|
|
ОглавлениеПредисловие российская история — органическая часть истории человечества Раздел I. Древняя Русь. Глава 1. Предыстория народов России Глава 2. Происхождение славян. Их соседи и враги Глава 4. Эпоха Ярослава Мудрого Глава 6. Политический распад Руси Глава 7. Образование на территории Руси княжеств-государств Глава 8. Культура Руси X — начала XIII в. Глава 9. Начало монголо-татарского вторжения на Русь Раздел II. Средневековый период. Глава 1. Ордынское владычество Глава 2. Борьба русских земель за независимость Глава 5. Образование русского централизованного государства Глава 7. Россия в период Смуты Глава 8. Россия в первой половине XVII в. Раздел III. Россия в новое время. Глава 1. Новые черты старой России. Вторая половина XVII в. Глава 2. Россия накануне преобразований Глава 4. Эпоха дворцовых переворотов Глава 5. Россия во второй половине XVIII в. Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГЛАВА 4. ЭПОХА ЯРОСЛАВА МУДРОГО§ 1. Основные черты русской истории к началу XI в.15 июля 1015 г. умер великий киевский князь Владимир I Святославич, четвертый в династии Рюриковичей, прожив немногим более 50 лет. Князь занемог уже давно. Болезнь с каждым днем усиливалась, и становилось ясно, что ближайшее время может породить на Руси очередной династический кризис. Рядом с собой в своем загородном дворце в селе Берестово великий князь держал постоянно одного из младших сыновей, любимого им Бориса, ростовского князя, родившегося, как и другой его сын, Глеб, от византийской принцессы Анны, т. е. в христианском браке. Именно поэтому он рассматривался некоторыми современниками как действительно легитимный наследник престола. Но у Владимира было к этому времени в живых 11 сыновей. Его старший сын — от полоцкой княжны Рогнеды — Ярослав не собирался отказываться от своих прав на киевский стол. Но был еще Святополк, по рождению старше Ярослава, пасынок Владимира, сын убитого им брата Ярополка. У каждого из братьев и при дворе, и в тех местах, где они «сидели» на княжениях, была своя партия, были свои дружины, готовые поддержать претендентов на киевский стол. Но пока был жив Владимир, династические противоречия между его наследниками не проявлялись столь остро, хотя уже имелись некоторые признаки надвигавшейся драмы. Так, Святополк, женатый на дочери польского короля Болеслава I, организовал заговор против ненавидевшего его отчима. Вдохновителем заговора стал епископ колобжегский Рейнберн, который прибыл в Киев вместе с польской принцессой. Вероятно, заговор возник в пору обострения польско-русских отношений и упорной борьбы между Польшей и Русью за так называемые червенские города — Перемышль, Червен и др. Но заговорщики, в том числе и Святополк, были схвачены и посажены в темницу, где епископ и закончил свои дни. Святополк же был выпущен на свободу и отправлен на княжение в недалекий от Киева Туров, где находился под постоянным присмотром отца. Болезнь и смерть Владимира вновь всколыхнули все приглушенные было противоречия. Ко времени смерти Владимира Русь, пережив немалые потрясения, превратилась в одну из сильнейших держав Восточной Европы. Владимир наследовал вместе с киевским столом по меньшей мере уже вековую и славную историю объединенного государства восточных славян. Четко определились внешние границы этого государства. К началу XI в. в состав Руси вошли практически все крупные восточнославянские союзы племен, а также населявшие Восточно-Европейскую равнину на севере, северо-западе и северо-востоке угро-финские и балтские племена, на юге и юго-востоке — тюркские. Русь к этому времени была уже полиэтническим государством, в котором иные, неславянские, народы были и данниками, и союзниками, и полноправными жителями огромной страны. Сцепленные воедино государственной волей киевских князей, общими жизненными, хозяйственными, торговыми интересами, а также необходимостью обороняться от внешних врагов, многочисленные бывшие восточнославянские и иноязычные племена и племенные конфедерации уже несколько десятилетий существовали в составе единого государства, деля с ним его историю, достижения, успехи и неудачи. Но это единство было еще непрочным, относительным, как