Актуальные проблемы обеспечения прав участников уголовного судопроизводства. Монография

Под ред. Мановой Н.С.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 20.12.2016 ISBN: 9785392196227 Язык: Объем текста: 201 стр. Формат: epub

Оглавление

Предисловие

Глава 1. Общие проблемы обеспечения прав участников уголовного судопроизводства

Глава 2. Обеспечение прав участников досудебного производства

Глава 3. Некоторые проблемы обеспечения прав личности при осуществлении судебной деятельности. Сведения об авторах

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 2.
Обеспечение прав участников досудебного производства

Евстигнеева О. В.
О гарантиях обеспечения права на доступ к правосудию в стадии возбуждения уголовного дела

Стадия возбуждения уголовного дела в последнее время вызывает повышенный интерес представителей научной общественности в связи с ее реформированием. Отдельные шаги законодателя приветствуются, другие критикуются, и при этом все громче звучат аргументы тех, кто предлагает вовсе отказаться от данной стадии. Так, по мнению Б. Я. Гаврилова, процессуальный порядок начала производства по уголовному делу должен быть принципиально изменен с исключением из УПК РФ норм о возбуждении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела. О том, что предварительная проверка сообщений о преступлении, как и сама стадия возбуждения уголовного дела в целом, не нужна, а возбуждение уголовного дела должно стать началом предварительного расследования преступления, сведения о котором содержатся в поступившем сообщении, пишет А. П. Кругликов.

Следует признать, что ряд бывших союзных республик либо уже сделали этот шаг, либо собираются его сделать в ближайшее время. Самостоятельная стадия возбуждения уголовного дела отсутствует в УПК Украины 2012 года, в УПК Республики Казахстан 2014 года, в концепции нового Уголовно-процессуального кодекса Республики Армения.

Вместе с тем, явно обозначившаяся тенденция ликвидации стадии возбуждения уголовного дела путем ее поглощения стадией предварительного расследования, способная коренным образом повлиять на судьбу не только досудебного производства, но и уголовного процесса в целом, не всеми учеными воспринимается положительно. Возражая, сторонники сохранения этой стадии, указывают на опасность разрушения необходимого баланса общественных и личных интересов в данной стадии. Однако, даже если считать, что советским законодателем действительно было удачно найдено верное соотношение конфликтующих интересов на начальном этапе уголовного судопроизводства, то со временем, в первую очередь с учетом изменившихся экономических отношений, кардинальных изменений всей системы российского законодательства, оно могло быть утрачено. Ведь такой баланс не является застывшим явлением, раз и навсегда зафиксированным, и с тех пор полностью неизменным. Уловить верное соотношение очень сложно, хотя и возможно. Однако, это соотношение подвижно, поэтому оно требует контроля и корректировки при внесении любых значимых изменений в действующее уголовно-процессуальное законодательство, а таких изменений во вновь принятый УПК РФ внесено критически большое количество.

В своей статье мы хотели бы привлечь внимание читателя лишь к одному из аспектов вышеобозначенной дискуссии и более подробно проанализировать тезис о том, что устранение института возбуждения уголовного дела даст пострадавшему от преступления лицу возможность свободной реализации его конституционного права на доступность правосудия. На наш взгляд, постановка в научной литературе проблемы в таком ключе свидетельствует о наличии оснований предполагать, что на сегодняшний день это важнейшее конституционное право должным образом в данной стадии не гарантировано. Следовательно, в ситуации, когда на пути реализации данного права обнаруживаются необоснованные препятствия, вести речь о сбалансированности частных и публичных интересов нельзя.

Между тем, Федеральный закон от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» дал новый толчок дискуссии по вопросу о целесообразности сохранения в УПК РФ стадии возбуждения уголовного дела, поскольку существенно обновил модель начальной стадии уголовного процесса.

Мы предлагаем взглянуть на имеющиеся в данной стадии проблемы под углом зрения выполнения назначения уголовного судопроизводства, а именно – защиты прав лиц, пострадавших от преступлений.

Конституция РФ (ч. 1 ст. 45, ч. 1 ст. 46, ст. 52) гарантирует государственную, в том числе судебную, защиту прав и свобод граждан. Государство должно обеспечить пострадавшим от преступных посягательств доступ к правосудию. Реализация данного права тесно связана с осуществлением уголовно-процессуальной деятельности органов предварительного следствия и дознания в случае поступления от граждан заявлений и сообщений о преступлении. Именно поэтому возбуждение уголовного дела можно назвать стадией, устанавливающей условия обеспечения конституционного права граждан на доступ к правосудию. Вместе с тем, вопрос о принятии процессуального решения о признании потерпевшим находится полностью во власти органов дознания и следствия.

Как отметил Конституционный Суд РФ, решение вопросов о возбуждении уголовного дела публичного обвинения и его дальнейшем движении, а также о прекращении уголовного дела или уголовного преследования не зависит от волеизъявления потерпевшего. Оно предопределяется исключительно общественными интересами, конкретизируемыми на основе требований закона и фактических обстоятельств дела.

Вместе с тем, касаясь вопроса о законодательных гарантиях права потерпевших на доступ к правосудию, Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 8 декабря 2003 г. № 18-П указал, что интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда, и это предполагает предоставление потерпевшему адекватных процессуальных возможностей для их отстаивания.

