоят концепции, рассматривающие гражданское общество в рамках либеральных традиций, связывая ее с идеями демократии, демократической гражданской культурой. У истоков данной традиции стоят выдающиеся американские ученые А. Верба и Г. Алмонда. Их продолжателями были Л. Пай, Д. Элазар, К. фон Бойме и др. Существенную роль в развитии теории гражданского общества и демократии внес английский ученый директор Центра изучения демократии Дж. Кин, предложив идею плюралистической демократии в философском и политическом смысле. Глобальное гражданское общество, согласно Д. Кину, до сих пор представляется окончательно не сформировавшимся явлением (ни по форме, ни по содержанию), которое «…состоит из порой развитых, а иногда неразвитых взаимосвязанных сетей, пирамид и коммуникативных кластеров социально-экономических институтов и акторов, самоорганизующихся через границы с осознанной целью объединить мир по-новому». Есть и четвертая точка зрения относительно глобального гражданского общества, которая сводится к мнению о том, что глобальное гражданское общество не имеет самостоятельного значения и является лишь одним из проявлений форм глобализации. В свою очередь глобализация понимается как процесс всемирной экспансии западного капитала и западного образа жизни в традиционные общества, а также в страны с другим культурно-политическим кодом, принадлежащим к другим общностям. Исследователи, придерживающиеся этой позиции, полагают, что вера в позитивную альтернативу глобального гражданского общества основана на ложных выводах об ослаблении роли национального государства как основного актора социальной эволюции. На самом деле институты глобального гражданского общества являются инструментами для достижения внешнеполитических целей нескольких государств, обладающих «настоящим» суверенитетом. Надо признать, что в такой позиции есть своя логика. Даже если посмотреть на географию проектов глобального общества, то мы увидим одностороннее участие западных по происхождению международных организаций в делах Юга и стран, составляющих постсоветское пространство. Участие Юга в делах Севера происходит преимущественно в форме нелегальной и полулегальной деятельности исламистских группировок, имеющих штаб-квартиры во многих мегаполисах Западной Европы и Северной Америки. С одной стороны, международные организации готовы поддержать гуманитарную интервенцию в целях защиты прав человека в любую страну третьего мира и бороться против национальных авторитарных режимов, с другой — фактически не замечать активного использования в США разных видов смертной казни, массового нарушения прав человека специальными службами (создание системы тотального несанкционированного контроля) или существование нелегальных тюрем для политзаключенных. Концепция глобального гражданского общества в своей эволюции прошла несколько этапов. В середине 2000-х Р. Фальк выделял три периода в развитии глобального гражданского общества. Первый этап был периодом становления, когда институты глобального общества формировались хаотично, часто в форме стихийной самоорганизации, продуманных проектов фактически не было. В это время международные неправительственные организации и социальные движения только начинали осознавать свою силу, постепенно наращивали возможности, отрабатывали механизмы финансирования, создавали новые модели управления. В какой-то момент этот процесс стало трудно игнорировать прочим действующим лицам мировой политики. Так, в 1972 г. в Стокгольме проводилась Конференция ООН по проблемам окружающей среды. На этом международном форуме впервые обсуждалась концепция устойчивого развития, которая в настоящее время является наиболее популярной концепцией развития человечества. Неправительственные организации из разных стран сумели организовать серию экологических форумов, затмивших в СМИ и общественном мнении значение официальных мероприятий. На глазах общественности зародилось глобальное экологическое движение. Тем самым была поставлена под сомнение способность государственных органов адекватно воспринимать и отстаивать интересы граждан. В этот период рождающееся глобальное гражданское общество ограничивало свои задачи воздействием на национальные государственные и официальные международные структуры с целью добиться принятия мер по некоторым наиболее насущным социальным проблемам, таким как экология, защита прав человека и угроза ядерной войны. Второй этап начался в конце 80-х гг. ХХ в., во время которого была предпринята попытка массового отказа от институтов и идеологий модерна, что проявилось в формировании новых социальных движений, выступавших против традиционных структур национальных государств и связанных с ними политических институтов. В авангарде этого процесса стояли различные движения зеленых, отвергавшие блоковую модель миропорядка, провозглашавшие лозунги: «Ни Восток, ни Запад», «Ни направо, ни налево, но вперед». Почти бескровная демократизация Восточной Европы (за исключением Югославии) и мирное разрушение системы апартеида в ЮАР демонстрировали потенциал новых институтов в борьбе с авторитарными политическими режимами национальных государств. Третья фаза развития глобального гражданского общества началась в 90-е гг. на фоне резкого ускорения процессов глобализации, появления интернета, практически отменившего организационные издержки по координации между группами активистов из разных стран мира. Парадоксальным явлением, наиболее ярко отражающим всю сущность