Теория юридических фикций. Монография

Танимов О.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 23.11.2015 ISBN: 9785392202140 Язык: Объем текста: 307 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава I. Сферы использования фикций

Глава II. Этапы становления и развития фикций в праве

Глава III. Сущность и роль юридических фикций в правовом регулировании

Глава IV. Система фикций в праве

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава IV.
Система фикций в праве

§ 4.1. Классификация юридических фикций

4.1.1. Научная разработка проблемы системы фикций в праве

Анализ российского законодательства позволяет сделать вывод о значительной роли фикций в правовом регулировании. Оно в своем составе имеет целый комплекс юридических фикций, которые для качественного исследования необходимо свести в систему, классифицировать и т. д.

Современное состояние общества обусловливает рассмотрение фикций не только в системе права, а призывает усматривать весь спектр фикций, имеющих отношение и к правоприменительной деятельности.

Необходимо выяснить, что же входит в систему юридических фикций. Поскольку любая система представляет собой совокупность взаимосвязанных элементов, то в дальнейшем речь пойдет в контексте рассмотрения системы фикций сквозь призму их классификации.

По мнению О. А. Курсовой, нормотворческие фикции можно классифицировать по следующим основаниям:

1. В зависимости от принадлежности к отраслям материальным и процессуальным. Фикции материальных отраслей права в основном служат целям преодоления состояния неопределенности, тогда как фикции процессуальных отраслей, кроме того, выполняют некоторые другие функции, отражающие специфику именно процессуальной отрасли (например, преодоление процессуальной недисциплинированности участников судопроизводства).

2. По отраслям права. Фикции, применяющиеся в различных отраслях, несомненно, обладают своей спецификой, обусловленной спецификой самой отрасли права.

3. По источнику:

• конституционные фикции;

• фикции, содержащиеся в законах;

• фикции подзаконных актов (в том числе ведомственных и локальных).

4. По способу выражения фикции могут быть сформулированы в виде суждений (отрицательных или утвердительных), а также в виде неопровержимых предположений.

На наш взгляд, такая классификация не совсем корректна. Например, первый и второй критерии можно объединить в один — по отраслям права.

Адекватно, на наш взгляд, суть юридических фикций отражена в классификации, предложенной К. К. Панько. Он, в частности, выделяет следующие их группы:

1) традиционные фикции, предусмотренные действующим законодательством и изучаемые правовой наукой (например, институт снятия или погашения судимости);

2) фикции в праве при противоречии законов друг другу;

3) любые фикции, в том числе и не включенные в систему действующего законодательства, исследуемые методами права. В данном случае реализуется инструментальная роль правовой науки.

Первая группа фикций связана с противоречиями между нормой права, правосознанием, правонарушением и реальной действительностью. Они рассматриваются именно как прием юридической техники, используемый в праве. Феномен, который заложен в традиционной фикции, является наиболее приемлемым. Он формировался на протяжении тысячелетий, объективирован в правовых нормах, призванных усовершенствовать правовые отношения в соответствии с развитием общества, не ломая при этом систему устоявшихся понятий и правовых норм.

Вторая группа фикций имеет социальное основание: либо ошибочное отражение в законе проблемной ситуации, нуждающейся в правовом регулировании, либо несоответствие целей закона и нормативно закрепленных средств их осуществления. Однако необходимо отметить, что существование этого вида фикций в праве, особенно в правоприменении, крайне опасно, так как они способны разорвать в представлении людей связь времен и тем самым лишить их возможности осознанного выбора достойных человека приоритетных целей и, что не менее важно, адекватных этим целям средств их достижения.

Далее К. К. Панько предлагает эту группу фикций условно подразделить на следующие три подгруппы:

2а) объективные и закрытые для субъективных коррекций, когда требуется вмешательство законодателя;

2б) объективные, но открытые для коррекции (например, приведение в соответствие закону подзаконного акта, предписания, инструкции);

2в) имеющие в своей основе произвол властных структур.

Данная группа фикций способствует искажению оценки преемственности развития законодательства и может привести к тому, что созданное предшествующими поколениями отвергается без аргументов либо игнорируется.

Третья группа фикций диагностического направления весьма значима для легализации и правовой квалификации отношений, связанных с многоукладным характером формирующейся экономики страны, изменениями политической системы и политического устройства общества и роли личности, человека в системе. Исследование этого вида политико-правовых, экономико-правовых, национально-правовых фикций важно для формирования основ и всех атрибутов правового государства.

