Книги

Обеспечение прав и свобод человека в современном мире: материалы конференции: в 4 ч. Часть 4

Председатель ред. коллегии сборника Синюков В.Н.

Возрастное ограничение:

Жанр:

Юридическая

Издательство:

Проспект

Дата размещения:

25.04.2017

ISBN:

9785392259410

Язык:

Объем текста:

445 стр.

Формат:

epub

Научно-практическая конференция
Современное состояние и тенденции развития предмета и системы российского административного права

С. М. Зубарев заведующий кафедрой административного права и процесса Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, профессор

О взаимосвязи предмета и системы современного административного права

Изложение проблем взаимосвязи предмета и системы административного права хотелось бы предварить двумя методологическими выводами.

Первый, сделанный теоретиками права о том, что отрасль права — наиболее крупное и относительно самостоятельное подразделение системы права, включающее в себя правовые нормы, регулирующие определенную, качественно обособленную сферу общественных отношений и обычно требующие специфических средств правового воздействия. Соответственно, система норм любой отрасли права неразрывно связана с ее предметом.

Второй, сформулированный Ю. М. Козловым в работе «Предмет советского административного права»: «Рассматривая вопрос о системе советского административного права как отрасли права, следует иметь в виду теснейшую связь этой проблемы с научными и учебными аспектами административно-правовой тематики». И, далее: «Поэтому говоря о системе отрасли права, мы неизбежно вынуждены анализировать и систему науки, и систему преподавания».

Первое методологическое утверждение обязывает рассматривать систему административного права в тесной взаимосвязи с теми общественными отношениями, которые административно-правовые нормы регулируют или призваны урегулировать.

Традиционно в содержание предмета административного права включаются: 1) общественные отношения, возникающие в процессе реализации исполнительной власти, осуществления государственного управления на всех его иерархических уровнях; 2) внутриорганизационные отношения всех государственных органов; 3) деятельность судов и судей, часто реализующих юридически властные полномочия, свойственные органам исполнительной власти: рассмотрение дел об административных правонарушениях и назначение административных наказаний, разрешение жалоб на незаконные решения и действия органов исполнительной власти и их должностных лиц; 4) общественные отношения, возникающие в деятельности общественных объединений, которым государство передало некоторые свои государственно-властные полномочия; 5) управленческие отношения, возникающие в связи с функционированием коммерческих структур, иных негосударственных формирований, когда это прямо предусмотрено действующим законодательством; 6) управленческие отношения, связанные с деятельностью исполнительных органов местного самоуправления.

В развитии предмета административного права в настоящее время мы наблюдаем две противоположные, на первый взгляд, но взаимосвязанные тенденции расширения и ограничения.

Значительное расширение предмета административно-правового регулирования, по нашему мнению, происходит вследствие появления новых нормативных правовых актов, регламентирующих общественные отношения в сфере государственного управления. Нам представляется, что этот процесс идет по трем основным направлениям:

• расширение форм реализации исполнительной власти;

• расширение круга субъектов реализации исполнительной власти;

• расширение масштабов и пределов реализации исполнительной власти.

1. Внедрение в отечественное государственное управление идей сервисного государства и нового государственного менеджмента во многом обусловило принятие Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг», ряда постановлений Правительства Российской Федерации и многочисленных актов органов исполнительной власти, утвердивших административные регламенты. Безусловно, общественные отношения, связанные с предоставлением органами исполнительной власти государственных услуг в сферах образования, медицины, связи, управления государственной собственностью и др. входят в предмет административного права, а нормы их регулирующие — в ее систему.

Большой пласт общественных отношений в предмет административного права внесен, а вернее возвращен — все советские учебники по административному праву содержали разделы или главы, посвященные планированию, Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» и принятыми в его развитие нормативными правовыми актами. Сегодня стратегическое планирование — это деятельность участников стратегического планирования (прежде всего органов исполнительной власти различного уровня) по целеполаганию, прогнозированию, планированию и программированию социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, отраслей экономики и сфер государственного и муниципального управления, обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, направленная на решение задач устойчивого социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований и обеспечение национальной безопасности Российской Федерации.

Трудно представить вне административно-правового регулирования отношения в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Нами разделяется мнение А. В. Винницкого о том, что размещение государственного и муниципального заказа (определение поставщика), в том числе в рамках пополнения состава публичного имущества, осуществляется в административно-процедурной форме. «В пользу этого вывода свидетельствуют следующие обстоятельства: императивно установлен порядок размещения заказа (определения поставщика), который не может быть изменен соглашением сторон и весьма отдаленно напоминает гражданско-правовой институт заключения договора на торгах; размещение заказа представляет собой организационные отношения по выбору поставщика товаров, работ, услуг и определению наиболее выгодных условий удовлетворения публичных нужд; в процедурах размещения заказа (определения поставщика) всегда участвует орган или агент публичной власти; размещение заказа (определение поставщика) сопровождают контрольные мероприятия со стороны уполномоченных органов публичной администрации и прежде всего ФАС России; основным средством защиты субъективных прав участников административных процедур выступает жалоба; за нарушение установленных правил предусмотрена развитая система составов административных правонарушений, что подчеркивает публичный характер обязанностей участников размещению заказа».

Еще один сегмент общественных отношений, требующий административно-правового регулирования, развивается в связи с вступлением в действие с 1 января 2016 г. Федерального закона от 13 июля 2015 г. № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». В нашем понимании, законодатель, установив полномочия Правительства Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований при реализации субъектами Российской Федерации и муниципальными образованиями соглашений о государственно-частном партнерстве (далее — ГЧП), в том числе по контролю за деятельностью частного партнера по соблюдению им условий соглашения о ГЧП, тем самым подчеркнул административно-правовую природу соответствующих правоотношений.

2. Конфигурация предмета административного права подвергается серьезным изменениям в связи с изменениями субъектного состава административно-правовых отношений. В частности, в связи с передачей государственных полномочий не только нижестоящим органам исполнительной власти и исполнительным органам местного самоуправления (например, в 68 субъектах Российской Федерации муниципальным образованиям делегированы полномочия по опеке и попечительству), но и государственныморганам, организациям (Центробанк России, бюджетные учреждения и предприятия) и негосударственным образованиям (корпорации, саморегулируемые организации, добровольные народные дружины и т. п.). Можно согласиться с мнением С. В. Васильевой, «государственное управление осуществляют не только органы исполнительной власти, но и организации, которым были переданы государственные полномочия: они принимают акты, реализуют их и принуждают другие субъекты к их исполнению, контролируют их. В связи с этим можно говорить о том, что организации выступают в качестве властных субъектов административных отношений (управленческих), наделяются в определенной мере статусом государственного органа». Наиболее яркие здесь примеры — управленческие отношения с участием Центробанка России на финансовом рынке; возложение на саморегулируемые организации контроля профессиональной деятельности своих членов в части соблюдения требований, установленных федеральными законами и принятыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами, стандартами и правилами саморегулируемых организаций; контрольные и надзорные полномочия Государственной корпорации «Росатом» и др.

В связи с расширением круга субъектов, занятых реализацией государственно-властных полномочий, можно отметить, что зачастую предмет административного права охватывает управленческие отношения в рамках не только государственного, но публичного управления. Однако эта проблема заслуживает отдельного внимания и изучения.

3. Сегодня Россия является членом ООН, входит в Совет Европы, СНГ, ЕврАзЭс, что закономерно оказывает воздействие на предмет современного административного права. Верным является вывод А. А. Мамедова о том, что «рассматривая правовое регулирование управленческих (административных) отношений в сфере экономики в современный период, нельзя не учитывать мировые интеграционные процессы вследствие экономической глобализации». Поэтому для создания единой правовой системы, обеспечивающей достижение целей межгосударственных объединений, требуется принятие межправительственных или межведомственных соглашений, направленных на регулирование управленческих отношений в основных сферах сотрудничества.

Мы привели лишь некоторые примеры, показывающие расширение предмета административного права. Одновременно с этим проявляется и вторая тенденция — ограничение предмета административного права, обусловленная процессами систематизации административно-правовых норм и выделения из административного права отдельных отраслей права и законодательства. Новаторы-ученые всячески обосновывают выделение из системы административного права «новых» отраслей — образовательного, миграционного, антимонопольного (конкурентного), медицинского, спортивного и др. При этом аргументация существования подобных отраслей не всегда убедительна.

