Теория позитивной юридической ответственности. Монография

Чепус А.В.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 09.03.2017 ISBN: 9785392235988 Язык: Объем текста: 182 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава I. Позитивная юридическая ответственность органов исполнительной власти: теоретические аспекты реализации

Глава II. Юридическая ответственность органов исполнительной власти Российской Федерации и ее субъектов на современном этапе

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава I.
Позитивная юридическая ответственность органов исполнительной власти: теоретические аспекты реализации

§ 1. Методологические основы позитивной юридической ответственности органов исполнительной власти

Традиционно в науке под методологией (от греческих слов «метод» — путь к чему-либо и «логос» — наука, учение) понимается теоретическое обоснование используемых в науке методов познания окружающей нас действительности, учение о научном методе познания. Иными словами, под методологией понимают учение о правилах и средствах, применяемых для получения научных знаний. Под методологией в теории государства и права понимается применение совокупности определенных теоретических принципов, логических приемов и специальных способов исследования государственно-правовых явлений.

Первоначально философия, отождествляясь с наукой вообще, изучала общие закономерности и сливалась с методологическим знанием. И только в XVII в. образуется особая философская наука о праве. Эта наука еще не отличает нравственность от права, поэтому в ней отсутствует деление права на естественное и положительное. В начале XVIII столетия Христиан Томазий в своих работах начинает противопоставлять право и нравственность, отделяя тем самым естественное право от позитивного. Теории этого времени были основаны на дедуктивном методе, их основа была эмпирической. Известная фраза И.Канта сконцентрировала основную идею учений о естественном праве: «Действуй так, чтобы твоя свобода совмещалась со свободою всех и каждого».

Категории и понятия юридической науки, в том числе и понятие позитивной юридической ответственности, применяются на всех стадиях и этапах научного познания именно потому, что они отражают сущностные стороны политико-правовых явлений и процессов, дополняя достоверными знаниями об исследуемом явлении. Внимание добросовестного исследователя должно быть сосредоточено на изучении тех сторон и закономерностей исследуемых явлений, которые изучены недостаточно полно и знания о которых являются дискуссионными, недостоверными или спорными. На наш взгляд, понятие позитивной юридической ответственности относится к той категории юридической науки, которая недостаточно разработана в юридической литературе и является на сегодняшний день дискуссионной.

Полностью поддерживая точку зрения профессора В. М. Сырых о том, что «понятийный аппарат науки в познании выполняет две функции: теоретическую и методологическую», хотелось бы подчеркнуть, что на основе тех или иных методов изучения научных теорий и концепций об изучаемом понятии, составляющих методологическую функцию понятийного аппарата, исследователь приходит к новому знанию именно благодаря реализации теоретической функции, которая дает приращение нового знания, в частности в теории государства и права.

Не вызывает сомнения, что в основе методологии теории юридической ответственности лежит философско-правовой подход к определению ее существа, оснований возникновения и функционального состава. Кроме того, необходимо также использование социологии права в силу того, что сама статутная ответственность является частью социальной ответственности в широкой смысле этого слова. Как известно, часть какого-либо явления вбирает в себя те же характерные черты, родовые признаки, что и явление, от которого оно производно, поэтому юридическая ответственность в целом обладает теми же чертами, что и социальная ответственность в целом. Однако юридическая ответственность имеет и отличительные черты, позволяющие обособить ее как отдельное правовое явление.

Разделяя мнение Б. Т. Базылева о невозможности противопоставления социальной ответственности как цельного явления юридической ответственности как ее части, автор полагает возможным выделение в системе юридической ответственности структурных частей. Поэтому точно так же, как социальная ответственность заключает в себе не только негативный, но и позитивный аспекты, юридическая ответственность есть статутная (единая) ответственность, система которой представляет собой совокупность позитивной и ретроспективной ответственности в качестве составляющих ее элементов. Подобное умозаключение, на наш взгляд, абсолютно логично, так как соответствует диалектическому пониманию любого явления, а именно представление о юридической ответственности как статутной заключает в себе проявление таких известных методов научного познания, как «взаимопроникновение противоположностей», «переход количественных изменений в качественные» и «восхождение от абстрактного к конкретному». Поэтому отрицание существования позитивной ответственности как необходимой составляющей статутной ответственности при признании наличия позитивной социальной ответственности является, на наш взгляд, грубейшей ошибкой в понимании юридической ответственности.

