Индивидуализация наказания. Монография

Воронин В.Н.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 27.06.2017 ISBN: 9785392257898 Язык: Объем текста: 285 стр. Формат: epub

Оглавление

Введение

Глава 1. Индивидуализация наказания как уголовно-правовой принцип

Глава 2. Общие критерии индивидуализации наказания

Глава 3. Специальные критерии индивидуализации наказания

Заключение

Приложения

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава 2.
Общие критерии индивидуализации наказания

§ 1. Характер и степень общественной опасности преступления

Первым из основных критериев индивидуализации наказания законодатель называет характер и степень общественной опасности преступления. Не удивительно, что основой индивидуализации избран именно этот критерий. Категория общественной опасности является универсальной в условиях существования формально-материального понятия преступления. Н. Ф. Кузнецова отмечала, что общественная опасность преступления — первый критерий индивидуализации наказания. В современных условиях приведенное высказывание продолжает быть актуальным, поскольку в ч. 3 ст. 60 УК РФ, являющейся нормативным выражением принципа индивидуализации и перечисляющей ее общие критерии, он стоит на первом месте.

Согласуется изложенный выше подход к общественной опасности как к первоочередному критерию индивидуализации и с судебной практикой. Так, в п. 1 утратившего силу постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 20 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания» указано, что при индивидуализации уголовного наказания суды в соответствии с ч. 3 ст. 60 УК РФ должны учитывать характер и степень общественной опасности совершенного преступления. Действующее ныне постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» не содержит подобной фразы, но и не меняет подхода.

Представляется, что и теория, и разъяснения высшей судебной инстанции выработали общую линию в вопросе учета общественной опасности при индивидуализации наказания. Вместе с тем можно встретить и иную интерпретацию. Если обратиться к п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре», то в нем отмечается: «В приговоре необходимо указывать, какие обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности подсудимого, а также иные обстоятельства, характеризующие его личность, доказаны при разбирательстве уголовного дела в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ и учтены судом при назначении наказания». Несмотря на то что в данном постановлении Пленум Верховного Суда РФ использует несколько отличную формулировку и требует устанавливать обстоятельства, влияющие на «характер и степень ответственности», несомненно, имеются в виду и те обстоятельства, которые, по мнению суда, стали показателем общественной опасности содеянного и повлияли на конечную меру наказания.

Общественная опасность выражает материальный признак преступления и лежит в основе криминализации деяния. Если деяние закрепляется в Особенной части уголовного закона в качестве преступления, то существует социальная обусловленность признания его общественной опасности. Итак, деяние является общественно опасным в том случае, если оно направлено на объект, взятый под охрану уголовным правом, способно причинить вред охраняемым общественным отношениям или создает угрозу его причинения.

Для определения общественной опасности в науке выделяют ее качественную и количественную характеристики. Первую принято называть характером общественной опасности, а вторую — степенью. Именно при помощи указанных категорий уголовный закон предписывает осуществлять индивидуализацию наказания. Сегодня ни наука, ни практика не выработали единых подходов, при помощи которых можно было бы установить характер и степень общественной опасности преступления. Если обратиться к философскому пониманию качества и количества, то под качеством понимается существенная определенность предмета, в силу которой он является данным, а не иным предметом и отличается от других предметов. Качество предмета не сводится к отдельным его свойствам. Оно связано с предметом как с целым, охватывает его полностью и неотделимо от него. Поэтому понятие качества связывается с бытием предмета. Под количеством же понимается величина, число, объем явления. Количество есть такая определенность вещи, благодаря которой ее можно реально или мысленно разделить на однородные части. Однородность (подобие, сходство) частей или предметов — отличительный признак количества. Различия между предметами, неподобными друг другу, носят качественный, а различия между предметами подобными — количественный характер. Переводя данные рассуждения в уголовно-правовую плоскость, можно утверждать, что характер общественной опасности определяет сущность конкретного преступления и является средством сравнения различных преступных деяний. Сравнивать деяния по характеру общественной опасности можно путем установления объекта уголовно-правовой охраны, которому причиняется вред (создается угроза его причинения) данным конкретным преступлением, само же сравнение по объекту проведено законодателем и воплощено в иерархической структуре Особенной части Уголовного кодекса РФ. Степень общественной опасности является количественной характеристикой, при помощи которой можно сравнивать общественную опасность преступлений одного вида.

М. И. Бажанов пишет, что характер общественной опасности — это «признак, характеризующий все преступления определенной группы или определенного вида». Но мнению Т.В. Непомнящей, «такое понимание характера общественной опасности преступления является слишком узким, так как получается, что он определяется в основном объектом совершенного преступления». Указанный автор наиболее верной признает точку зрения, в соответствии с которой характер общественной опасности преступления означает «отличительное свойство, специфику, качество общественной опасности преступления (как каждого отдельного, так и целой группы преступлений)» (Н. Ф. Кузнецова, Г. А. Кригер, Г. Л. Кригер, В. Ткаченко, А.В. Наумов, Л. А. Прохоров и др.). Среди позиций, которые предлагают более широкие концепции характера общественной опасности, заслуживает внимания мнение Л.Л. Кругликова, который отмечает, что характер общественной опасности преступления определяется принадлежностью деяния к тому или иному роду преступления и выражается законодателем с помощью элементов (признаков) состава преступления. М.А. Скрябин пишет, что характер общественной опасности преступления выражается обязательными признаками соответствующего состава. Но если характер общественной опасности определяется признаками состава преступления, то возникает вопрос о том, как же удастся его учесть при назначении наказания.

