Договорное право Англии: сравнительно-правовое исследование. Монография

Белых Владимир Сергеевич

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 21.10.2016 ISBN: 9785392233953 Язык: Объем текста: 270 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие академика У. Э. Батлера

Глава 1. Общая характеристика английского договорного права

Глава 2. Понятие и условия договора

Глава 3. Заключение договора

Глава 4. Условия действительности договора

Глава 5. Исполнение и прекращение договора

Глава 6. Средства защиты при нарушении договора

Приложения

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 4.
Условия действительности договора

§ 1. Общие положения об условиях действительности договоров

Английское право, равно как правовые системы других стран, устанавливает условия действительности договоров. Это — условие о соответствии договора нормам общего права и законодательству; условие о правоспособности и дееспособности лиц; условие о единстве воли и волеизъявления в договоре; условие о форме договора. Однако, прежде чем перейти к их рассмотрению, проведем сравнительную характеристику общих положений о действительности договоров в английском и российском праве.

В работах российских ученых данная тема рассматривается с позиции недействительности сделок. За последние годы были защищены кондидатские и докторские диссертации на темы, связанные с теми или иными вопросами недействительности сделок. Так, Д. О. Тузов отмечает ряд характерных свойств ничтожности сделок: 1) недействительность не тождественна противоправности и не является ее формой или следствием; 2) недействительность есть неспособность сделки — изначальная или последующая — к производству правового эффекта; 3) недействительность сделки не существует для права как сделка; она существует как факт, но не юридически; 4) попытки выделить понятия «несуществующая сделка» и «незаключенный договор» теоретически несостоятельны и вредны для практики.

Иной точки зрения придерживается, например, А. А. Киселев, который в докторской диссертации называет следующие признаки недействительных сделок: 1) недействтельная сделка является юридическим фактом, поскольку данная сделка приводит к наступлению определенных юридических последствий; 2) понятие недействительности относится к юридическим последствиям сделки, на которые была направлена воля сторон, а не к сделке — юридическому факту; 3) под недействтельной сделкой следует понимать сделку, не влекущую за собой юридические последствия, на которые была направлена воля сторон; 4) необходимо четко разграничивать на законодательном уровне недействительные и несостоявшиеся сделки.

Мы согласны с мнением о том, что под термином «недействительная сделка» следует понимать юридический факт как сделку, не влекующую за собой юридические последствия, на которые была направлена воля сторон. Поэтому все сделки могут быть подразделены на действительные и недействительные. Указанное деление сделок основано на совпадении или несовпадении реально наступившего правового результата с тем юридическим результатом, на который была направлена воля сторон сделки.

В английской литературе отсутствуют научные разработки понятия «недействительный договор». Однако внимание ученых сосредоточено на делении недействительных договоров и на основаниях такого деления.

Английской доктрине и практике известно деление недействительных договоров на ничтожные (void) и оспоримые (voidable). Кроме того, выделяется, как уже отмечалось выше, третья категория — договоры действительные, но лишенные исковой защиты (unenforceable contracts).

Различие между ничтожными и оспоримыми договорами заключается в следующем. Оспоримый договор — это договор, который может быть принудительно исполнен в исковом порядке через суд, однако сторона может настоять на его отмене по мотивам дееспособности либо других заслуживающих учета обстоятельств. Критерием отнесения договоров к категории оспоримых служит наличие у стороны выбора между возможностью связать себя действием договора либо отказаться от этого. В свою очередь, ничтожный договор (void contract) не создает для участников правовых последствий — невозможно добиться принуждения к его исполнению через суд, поскольку оно не создает действительного договора.

Наряду с оспоримыми и ничтожными договорами в английском праве используется понятие «незаконные договоры» (illegal contract), под которыми понимаются договоры, противоречащие нормам права. Однако, как справедливо отмечает Р. О. Халфина, этим термином в английской литературе и практике принято обозначать не только основание недействительности договора, но и вид недействительности. Так, незаконный договор иногда противопоставляется ничтожному договору. «В отношении первых говорят, что право будет отказывать в какой-либо помощи лицу, которое обосновывает свой иск, опираясь на такой договор; во втором случае утверждают, что право только устанавливает, что договор не должен иметь юридических последствий. Некоторые договоры, несомненно, могут быть классифицированы таким образом; однако было бы нецелесообразно, да и невозможно использовать эту классификацию во всех областях данного вопроса». В то же время В. Ансон отмечает, что в судебной практике возникали определенные трудности при применении этих двух взаимозаменяемых понятий. Поэтому он предлагает пользоваться одним термином «противозаконность» для охвата множества ситуаций, когда право по причинам публичного порядка или в результате прямого запрета отказывает одной или обеим сторонам в правах, которые они бы имели в ином случае.