Вышеприведенная система фикций, подразделение их в рамках этой системы на группы позволяет выявить все многообразие указанных категорий и охарактеризовать такую их особенность, как принадлежность к механизму регулирования общественных отношений практически во всех сферах жизнедеятельности общества.

Однако следует отметить, что помимо указанной классификации фикции в общем смысле данного понятия целесообразно произвести подразделение фикций по степени соответствия между общественными отношениями как содержанием и правом как формой их опосредования. По данному критерию выделяются:

1) фикции — антипод закона, которые условно можно обозначить как негативные;

2) фикции, имманентные закону, которые можно условно назвать позитивными.

Относительно первого вида фикций необходимо отметить, что их сущность заключается в искажении содержания закона, выразившемся в отсутствии социальных связей между поведением субъекта и требованием закона, между индивидуальными притязаниями субъекта и общественно необходимыми требованиями правовых норм. Эта сторона понятия юридической фикции совершенно не разработана в правовой науке. Все современные авторы рассматривают юридическую фикцию как прием законодательной техники. В. К. Бабаев указывал: «...В советском социалистическом праве находят применение фикции, но только как технико-юридический прием». Словесный оборот «но только» свидетельствует о том, что автор подразумевал и иное значение правовой фикции, разработка которой в тот период была под запретом, но в существовании которой автор, очевидно, не сомневался. Речь идет о фикции — антиподе закона, которая находится вне сферы внимания ученых и практиков, хотя ее аспекты требуют всестороннего изучения, так как в реальной жизни данное понятие встречается и употребляется чаще, нежели понятие фикции — приема законодательной техники. Значение фикции — антипода закона состоит в том, что она выявляет противоречия или степень несоответствия между общественными отношениями и правом. Когда право становится фикцией, тормозит поступательное движение общественных отношений, в систему права вносятся изменения или дополнения и происходит обновление правовой системы.

Что касается второго вида юридических фикций, то необходимо отметить их большое значение в рациональном регулировании общественных отношений. Они вносят в правовое регулирование достаточную устойчивость; способствуют охране прав граждан; делают систему права более простой и экономичной; способствуют стабильности правопорядка; вносят качественную определенность в правовые институты.

Как видим, правовая наука выработала несколько позиций в понимании фикций: фикция имманентна закону, когда она используется как прием законодательной практики; является неизбежной, так как отражает внутренние свойства, присущие правовым нормам; фикция как антипод закона — категория социально-психологическая, политико-идеологическая и правовая, сущность которой состоит в отчуждении закона от интересов общества. Таковы типичные интерпретации фикций, выработанные предшествующей философско-правовой традицией.

Фикции в процессе реализации права могут быть по отношению к праву и противоправными. В целом это негативные явления, противоречащие основам правопорядка и нравственности, порождаемые такими отрицательными факторами, как правовой нигилизм, несовершенство законодательства и т. д. Фикции такого рода выступают в виде отдельных фактов — актов, поступков (например, фиктивное банкротство, лжесвидетельство, фиктивная сделка и т. п.) или фиктивных состояний. Н. Н. Тарусина к таким состояниям, например, относит фиктивный брак, фиктивное расторжение брака, фиктивное разделение общего имущества супругов.

Таким образом, фикции «бытуют» на всех уровнях существования права, влияют друг на друга, порождают друг друга. В самом обширном смысле фикция может быть определена как проявление не сущего, ложного. Под это широкое понятие подпадает любая фикция. И, как отмечалось выше, специфика правовой фикции состоит в том, что предписание, сформулированное при помощи такого приема, закрепляется в правовой норме и охраняется правом.

4.1.2. Критерии классификации юридических фикций

Рассмотренный выше комплекс теоретических вопросов, касающийся фикций в общем смысле и юридических фикций в частности, указывает на необходимость разработки более развернутой классификации фикций в праве. По моему мнению, она должна производиться по нескольким основаниям и выглядеть следующим образом:

1. По функциональной характеристике. Речь в первую очередь идет о фикциях в конституционном, административном, уголовном, гражданском и других отраслях права, которые подразделяются в последующем на:

• фикции отраслей материального права;

• фикции отраслей процессуального права.

