|
|
ОглавлениеГлава I Французская правовая система и юридическая карта современного мира Глава II Ценностное измерение французской правовой системы Глава III Нормативные основания французской правовой системы Глава IV Организационный (институциональный) элемент французской правовой системы Глава V Диффузия французского права Глава VI Влияние глобализации на эволюцию французской правовой системы Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава VI Влияние глобализации на эволюцию французской правовой системы§1.Теоретическая оценка глобализации как феномена общемировой практикиГлобализация как феномен общемировой аксиологии и онтологии – явление многоуровневое, многофункциональное и многоаспектное. Ее гносеологические очертания были даны в многочисленных работах гуманитарного порядка. Трансформационный потенциал глобализации стал благодатной почвой для размышления в рамках и юридической науки. Отвечая на вызовы внешней среды, правоведы различных континентов и школ пытались выявить закономерности развития данного явления для аутентичных национальных правовых систем, их структурных компонентов, надгосударственных публичных и частных образований; смоделировать очередные эволюционные шаги развития данной универсальной реальности человеческого бытия; предостеречь от возможных угроз механического использования данной конструкции для конкретного времени и места юридического действия. Представляется, что в нашем случае в целях наиболее полного раскрытия темы заявленного исследования следует обратиться к следующим дискуссионным компонентам научного знания: – что собой представляет глобализация как явление общемирового уровня оценки и имплементации в социальную среду? – каковы временные рамки институализации ее юридического аналога на территориальные пространства различных социальных общностей? – кто выступает основным актором (акторами) в глобализационной мистерии сегодняшних и прошедших дней оценки; какие социальные силы можно назвать в качестве ее движущих оснований? – какие детерминанты юридического свойства вызывает данный феномен и в чем проявляется ее содержательный аспект? Итак, как уже отмечалось выше, глобализация (по-английски данный термин звучит как globalization, на испанском – globalisacion, на итальянском – globalizzazzine, на немецком – Zlobalsierung, на французском как globalisation и mondialisation) – мультисоциальный феномен в самом широком значении этого слова. Многочисленны и понятийные оценки данного явления. В литературе по глобализации представлены широкое и узкое толкования этого понятия: от обозначения стадии всемирно-исторического процесса до наименования конкретных явлений и тенденций. Одним из наиболее общих, философски заданных определений глобализации следует считать подход, высказанный Давидом Голдманом. «Глобализация, – подчеркивает Д. Голдман, – есть не что иное, как прогрессирующая сетевая связь между вещами объективного мира». И с таким определением вряд ли стоит не соглашаться! Как и любое универсальное по содержанию и минимальное по внешним письменным знакам для артикуляции, оно может быть применимо к глобализационным эмпирикам различной качественной принадлежности. Однако возникает вопрос: о прогрессирующей сетевой связи какого порядка идет в данном случае речь? Ответ очевиден и закономерен – о связи итеграционной. Как указывает профессор М. Н. Марченко, глобализация есть «системная, многоаспектная и разноуровневая интеграция различных существующих в мире государственно-правовых, экономико-финансовых и общественно-политических институтов, идей, принципов, связей, морально-политических, материальных и иных ценностей, разнообразных отношений». Как видим, М. Н. Марченко в списке интеграций глобализационного порядка на первое место ставит ее государственно-правовой аспект, что вполне оправдано текущим моментом времени. В исторической же ретроспективе наиболее ярко заявил о себе прежде всего экономический аналог глобализации, детерминированное воздействие которого мировое сообщество испытало на себе после Второй мировой войны. Однако не только представленный выше качественный вектор глобализации имеет под собой очевидные эмпирические основания. В условиях развития информационного общества глобализация – это также и интеграционная сеть ценностей, идей, установок стандартизированного образа объективации. При этом идейный (ценностный) вектор глобализации действует по меньшей мере в двух направлениях активности – творческом в узком значении этого слова и трансформационном, т. е., во-первых, он вызывает к жизни все и новые объективные реальности, а во-вторых, меняет представления о привычных феноменах человеческой жизнедеятельности. Что касается второго из названных вариантов глобализационной активности, то здесь, в частности, можно обратиться к эволюции института миграции в обществе. Как подчеркивает профессор Жан-Бернар Оби, к настоящему периоду времени человечество столкнулось с появлением уникального по своей сути класса (социальной группы) – «класса глобальных эмигрантов», т. е. людей, которые выступают репрезентатерами (акторами) глобальных ценностей и идей в общемировом масштабе. К числу таких «скитальцев» он, в частности, относит сотрудников различных транснациональных компаний, неправительственных гуманитарных организаций, экспертов ООН и т.д. Говоря о проблемах глобализации, нельзя также не заметить двух во многом взаимосвязанных аспектов ее репрезентативного образа – гносеологического и онтологического, т. е. ответить на вопрос о том, что собой представляет глобализация, столь же важно для понимания ее сущностных черт, как и увидеть, каким образом во времени и в пространстве развивались социальные доктрины, ее вербализирующие. Среди работ по указанной выше проблематике обращает на себя внимание монография доктора философских наук профессора А.Н. Чумакова «Глобализация: контуры целостного мира». К каким же выводам приходит профессор А.