Аналогичной точки зрения придерживается и профессор Трейтел, который отдельно выделяет категорию противозаконности и очерчивает проблемы ее классификации. В частности, он пишет, что английские авторы обычно подразделяют договоры, противоречащие нормам права, по разным основаниям. Одна из целей такой классификации заключается в том, чтобы сделать общий вывод о действии противозаконности. Однако это весьма сомнительно в отношении предлагаемых классификаций договора.

В английской литературе понятие незаконного договора характеризуется большой неопределенностью. Так, незаконными признаются не только договоры, противоречащие нормам права, но и договоры, противоречащие морали, приличиям и публичному порядку. И не только. Самонд и Вильямс различают незаконные (illegal) и противоправные (nugatory) договоры. В итоге имеет место смешение понятий и путаница в теории и на практике, использование неадекватных критериев для классификации договоров.

Однако не будем торопиться с выводами. Для сравнения: правила ст. 168 и 169 ГК РФ позволяют также усомниться в том, что в гражданском законодательстве России с понятиями «недействительность сделки, не соответствующей закону или иным правовым актам» и «недействительность сделки, совершенной с целью противной основам правопорядка и нравственности» не все обстоит o’key. О чем свидетельствуют и Концепция развития гражданского законодательства, и проект федерального закона о внесении изменений в ГК РФ. Но об этом более подробно в следующем параграфе.

§ 2. Условие о законности договора

Начнем с того, что английская литература и судебная практика в общем понятии «незаконный договор» различают три категории: а) договоры, нарушающие нормы статутного права; б) договоры, нарушающие правила морали; в) договоры, противоречащие публичному порядку (public policy).

В английской литературе отмечается, что во всех случаях противозаконности в силу закона необходимо учитывать формулировки, а также сферу действия и цель закона, а именно: имел ли закон в виду вмешательство в рассматриваемый договор или лишение принудительной защиты при иске стороны, которая исполняет его противозаконно, либо же намерение состояло только в том, чтобы наложить штраф на нарушителя.

Прежде всего, договоры не должны противоречить закону. Существуют различные характер и последствия противозаконности в силу закона (statutory illegality). Закон может содержать прямой запрет договоров определенного вида: «То, что совершенно в нарушение положений закона, принятого парламентом, не может быть предметом иска» (Langton v. Hugnes, 1813).

Кроме того, закон может объявить договор недействительным. Например, определение ограничения свободы договора содержится в законах о продаже сельскохозяйственных продуктов 1931 и 1933 гг. (Agricultural Marketing Act). Данные законы имеют указание на то, что договоры купли-продажи сельскохозяйственной продукции, заключенные с актами регулирования торговоли либо помимо специальных органов, недействительны и не подлежат принудительному исполнению.

Однако договор является незаконным не только в силу противоречия закону. Так, договор незаконен (illegal), если само его заключение является правонарушением (например, когда законодательство запрещает заключение такого договора). По общему праву договор «со спекулятивной скупкой товаров на том или ином рынке (rig the market) посредством взвинчивания цен на акции какой-либо компании также является незаконным, поскольку представляет собой преступный сговор (criminal conspiracy)». Иначе говоря, договор признается незаконным в случаях, когда он противоречит актам делегированного законодательства, нормам общего права.

В качестве примеров противозаконости договоров по общему праву предстают ситуации, в которых соглашения не являются предметом какого-либо действующего акта (статута, акта делегированного законодательства), а противоречат нормам общего права, например в силу правил о публичном порядке. Договор может быть признан незаконным по данному основанию только в случае, когда его вредная тенденция (вредоносность) ясна, т. е. если вред обществу вероятен, а не просто является одним из возможных последствий. Такие договоры часто называют «незаконными». Иногда говорят, что они являются только «ничтожными» или «лишенными исковой защиты», но эти утверждения только подчеркивают, что никаких конкретных правонарушений в рамках данного договора не совершается.