На наш взгляд, для более полного понимания юридической ответственности в целом и ее методологической роли для правовой науки необходимо дать анализ методологии понятия «позитивная юридическая ответственность», являющейся предметом изучения данного монографического исследования. Идея позитивной юридической ответственности для отечественной юриспруденции была предложена в 60-х гг. XX века, однако в мировой политико-правовой теории зачатки позитивной юридической ответственности можно выделить уже в XVIII–XIX веке, когда Г.Гегель в своих размышлениях пришел к выводу о необходимости законодательного закрепления терминов «преступление» и «наказание», причем определения должны были быть «позитивными», то есть не нести какой-либо угрозы и запугивания для человека в своей трактовке. Другой известный философ — И.Бентам — продолжил и развил мысль Г.Гегеля. Причем необходимо отметить, что И. Бентам в мировой юриспруденции относится к родоначальникам позитивизма — направления в философии права и истории политической и правовой мысли, отрицающего любое другое право, кроме позитивного. Это право толкует всякое государственно-правовое явление исключительно как творение человека ради человеческой пользы. Г. Кельзен сформулировал определение понятия «юридическая ответственность» как «обязанность индивида вести себя определенным образом, если его противоположное поведение обуславливает акт принуждения в качестве санкции (меры воздействия)».

Проблемы изучения методологии юридической ответственности в целом, как видового понятия, тесно связаны с развитием философии, методологии и теории права. На основе этого развития формируются принципы и основные концепции юридической ответственности. Прежде всего следует отметить и обосновать закономерный характер юридической ответственности, так ее содержание включает в себя как общие, так и специальные государственно-правовые закономерности. Характер государственно-правовых закономерностей обусловлен общим подходом к понятию юридической ответственности. Наиболее широкое распространение получила точка зрения, что юридическая ответственность — это форма государственного принуждения.

Приведем одно из определений понятия «юридическая ответственность», характеризующее данный подход: «Юридическая ответственность — государственное принуждение к исполнению требований права, правоотношение, каждая из сторон которого обязана отвечать за свои поступки перед другой стороной, государством и обществом». Можно констатировать, что в этом определении фактически объединены две концепции понимания юридической ответственности, с одной стороны, как принуждения, с другой — как правоотношения. Не вдаваясь в подробности характеристики различных точек зрения на природу юридической ответственности (речь шла выше), остановлюсь на методологических подходах к сущности этого феномена.

Применение мер ответственности (или государственное принуждение) — это не просто одна из сфер деятельности государства, а его качественный, системообразующий признак. В то же время только после окончательного формирования государства можно говорить о юридической ответственности. Этот тезис подтверждается концепцией позитивной ответственности. Таким образом, бесспорен закономерный характер юридической ответственности, но в то же время абсолютно не закономерным является применение мер (санкций) юридической ответственности в каждом конкретном случае, когда для этого имеются основания. Юридическая ответственность не может налагаться автоматически, в этом процессе присутствует человеческая воля, субъективного характера, в результате этого процесса возникает неотвратимость юридической ответственности. Следовательно, принцип неотвратимости юридической ответственности вызван ее закономерностью.

Ряд закономерностей лежат в основе общих постулатов, например, постулат о том, что любое правовое предписание должно быть обеспечено санкцией, то есть указанием на меры юридической ответственности за его нарушение. Такая закономерность имеет исключение, в частности, в случае реализации конституционно-правовой ответственности. Известно, что данный вид юридической ответственности не имеет прямой санкции, указанной законодателем в норме закона, но это не означает, что такие нормы перестают быть правовыми. Именно такое исключение из общей закономерности порождает множественность концепций и точек зрения на природу конституционно-правовой ответственности. Именно такое исключение из общей закономерности способствует неоднозначности трактовки сущности конституционно-правовой ответственности, обоснованию ее политического характера и сложности реализации такой ее формы, как парламентская ответственность Правительства.

В теории государства и права обосновано, что основанием наступления юридической ответственности служит правонарушение, но в случае реализации конституционно-правовой ответственности правонарушение не всегда налицо. Однако реально существующие юридические факты в виде событий, действий, бездействия и др. задают предпосылку перехода общественного отношения в другое качественное его состояние — правоотношение. Этот переход провоцирует общая закономерность единства формы и содержания, перехода количества в иное качество, что составляет методологическую основу конституционно-правовой ответственности.