В литературе приводят перечни различных факторов, которые, по мнению авторов, предопределяют именно характер общественной опасности преступления. Н. Ф. Кузнецова отмечает, что он зависит от объекта посягательства, формы вины, содержания мотивов и целей преступления, способа посягательства, содержания субъекта. Е. В. Благов совершенно справедливо пишет, что под характером, общественной опасности уже давно понимается не индивидуальный признак конкретного преступления, а общий признак преступлений данного вида, например убийства, изнасилования, кражи, что нашло поддержку и в современной литературе. И действительно, характер общественной опасности преступления не помогает отличить преступления одного вида друг от друга, для них он является типовым показателем, следовательно, стоит ли учитывать его при назначении наказания?

Резко критикует предложения об исключении характера общественной опасности из числа общих начал Л.Л. Кругликов: «Назначение наказания не сводится лишь к индивидуализации, выражающейся в максимальном приспособлении уголовно-правовых мер воздействия к их целям: восстановлению социальной справедливости, исправлению осужденного и предупреждению совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43 УК РФ). Оно, как и справедливость наказания, охватывает единство двух сторон — равенства и индивидуализации… одно из средств реализации принципа равенства в сфере назначения наказания — учет характера общественной опасности преступления». Не отрицая необходимости присутствия равенства при назначении наказания, отметим, что приведенные аргументы не исключают возможность учета характера общественной опасности при назначении наказания. Равенство при назначении наказания, безусловно, необходимо, но достигается оно не на данном этапе и отнюдь не в деятельности правоприменителя. Если отталкиваться от господствующей позиции, что характер общественной опасности определяется объектом посягательства, то можно констатировать, что важность данного объекта учитывается в Особенной части уголовного закона при конструировании конкретных составов преступления. Определяя виды наказания, а также размеры данного наказания в санкции уголовно-правовой нормы, законодатель дифференцирует уголовную ответственность за отдельные виды преступлений в зависимости от характера общественной опасности. Равенство при назначении наказания обеспечивается при помощи наличия единой санкции в статье, т. е. все деяния, квалифицированные по этой статье Особенной части УК, наказываются исходя из одной и той же санкции, для различных деяний, напротив, санкции разнятся. Следовательно, учет характера общественной опасности — это прерогатива законодателя в процессе конструирования санкций и дифференциации уголовной ответственности. Реализация принципа законности при назначении наказания не позволяет правоприменителю выходить, без законных на то оснований, за пределы данной санкции, что позволяет выдерживать требование равенства. Поскольку характер общественной опасности уже учтен при дифференциации ответственности, то нет необходимости его учитывать повторно и при назначении наказания.

С.А. Велиев и А.В. Савенков, не соглашаясь с позицией об отсутствии влияния характера общественной опасности на меру наказания, приводят следующие аргументы: «В ближайшем рассмотрении характер общественной опасности однотипных преступлений может разниться; существует целый ряд диспозиций, в которых указаны одни и те же виды преступлений, существенно разнящиеся по характеру общественной опасности. Примером может служить такое преступление, как контрабанда; бесспорно, что незаконное перемещение через таможенную границу наркотических средств, психотропных, сильнодействующих, ядовитых веществ по своему характеру более опасно, чем “простая контрабанда”». Утратившая силу ст. 188 УК РФ состояла из двух частей, первая часть предусматривала ответственность за простую контрабанду, часть же вторая касалась контрабанды наркотических средств, психотропных веществ, прекурсоров, сильнодействующих, ядовитых, отравляющих веществ, огнестрельного оружия, боеприпасов и др. Ответственность была дифференцирована, ч. 2 ст. 188 УК РФ содержала квалифицирующий признак –предмет преступления: «наркотические средства», «психотропные вещества» и прочее. Также составы преступлений, которые предусматривались ч. 2 ст. 188 УК РФ, содержали дополнительные объекты — общественную безопасность при обращении с источниками повышенной опасности и здоровье населения. Декриминализовав «простую» контрабанду, законодатель совершенно справедливо оценил характер общественной опасности контрабанды наркотических средств и иных источников повышенной опасности, разместив их в соответствующих главах: ст. 2261 УК РФ «Контрабанда сильнодействующих, ядовитых, отравляющих, взрывчатых, и др.» — в гл. 24 УК РФ «Преступления против общественной безопасности» и ст. 2291 «Контрабанда наркотических средств, психотропных веществ и др.» — в гл. 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Таким образом, характер общественной опасности действительно может разниться, однако зависит это от наличия либо отсутствия дополнительного объекта преступления, и разница также учитывается законодателем в процессе дифференциации уголовной ответственности.

Если придерживаться превалирующей в науке точки зрения, что характер общественной опасности зависит от объекта преступления, то можно заметить следующее: еще «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» 1919 г. определяли преступление в ст. 6 как «действие или бездействие, опасное для данной системы общественных отношений». Прав Н. И. Коржанский: «В действительности непосредственным объектом преступления являются именно общественные отношения, т. е. преступление всегда направлено на изменение общественных отношений, а не на причинение вреда чему-то иному. Всякое преступление прямо, а не косвенно посягает на общественные отношения». Общественные отношения складываются между людьми по поводу каких-либо благ, и некоторые, наиболее важные из них, поставлены под охрану уголовным законом. Например, в ч. 1 ст. 2 УК РФ в наиболее общем виде перечислены объекты уголовно-правовой охраны, среди прочего выделены права и свободы человека и гражданина, собственность и дР.Н. А. Лопашенко указывает: «Непосредственный объект преступления против собственности — это те отношения собственности, которые нарушаются в результате совершения данного конкретного преступления. Если взять абстрактный уровень — это собственность физического или юридического лица; если говорить о конкретном совершенном преступлении — это собственность конкретного гражданина (Иванова, Петрова, Сидорова или иного) или собственность определенного юридического лица». При этом согласно ст. 8 Конституции РФ «в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности». Таким образом, если рассматривать отношения собственности как объект хищения, то важно подчеркнуть равенство любых подобных отношений, которое вытекает из равенства различных форм собственности, равенства собственности физических и юридических лиц. По нашему мнению, общественные отношения невозможно дифференцировать, они абстрактны и в каждом случае равноценны, поскольку их содержание для всех подобных субъектов идентично. Различие может существовать только когда появляется дополнительный непосредственный объект, который также учитывается при квалификации, но напрямую не влияет на назначенное наказание: например, С. М. Кочои применительно к ст. 164 УК РФ «Хищение предметов, имеющих особую ценность» отмечает, что оно посягает на общественную нравственность. Н. А. Лопашенко также утверждает, что общественная нравственность в случае хищения документов или предметов, составляющих особую ценность, конечно, страдает. Однако страдают и отношения собственности.