Л. А. Воскобитова обоснованно отмечает, что своевременное возбуждение уголовного дела необходимо потерпевшим, чтобы получить возможность защитить свои права и интересы в суде.

В то же время, анализ судебно-следственной практики приводит к неутешительному выводу о том, что пострадавшему, зачастую, требуется приложить немало усилий, чтобы добиться законного возбуждения уголовного дела. Такое положение вещей может быть вызвано различными причинами: как ленью и нежеланием представителей правоохранительных органов заниматься расследованием, так и личной заинтересованностью, обусловленной коррупционной составляющей, некомпетентностью, а чаще – стремлением к манипулированию статистическими данными, которые формально все еще являются в нашей стране показателем эффективности работы правоохранительных органов. В результате пострадавший вынужден порой в одиночку противостоять системе государственных органов, отстаивающих не государственные (общественные), а узко ведомственные интересы. А приведенные ниже статистические данные свидетельствуют о том, что в этом противостоянии победить ему удается далеко не всегда.

По официальной статистике, в 2008 г. было зарегистрировано заявлений и сообщений о преступлениях – 21,5 млн, в 2009 г. – 22,9 млн, за первый квартал 2010 г. – 7,59 млн. По рассмотренным заявлениям и сообщениям о преступлениях в указанные годы было принято решений о возбуждении уголовного дела соответственно – 2 млн 632 тыс., 2 млн 445 тыс. и 721 тыс., что составляет 12% – в 2008 г., 11% – в 2009 г. и 9,5% – в 2010 г.

Решений об отказе в возбуждении уголовного дела в 2008 г. было принято 5,3 млн (24,6% от общего числа зарегистрированных заявлений и сообщений о преступлениях), в 2009 г. – 5,6 млн (25,5%), с января по март 2010 г. – 1,9 млн (25%).

Таким образом, мы видим, что решение о возбуждении уголовного дела принимается из 10 случаев только в одном, и, напротив, решение об отказе в возбуждении уголовного дела – в каждом четвертом случае.

В то же время настораживает еще один статистический показатель. Количество официально зарегистрированных преступлений снижается, что дает основание некоторым авторам говорить о росте латентной преступности. К такому выводу приводят результаты опросов граждан, свидетельствующих о недоверии населения к работе правоохранительных органов. Большая часть граждан (около 60%) не заявляет о совершенных в отношении них преступных посягательствах и не пытается реализовать свое право на доступ в правосудию.

Однако, для того, чтобы сделать обоснованный вывод о том, что стадия возбуждения уголовного дела, призванная обеспечивать право на доступ граждан к правосудию, в настоящее время фактически превратилась в препятствие для реализации данного конституционного права, мы считаем необходимым провести более глубокий анализ судебно-следственной практики. Именно данную задачу мы ставим перед собой в настоящей статье.

Нарушения прав лиц, пострадавших от преступлений, и обратившихся с заявлением о совершении в отношении них преступлений, встречающиеся в следственно-судебной практике, весьма разнообразны и многочисленны. В своей статье, ограниченной по объему, мы не претендуем на то, чтобы дать их исчерпывающий перечень. Однако, мы считаем возможным и необходимым определенным образом систематизировать встречающиеся на практике нарушения, что способно придать результатам исследования большую наглядность, а также повысить убедительность выводов автора настоящей работы. Параллельно мы постараемся продемонстрировать эффективность работы процедур и механизмов, предназначенных для обнаружения и своевременного устранения нарушений прав пострадавших, в качестве которых выступают прокурорский надзор и судебный контроль. И лишь по результатам исследования позволим себе сформулировать определенные выводы и собственную позицию в обозначенной дискуссии.

1. Нарушения, связанные с необоснованным затягиванием сроков рассмотрения заявлений и сообщений о преступлениях. Данный вид нарушений достаточно часто встречается в судебной практике. Например, согласно Кассационному определению Московского городского суда от 10 декабря 2012 г. по делу № 22-16550 со дня принятия заявления от пострадавшего следователем и до дня рассмотрения жалобы заявителя в суде прошло 4 месяца, но никаких процессуальных действий за это время не проводилось и решений, предусмотренных законом, не принималось, а заявитель о результате рассмотрения его заявления не уведомлялся. Представляется, что эффективным средством борьбы с подобного рода нарушениями могут и должны стать законоположения о разумном сроке уголовного судопроизводства. Однако, норма ст. 6.1 УПК РФ до недавнего времени защищала интересы в первую очередь обвиняемого и подозреваемого, поскольку начальный момент исчисления разумного срока определялся моментом начала уголовного преследования, то есть деятельности, направленной на изобличение конкретного лица в совершении преступлении (возбуждения против лица уголовного дела, задержания в качестве подозреваемого, применения к нему меры пресечения до предъявления обвинения, уведомления лица о подозрении, а также с момента начала иных действий, фактически направленных на изобличение лица). То есть использовать данное положение закона в интересах лица, пострадавшего от преступления, на этапе проверки заявления о преступлении до возбуждения уголовного дела не представлялось возможным.