Вместе с тем указанные тенденции развития предмета административного права должны отражаться на содержании ее системы, которая по точному выражению Ю. М. Козлова «предполагает такое распределение нормативного материала, которое позволяет обеспечить единство и дифференциацию административно-правовых норм, их логичную последовательность». Это означает, что нормы, регулирующие определенный вид управленческих отношений, должны занять свое место в соответствующем институте, подотрасли, части административного права. Пока такого, к сожалению, не происходит.

Например, в административно-правовой теории, нормативных актах и правоприменительной практике активно используется термин «лицензирование». Легальное его толкование дано в ст. 3 Федеральный закон от 04.05.2011 № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», согласно которому «лицензирование — деятельность лицензирующих органов по предоставлению, переоформлению лицензий, продлению срока действия лицензий в случае, если ограничение срока действия лицензий предусмотрено федеральными законами, осуществлению лицензионного контроля, приостановлению, возобновлению, прекращению действия и аннулированию лицензий, формированию и ведению реестра лицензий, формированию государственного информационного ресурса, а также по предоставлению в установленном порядке информации по вопросам лицензирования». Однако однозначно определить место лицензирования в системе российского административного права с позиций права, науки и преподавания осуществить не так просто.

Прежде всего, чем же является лицензирование по юридическому содержанию. Так, Ю. А. Тихомиров определяет лицензирование как специфический административно-правовой режим, вводимый тематическим законодательством, осуществляемый преимущественно запрещающими или обязывающими нормами и направленный на официальное удостоверение права хозяйствующего субъекта на ведение определенного вида деятельности с соблюдением правил, нормативных требований и стандартов.

В отличие от этой точки зрения, Савчук М. В. считает, что лицензирование — административно-правовой институт, представляющий собой систему административно-правовых норм, регулирующих отношения в области предоставления, отзыва, аннулирования, приостановления действия лицензий, а также надзора за экономическими субъектами по соблюдению правил лицензирования отдельных видов предпринимательской деятельности, привлечения к ответственности нарушителей этих правил.

Багандов А. Б. делает вывод о том, что можно выделить лицензионное право Российской Федерации как совокупность норм права, регулирующих общественные отношения по лицензированию различных видов деятельности в рамках административного права. Аналогичной позиции придерживается и А. В. Кирин.

Читая труды ученых, еще сложнее установить административно-правовую природу данного явления. А. Б. Багандов полагает, что лицензирование выступает формой государственного административного воздействия на экономические процессы с целью приведения их в соответствие с интересами общественной и государственной пользы. Ряд авторов (Данилова И. В., Масевич М. Г.) признают лицензирование одним из основных методов государственного регулирования экономических отношений.

На наш взгляд, разрешить поставленную и многие аналогичные проблемы позволяет обращение к трудам классиков административного права (И. И. Евтихиев, Е. Старосцьяк, Ю. М. Козлов и др.), которые во второй половине XX века в качестве правовой формы управленческой деятельности обосновали совершение юридически значимых действий. В этой связи лицензирование в полной мере можно отнести к указанной правовой форме. В процессе лицензирования соответствующие субъекты (органы управления или должностные лица) исполняют прямые требования закона, самостоятельно устанавливают подзаконные нормы права, организуют применение правовых норм, а в необходимых случаях осуществляют правоохранительные, юрисдикционные функции в пределах своих полномочий. При этом надо отметить, что на практике отдельные элементы лицензирования происходят и в неправовых (организационных) формах. Однако последние тесно увязаны с правовыми, в большинстве случаев юридически регламентированы, хотя сами по себе непосредственных правовых последствий не несут.

Поэтому лицензирование, регистрацию, аккредитацию, разрешительную деятельность, контроль, планирование и т. д., по нашему мнению, целесообразно отнести к такому разделу системы административного права, как административно-правовые формы государственного управления. Такое закрепление должно найти свое отражение и в преподавании курса административного права, и в научных исследованиях.

Е. О. Бондарьдоцент кафедры административного праваМосковского университета МВД России им. В. Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент

Международные административно-правовые отношения как предмет международного административного права

Сегодня Россия активно интегрируется в мировое сообщество. И это, в общем-то, обуславливает необходимость изучения международного права для развития современного административного права, так как в процессе глобализации усилились взаимосвязи между национальным административным правом и международным правом.

Вступив 28 февраля 1996 года в Совет Европы Россия, таким образом, взяла на себя обязательства признавать принцип верховенства закона (ст. 3 Устава Совета Европы). В дальнейшем, 30 марта 1998 г. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., которая по сути является таким своеобразным базисом европейской правозащитной системы.

Впоследствии в Конституции РФ был провозглашен принцип приоритета международного права над национальным, что и обозначило задачу сближения и согласования российского национального права с международным. Исходя из вышесказанного, необходимо учитывать при создании концепции административного законодательства как общемировые тенденции, так и «разнообразную природу национальных правовых систем».

Как отмечает А. А. Мамедов, подход по сближению национальных административных законодательств проявляется во включении в российское законодательство административно-правовых «норм-принципов» и принятии межгосударственных соглашений, составляющих единое административное законодательство. В период с 1973 г. по 2002 г. были введены многочисленные координирующие директивы Европейского союза по правовому регулированию административных отношений в самых разнообразных сферах деятельности государств, которые и определили действие национальных систем административно-правового регулирования. Так, например, 24 июня 1994 г. было подписано Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, закрепившее взаимоотношения между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами, и их государствами-членами, с другой стороны, в соответствии с которым признается необходимость сближения законодательства. Безусловно, что в современных реалиях это кажется труднодостижимым, но полагаю, что после нормализации отношений все вернется к достижению указанных выше целей.

Заметно развитие своеобразного «международного административного права» и в документах Совета Европы.

Несмотря на использование в административном законодательстве термина «общепризнанные принципы и нормы международного права», нигде нет его законодательного закрепления. Постановление Пленума Верховного Суда России от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» раскрывает в своей содержательной части в п. 1 понятия общепризнанных принципов и норм международного права.

В России еще многое предстоит сделать для создания системы правового регулирования публичного управления, которая позволит в комплексе проанализировать административно-правовые отношения и содержание современного административного права на основе опыта и перспективы развития административного права других государств. Много об этом написано Побежимовой Н. И. Так, например, она подчеркивает в ряде своих работ влияние эволюции современного национального государства, функционирующего в условиях глобализации, на эволюцию права.

Обосновывая концепцию административного права было бы уместно сказать о своевременности и актуальности возникновения новой подотрасли административного права — международного административного права.

В условиях происходящей глобализации термин «международное административное право» соотносится с процессами взаимодействия государств по ряду правовых вопросов, таких как: эффективность управления, активное развитие рыночных отношений, инновационные процессы, мировой кризис, защита прав человека при совершении правонарушений, посягающих на права граждан, их здоровье и др.

Таким образом, предметом рассмотрения в рамках изучения международного административного права могут выступать анализ и разработка правовых форм международного сотрудничества, с учетом происходящих в мире процессов глобализации, регионализации, мирового финансового и экономического кризиса.

В последнее время усиливаются тенденции взаимозависимости и взаимовлияния государств, а созданные с этой целью международные организации и союзы, сообщества государств способствуют согласованному разрешению общих проблем для мирового содружества. Это все ведет к меняющемуся соотношению внутреннего и международного права, причем процесс этот протекает не всегда безболезненно. Становятся острыми вопросы сочетания их норм, преодоления коллизий.

Утверждение приоритета международного права над национальным сопровождается использованием международных принципов, норм и понятий в национальном праве. Это должно сочетаться с механизмом участия государств в выработке международно-правовых норм и решений, ответственности за их выполнение и одновременно с обеспечением суверенитета народов и государств. В международной политической системе расширяется вектор интересов и их столкновений. Все это требует еще более углубленного понимания граней соприкосновения международной и национальной правовых систем. Необходимо находить эти грани с учетом внутренней иерархии каждой системы и их целостных проявлений. Таким образом, можно констатировать, что выделение и дальнейшее изучение международных административно-правовых отношения как предмета международного административного права, представляется достаточно необходимым и своевременным.

Строгая системность национальной правовой системы означает четкое соотношение актов между собой. Все они в той или иной мере являются результатом деятельности органов государственной власти и обеспечены их авторитетом, властными и иными средствами воздействия.

Международная правовая система является многозвенной. Она построена на основе общих принципов, закрепленных в Уставе ООН, которые являются универсальными и общепризнанными как для других «слоев» международного права, так и для национальных правовых систем.

Все более заметной в последнее время становится роль надгосударственных объединений. Например, в рамках Европейского союза, СНГ.