Приведенные выше теоретические рассуждения подтверждают выдвинутый тезис о том, что характер общественной опасности не может влиять на назначаемую меру наказания, по этой причине он не является критерием индивидуализации. Как представляется, законодатель, упоминая о характере общественной опасности, прежде всего имел в виду, что от его правильного определения зависит точная квалификация, которая является своего рода предпосылкой уже для индивидуализации в рамках санкции статьи Особенной части УК, исходя из степени общественной опасности. Поэтому полагаем, что ссылку на характер общественной опасности следовало бы перенести из ч. 3 ст. 60 УК в ч. 1 указанной статьи: «…назначается справедливое наказание с учетом характера общественной опасности в пределах…». В этом проявляется основная идея законодателя: наказание не может быть оторванным от санкции статьи (что, в частности, исключает и аналогию), поскольку именно она направлена на охрану определенного объекта преступления. Только после того, как суд определил этот предел (от нижнего до верхнего), возможны различные вариации наказания в зависимости от степени общественной опасности и прочих конкретных обстоятельств, перечисленных в ч. 3 ст. 60 УК РФ. Наш вывод подтверждается и результатами анализа судебной практики. Проиллюстрируем, как суды выполняют требования закона об учете характера общественной опасности.

В соответствии с абз. 2 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 20 «О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания» (утратило силу) характер общественной опасности преступления определяется в соответствии с законом с учетом объекта посягательства, формы вины и категории преступления (ст. 15 УК РФ). Приведенные разъяснения являются, на наш взгляд, не столько ориентиром для судебной практики в вопросе учета характера общественной опасности, сколько вносят неразбериху и плодят непонимание этой и без того сложной для восприятия категории. Проведя анализ большого массива уголовных дел, нам не удалось выяснить, каким образом суды устанавливают характер общественной опасности преступления, какое он оказывает дальнейшее влияние на меру наказания и от каких факторов зависит. Однако приговоры судов изобилуют подобными формулировками: «Учитывая указанные разъяснения постановления Пленума ВС РФ, а также требования ст. 60 УК РФ, при назначении наказания Ф. суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, являющегося по категории средней тяжести, связанного с злоупотреблением полномочиями… находит необходимым назначить ему наказание в виде штрафа» или: «Судом установлено, что подсудимый С. несудим … совершил преступление (ч. 1 ст. 162 УК РФ. — Авт. ), относящееся к категории тяжких в соответствии со ст. 15 УК РФ, отличающееся повышенной общественной опасностью». Зачастую в приговоре можно было встретить следующую формулировку, которая следует за точной цитатой из указанного выше постановления Пленума Верховного Суда РФ: «Подсудимыми совершены умышленные оконченные преступления небольшой тяжести против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности, а подсудимым Г., кроме того, и умышленные неоконченные особо тяжкие преступления в области незаконного оборота наркотических средств, которые посягают на здоровье населения и общественную нравственность и по убеждению суда являются одними из наиболее социально опасных преступлений».

Можно заметить, что приведенные выше примеры являются вовсе не попытками суда измерить характер общественной опасности и в зависимости от последнего назначить меру наказания. Подход судов можно признать абсолютно формальным, связанным с необходимостью отражения в мотивировочной части приговора того, что требуют положения уголовного закона и не вполне ясные разъяснения высшей судебной инстанции. При этом, если бы судам было понятно, как сопоставить характер общественной опасности преступления и конечную меру наказания, не думаю, что они ограничивались бы формальным подходом, который вовсе нельзя назвать учетом характера общественной опасности, в лучшем случае это выглядит просто как его описание.

Действующее постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» несколько по-другому подходит к названной проблеме, оно содержит положение, что «характер общественной опасности преступления определяется уголовным законом и зависит от установленных судом признаков состава преступления. При учете характера общественной опасности преступления судам следует иметь в виду прежде всего направленность деяния на охраняемые уголовным законом социальные ценности и причиненный им вред». Данная фраза из постановления Пленума Верховного Суда РФ также подтверждает тезис о невозможности учесть характер общественной опасности, поскольку указано, что он определяется уголовным законом, а значит, у одного состава преступления он всегда одинаков. Указание на объект преступления заменено указанием на социальные ценности и причиненный им вред — последствия, но учет последствий более характерен именно при определении степени общественной опасности, для количественного ее измерения.