Фикции первого подвида, как отмечалось, в основном служат целям преодоления состояния неопределенности.

Практическое значение процессуальных фикций предопределено их воздействием на судопроизводство. Они сокращают ход и объем законодательного материала, облегчают процесс установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. В целом фикции являются мерами, обеспечивающими процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, участвующих при отправлении правосудия по конкретным категориям дел.

Система права делится на публичное и частное со времен Древнего Рима. Римский юрист Ульпиан считал, что публичное право выражает интересы государства, а частное — интересы частных, отдельных лиц. Разделение отраслей по критерию — чьи интересы охраняют и защищают отрасли права — характерно для государств, принадлежащих романо-германской правовой семье.

Учитывая тот факт, что право условно можно подразделить также на публичное и частное, то, соответственно, по характеру отражаемых в нормах-фикциях интересов (публичные или частные) разумно было бы выделить

• фикции в публичном праве;

• фикции в частном праве.

Более подробно данные фикции будут нами рассмотрены в последующих параграфах данной главы. Добавим лишь то, что публичное и частное исследуется средствами не только содержательно-предметного, но и категориального (философско-правового) мышления, что позволяет объяснить не только их единство, но и взаимную противопоставленность в характеристике действующего права.

И самое главное. Различия между публичным и частным приобрели относительный и в определенной степени условный (курсив мой — О. Т.) характер, т. е. и в этом случае в вопросе разделения права на общее и отдельное мы имеем дело с фикцией, так как одним из основных признаков фикции является условность.

2. По источнику:

• фикции, закрепленные в Конституции Российской Федерации;

• фикции, закрепленные в международных нормативных правовых актах;

• фикции, закрепленные в федеральных конституционных законах и федеральных законах;

• фикции, закрепленные в нормативных актах Президента РФ, актах палат Федерального Собрания РФ, нормативных актах Правительства РФ, иных актах министерств и ведомств;

• фикции, закрепленные в конституциях и уставах субъектов РФ, их законах и подзаконных актах;

• фикции, закрепленные в актах о местном самоуправлении;

• фикции, закрепленные в корпоративных актах.

3. По соответствию потребностям общества:

• негативные фикции (например, антиподы закона);

• позитивные фикции (в том числе имманентные закону).

4. По характеру воздействия на субъектов правоотношений:

• социально справедливые. Таких фикций подавляющее большинство; применение фикций в некоторых случаях ставит, например, в гражданском судопроизводстве одну из сторон в привилегированное положение. Так, при применении ст. 167 ГПК РФ истец, явившийся в суд, получает очевидную процессуальную льготу (при условии отсутствия на судебном заседании противоположной стороны): никто не будет опровергать его доводы, а суд при вынесении решения будет основываться на представленных доказательствах;

• социально несправедливые. Это фикции, негативно влияющие на тех или иных участников правоотношений. Например, согласно ч. 3 ст. 79 ГПК РФ при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым. Данное утверждение о признании результатов экспертизы, явно и очевидно фиктивно. Эти положения, в частности, дополняют обычные процессуальные нормы и предназначены для преодоления негативных последствий недисциплинированности лиц, участвующих в деле, представляя собой своеобразные юридические санкции (гражданскую процессуальную ответственность) в отношении названных участников судопроизводства.

Данная классификация не лишена элемента относительности: все зависит от того, применительно к какому участнику правоотношений рассматриваются положения, устанавливаемые правовой нормой.

Для юридических целей при классификации фикций существенное значение имеет их разграничение по различным критериям (основаниям, позициям и пр.). Это принципиально важно для определения функционального предназначения и правильной оценки использования юридических фикций в ходе правотворческого и правоприменительного процесса.

Классификация в любой сфере, в том числе и правовой, имеет большое значение как для науки, так и для практики. В юриспруденции это проявляется в том, что предметная классификация отражает систему права и систему законодательства, т. е. системность материала и нужна юристу (как теоретику, так и практику) для достижения поставленных целей. Кроме того, она (системность) имеет большое значение для юристов, осуществляющих правоприменительную деятельность.

В результате вышеизложенного следует отметить:

1. Видовое многообразие юридических фикций предполагает их классификацию по различным основаниям, однако в юридической литературе проблема классификации фикций недостаточно исследована.

2. Более детальное исследование оснований классификации юридических фикций имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, поскольку позволит выявить существующие недостатки и противоречия в действующем законодательстве.