и единство других европейских раннесредневековых государственных образований, скажем сначала Франкского государства, с X в. — Священной Римской империи, позднее — Франции, Германии, Англии, а также Польши, Чехии. Давали себя знать прежние племенные распри, стремление вновь присоединенных племенных конфедераций во главе со своими крупными городскими центрами к былой самостоятельности. Иноязычные народы еще не стали органической частью страны, нередки были их волнения, колебания, особенно в критические для Руси периоды. Давало себя знать и старинное соперничество Киева и Новгорода за политические влияния на Руси. В X в. одно за другим следовали восстания и подчиненных Киеву земель, бывших ранее племенными конфедерациями. Неоднократно брались за оружие древляне, приходилось подчинять силой «отлагавшихся» вятичей, радимичей. И конечно, камнем преткновения для Киева оставался Новгород, Новгородская земля. В течение Х в. Новгород неоднократно одерживал верх в борьбе с Киевом и диктовал ему свою политическую волю. Поэтому не случайно было привилегированное положение Новгорода, куда со второй половины Х в. посылался наместником старший из княжеских сыновей. К началу XI в. четко обозначились границы Руси: на севере земли Новгорода вплотную подходили к владениям карелов по берегам Финского залива и озера Нево (Ладожского озера); на северо-западе новгородские и полоцкие земли граничили с владениями балтских племен по среднему течению Немана и Западной Двины. На западе русско-польская граница стабилизировалась по среднему течению Западного Буга, а далее по линии Дорогичин — Берестье — Червен — Перемышль. «Червенские города» отошли к Руси, а по ту сторону простирались Мазовия и Малая Польша с городами Люблин и Сандомир, далее граница шла по среднему течению Южного Буга, Днестра и Прута. Эта часть границы была скреплена «любами» (договорами) с польским королем. На юге владения Руси упирались в оборонительную систему городов и крепостей, основанных Владимиром в борьбе против печенегов. Эта часть границы была непостоянна, изменчива; здесь шла извечная борьба с кочевниками. На юго-востоке и востоке русские владения доходили до верховьев Дона, Сейма и Сулы, а далее, от верховьев Дона, упирались в рязанские леса. Южнее и здесь шла степь, откуда постоянно осуществлялись набеги кочевников на черниговские земли. На северо-востоке владения Руси выходили в междуречье Оки, Клязьмы и Волги, где жили вятичи, и подходили к границам Волжской Булгарии. Здесь, в северо-восточном углу Руси, в суровых лесах, вперемежку жили угро-финские племена, которые были своеобразной «исторической прокладкой» между Русью и Булгарией. К концу Xb., несмотря на постоянную опасность с юга со стороны кочевников, Русь сумела отвоевать себе форпосты на Таманском полуострове, где появилось русское Тмутараканское княжество, и в устье Днепра, в районе Олешья, где зимовал перед роковым возвращением в Киев Святослав Игоревич. К началу XI в. Русь, стабилизировав свои границы с соседями и обозначившись как единое, с централизованным управлением, восточнославянское государство, определила и свои долговременные интересы, которые просматривались сквозь первые нападения русских дружин на берега Пропонтиды (земли, расположенные у входа в Босфор) и южное побережье Малой Азии; их прорывы через хазарские посты на Волгу, на Северный Кавказ и в Закавказье, сквозь грандиозные походы Святослава на Восток и Балканы, с попыткой закрепиться на Дунае, а также сквозь тяжелые и длительные войны Руси с Польшей за «червенские города» и постоянное противоборство с карелами, чудью, балтскими племенами. Из глубокой древности обозначилось стремление Руси к овладению восточной частью пути «из варяг в греки», стратегически важными землями в устье Днепра и всем юго-западным побережьем Черного моря, которое было ключом, открывающим торговые пути в сердце Европы по Дунаю и через земли Болгарии в Византию и на Балканы. Активную политику в этом направлении проводили Олег, Игорь, Ольга, Святослав, Владимир. Но если днепровское устье было завоевано и русские владения порой простирались до подступов к Дунаю, то само Подунавье оставалось за семью печатями. В