Нами было проведено анкетирование судей. Респондентам предлагалось ответить, в числе прочего, на следующий вопрос: «Какие факторы оказывают влияние на учет судом характера общественной опасности преступления при назначении наказания?». Нет четкости в понимании содержания характера общественной опасности у опрошенных судей: 22% опрошенных не дали ответ; 25% практически воспроизвели формулировку постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 20; 20% указали на объект преступления; 23% — на категорию преступления, 15% — на форму вины, 8% — на тяжесть наступивших последствий. Наряду с приведенными факторами упоминались отягчающие и смягчающие обстоятельства, стадия совершения преступления, несовершеннолетний возраст виновного, рецидив преступлений, способ совершения преступления, мотивы, цели, общественное мнение (резонанс), конкретные обстоятельства содеянного, поведение потерпевшего, проявление особой жестокости и цинизма. Как видно из приведенного опроса, многие судьи смешивали понятия характер общественной опасности и ее степень.

В связи с результатами данного опроса интерес представляет позиция председателя Верховного суда Республики Ингушетия И. А. Фаргиева, который пишет: «Как правило, ссылаться в приговоре на характер общественной опасности не следует, так как он определяется исходя из самой квалификации по данной статье УК РФ. Неверно, например, мотивировать назначение суровой меры наказания тем, что преступление отнесено законом к числу тяжких или особо тяжких, так как это обстоятельство уже учтено законодателем при установлении санкции за конкретное преступление».

Как ранее Пленум Верховного Суда РФ, так и результаты опроса судей помимо объекта посягательства указывают на категорию преступления и форму вины как на обстоятельства, определяющие характер общественной опасности при назначении наказания, с чем нельзя согласиться. Правильно утверждение о том, что «категории преступлений не могут влиять на характер, так как, напротив, категория зависит от характера и степени общественной опасности», о чем прямо говорит законодатель в ч. 1 ст. 15 УК. Формы (виды вины) являются скорее средством сравнения однотипных преступлений, и указывают на степень общественной опасности в том случае, если одно преступление может быть совершено с различными формами вины. В этом контексте прав А. И. Рарог, отмечая, что «если сравнивать прямой и косвенный умысел при одинаковых прочих условиях, то прямой умысел всегда опаснее косвенного… точно так же легкомыслие всегда опаснее небрежности». В целом же основную свою задачу формы вины выполняют именно при квалификации преступления и оценке степени общественной опасности.

Таким образом, единственным пригодным фактором, предопределяющим характер общественной опасности, служит объект преступления. Но если на него нет указания в самой уголовно-правовой норме, его нельзя учитывать при назначении наказания.

Так, К. был осужден по ст. 160 ч. 3 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к штрафу в размере 50 тыс. руб. При пересмотре приговора вышестоящий суд повысил наказание до 90 тыс. руб., сославшись на то, что продажа в качестве металлолома бракованных деталей для железнодорожных вагонов была чревата тем, что они могли быть использованы, а это привело бы к сходу вагона и другим тяжким последствиям. Все это говорит о повышенной общественной опасности содеянного К. На наш взгляд, при оценке общественной опасности был учтен факультативный объект, но таковым может признаваться только тот объект, который взят под охрану конкретной уголовно-правовой нормой. Если не учитывать это важное положение, то можно бесконечно расширять возможные преступные последствия. В данном конкретном деле определять меру наказания нужно было, исходя из особенностей мотивации преступника.

Как представляется, одним из важнейших критериев индивидуализации является степень общественной опасности. Но этот вопрос имеет дискуссионный характер. Можно выделить узкое понимание степени общественной опасности как критерия индивидуализации наказания, при котором «общественная опасность преступления — его вредоносность личности, организации, обществу или государству. Соответственно степень общественной опасности преступления — уровень (размер, объем) указанной вредоносности… Если последняя низкая, то при прочих равных условиях назначается мягкое наказание, если типичная, то — среднее, если высокая, то — строгое». Таким образом, применительно к вредоносности, необходимо обращать внимание на характер и размеры вреда, причиненного преступлением, а именно на последствия последнего.

С подобных позиций, но несколько более широких, подходит к определению степени общественной опасности И.В. Жидких, не усматривая связи с субъектом, мотивами и целями: «Количественные параметры вредоносности посягательства определяют такие объективные признаки преступления, как деяние, преступные последствия, время, место, обстановка, орудия, средства, способы, именно они и выступают показателями степени общественной опасности преступления и подлежат обязательному установлению и оценке при назначении наказания».

Соглашаясь с приведенными позициями, тем не менее нельзя поддержать суждения об ограниченном числе критериев, которыми определяется степень общественной опасности. На наш взгляд, нет оснований оставлять за пределами степени общественной опасности такие категории, как форма вины, мотив и цель. Видимо, это происходит оттого, что они связаны с психическим отношением субъекта к содеянному, схожи с характеристикой личности, которую законодатель также требует учитывать при назначении наказания. Однако вина и, в частности, мотив и цель, характеризуют не столько личность виновного, сколько степень асоциальности его поведения, т. е. в конечном итоге степень общественной опасности, как пишет Н. Ф. Кузнецова, определяется в том числе формой и степенью вины, мотивом преступления. Ведь не случайно, например, цель или мотив выступают в качестве квалифицирующих (ч. 2 ст. 105 УК) или криминообразующих признаков (ст. 285 УК). Более того, некоторые признаки субъекта преступления также могут оказывать влияние на степень общественной опасности, что учитывает и законодатель: например, служебное положение и т. п.

При характеристике степени общественной опасности необходимо отталкиваться от состава преступления, его обязательных признаков. Отметим, что степень общественной опасности представляет собой количественную выраженность элементов состава преступления. Однако такой элемент состава преступления, как объект преступления, мы относим к характеру общественной опасности, поэтому, например, двуобъектное преступление опаснее преступления с одним основным объектом именно по характеру общественной опасности.

