|
|
ОглавлениеГлава 2. Основания освобождения от уголовной ответственности Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгуГлава 2. Основания освобождения от уголовной ответственности§ 1. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаяниемВ комментируемой статье регламентируются вопросы освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. По существу деятельное раскаяние означает совершение каких-либо активных действий, показывающих, что виновный дает отрицательную оценку совершенному им деянию и старается минимизировать его негативные последствия. Содержание деятельного раскаяния, характер действий, составляющих его содержание, раскрывается в уголовном законе. В соответствии с ч. 1 ст. 75 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным. Все перечисленные действия, как указано в рассматриваемой норме, совершаются после совершения преступления. Таким образом, на первый взгляд можно было бы сделать вывод о том, что деятельное раскаяние возможно исключительно на стадии оконченного преступления. Однако думается, что это не так. Вероятно, указывая на то, что действия по деятельному раскаянию осуществляются после совершения преступления, законодатель имел в виду не только стадию оконченного преступления, но и завершение преступного деяния на ином этапе его развития, когда все действия, которые лицо полагало необходимым выполнить, были совершены, но общественно опасные последствия не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного. Иными словами, деятельное раскаяние возможно и на стадии оконченного покушения. Именно точное определение этапа развития преступления (стадии) является одним из факторов, позволяющих разграничить институты деятельного раскаяния и добровольного отказа от преступления, поскольку характер действий, свидетельствующих о наличии того или иного правового состояния, может совпадать. Например, способствование раскрытию преступления характерно как для деятельного раскаяния, так и для добровольного отказа от преступления. Однако в литературе небезосновательно высказывается мнение и о том, что деятельное раскаяние возможно на любой стадии совершения преступления, в том числе даже на стадии приготовления . С этой позицией можно согласиться с определенной оговоркой. О деятельном раскаянии на любой стадии совершения преступления можно говорить или в общеприменительном, но не правовом значении деятельного раскаяния как позиции сожаления о содеянном, или в плане специальных оснований освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ, где условием освобождения нередко являются действия, которые также входят в содержание деятельного раскаяния. В последнем случае речь идет об освобождении от уголовной ответственности в соответствии с ч. 2 ст. 75 УК РФ, где говорится о том, что лицо, совершившее преступление иной категории, чем преступление небольшой или средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ (данное основание освобождения рассматривается ниже). Общее же правило применения института деятельного раскаяния состоит в том, что указанные в законе действия должны быть совершены на стадии оконченного покушения или оконченного преступления. Наличие иной стадии может означать наличие добровольного отказа от преступления, но не деятельного раскаяния. Так, например, деятельное раскаяние в виде возмещения затрат на лечение и иных действий может иметь место, когда виновный причинил вред здоровью средней тяжести или совершил все необходимые, по его мнению, действия, направленные на причинение такого вреда, но реально причинил легкий вред здоровью. В первой ситуации деятельное раскаяние будет иметь место на стадии оконченного преступления, во второй – на стадии оконченного покушения. Напротив, те же действия, т. е. возмещение затрат на лечение, совершенное после того, как лицо, не завершив выполнение всех задуманных действий по причинению вреда средней тяжести, реально причинило легкий вред здоровью, при наличии иных условий, требуемых законом, должны расцениваться как добровольный отказ, но не деятельное раскаяние. Итак, добровольный отказ от преступления, в отличие от деятельного раскаяния, состоит не в действиях, направленных на заглаживание, минимизацию вреда, а в действиях или бездействии, демонстрирующих прекращение совершения преступления, прекращение совершения действий по выполнению объективной стороны состава преступления при наличии возможности их продолжения. При этом указанные действия (бездействие) должны быть осуществлены до момента оконченного покушения, после чего речь может идти только о деятельном раскаянии. Это правило, приведенные критерии, однако в полной мере пригодны лишь в том случае, когда наличие юридически значимых действий (бездействия) устанавливается для исполнителя преступления. Несколько сложнее этот вопрос будет решаться применительно к действиям иных участников преступления. И здесь прежде всего возникает проблема применения института деятельного раскаяния именно к иным участникам преступления (организатору, пособнику, подстрекателю), поскольку ст. 75 УК РФ, регулирующая эти вопросы, сформулирована исключительно применительно к исполнителю преступления. Следует отметить, что подобная постановка вопроса ранее не имела места в литературе. Не ставился таким образом вопрос и в судебной практике. Но, тем не менее, на наш взгляд, он имеет и теоретическое и практическое значение, поскольку его решение может способствовать расширению знаний в области решения вопросов освобождения от уголовной ответственности и более широкого применения соответствующих уголовно-правовых норм, что отвечает основным направлениям уголовной политики нашего государства. С нашей точки зрения, расширению круга субъектов, подпадающих под действие норм об освобождении от уголовной ответственности, не препятствует и действующее законодательство. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 75 УК РФ может быть освобождено от уголовной ответственности лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести и совершившее требуемые законом действия. Рассмотрим с этих позиций, например, действия пособника преступления, который после совершения преступления исполнителем явился с повинной, способствовал раскрытию преступления и т. д. Такие действия, естественно, должны быть оценены с позиции закона и иметь определенные юридические последствия. Но их оценка, а следовательно, и последствия могут быть весьма различны. Прежде всего, как и ранее в отношении исполнителя преступления, следует отметить, что институт деятельного раскаяния в отношении соучастников преступления может быть применен лишь в том случае, когда объективная сторона состава преступления выполнена исполнителем в объеме оконченного покушения на преступление или оконченного преступления. В остальных случаях действия соучастников следует расценивать с позиции добровольного отказа от преступления. Далее. Если указанные выше действия пособника совершены после оконченного покушения или оконченного преступления, то их правовая оценка может быть двоякой. Первый и единственный реализуемый на настоящее время вариант правовой оценки таких действий соучастника – признание их обстоятельством, смягчающим наказание. Следствием такой правовой оценки может быть в том или ином варианте (назначение минимального наказания в пределах санкции статьи Особенной части УК РФ, назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление законом, и т. д.) более мягкий подход суда при определении наказания. Но можно ли признать рассматриваемые действия пособника деятельным раскаянием или такому подходу к их оценке мешают какие-либо требования закона? Рассмотрим этот вопрос подробнее. Итак, исполнителем совершено преступление небольшой или средней тяжести. Действия пособника также будут квалифицированы по статье УК РФ, устанавливающей ответственность за одно из указанных преступлений, но со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ, определяющую действия пособника. Поэтому можно сказать, что первое требование закона о наличии преступления определенной категории соблюдено. Допустим также, что соблюдено и второе условие закона, а именно то, что преступление исполнителем совершено впервые. Думается, что и это условие, как и тяжесть преступления, следует рассматривать с позиции характеристики исполнителя, но распространять и на иных участников преступления, сознанием которых данное обстоятельство должно быть охвачено. Если же пособник ошибочно полагал, что преступление исполнителем совершается не впервые, то он не может быть освобожден от уголовной ответственности, а в случае, когда пособник допускал наличие обоих вариантов рассматриваемого обстоятельства, решение вопроса следует соотносить с реальными обстоятельствами. И наконец, третье условие, установленное законом, – утрата лицом, в данном случае пособником, общественной опасности. Как и в отношении исполнителя, утрата пособником, общественной опасности может иметь место вследствие деятельного раскаяния. Таким образом, никаких препятствий с позиции соблюдения условий, установленных законом применительно к освобождению от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, на наш взгляд, не имеется. Препятствие в этом отношении может, как отмечалось выше, состоять лишь в одном – ст. 75 УК РФ сориентирована на исполнителя, т. е. на лицо, совершившее преступление. В связи с этим возникает вопрос о том, совершают ли преступление такие лица, как организатор, подстрекатель, пособник? Что является основанием их ответственности? И в связи с этим – подлежат ли они освобождению от уголовной ответственности? Как известно, в законе (ст. 8 УК РФ) установлено единственное основание уголовной ответственности – совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. При этом данное основание, поскольку иных закон не содержит и исключений не предусматривает, применимо ко всем лицам независимо от их роли в совершении преступления. Однако следует отметить, что применительно к соучастникам (кроме исполнителей) эти признаки определены в статье Особенной части не в полном объеме. Поэтому действия организатора, подстрекателя и пособника квалифицируются по соответствующей статье (ее части, пункту) Особенной части со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК РФ. Если лицо, будучи организатором, подстрекателем или пособником, затем приняло участие в совершении преступления в качестве исполнителя, его деяние в целом квалифицируется как деяние исполнителя без ссылки