Н. Чумаков по ходу исследования? Первое Если воспринимать глобализацию как процесс, то содержательным остовом данного процесса является развертывание, становление единой для всей планеты Земля структур, связей и отношений в различных сферах общественной жизни. Второе Первые симптомы глобализации, согласно А.Н. Чумакову, приходятся на время второго эпометаморфоза. Именно тогда человечество (пока в лице отдельных представителей) впервые задумалось о своем единстве, в том числе с природой, о своей судьбе, предназначении и сделало свой первый шаг от локальных историй к началу истории мировой. В этот период произошел важный поворот в мировоззрении человечества: «от человека “массы”, растворенного в обществе, приверженного ритуалу, традиции, к человеку с отчетливо выраженным личностным началом, самостоятельно думающему, вопрошающему, сомневающемуся». К. Ясперс назвал этот исторический период «осевым временем». Как пишет А.Н. Чумаков, в персональный период «осевого времени» в различных регионах мира возникает ряд династий, созданных сильными государствами, агрессивная политика которых не только расширяла государственные границы, сферы их влияния, но и приводила в движение целые народы. Так, в VIII в. до н. э. нубийский (эфиопский) царь Пианхи (Пи), основатель нубийской династии, захватив ослабленный длительной междоусобной борьбой Египет, стал первым фараоном Египта в качестве крупнейшего регионального центра культуры и цивилизации древнего мира… Однако среди тех, кто в период этого второго эпометаморфоза максимально повлиял на интеграцию различных народов и имел амбиции действительно вселенского масштаба, в соответствии с подлинными представлениями о мире, был Александр Македонский… Он впервые вознамеривается создать по существу первую мировую державу. Третье Начало реальной глобализации приходится на так называемую третью стадию эпометаморфоза. Это было время, когда не только произошли великие географические открытия и мир пространственно (географически) замкнулся, т.е. сформировалось единое географическое пространство, а геоцентрические взгляды на мир уступили место гелиоцентрическим, но и когда наука, отделившись от философии, дала мощный импульс накоплению знаний и развитию техники… Великие географические открытия XV–XVI вв. в корне изменили ход мировой истории и привели к резкому, небывалому расширению европейской политики. В итоге неимоверно раздвинулись пределы известного мира, а к различным противоречиям между европейскими странами прибавилось соперничество в борьбе за колонии. Тем самым было положено начало новым международным экономическим и политическим отношениям, взаимодействию различных культур и экспансии западноевропейских морских держав в различных районах открытого ими земного шара, что очень скоро привело к появлению первых в истории человечества колониальных империй (Испании, Португалии, Франции, Голландии, Британии), ставших важнейшими провозвестниками современной глобализации. Четвертое Фундаментальная глобализация приходится на заключительную стадию третьего эпометаморфоза, которая охватывает временной интервал с XIX до середины XX в. При этом если на начальной стадии третьего эпометаморфоза мир замкнулся географически, то на его заключительной стадии он замкнулся экономически, а затем политически… Таким образом, практически во всех аспектах мир начал оформляться как единое целое, т.е. стал сформировавшейся системой, а человечество – в полном смысле слова – глобальным. Другими словами, мир человека стал единым организмом, субъектом действия, способным в качестве «геологической силы» взаимодействлать с био- и геосферой, а также впервые в истории получил реальную возможность осуществления суицида – полного уничтожения человеческого рода на планете. Пятое Осмысление глобализации также возможно представить в виде стадийного процесса: – первый этап осмысления глобализации (Г. Мальтус, К. Маркс, Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер) – интуитивные догадки о всеобщей взаимосвязи, ощущение целостности мира, неявные формулировки, в которых глобализация только просматривается, предугадывается; – второй этап осмысления глобализации (В.И. Вернадский, К. Ясперс, А. Тойнби, Б. Рассел и др.) – понимание отдельными учеными целостности мира. Указание на неразрывную связь биологического, социального и духовного в масштабе всей планеты; – третий этап осмысления глобализации (1960–1980 гг.; значительное число представителей естествознания и гуманитарных наук) – открытие глобальных проблем. Начало формирования новой области научного знания – глобалистики. Начало формирования глобального сознания; – четвертый этап осмысления глобализации (настоящий момент времени) – открытие глобализации. Осознание целостности мира. Формирование глобального мировоззрения; – пятый этап осмысления глобализации (гипотетический) – осознание глобализации как состояния, процесса и явления. Продолжая далее экскурс в проблему, следует отметить, что в мире гуманитарных ценностей и идей предпринимались попытки вербализировать различные подходы к правовому аналогу глобализации. При этом качественные направленности означенных выше подходов во многом были связаны c дифференциальным видением их апологетов временной инстуализации данного феномена. Действительно, с каких календ, эпох и лет мы можем говорить о существовании правовой глобализации? Так ли она молода, как кажется на первый взгляд? Если брать за основу наиболее общее звучание термина «правовая глобализация», воспринимая данный феномен в значении циркуляции jus commune, свойственной многим народам и землям, то тогда, безусловно, временные рамки смещаются не в прошлое столетие, а в прошлые тысячелетия, позиционируясь эпохой античности. В своей знаменитой работе «Профили правовой глобализации» Жан-Луи Альперен открыто провозглашает римское право