Международно-правовые нормы выступают как некий стандарт для правотворчества в национальных государствах и в то же время как их добровольно принятые обязательства, подлежащие неукоснительному выполнению. Среди них стоит выделить административно-правовые: заключение соглашений, гармонизация норм, стандартов и технических условий, обмен информацией, содействие прямым контактам людей и организаций, совместные программы и проекты, выработка критериев оценки действий, влияющих на состояние окружающей среды, консультации, согласование административных правил безопасности на транспорте, процедуры разрешения споров.

Международно-правовые акты весьма разнообразны по форме, содержанию, субъекту и порядку принятия, вместе с тем, нельзя не отметить их схожесть с национальными актами.

Стоит выделить и унифицированные нормы, которые служат стандартом для национальных административных органов. Такова, например, Тарифная политика железных дорог государств-участников Содружества Независимых Государств на перевозки грузов в международном сообщении на 2015 фрахтовый год (согласовано 31 октября 2014 года в городе Тбилиси ХХIII Тарифной Конференцией железнодорожных администраций стран Содружества Независимых Государств-участниц Тарифного Соглашения от 17 февраля 1993 года).

Особую роль играют международные договоры в правовой системе России согласно ФЗ «О международных договорах Российской Федерации”.

Новым явлением можно считать все более широкое развитие институтов международной администрации, которые теснейшим образом сотрудничают с национальными государственными органами. Создаются они на основе учредительных документов, договоров и соглашений, и к ним относятся: постоянные органы международных организаций; международные органы; институты межгосударственных объединений; комиссии по сотрудничеству в разных сферах; временные комиссии; паритетные советы с участием министров и иных руководителей центральных государственных органов; международные должностные лица (комиссары и др. служащие). Участие в этих структурах, подготовка проектов и выполнение принятых актов неодинаковой юридической силы становится все более важной задачей национальных органов исполнительной власти.

Сказанное позволяет отметить очевидное увеличение удельного веса международно-правовых норм в общем объеме административно-правового регулирования. Их нарастающее сближение позволяет вести речь о постепенном формировании международного административного права.

В качестве аргументирующего примера необходимости изучения международных административно-правовых отношений в рамках международного административного права тезисно остановимся на консульских отношениях и отношениях в области миграции населения.

Консульские отношения по своей сути являются международными административно-правовыми отношениями и предназначены для защиты прав и интересов государства, а также его граждан, физических и юридических лиц на территории другого государства.

Самостоятельный статус консульских отношений заключается в том, что прекращение дипломатических отношений не влечет за собой автоматического разрыва консульских отношений, а установление дипломатических отношений презюмирует согласие на установление и отношений консульских.

Прекращение консульских отношений возможно лишь в исключительных случаях, например, с началом войны. Глава консульства завершает свою миссию либо по инициативе его государства, либо по требованию страны пребывания.

Отметим также и тот факт, что получили распространение двусторонние соглашения о консульских отношениях, которые могут изменять статус консулов по сравнению с универсальной Венской конвенцией о консульских сношениях обычно в сторону расширения их иммунитета.

Теперь о миграционных процессах.

Современная юридическая наука относит к основным аспектам формирования правовых основ государственно-властного воздействия на миграцию населения именно административно-правовое регулирование миграционных отношений, определение направлений совершенствования государственного управления миграционными процессами.

Взаимосвязь международно-правового и административно- правового регулирования миграционных правоотношений позволяет в целом отметить, что данные виды правового регулирования общественных отношений имеют по сути единые элементы содержания, стадии осуществления и формы.

Потребность в нормативном формировании целей, задач, принципов и приоритетов административно-правового регулирования миграционных правоотношений лежит в основе нормативного административно-правового регулирования миграционных правоотношений.

Ну и в качестве вывода отметим, что мы разделяем мнение российских ученых-административистов, обращающих внимание на необходимость проведения реформы управления и административного права, которое в современных реалиях должно развиваться с учетом требований международных правовых институтов, а также еще раз подчеркиваем необходимость в связи с этим дальнейшего изучения международных административно-правовых отношений как предмета международного административного права.

А. А. Гришковецстарший научный сотрудниксектора административного и бюджетного праваИнститута государства и права Российской академии наук, доктор юридических наук, профессор

Есть ли основания выделять служебное право в системе административного права Российской Федерации?

Идея так называемого «служебного права» наиболее полно и всесторонне разрабатывалась в докторской диссертации и других работах Ю. Н. Старилова середины 90-х годов ХХ в . В капитальном труд «Служебное право», изданном в 1996 году, он окончательно обобщил свои взгляды того периода на современную ему государственную службу и сделал вывод о формировании в России новой комплексной отрасти права — служебного права. В начале 2000-х годов Ю. Н. Старилов заметно корректирует свои взгляды и говорит о служебном праве уже не иначе как о подотрасти административного права. В учебном пособии «Государственная служба и служебное право» 2015 года, которое по признанию самого Ю. Н. Старилова, можно рассматривать отчасти и как продолжение начатого в 90-е годы анализа российской государственной службы, главных вопросов ее развития и модернизации служебного законодательства подтвержден тезис о служебном праве как о подотрасти административного права.

Служебное право: хорошо забытое старое. Ю. Н. Старилов отмечает, что служебное право — новое явление в российской юридической науке и правовой системе. С подобной оценкой в полной мере согласиться нельзя. При внимательном изучении тех или иных теоретических конструкций нередко оказывается, что новое — это хорошо забытое старое. Именно так обстоит дело с так называемым «служебным правом». Ю. Н. Старилов прав, когда говорит, что советский период развития государственной службы не включал в административно-правовой лексикон термин «служебное право». Однако по-другому обстоит дело с периодом дореволюционным. Достаточно обратиться к работам русских ученых-юристов тех лет. Так, известный полицеист И. Т. Тарасов единственный раз, но все же обмолвился о праве государственной службы. Рассуждая о мерах относительно лиц, состоящих на государственной службе и признавая, что эти меры аналогичны тем, которыми обеспечиваются правильность и закономерность в деятельности органов полицейской власти, он заметил, что в сущности теми же мерами обеспечиваются правильность и закономерность во всех сферах государственной службы, вследствие чего меры эти и регламентируются правом государственной службы (Staatsdienstrecht). В сноске к данному положению И. Т. Тарасов отметил, что Лоренц Штейн совершенно справедливо указывает на сравнительно весьма слабое развитие этого права не только в законодательстве, но и в теории. Нельзя не отметить, что в более поздних изданиях данное положение в работах И. Т. Тарасова уже не содержится. Таким образом, сам он, как видно, не проявил какого-либо интереса к дальнейшей теоретической разработке «права государственной службы». В свою очередь крупный государствовед начала ХХ столетия, видный политический деятель либерального толка, член I Государственной думы Ф. Ф. Кокошкин также упоминает служебное право. Рассуждая о разделении публичного права, он выделял, в частности, право служебное или учение о государственной службе. Предметом его, полагал Ф. Ф. Кокошкин, являются те специальные юридические отношения, в которые государство вступает с подданными с целью обеспечить за собой их постоянные услуги для выполнения различных государственных задач.

Несомненной заслугой Ю. Н. Старилова следует признать то, что он, чутко уловив веяния времени, а в первой половине 90-х годов ХХ в. начала постепенно набирать обороты реформа государственной службы, актуализировал применительно к реалиям постсоветской России прочно забытую в советский период государственного строительства идею служебного права, и достаточно успешно вернул ее в научный оборот. Хотя сама по себе идея эта, повторимся, и не нова для российской юриспруденции.

Выдвигая тезис об обособлении новой отрасти права, всякий ученый должен ясно представлять то место, которое она займет в системе права его страны. Тоже можно сказать и о выделении в рамках той или иной традиционной отрасли права новой самостоятельной подотрасли. Ее место также необходимо четко определить, но уже применительно к системе данной отрасли. Поэтому, представляется важным, опираясь на достижения теории государства и права и науки административного права, установить есть ли в настоящее время достаточные основания говорить о так называемом «служебном праве» не иначе как о подотрасли административного права, либо таких оснований нет и следует придерживаться традиционного понимания государственной службы только лишь в качестве хотя и одного из фундаментальных, но все же институтов административного права. В этой связи хотелось бы напомнить ряд общетеоретических положений, касающихся системы права и ее отдельных структурных элементов.

Система права: понятие и структурные элементы. Под системой права в теории государства и права понимается исторически сложившаяся, объективно существующая внутренняя структура права, определяемая характером регулируемых общественных отношений. Она отражает его внутреннее единство, которое обусловлено системой сложившихся общественных отношений. Система права включает в себя, в том числе такие элементы как правовые институты, субинституты, подотрасти права и отрасли права. Членение системы права отражает иерархическое строение его структуры.

