Апокалипсис любви: философский очерк о многообразии любви

Ивин А.А.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Философия Издательство: Проспект Дата размещения: 10.03.2017 ISBN: 9785392243310 Язык: Объем текста: 404 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава 1. Девять «Кругов любви»

Глава 2. Любовь в закрытом обществе

Глава 3. Любовь к свободе

Глава 4. Природа человека и любовь

Глава 5. О смысле любви

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 4.
Природа человека и любовь

1. Антропологическое понимание человека

Любовь является не чисто биологической, а одновременно биологической и социальной особенностями человека. Любовь зависит от общества, в котором живет человек. Доступные ему формы любви, их размах и интенсивность определяются в конечном счете социальными факторами.

Любовь непосредственно связана с природой человека, также имеющей двойственный, одновременно биологический и социальный характер. Любовь присуща только человеку и может рассматриваться как характеристическое его свойство, подобное разумности, жизни в обществе, осознанию человеком своей конечности, труду, смеху и т. д. Она связана с такими особенностями человека, как его конечность, т. е. направлеленность к смерти, уникальность каждой личности и т. п.

Проблемой природы человека занимается особый раздел философии — философская антропология. Она исследует характерные черты человека, выделяющие его среди всех живых существ, его отношение к природе, обществу, другим людям, самому себе, социальные и метафизические основания человеческого существования, основные категории человеческого бытия.

Существуют два диаметрально противоположных подхода к изу­чению общества. При подходе, который можно назвать «внешним», социальные явления рассматриваются так же, как исследуются звезды, химические вещества и другие объекты естественных наук. Данные явления оказываются при этом внешними по отношению к индивидам, принудительными и объективными. Иной, «внутренний» подход учитывает, что общество слагается из индивидов, обладающих сознанием и действующих на основе имеющихся у них идей. Сознательное действие оказывается изначальным объектом социального исследования, поступки людей — основой понимания генезиса и причин социальных событий.

При внешнем подходе сохраняется надежда на открытие универсальных законов социального изменения, подобных законам ньютоновской физики или дарвиновской биологии. Внутренний подход внушает веру в то, что человек, создавший общество и цивилизацию, в состоянии менять их по собственному усмотрению, чтобы они полнее соответствовали его устремлениям.

И внешний, и внутренний подходы к изучению социальной реальности не учитывают своеобразия человеческой деятельности. Человек, несомненно, отличается от природных объектов тем, что обладает сознанием и планирует свою деятельность. Однако сознательные действия людей обычно приводят к неожиданным, незапланированным последствиям. В частности, такие основополагающие социальные институты, как язык, мораль, деньги, государство, рынок и т. п., возникли ненамеренным образом, помимо человеческих проектов, придуманных и затем воплощенных в жизнь.

Задача реалистической социальной философии — избегать крайностей и внешнего, и внутреннего подходов к обществу и найти ту «золотую середину», когда объяснение социальных явлений соединяется с их пониманием, а выявление общих тенденций развития общества — с постановкой целей его совершенствования. Последовательная реализация внутреннего подхода дала бы то, что можно назвать «понимающей социальной философией», опирающейся на определенные общие оценки. Проведенный последовательно «внешний» подход превратил бы социальную философию в гипотетико-дедуктивную систему, в которой социальные явления объяснялись бы на основе определенных общих, совершенно не зависящих от деятельности человека «законов общества». В социальной философии объяснение (в частности, причинное) социальных явлений на базе общих описаний должно органично сочетаться с пониманием явлений на основе существующих в обществе ценностей.

Два противоположных подхода к изучению социальных явлений возможны как при исследовании природы человека, так и при изучении любви.

И еще одно предварительное замечание, показывающее как сложность объектов, изучаемых социальной философией, так и своеобразие ее подхода к этим объектам, в частности к любви. Социальная философия говорит не только о том, что имеет место в жизни общества, но и о том, что должно быть. Теоретическое исследование социальной действительности возможно лишь в том виде, в каком она предстает, пройдя через фильтр оценочных суждений. Человеческая деятельность невозможна без оценок и норм. Философия, изучающая общество и человека и имеющая своей конечной целью рационализацию человеческой деятельности, всегда постулирует явные или, что бывает чаще, неявные ценности. Связанные с ними оценки лежат в основе понимания социальных явлений.

Проблема человека возникла еще в античной философии. В истории философии не существовало, пожалуй, ни одной философской школы, которая не поднимала бы вопроса о человеке: его происхождении и особенностях, смысле его существования, его способностях, возможности его усовершенствования и т. п.

Однако только в Новое время философия попыталась выработать единую систематическую теорию человека. Книга К. А. Гельвеция «О человеке» и «Антропология» И. Канта подчеркнули особую значимость антропологии для социальной философии и для философии в целом. В частности, Кант считал, что философия должна ответить на четыре главных вопроса: что я могу знать? что я должен делать? на что я могу надеяться? что такое человек? В конце концов, философия вынуждена будет свести три первых вопроса к четвертому, а все науки — к антропологии, являющейся, по Канту, фундаментальной философской наукой.

Особый интерес к человеку характерен для ХХ в. Многообразные представления о человеке сделались в этот период особенно ненадежными, неопределенными.