Таким образом, публичный порядок налагает определенные ограничения на принцип свободы договора. В данной сфере в Англии действует неписаное правило «Публичное право не может быть изменено частным соглашением». Для сравнения: в соответствии со ст. 6 Французского гражданского кодекса (ФГК) не могут быть изменены частными соглашениями законы, касающиеся публичного порядка и основ нравственности.

В этой связи возникает принципиальный вопрос: что есть публичный порядок? По мнению В. Ансона, правовопорядок (или публичный порядок) представляет собой концепцию, которая частью используется при оценке принудительного осуществления договоров. Почему концепцию? По всей видимости, сформулировать понятие «публичный порядок» — дело непростое. Поэтому не только В. Ансон, но и другие исследователи сетуют на значительные сложности при определении публичного порядка, указывая на отдельные его признаки и функции. Например, Р. О. Халфина, анализируя теорию и судебную практику применения договорного права, также пришла к выводу о том, что вопрос о публичном порядке носит неясный, изменчивый и неопределенный характер. При этом названный автор ссылается на научное исследование Ф. Малори, которое специально посвящено этому вопросу. В итоге указанная неопределенность термина «публичный порядок» приводит к нестабильности гражданского права и оборота и дает основания судьям «под предлогом соответствия или несоответствия публичному порядку применять или не применять норму закона», т. е. косвенно установливать пределы действия закона (статута).

В сравнительном плане можно привести некоторые положения из российского законодательства. Так, в соответствии со ст. 169 ГК РФ сделка признается ничтожной, если она противоречит основам правопорядка или нравственности. Такая норма имеет давнюю историю; ее предшественница — ст. 49 ГК РСФСР 1964 г. Однако раньше антисоциальной признавалась сделка, противная интересам государства и общества. Тем не менее до сих пор остаются спорными следующие вопросы: 1) доказывание условий, необходимых для применения ст. 169 ГК; 2) неопределенность понятия «основы правопорядка и нравственности»; 3) жесткие последствия недействительности сделки и др. И, скажем, не только. Доктриной гражданского права не выработан единый подход к тому, необходимо ли для квалификации сделки по ст. 169 ее несоотвествие требованиям закона либо достаточно установления наличия одной лишь противоправной цели.

Исходя из буквального толкования правил ст. 169 ГК РФ напрашивается вывод о том, что любая гражданско-правовая сделка может быть квалифицирована как антисоциальная при наличии противоправной цели, т. е. противоречия основам правопорядка и нравственности. При таком подходе к антисоциальным могут быть отнесены сделки, которые формально не противоречат закону, но совершены с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности. По мнению А. П. Сергеева, в правильности такого подхода убеждает и то обстоятельство, что на практике для достижения противоправной цели (например, для уклонения от уплаты налогов или незаконного перевода валютных средств за рубеж) нередко заключается не одна, а целая цепочка взаимосвязанных сделок, большая часть которых соответствуют всем требованиям закона, но в совокупности с остальными сделками (чаще всего притворными или мнимыми) дает в итоге противоправный результат. В этой связи обратимся к судебной практике. Ответы на некоторые вопросы содержатся в принятом постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 22 от 10 апреля 2008 г. «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации».

Как отмечается в п. 1 постановления № 22, при определении сферы применения ст. 169 ГК РФ следует исходить из того, что в качестве сделок, совершенных с такой целью, могут быть квалифицированы сделки, которые не просто не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов (поскольку они ничтожны в силу ст. 168 ГК), а нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К названным сделкам могут быть отнесены, в частности, сделки, направленные на производство и отчуждение определенных видов объектов, изъятых или ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т. п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг. Однако в этом открытом перечне нет сделок в сфере налоговых правоотношений. Напротив, основное значение постановления № 22 заключается в разъяснении того, что правила ст. 169 ГК РФ в налоговых правоотношениях не применяются (абз. 4 п. 6). В свою очередь, требование налогового органа о применении предусмотренных ст. 169 ГК РФ последствий недействительности сделки, обоснованное тем, что данная сделка совершена с целью уклонения от уплаты налогов, выходит за пределы полномочий налогового органа, так как взыскание в доход Российской Федерации всего полученного (причитающегося) по сделке не является мерой, направленной на обеспечение поступления в бюджет налогов.

Научная общественность и практикующие юристы неоднозначно отреагировали на разъяснения Пленума ВАС РФ. Так. А. Я. Курбатов считает, что разъяснение об исключении налоговых отношений из сферы действия ст. 169 Гражданского кодекса РФ не может быть признано правомерным.