первым опытом правовой глобализации в истории человечества, воспринимая соответственно «Болонский ренессанс» как новую попытку социальной общности внедрить стандартизированные юридические формулы в практики средневековых государств континентальной Европы. Еще дальше в исторической перспективе отодвигаются даты рождения правовой глобализации, если для нас она становится не только jus commune внешне институализированной, но внутренне воспринимаемой различными человеческими общностями без прямого социального контакта между ними. Ibi societas ibi jus, т. е. «там, где есть общество, есть и право». Право это зачастую разделено и предопределено частностями территорий и образом жизни ее жителей, географическими и климатическими особенностями социальной среды, но тем не менее имеет общие стратегические максимы. К таким максимам, в частности, можно отнести модусы «не убий», «не укради», «не совершай актов инцестного характера» и т. д. Правовая «глобальность» в данном случае предопределяется содержательным, общечеловеческим потенциалом указанных максим. Несколько иные временные рамки для актуализации правовой глобализации мы увидим, если для нас прилагательное «глобальное» будет носить характер наднационального всеобщего стандарта (стандартов) поведенческой деятельности, т. е. речь в данном случае будет идти о межнациональных, интернациональных, внешненациональных правилах поведения. Итак, лишь небольшой экскурс в проблему показал, что вариантов понятийной и временной оценки правовой глобализации может быть дано достаточно много. Но возможно ли в рамках одной системы координат совместить представленные выше подходы? По нашему мнению, да. При этом за основу построения этой системы координат следует положить два критерия – временной и территориальный. Если речь идет о втором из названных критериев, то имеются в виду две основные формы правовой глобализации – национальная и наднациональная. Наиболее крупными, качественно очерченными внешними объективационными образами глобализации в исторической ретроспективе выступили римский, колониальный и современный ее аналоги. Представим в тезисном виде некоторые особенности каждого из заявленных выше типов глобализации. Обращаясь к бытию римского типа правовой глобализации, следует отметить, что собственно глобализационные процессы имели как синхронный, так и диахронный векторы направленности по отношению к экзистенции самой римской цивилизации. В первом случае интегративное сетевое распространение jus romanum во многом было предопределено завоевательной пассионарной мощью самого государства – актора соответствующих идей и ценностей. Во втором случае обращение средневековых государств к правовому прошлому Древнего Рима во многом было связано с проблемой пробельности и скудности собственных европейских инструментариев для упорядочения тех или иных общественных отношений. Решающую роль в рецепции римского права в средневековой Европе сыграли школы глоссаторов и консилиаторов. Также к числу акторов глобализационных процессов данного типа следует отнести и само университетское сообщество. Именно университеты стали центрами по первоначальному внедрению сетевых образов римского права на новые территориальные и временные площадки. Имеет определенное сходство с римской правовой глобализацией синхронного типа и колониальный ее аналог. Так же, как и римская цивилизация, колониальные державы для распространения на чужеродные социальные почвы собственных юридических формул, стандартов и правил использовали прежде всего силовые политико-правовые приемы. Объектом глобализационных опытов в данном случае выступила весьма собирательная категория «западное право», которую, используя компаративно-правовой базис, следует рассматривать в двух основных направлениях: континентально-европейском и англосаксонском. Проведем мониторинг представленных выше направлений на примере английской и французской колониальной политики в африканском регионе. Начнем с тождественных моментов в конструировании колониальных правовых систем со стороны Франции и Великобритании. В первую очередь следует отметить, что сходство в построении правовых систем обеих зон колониальной экспансии регионов проявляется в том, что туземные обычаи могли применяться на территории стран-доминионов только в том случае, если они не противоречили нормам морали и справедливости. При этом аксиологическая оценка понятий «мораль и справедливость» проводилась на основе мировоззренческих устоев европейцев, а не самих туземных социумов. Документальные подтверждения изложенному выше тезису можно найти как во французских, так и в английских письменных источниках колониального периода. В частности, по замечанию члена Высокого суда Танганьики (английская колония) Дж. Уилсона, сделанного им по делу Gwao bin Kilimo (1938), «единственным образцом справедливости и морали, которому английский суд может следовать в Восточной Африке, является его собственный английский образец». А во вступлении к изданному в 1939 году сборнику правовых обычаев стран Французской Западной Африки отмечалось, что «французская администрация разрешает применение местных обычаев, за исключением случаев, когда данные нормы противоречат цивилизованному праву Европы». Подобные барьеры, которые ставили европейские колониальные власти, по их мнению, должны были стать прочным заслоном на пути распространения на территории колоний нецивилизованных, варварских и архаичных обычаев африканских регионов. В этом вопросе, как было уже отмечено выше, со стороны как Франции, так и Великобритании наблюдалось довольно прочное единодушие взглядов. Во многих же других направлениях политико-правового воздействия на указанные регионы такого единодушия достигнуто не было. Внимание! Авторские права на книгу "Французская правовая система: теоретический анализ" (Захарова М.В.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