Еще в советский период в публикациях по теории государства и права справедливо отмечалось, что в научной и учебной литературе нет единства в определении элементов системы советского права. То, что одни авторы считают правовым институтом, другие называют подотраслью или даже отраслью права. Данные положения сохраняют актуальность и в настоящее время. И дискуссия о служебном праве является убедительным тому подтверждением.

Из теории права известно, что по объему отрасли права неоднородны: одни из них крупные образования, другие, напротив, — компактные. Такое положение объясняется тем, что различные сферы общественных отношений далеко не одинаковы по широте и составу. Поэтому в крупных отраслях права выделяют подотрасли права, «более дробное», по определению А. Б. Венгерова, объединение правовых норм. Подотрасль права — обособленная часть отрасли права, совокупность правовых норм, регулирующих достаточно крупные объединения общественных отношений, входящих в сферу регулирования какой-то отрасли права, но обладающих при этом специфическими особенностями. Подотрасль права — факультативный элемент строения права, поскольку далеко не во всех отраслях права данный элемент выделяется. Только в составе некоторых наиболее обширных и сложных отраслей права можно выделить подотрасли, т. е. группы правовых норм, каждая из которых регулирует более узкую группу общественных отношений, имеющую наряду с общими признаками, объединяющими ее с другими группами общественных отношений в единую, определенную область общественной жизни, и свою специфику, что вызывает необходимость в ее специальном правовом регулировании.

Как известно, так называемое «служебное право» — это, прежде всего, конструкция теоретическая. И здесь уместно задаться вопросом: как она воспринята учеными-юристами, прежде всего административистами и была ли воспринята вообще? По мнению автора, по тому, какой отклик та или иная идея получила в научном и профессиональном сообществе, как она по истечении времени осмыслена им, в определенной мере можно судить о ее продуктивности и перспективности.

Следует сказать, что идея так называемого «служебного права» не получила широкой поддержки в науке административного права. Многие авторитетные ученые-юристы отнеслись к ней сдержанно. Так, например, еще в начале 2000-х годов весьма скептически оценивали идею так называемого «служебного права» Ю. Е. Аврутин, В. Я. Кикоть и И. И. Сыдорук. Названные авторы отмечали, что не разделяют идею о необходимости умножения отраслей российского права, которая, по их мнению, как правило, сопровождается искусственным конструированием ее предмета и метода. В качестве примера такого конструирования они, в частности, привели работы Ю. Н. Старилова, обосновывающего необходимость формирования самостоятельной отрасли права — служебного права. Справедливости ради нужно сказать, что здесь Ю. Е. Аврутин, В. Я. Кикоть и И. И. Сыдорук допускают неточность. В начале 2000-х Ю. Н. Старилов уже отказался от своей идеи середины 90-х годов о служебном праве как самостоятельной комплексной отрасли права и занял более взвешенную позицию, рассматривая служебное право не иначе как подотрасль административного права. Однако в целом их оценка так называемого «служебного права» очевидна: эта правовая конструкция искусственна.

Рассуждая в конце 90-х годов о современном состоянии российского законодательства и формировании системы российского права, Ю. А. Тихомиров глубоко верно заметил: «Допускается, по-прежнему, смешение права и закона, хотя, казалось бы, данная проблема получила широкую и всестороннюю разработку в истории и в современной научной литературе. Как и прежде, принятие одного-двух законов нередко дает повод признать появление соответствующей отрасти права… Появились законы о государственной службе — возникло «служебное право». Подобное отождествление упрощает и вульгаризирует представления о праве и законе, но первое как понятие и явление богаче и шире второго. Оно отождествляет правовые теории и концепции и, правосознание, и правовые нормы, и акты. Не следует скороспелым законам приписывать ранг права, а отрасли законодательства, механически объявлять отраслями права. Авторские амбиции разработчиков, ученых и депутатов не могут служить для этого серьезным основанием. Время, как универсальный, критерий, на основании которого можно оценить состоятельность тех или иных теоретических конструкций, убедительно подтвердило справедливость слов Ю. Н. Тихомирова относительно так называемого «служебного права».

Служебное право, по мнению автора настоящей статьи, является, если так можно выразиться «ошибкой научной молодости» Ю. Н. Старилова. Ошибки эти, как известно, неприятно вспоминать, тем более признавать и, при том, признавать публично. Впрочем, и судить их строго, думается было бы неправильно. Со временем, в результате упорного и, несомненно, плодотворного труда Ю. Н. Старилов постепенно стал зрелым и авторитетным во всех отношениях ученым, широко известным не только в России, но и далеко за ее пределами, к мнению которого прислушиваются, научную позицию уважают. За большие заслуги в научной деятельности Указом Президента Российской Федерации от 12 апреля 2009 года № 489 «О присвоении ученых званий Российской Федерации» ему в возрасте неполных сорока шести лет, что бывает совсем не часто, присвоено почетное звание Заслуженный деятель науки Российской Федерации. Благополучно сложилась и административная карьера Ю. Н. Старилова. Он стал деканом юридического факультета Воронежского государственного университета. Как здесь не вспомнить пушкинские строки из романа в стихах «Евгений Онегин»:

«Блажен, кто с молоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть успел;
……Кто славы, денег и чинов

Спокойно в очередь добился».

При всем при этом гипотеза так называемого «служебного права», выдвинутая Ю. Н. Стариловым, по-прежнему, не доказана и убедительной правовой аргументации она, увы, не получила. Приходится признать, что в современном российском праве это, далеко не редкость. Продолжаются, опять же по причинам, о которых говорил Ю. А. Тихомиров, настойчивые попытки выделения новых отраслей права. В одной их своих следующих работ автор настоящей статьи намерен дать обстоятельный анализ научной состоятельности концепции, теперь уже, так называемого «административно-деликтного права».

Е. Г. Иншакова старший преподаватель теории и истории права и государства ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия» (Центральный филиал), кандидат юридических наук

Формализация предмета административного права

Особую значимость имеет четкая формализация предмета административного права, то есть уяснение статуса участников административно-правовых отношений и определение юридическими средствами пределов государственного вмешательства в сферы экономики, промышленности, социальной политики, культуры и административно-политической деятельности. Характерной особенностью развития исполнительно-распорядительной деятельности в постсоветской России является постоянное расширение сферы административно-правовой регламентации. Появляются новые субъекты публичной деятельности, наделенные значимым объемом цивилистических и государственно-властных полномочий, прежде всего, особые публичные юридические лица: органы, организации, учреждения.

Низкая эффективность деятельности органов исполнительной власти предопределила создание государственных корпораций, действующих в социально-приоритетных отраслях экономики и промышленности. Они наделяются публичными полномочиями при создании, а также в процессе финансово-правового регулирования основ их деятельности. Главной особенностью государственных корпораций, определяющей их публичное предназначение, является их капитализация, обусловленная имущественным взносом Правительства Российской Федерации (включая последующие этапы ее деятельности при поддержании и увеличении капитализации). Таким образом, в сфере имущественного регулирования государственные корпорации являются получателями средств федерального бюджета, при этом с момента передачи их в корпоративную собственность такие средства утрачивают государственно-правовой статус и переходят в состав корпоративного имущества.

Внешэкономбанк сочетает в своей компетенции публичные исполнительно-распорядительные полномочия в сфере финансирования приоритетных объектов экономики и промышленности наряду с полномочиями коммерческой организации — банка, занимающего одно из ведущих мест в России по объему капитализации. Однако наряду с правомочиями государственной корпорации Внешэкономбанк наделен значимыми цивилистическими полномочиями, осуществляемыми им в качестве некоммерческой организации.

К ведению государственных корпораций отнесены полномочия упраздненных органов исполнительной власти в сферах нормативно-правового регулирования, контроля и надзора, разрешительной деятельности (лицензирование), юрисдикционной деятельности. Таким образом, они наделены существенным объемом властных полномочий органов исполнительной власти.

Административно-правовой статус государственных корпораций обусловлен их статусом особых публичных организаций — юридических лиц, действующих на основе специальных федеральных законов об их учреждении, при этом на них не распространяются цивилистические правомочия юридических лиц, установленные главой 4 Гражданского кодекса Российской Федерации. Для государственных корпораций, наделенных полномочиями публичных организаций, характерна специальная законодательная регламентация с явным доминированием федеральных законов об их учреждении и изъятием из сферы правовой регламентации основных источников цивилистического законодательства (прежде всего, Гражданского кодекса Российской Федерации).