XI в. Русь вступила, так и не решив этой своей внешнеполитической и военно-стратегической задачи. Не удалось Руси поставить под свой контроль и торговый путь, идущий из Прибалтики через новгородские земли и далее в северо-восточные русские земли на Волгу и Каспий. Ключи от этого пути держали волжские булгары. Кочевники контролировали торговый путь, осью которого были Дон, Азовское море, Волга и берега Каспия, — так называемый Восточный путь, по которому открывались дороги на Восток — в Хорезм, Бухару, к «Железным воротам» — Дербенту, в Закаспий, в Хорасан. Хотя Хазария и государство булгар и были значительно ослаблены Святославом, но постоянная опасность со стороны кочевников не дала возможности Руси закрепиться на восточных путях. Со времени Владимира во внешней политике Руси четко обозначилось и новое направление — западное: борьба за русско-польское пограничье, позволявшее контролировать западные торговые пути, ведущие в Польшу, Чехию, Германию, и сохранять владычество над славянскими землями в междуречье Западного Буга, Прута, Днестра и Южного Буга. К началу XI в. Русь овладела этими землями, но Польша готова была продолжать противоборство. Поэтому на всех этих внешнеполитических направлениях, за исключением северо-западного, где Руси противостояли отдельные балтские и угро-финские племенные союзы, для великих киевских князей вся борьба была еще впереди. X в. явился для Руси поворотным и в смысле развития социально-экономических отношений. В рамках единого государства, мужание которого происходило в конце IX — начале X в. прежде всего под воздействием борьбы с сильными и опасными соседями, такими как хазары, пришедшие в Европу венгры, позднее — печенеги, социальные процессы развивались быстрее. Этому способствовало и то, что, несмотря на постоянное противоборство с Хазарией и со степью в IX—X вв., Русь не знала столь масштабных и опустошительных нападений со стороны степняков, как в прежние века. Древнерусская государственность стойко вырастала на основе развивающихся новых социальных явлений, под воздействием мощного, но не губительного для Руси внешнеполитического фактора. И в рамках этой крепнущей государственности проходили свою историческую эволюцию разложение родоплеменных отношений и появление первых знаков раннего феодализма. К началу XI в. этот процесс на Руси стал уже необратимым. Именно в это время общинные земли, по существу, становятся принадлежностью коллективного собственника — государства, которое начинает их отчуждать по своему усмотрению вместе с крестьянами. Процесс разложения общины и появления частной собственности, аллода, ведет к дальнейшему социальному расслоению общины; создаются предпосылки складывания феодальных вотчин. От X в. доходят первые сведения о формировании земельных владений великих князей — княжеского домена. Аналогичные процессы происходят в отдельных землях Руси, где на верху социальной лестницы оказывается бывшая племенная знать, начинающая прибирать населенные земли к своим рукам. Появляются данные и о том, что княжеские дружинники также становятся владельцами земель. Зарождается и вассалитет, который, однако, в это время был связан не с земельными пожалованиями, а с предоставлением права получения дани с пожалованных великим князем земель. В X в. к сонму верхов Руси, стремящихся к овладению населенными землями, присоединяется и церковь, которая пока располагает лишь правом на государственную десятину — десятую часть сбора от даней, в том числе сельских миров, а также судебных и торговых пошлин. Однако на рубеже X—XI вв. отдельные земельные приобретения великих князей, местных княжат, бояр и дружинников тонули в море свободного общинного землевладения; свободный, платящий дань лишь государству смерд был главной фигурой сельского мира Руси. Но факт есть факт: территории, на которых жили свободные смерды, были уже «окняженными», т. е. принадлежащими великому князю как верховному руководителю государства. Сколь скоро свободные общинники могли оказаться в поземельной зависимости от верхушки общества, как в быстро развивающихся западных странах, на этот вопрос могло ответить лишь время, в частности наступающий XI в. Разложение