на ст. 33 УК РФ. Если лицо выступило в роли подстрекателя и пособника, его деяние квалифицируется со ссылкой на две части ст. 33 УК РФ (ч. 4 и 5). Если лицо, будучи организатором преступления, выполнило функции подстрекателя или пособника, содеянное квалифицируется со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ как деяние организатора без указания ч. 4 или 5 этой статьи. Закон не предусматривает обязательное усиление или смягчение наказания в зависимости от вида соучастника. При назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, при решении вопросов об освобождении от ответственности или от наказания учитываются характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда. Смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников (например рецидив), учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. В науке уголовного права существует давний спор о юридической природе соучастия. Сторонники акцессорной теории соучастия полагают, что соучастники несут ответственность за деяние исполнителя (ответственность соучастников представляется им дополнительной к ответственности исполнителя). Противники этой теории исходят из того, что соучастники несут ответственность не за деяние исполнителя, а за свои собственные деяния независимо от деяния исполнителя. Изучая закон и практику его применения, можно обнаружить аргументы как за, так и против акцессорной теории соучастия. В целом можно констатировать, что соучастники несут ответственность, скорее, за свои собственные деяния, хотя определенные элементы акцессорности в сложившейся доктрине соучастия присутствуют. Самый сильный аргумент в пользу акцессорной теории соучастия: действия всех соучастников квалифицируются одинаково . Существуют лишь три исключения из этого правила: а) соучастники не несут ответственности за деяние, не охватываемое их умыслом; б) при квалификации деяния соучастника не учитываются обстоятельства, которые относятся к личности другого соучастника (например, возраст соучастника или факт убийства матерью своего новорожденного ребенка); в) при квалификации действий организаторов, подстрекателей и пособников делается ссылка на ст. 33 УК РФ. Исключение ответственности соучастников за деяния, которые не охватывались их умыслом, традиционно принято формулировать в качестве правила об эксцессе исполнителя, что является наследием акцессорной теории соучастия: «Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат» (ст. 36 УК РФ). Наиболее ярко акцессорная теория соучастия иллюстрируется правилом квалификации подстрекательства к преступлению, если преступление было пресечено на стадии покушения – содеянное квалифицируется со ссылкой не только на ст. 33 УК РФ, но и на ст. 30 УК РФ (т. е. как подстрекательство к покушению), хотя лицо подстрекало вовсе не к покушению на преступление, а к его совершению. Другой аргумент в пользу акцессорной теории: усложненный порядок добровольного отказа соучастников от доведения преступления до конца. Так, пособник обязан не просто изъять свой вклад в преступление, но предпринять все зависящие от него меры, чтобы предотвратить преступление (ч. 3 ст. 31 УК РФ). Организатор и подстрекатель для применения к ним нормы о добровольном отказе и вовсе обязаны предотвратить совершение преступления (добросовестных действий в этом направлении недостаточно). В пользу акцессорного понимания соучастия свидетельствует и возможность соучастия в преступлении со специальным субъектом лица, не обладающего признаками специального субъекта (оно не может быть исполнителем , но может выступать в роли организатора, подстрекателя или пособника). Вместе с тем существуют убедительные аргументы против акцессорного понимания соучастия: 1) закрепленное в законе (ст. 8 УК РФ) единое основание уголовной ответственности; 2) добровольный отказ исполнителя не исключает ответственности иных соучастников за приготовление к преступлению; 3) неудавшееся подстрекательство квалифицируется как приготовление к преступлению ; 4) понятие эксцесса исполнителя сформулировано в законе неоправданно узко, в действительности возможен эксцесс и со стороны иных соучастников (например, подстрекатель склоняет лицо к убийству сотрудника правоохранительного органа, разжигая в нем ревность, имея при этом цель воспрепятствовать законной деятельности этого сотрудника, неизвестную исполнителю); 5) невозможность соучастия после совершения преступления; 6) возможность привлечения соучастников к ответственности до или без привлечения к ответственности исполнителя (например, если исполнитель скрылся или умер). Таким образом, можно сделать вывод о том, что применительно к иным участникам преступления основанием ответственности является, конечно же, совершение ими собственных действий, которые в том или ином варианте являются составляющими факторами реально совершенных или предполагаемых действий исполнителя, по совершению им в полном объеме или частично деяния, содержащего все признаки состава преступления. При этом содержание действий соучастников с позиции их юридической характеристики определяются характеристикой деяния, на совершение которого направлены совместные усилия всех участников, и степенью выполнения данного деяния исполнителем. В связи с этим, поскольку