В сферах контроля и надзора государственные корпорации, выступая в качестве участников публичного контроля, также являются объектом финансового контроля, отнесенного к ведению Счетной палаты. Некоторые государственные корпорации осуществляют свои полномочия непосредственно либо при участии органов исполнительной власти, в систему которых они входят. Применительно к последним следует отметить публичный статус государственной корпорации Фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства, входящей в систему Минстроя России. В качестве субъектов разрешительной деятельности государственные корпорации наделены отдельными полномочиями в сфере публичного санкционирования, прежде всего, лицензионными полномочиями. Выступая участниками правоохранительных отношений, государственные корпорации представляют собой «факультативный» субъект этих правоотношений, обусловленных совершением деликта. Причинение государственными корпорациями имущественного ущерба, репутационного вреда предопределяет применение к ним цивилистических или административно-правовых санкций. Таким образом, такие особые публичные организации являются участниками административно-правовых отношений, возникающих в процессе их учреждения, в сферах имущественного регулирования, контроля и надзора, разрешительной и правоохранительной деятельности.

Особую актуальность обретает уяснение предмета административного права, вместе с тем, эта проблема соотносится с четким уяснением также и предмета административно-правового регулирования. Изначально с советских времен утверждалось, что предметом административного права является государственное управление. Эта же точка зрения получила свое дальнейшее развитие и в постсоветский период. Чрезмерная схоластика подобных воззрений очевидна, принимая во внимание не только теоретические изыскания, но и правоприменительную практику. Современное административное право исходит из тождества понятий «государственное управление» и «исполнительная власть». Исходя из этого, предназначением административного права является изучение общественных отношений в сфере исполнительной власти. Анализ статутных актов о министерствах и ведомствах подтверждает отнесение «государственного управления» в различных отраслях и сферах к полномочиям федеральных органов исполнительной власти. Разграничение полномочий министерств и ведомств на «общие» и «специальные» отвечает предназначению органа исполнительной власти. При этом специальные полномочия предопределяют содержание управленческой деятельности данного органа, а общие функции (в сферах правоприменительной деятельности, внутрисистемного контроля) присущи органам исполнительной власти любой организационно-правовой формы.

Компетенция федеральных министерств и ведомств постоянно реформируется, при этом нарушаются общие принципы разграничения полномочий, установленные указом президента от 9 марта 2004 г. № 314. К ведению всех органов исполнительной власти отнесено осуществление несвойственных им функций, федеральные службы и агентства наделяются полномочиями в сфере нормативно-правового регулирования, а министерства прямыми или косвенными полномочиями по управлению государственным имуществом. В целом полномочия в области имущественного регулирования отнесены к компетенции всех федеральных министерств, а также федеральных служб. Наиболее значимым объемом полномочий в этой сфере наделено Минобороны России, МВД, МЧС, ФСБ. Характерно, что некоторые органы исполнительной власти наделены опосредованными полномочиями в сфере имущественного регулирования, влияющими на имущественный статус соответствующего органа. Прежде всего, сказанное относится к полномочиям в сфере лицензирования, ныне такими полномочиями наделены МВД, МЧС.

Особая компетенция присуща федеральным службам и федеральным агентствам, находящимся в непосредственном ведении Правительства Российской Федерации, при этом ФАС, Росстат, Роспотребнадзор, Госгортехнадзор наделены полномочиями в сфере нормативно-правового регулирования, отнесенными к ведению министерств, а также полномочиями в сфере имущественного регулирования, а в некоторых случаях и оказания государственных услуг, отнесенными к ведению федеральных агентств. В компетенцию ФАНО России и Федерального агентства по делам национальностей входят полномочия по нормативно-правовому регулированию, а также и полномочия в сфере публичного контроля и надзора, отнесенные по общему правилу к ведению федеральных служб. Наделение вышеуказанных ведомств несвойственными им полномочиями наряду с субъективными политико-правовыми предпосылками, обусловлено также и спецификой их подчинения, а именно отсутствием промежуточного звена административной вертикали в виде федеральных министерств.

Очевидно, что предусмотренное изначально указом от 9 марта 2004 г. № 314 разграничение полномочий федеральных министерств и ведомств на общие и специальные не отвечает своему предназначению. В данном случае, первоочередной организационно-правовой проблемой является четкое определение видов органов исполнительной власти и отнесенных к их ведению полномочий.

Отграничение сферы административно-правового регулирования от иных сфер и отраслей публичной регламентации представляет собой насущную правовую проблему. В этой связи необходимо уяснить общность и особенности административно-правовых норм и предписаний информационного законодательства. Несомненным предметом информационного права является уяснение общественных отношений, возникающих в процессе сбора, обработки, аккумуляции документированной информации. Однако предметом информационного права является изучение статуса информационных ресурсов, а именно, персональных данных, инсайдерской информации, а также возникающих в этой сфере организационно-правовых отношений, в частности в процессе фиксации таких ресурсов посредством электронной цифровой подписи.

Правореализационный механизм, обусловленный сбором, аналитической обработкой и распространением информации опосредован административным законодательством. К источникам административного законодательства относятся в частности отношения, возникающие в процессе формализации публичной компетенции, закрепления функций и полномочий федеральных министерств и ведомств в сфере аккумуляции и аналитической обработки документированной информации в статутных актах, прежде всего, в положениях о министерствах и ведомствах, утверждаемых указами Президента Российской Федерации или постановлениями Правительства Российской Федерации.

Очевидно, что все отношения, обусловленные проведением публичного контроля и надзора, регулируются исключительно административным законодательством. К его источникам относятся в частности нормативные правовые акты, принимаемые Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, а также иными органами исполнительной власти, наделенными полномочиями по нормативно-правовому регулированию в информационной сфере, включая сбор, обработку и распространение правительственной информации, иных информационных ресурсов, предназначенных для обеспечения потребностей в сфере информационной безопасности. Нормами административного права регулируются отношения, возникающие в процессе исполнения обязанностей по представлению документированной информации федеральным службам в случаях, предусмотренных федеральными законами. В настоящее время практически все органы исполнительной власти наряду с федеральными службами наделены полномочиями истребовать документированную информацию у субъектов частного права или публичных организаций. Ими наделены федеральные министерства, а в некоторых случаях и федеральные агентства.Контроль за исполнением информационных обязанностей отнесен к ведению органов исполнительной власти, уполномоченных истребовать информацию, в том числе и при проведении выездных и камеральных проверок.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение публичными или частноправовыми организациями информационных обязанностей в рассмотренных выше случаях в зависимости от существа деликтного отношения квалифицируется в качестве проступка или преступления. Непредставление документированной информации или представление заведомо недостоверной информации относится к наиболее распространенным административным правонарушениям, посягающим на порядок управления. Характерно, что обязанностями истребовать информацию наделены не только органы исполнительной власти, но и особые публичные органы, в частности Банк России и Счетная палата.

Административным законодательством регулируются все юрисдикционные отношения, обусловленные выявлением факта информационного правонарушения, рассмотрением дела об информационном правонарушении, возникающие на стадии исполнительного производства, а именно, при исполнении постановления о назначении административного наказания или постановления о прекращении производства по делу, применительно к которому также установлены особые публичные процедуры исполнительного производства. Таким образом, в состав административного законодательства входят все компетенционные (статутные) предписания, а также иные, рассмотренные выше правореализационные нормы, регулирующие информационные отношения, в том числе и в деликтной сфере.

М. Н. Кобзарь-Фролова профессор кафедры административного права Российского государственного университета правосудия (РГУП), главный научный сотрудник Института проблем эффективного государства и гражданского общества Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор

Нормы об ответственности в системе административного права

Институт административной ответственности — один из самых емких и наиболее дискуссионных институтов административного права. Показательным является то, что в этой дискуссии так и не подведена общая черта. Непоследовательность и несогласованность между собой многих точек зрения, высказанных по одной и той же проблематике, имеющей отношение к административной ответственности, оставляет дискуссию открытой. К сожалению, такая же ситуация наблюдается и в отношении норм об административной ответственности. Точнее не самих норм, а их месте в системе административного права.

Нормы об административной ответственности — обособленная часть российского правоохранительного законодательства. Их эволюция свидетельствует не только о расширении сферы административно-юрисдикционной защиты общественных отношений, но и о совершенствовании правового регулирования отношений в рамках административной ответственности.

В сложившейся системе административного права совокупность норм об ответственности функционально можно разделить на нормы, имеющие материальную составляющую, процессуальную и охранительную. Как известно материальные нормы в административном праве закрепляют объем и содержание прав и обязанностей конкретных участников регулируемых общественных отношений. Материальные нормы административного права закрепляют юридические возможности того или иного участника управленческих отношений. Особенностью материальных норм об административной ответственности является то, что они не только определяют рамки должного поведения, но и определяют степень ответственности в случае нарушения установленных властных предписаний и проявления девиантности в отношениях. К ним относят свободы, дозволения, правила, регулирующие общественные отношения в различных сферах жизни общества. Главное, на что следует обратить внимание, эти нормы находят свое отражение в Общей части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и в законах субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях.