общины, появление в ее рамках отчуждаемой частной собственности на землю открывали путь дальнейшему социальному расслоению общины, появлению на одном полюсе лиц, имеющих условия для привлечения в своем хозяйстве на добровольной или принудительной основе чужого труда, а на другом — людей, уже лишенных средств производства и попадающих в зависимость к земельным собственникам. В X в. молодая русская государственность решала в основном вопросы объединения страны, централизации власти, изживаний племенного сепаратизма и архаичных форм отношений с подданными вроде «полюдья». Что касается регулирования вновь складывающихся социальных отношений, то это оставалось уже на долю XI в., хотя определенные шаги в этом отношении уже сделали Ольга и Владимир. Следует заметить, что в этом смысле Русь заметно отставала от передовых стран Западной Европы, но шла вровень (или даже опережая) со странами Восточной Европы, Скандинавии и Балканского полуострова. Русь напоминала раннюю Францию по длительному существованию мощной крестьянской общины. Однако на Руси свободное крестьянство, хотя и являлось частью общерусского войска в масштабных походах, не стало постоянной основой армии, как у франков, поскольку эти походы были лишь эпизодическими. Бурный мир Запада, полный социальных и политических катаклизмов, не мог не торопить события. Русь в этом смысле не имела экспансионистских стимулов таких масштабов. Потому и рост служилой знати шел здесь более медленными темпами, потому и поместье не было поставлено в повестку дня и крестьянство надолго оставалось в состоянии относительной свободы и не было охвачено так быстро феодальным поместьем, а потом вотчиной, как на Западе. Переломным стал рубеж X—XI вв. и в отношении религиозном, и в смысле духовного обновления восточнославянского мира. Принятое Русью на исходе X в. христианство к началу XI в. затронуло лишь верхний слой древнерусского общества. Вековая борьба язычества против христианства закончилась формальной победой последнего. Но это вовсе не означало, что с язычеством было покончено. Языческие пласты были тем глубже, чем дальше отстояла та или иная земля от центров миссионерской деятельности — Киева, Новгорода, Переяславля, Чернигова. Главная же трудность для поборников новой религии заключалась в том, что Русь пока еще усваивала лишь внешние формы христианства; овладение его философской сущностью, гуманистическим началом лишь начиналось. Поэтому древнеславянское язычество с его давно и тщательно разработанной системой взглядов, с его изощренной сказочной фантазией, отвечающей как природному окружению, так и натуре восточного славянства, еще гордо несло свою голову и не собиралось так быстро сдаваться. По мере утверждения новой религии и упорного сопротивления религии старой на Руси стал формироваться своеобразный духовный феномен — двоеверие, которое обещало не только вылиться в синтез двух религий, способствовать не только их взаимному духовному обогащению на чисто бытовом уровне, но и острому соперничеству и ожесточенной борьбе на уровне государственном, политическом. В XI в. Русь вступала полная драматических религиозных и духовных коллизий, которые шли рука об руку с обостряющимися социальными процессами. Десятый век оставил веку одиннадцатому неравномерность регионального развития страны в области социально-экономической, политической, культурной. Подобное состояние страны, особенно на начальных этапах истории, было свойственно и другим государствам Европы и Передней Азии, скажем Франции или германским землям, но на Руси эта неравномерность углублялась в значительной мере благодаря огромным пространствам страны. Здесь соседствовали как бы государства в государстве. По сравнению со Средним Поднепровьем значительно отставали в своем цивилизационном развитии северо-восточные земли Руси в междуречье Оки — Волги — Клязьмы, а также северные районы с центром в Белоозере, восточные окраины. И это были не узкие полоски пограничных с соседями земель, а огромные регионы, чье население постоянно увеличивалось и за счет естественного прироста, и благодаря постоянным миграционным потокам, особенно бурным во время вражеских степных нашествий. Тогда