Проблема образования Древнерусского государства в отечественной исторической науке второй половины XIX в. Монография

Дитяткин Д.Г.

Возрастное ограничение: 0+ Жанр: История Издательство: Проспект Дата размещения: 29.09.2017 ISBN: 9785392261383 Язык: Объем текста: 266 стр. Формат: epub

Оглавление

Принятые сокращения. Введение

Глава I. Вопрос о возникновении Древнерусского государства в XVIII — первой половине XIX в.

Глава II. 50—70-е гг. XIX в.: новые дискуссии

Глава III. С. А. Гедеонов: «…Протест против мнимонорманнского происхождения Руси»

Глава IV. Славяно-балтийская концепция и другие альтернативы происхождения варягов и руси

Глава V. Варяжский вопрос и русская государственность

Заключение

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Глава III.
С. А. Гедеонов: «…Протест против мнимонорманнского происхождения Руси»

1. Биографический очерк

Прежде чем непосредственно обратиться к рассмотрению критических взглядов Гедеонова на начало русской истории, следует хотя бы кратко изложить жизненный путь этого замечательного человека, учитывая, что работ, посвященных специально этому вопросу, пока не написано.

Отец Степана Александровича — Александр Михайлович Гедеонов (1790/91—1867) — участник Отечественной войны 1812 г. и Заграничных походов Русской армии (при осаде Данцига в 1813 г. получил тяжелую контузию), ушел в отставку в 1816 г. в звании майора, посвятив ратной службе без малого 11 лет своей жизни. Дальнейшая гражданская жизнь Александра Михайловича оказалась связана с искусством. Но прежде он в течение 12 лет начиная с 1818 г. проработал в экспедиции Кремлевских строений, в 1833 г. был назначен директором петербургских императорских театров, а с 1842 г. он также директор императорских театров Москвы. На этой должности он будет состоять в течение четверти столетия (1833—1858).

Александр Михайлович положил начало русской опере, однако относился к интересам искусства достаточно холодно. В отставку он вышел в высоких штатских и придворных чинах: действительный тайный советник и обер-гофмейстер. Будучи весьма увлечен слабым полом, Александр Михайлович после окончания своей государственной службы уехал в Париж вслед за французской актрисой Милей. Здесь он проживал безвыездно вплоть до своей кончины.

Мать Степана Александровича, урожденная Шишкина и правнучка фельдмаршала Апраксина, была высокообразованной женщиной и отличалась редкой красотой. Она полностью посвятила свою жизнь воспитанию двух сыновей, поэтому они получили прекрасное домашнее образование.

Что касается года рождения Степана Александровича, то в литературе указываются три различные даты: 1815, 1816 и 1818. На его могильной плите год рождения отсутствует и указана лишь дата кончины — 15 сентября 1878 г.

В течение двух лет (1833—1835) Степан Александрович, обучаясь в Санкт-Петербургском университете, полностью осваивает курс историко-филологического факультета. Он получает степень кандидата, а в его дипломе по всем университетским дисциплинам курса значится оценка «отлично». Тяга к знаниям была присуща Степану Александровичу в течение всей жизни. Современники не раз заявляли об его энциклопедических познаниях. Обладая глубокими знаниями в области классической филологии, владея многими древними и новыми языками, он на самом высоком уровне проявит себя на историческом и искусствоведческом поприщах, будет известен в качестве драматурга.

После окончания университета Степан Александрович с 1835 по 1848 г. работает секретарем президента Петербургской Академии наук, министра народного просвещения С. С. Уварова. 1848 год является началом нового этапа в жизни Гедеонова, он продолжает свою деятельность в Италии. Здесь он участвует в работе Археологической комиссии по приисканию древностей в Риме. Для проведения раскопок специально приобретен участок земли на Палатине. С 1850 г. Гедеонов — помощник заведующего, а с 1861 г. — заведующий этой комиссией. Одновременно он является попечителем пенсионеров Академии художеств, проживавших в Риме.

Степан Александрович много ездит по Италии, изучает отдельные памятники и целые собрания искусств, ведет порой очень непростые переговоры по их приобретении. Он покупает для Эрмитажа отдельные произведения живописи и скульптуры и целые коллекции древнего и ренессансного искусства. Гедеонов обогащает коллекции Эрмитажа крупнейшим собранием античных памятников маркиза Дж. П. Кампаны (которая включает в себя знаменитую Кумскую вазу). Это является толчком для реорганизации Эрмитажа и «началом блестящей карьеры Гедеонова».