соучастники вносят свою лепту в совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, вне зависимости от того, являются ли их действия необходимым условием для дальнейшего выполнения объективной стороны состава преступления исполнителем, и поскольку характеристика их действий неразрывно связана с характеристикой этого и никакого иного состава преступления, следует признать, что и они совершают общественно опасные, преступные действия, запрещенные уголовным законом. За совершение этих действий участники преступления подлежат уголовной ответственности, но в соответствии с законом могут быть и освобождены от нее, так же как и исполнитель преступления. Иной подход к решению рассматриваемого вопроса, помимо всего прочего, противоречил бы принципу справедливости и ставил бы иных участников преступления в положение худшее, чем положение исполнителя. Поэтому, подводя итог, необходимо прийти к заключению о том, что нормы уголовного закона, устанавливающие возможность освобождения от уголовной ответственности, должны распространяться на всех участников преступления независимо от их роли в совершении преступления. Соответственно, условия и основания освобождения должны быть общими. И первым условием освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием является условие, согласно которому лицо, совершившее преступление небольшой или средней тяжести, должно совершить это преступление впервые. Частично на данном вопросе мы останавливались выше. Теперь же остановимся на том, что следует понимать под совершением преступления впервые. Решение этого вопроса играет значительную роль в правоприменительной деятельности, поскольку на практике имеют место определенные расхождения в понимании этой дефиниции и, следовательно, в оценке возможности освобождения от уголовной ответственности. Это обстоятельство по-разному, как показывает анализ судебной практики, понимают судьи. Одни, например, толкуют рассматриваемое указание закона буквально и считают, что прекращение уголовного дела в отношении лица, совершившего несколько преступлений небольшой или средней тяжести, невозможно. Другие, напротив, в судебной практике исходят из того, что лицами, впервые совершившими преступления, должны признаваться не только те, кто совершил одно преступление впервые, т. е. не совершал других преступлений либо ранее совершал, но судимость за предыдущие преступления с них снята или погашена, но и те лица, которые совершили несколько преступлений, за которые осуждаются впервые. При этом судьи, придерживающиеся последней позиции, обосновывают ее тем, что в соответствии со ст. 14 УПК РФ лицо может быть признано виновным в совершении преступления только судом, а коль скоро лицо не было признано судом виновным в совершении указанных преступлений, то все они должны признаваться совершенными впервые. Как полагает Президиум Верховного Суда РФ, такое понимание закона является ошибочным по следующим основаниям. Во-первых, на термин «впервые» в ст. 76 УК РФ законодатель указал применительно к одному преступлению. Таким образом, закон установил возможность прекращения уголовного дела только в отношении лиц менее общественно опасных, не вставших на преступный путь, для которых совершенное преступление является случайным эпизодом в жизни, и предусмотрел тем самым возможность прекращения уголовного дела только за впервые совершенное преступление как за первый и единственный факт уголовно наказуемого деяния, а не прекращение уголовного преследования за преступную деятельность. Во-вторых, уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность прекращения уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим не только в отношении подсудимого, но и в отношении подозреваемого, обвиняемого, впервые совершившего преступление, и никак не связывает такую возможность с предварительным признанием либо непризнанием лица виновным судом и с осуждением, как считают сторонники возможности прекращения уголовного дела в отношении лица, совершившего несколько преступлений. Более того, возможность прекращать уголовные дела по данному основанию предоставлена не только суду, который вправе решать вопрос о виновности, но и прокурору, следователю, дознавателю, которые вопросы виновности не решают. Кроме того, при толковании данного понятия необходимо, как представляется, учитывать положения общей теории квалификации преступлений и норм Общей части Уголовного кодекса, регламентирующих понятие множественности преступлений. К такой множественности относится и совокупность преступлений, под которой согласно ст. 17 УК РФ понимается совершение лицом двух и более преступлений, ни за одно из которых оно не было осуждено. Наличие в действиях лица множественности преступлений исключает оценку всех их, как совершенных впервые, поскольку, хотя первое из них в совокупности противоправных деяний действительно и может рассматриваться как впервые совершенное, но остальные объективно уже таковыми не будут, а следовательно, и все содеянное как первый и единственный факт совершения общественно опасных деяний впервые признаваться не должно. Вместе с тем представляется, что при толковании указанного положения закона не следует забывать и то, что согласно УК РФ преступлением признается