Между тем, эффективно решить эту проблему мерами прокурорского надзора и судебного контроля не удается. Так, в ходе разрешения заявления пострадавшей от 25 октября 2011 г. сотрудниками органа дознания неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела: 3 ноября 2011 г., 4 декабря 2011 г., 6 февраля 2012 г., 31 марта 2012 г., 16 мая 2012 г., 16 июня 2012 г. по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – отсутствие в деянии состава преступления. При этом, все указанные постановления были отменены прокуратурой Коминтерновского района в связи с неполнотой проведенной проверки. Однако, указания прокуратуры Коминтерновского района о проведении необходимых проверочных мероприятий, направленных на установление обстоятельств, имеющих значение, сотрудниками органа дознания игнорировались. Судья первой инстанции, рассматривая жалобу пострадавшей, пришел к обоснованному выводу, что срок процессуальной проверки ее сообщения о преступлении нельзя признать ра­зумным.

На схожих позициях стоит и Конституционный Суд РФ, который в п. 2 определения от 1 марта 2007 г. № 327-О-О указал, что ненадлежащее выполнение органами предварительного расследования и прокуратуры, возложенных на них обязанностей: принять и рассмотреть сообщения о преступлениях, затягивание вынесения решения о возбуждении уголовного дела может привести к ограничению доступа потерпевших от преступлений к правосудию и нарушению закрепленного в п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. 3 подп. «с» ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах требования о рассмотрении дела в разумный срок без неоправданной задержки.

Несмотря на это, заявления пострадавших о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок в результате нарушений сроков предварительной проверки до недавнего времени возвращались судами без рассмотрения с указанием на то, что заявитель о преступлении не назван в числе лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 1 Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». В качестве еще одного аргумента суды указывали на то, что потерпевшими указанные лица не признавались, поскольку уголовное дело по их заявлению о преступлении не возбуждалось. Таким образом, действенный механизм денежной компенсации, способный заставить государственные органы и должностных лиц соблюдать установленные законом сроки предварительной проверки, долгое время оставался недоступным для пострадавшего, вплоть до принятия Постановления Конституционного Суда РФ от 11 ноября 2014 г. № 28-П, выявившего подлинный конституционный смысл вышеуказанных норм.

Кроме того, именно необходимостью защиты прав пострадавших от необоснованной волокиты обусловлено дополнение ст. 6.1 УПК РФ новой ч. 3.1, в соответствии с которой при определении разумного срока досудебного производства включается период со дня подачи заявления, сообщения о преступлении до дня принятия решения о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК, когда лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого не установлено.

2. Нарушения, свидетельствующие о том, что не регистрируются и не рассматриваются в установленном законом порядке заявления и о сообщения о преступлении, в том числе в связи с их несоответствием формальным требованиям.

Защита пострадавшего от преступления лица в рамках уголовного судопроизводства может быть реализована в первую очередь при условии своевременного возбуждения уголовного дела по его заявлению. При этом по делам публичного и частно-публичного обвинения законодатель не связывает пострадавшего какими-либо формальными требованиями при подаче заявления, поскольку государство в таком случае осуществляет не только защиту интересов конкретного лица, но и всего общества в целом от преступных посягательств. В этой связи любое обращение граждан с сообщением о признаках совершенного или готовящегося преступления, по идее, подлежит обязательной регистрации и проверке в установленном законом порядке. Между тем, ведомственные нормативные акты зачастую интерпретируют волю законодателя таким образом, что права пострадавшего от преступления лица недопустимым образом ограничиваются. Так, в соответствии с п. 21 Инструкции о порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) в ред. Приказа СК России от 5 марта 2012 г. № 13 (далее – Инструкция), «сообщения, заявления и обращения, которые не содержат сведений об обстоятельствах, указывающих на признаки преступления, не подлежат регистрации в книге регистрации сообщений о преступлении и не требуют процессуальной проверки в порядке, предусмотренном статьями 144–145 УПК РФ». На наш взгляд, следует признать, что данный пункт Инструкции нарушает права заявителей, предусмотренные ст. 141, 144, 145, 148 УПК РФ, а также права и свободы, гарантированные ст. 45, 46 Конституции Российской Федерации.

Отказ в принятии заявления о преступлении со ссылкой п. 21 Инструкции может быть обжалован в суд. Однако, подобные жалобы судами рассматриваются довольно формально. Причина тому - исключительные полномочия должностных лиц следственных органов и органов дознания оценивать на стадии досудебного производства содержание обращений о привлечении к уголовной ответственности указанных в них лиц, самостоятельно разрешать вопросы, касающиеся порядка рассмотрения подобных обращений и определения существа правоотношений, относящихся к доводам заявителя. Обстоятельства, касающиеся наличия либо отсутствия в заявлении о преступлении данных, от которых зависит разрешение вопроса о проведении проверки в порядке ст. 144 УПК РФ, не могут быть разрешены судом по существу применительно к процедуре, регламентированной ст. 125 УПК РФ, так как оценка указанных обстоятельств на стадии досудебного производства относится к исключительной компетенции органов предварительного расследования. Таким образом, подача подобных жалоб представляется не вполне эффективным средством правовой защиты в том случае, когда заявитель не соглашается с вынесенным решением по существу

Кроме того, следует признать, что данный нормативный акт зачастую служит защите ведомственных интересов в ущерб интересам лиц, пострадавших от преступлений. В частности, именно со ссылкой на него был дан ответ на заявление о возбуждении уголовного дела по факту умышленного укрытия следователями Следственного управления Следственного комитета РФ по Республике Хакасия тяжкого преступления. Как следует из представленных документов, заявителю дан ответ от 3 августа 2011 г. об отсутствии оснований для проведения проверки в порядке ст. 144 УПК РФ в соответствии с п. 21 Инструкции.