Однако пора остановиться и сделать некоторые промежуточные выводы. 1. Высший Арбитражный Суд РФ исходит из того, что при заключении антисоциальных сделок происходит, с одной стороны, нарушение закона или иных правовых актов, с другой — нарушаются основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. Иначе говоря, если ст. 168 ГК РФ содержит общие основания недействительности сделок, то в ст. 169 ГК названы специальные условия действительности сделок. 2. Понятие «основы правопорядка и нравственности» носит оценочный характер и определяется правоприменительной практикой, в том числе правовыми позициями Конституционного Суда РФ. Так, в определении КС РФ от 8 июня 2004 г. № 226-О отмечается, что понятия «основы правопорядка» и «нравственность», как любые оценочные понятия, наполняются содержанием в зависимости от того, как их трактуют участники гражданского оборота и правоприменительная практика. В то же время, по мнению КС РФ, они (понятия) не являются настолько неопределенными, что не обеспечивают единообразное понимание и применение соответствующих законоположений. 3. Позиция ВАС РФ о применении ст. 169 ГК РФ в налоговых правоотношениях небезупречна и страдает рядом недостатков. Например, при толковании Пленумом ВАС РФ понятия «основы правопорядка» произошло умаление общественных (публичных) интересов. Это проявилось в том, что уклонение от уплаты налогов, касающееся интересов неограниченного круга лиц, признано не затрагивающим основы правопорядка. Однако сделки, направленные на изготовление и сбыт поддельных ценных бумаг, в большинстве случаев затрагивающие интересы конкретных лиц, наоборот, признаны таковыми (абз. 2 п. 1 постановления № 22). Вместе с тем указанная позиция ВАС РФ позволила существенно ограничить необоснованные случаи взыскания в бюджет всего полученного (причитающегося) по сделке. Пленум ВАС РФ в своем постановлении № 22 правильно отметил, что такое взыскание не является мерой, направленной на обеспечение поступления в бюджет налогов. На практике налоговые органы нередко под видом борьбы с уклонением от уплаты налогов обращались в арбитражные суды с требованиями о применении конфискационных санкций, предусмотренных ст. 169 ГК РФ. В итоге конфискационные санкции превратились в своеобразный источник (средство) пополнения государственного бюджета. 4. Статья 169 ГК РФ, несмотря на критическую оценку в литературе и на практике, должна сохраниться в обновленном ГК РФ. По крайней мере, в новой редакции данная статья звучит так: «Сделка, совершенная с целью заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна и влечет последствия, установленные статьей 167 настоящего Кодекса. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действующими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом». Как видно, разработчики Концепции развития гражданского законодательства РФ и Федерального закона о внесении изменений в ГК решили перенести правило о последствиях антисоциальных сделок из Кодекса в отдельные законы. Возникает вопрос: насколько это целесообразно? Как утверждает Д. О. Тузов, ни одна европейская кодификация не предусматривает в качестве последствия недействительности соответствующих сделок взыскание полученного по ним в доход государства. В этих правопорядках действует другой принцип, определяющий судьбу полученного по таким сделкам имущества: soluti retentio. Согласно этому принципу сторона, действовавшая недобросовестно, т. е. чье предоставление является «постыдным» (turpis), как противоречащее добрым нравам или публичному порядку, не может истребовать предоставленное обратно.

Теперь вновь обратимся к практике английских судов о применении норм общего права при определении договоров незаконными. Как уже отмечалось выше, известная неточность термина «публичный порядок» дает судьям основания косвенно устанавливать пределы действия закона (статута). Сказанное относится к соглашениям, которые вредят государству в его отношениях с другими государствами; соглашения, направленные на причинение вреда общественной службе; соглашениям об уклонении от юрисдикционных судов; соглашения об ограничении свободы торговли.

Соглашения, которые вредят государству, могут быть подразделены на две группы: а) дружественные сделки с враждебными государствами и враждебные сделки в отношении дружественного государства. Например, договоры с враждебными иностранными государствами противозаконны в военное время. Такие договоры незаконны, так как укрепляют экономику враждебного государства. Враг в данном контексте — лицо, являющееся жителем или ведущее бизнес на территории неприятеля. В свою очередь, соглашение, которое предусматривает вреждебное действие в отношении дружественного государства, противоправно и не может быть принудительно осуществлено. В интересах дружеских межгосударственных отношений суд не признает исковую силу договора, который, даже если и является законным, заключен с целью, являющейся противозаконной на территории другого государства. Так, договор на поставку виски в США во время «сухого закона» был признан лишенным исковой силы (unenforceable).