М. Т. Тащилин пишет, что степень общественной опасности определяется через: «1) количественные характеристики обязательных признаков состава преступления, не получающие отражения в норме Особенной части УК; 2) признак личности подсудимого; 3) смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства; 4) распространенность таких преступлений в районе». Относительно личности виновного мы уже указывали на ее самостоятельность, поэтому нет оснований включать ее характеристики в степень общественной опасности, точно так же не все смягчающие и отягчающие обстоятельства связаны с общественной опасностью: среди них есть те, которые характеризуют только личность, например несовершеннолетие виновного (п. «б», ч. 1, ст. 61 УК). Распространенность таких преступлений в районе также недопустимо учитывать при назначении наказания, поскольку учет этого обстоятельства будет противоречить принципам субъективного вменения и личной ответственности.

Довольно широкий перечень обстоятельств, выражающих степень общественной опасности, предлагают А. П. Чугаев и Е. Г. Веселов. Обстоятельства содеянного: способ совершения преступления; вид и размер причиненного или возможного вреда или тяжесть наступивших последствий; степень выраженности признаков состава преступления; цели и мотивы преступления; поведение виновного во время и после совершения преступления; характер и степень фактического участия в совершении преступления при соучастии; данные, характеризующие степень общественной опасности личности каждого подсудимого (наличие или отсутствие судимости, поведение в быту, отношение к труду, учебе и т. д.); предусмотренные законом смягчающие и отягчающие обстоятельства, если они не выделены в качестве признака преступления в статье Особенной части, также могут влиять на степень общественной опасности преступления.

Т.В. Непомнящая предлагает дополнить ст. 601 УК РФ «Назначение наказания с учетом характера и степени общественной опасности преступления» следующим текстом: «При назначении наказания с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления надлежит исходить из того, что характер общественной опасности преступления зависит от объекта посягательства, характера преступных последствий и формы вины, а степень общественной опасности преступления зависит от степени осуществления преступного намерения, размера вреда или тяжести наступивших последствий, способа совершения преступления, роли подсудимого при совершении преступления в соучастии, мотивов преступления». Не касаясь содержания предлагаемой нормы, нам представляется сомнительной необходимость ее существования в УК РФ, рекомендации по учету степени общественной опасности предпочтительнее давать на уровне постановления Пленума Верховного Суда РФ.

На сегодняшний день в абз. 4 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 указано, что степень общественной опасности преступления устанавливается судом в зависимости от конкретных обстоятельств содеянного, в частности от характера и размера наступивших последствий, способа совершения преступления, роли подсудимого в преступлении, совершенном в соучастии, от вида умысла (прямого или косвенного) либо неосторожности (легкомыслия или небрежности).

Судьи при ответе на вопрос: «Какие факторы оказывают влияние, по вашему мнению, на учет судом степени общественной опасности?» в большинстве своем указывали на несколько факторов. Так, 20% опрошенных воспроизвели в анкете формулировку, близкую к той, что содержится в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Однако наибольшее количество опрошенных, 35%, назвали вредные последствия (тяжесть последствий); почти столько же — 34% отметили характер и размер ущерба (вреда), при том что сразу и на ущерб и на последствия указали 15% опрошенных, следовательно, судьи разделяют данные понятия. Следующим по популярности ответом был способ совершения преступления — 26%; затем роль виновного в совершении преступления — 18%, причем только 10% опрошенных указали на то, что эта роль прослеживается только в преступлении, совершенном в соучастии. 14% опрошенных обозначили цели и мотивы преступления, 7% — стадию совершения преступления, только 3% указали на степень осуществления преступного намерения. Реже встречались тяжесть преступления — 5%, обстановка — 5%, квалифицирующие признаки — 4%, количество потерпевших — 3%, данные о личности — 3%, место совершения преступления — 3%, характеристики потерпевшего — 3%, смягчающие и отягчающие обстоятельства — 2%, нежелание возместить ущерб — 2%, характеристики потерпевшего — 2%. По 1% набрали следующие ответы: рецидив, возраст, мнение потерпевшего, орудие, время, использование служебного положения.

Говоря о тяжести наступивших последствий, отметим, что они действительно оказывают непосредственное влияние на степень общественной опасности преступления и должны быть учтены при назначении наказания. Поскольку степень общественной опасности — характеристика количественная, судам необходимо обращать внимание на количественные показатели наступивших последствий применительно к преступлениям, имеющим материальный состав. Так, если в п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрены последствия в виде смерти двух или более лиц, то наступление смерти двух лиц и пяти должно влечь разное наказание, во втором случае мера наказания должна стремиться к верхней границе санкции.