общественно опасное деяние, запрещенное Кодексом под угрозой наказания, а не его юридическая оценка. При идеальной совокупности даже впервые совершенное общественно опасное деяние может получить юридическую оценку по двум статьям УК РФ, однако указанное обстоятельство, видимо, не может свидетельствовать о неоднократности совершения лицом преступлений применительно к рассматриваемому институту освобождения от уголовной ответственности, поскольку объективно привлекается оно к уголовной ответственности фактически за одно реальное деяние, и, следовательно, к нему могут быть применены ст. 25, 28 УПК РФ. Поэтому представляется, что в подобных случаях прекращение уголовных дел возможно и в отношении лиц, чьи действия квалифицированы по нескольким статьям УК РФ. В рамках рассматриваемой проблемы возникает также вопрос о том, можно ли считать лицо впервые совершившим преступление, если ранее оно освобождалось от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям. Действительно, объективно в указанных случаях совершенное преступление не является первым, и казалось бы, что ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Однако с учетом того, что уголовно-правовые последствия совершенного деяния зависят от его юридической оценки, а в случае прекращения уголовного дела, как и в случае погашения или снятия судимости за ранее совершенное преступление, лицо считается несудимым, оно при решении вопроса о возможности прекращения нового уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим должно признаваться впервые совершившим преступление. Прежде всего таким условием является факт совершения преступления впервые. Это означает, что лицо ранее вообще не совершало преступлений или освобождалось от уголовной ответственности за совершенное преступление или ранее осуждалось, но судимость снята или погашена в установленном законом порядке и, следовательно, правовых последствий судимости не имеется. Как отмечено в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», впервые совершившим преступление небольшой или средней тяжести следует считать лицо, совершившее одно или несколько преступлений, ни за одно из которых оно ранее не было осуждено, либо когда предыдущий приговор в отношении его не вступил в законную силу. Лицо не может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, если оно было ранее осуждено за какое-либо преступление и является судимым. При этом не имеет значения, к какому виду и размеру наказания оно приговаривалось (штраф, исправительные работы, условное осуждение, лишение свободы). На практике возникает также вопрос о том, можно ли считать лицо, впервые совершившим преступление, если ранее оно освобождалось от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, поскольку в этом случае объективно совершенное преступление не является первым. Здесь следует обратить внимание на то, что признание лица, совершившим преступление не впервые, связано с определенными правовыми последствиями. Однако при прекращении уголовного дела лицо считается несудимым, и при решении вопроса о возможности прекращения нового уголовного дела в связи с деятельным раскаянием должно признаваться впервые совершившим преступление . Вопрос о том, впервые или нет лицо совершает преступление, должен быть в обязательном порядке исследован в судебном заседании. Так, по одному из дел, отказывая в прекращении уголовного дела в соответствии со ст. 75 УК РФ и ст. 28 УПК РФ, суд необоснованно сослался как на обстоятельство, препятствующее принятию такого решения, на то, что освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием возможно лишь за впервые совершенное преступление небольшой или средней тяжести, а Ц. В. проявил неуважение к суду, будучи подсудимым по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ. При этом, однако, ни в приговоре по настоящему уголовному делу, ни в каком-либо другом сохраняющем силу судебном решении вопрос о виновности Ц. В. в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ, не исследовался и виновным в нем он не признавался. С учетом этого ссылка на данное основание к отказу в освобождении осужденного от уголовной ответственности была исключена из приговора . В других случаях суды, рассматривая вопрос о том, впервые ли лицо совершило преступление, подменяют данное понятие иным, не предусмотренным ст. 75, 76 УК РФ. Так, по делу Ю. в приговоре было указано, что он ранее совершал преступление и осуждался 26 апреля 2009 г. по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам шести месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком в один год шесть месяцев, поэтому он не является лицом, «ранее не привлекавшимся к уголовной ответственности». Очевидно, что в данном случае судом необоснованно использовано более широкое понятие привлечения к уголовной ответственности. Такая практика может привести к ошибкам в решении вопросов об освобождении от уголовной ответственности, поскольку, например, лицо, в отношении которого снята или погашена судимость, считается лицом, совершившим преступление впервые, но не является лицом, ранее не привлекавшимся к уголовной ответственности. Поэтому то обстоятельство, что лицо ранее привлекалось к уголовной ответственности, далеко не всегда