Степан Александрович составляет план размещения нового собрания в Эрмитаже, а затем работает над проектом новых штатов музея. В 1863 г. он становится первым директором в истории Эрмитажа и занимает эту должность вплоть до своей смерти. Именно при нем этот музей становится по-настоящему национальным и общедоступным. С момента открытия музея для публики в 1852 г. общее управление им осуществлялось обер-гофмаршалом высочайшего двора, а коллекциями заведовали два начальника отделения. Еще при жизни императора Николая I был установлен строгий порядок посещения Эрмитажа. Необходимо было заранее приобретать входной билет, а посещать музей надлежало в вицмундире или во фраке, при шляпе и в перчатках. С назначением на должность особого директора Гедеонова Эрмитаж также остается под ведением обер-гофмаршала и структурно разделяется на пять отделений. В 1865—1866 гг. отменяются строгие николаевские правила посещения, Эрмитаж открывает двери для всех слоев общества, при посещении надлежит лишь соблюдать опрятность в одежде.

Степан Александрович заботится о пополнении коллекций музея. Им, в частности, приобретаются два шедевра мирового искусства — «Мадонна с младенцем» («Мадонна Лита») Леонардо да Винчи и «Мадонна Конестабиле» Рафаэля, для покупки которых он лично выезжает в Милан и Флоренцию. Для того чтобы вывезти картину Рафаэля в Россию, Гедеонову пришлось использовать в том числе и дипломатический нажим, так как продажа этого творения «вызвала сильное возбуждение в Италии». Приобретение новых экспонатов было делом очень непростым. Необходимо также учитывать, что директор Эрмитажа не распоряжался денежными средствами, и поэтому для расширения фондов музея необходимо было обращаться к министру императорского двора, «который неохотно шел на какие-либо сверхсметные ассигнования». На семидесятые годы приходится период застоя в пополнении Эрмитажа, несмотря на то что Степан Александрович всячески убеждал министра в том, что «постоянные приращения пополнения коллекций музеума составляют одно из основных условий его художественного преуспеяния».

Несмотря на все сложности, Гедеонов поднял работу Эрмитажа на европейский уровень. При нем происходит коренная реорганизация экспозиции, систематически издаются каталоги коллекций музея. В 1863 г. увидел свет на русском и французском языках трехтомный каталог Картинной галереи, который с дополнениями и уточнениями переиздавался в 1869—1871 гг. В 1864 г. выпущен каталог древней скульптуры и керченских древностей, в 1867 г. — каталог выставленной части собраний оригинальных рисунков, в 1869 г. — подробный каталог расписных греческих ваз, в 1872 г. — каталог античной бронзы и терракоты. В 1866 г. вышел подготовленный непосредственно Гедеоновым каталог «Императорский Эрмитаж. Галерея древней скульптуры» (переиздан в 1888 г.). Помимо этого, Степан Александрович пишет отдельные искусствоведческие работы. «…Для Эрмитажа было важно то, — подчеркивает В. Ф. Левинсон, — что во главе его стоял человек, ясно понимавший задачи научной работы в музее и хорошо ориентировавшийся в основных вопросах археологии и истории искусства».

Помимо музейной работы в жизни Степана Александровича важное место занимал театр. Будучи директором Эрмитажа, он с 1867 по 1875 г. руководит императорскими театрами. Если его отец — Александр Михайлович слыл у работников Мельпомены за «грозу», не отличался простой вежливостью к актерам, то Степан Александрович был очень обходительным. Так, вступая в должность, он отказался от официального представления актерам, так как считал необходимым познакомиться с каждым из них лично. Актер А. А. Нильский вспоминал: «В первый и, должно быть, в последний раз видел я такое начало знакомства начальника с подчиненными». Гедеонов во время антракта заходил к актерам со словами: «Позвольте представиться и познакомиться: я директор императорских театров».