3. Отсутствие классической классификации юридических фикций создает препятствия в правотворческой и правоприменительной практике при определении круга правовых отношений, нуждающихся в регулировании при помощи фикций.

4. Разработанная выше система классификации юридических фикций учитывает современное состояние права и законодательства, а также возможные перспективы его развития в различных правовых системах.

§ 4.2. Фикции в публичном праве

4.2.1. Публичное право: понятие и система

Публичное право представляет собой совокупность отраслей права, которые регулируют отношения, обеспечивающие общий, совокупный (публичный) общегосударственный интерес, в отличие от отраслей права, направленных на защиту частного интереса индивидуального собственника или объединения.

К публичному праву относятся нормы, институты и отрасли, в которых преобладают государственные интересы, интересы публичной власти.

Публичное право по Д. Ульпиану (170—228 гг. н. э.), в отличие от частных интересов, есть область «государственных дел», деятельность публичной власти, всех публичных институтов. В настоящее время это регулирование работы аппарата государства, административных отношений, государственной службы, уголовного преследования, реализации ответственности и т. д., т. е. тех отраслей права, методом правового регулирования которых является императивный метод (властно-авторитарный, директивный) — строго обязательный, построенный на принципах власти и подчинения, на отношениях субординации («вертикали»). К отраслям права, начало которых есть публичное право, следует отнести конституционное, административное, уголовное право и др.

Если частное право, как отмечает Т. В. Кашанина, «насчитывает несколько тысяч лет», то публичное, в свою очередь, намного «моложе». А хронологию совместного их существования возможно рассматривать примерно с середины XVII в.

Факт более позднего появления публичного права объясняется тем, что изначально сфера действия и объем его были незначительными, так как оно регулировало лишь некоторую область отношений между органами власти и гражданами. В связи с этим создавались билли, хартии и иные законы. Далее, в связи с развитием общества, количество отраслей публичного права неизбежно стало возрастать. В литературе отмечается, что в нашей стране публично-правовые начала получили максимальное выражение в советский период. Сегодня публичных отраслей права можно насчитать около тридцати.

В современном развитом государстве публичное право призвано защищать интересы общества и личности. Оно обеспечивает государству возможность воплощать в жизнь и сохранять фундаментальные основы, без которых невозможно развитие экономики, культуры, политики, образования и т. д.

Публичное право обеспечивает гармоничное развитие и мирные отношения внутри государства, баланс интересов личности, общества и государства. Оно гарантирует устойчивое экономическое и социальное развитие государства.

Учитывая указанные обстоятельства, было бы странно не рассмотреть фикции в публичном праве. Соотнося изучаемый материал с объемом данного исследования, подвергнем анализу не все отрасли публичного права, а лишь часть из них. Проанализируем фикции в конституционном праве, уголовном праве, подвергнем рассмотрению фикции административного права, исследуем применение фикций в финансовом праве, а также рассмотрим использование фикций в процессуальном праве.

4.2.2. Фикции в конституционном праве

Конституционным правом в правовых системах ряда государств называется отрасль права, предметом регулирования которой являются принципы организации и порядок функционирования институтов государственной власти, правовое положение граждан и их взаимоотношения с государством. Основным источником отрасли является конституция, нормы которой обладают высшей юридической силой по отношению ко всем другим источникам права — парламентским законам, актам органов исполнительной власти, судебным прецедентам и обычаям.

Конституционно-правовая фикция является одним из видов правовой фикции и занимает особое место в правовой системе в силу приоритета конституционных правоположений. При этом, несмотря на появление в последнее время ряда общетеоретических и отраслевых работ, посвященных феномену правовой фикции, конституционно-правовая фикция до сих пор не исследована в научной литературе.

В теории права считается, что правовые фикции наиболее распространены в гражданско-правовой сфере, в частности в гражданском судопроизводстве, что связано с детальностью процессуального регулирования правосудия по гражданским делам и «отказом от объективной истины в состязательном процессе». Заметим, что тенденция «отказа от объективной истины» нередко наблюдается и в политическом процессе, обслуживание которого известным образом осуществляет конституционное право. Нормы конституционного права несут на себе существенную идеологическую нагрузку и выполняют, помимо регулятивной, функцию программирования и воспроизводства господствующей в обществе политико-правовой доктрины. С этой стороны конституция любого государства предстает в качестве своеобразного юридического инструмента, конституирующего политические мифы соответствующей эпохи. Поэтому конституционное право не в меньшей степени, чем отрасль гражданского права, является средоточием правовых фикций.