Между тем, порядок рассмотрения сообщения о преступлении определен ст. 144 УПК РФ, в силу которой дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять и проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, принять по нему одно из указанных в ст. 145 УПК РФ решений: о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, о передаче сообщения по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ. Особенности производства по уголовным делам в отношении следователей, руководителей следственного органа определены главой 52 Уголовно-процессуального кодекса РФ, которая не содержит норм, освобождающих следственные органы от обязанности проверить поступившие сообщения о преступлениях и по результатам его рассмотрения принять одно из предусмотренных ст. 145 УПК РФ решений. В указанной главе не предусмотрено норм, позволяющих следственному органу без проведения проверки направлять сообщение о преступлении руководителю того органа, при котором состоят должностные лица, в отношении которых поступило сообщение.

3. Нарушения, выразившиеся в непринятии процессуального решения по заявлению о совершенном преступлении, а также в бездействии, выразившемся в непроведении предварительной проверки по заявлению.

Сразу приведем пример. 8 ноября 2011 г., оперативным дежурным ОВД «Северное Тушино» г. Москвы, принято заявление, в котором пострадавший сообщает о хищении его имущества. Как заявил в суде начальник дежурной части отдела МВД России по району Северное Тушино г. Москвы, какие-либо процессуальные решения по поступившему заявлению о совершенном преступлении органом дознания – начальником отдела МВД России по району Северное Тушино г. Москвы не принимались, в связи с чем уведомления заявителю не направлялось. Кроме того, в представленных материалах отсутствуют какие-либо документы, подтверждающие факт проведения проверки органом дознания, в соответствии со ст. 144 УПК РФ. При данных обстоятельствах жалоба заявителя в суд была обоснованно удовлетворена, бездействия органа дознания признаны незаконными. Считаем, что в данном случае дополнительной мерой, обеспечивающей защиту прав пострадавших, должно быть привлечение виновных в бездействии лиц к дисциплинарной ответственности.

4. Незаконный и необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела.

Изучение «отказных» материалов показывает, что в 38% случаях следователями в ходе проверок не проводятся даже самые необходимые действия. В материалах проверки неполно и необъективно отражаются сведения, полученные в ходе опроса, отдельные обстоятельства проверки могут умалчиваться (около 12% случаев).

Проведенный автором анализ нарушений, допускаемых уполномоченными государственными органами при решении вопроса о начале уголовного преследования, свидетельствует о том, что нарушения прав лиц, пострадавших от преступлений, носят системный, повторяющийся и повсеместный характер. При этом отсутствует какая-либо положительная динамика в разрешении указанных проблем. Правоохранительные органы оказываются абсолютно незаинтересованными в принятии разумных и справедливых решений по существу заявлений граждан. Их деятельность пронизана формализмом и равнодушием к проблемам простого человека. Вместе с тем государственный механизм уголовного преследования легко запускается в тех ситуациях, когда того требует открыто выраженная «государственная воля», что также нельзя признать справедливым.

На наш взгляд, этап возбуждения уголовного дела сегодня демонстрирует до предела обострившееся противостояние уже не просто общественного интереса как интереса большинства граждан, а именно государственного (а зачастую исключительно ведомственного) и личного интереса, в котором государство в лице своих органов слишком часто демонстрирует произвол вместо требуемой законом сбалансированной защиты интересов пострадавшего и лица, в отношении которого подано заявление. В результате решения, принимаемые правоохранительными органами, а также их действия (либо бездействия) не отвечают требованиям законности, обоснованности и справедливости.

В такой ситуации эффективным средством защиты прав и свобод граждан, способным сгладить фактическое неравенство государства и личности, представив их в качестве равноправных сторон, казалось бы, должно стать право на судебное обжалование, рассматриваемое в науке уголовного процесса в качестве формы реализации конституционного права на жалобу, гарантии конституционного права на судебную защиту и права на пересмотр процессуального решения. Предлагаем продолжить рассмотрение вопроса о том, насколько такая форма правосудия, осуществляемого в досудебном производстве, отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах лиц, пострадавших от преступлений. На наш взгляд, степень ограничения конституционного права на доступ к правосудию во всех вышеобозначенных ситуациях такова, что оно оказывается под угрозой серьезного ущемления и полного подавления. В этой связи пострадавшие вправе требовать предоставления им возможности добиваться исправления допущенных органами предварительного расследования ошибок и обеспечения справедливой процедуры рассмотрения их жалоб судом.

В соответствии со ст. 125 УПК РФ постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, а также иные их решения и действия (бездействия), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участникам уголовного производства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в суд.

Вместе с тем, уже на стадии обращения пострадавшего с жалобой в суд ему может быть отказано в принятии жалобы, а как следствие, и в ее проверке по существу, несмотря на то, что такой вид судебного решения в ст. 125 УПК РФ напрямую не предусмотрен. Исходя из правоприменительной практики, в ходе предварительной подготовки к судебному заседанию судья по поступившей жалобе обязан проверить, имеется ли предмет обжалования в соответствии со ст. 125 УПК РФ и содержит ли жалоба необходимые сведения для ее рассмотрения.