Театральная жизнь, во многом непонятная и загадочная для непосвященных в нее, изобиловала большим количеством подводных камней. Здесь царили беспорядки и злоупотребления, которые, по словам актера А. А. Алексеева, «получили уже права гражданства за кулисами». Молодым талантам не давали ходу, процветала коррупция, когда ничего нельзя было добиться, не дав взятку влиятельному лицу. Все эти проблемы достались Гедеонову от его предшественников. С присущей ему энергией Степан Александрович принялся за реорганизацию театра, начал борьбу с укоренившимися недостатками. Однако добиться каких-либо изменений на этом поприще ему, к сожалению, не удалось — порядка в театральных делах по-прежнему не было. Как отмечал Алексеев, для разрешения всех проблем необходимо было проявить дипломатический такт и стратегический расчет, что потребовало бы не дни, а годы, в то время как Гедеонов действовал «прямо и открыто», по принципу «смелость города берет». Большинство намеченных Гедеоновым реформ встретили сопротивление официальных лиц, связанных с театром, и не получили поддержку министерства двора. Все это привело к тому, что Степан Александрович постепенно потерял интерес к делу руководства театрами, которое фактически перешло к главному контролеру министерства двора К. К. Кистеру. После отставки Гедеонова он сменил его на посту директора императорских театров, Степан Александрович же полностью посвятил себя работе в Эрмитаже.

Театр вошел в жизнь Гедеонова значительно раньше, чем он стал его директором, благодаря его занятиям драматургией. В 1845 г. в Александринском театре была поставлена его историческая драма в пяти действиях «Смерть Ляпунова», которая шла на сцене до 1854 г. Степан Александрович, будучи человеком очень щепетильным в вопросах чести, распорядился, вступив в должность директора императорских театров, снять свою драму с репертуара, мотивировав это тем, что он «как начальник, должен быть лишен прав на постановку своих сочинений», дабы на него не обижались другие драматурги.

В 1867 г. Гедеонов предложил стать соавтором своей новой, но еще не завершенной исторической драмы, посвященной эпохе Ивана Грозного, известному драматургу А. Н. Островскому. В 1868 г. эта работа, переработанная и дописанная Островским, под названием «Василиса Мелентьева» была представлена на сцене Малого театра, а затем долгое время не сходила с репертуара столичных и провинциальных сцен. В конце 70-х гг. Гедеонов написал сценарий оперы-балета «Княжна Млада», в котором отразились его исторические интересы. Действие оперы-балета разворачивалось в IX столетии в землях славян южнобалтийского Поморья, в городе Ретра. Ряд известных балетмейстеров и композиторов (Ц. А. Кюи, Л. Ф. Минкус, М. И. Петипа, Н. А. Римский-Корсаков) положили этот сценарий в основу своих произведений.

Проявив себя как энергичный и ответственный руководитель, как талантливый драматург, Степан Александрович полностью отдавался еще одной страсти — изучению истории. И на этом поприще проявился весь недюжинный талант Гедеонова, его огромный энциклопедический багаж знаний, его строгий логический ум. Свой первый опыт исторической критики Гедеонов представил в 1846 г. в рецензии на «Исследования, замечания и лекции о русской истории» М. П. Погодина. Рецензия не была опубликована, но уже здесь, по словам А. А. Куника, Гедеонов, «опровергая слабые места в доводах норманистов, всегда высказывал взгляд совершенно самостоятельный». В том же 1846 г. Степаном Александровичем был задуман труд по варяго-русскому вопросу, основная часть которого будет завершена к началу 60-х гг. Работая над своим сочинением, Гедеонов выполнял одновременно различные служебные обязанности, в том числе и за пределами России, что требовало приложения большого количества сил и времени. Итогом многолетней работы Гедеонова стала публикация в 1862—1863 гг. «Отрывков из исследований о варяжском вопросе», а в 1876 г. он выпустил «Отрывки» отдельной книгой «Варяги и Русь».

В печати развернулась дискуссия вокруг новой книги, поэтому Гедеонов, который тщательно следил за обсуждением своей работы, подготовил ряд статей. Они в качестве дополнений должны были составить третий том «Варягов и Руси». Здесь ученый намеревался дать ответ на критические замечания, а также подготовил несколько новых глав. Однако реализации этих планов помешала смерть Степана Александровича. Перед смертью Гедеонов завещал передать рукопись дополнений своему давнему оппоненту и коллеге по работе в Эрмитаже А. А. Кунику и просил издать ее в виде третьей части книги.

Степан Александрович дослужился на ответственных государственных постах до высоких званий и чинов гофмейстера и тайного советника. В последние годы жизни он очень много болел. Скончался Степан Александрович 15 сентября 1878 г. в возрасте 62 лет, как указано на его могильном памятнике. Прах Гедеонова покоится на Лазаревском кладбище (Некрополь XVIII в.) Александро-Невской лавры.