Однако сказанное не означает, что суд должен отказать в принудительной защите договора только потому, что его исполнение будет связано с тем, что иностранный ответчик нарушает право собственной страны (Kleiwort Sons & Co. v. Ungarische Baumwolle Aktiengesellschaft, 1939, British Nylon Spinners, Ltd. v. I. C. I., Ltd., 1953). В то же время, если иностранное право несовместимо с английскими концепциями свободы или права на выбор действия, или оно уставливает договорное ограничение дееспособности, которое чуждо идеям английского права, такое право не будет пользоваться принудительной защитой в Англии, При этом утверждается, что аналогичный принцип применим к уголовному или налоговому законодательству других стран. Весьма интересный подход!

Фифут и Чешайр характеризуют указанные соглашения как договоры, которые наносят ущерб общественной безопасности (a contract prejudicial to the public safety). Далее известные ученые рассматривают различные варианты заключения и исполнения таких договоров (например, договоры, заключенные в военное время, либо в мирное время, но перед войной).

В одном из прецедентов лорд Alvanley сказал: «Все мы считаем, что… ни один субъект не имеет права заключать договор, наносящий ущерб интересам его государства, и что такой договор запрещен постольку, поскольку он прямо запрещен актом парламента». Здесь следует обратить внимание на указание на то, что такой договор запрещен актом парламента. Следовательно, договоры, которые наносят ущерб общественной безопасности, с позиции упомянутого высказывания, несут выгоду для враждебного государства либо негативно влияют на отношения Англии с дружественным государством. И не только. В рассматриваемом случае они противоречат закону (статуту), и их заключение прямо запрещено законом.

В тех случаях, когда договор заключен в мирное время с лицом, которое позднее становится враждебным иностранцем в связи с началом войны, и подразумевает общение с враждебным государством или иным образом наносит вред с точки зрения публичного порядка, такой договор немедленно аннулируется постольку, поскольку он может быть исполнен в будущем. Причем это не просто приостановление на время военных действий (враждебных отношений), а прерывание после начала войны.

Английское право не предоставляет судебной защиты договорам, по которым лицо согласилось использовать свое влияние или положение для получения какой-либо выгоды, например от правительства, общественных организаций. Такие проблемы возникают из практики «лоббирования» правительственных договоров. В одних случаях указанные действия «признанны и приличны», в других они противоречат публичному порядку. Например, таковыми были признаны случаи, когда ответчик обещает большие комиссионные истцу в обмен на использование его влияния в целях продления договора между ответчиком и иностранным правительством (Monto-fiore v. Menday Motor Components Co., 1918). Другой пример: не подлежит защите соглашение, по которому пожертвование благотворительному учреждению было сделано ввиду обязательства присвоить жертвователю рыцарское звание (Parkin son v. College of Ambulance, Ltd., 1925). Некоторые договоры продажи государственных должностей и наград запрещены статутом, остальные являются незаконными согласно нормам общего права.

Белых Владимир Сергеевич Договорное право Англии: сравнительно-правовое исследование. Монография

Белых Владимир Сергеевич Договорное право Англии: сравнительно-правовое исследование. Монография

В книге приведен  сравнительный анализ английского и российского законодательства, регулирующего договорные отношения. Работа начинается с исследования исторического развития английского договорного права и его источников.  Далее  раскрывается  общая  характеристика договора:  понятие, юридическая природа, виды, определение простых и существенных условий. <br> Отдельное  внимание уделяется вопросам заключения, исполнения и  прекращения договора, а также условиям его действительности. Исследуются проблемы применения средств защиты при  нарушениях законодательства, судебных прецедентов и условий освобождения от ответственности. <br> Издание представляет особый интерес, поскольку дополнено судебной  практикой по актуальным вопросам договорного права и комментариями известных ученых и практиков по применению законов (статутов), актов делегированного законодательства, судебных прецедентов и торговых обычаев. <br><br> <h3><a href="https://litgid.com/read/33625/page-1.php">Читать фрагмент...</a></h3>

Внимание! Авторские права на книгу "Договорное право Англии: сравнительно-правовое исследование. Монография" (Белых Владимир Сергеевич) охраняются законодательством!