В частности, по мнению Московского городского суда, изложенному в кассационном определении от 19 сентября 2012 г. по делу № 22-12750/2012, суд первой инстанции правильно пришел к выводу об отсутствии предмета обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ, поскольку оценка доводов поданной жалобы предполагает оценку судом добытых по делу доказательств, что на данной стадии уголовного судопроизводства недопустимо. В связи с этим суд первой инстанции вполне обоснованно, по мнению вышестоящего суда, не нашел оснований для принятия жалобы заявителя к производству и рассмотрению ее по существу. Действительно, в соответствии с принципом состязательности и своим функциональным назначением суд не может выполнять не свойственную ему функцию уголовного преследования и предрешать выводы органов предварительного расследования. Заявителю, обратившемуся с жалобой, необходимо иметь в виду, что суд не вправе вторгаться в сферу деятельности органов уголовного преследования и давать оценку их решению по существу, в частности с позиций того, содержит ли заявление о преступлении описание конкретных преступных фактов, подтверждаемых документами.

Вместе с тем, суды все же допускают выход за пределы указанных полномочий. По одной из жалоб, поданных заявителем в порядке ст. 125 УПК, судья согласился с постановлением следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, прямо указав в своем решении, что выводы следователя об отсутствии в действиях лиц, указанных в заявлении пострадавшего, составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285 и ч. 1 ст. 286 УК РФ, являются обоснованными. Таким образом, судья вошел в сферу оценки фактических обстоятельств деяния, и в связи с этим решение по жалобе было отменено вышестоящей судебной инстанцией как постановленное с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

Считаем, что судебный контроль в стадии возбуждения уголовного дела нельзя сводить исключительно к проверке законности. Поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 140 УПК РФ основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Проверка в порядке ст. 125 УПК РФ законности и обоснованности постановления следователя о возбуждении уголовного дела должна состоять в установлении следующего комплекса обстоятельств:

– проверено ли заявление надлежащим должностным лицом;

– проведена ли проверка в установленные законом сроки;

– соблюден ли порядок проведения проверки по заявлению о совершенном преступлении;

– оформлено ли надлежащим образом решение по ее резуль­татам;

– соответствуют ли выводы следователя (дознавателя) результатам этой проверки;

– своевременно ли направлен ответ о результатах рассмотрения заинтересованным лицам.

Уклонение судов от оценки собранных правоохранительными органами доказательств, сводит судебный контроль только лишь к проверке законности действий и решений правоохранительных органов. В результате данное средство защиты не обеспечивает эффективного восстановления в правах лиц, пострадавших от преступлений.

Видимо, в связи с этим в судебной практике встречаются попытки заявителей защитить нарушенные в стадии возбуждения уголовного дела права иным путем – самостоятельно, в порядке гражданского судопроизводства. Например, в суд было подано заявление о признании незаконным бездействия сотрудника правоохранительных органов по нерассмотрению заявлению о привлечении эксперта к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Свои требования заявитель основывал на ст. 254 ГПК РФ, в соответствии с которой гражданин вправе оспорить в суде решение (действие, бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считает, что нарушены его права и свободы. Суды, как правило, отказывают в принятии таких заявлений на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, указывая при этом на то, что для рассмотрения данного заявления законом предусмотрен иной порядок.

Действительно, согласно правовой позиции Верховного Суда РФ, изложенной в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 2 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих», в порядке главы 25 ГПК РФ суды не вправе рассматривать дела об оспаривании решений, действий (бездействия), связанных с применением норм уголовного и уголовно-процессуального права, а также норм Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях:

– решений, действий (бездействия), совершенных указанными в ст. 123 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) лицами и связанных с применением норм уголовного и уголовно-процессуального права при осуществлении производства по конкретному уголовному делу (включая досудебное производство).

– прямо названных в УПК РФ решений и действий, которые не связаны с каким-либо возбужденным уголовным делом: постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (ч. 1 ст. 125 УПК РФ), отказа в приеме сообщения о преступлении (ч. 5 ст. 144 УПК РФ), решения Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя о выдаче лица (ст. 463 УПК РФ).

Также Верховный Суд Российской Федерации в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» разъяснил, что помимо постановлений дознавателя, следователя и руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела судебному обжалованию в соответствии с ч. 1 ст. 125 УПК РФ подлежат иные решения и действия (бездействие) должностных лиц, принятые на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, если они способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства или иных лиц, чьи права и законные интересы нарушены, либо могут затруднить доступ граждан к правосудию.

Таким образом, следует признать, что в подобных случаях заявитель не лишен возможности защищать свои права в порядке уголовного судопроизводства, как это прямо установлено законом. Однако, следует признать, что по результатам рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ на действия (бездействия) и решения следователя, дознавателя в стадии возбуждения уголовного дела судья может лишь признать их незаконными или необоснованными (причем, как мы выяснили ранее с целым рядом существенных оговорок) и обязать должностных лиц устранить допущенное нарушение, что отнюдь не гарантирует вынесения в последующем так необходимого потерпевшему на этом этапе в целях получения доступа к правосудию постановления о возбуждении уголовного дела. В этой связи абсолютно верно замечание В. М. Корнукова, который, осознавая ограниченность возможностей потерпевшего по обжалованию в судебном порядке решений органов уголовного преследования, характеризовал их как «слабое утешение обиженного», не дающее гарантий безусловного судебного разбирательства его претензии к обидчику.