Истоки этой методологической составляющей находятся в древнем праве, основанном на обычаях и традициях. Историки и этнографы квалифицируют обычаи как «опривыченные, традиционные нормы», как «юридические нормы», основанные на привычке народа, долговременном применении, обязательности исполнения в глазах сообществ. Огромный вклад в развитие современной школы обычного права внес Г. В. Мальцев. Анализируя смысл и распространенность обычаев, он писал: «Судьба обычая и обычного права наиболее ярко и наглядно показывают исторический путь обычая как социальной формы, которая, как известно, не принадлежит исключительно к сфере права, но выступает конструктивным элементом действия других нормативных регуляторов — морали, этикета, политики». Данный тезис подтверждает тесную взаимосвязь логического и исторического методов познания права и юридической ответственности. Это взаимодействие зависит от характера и целей исследовательского процесса.

Как писал Д. А. Керимов, применение логического метода в исследовании правовых явлений нельзя представить в виде умозрительного философствования, поскольку логика не ограничивается сферой абстракций. Она нуждается в постоянном соприкосновении с действительностью. В то же время применение исторического метода в исследованиях процесса развития права, находящегося на определенной ступени истории, в условиях соответствующего места и времени, невозможно без предварительного, хотя бы элементарного представления о его сущности. История преступлений начинается с конфликта в древнем обществе, который урегулировался с помощью обычаев. Эти обычаи, обладая регулятивными и охранительными свойствами, носили в себе определенный дуализм, заключающийся в том, что, с одной стороны, они были регуляторами отношений, а с другой — являлись основаниями возникновения правоотношений. Поэтому верно указывает Г. В. Мальцев: «Основным конституирующим моментом всякого права является признание его внешним авторитетом, способным с помощью силы обеспечивать нормы права, принуждать к их исполнению».

Исходя из трактовки таких философских категорий, как «причина», «следствие», «юридический факт», можно сделать вывод, что они представляют собой основания возникновения правоотношений, между которыми существуют закономерности прямых и обратных связей. Именно в контексте этих закономерностей стали исследоваться правоотношения в последние годы. Одним из вариантов понимания юридической ответственности через правоотношения представляется точка зрения Б. Т. Базылева о том, что «юридическая ответственность — это правовое отношение охранительного типа, возникшее на основании правонарушения». Специфика такого понимания ответственности состоит, по мнению автора, в том, что «в рамках данного правоотношения осуществляется наказание». Данное понимание использовалось учеными в советское время для объяснения сути различных видов ответственности. Так, например, в юридическом энциклопедическом словаре интерпретировалась ответственность международно-правовая — как юридические последствия, которые могут наступить для субъекта международного права в результате его действий или бездействия, если при этом нарушены применимые к данному правоотношению международные нормы.

Таким образом, понимание ответственности как общественного отношения позволяет нам рассматривать юридическую ответственность как систему, состоящую из многообразных элементных связей, включающих в себя связь между субъектом, содержанием и формой выражения ответственности. Более того, элементы данной системы могут располагаться не только по горизонтали, но и по вертикали, включая в себя субинституты юридической ответственности. Наиболее традиционным подходом к выделению субинститутов в системе юридической ответственности является его отраслевая принадлежность. При этом вид юридической ответственности не всегда совпадает с правовым институтом юридической ответственности. Отраслевые виды юридической ответственности базируются на следующих принципах: обусловленность общественными отношениями; взаимосвязанная совокупность норм; наличие общих принципов, интегрирующих начал; предмет и метод. Так по субъектному составу можно выделить ответственность государственных и муниципальных служащих, иностранных граждан и т.д. В то же время они могут привлекаться к различным видам юридической ответственности, начиная от конституционной, заканчивая уголовной. В этом случае субинститут юридической ответственности не совпадает с ее видом. В рамках рассмотрения конституционно-правовой ответственности как разновидности юридической ответственности автор предлагает выделить в ее содержании конституционно-правовую ответственность таких субъектов статутной юридической ответственности, как федеральные органы государственной власти, субъекты федерации, государственные органы субъектов федерации, органы муниципальной власти, общественные организаций и ассоциации и др. Автор, соглашаясь со следующей точкой зрения, высказанной в современной юридической литературе, утверждает, что система юридической ответственности — это взаимозависимая, взаимодействующая совокупность субинститутов института юридической ответственности и их отдельных норм, соблюдение которых обеспечивает правопорядок в обществе.