Законодатель закрепил легитимность двухуровневого формирования материальных норм об административной ответственности. Следует отметить, что допустимость установления материальных норм в вопросах административной ответственности на уровне субъектов Российской Федерации была неоднозначно истолкована научным сообществом. Эта тема была предметом неоднократных рассмотрений в Конституционном Суде РФ.

С изменениями, произошедшими в государственном устройстве, в экономической и социальной политике государства, с переходом на свободный, а затем управляемый рыночный путь развития материальные нормы об административной ответственности претерпевали изменения. Существенному изменению, например, подвергся объем свобод и дозволений в материальном праве. Это не могло не повлиять на процессуальную и охранительную составляющую норм об административной ответственности.

Административно-процессуальные нормы регулируют широкий круг общественных отношений. Посредством применения административно-процессуальных норм реализуется деятельность субъектов административной юрисдикции. Учитывая масштабность отношений, которые охватывают эти нормы, можно с уверенностью утверждать, что они составляют сложившуюся самостоятельную подотрасль российского административного права. От их последовательности и упорядоченности в значительной мере зависят эффективность государственного управления, а также реальная возможность реализации гражданами своих свобод, прав и законных интересов.

Процессуальные нормы по общепринятым понятиям определяют порядок реализации норм материального права. Главной задачей административного процесса является обеспечение согласованной, упорядоченной деятельности всех субъектов административного права. Процессуальные нормы об административной ответственности определяют модели поведения участников правоотношений. Административно-процессуальные нормы об ответственности регулируют процедуры, действия, этапы юрисдикционной деятельности специально уполномоченных субъектов, определяют порядок рассмотрения и разрешения дела об административном правонарушении, обжалование, опротестование и исполнение постановления по делу об административном правонарушении. Нормы об административной ответственности применяются широким кругом субъектов (Глава 23 КоАП РФ). При этом административная ответственность не связана с подчиненностью, служебными отношениями правоприменителя и деликвента.

Процессуальные нормы об административной ответственности являясь составной частью административно-процессуальных норм, находятся в постоянной турбулентности. Они эволюционируют, развиваются, совершенствуются. Уместным будет отметить, что рассмотрение дел об административных правонарушениях требует от должностных лиц совершенствование знаний и навыков работы. Это связано с эволюцией технического прогресса, развитием технологий и многими субъективными факторами. Процессуальная деятельность в административно-юридическом процессе предполагает привлечение специалистов, получение специальных заключений от экспертов. Для повышения эффективности административных расследований применяются специальные технические средства и приборы, которые могут работать в автоматическом режиме и, имеющие функции фото- и киносъемки, видеозаписи, либо иные с фиксированием правонарушения на электронных носителях. На основе данных полученных от электронных носителей виновные лица привлекаются к административной ответственности.

Порядок реализации процессуальных норм об административной ответственности закреплен в Особенной части КоАП РФ. Причем установление данных норм в отличие от материально-правовых норм отнесено к ведению Российской Федерации. Административно-процессуальные нормы об административной ответственности устанавливают гарантии прав и законных интересов участников административно-юрисдикционного процесса. Такие гарантии обеспечиваются прежде всего четким определением правового статуса этих субъектов и механизмом его реализации.

Охранительные нормы административного права предусматривают правила, направленные на защиту прав и свобод человека, охрану правопорядка, государственной безопасности, обороны страны, окружающей природной среды и т. п. Охранительные нормы предусматривают юридическую ответственность за нарушение как материальных, так и процессуальных норм. Охранительная функция проявляется в процессуальных отношениях по разрешению жалоб и споров по поводу нарушения прав субъектов, действиями (бездействием) должностных лиц исполнительных органов. Посредством применения охранительных норм об административной ответственности формируются механизмы надлежащего публичного управления, законности, неотвратимости наказания, защиты физических и юридических лиц от произвола власти. Охранительные нормы об административной ответственности обеспечивают превенцию и пресечение должностных нарушений, недобросовестного исполнения своих обязанностей, и объективно связаны как с нормами материального, так и процессуальными нормами административного права.

Таким образом, рассмотрев материальную, процессуальную и охранительную составляющую норм об административной ответственности мы приходим к выводу о том, что институт административной ответственности формируется как необходимое средство защиты охраняемых прав и интересов отдельных граждан и общества в целом. Это важнейшее правовое средство противодействия и распространения административной деликтности. При этом, нормы, устанавливающие систему и виды административных наказаний, основания и формы их применения, закреплены в КоАП РФ в Общей части (в разделах I и II), а нормы, закрепляющие составы административных правонарушений, систему субъектов административной юрисдикции, производство, процессуальный порядок применения мер ответственности, порядок исполнения постановлений по делам об административных правонарушениях размещены законодателем в Особенной части КоАП РФ. Порядок осуществления административного судопроизводства при рассмотрении и разрешении дел о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, прав и законных интересов организаций, а также других административных дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений и связанных с осуществлением судебного контроля за законностью и обоснованностью осуществления государственных или иных публичных полномочий есть предмет регулирования Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (КАС РФ)

Выходит, что институт административной ответственности един, а нормы об административной ответственности содержатся не только в разных частях системы административного права, но и в разных федеральных законах. Отсюда понятными становятся предложения ряда ученых о целесообразности раздельной кодификации материальных и процессуальных норм об административной ответственности. Так, проводя свои исследования по отраслям права, ученые приходят к выводу о том, что «совместная кодификация материальных и процессуальных норм об административной ответственности в одном нормативном акте, как это сделано в КоАП РФ, не самый оптимальный вариант организации нормативной ее основы».

Имеется и совершенно противоположное предложение, которое нашло свою поддержку в широких кругах о разработке федерального кодифицированного законодательного акта об административной ответственности, а не об административных правонарушениях. И даже ведется активная работа в этом направлении. «Подобное предложение вытекает из того, что основным, базовым понятием института административной ответственности является именно «административная ответственность“».

Другие ученые аргументируют идею принятия административно-деликтного кодекса и необходимости раздельной кодификации материально-правовых и процессуальных норм об административной ответственности. А. П. Шергин пишет: «разработка проблем административной ответственности должна основываться на теоретической концепции административно-деликтного права и признании административно-юрисдикционного процесса как самостоятельного вида юридического процесса».

Особенностью российского законодательства об административной ответственности является сегодня то, что оно очень объемно и не стабильно. Со времени вступления в силу Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, в него внесено более 3000 изменений и дополнений. Такое количество изменений сделало его сложным для понимания правоприменителями и иными субъектами права. В этой связи представляется необходимым, обеспечить внутреннее единство и последовательность, всего комплекса норм об административной ответственности.

А. В. Корепина заведующая кафедрой административного и финансового права Северо-Западного института (филиала) Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА), кандидат юридических наук, доцент

Гуманизм в системе принципов административного права

Изменение экономической, политической и правовой основ нашего государства в сторону признания человека высшей ценностью, не могло не отразиться на системе принципов административного права. В числе основополагающих идей, имеющих первостепенное значение для формирования данной отрасли, главенствующее место занял принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина.

Однако за рамками научных исследований осталась проблема гуманизации административного права. На сегодняшний день ученые обходят своим вниманием вопрос определения места гуманизма в системе принципов отрасли административного права и его значимости для административного законодательства.

Причины сложившейся ситуации видятся в следующем. Во-первых, в отсутствии фундаментальных работ, посвященных анализу понятия и системы принципов административного права. Исследования в этой сфере ограничены принципами отдельных административно-правовых институтов, Общим же принципам административного права посвящено мало научных трудов, на что обращают внимание ученые-административисты.

Во-вторых, недостаточно разработана проблема реализации принципа гуманизма в праве вообще. Несмотря на то, что в правовой науке принципу гуманизма отводится особое место, как «суперпринципу всего конституционного строя», «общеправовому, одновременно являющемуся общесоциальным принципом», «надпозитивному принципу», «ведущему принципу правоприменения», относительно его содержания единого мнения не сложилось.

Трудности в решении данного вопроса обусловлены характером и многогранностью категории гуманизма, в основе которой лежит такое морально-нравственное начало как человеколюбие. В праве гуманизм рассматривается через признание государством человека высшей ценностью посредством закрепления этого положения в официальных правовых документах. В Российской Федерации такое положение нашло отражение в ст. 2 Конституции РФ, определяющей суть гуманистической составляющей всей правовой системы государства. В Стратегии национальной безопасности РФ гуманизм определен как общая духовно-нравственная ценность, формирующая фундамент российской государственности.