население массами снималось с юга и уходило под прикрытие могучих северных лесов. Конечно, оно приносило с собой привычки, традиции, сноровку тех мест, где христианство, весь уклад жизни были на более высоком уровне, но сразу изменить общую цивилизационную ситуацию в обширных и глухих углах земли оно не могло. Такие различия в уровне развития отдельных регионов Руси оказывали в X в. большое влияние на судьбы страны, но еще большее значение они должны были иметь в период постоянно развивающихся социально-экономических, политических, религиозных процессов уже в рамках XI столетия. Усложняющаяся с каждым десятилетием внутренняя политика Руси, ориентированность этой политики на передовые в экономическом отношении регионы Среднего Поднепровья и новгородской округи должны были неминуемо упереться в стену косности, традиционализма во всех сферах жизни в иных регионах страны. Наконец, X в. вывел Русь на путь международного признания. В орбиту отношений с Русью давно и прочно были втянуты Польша, Венгрия, Болгария, скандинавские королевства, Хазария, Волжская Булгария, т. е. страны, имевшие с Русью общую границу. Однако «большая» Европа, и прежде всего быстро развивающиеся Франция, Германская империя, государства Апеннинского полуострова, была еще вне сферы прочных международных связей Руси, и киевские правители по мере усиления Руси, возрастания ее роли в восточноевропейском и ближневосточном мире должны были расширять и далее свои внешнеполитические контакты, стремиться к возвышению европейского престижа и к участию в делах всего Европейского региона. § 2. Вторая междоусобица на Руси. Борис и Глеб — князья-мученикиКак уже говорилось ранее, в пору болезни Владимира выявились определенные династические противоречия, за которыми стояла большая политика, религиозные, княжеские, боярские и дружинные кланы. Первым восстал Ярослав Владимирович. Трудно сказать точно, когда это случилось, до болезни или уже в то время, как великий князь занемог; «Повесть временных лет» лаконично сообщает, что «хотящю Володимиру ити на Ярослава, Ярославъ же, пославъ за море, приведе варягы, бояся отца своего...». Но Владимир разболелся, «в се же время бяше у него Борисъ» — сообщает далее летопись. И еще одно событие происходит в эти дни: начинается очередной набег печенегов, и Владимир направляет против кочевников именно Бориса, предоставив ему свою дружину и «воев», т. е. народное ополчение. Затем летописец сообщает, что в момент смерти Владимира его старший, приемный, сын Святополк оказался в Киеве. Таким образом, становится очевидным, что в последние недели жизни Владимира, возможно уже во время его тяжелой болезни, на Руси стал нарастать очередной политический кризис. Связан он был прежде всего с тем, что Владимир попытался передать престол, вопреки установившейся традиции, одному из своих младших и любимых сыновей, рожденному в христианском браке, — Борису, с чем не смогли смириться ни Святополк, ни Ярослав. За Ярославом виделась новгородская верхушка, стоявшая на традиционно сепаратистских по отношению к Киеву позициях. Не случайно в источниках сохранилось свидетельство о том, что Ярослав отказался платить Киеву положенную ежегодную дань в 2000 гривен, а еще тысячу собирать с новгородцев для раздачи княжеским людям. По существу, Новгород отказывался нести свои прежние финансовые обязательства перед Киевом. Практически Ярослав повторял судьбу отца, поддержанного новгородцами и варягами против Киева. Его личные династические амбиции совпали со стремлением Новгорода вновь подтвердить свое особое положение в составе русских земель и, опираясь на варяжскую помощь, еще раз сокрушить Киев. Итак, в момент смерти великого киевского князя его официальный наследник был в походе против печенегов, старший из его сыновей, Святополк, опирающийся на своих бояр и часть киевлян, ждал в Киеве развития событий, а действительно старший из его собственных сыновей, Ярослав, уже собрал в Новгороде рать, чтобы выступить против занемогшего отца. Внимание! Авторские права на книгу "История России с древнейших времен до наших дней. Учебник. Том 1" (Сахаров А.Н.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