этого этапа, стало появление глобального, полулегального движения антиглобалистов. Это движение было направлено против некоторых форм глобализации, в частности против доминирования глобальных транснациональных корпораций и торгово-правительственных организаций, таких как Всемирная торговая организация (ВТО). Уличные протесты в Сиэтле в 1999 г. во время встречи министров в рамках ВТО привлекли внимание СМИ и ознаменовали собой начало процесса радикализации глобального общества. Окончательно движение оформилось с началом проведения собственных съездов, первым из которых был социальный форум в бразильском Порту-Алегри в январе 2001 г. Огромное значение в концепции глобального гражданского общества имеет характеристика его институтов с точки зрения их влияния на систему глобального управления. На международном уровне формируется новый вид взаимодействия наднациональных структур с целью сознательного управления процессами глобализации. Такое регулирование при отсутствии глобального правительства и глобального государства называется глобальным управлением. Сегодня это сложнейшая система, состоящая из формальных и неформальных институтов, механизмов и связей между государствами, международными организациями, транснациональными корпорациями и структурами глобального гражданского общества. Институты глобального гражданского общества по-разному взаимодействуют с правительственными структурами. Некоторые ведут открытое противостояние, другие сотрудничают с правительствами, получая от государства прямую финансовую поддержку, напрямую отстаивая его интересы, третьи вообще являются международными производными государственных объединений. В отличие от традиционного гражданского общества, которое развивалось в государственно-правовой среде и практически всегда противостояло государству, глобальное гражданское общество возникло в условиях отсутствия своего предполагаемого противовеса — глобального государства. Если контуры глобального общества только просматриваются, еще только начинает формироваться не до конца еще осмысленная практика, то о реальном глобальном государстве говорить пока рано даже в первом приближении. Соответственно, управленческая структура глобального общества носит распределенный характер, она не является структурой противостояния, нацеленной на противодействие и отстаивание своих интересов как у национального гражданского общества. Большинство институтов гражданского общества внутри государства имеют совершенно определенную организационно-юридическую форму, что фактически является императивным требованием государства. Форма и вопросы статуса институтов глобального общества ничем не регламентируются: от виртуальных объединений геймеров и хакерских группировок в сети Интернет до крупнейших надгосударственных структур, деятельность которых предельно формализована, типа World Trade Organization (Всемирная торговая организация — ВТО) или World Health Organization (Всемирная организация здравоохранения — ВОЗ). Структура глобального общества изначально формировалась под задачи взаимодействия и влияния. Как уже было неоднократно сказано, в результате глобализации изменилась роль государства — в настоящий момент оно теряет значительную часть своего суверенитета и функций, некоторые из которых перешли к другим субъектам глобального управления, которое все больше приобретает форму распределенного сетевого взаимодействия. Глобальное управление, как правило, носит трехуровневый характер: международное сотрудничество — государство — локальное сообщество. Для этой модели управления также характерно отсутствие четко определенных схем взаимодействия участников процесса управления. Такое управление называется «бессистемное сотрудничество». Кроме того, акторами глобального общества изначально отрицается суверенитет национального государства над своими гражданами. Соответственно, этот принцип дает глобальным институтам моральное право вмешиваться в дела государства, если речь заходит о необходимости обеспечения прав человека, решения каких-то проблем, носящих транснациональный характер, реализации крупных международных проектов. Бессистемное сотрудничество по вертикали (международное сотрудничество — государство — локальное сообщество) предполагает «зонтичную» организацию управленческой деятельности. Такие структуры имеют многие признаки корпорации, в которых функционал по реализации проектов передается на более низкий уровень — в национальные представительства либо более мелкие международные организации. Сами «зонтики», как правило, занимаются финансированием проектов и разработкой глобальной стратегии своей деятельности. Из-за таких особенностей их иногда называют некоммерческими корпорациями. Например, Международный союз охраны природы объединяет 735 НПО, 35 аффилированных организаций, 78 государств, 112 правительственных институтов и около 10 тыс. ученых и экспертов из 181 страны. Не менее интересными с точки зрения управленческих процессов являются особенности организации внутренней структуры глобальных организаций. В качестве иллюстрации можно привести деятельность Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, управленческую структуру которого образуют Международный комитет Красного Креста (МККК); Международная федерация обществ Красного Креста и Красного Полумесяца (МФОКК и КП). Эти структуры образуют первый (зонтичный — глобальный) уровень управления. В настоящее время в состав МФОКК и КП входит 186 национальных