Качественное своеобразие последствий в материальных составах преступления также подлежит учету, однако не всегда в процессе индивидуализации есть возможность учесть данный фактор, ведь большинство материальных составов предусматривает конкретные по характеру последствия безальтернативно: так, при убийстве характер последствий всегда одинаков — это смерть другого человека. Однако разные квалифицированные составы в Особенной части УК РФ содержат различные по характеру последствия либо указывают на «иные тяжкие последствия»: в п. «в» ч. 3 ст. 126 УК РФ говорится о причинении по неосторожности в результате похищения человека смерти потерпевшему или иных тяжких последствий; п. «б» ч. 3 ст. 131 УК РФ предусматривает ответственность за изнасилование, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, заражение ее ВИЧ-инфекцией или иные тяжкие последствия; в ч. 1 ст. 205 УК РФ говорится об опасности наступления тяжких последствий, п. «в» ч. 2 той же статьи имеет уже материальный состав и преду­сматривает последствия в виде причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий. Применительно к последнему примеру Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 постановления от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» разъяснил, что к иным тяжким последствиям могут относиться, в частности, «причинение тяжкого вреда здоровью хотя бы одному человеку, средней тяжести вреда здоровью двум и более лицам, дезорганизация деятельности органов государственной власти и местного самоуправления; длительное нарушение работы предприятия (предприятий) и (или) учреждения (учреждений) независимо от их ведомственной принадлежности, формы собственности, организационно-правовой формы; существенное ухудшение экологической обстановки (например, деградация земель, загрязнение поверхностных и внутренних вод, атмосферы, морской среды и иные негативные изменения окружающей среды, препятствующие ее сохранению и правомерному использованию, устранение последствий которых требует длительного времени и больших материальных затрат)». Следовательно, когда в статье предусмотрены несколько видов последствий, суду необходимо оценивать характер последствий не только в плане квалификации, но и в плане индивидуализации наказания. Исходить следует при этом из иерархии объектов уголовно-правовой охраны, выстроенной в Особенной части УК: при причинении иных тяжких последствий в виде смерти человека мера наказания в большей степени должна стремиться к верхней границе, чем при наступлении таких тяжких последствий, как, например, «нарушение работы предприятий».

По нашему мнению, в объем последствий включается понятие ущерба, а также вреда, поэтому указывать дополнительно на данные обстоятельства нет необходимости, достаточно установить качественные и количественные характеристики последствий. Так, например, ч. 4 ст. 243 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки или пересылки сильнодействующих или ядовитых веществ, если это повлекло по неосторожности их хищение либо причинение иного существенного вреда как последствия данного преступления, имеющего материальный состав. Существенность вреда является оценочным признаком, что затрудняет квалификацию преступления, поэтому постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» в п. 34 разъясняет, что причинение иного существенного вреда вследствие нарушения правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки или пересылки сильнодействующих или ядовитых веществ (ч. 4 ст. 234 УК РФ) может выражаться в длительном заболевании человека, загрязнении ядовитыми веществами окружающей среды, приостановке на длительный срок производственного процесса, возникновении пожара и т. п. Можно заметить, что в данном постановлении перечислены различные последствия, вполне сопоставимые с теми, которые Пленум ВС РФ считает «иными тяжкими последствиями» применительно к п. «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ в другом своем постановлении, следовательно, понятие «последствия» является родовым для понятия «ущерб».

Способ совершения преступления также оказывает влияние на степень общественной опасности и должен быть учтен при избрании меры наказания. Как справедливо отмечает судья Верховного Суда РФ В. В. Дорошков, «от способа совершения преступления зависит оценка степени общественной опасности содеянного и назначение соответствующего наказания».

С. В. Шиловский пишет: «Способ совершения преступления включается в уголовно-правовую норму только тогда, когда заряд общественной опасности, который он привносит в деяние, существенно влияет на деяние, а следом и на общественную опасность всего преступления». Однако в том случае, когда способ совершения преступления не является обязательным признаком состава, он выступает уже не как средство дифференциации, а играет роль при индивидуализации наказания; так, применение насилия или угроза его применения в процессе совершения преступления всегда повышают степень общественной опасности. Но не всегда может быть оценен способ совершения преступления на этапе квалификации. Например, суд, переквалифицировав действия виновного С.П. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105 УК РФ, указал: «Исходя из обстановки совершения преступления, личности виновного и его состояния алкогольного опьянения, нанесение большого количества ранений обоим потерпевшим является способом причинения смерти К. и К., а не обоснованием особой жестокости. В соответствии с законом один лишь факт множественности ранений не может служить единственным основанием для признания убийства совершенным с особой жестокостью. Каких-либо других доказательств проявления подсудимым особой жестокости при убийстве К. и К. не имеется». Однако способ убийства, связанный с нанесением топором множественных ранений потерпевшему, также должен в данном случае получить уголовно-правовую оценку при избрании меры наказания, поскольку степень общественной опасности такого способа повышенная. Обратная ситуация описана еще И. Реннебергом: используемые преступником способы могут снизить общественную опасность, когда они были «особенно примитивными и неумелыми и, возможно, помешали выполнению преступления».

Далее рассмотрим иные, факультативные, признаки объективной стороны состава преступления на предмет их возможного влияния на степень общественной опасности содеянного. Представляется, что время, место, обстановка, орудия и средства могут оказывать влияние на степень общественной опасности, поскольку они являются средствами дифференциации наказания и зачастую становятся квалифицирующими признаками составов преступления именно в силу того, что повышают степень общественной опасности конкретных преступлений. Однако они не всегда являются типичными, более того, у них есть свойство понижать степень общественной опасности в некоторых нетипичных ситуациях. Например, М. осужден по п. «в», «д» ч. 2 ст. 131 УК РФ к 6 годам лишения свободы за то, что пригласил к себе в автомашину ранее незнакомую несовершеннолетнюю Г. Ж., после чего напоил ее специально приготовленной смесью из сока и сильнодействующего вещества, не установленного следствием, что привело ее в беспомощное состояние. После этого М., имея умысел на изнасилование заведомо несовершеннолетней Г. Ж., отвез ее в лесной массив, расположенный на территории Серпуховского района, где, воспользовавшись беспомощным состоянием, изнасиловал ее. В приведенном примере виновный сам создал обстановку совершения преступления, приведя лицо в беспомощное состояние. Однако если бы потерпевшая уже находилась в беспомощном состоянии, вызванном самостоятельным приемом алкоголя, то преступник лишь воспользовался бы создавшейся обстановкой. Таким образом, степень общественной опасности преступления может зависеть от обстановки: она увеличивается, когда лицо искусственно создает подходящие условия для совершения преступления, уменьшается — когда создавшаяся без его участия обстановка воспринимается субъектом как удобная и выгодная.