может служить основанием отказа в прекращении уголовного дела и освобождении от уголовной ответственности. Вот почему крайне важно строго придерживаться терминологии, используемой законом. Еще одним условием освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием является наличие того обстоятельства, что совершенное преступление относится к категории небольшой или средней тяжести. Совершение преступления иной категории исключает освобождение от уголовной ответственности на основании ч. 1 ст. 75 УК РФ. Содержание категорий преступлений, по которым возможно прекращение уголовных дел в связи с примирением с потерпевшим, раскрыто в ст. 15 УК РФ, однако и этот вопрос в отдельных случаях понимается правоприменителями, в том числе и судьями, по-разному. Одна из позиций, занимаемых по данному вопросу, состоит в том, что лицо, обвиняемое в совершении тяжкого преступления, не может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим даже в том случае, если суд установит, что фактически оно совершило преступление небольшой или средней тяжести, и переквалифицирует содеянное им на соответствующие статьи УК РФ, так как согласно ст. 25 УПК РФ уголовное дело может быть прекращено по этому основанию только в отношении лица, которое обвиняется (подозревается) в совершении преступления небольшой или средней тяжести. И практике, например, известны случаи, когда суд считал ошибочным прекращение уголовного дела в отношении лица, действия которого были переквалифицированы с ч. 3 ст. 286 УК РФ на ч. 1 той же статьи. Вторая точка зрения заключается в возможности подобного рода решений и прекращении уголовных дел при указанных обстоятельствах. Более предпочтительной с правовой точки зрения представляется вторая из изложенных позиций, поскольку решение о прекращении уголовного дела должно приниматься с учетом того, какое по категории преступление было реально совершено, а не с учетом тяжести преступления, например, вменяемого по первоначальному обвинению, т. е. по фактически установленному, а не по предъявленному обвинению. Кроме того, ссылка сторонников первой позиции в обоснование на то, что в ст. 25 УПК РФ названы только обвиняемый и подозреваемый, не может быть признана состоятельной также и потому, что согласно ч. 2 ст. 47 УПК РФ обвиняемый, сохраняя на всех стадиях уголовного судопроизводства предоставленные ему законом права, в том числе и право на прекращение уголовного дела в предусмотренных законом случаях, в зависимости от этих стадий лишь по-разному именуется, и, в частности после назначения судебного разбирательства уголовного дела, по которому он признан обвиняемым, называется подсудимым. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, как было показано выше, возможно при наличии двух обязательных условий: совершении преступления впервые и небольшой или средней тяжести. Эти условия можно отнести к категории формальных условий освобождения. Однако само освобождение возможно только тогда, когда виновный после совершения преступления совершает предписанные законом юридически значимые, общественно полезные действия. Именно совершение этих действий может свидетельствовать о наличии деятельного раскаяния и, следовательно, о наличии материальных оснований освобождения от уголовной ответственности. Первым из таких оснований закон называет добровольную явку с повинной. Явка с повинной представляет собой приход лица в правоохранительные или иные органы власти, представление себя в их распоряжение и сообщение о совершенном преступлении. Иное поведение лица, отсутствие факта его прихода в органы власти может быть расценено как отсутствие явки с повинной. Так, по делу А. было установлено, что с повинной в правоохранительные органы не являлся, пытался убежать с места происшествия, но был задержан. Поэтому суд в его действиях не признал наличие явки с повинной. Написание им, будучи задержанным на месте преступления, своего заявления, названного «явкой с повинной», таковым не является (Определение Верховного Суда РФ от 21 марта 2002 г. № 67-001–66). По другому делу судом было правильно установлено, что в связи с содеянным К. были вызваны сотрудники милиции, К. Г. сообщила приехавшим сотрудникам милиции, что ножевые ранения двум ее квартирантам нанес ее сын – К., они вместе прибыли к подъезду дома, где находилась квартира К-вых. Увидев, что к их дому приехали сотрудники милиции, К. с ножом стал выходить из квартиры в подъезд. К. Г. указала сотрудникам милиции на него как на лицо, нанесшее ножевые ранения. Он бросил нож и подтвердил, что убил потерпевших он. При таких данных обстоятельства задержания К. свидетельствуют, что для него было очевидным, что сотрудникам милиции из других источников было известно о совершении им преступления, он не являлся сам в правоохранительные органы с повинной, а лишь не препятствовал его задержанию. Данные им показания не в полной мере соответствовали фактическим обстоятельствам происшедшего, т. е. повинной не являлись. Таким образом, ни явки в правоохранительные органы, ни повинной в действиях К. не имелось (Определение Верховного Суда РФ от 13 апреля 2006 г. № 59005–17). Явка с повинной не означает, что лицо должно явиться в органы власти с признанием в совершении преступления исключительно