2. О «мнимонорманнском» влиянии в языке, праве и религии восточных славян

Фундаментальная по количеству привлеченных источников и широте охвата материала работа Гедеонова «Варяги и Русь» стала решительным выступлением против, по его же словам, «систематического онемечивания Руси», против норманнской теории, господствующей в исторической науке. Как отметил сам автор, «…она, прежде всего, протест против мнимонорманского происхождения Руси. Не суетное, хотя и понятное чувство народности легло в основание этому протесту; он вызван и полным убеждением в правоте самого дела, и чисто практическими требованиями доведенной до безысходного положения русской науки. Полуторастолетний опыт доказал, что при догмате скандинавского начала Русского государства научная разработка древнейшей истории Руси немыслима». Отвечая на вопрос, восполняет ли норманнская теория ту пустоту, которую она производит в русской истории, Гедеонов говорил об искусственности и бессилии этого учения, «основанного не на фактах, а на подобозвучиях и недоразумениях».

Исследователь подчеркивал, что история России «одинаково невозможна и при умеренной, и при неумеренной системе норманнского происхождения Руси». Умеренный норманизм «скандинавистов-эклектиков» есть не что иное как «сознание их внутреннего бессилия». Если отдать норманистам первых русских князей, походы на Византию и Каспий, внешнюю торговлю, имя Руси, признать исконно славянскими язык, законы, верования, то «какой Дарвин, — задает вопрос исследователь, — вдохнет жизнь в этот истукан с норманнской головой и славянским туловищем?». Вместе с тем, оценивая современное ему состояние норманнской системы, Гедеонов отмечал, что она вынуждена идти на значительные уступки, которые «расшатали» и без того непрочное «здание шлецеровского учения».

Гедеонов видел главный недостаток норманистов прошлого столетия в том, что они «трудились над древнейшей историей Руси, как над историей вымершего народа, обращая внимание только на письменную историю вопроса». Главный тезис историка заключался в том, что «если варяги-русь скандинавы, норманское начало должно отозваться в русской истории, как начало латино-германское в истории Франции, как начало германское в истории английской. Не в мнимогерманских именах наших князей и послов их, не в случайных, непонятных известиях Бертинских летописей, Лиутпранда и Константина — норманство должно отозваться в самой жизни Руси, в ее религии, языке, праве, народных обычаях, в действиях и образе жизни первых князей и пришлых с ними варягов. Без полного удовлетворения этим условиям исторического самопознания система норманнского происхождения руси остается вне права науки, как и остается вне права науки система славянского происхождения, покуда хотя одно из возражений норманнской школы будет оставлено без ответа».

Гедеонов обратился к детальному рассмотрению «явлений русского быта» на предмет присутствия в нем следов скандинавского влияния. Прежде всего, он уделил пристальное внимание языку, подчеркивая известный факт, что «из признаков влияния одной народности на другую самые верные представляет язык». Действительно, самыми наглядными примерами могут послужить наличие греческих слов, вошедших в русский язык после крещения Руси, или масса татарских, усвоенных в результате продолжительного ига.

Сторонники норманнской теории, утверждая скандинавское происхождение варягов, опирались главным образом на доказательства лингвистического свойства. Во-первых, многочисленные германские и скандинавские заимствования, присутствующие в русском языке, во-вторых, русские названия днепровских порогов у Константина Багрянородного и, наконец, имена первых русских князей и послов в договорах с греками (эти аргументы вплоть до настоящего времени продолжают составлять главную доказательную базу норманистов). К числу германо-скандинавских заимствований относили такие слова, как «князь», «боярин», «дружина», «дума», «вира», «оружие», «купец», «челядь» и целый ряд других, тем самым очерчивая политико-правовую и экономическую сферу славянской жизни, которая, по их мнению, подверглась наиболее существенному влиянию норманнов. О намерении привести сотни примеров славянских заимствований из германского заявлял О. И. Сенковский. Более того, он, как и другой убежденный норманист С. Сабинин, говорил о происхождении славянского языка из скандинавского.

Каким образом получали эту лингвистическую аргументацию, в свое время описал А. Л. Шлецер, когда слово «поднимают на этимологическую дыбу и мучают до тех пор, пока оно как будто от боли не издаст из себя стона или крика такого, какого хочет жестокий словопроизводитель». При этом ученый был вынужден признать отсутствие широкого влияния скандинавского языка на русский. Однако предостережение Шлецера об опасности подобной «страсти к словопроизводству», которой, в общем, не избежал и сам историк, не было услышано исследователями последующего времени, в чьих трудах этот прием стал основным методом утверждения скандинавского присутствия на Руси.