Время совершения преступления и место также повышают степень общественной опасности, когда они используются для облегчения совершения преступления: например, когда грабеж совершается в темное время суток или в безлюдном месте. Орудие и средства могут тоже подлежать оценке в процессе индивидуализации, например, суд может оценить опасность и быстродейственность яда, применяемого для убийства; мощность и силу взрывного устройства, используемого для совершения убийства общеопасным способом: чем больше поражающая сила элементов такого устройства, тем выше степень общественной опасности преступления.

Таким образом, факультативные признаки объективной стороны преступления оказывают непосредственное влияние на степень общественной опасности последнего, если они облегчают его совершение и приближают наступление преступного результата. Бесспорное влияние оказывают лишь последствия преступления.

Субъективные признаки также важны для определения степени общественной опасности деяния. Несомненно, необходимо учитывать форму вины, вид умысла согласно его законодательной классификации, если преступление может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом, также подлежат учету и виды неосторожности. Помимо этого обратимся к видам умысла, определяемым по времени возникновения, что, как справедливо отмечает А. И. Рарог, «по своей сути не может оказать большого влияния на степень общественной опасности деяния или личности виновного. Гораздо важнее те причины, по которым лицо осуществило свой замысел не сразу. Если это объясняется его нерешительностью, колебаниями, отрицательным эмоциональным отношением к результатам преступления, то заранее обдуманный умысел нисколько не опаснее внезапно возникшего. Но если разрыв во времени между возникновением и реализацией преступного замысла обусловлен особым коварством субъекта или изощренностью способов достижения преступной цели, то заранее обдуманный умысел существенно повышает опасность преступления». Аффектированный вид умысла всегда имеет пониженную степень общественной опасности, поскольку он возникает внезапно, как реакция на нарушение каких-либо законных прав и интересов личности. Если бы этого не было, то у лица не возникло бы желание действовать вне рамок закона.

По степени определенности выделяют определенный, альтернативный и неопределенный виды умысла. Выстроить эти виды умысла по степени общественной опасности затруднительно. Поскольку все содеянное при наличии указанных видов умысла квалифицируется в зависимости от наступивших последствий, то представляется, что их влияние устанавливать было бы нецелесообразно, так как возникает противоречие при использовании принципа справедливости. С одной стороны, мы исходим из наступивших последствий, минимальных при альтернативном или неопределенном умысле, но с другой — учитываем те, которые могли бы наступить. Полагаем, в таких ситуациях необходимо обращаться к виду умысла по времени его возникновения.

Из числа субъективных признаков, пожалуй, наибольшее влияние на степень общественной опасности оказывают мотив и цель. П. С. Дагель выделял три группы мотивов поведения людей: 1) общественно опасные — антигосударственные, низменные личные, религиозные; 2) нейтральные (обида, вызванная неправильным поведением потерпевшего, стыд, жалость, сострадание); 3) общественно полезные мотивы. В.Н. Кудрявцев, руководствуясь тем, что «всякое поведение, в том числе и преступное, может вызываться и позитивными побуждениями, например дружбой, преданностью общему делу, взаимопомощью, хотя бы и имеющими противоправную цель», предложил комплексный подход к классификации мотивов преступного поведения, разделив их на две группы.

1. Негативные мотивы: корысть; хулиганство; сокрытие другого преступления; национальная, расовая, религиозная рознь; вражда, месть, в том числе кровная; иная личная заинтересованность; устрашение должностных или частных лиц; воспрепятствование общественной или политической деятельности; изменение конституционного строя; осложнение международных отношений или обороны страны; воспрепятствование правосудию; уклонение от военной службы; неповиновение командиру.

2. Позитивные мотивы: уважение к закону; патриотизм; интерес к военной службе; бескорыстие; любовь к порядку; непримиримость к преступности; интернационализм; прощение, дружба, мирное решение спора; общественный долг; уважение к людям; участие в общественной и политической жизни; поддержка существующего строя; соблюдение воинского устава; стремление к миру. Помимо перечисленных, автор выделяет мотивы, которые могут быть негативными или позитивными в зависимости от сложившейся ситуации: гордость, самоутверждение, сексуальность, агрессия, любовь и ревность, стремление подчиняться, стремление руководить, честолюбие, уход от опасности (страх), риск, страсть к приключениям, мотив достижения цели и др.

Установив в действиях лица негативный преступный мотив, суд должен учесть его при назначении наказания как повышающий степень общественной опасности. Мотив из второй группы снижает степень общественной опасности, но это не означает, что высказанный тезис нужно понимать буквально. Так называемые позитивные мотивы надо коррелировать с самим деянием. Одно дело, когда из дружеских чувств лицо помогает совершить убийство, и другое — когда совершается хищение, для того чтобы облегчить материальное положение своего приятеля.

Для классификации целей и установления их влияния на назначаемую меру наказания возможно использовать те же критерии классификации, что и для мотивов, и те же правила, связанные с их учетом при назначении наказания.