Учитывая природу гуманизма, некоторые ученые выделяют в его содержании две составные части. Так, В. Н. Турченко нравственный аспект гуманизма определяет, как субъективную сторону данного понятия. Объективная же сторона, по его мнению, выражается в «практическом гуманизме», связанном с обеспечением достойных человека материально-технических, экономических, политических и культурных условий его жизнедеятельности. В. Д. Филимонов выделяет социальную и правовую сущности гуманизма. Первая отражает выраженное в принципе гуманизма отношение к человеку как к социальной ценности. Правовое же выражение данный принцип получает в тех правах и обязанностях субъектов права, которые выражают отношение к человеку как социальной ценности.

Принцип гуманизма не провозглашен в Конституции РФ. Несмотря на это, он имеет широкое применение в законодательстве, и находит свое закрепление в системе принципов организации государственного управления во многих нормативных правовых актах. Однако ни один из них не раскрывает содержание данного принципа.

Воплощение принципа гуманизма в сфере государственного управления осуществляется, прежде всего, через признание органами исполнительной власти и их должностными лицами приоритета прав и свобод человека и гражданина. В этой части, органы исполнительной власти становятся основными носителями гуманистических начал в обществе. Автор статьи особенно согласна с Л. Л. Поповым, который отмечает, что ключевое и самое трудное для реализации государственного управления — это признание человека — высшей ценностью.

Отрасль административного права имеет сложный комплексный предмет правового регулирования, который объединяет как организационно-регулятивные, так и деликтно-охранительные общественные отношения, возникающие в сфере государственного управления. Вследствие этого реализация принципа гуманизма во многом зависит от характера административно-правовых отношений с участием человека.

В организационно-регулятивных административных правоотношениях принцип гуманизма проявляется в создании государством наилучших условий для осуществления человеком своих прав и свобод в сфере государственного управления. Они способствуют самореализации и свободному всестороннему развитию человека в самых разнообразных отраслях государственно-управленческой деятельности.

На это направлены основные мероприятия проводимой в Российской Федерации административной реформы, основной целью которой стало создание социально-ориентированного государства. Работа в этом направлении позволила сформулировать требования к государственным услугам, исходя из интересов населения, упростить процедуру их оказания, посредством создания многофункциональных центров предоставления государственных услуг, а также оказания государственных услуг в электронной форме. Проявлением гуманизма со стороны государства можно считать установление трехлетних «надзорных каникул» для субъектов малого предпринимательства и применение риск-ориентированного подхода при организации государственного контроля (надзора). На реализацию принципа гуманизма в деятельности государственных органов направлены правовые акты, устанавливающие этические принципы поведения государственных служащих. Таким образом, главная задача административной реформы, по всем ее направлениям, — совершенствование государственного управления — напрямую связана с гуманистической целью правового государства — улучшение качества жизни человека.

Особенно важен принцип гуманизма в охранительных административно-правовых отношениях, связанных с применением мер административного принуждения. Здесь его реализация должна осуществляться по двум направлениям. Первое связано с защитой общества от противоправных посягательств, и предполагает применение мер административного принуждения в целях восстановления социальной справедливости и обеспечение прав потерпевших от административных правонарушений.

Второе направлено на соблюдение порядка применения мер административного принуждения, гарантирующего не только предоставление предусмотренных законом процессуальных прав лицам, совершившим противоправные деяния, но и гуманное отношение к ним со стороны правоохранительных органов, что находит свое отражение в федеральном законодательстве.

Так, многие нормы Федерального закона от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции» являются выражением гуманистических начал деятельности сотрудников полиции. Запрещается сотруднику полицииприбегать к пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 5). На реализацию принципа гуманизма направлены установленные законом запреты и ограничения, связанные с применением специальных средств (ст. 22). Устанавливая гуманистические начала применения государственного принуждения со стороны полиции, тем не менее, принцип гуманизма федеральный закон не провозглашает.

В сфере реализации государственно-принудительной власти не исключена возможность управления по усмотрению. В юридической литературе применение дискреции, как правило, ограничено только принципом законности и целесообразности. Однако в демократическом государстве в основу дискреционного управления в обязательном порядке должен быть положен принцип гуманизма.

В этой связи пробелом некоторых федеральных законов, устанавливающих меры государственного принуждения, является отсутствие общего положения о соблюдении гуманности при их применении. Здесь имеется в виду Федеральный закон от 03.07.2016 № 226-ФЗ «О войсках национальнойгвардии Российской Федерации», который содержит, аналогичные с Федеральным законом от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции», запреты и ограничения при применении принудительных мер воздействия. Но в отличие от последнего, не закрепляет такого важного конституционного положения о неприменении мер государственного принуждения, направленных на унижение человеческого достоинства физического лица или причинение ему физических страданий.

В основном охранительном административно-деликтном акте — Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП РФ) — указанное положение воспроизведено, но только применительно к одной мере административного принуждения — административному наказанию. За рамками его действия остаются меры процессуального обеспечения производства, которыми значительно чаще ограничиваются права и свободы граждан на практике. В отличие от КоАП РФ, близкий ему по содержанию Уголовный кодекс РФ, в ст. 7 формулирует принцип гуманизма через необходимость обеспечения безопасности человека и применения уголовных наказаний, а также иных мер уголовно-правового характера, без причинения физических страданий лицам, совершившим преступления, не унижая их человеческое достоинство.

Таким образом, смысл формирования фундаментальных ценностей отрасли административного права состоит в признании человека высшей ценностью. Гуманизм — это доминирующее начало в системе принципов данной отрасли, которое можно определить, как нравственно-правовое требование о применении таких форм и методов государственно-управленческого воздействия на личность, которые соответствуют общечеловеческим представлениям людей о справедливости государственной власти. Принцип гуманизма должен пронизывать все административное законодательство, которое нуждается в корректировке посредством закрепления данного принципа в статьях нормативных правовых актов, затрагивающих права и свобод человека в сфере государственного управления. Так он приобретет правовое значение и станет обязательным для органов исполнительной власти и их должностных лиц, а также для судов, разрешающих административные дела.

М. А. Лапина заместитель руководителя Департамента правового регулирования по научной и международной деятельности Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, профессор, доктор юридических наук

Д. В. Карпухин доцент Департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, доцент, кандидат исторических наук

К вопросу о «полисубъектности» административно-деликтных и административно-процессуальных отношений

Одной из важных особенностей субъектного состава административных правоотношений, констатируемая всеми отечественными учеными — административистами, является их «полисубъектность». Последняя понимается Д. Н. Бахрах как «наделение правосубъектностью очень большого круга участников общественных отношений». По мысли ученого, «это обуславливается разнообразием регулируемых отраслью связей и политикой государства, направленной на легализацию, предоставления права участия в административных правоотношениях, разнообразием объединения индивидов. Система субъектов административного права сложнее системы субъектов любой другой правовой отрасли».

Действительно, анализ многочисленной учебной и научной литературы по административному праву иллюстрирует внушительный перечень как классификаций субъектов административных правоотношений, так собственно и отдельно взятых субъектов. К ним относят: граждан, лиц без гражданства, иностранных граждан, коммерческие и некоммерческие организации, предприятия и учреждения, государственные корпорации, органы исполнительной власти, органы местной власти, муниципальных служащих (при условии передачи двум последним функций органов государственной власти), государственные гражданские служащие, политические партии, общественные и религиозные организации.

Анализ Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации иллюстрирует, по сути, аналогичную ситуацию — «полисубъектности» в административно-деликтных отношениях и административном судопроизводстве.

Так, в соответствии с частью 1 статьи 2.1 КоАП РФ субъектами административных правоотношений признаются физические и юридические лица. Кроме того, Мигачёв Ю. И., Попов Л. Л. и Тихомиров С. В. отмечают, что «КоАП РФ выделяются и специальные субъект, привлечение которых к административной ответственности имеет существенные особенности».

Таковым является должностное лицо, под которым в соответствии с примечаниями к статье 2.4. КоАП РФ понимать лицо, постоянно, временно или в соответствии со специальными полномочиями осуществляющее функции представителя власти, то есть наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в служебной зависимости от него, а равно лицо, выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных организациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

Дефиниция «должностное лицо» в КоАП РФ имеет сложный, собирательный характер, так как в основе структурирования данного понятия лежит функционально-компетенционный статус субъекта административной ответственности, связанный с возложением на последнего определенного объема организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций.