в тех случаях, когда оно находится на свободе. Как явку с повинной следует расценивать подобного рода сообщения и тогда, когда лицо уже находится под контролем органов власти, но сообщает о преступлении, о котором последним известно не было. К примеру, по делу Д. в приговоре необоснованно утверждалось, что явка Д. с повинной не являлась его добровольным волеизъявлением, так как он находился в условиях ограничения свободы, будучи задержанным в связи с расследованием другого уголовного дела (по которому он был осужден 28 марта 2001 г.). При этом судом не принято во внимание, что ни уголовный, ни уголовно-процессуальный закон не связывают явку с повинной с непременным нахождением сделавшего ее лица на свободе (Определение Верховного Суда РФ от 16 октября 2002 г. № 33-о02–52). Кроме того, важным условием наличия явки с повинной является то обстоятельство, что ее содержание должно соответствовать фактическим обстоятельствам совершения преступления. В противном случае значение явки с повинной нивелируется, поскольку «повинная» предполагает и раскаяние, и правдивое изложение происшедшего. В связи с этим по делу Ш. не было признано наличие явки с повинной, так как ее содержание не соответствовало фактическим обстоятельствам дела (Определение Верховного Суда РФ от 11 апреля 2003 г. № 48-003–8). Явка с повинной должна быть добровольной, что означает осознанное активное действие лица, совершившего преступление, связанное с обращением в органы милиции, прокуратуру или в суд с заявлением о содеянном им. Явка с повинной должна быть совершена не под влиянием принуждения или вынужденной ситуации, когда против виновного собрано достаточно доказательств его вины. Кроме того, явка с повинной будет добровольной, когда органам следствия ничего не было известно о лице, совершившем преступление или о самом преступлении. В то же время следует иметь в виду, что закон не связывает наличие добровольности с мотивом поведения лица, а также с обстоятельствами, предшествовавшими явке с повинной или повлиявшими на принятое решение. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» обращается внимание на следующие моменты при решении вопроса о наличии явки с повинной. Явка с повинной в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, учитывается в тех случаях, когда лицо в устном или письменном виде добровольно сообщило органу, осуществляющему уголовное преследование, о совершенном им или с его участием преступлении (ст. 142 УПК РФ). Сообщение о преступлении, сделанное лицом после его задержания по подозрению в совершении преступления, не исключает признания этого сообщения в качестве смягчающего наказание обстоятельства. Если же органы следствия располагали сведениями о преступлении (показаниями потерпевших, свидетелей, процессуальными документами и т. п.) и задержанному лицу было известно об этом, то подтверждение им факта участия в совершении преступления не может расцениваться как явка с повинной, а признается в качестве иного смягчающего наказание обстоятельства (например, изобличение других участников преступления). Если сообщение лица о совершенном с его участием преступлении в совокупности с другими доказательствами положено судом в основу обвинительного приговора, то данное сообщение может рассматриваться как явка с повинной и в том случае, когда лицо в ходе предварительного расследования или в судебном заседании изменило свои показания. Сообщение лица, задержанного по подозрению в совершении конкретного преступления, об иных совершенных им преступлениях, неизвестных органам уголовного преследования, следует признавать как явку с повинной и учитывать при назначении наказания при осуждении за эти преступления. При совокупности совершенных преступлений явка с повинной как обстоятельство, смягчающее наказание, учитывается при назначении наказания за преступление, в связи с которым лицо явилось с повинной. Указанные позиции относительно явки с повинной в полной мере распространяются и на решение вопроса о наличии оснований освобождения от уголовной ответственности. Однако суды не всегда за основу освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием принимают реальное содержание явки с повинной, хотя в своих решениях употребляют именно эту дефиницию. Так, одним из судов необоснованно было прекращено уголовное преследование в связи с деятельным раскаянием в отношении 8 человек, обвинявшихся в мошенническом хищении денежных средств государства путем представления в финансовую службу фиктивных документов о своем проживании в период пребывания в служебных командировках в гостиницах. В обоснование своего решения о прекращении уголовного преследования в отношении этих лиц суд сослался на их положительные характеристики и на возмещение ими в ходе предварительного следствия причиненного государству ущерба. Между тем изобличение указанных лиц в совершении преступлений и возмещение причиненного ущерба стало возможным не в связи с их явкой с повинной, а явилось следствием реализации выводов ревизий финансово-хозяйственной деятельности и дальнейшего уголовного судопроизводства. Поэтому вышестоящий суд обоснованно признал, что правовых оснований для освобождения этих лиц от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния не имелось. Однако изучение практики показывает, что в основном правоохранительные органы и суды правильно решают вопрос о наличии явки с повинной. Так, по делу О. в судебном заседании была тщательно исследована явка с повинной О. и обстоятельства дачи им явки с повинной. Действительно, как признано судом, О. пояснил в суде, что написал явку с повинной, будучи задержанным по подозрению в совершении этого преступления. Вместе с тем протокол явки с повинной принят в качестве допустимого и достоверного доказательства, полученного в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Явка с повинной положена в основу обвинения О. органами следствия. Из нее следует, что еще до допроса потерпевших О. изложил обстоятельства, касающиеся места, времени, мотива, способа совершения преступления, указал об избиении потерпевших арматурой, о похищении денег и паспортов, а также сообщил информацию, уточняющую обстоятельства сокрытия следов преступления, которой органы следствия на тот момент не обладали (о том, что арматуру он выкинул в кювет, отходя от дома, а паспорта в лесу возле проселочной дороги в 3–4 км от с. Лежанка). При этом О. указал в явке с повинной, что она написана им без физического и морального воздействия. При таких обстоятельствах вывод в приговоре о том, что суд не может расценивать эту явку с повинной подсудимого как вынужденную, как не соответствующую требованиям уголовно-процессуального закона и как не являющуюся обстоятельством, смягчающим наказание подсудимого, является правильным. На явку с повинной О. суд сослался в описательно-мотивировочной части приговора, как на одно из доказательств его виновности в содеянном. При таких обстоятельствах оснований для непризнания явки с повинной объективно не имелось, и суд принял правильное решение (Определение Верховного Суда РФ от 22 ноября 2006 г. № 50о06–20). Следует отметить, что понятие добровольной явки с повинной как основания возможного прекращения уголовных дел в связи с деятельным раскаянием аналогично таковому применительно ко всем другим институтам уголовного и уголовно-процессуального права и должны пониматься одинаково. При этом при решении вопроса о прекращении уголовного дела на основании ст. 28 УПК РФ необходимо проверить наличие рассматриваемого обстоятельства и отразить это в принимаемом решении. Способствование раскрытию преступления – еще одно обстоятельство, которое может служить условием освобождения от уголовной ответственности. Как правило, на практике определение содержания данного обстоятельства затруднений не вызывает. Содержание этого понятия весьма многопланово. Способствование раскрытию преступления означает совершение действий, направленных на полное раскрытие преступление, в том числе на обнаружение ценностей, добытых в результате совершения преступления. Способствованием будет, например, указание в явке с повинной лиц, принимавших вместе с виновным участие в совершении преступления, места нахождения орудий и оружия преступления, похищенного имущества, трупа и другие действия, имеющие значение для полного, объективного и оперативного раскрытия преступления. В то же время следует обратить внимание на то обстоятельство, что во многих случаях способствование раскрытию преступления весьма тесно переплетается с таким обстоятельством, как явка с повинной, поскольку именно в этом документе виновный и сообщает сведения, важные для полного раскрытия преступления. В таких случаях, на наш взгляд, есть все основания для признания в подобного рода действиях одновременно и явки с повинной и способствования раскрытию преступления. Указанная тесная взаимосвязь двух рассматриваемых обстоятельств в ряде случаев приводит к тому, что практически тождественные действия признаются то способствованием раскрытию преступления, то явкой с повинной. К примеру, приговором Верховного Суда Республики Марий Эл по делу Винокурова его действия, выразившиеся в том, что, скрывшись с места преступления, он через сутки сообщил о совершенном убийстве и покушении на убийство брату, а затем сотрудникам милиции, были признаны способствованием раскрытию преступления, так как в результате этого потерпевшей Ш. была своевременно оказана медицинская помощь . В других случаях явка с повинной и сообщение в ней важных сведений расценивались судами именно как явка с повинной. Думается, что с учетом отмеченной взаимосвязи между явкой с повинной и способствованием раскрытию преступления ошибки в таком подходе нет, однако способствование раскрытию преступления должно носить активный характер и выходить за рамки признания лицом, совершившим преступление, своей вины. В связи с этим следует согласиться с позицией Президиума Верховного Суда РФ, отметившего, что не может быть признано формой активного способствования раскрытию преступления и частичное признание Бобриковым своей вины в совершении убийства, обстоятельства которого и причастные к нему лица стали известны следственным органам еще до его задержания (Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 345П06 по делу Бобрикова). Внимание! Авторские права на книгу "Освобождение от уголовной ответственности с учетом общей судебной практики" (Бриллиантов А.В.) охраняются законодательством! |
||||||||||||||||||||||