Правовые фикции, характерные для отрасли конституционного права, приобретают свою специфику в зависимости от характера регулируемых общественных отношений, не теряя общих свойств, присущих правовой фикции в целом.

Примером конституционной фикции может послужить формулировка ч. 9 ст.12 Федерального закона от 22 февраля 2014 г. № 20-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»: «Избиратели, проживающие за пределами территории РФ, приписываются к одномандатным избирательным округам, образованным на территории РФ». То есть люди, фактически проживающие на территории других государств, условно считаются реально проживающими в России, что дает возможность участвовать в голосовании практически всем избирателям.

Особый интерес представляет правовая фикция, содержащаяся в ч. 6 ст. 100 Конституции Республики Беларусь: «Если Президент не возвращает какой-либо закон на протяжении двух недель после того, как он был ему представлен, закон считается подписанным», т. е. независимо от причин невозвращения (например, по болезни) закон будет условно (как бы) подписан. И Президенту в этой ситуации придется его подписать, вернувшись, например, после болезни.

Достаточно часто возникают ситуации, когда обыватель просто не понимает норму закона, выраженную юридическим языком. В этом случае возникают определенные проблемы.

Неподготовленному гражданину не разобраться в сложных хитросплетениях и коллизиях современной правовой системы, и он делает вывод о том, что законодательство есть фикция и перед законом не все равны. Это одна из веских причин, порождающих рост правового нигилизма в стране и сводящих на нет издание самых совершенных законов, кодифицированных с помощью самых четких кодификационных схем.

Статья 57 Конституции РФ гласит: «Каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы». С. В. Запольский, считает, что, отталкиваясь от формулировки, приведенной в ст. 57 Конституции РФ, остается только предположить, что налоги есть некие юридические фикции, выражающиеся либо в абсолютных суммах, но чаще в установленном в законе порядке расчета этих абсолютных сумм, способные трансформироваться при соответствующих обстоятельствах в обязанность их (абсолютных сумм) безвозмездной уплаты в доход государства. Будучи установленным, налог представляет собой юридически бестелесное образование, рассчитанное на будущее применение в ходе налогообложения.

Достаточно сложно разобраться в формулировках статей закона, в том числе и Конституции. Толкование Конституции РФ дает Конституционный Суд. Он, согласно ч. 3 ст. 3 Закона о Конституционном Суде РФ, решает исключительно вопросы права, а поэтому определяющими доказательствами для него являются закрепленные в Конституции РФ цели и задачи, понятия, принципы, нормы, презумпции, фикции (курсив мой — О. Т.), конструкции, символы.

Квалифицируя спорное отношение и применяя надлежащую норму права, правоприменитель несет конституционную обязанность по ликвидации каких-либо препятствий в осуществлении им своей профессиональной законной деятельности. С этой целью правоприменитель прибегает к базовым средствам процессуального доказывания и собирает, исследует и оценивает в установленном в законе порядке доказательства непосредственно, либо к факультативным процессуальным средствам — презумпциям и фикциям. В современном процессуальном законодательстве и в правоприменении достаточно ограниченно используют потенциал материальных и процессуальных юридических презумпций и фикций. На практике реализация презумпций малоэффективна, главным образом вследствие ее абстрактного характера, не дающего презумпциям широкого распространения и усложняющего судебное мотивирование. Регламентация фикций находится сегодня на крайне низком законодательном уровне, что снижает коэффициент полезности данного инструмента. Во избежание юридической ошибки и в обоснование своей добросовестности правоприменитель должен исчерпать весь ресурс, предоставляемый ему законом для обеспечения крайней эффективности профессиональной деятельности.

В конституционном праве существуют не только позитивные фикции (имманентные закону), но и негативные (отрицающие реально существующие обстоятельства). Примером такой фикции может быть равенство всех людей перед законом независимо от пола, расы, национальности, происхождения, социального и имущественного положения, образования, языка, места жительства, отношения к религии и других обстоятельств.

К сожалению, сегодня нет ни одного фундаментального исследования, посвященного фикциям в конституционном праве.