Поскольку судебная практика нуждается в ориентирах по учету степени общественной опасности преступления, то в качестве вывода предлагаем внести следующие изменения в п. 1 действующего постановления Пленума Верховного Суда РФ: «При индивидуализации уголовного наказания суды в соответствии с частью 3 статьи 60 УК РФ должны учитывать степень общественной опасности совершенного преступления, показателями которой являются качественные и количественные характеристики последствий совершенного преступления, способ, место и иные обстоятельства, относящиеся к объективной стороне преступления, их значение для облегчения совершения преступления и достижения преступного результата. Учету подлежат форма вины, вид умысла и неосторожности, мотивы и цели совершенного преступления. При учете вида умысла в зависимости от момента его возникновения следует исходить из того, что меньшей степенью общественной опасности обладают преступления, совершенные с аффектированным умыслом. Низменные мотивы и цели (например, корыстные, хулиганские, сокрытие другого преступления) повышают степень общественной опасности преступления, а иные, не относящиеся к ним (например, сострадание), — уменьшают».

§ 2. Личность виновного

Не менее важным критерием индивидуализации наказания закон называет личность виновного. Изучение влияния личности виновного на меру наказания лежит в плоскости уголовно-правовой науки, социологии уголовного права, криминологии, юридической психологии, а также, применительно к изучению исправительного воздействия на личность виновного, в сфере науки уголовно-исполнительного права.

Несмотря на то что проблему личности нельзя назвать неразработанной, существуют отдельные вопросы и противоречивые решения в части ее учета при индивидуализации наказания, рассмотрение которых достойно самостоятельного исследования. В настоящем параграфе мы постараемся уделить внимание вопросам, связанным с влиянием определенных качеств личности на меру наказания, назначаемую судом, и на основании изложенного постараемся предложить определенные ориентиры для суда по учету отдельных свойств личности виновного. Однако мы не можем не остановиться на разграничении понятий «личность виновного», «личность преступника» и «субъект преступления».

Личность — понятие многогранное. Она представляет собой индивидуальное выражение социально значимых свойств, индивидуальную форму бытия общественных отношений, меру социальности человека. Личность преступника — это личность человека, виновно совершившего общественно опасное деяние, запрещенное законом под угрозой уголовной ответственности. Что отличает данное понятие от категории «личность виновного»? Личность преступника — категория криминологическая, тогда как личность виновного — уголовно-правовая, используемая для того, чтобы выявить меру ответственности лица, совершившего преступление. Понятие личности преступника — шире, нежели личность виновного, поскольку в первое понятие включается больше свойств, тогда как для определения личности виновного используются только такие признаки, которые имеют уголовно-правовое значение. Понятие субъекта преступления включает в себя комплекс признаков, касающихся вменяемости, возраста уголовной ответственности и ряда специальных признаков, характерных в конкретных случаях для специального субъекта. Значение субъекта преступления — определять возможность реализации уголовной ответственности в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние. Все три обсуждаемых понятия находятся в состоянии подчинения.

В процессе исследования проблемы влияния личности виновного на назначаемое наказание решался вопрос о том, подлежит ли учету личность виновного в целом или же только ее общественная опасность, которая «как свойство личности преступника заключается в реальной угрозе совершения им нового преступления, которая порождается антисоциальным отношением лица к другим лицам, общественным организациям или государству, а также способствующими ему общественными отношениями, входящими в содержание его личности». Представляется, что существуют три основные позиции по данному вопросу. Первая группа ученых представляет узкий подход, при котором необходимо учитывать только общественную опасность личности. Например, Г. П. Новоселов отмечает, что «мерой наказания, наиболее эффективной для исправления и перевоспитания осужденного, несомненно, может быть только та, которая соответствует общественной опасности личности виновного».

Широкий подход заключается в оценке личности виновного и ее черт в целом. Так, В. И. Зубкова указывает: «В характеристику личности виновного входят социально-демографические признаки, уголовно-правовые, социально-психологические, физические признаки; социальное проявление виновного в разных сферах жизнедеятельности и др.». С. М. Лейкина считает, что «общественная опасность личности виновного определяется обстоятельствами, которые могут быть разделены на две группы: 1) обстоятельства, относящиеся к личности, связанные с совершением преступления; 2) иные обстоятельства, характеризующие личность».

Наконец, третий подход предполагает учитывать те характеристики личности, которые связаны с совершенным деянием. Г. И. Чечель приходит к выводу, что «особенности личности виновного в совершении преступления могут и должны быть учтены только через конкретно совершенное преступление… Какие-то отрицательные или даже положительные свойства личности, не имеющие непосредственной связи с совершенным преступлением, не могут и не должны учитываться при назначении наказания. Назначенная судом мера наказания должна, прежде всего, отражать оценку тяжести совершенного преступления». Похожий вывод сделан Д. С. Дядькиным, который утверждает, что «учету в качестве обстоятельств, характеризующих личность виновного, должны подлежать лишь некоторые ее свойства, имеющие определенное, однозначно установленное материалами дела отношение к совершенному виновным деянию».

Юридическая Воронин В.Н. Индивидуализация наказания. Монография

Юридическая Воронин В.Н. Индивидуализация наказания. Монография

Предлагаемая монография посвящена анализу принципа индивидуализации при назначении наказания, а также его критериям. В ней ставится цель: выявление правотворческих и правоприменительных проблем, возникающих в процессе реализации принципа индивидуализации наказания, и формулирование научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию российского уголовного закона и практики его применения в данной области.<br /> Автор рассматривает индивидуализацию наказания через призму принципов уголовного права, затем выявляет критерии индивидуализации, которые подразделяет на две большие группы: общие и специальные. Далее приводится анализ каждого критерия индивидуализации с теоретических и практических позиций, а также посредством данных, сформулированных на основе проведенного анкетирования судей.<br /> Работа предназначена главным образом для судей, но может использоваться работниками иных правоприменительных органов, а также научными работниками, преподавателями, аспирантами и студентами юридических учебных заведений.<br /> Законодательство приведено по состоянию на 1 ноября 2016 г.