Как писал один из основателей современной философской антропологии, немецкий философ М. Шелер, за последние десять тысяч лет наша эпоха — первая, когда человек стал совершенно проблематичен: он больше не знает, что он такое, но зато отчетливо представляет, что он этого не знает.

Наметился так называемый «антропологический поворот» в философии, возникла тенденция обосновывать не только все знание, но и весь мир, исходя из понимания человека. Антропологию стали представлять не только как самостоятельный раздел философии, но и как основополагающий ее раздел. С другой стороны, более настойчивыми стали попытки не представлять человека центром мироздания, преодолеть «антропологический сон» и «антропологическое безумие» и прийти к объективному знанию, к очищенной от человека теории бытия, или онтологии.

Как преувеличение значения философской антропологии, так и стремление устранить саму проблему человека из «объективной» философии являются крайними и, как будет показано далее, неверными позициями.

Философская антропология должна осознавать простую в своей основе мысль. Выдвижение человека в центр мироздания — только реализация упоминавшегося ранее «внутреннего» подхода к объектам, изучаемым науками об обществе, подхода, предполагающего преломление всего мира через изучаемые объекты. Представление человека как одной из многих равноправных вещей, существующих в мире, является «внешним» подходом к изучению социальных явлений, при котором человек ничем не отличается от падающего тела или расщепляющегося атома.

Реалистичная философская антропология должна найти «золотую середину» между этими двумя диаметрально противоположными, «внутренним» и «внешним», подходами к такому сложному социальному объекту, каким является человек.

Понятие «человек» является типичным примером содержательно неясного, или просто неясного, понятия. Неточность этого понятия совершенно незначительна, если она вообще существует. Круг людей резко очерчен. Никогда не возникает колебаний, кто является человеком, а кто — нет. Особенно если отвлечься от вопроса происхождения человека, предыстории человеческого рода и т. п.

Вместе с тем с точки зрения своего содержания это понятие представляется весьма неопределенным. Французский писатель П. Веркор начинает свой роман «Люди или животные» эпиграфом: «Все несчастья на земле происходят от того, что люди до сих пор не уяснили себе, что такое человек, и не договорились между собой, каким они хотят его видеть». В другом месте Веркор замечает: «Человечество напоминает собой клуб для избранных, доступ в который весьма затруднен. Мы сами решаем, кто может быть туда допущен». На основе каких признаков делается это? На что мы опираемся, причисляя к классу людей одних живых существ и исключая других? Или, выражаясь более специально, какие признаки мыслятся нами в содержании понятия “человек”?»

Четкого ответа на данный вопрос нет. Существуют десятки и десятки разных определений человека.

Одним из самых старых и известных из них является определение его как животного, наделенного разумом. Но что такое разум, которого лишено все живое, кроме человека?

Платон, которому надоели споры о сущности человека, определил человека как двуногое бесперое существо: определение человека не обязано раскрывать его сущность; достаточно, чтобы оно позволяло отграничивать определяемый объект от всех иных. Диоген Синопский ощипал цыпленка и бросил его к ногам Платона со словами: «Вот твой человек». После этого Платон уточнил свое определение: человек — это двуногое бесперое существо с широкими ногтями. Еще один философ охарактеризовал человека как существо с мягкой мочкой уха. Подобные определения ориентированы на сугубо внешние и случайные особенности человека и ничего не говорят о нем по существу.

Ф. Рабле характеризовал человека как животное, способное смеяться. Позднее А. Бергсон вслед за Рабле отличительную особенность человека усматривал — опять-таки не без иронии — в способности смеяться и особенно в способности смешить других.

В каждую эпоху имелось определение человека, представлявшееся для своего времени наиболее глубоким. Для древних греков человек — это разумное животное, для христиан — существо с бессмертной душой, для современных антропологов — животное, производящее орудия труда. Сверх того, для психологии человек является животным, употребляющим язык, для этики — существом с «чувством высшей ответственности», для теории эволюции — млекопитающим с громадным мозгом и т. д.

Обилие определений и точек зрения на сущность человека и на его отличительные особенности связано, конечно, с недостаточной ясностью содержания понятия «человек».

Если по поводу какого-то объекта имеются десятки разных представлений о его сущности и его особенностях, остается, как кажется, единственный путь: выделить два крайних полюса таких представлений и очертить то общее пространство, в пределах которого разворачивается анализ данного объекта, в надежде, что последующие исследования позволят продвинуться далее и конкретизировать позицию. Такой подход был уже реализован ранее применительно к понятию общества: были выделены коллективистические, индивидуалистические и промежуточные между ними общества. Теперь подобный подход применим к анализу тех многообразных концепций философской антропологии, которые претендуют на описание особенностей человека.

Философия Ивин А.А. Апокалипсис любви: философский очерк о многообразии любви

Философия Ивин А.А. Апокалипсис любви: философский очерк о многообразии любви

Любовь является откровением, приносящим человеку новое и, как кажется, единственно правильное видение мира. И одновременно любовь — страшная сила, способная исковеркать и сломать жизнь человека. В большинстве случаев подлинная любовь подобна тяжелой болезни, но болезни, без которой существование человека становится ущербным и неполноценным.<br /> В книге об «откровении любви» охватываются почти все ее виды, начиная с половой любви и кончая пристрастием к ругательствам и к моде. Философско-психологическое исследование любви соединяется с популярным, живым и образным изложением.<br /> Книга рассчитана на широкий круг читателей.