4.2.3. Фикции в административном праве

Административное право традиционно можно рассматривать как отрасль науки, учебную дисциплину, отрасль права и законодательства.

Наука административного права как область теоретического знания относится к фундаментальным наукам и базируется на научных исследованиях различных общественно-политических процессов в сферах государственного управления, законотворчества и в этом смысле отвечает предназначению данных исследований, установленных ст. 2 Федерального закона от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике».

Административное право — отрасль публичного права, предназначенная для регулирования управленческих отношений, складывающихся в различных сферах жизнедеятельности. Речь, прежде всего, идет об отношениях в сфере деятельности органов государственной власти; во внутриорганизационной деятельности других государственных органов; в процессе осуществления некоторыми общественными организациями и их органами внешних, исходящих от государства юридически властных полномочий и пр.

Предметом административного права являются общественные отношения в сфере государственного управления.

Структуру данной отрасли традиционно составляют общая и особенная части. В общей части содержатся нормы административного права, имеющие регулятивное значение для всех отраслей государственного управления: принципы государственного управления, субъекты административного права, формы и методы государственного управления. К особенной части относятся нормы административного права, регулирующие отношения в отдельных отраслях государственного управления: управление культурой, образованием, наукой, торговлей, здравоохранением развитием и т. п.

В качестве особенности административного права можно выделить обширную область регулируемых им общественных отношений и немалый объем законодательства.

В РФ закреплена административная и гражданско-правовая ответственность юридических лиц. Статья 14.25 «Нарушение законодательства о государственной регистрации юридических лиц органами, осуществляющими государственную регистрацию юридических лиц» Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ в ч. 4 предусматривает наложение административного штрафа на должностных лиц в размере пяти тысяч рублей или дисквалификацию на срок до трех лет за «предоставление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц, документов, содержащих заведомо ложные сведения, если такое действие не содержит уголовно наказуемого деяния». Об этом предупреждает Федеральный закон от 8 августа 2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц» в ст. 25. Статья 56 ГК РФ устанавливает общий принцип, согласно которому юридическое лицо отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом.

Несмотря на законодательное закрепление ответственности юридического лица, существуют некоторые проблемы привлечения его к ответственности, связанные с его фиктивной юридической природой.

Дискуссионность такой правовой категории, как ответственность юридического лица, вытекает из сущности юридического лица как правовой фикции, что проявляется, в частности, в отсутствии у него рассудка и психического отношения к совершаемым им деяниям. Следовательно, является невозможным использование в отношении юридического лица классического понимания вины как психического отношения лица к совершаемому им противоправному деянию, имеющего интеллектуальный и волевой моменты.

В КоАП РФ законодатель использует сочетание таких понятий, как «вина» и «юридическое лицо». Например, в соответствии с ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ административным правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое КоАП РФ или законами субъектов РФ об административных правонарушениях установлена административная ответственность. Согласно ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых КоАП или законами субъектов РФ предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

На основании изложенного, на наш взгляд, можно согласиться с мнением Д. И. Черкаева о том, что вина юридического лица представляет собой объективную обусловленность деяния, т. е. совокупность условий, при которых юридическое лицо имело возможности выполнить предписания соответствующих правил и норм, но не приняло все зависящие от него меры по их соблюдению.

Активное стремление законодателя наделить юридическое лицо таким исключительно человеческим качеством, как вина, уязвимо с позиций общей теории права. Ведь само понятие «юридическое лицо» — это своеобразный продукт эволюции гражданско-правовых отношений, система юридических и экономических свойств коллективного субъекта права, абстракция, разработанная для оптимизации отношений гражданского оборота.

Итак, если принять во внимание признаки вины как чисто теоретической категории, то невольно приходится предполагать психическое отношение предприятий (организаций) к процессу и результатам своего функционирования. Однако юридическое лицо — не человек. И потому в отношении него не следует говорить о мотивах и мотивации, воле и вине, целях деятельности и др. — ничего этого у юридического лица нет и быть не может. На людей могут быть похожи только люди, но не правовые конструкции.

С теоретических позиций субъектом административного правонарушения может выступать только физическое вменяемое лицо, достигшее соответствующего возраста. Значит, при обнаружении признаков состава административного правонарушения на территориях, в помещениях или документах юридических лиц к административной ответственности следует привлекать не абстрактные «коллективные образования», а виновных в совершении правонарушений руководителей этих организаций или иных компетентных должностных лиц, обладающих административной деликтоспособностью. Для юридического же лица характерна имущественная (гражданско-правовая) ответственность.