Достаточно важным и научно разработанным стал вопрос о принципах юридической ответственности, которые, по определению Д. А. Липинского, представляют собой систему взаимосвязанных и взаимообусловленных принципов юридической ответственности и принципов права. Так, в содержании принципов статутной ответственности конкретизируется содержание принципов права, в то время как особенности юридической ответственности находят свое выражение в характеристике права. В современной юридической ответственности существует большое число определений принципов юридической ответственности. Так, И. А. Галаган основополагающими в определении принципов считал идеи, лежащие в основе деятельности правоохранительных органов, в то время как А. Н. Чураков — только идеи, выражающие сущность и назначение юридической ответственности в нормах материального права. Р. Л. Хачатуров и Р. Г. Ягутян сводят принципы статутной ответственности прежде всего к осуществлению позитивной ответственности в виде мер стимулирования правомерного поведения и лишь в случае невозможности — к применению мер ретроспективной юридической ответственности. Такой же позиции придерживается и О. В.Рагузина, определяющая в качестве принципов ответственности меры, либо стимулирующие позитивное поведение, либо ограничивающее неправомерные деяния субъектов права. Б. Т.Базылев находит главное в определении системы принципов правовой ответственности в самой природе и назначении юридической ответственности, выраженной в правовых нормах, в то время как М. Б. Мироненко расширяет границы такого определения и вводит в него духовную составляющую, характеризующую, прежде всего, как само содержание, так и социальное назначение юридической ответственности. Для цели и задач монографического исследования особое значение имеет определение принципов статутной юридической ответственности, данное М. Б. Мироненко, который полагает, что в них содержатся такие начальные идеи, которые являются «интеллектуальными, духовными положениями, характеризующими содержание, социальное назначение, функционирование и развитие юридической ответственности».

На основании вышеперечисленных определений можно сделать вывод, что статутная юридическая ответственность должна исходить из общих принципов социальной ответственности, в то время как содержание принципов осуществления и применения позитивной и ретроспективной (негативной) ответственности может и должно разниться. Так, позитивная ответственность проявляется только там и тогда, где и когда существуют предпосылки для ее реализации, а следовательно, есть примеры ее осуществления в реальной жизни общества. Эти предпосылки могут быть реализованы в виде комплекса мер по предупреждению неправомерного поведения, правовой регламентации обязанностей субъектов права, закрепления мер поощрения правомерных поступков и т.д. Следовательно, для усиления роли позитивной ответственности по сравнению с ретроспективной необходимо не только совершенствовать законодательство об ответственности, но и определить порядок и процесс регулирования соответствующих общественных отношений.

Исходя из того что системообразующим принципом права служит справедливость, она должна стать основополагающим принципом и в системе принципов юридической ответственности наравне с законностью и гуманизмом как мерами позитивной ответственности, в то время как индивидуализация виновности деяния, неотвратимость наказания как меры ретроспективной ответственности представляют собой исходящие из позитивной ответственности базовые категории. Все эти принципы в совокупности составляют систему принципов статутной юридической ответственности. В зарубежной литературе отмечается, что принципы способны регулировать деятельность законодательной и исполнительной властей. «Принципы действующего права главным образом объективированы в многочисленных нормативно-правовых актах, функционирующих в тех или иных сферах общественных отношений. Поэтому принципы обладают всеми свойствами правовых норм и, безусловно, обязательны для участников регулируемых отношений».

Важнейшим аспектом методологического знания о системе юридической ответственности в целом стало соотношение понятий ответственности и свободы. Естественно, что любой субъект права может быть ответственен в пределах своей свободы, которая, по мнению классиков, определяется «осознанной необходимостью». Юридическая ответственность как разновидность социальной, включающей в себя социально-психологический процесс, в ходе которого функциональная роль принадлежит осознанию связанности субъекта нормами общественного поведения, требованиями долга и совести, ценностями, имеющими глубокое социальное происхождение. Одним из регуляторов этих ценностей выступает норма права, которая призвана интегрировать социальные регуляторы. Она «придает индивидуальным и групповым интересам, разнообразным целям недостающий им элемент всеобщности; личный интерес, который признан и опосредован нормой, становится всеобщим». Таким образом, по мнению Г. В.Мальцева, норма есть наиболее совершенный инструмент регулирования, представляющий высшую организацию социального контроля. Нормативное регулирование опирается на многофакторную регуляцию, одной из которых является интерес.