Думается, что в ситуации, когда необходимо оценить принятое следователем либо дознавателем решение с точки зрения его обоснованности, более действенным шагом со стороны заявителя было бы обращение с жалобой к прокурору. Это обусловлено тем, что осуществляя надзор, прокурор может дать полную оценку всем собранным по результатам проверки доказательствам, проверить в полном объеме обоснованность принятого решения, и при необходимости его отменить. Вместе с тем, далеко не всегда эффективным в указанной ситуации является и прокурорский надзор.

В соответствии со ст. 37 УПК РФ, прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. Действующим уголовно-процессуальным законодательством не закреплены полномочия прокурора по рассмотрению сообщений о преступлении, проведению проверки и принятию решения в порядке ст. 144, 145 УПК РФ.

Несмотря на то что, согласно закону, прокурор осуществляет уголовное преследование, права самостоятельно возбудить уголовное дело он был лишен. Теперь прокурор может лишь вынести постановление о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании. Данное постановление выступает в качестве одного из поводов к возбуждению уголовного дела, по которому далеко не всегда оперативно и квалифицированно принимаются меры, предписанные уголовно-процессуальным законом.

Здесь необходимо отметить, что и сами прокуроры не всегда полно реализуют свои надзорные полномочия при рассмотрении заявлений граждан.

Приведем пример. Заявитель обратился в прокуратуру с жалобой о совершенном преступлении, в которой просил возбудить уголовное дело в отношении конкретного лица за превышение служебных полномочий, выразившееся в запрете заявителю, содержащемуся под стражей, свидания с защитником.

Заместителем прокурора Южского района Ивановской области жалоба была рассмотрена по существу, от начальника МО МВД РФ «Южский» получено объяснение. В ответе заместителя прокурора от 28 апреля 2012 г., направленном заявителю, указано о том, что ему обоснованно, на основании требований действующего законодательства, отказано в предоставлении свидания с защитником.

Не согласившись с данным ответом, заявитель обжаловал его в суд в порядке ст. 125 УПК РФ, указав, что поданная им жалоба фактически являлась заявлением о преступлении, но как таковое оно не было зарегистрировано, проверка не проведена, уголовное дело не возбуждено.

Постановлением Южского районного суда Ивановской области от 31 июля 2012 г. жалоба пострадавшего, уточненная заявителем в судебном заседании в части требований (в суде он просил признать незаконным бездействие заместителя прокурора, который не направил его сообщение о преступлении для проведения проверки в порядке ст. 144, 145 УПК РФ в компетентный орган для принятия решения), была удовлетворена.

В кассационном представлении помощник прокурора Южского района Ивановской области просил постановление отменить как незаконное и немотивированное, поскольку поступившая в прокуратуру жалоба пострадавшего не отвечала требованиям ст. 141 УПК РФ, то есть не являлась заявлением о преступлении, ввиду того, что в ней выражалось несогласие с решением начальника МО МВД РФ «Южский».

Судебная коллегия не согласилась с доводами представления и признала правильным вывод суда первой инстанции о том, что данная жалоба, фактически являясь сообщением о преступлении, подлежала направлению прокурором в уполномоченный следственный орган. Кассационная инстанция особо подчеркнула, что в соответствии с требованиями УПК РФ прокурор не наделен правом рассмотрения таких сообщений, проведения по ним проверок в порядке ст. 144, 145 УПК РФ и принятия решений. В данной ситуации прокурова при принесении кассационного представления, к сожалению, больше заботила защита «чести мундира», нежели интересов пострадавшего лица.

На наш взгляд, следует согласиться с утверждением о том, что волокита, допущенная на этой стадии, ставит под сомнение саму возможность раскрытия преступления и, соответственно, защиту прав лиц, пострадавших от преступлений. Упущенное время негативно влияет на фиксирование следов преступления, установление свидетелей, подозреваемого и на эффективность всей последующей уголовно-процессуальной деятельности. С учетом данных обстоятельств, а также в интересах защиты прав лиц, пострадавших от преступлений, в литературе предлагается вернуть прокурору право безотлагательно возбуждать уголовное дело в следующих случаях:

1. при очевидных признаках преступления, выявленных в ходе осуществления надзорной деятельности, в том числе по результатам проверок исполнения законов;

2. при незаконном отказе в возбуждении уголовного дела.

Рискнем усомниться в эффективности данного предложения. По нашему мнению, его реализация не только нелогична и непоследовательна в условиях отсутствия у прокурора полномочий на осуществление уголовного преследования в досудебном производстве, но и не способна кардинально повлиять на ситуацию обеспечения прав лиц, пострадавших от преступлений. И основная причина тому – высокая роль статистических показателей в оценке результатов деятельности правоохранительных органов, устоявшаяся практика манипулирования этими данными в ведомственных интересах, смещение акцента в сторону формальной, а не реальной борьбы с преступностью, отношение к пострадавшему как к помехе на пути следователя или дознавателя. Искажение сознания представителей правоохранительных органов столь глубоко, что изменить его возможно лишь применением кардинальных мер. Возвращение прокурору полномочий по возбуждению уголовного дела в таких условиях станет лишь очередным поводом для противостояния органов следствия и прокуратуры и непременно породит поиск способов доказать свою правоту, оставив за собой последнее слово. Такой путь не позволит открыть свободный доступ пострадавшим к правосудию, а также гарантировать соблюдение разумных сроков проверки заявлений и сообщений о преступ­лениях.