Весьма популярной среди норманистов была и остается мысль о широком и продолжительном бытовании на Руси скандинавского языка. Данное положение проводил академик И. Ф. Круг, который считал, что древнескандинавский язык — norroena — некоторое время господствовал в Новгороде, так как «знатнейшие из славян, преклоняясь перед троном для снискания благосклонности новых русских, т. е. норманских князей, весьма вероятно, стали вскоре изучать их язык и обучать ему своих детей; простые люди им подражали; употреблению норрены надлежало сохраниться на Руси долее, чем в Нормандии». Известие Константина Багрянородного о том, что сын князя Игоря Святослав сидел на княжении в Новгороде, Круг толкует в том ключе, что русские князья посылали своих детей в этот северный город для изучения скандинавского языка подобно тому, как это делали норманнские герцоги, отправляя своих чад в Байе. С. А. Гедеонов, возражая против подобного понимания византийского источника, заключил: «…Малолетний Святослав еще при жизни Игоря сидел в Новгороде на столе как русский князь, а вовсе не для изучения шведской грамматики; иначе пришлось бы спросить, каким языкам и грамматикам обучались осьмилетний Олег Святославич у древлян, двух-, трех- и пятилетние Вышеслав, Изяслав, Святополк, Ярослав, Станислав, Позвизд и т. д. в Полоцке, Ростове, Турове, Муроме, Тмутаракани?»

Гедеонов приводит наглядный пример тех методов, которые использовал Круг для поиска скандинавских слов в русском лексиконе. Так, производя из скандинавского слово «болярин», Круг отмечает вместе с тем, что оно существует у сербов, хорутан, ляхов, виндов, рагузинцев, но при этом делает вывод, что «не должно думать, чтобы норманнскому происхождению слова болярин противоречило его употребление у болгар за сто лет до основания государства». «Что сказать, — задает справедливый вопрос Гедеонов, — об исторической системе, основывающей свои доказательства на лингвистике этого рода?»

В 1849 г. филолог И. И. Срезневский, на чьи выводы опирался Гедеонов, не только отметил явную тенденциозность норманистов (при этом он сам считал варягов скандинавами), но и заключил, что в русском языке имеется лишь «около десятка слов происхождения сомнительного, или действительно германского». «К словам, долженствующим обнаружить влияние норманнского языка на русский вследствие призвания варяжских князей, — замечает Гедеонов, — норманнская школа вправе отнести только такие, которые, являя все признаки норманства, с одной стороны, не встречаются у прочих славянских народов, а с другой, не могут быть легко и непринужденно объяснены из славянских этимологий». Исходя из этого тезиса, ученый находит общеславянские этимологии для десятка слов, о которых вел речь Срезневский (боярин, броня, вервь, весь, вира, волхв, вено, гривна, гридьба, гридин, коляда, обел, скот, смерд, тиун, тивун, щеляг и стерляг, ябетник). Тем самым исследователь констатировал, что «русский язык не принял от скандинавского ни одного слова».

Дитяткин Д.Г. Проблема образования Древнерусского государства в отечественной исторической науке второй половины XIX в. Монография

Дитяткин Д.Г. Проблема образования Древнерусского государства в отечественной исторической науке второй половины XIX в. Монография

Проблема образования Древнерусского государства лежит в основе русской истории древнейшего периода, что всегда предопределяло к ней пристальное внимание.<br /> В монографии рассмотрена историография вопроса о возникновении русской государственности в отечественной исторической науке второй половины XIX в. Этот период охарактеризовался очередным обострением полемики, что было связано с открытием новых источников, а также со знаменательной датой празднования в 1862 г. тысячелетия России. В книге также впервые дается специальный анализ концепции начала Руси С. А. Гедеонова как целостной научной системы, включающей в себя критику норманнской теории и собственную славяно-балтийскую теорию.<br /> Определена степень влияния, которое оказало исследование ученого на дальнейшую разработку идей в области варяжской проблематики.

Внимание! Авторские права на книгу "Проблема образования Древнерусского государства в отечественной исторической науке второй половины XIX в. Монография" (Дитяткин Д.Г.) охраняются законодательством!