В современной юридической литературе существует две основные точки зрения на природу интереса в праве, или «законного интереса». Первая выражена в работах А. В. Малько, В. В. Субочева и других, которые рассматривают законный интерес как гарантированное государством простое юридическое дозволение, выражающееся в стремлении субъекта пользоваться определенным социальным благом, «а также в необходимых условиях обращаться за защитой к компетентным структурам — в целях удовлетворения своих интересов, не противоречащих общегосударственным». Вторая точка зрения представлена в работах Г. В. Мальцева, который считает, что юридическое дозволение не создает законного интереса точно так же, как юридический запрет не прекращает его существования, а сам интерес следует рассматривать как институциональное явление в сфере права. Не вдаваясь в подробности этой научной дискуссии, отметим, что с точки зрения методологии изучения позитивной ответственности, институциональный подход требует более детального рассмотрения прежде всего потому, что, подобно субъективному праву, законный интерес обеспечивается правовыми гарантиями, а именно процедурами, порядком, условиями и сроками совершения юридических действий, формой контроля над ними и, наконец, ответственностью. Таким образом, посредством институционализации и реализации законного интереса приводятся в действие механизмы юридической защиты, инициируя соответствующие правоотношения.

Теория социальной ответственности в целом и позитивной — в частности связана с непрерывным самоконтролем над выполнением долга и обязанности субъекта правоотношения. Проблема социальной ответственности связана с нетрадиционными видами ответственности — публично-правовой и конституционно-правовой, так ее реализация обусловлена публичным долгом. В литературе высказываются мнения о возможности привлечения к конституционно-правовой ответственности при отсутствии фактов прямого противоправного деяния. По мнению В. Н. Савина, «по основаниям ответственности меры публично-правовой ответственности, как правило, разделяются на две группы: меры ответственности за нарушение законодательства (конституции, законов, иных нормативных правовых актов) и те, которые должны наступить за ненадлежащее исполнение субъектом власти возложенных на него функций». Концепция, связанная с научно-теоретическим различением юридической ответственности без вины, а именно позитивной ответственности, стала основой нового направления исследований в характеристике сущности юридической ответственности в российской юриспруденции — как средства побуждения, стимулирования правомерного поведения.

Феномен ответственности рассматривают и философы, и юристы, но говорят они, в сущности, о разных вещах. Более того, имеются попытки оправдать этот разрыв с методологической точки зрения. «Методологический сепаратизм» и изолированность усилий представителей отдельных наук в разработке проблем ответственности являются причиной отсутствия полноценной и всесторонней теории юридической ответственности.

В советской юридической литературе ответственность довольно часто определяют как специфическое общественное отношение либо как особую сторону отношений, складывающуюся между людьми в их совместной жизнедеятельности. Такой подход можно расширить, если рассматривать ответственность как сложный социальный процесс, состоящий из множества элементов, отношений, актов, содержащий различные формы и выбор поведения, разделенный во времени и пространстве на самостоятельные фазы или стадии, последовательно сменяющие друг друга. Суть ответственности как процесса заключается в обсуждении поступка в свете действующих социальных норм и ценностей с целью возложения на субъект, его совершивший, позитивных или негативных санкций. С внешней стороны ответственность выступает в виде системно связанных действий, актов, процедур, при посредстве которых происходит разбор поступка и его последствий с точки зрения их соответствия или несоответствия социальным нормам и ценностям, интересам общества, коллективов и других индивидов.

Межпредметные научные связи феномена ответственности прослеживаются и в том, что он является предметом исследования не только юриспруденции. Достаточно интересные системные связи юридическая ответственность имеет с психологией. Все формы и виды социальной ответственности, в том числе и юридической, имеют глубоко личностную природу, опираются на внутренний комплекс сложнейших психологических переживаний, разнообразных мыслей и чувств. Систему соответствующих ценностных представлений, интеллектуальных и эмоциональных установок можно было бы с известной условностью назвать чувством ответственности. Воспитать такое чувство — значит не только научить человека четко и правильно отстаивать и аргументировать свои действия, выбирать оптимальный вариант поведения, сознательно относиться к последствиям своего поступка, но и развивать в нем совершенный, тончайший индивидуально-психологический аппарат самоконтроля, самоанализа, постоянного уяснения смысла собственного поступка с точки зрения различных социальных норм и ценностей, уважения прав и свобод человека.