В поисках эффективных и сбалансированных механизмов инициализации уголовного судопроизводства следует учитывать и исторический опыт. Напомним, что Устав уголовного судопроизводства 1864 года не предусматривал специальной проверки при каждом законном поводе, по любому сообщению о преступлении. Заявления (объявления) лиц, потерпевших от преступления, признавались жалобами (ст. 301 УУС), которые «почитались» достаточным поводом к начатию следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могли отказать в том потерпевшему (ст. 303 УУС). Можно сказать, прибегая к современной терминологии, что доступ к правосудию для них был совершенно открыт и тем самым защита от известных в наше время и активно применяемых против потерпевших надуманных оснований для отказа в возбуждении уголовного дела при неочевидной перспективе раскрытия преступления, была гарантирована.

Подводя итог, хотелось бы отметить, что в современных условиях, с введением судебного контроля, стадия возбуждения уголовного дела утратила значение важнейшей гарантии прав личности против незаконного применения мер процессуального принуждения и одновременно превратилась, зачастую в непреодолимое препятствие для защиты прав лиц, пострадавших от преступлений.

Проведенное в настоящей статье исследование дает возможность сформулировать следующие выводы:

1. Справедливый баланс частных и публичных интересов, зафиксированный в уголовно-процессуальном законе на уровне используемых им правовых средств нельзя рассматривать как единожды найденное и потому неизменное.

2. С учетом изменений в социальной жизни, а также реально складывающихся общественных отношений активность законотворческой деятельности должна быть связана необходимостью постоянной корректировки имеющегося уголовно-процессуального механизма с точки зрения поддержания реального, а не формального баланса частных и публичных интересов, в том числе и в стадии возбуждения уголовного дела.

3. Реально складывающиеся на сегодняшний день в стадии возбуждения уголовного дела правоотношения указывают на то, что конституционное право на доступ к правосудию, выступающее необходимой составляющей права на судебную защиту, а также права на справедливое судебное разбирательство, каждому, пострадавшему от преступления, имеющейся системой правовых средств не обеспечено.

4. Ни судебный контроль, ни прокурорский надзор не способны гарантировать если не большинству, то значительной доле пострадавших от преступлений лиц своевременного возбуждения уголовного дела и защитить их от нарушений при приеме и регистрации заявлений о преступлениях, от бездействий должностных лиц по принятым заявлениям и от необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела.

5. Как показывает анализ практики, зачастую интересы защиты личности и общества от преступных посягательств подменяются ложно истолкованными ведомственными интересами, что лишает уголовно-процессуальную деятельность здоровой движущей силы уже на начальном этапе и снижает целом уровень доверия граждан к правосудию.

6. Масштабность и системный характер встречающихся нарушений, а также неспособность правовых средств, используемых законодателем в стадии возбуждения уголовного дела, обеспечить эффективную защиту прав лиц, пострадавших от преступлений, дает нам основания разделить мнение сторонников кардинальных преобразований российского досудебного производства, связанных, в том числе, с отказом от стадии возбуждения уголовного дела.

Общие условия предварительного расследования...

Михайлов В. А.
Общие условия предварительного расследования как фактор обеспечения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства

Уголовно-процессуальная деятельность дознавателей, органов дознания, следователей, руководителей следственных органов по приему, проверке, разрешению заявлений, сообщений о преступлениях и производству ими предварительного расследования являются неотъемлемыми составными частями уголовного судопроизводства, призванными обеспечивать каждой жертве преступления безусловный доступ к правосудию и возмещение вреда, причиненного преступлением, возбуждение уголовного дела в каждом случае обнаружения признаков преступления и принятие всех предусмотренных уголовным и уголовно-процессуальным законодательством мер по установлению события преступления, быстрому и полному раскрытию преступлений, всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств совершенных преступлений, изобличению виновных и обеспечению правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут приговором суда справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден. Всем своим ходом производство предварительного расследования должно способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению, пресечению, искоренению преступлений, охране от преступлений интересов общества, государства, прав, свобод граждан и интересов организаций, воспитанию руководителей всех уровней и граждан в духе неуклонного соблюдения Конституции Российской Федерации и законов, уважения правил человеческого общежития.

Однако в нынешних условиях ни досудебное производство предварительного расследования, ни судебное производство не реализуют в полной мере свое назначение. По этой причине и в связи с иными субъективными и объективными факторами преступность и коррупция в их многообразных проявлениях перманентно разрастаются, стремясь занять доминирующее положение в обществе и государстве.