Тем не менее, некоторые ученые, например Д. И. Бахрах, пытаются обосновать возможность административной ответственности юридических лиц путем признания объективного вменения или искусственного «дробления» вины юридического лица на «объективную и субъективную». Эти концепции, на наш взгляд, являются дискуссионными. Очевидно, что «юридическая ответственность без вины» не разделяется ни теорией права, ни законодательством. В этой связи административная ответственность юридических лиц не лишена внутренних противоречий, разрешение которых может послужить исходным материалом для развития всех видов публично-правовой ответственности юридических лиц в российской правовой науке и законодательстве.

Одним из признаков юридической фикции является способность фикций вызывать друг друга (см. гл. II данного исследования). Чтобы поставить все точки над i в данном случае, необходимо, как представляется, использовать этот признак.

Иными словами, если юридическое лицо — это юридическая фикция, то почему бы и вину юридического лица не сконструировать как юридическую фикцию: путем ступенчатой конструкции вины лиц (представителей юридического лица), в основании которой (конструкции) лежит вина (но уже как реальность, как психическое отношение) физических лиц. На наш взгляд, это будет выходом из положения в данной ситуации.

В заключение рассуждений о фикциях в административном праве хотелось бы привести некоторые примеры использования фикций в КоАП РФ. Одним из них является ч. 3 ст. 4.8 «Исчисление сроков»: «Срок, исчисляемый днями, истекает в последний день установленного срока. Если окончание срока, исчисляемого днями, приходится на нерабочий день, последним днем срока считается первый следующий за ним рабочий день». В данном случае слово «считается» конструирует фикцию, условно исключающую нерабочий день из общего исчисляемого срока и искусственно увеличивающую срок.

Ярким примером нормы-фикции является ч. 4 ст. 25.15, в которой говорится, что если лицо, участвующее в производстве по делу об административном правонарушении, заявило ходатайство о направлении извещений по иному адресу, суд, орган или должностное лицо, в производстве которых находится дело, направляет извещение также по этому адресу. В этом случае извещение считается врученным лицу, участвующему в производстве по делу об административном правонарушении, если извещение доставлено по указанному таким лицом адресу. То есть, получило ли реально лицо извещение или нет, уже не имеет значения, так как существует факт доставки письма, приравнивающий доставку к факту получения. Это позволяет существенно упростить процессуальные процедуры и сэкономить время судопроизводства.

Примером применения фикций в административном судопроизводстве может служить Постановление ФАС Северо-Западного округа от 13 июля 2011 г. по делу № А13-9598/2010, в котором указано, что суды первой и апелляционной инстанций установили факты взимания платы за изготовление копий документов, значительно превышающей стоимость аналогичных услуг, оказываемых другими организациями (том дела 1, листы 122—126). В данном случае правоприменитель использует прием аналогии, в основе которого лежит не что иное, как фикция.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» разъяснено, что днем обнаружения длящегося административного правонарушения считается (курсив мой — О. Т.) день, когда должностное лицо, уполномоченное составлять протокол об административном правонарушении, выявило факт его совершения. В данном случае фиктивным будет день обнаружения длящегося административного правонарушения, так как, возможно, что чаще всего и бывает, он не совпадает с реальным днем его обнаружения и другими лицами.

Юридическая Танимов О.В. Теория юридических фикций. Монография

Юридическая Танимов О.В. Теория юридических фикций. Монография

Монография есть результат многолетнего исследования автора, посвященного фикциям в праве. В ней раскрываются понятие и сущность юридической фикции в праве, рассматриваются причины возникновения юридических фикций, обосновывается необходимость применения их в праве. В этой связи исследуются взгляды правоведов различных эпох на сущность феномена фикции. Значительное внимание уделено классификации юридических фикций.<br /> Законодательство приводится по состоянию на ноябрь 2015 г.<br /> Рекомендуется студентам юридических вузов и факультетов, аспирантам, преподавателям, депутатам, практическим юристам и всем интересующимся проблемами юридической техники, одним из приемов которой и являются юридические фикции.

Внимание! Авторские права на книгу "Теория юридических фикций. Монография" (Танимов О.В.) охраняются законодательством!