Для ответственности недостаточно, что человек размышляет, взвешивает мотивы, решает, выбирает; она предполагает в субъекте способность стать для себя самого критической инстанцией, которая может на основе индивидуально воспринятых норм и ценностей оценить решение и выбор, проконтролировать их. Стало быть, по отношению к собственному поступку ответственный человек психологически выступает в двуединой роли: как его творец и судья, автор и критик. Далеко не всегда здесь имеется полная гармония, и дело доходит до внутреннего разлада с самим собой, когда человек бескомпромиссно осуждает то, что он сотворил.

Теория ответственности не может не учитывать возможности подобного раздвоения субъекта в его поступке. Иногда говорят, что переживания, связанные с внутренним обсуждением действия, есть чистый случай нравственной ответственности, поскольку в него необходимо вовлекаются сознание ценностей, выражаемых этическими категориями добра и зла, справедливости, и особенно — долга и совести. Эти переживания лежат в основе не только нравственной, но и всякой другой ответственности — политической, юридической и другой. Без чувства ответственности, глубоко укоренившегося в сознании и психике человека, никакая социальная ответственность в принципе невозможна.

Именно поэтому первые попытки представить «позитивную юридическую ответственность» отечественными правоведами воспринималась в штыки, потому как, действительно, психическое отношение личности к содеянному, как в прошлом, так и в будущем, его осознание долга и совести, внутренний голос и моральные обязательства перед обществом, — все это категории более психологических наук, нежели юридических. Но, на взгляд автора, это еще более подчеркивает межпредметные связи в методологии изучения такого сложного феномена, как юридическая ответственность.

В то же время ряд теоретиков права, на наш взгляд, справедливо указывают и подчеркивают связь психологического и правового компонентов ответственности, характеризуя причины правонарушений. Так, профессор С. А. Комаров пишет: «При всей значимости объективных социально-экономических условий весьма важным для формирования нормативных установок являются психофизические и биологические особенности правонарушителя. Ведь причины правонарушений заложены не только в аномалиях общественной жизни, но и в несовершенстве самого человека». Этот тезис еще раз подчеркивает, что в составе правонарушения также присутствует психологический аспект содеянного — субъективная сторона правонарушения, которая характеризует психическую деятельность лица в момент совершения правонарушения, и отрекаться от душевного компонента было бы крайне опрометчиво.

Свобода выбора, которую нельзя отождествлять со свободой воли в целом как философской категорией, покоится на избирательном моменте в сознании и поведении человека. В свободе выбора выявляется относительная самостоятельность индивида по отношению к внешним условиям, но свобода выбора — это лишь формальная свобода, первая ступень реальной свободы воли, которая выявляется в активной творческой деятельности индивида. «Осознав действительность, — пишет Д. А. Керимов, — индивид свободен в выборе направления своих действий, но свобода выбора того или иного поведения еще не означает достижения свободы этим индивидом, поскольку избранный путь поведения может противоречить необходимости». Поэтому индивид свободен с точки зрения выбора между правомерным и противоправным поведением. Но, нарушая норму права, не свободен с точки зрения исторической необходимости, так как его действия противоречат познанной необходимости, объективно выраженной в требованиях норм права. Таким образом, материалистическое учение о свободе человеческой воли дает основу для подлинно научной трактовки возможности регулирования поведения людей с помощью социальных норм.

Цементирующей основой института позитивной ответственности выступают ее принципы. Принцип рассматривается в качестве основного начала, на котором построена научная теория как определенная методологическая или нормативная установка, правило и постулат. Принцип как руководящая идея, отражающая сущностные свойства явлений, одновременно выступает как требование, определяющее деятельность людей, их поведение, поэтому принципы справедливости, гуманизма и законности, являющиеся общеправовыми принципами, представляют собой принципы и статутной юридической ответственности. Так, принцип справедливости нашел свое закрепление в ст. 54 Конституции Российской Федерации, а в соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации гуманизм юридической ответственности означает недопустимость введения мер взыскания, которые унижали бы человеческое достоинство.