Криминологические исследования свидетельствуют о том, что ежегодно на территории Российской Федерации совершается до 24 миллионов национальных, транснациональных и международных преступлений. Однако вопреки принципам законности и публичности ежегодно регистрируется меньше трех миллионов преступлений, раскрытыми оказываются меньше одного миллиона из числа зарегистрированных преступлений, уголовные дела далеко не обо всех деяниях, в статистической отчетности квалифицируемых как раскрытые преступления, направляются в суды. Ежегодно в отношении 6–7 миллионов сообщений о преступлениях органы предварительного расследования выносят постановления об отказе в возбуждении уголовных дел и такое же число сообщений о «происшествиях» оказываются разрешенными не в уголовно-процессуальном порядке органами дознания, дознавателями, следователями, руководителями следственных органов, как предписано ст. 145, 146, 147, 148 УПК РФ, а вопреки законоположениям данных статей Уголовно-процессуального кодекса разрешаются в административном порядке единоличными решениями руководителей органов внутренних дел посредством либо «приобщения заявления (сообщения) о происшествии к материалам ранее зарегистрированного сообщения о том же происшествии», либо посредством «приобщения заявления о происшествии к материалам специального номенклатурного дела», либо посредством «передачи заявления в подразделение делопроизводства и режима». Данная не имеющая никакого отношения к досудебному уголовному процессу неконституционная, незаконная практика, регулируемая так называемыми административными регламентами и иными подзаконными актами правоохранительных министерств и ведомств, ежегодно закрывает миллионам жертв преступлений доступ к правосудию, лишает их права на компенсацию ущерба, причиненного преступлениями, дискредитирует уголовно-процессуальную систему и государственную власть в целом.

Нынешнее отрицательное состояние досудебного уголовного процесса во многом явилось следствием проводимой либеральной политики «выдавливания» из уголовного процесса, в том числе из его досудебных стадий, подлинно демократических гуманистических начал объективности, честности, справедливости за счет дискреционного принятия и дискреционного применения ведомственных административных регламентов и иных подзаконных нормативных актов, регулирующих так называемые «инновационные», «модернизационные», «демократические» «услуги», ничего общего не имеющие с устоявшимися уголовно-процессуальными формами досудебного производства и с правовыми гарантиями прав участников уголовного процесса, установленных Конституцией РФ и УПК РФ.

Неотъемлемой составной частью досудебного уголовного процесса является уголовно-процессуальный институт общих условий предварительного расследования. В истории отечественной науки и практики уголовного процесса данный институт периодически вызывал интерес правоведов-ученых и правоведов-практиков. Актуальность исследования данного института в современных условиях обусловлена кризисом законности в целом, кризисом законности в уголовном процессе и в его досудебных стадиях.

Понятие общих условий предварительного расследования в виде соответствующей дефиниции не определено в отечественном уго­ловно-процессуальном праве, и законодатель ограничивался регулированием каждого из этих условий и их системы (совокупности) в отдельных главах соответственно Устава уголовного судопроизводства 1864 года, УПК РСФСР и УПК РФ.

Среди отечественных правоведов отсутствовали и в настоящее время отсутствуют единые мнения относительно понятия «общие условия предварительного расследования» («общие условия предварительного следствия»). Видные русские правоведы В. К. Случевский, И. Я. Фойницкий, С. И. Викторский, С. В. Познышев, не формулируя дефиницию общих условий предварительного следствия, ограничивались тем, что приводили их перечень и осуществляли правовую характеристику каждого условия с учетом своего понимания сути отечественного права и предварительного следствия.

В «Курсе уголовного судопроизводства» И. Я. Фойницкого не упоминается об условиях предварительного следствия и не определяется их система, но из контекста глав данного Курса, посвященных предварительному следствию и дознанию, следует, что к условиям предварительного следствия профессор И. Я. Фойницкий относил следующие предусмотренные Уставом уголовного судопроизводства ключевые и производные от них процессуальные понятия и положения: материальная истина, как цель предварительного следствия; органы предварительного следствия; система предварительного следствия; начало производства предварительного следствия; обязательность производства предварительного следствия лишь по делам особой важности; допустимость производства отдельных следственных действий по делам, по которым проведение предварительного следствия не обязательно; беспристрастность следователя по выявлению уличающих и оправдывающих обвиняемого обстоятельств; права и обязанности обвиняемого, обвинителя и других лиц, участвующих в производстве предварительного следствия; формы окончания предварительного следствия; протоколы, постановления и другие акты предварительного следствия; полномочия органов прокуратуры по наблюдению за производством предварительного следствия; полномочия судов различного уровня по осуществлению ревизионного надзора за производством предварительного следствия; обжалование обвиняемым и иными участниками предварительного следствия процессуальных действий и процессуальных решений в соответствующие суды Российской империи.

Юридическая Под ред. Мановой Н.С. Актуальные проблемы обеспечения прав участников уголовного судопроизводства. Монография

Юридическая Под ред. Мановой Н.С. Актуальные проблемы обеспечения прав участников уголовного судопроизводства. Монография

В монографии исследуются различные аспекты обеспечения прав участников уголовного судопроизводства в свете действия международных стандартов прав личности и основных принципов осуществления уголовно-процессуальной деятельности. В работе рассмотрены вопросы, связанные с правовым положением как властных участников уголовного процесса (следователя, прокурора, органов дознания), так и заинтересованных участников процессуальной деятельности (потерпевшего, обвиняемого) на различных стадиях досудебного и судебного производства.<br /> Законодательство приводится по состоянию на март 2015 г.<br /> Для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов юридических учебных заведений, а также для практических работников органов предварительного расследования, прокуроров и судей.