обществ, составляющих второй (государственный) уровень управления. В России такой организацией является Общероссийская общественная организация «Российский Красный Крест» (далее — РКК). Третий уровень управления составляют подразделения Российского общества Красного Креста, которые действуют в субъектах РФ и на уровне муниципальных образований: региональные отделения; местные отделения; железнодорожные организации; филиалы; представительства. В Тамбовской области функционирует Тамбовское региональное отделение Общероссийской общественной организации «Российский Красный Крест». Как видно из примера, управленческая структура глобальных организаций может вполне эффективно преодолевать организационную скорлупу национального государства, имея возможность через институты национального гражданского общества (независимые от государства общественные организации) доводить свои идеи, осуществлять акции и оказывать информационное воздействие на микроуровне, оказывая свое управленческое воздействие буквально на каждого заинтересованного индивида. Такая модель фактически исключает из управленческого процесса национальное государство, чье участие ограничивается регистрацией общественной организации в качестве юридического лица и проведением контрольно-надзорных мероприятий по соблюдению действующего законодательства. Естественно, что такое положение дел не может полностью устраивать государственные структуры. В ходе круглого стола «Государство и Российский Красный Крест. Поиск оптимальных правовых механизмов сотрудничества и взаимодействия», прошедшего в конце 2013 г., сенатор Игорь Фомин предложил изменить правовой статус РКК, преобразовав ее в общественно-государственную организацию. «Концептуальным, наиболее приемлемым нам (сенаторам) представляется путь преобразования РКК из общественной организации в общественно-государственную», — сказал И. Фомин. Сенатор отметил, что национальное возрождение Красного Креста крайне необходимо. «Требуется в срочном порядке принятие в РФ Федерального закона о Российском обществе Красного Креста», — добавил И. Фомин. По его словам, перспектива развития РКК в существующем формате его деятельности представляется сомнительной, причем речь идет не о повышении эффективности работы РКК и тем более не об отдельных кадровых решениях. В завершение своего выступления он напомнил участникам круглого стола, что Правительство РФ ежегодно выплачивает в МФОКК взнос в размере 500 000 швейцарских франков. Таким образом, с одной стороны, поддерживая на своей территории представительства институтов глобального гражданского общества, с другой — государство желает контролировать работу их операторов, пытаясь переформатировать независимые общественные объединения в официозные структуры. Международные негосударственные организации, имеющие национальные представительства, также имеют собственные сетевые и организационные «зонтики». Такими структурами являются Союз международных ассоциаций (Union of International Associations), Мировой альянс гражданского участия (World Alliance for Citizen Participation—CIVICUS), Глобальный экологический фонд (The Global Environment Facility). Основная цель таких организаций состоит в перераспределении финансовых средств на проведение проектов, определение стратегии осуществления и идеологии глобальных акций. Многие сетевые глобальные организации активно сотрудничают с ООН, некоторые из них имеют консультативный статус и статус наблюдателей при этой организации. По некоторым оценкам, в начале XXI в. насчитывалось до 50 тыс. организаций, позиционировавших себя в качестве международных. Существенными являются и масштабы финансовой деятельности институтов глобального общества. Так, Глобальный экологический фонд (The Global Environment Facility — ГЭФ), специально созданный для финансового обслуживания нескольких международных природоохранных организаций, с 1991 г. предоставил 14,6 млрд долларов в виде грантов и 74,3 млрд долларов в виде софинансирования проектов других международных и национальных организаций в более чем 165 развивающихся странах мира. ГЭФ одним из первых среди международных финансовых учреждений начал активно привлекать неправительственные организации к разработке и осуществлению своих проектов, программ и политики. Организации участвуют в деятельности ГЭФ несколькими способами, в том числе получают доступ к средствам ГЭФ для реализации конкретных проектов, участвуют в подготовке и реализации проектов ГЭФ, а также в процессе принятия ГЭФ политических решений в рамках его Ассамблеи и Совета. В связи с этим Совет ГЭФ разработал конкретные принципы политики, заложившие основу привлечения организаций к деятельности ГЭФ на двух различных уровнях — уровне проектов и уровне международной политики. В общей сложности международные неправительственные организации оперируют в своей деятельности более мощным финансовым потоком, нежели ООН. Свыше 70% фонда экономической помощи Европейского союза распределяется через эти организации, и во многих развитых странах мира наблюдается тенденция все большего использования государственных фондов в осуществлении целевых программ международной помощи через сети национальных и международных общественных организаций. Даже с формальной точки зрения международные организации по количеству регистраций, размаху деятельности и ее финансовому обеспечению являются новым весьма влиятельным актором глобальной гуманитарной политики. |
||||||||||||||||||||||