Следует отметить, что позитивная юридическая ответственность — это комплексная и не вполне устоявшаяся категория. Системный метод изучения позитивной юридической ответственности способствовал выявлению взаимосвязей между различными правовыми элементами, входящими в ее структуру, и взаимосвязь ее с конституционно-правовой ответственностью: ее основаниями, мерами, субъектами, инстанциями и механизмом реализации. Ведь конституционно-правовую и позитивную юридические ответственности в некоторой интерпретации можно рассматривать как целое и его часть, как сущность и форму проявления этой сущности. В связи с этим очень важно рассматривать методологию конституционно-правовой ответственности в ее историко-философском аспекте, не исключая тенденции развития конституционно-правовой ответственности как социального явления. Сочетание указанных методов и методологий предопределяет обращение не только к актуальным вопросам в методологии научных теорий и концепций позитивной юридической ответственности, но и к вопросам теории права, которые имеют прочные методологические связи со всеми его отраслями и институтами.

Таким образом, проанализировав научные теории и концепции понятия позитивной юридической ответственности, автор подчеркивает, что теоретико-понятийный аппарат используется в качестве объективной основы методов научного познания, реализуя свою теоретическую и методологическую функцию.

Институт позитивной юридической ответственности характеризуется следующими признаками: системностью и относительной обособленностью; императивным методом в качестве основного, а также диспозитивным и поощрительным — в качестве дополнительных; обладает сложной внутренней структурой и включает в себя различные субинституты юридической ответственности, характеризуется системными межпредметными связями, имеет закономерный характер, сложные взаимосвязи координации и субординации.

На современном этапе становления Российского правового государства сущностное понимание юридической ответственности, базирующееся на научной методологии, особенно важно для проведения политической, экономической и правовой реформ. Особую значимость это имеет в отношении конституционно-правовой ответственности, выступающей одним из видов позитивной ответственности. Она является одной из гарантий укрепления правопорядка, защиты прав и свобод граждан и выступает необходимой предпосылкой формирования подлинно демократического режима. Конституционно-правовая ответственность оправдает общественные ожидания, если будет отвечать общепризнанным принципам и нормам не только права, но и общественной морали.

Известно, что конституционно-правовая ответственность неразрывно связана с конституционно-правовыми отношениями. Специфика этих правоотношений, по мнению Н. И. Матузова, состоит в следующем: они возникают на базе конституционного права; носят общий, а не индивидуальный характер; по времени действия являются постоянными, длительными; опосредуют наиболее значимые общественные отношения; выражают общее правовое положение (статус) субъектов; являются базовыми для частных отраслевых правоотношений.

Остановимся подробнее на последнем тезисе. Согласно одной из точек зрения, обоснованной в юридической литературе, конституционно-правовые отношения являются исходными, базовыми для всех иных правоотношений, и их обозначают юридическими фактами уголовных, административных, гражданских и иных отношений. Однако современная трактовка конституционно-правовых отношений требует более углубленного их понимания, через их структуру, а именно их субъектно-объектный состав. Здесь обратим внимание на еще один методологический момент — соотношение объективного и субъективного в праве через парную категорию содержания и формы. Сущность права объективна, через нее правовые нормы обретают объективное качество. Однако правовые нормы есть результат (продукт) правотворческой деятельности людей (государственных органов), тем самым они приобретают субъективный характер. Таким образом, правовые нормы являются объективно-субъективным феноменом.

Юридическая Чепус А.В. Теория позитивной юридической ответственности. Монография

Юридическая Чепус А.В. Теория позитивной юридической ответственности. Монография

В монографии исследуется теория позитивной юридической ответственности органов исполнительной власти, ее современное состояние и перспективы развития. Особое внимание уделено классификации такой ответственности, ее функциональной составляющей. Автор исследует методологические основы позитивной юридической ответственности органов исполнительной власти, а также уделяет внимание реализации позитивной юридической ответственности в области антикоррупционной политики государства в системе органов исполнительной власти в РФ.<br /> Законодательство приводится по состоянию на сентябрь 2016 г.<br /> Монография рассчитана на широкий круг читателей, в том числе преподавателей, аспирантов, студентов, юридических вузов, научных и практических работников и всех тех, кто интересуется вопросами теории права.