«Совершившие административные правонарушения в связи с выполнением организационных и распорядительных или административно-хозяйственных функций руководители и другие работники иных организаций, — отмечают авторы, — а также лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, несут административную ответственность как должностные лица, если законом не установлено иное».

Кроме того, в соответствии с указанной нормой, деликтоспособными должностными лицами, несущими административную ответственность, признаются члены советов директоров (наблюдательных советов), коллегиальных исполнительных органов (правлений, дирекций), счетных комиссий, ревизионных комиссий (ревизоры), ликвидационных комиссий юридических лиц и руководители организаций, осуществляющих полномочия единоличных исполнительных органов других организаций, физические лица, являющиеся учредителями (участниками) юридических лиц, руководители организаций, осуществляющих полномочия единоличных исполнительных органов организаций, являющихся учредителями юридических лиц, в случае, если указанные лица совершили административные правонарушения, предусмотренные статьями 9.22, 13.25, 14.24, 14.25, 14.55, 14.56, 14.61, 15.17–15.22, 15.23.1, 15.24.1, 15.26.1, 15.26.2, 15.29–15.31, 15.37, 15.38, частью 9 статьи 19.5, статьями 19.7.3, 19.7.12КоАП РФ.

К должностным лицам приравниваются лица, осуществляющие функции члена комиссии по осуществлению закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, контрактные управляющие, работник контрактной службы, в случае, если указанные лица совершили административные правонарушения, предусмотренные статьями 7.29–7.32, частями 7, 7.1 статьи 19.5, статьей 19.7.2 КоАП РФ.

Деликтоспособными должностными лицами, несущими административную ответственность, признаются лица, осуществляющие функции по организации и осуществлению закупок в соответствии с законодательством Российской Федерации в сфере закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц, в том числе члены комиссии по осуществлению закупок, совершившие административные правонарушения, предусмотренные статьей 7.32.3, частью 7.2 статьи 19.5, статьей 19.7.2–1 КоАП РФ.

Аналогичным образом решен вопрос с лицами, осуществляющие функции члена лицензионной комиссии и совершившими административное правонарушение, предусмотренное статьей 19.6.2 КоАП РФ, и лицами, осуществляющие функции по организации и проведению обязательных в соответствии с законодательством Российской Федерации торгов, в том числе члены конкурсной комиссии, аукционной комиссии, совершившими административные правонарушения, предусмотренные статьей 7.32.4 КоАП РФ.

«Полисубъектность» прослеживается не только в субъектном составе административных правонарушений, но и в перечне субъектов, возлагающих административную ответственность, который изложен в главе 23 КоАП РФ. «Это — как правило, — отмечает Ю. М. Козлов, — разнообразные контрольно-надзорные органы, их должностные лица. В их числе: федеральные органы исполнительной власти, их учреждения, структурные подразделения и территориальные органы, их учреждения, структурные подразделения и территориальные органы, а также уполномоченные органы и учреждения органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации».

Анализ положений статьи 38 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации позволяет констатировать сложный состав истцов и ответчиков по административным искам. Так, в соответствии с частью 3 статьи 38 административными истцами могут быть граждане Российской Федерации, иностранные граждане, лица без гражданства, российские, иностранные и международные организации, общественные объединения и религиозные организации, а также общественные объединения и религиозные организации, не являющиеся юридическими лицами. В случаях, предусмотренных КАС РФ, административными истцами могут быть органы государственной власти, иные государственные органы, органы местного самоуправления, избирательные комиссии, комиссии референдума, иные органы и организации, наделенные отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностные лица.

В соответствии с пунктом 5 статьи 38 КАС РФ в качестве ответчиков по административным искам могут выступать государственные органы, органы местного самоуправления, избирательные комиссии, комиссии референдума, иные органы и организации, наделенные отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностные лица, государственные и муниципальные служащие. В случаях, установленных КАС РФ, административными ответчиками могут быть граждане, их объединения и организации, не обладающие государственными или иными публичными полномочиями в спорных правоотношениях.

Таким образом, отмеченная Д. Н. Бахрахом «полисубъектность» как специфическая особенность субъектного состава административных правоотношений, присуща не только административно-регулятивным отношениям, но и административно-деликтным отношениям, и административно-процессуальным отношениям, в частности, отношениям в сфере административного судопроизводства (административной юстиции), регламентированным КАС РФ.

Тенденция разрастания субъектного состава административно-регулятивных, административно-деликтных и административно-юстиционных отношений, привела к наделению самостоятельным статусом субъектов административной ответственности «налогоплательщиков» и «финансовые органы», которые по сути, не имеют самостоятельных институциональных признаков и являются «квазисубъектами» административно-деликтных отношений. К таковым, в частности, следует отнести «налогоплательщиков» и «финансовые органы». Последние являются субъектами ответственности за правонарушения, зафиксированные в Налоговом кодексе Российской Федерации и в Бюджетном кодексе Российской Федерации. Следует отметить, что многие составы правонарушений, зафиксированные в НК РФ и БК РФ идентичны составам, зафиксированным в КоАП РФ.

В соответствии со ст. 19 Налогового кодекса Российской Федерации налогоплательщиками признаются организации и физические лица, на которых в соответствии с положениями НК РФ возложена обязанность уплачивать соответственно налоги и (иные) сборы.

В монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере» отмечено, что «понятие налогоплательщик является собирательным, так как включает юридические лица (организации) и физических лиц, которые выплачивают налоги. Однако физические и юридические лица, наряду с должностными лицами, также могут являться субъектами административных правонарушений, изложенных в КоАП РФ, следовательно, составы правонарушений, изложенных в статьях 116, 126 КоАП РФ, могут быть изложены в статьях 15.3–15.5, 15.7–15.8 КоАП РФ с указанием в гипотезах указанных статей соответствующих лиц — физических лиц и организаций, индивидуальных предпринимателей, должностных лиц».

В соответствии со ст. 6 БК РФ финансовые органы — это Министерство финансов Российской Федерации, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющие составление и организацию исполнения бюджетов субъектов Российской Федерации (финансовые органы субъектов Российской Федерации), органы (должностные лица) местных администраций муниципальных образований, осуществляющие составление и организацию исполнения местных бюджетов (финансовые органы муниципальных образований). «Правовая специфика данного понятия, — отмечают авторы монографии «Административная юрисдикция в финансовой сфере», — заключается в том, что оно носит синкретический характер, так как включает и органы исполнительной власти, обладающих статусом юридических лиц, так и собственно должностных лиц, подпадающих под признаки, предусмотренные статьей 2.4 КоАП РФ». Проблему дублирования составов правонарушений, изложенных в ст. 306.4–306.8 БК РФ составам административных правонарушений, зафиксированных в ст. 15.14–15.15.3. КоАП РФ предлагается решить посредством внесения дополнительных санкций в КоАП РФ в виде специальных мер бюджетного принуждения, изложенных в главе 30 БК РФ.

Таким образом, на основании изложенного, можно сделать следующие выводы:

«Полисубъектность» является не просто специфическим, но и универсальным признаком административно-регулятивных, административно-деликтных и административно-процессуальных (в частности, административно-юстиционных) отношений.

Как правило, основными критериями легализации субъектов административных отношений являются институциональные (сущностные) признаки участника административных правоотношений (физическое лицо, юридическое лицо) и функционально-компетенционные признаки (государственный служащий, муниципальный служащий, должностное лицо).

Последнее десятилетие развития административных отношений обозначило тенденцию развития «квазисубъектности» административных правоотношений, то есть искусственное наделение административной правосубъектностью лиц и структур, не обладающих самостоятельными институциональными и функционально-компетенционными признаками, например, налогоплательщиков и финансовые органы.

Данный подход является негативным, так как порождает квазиформы юридической ответственности — «налоговой» и «бюджетной» и приводит к дублированию составов правонарушений в КоАП РФ, НК РФ и БК РФ, что в значительной степени осложняет правоприменительную практику и создает сложности в деятельности компетентных органов исполнительной власти.

Л. А. Мицкевич профессор кафедры конституционного, административного и муниципального права Сибирского федерального университета, кандидат юридических наук, доцент

Функции, методы и формы государственно-управленческой деятельности

В административно-правовой науке при характеристике основных понятий достаточно часто указывается на их управленческое содержание. Развитие современных понятий административного права обусловлено реформами по совершенствованию государственно-управленческой деятельности. В федеральных законах и иных нормативных правовых актах, регулирующих организацию и деятельность органов исполнительной власти, закрепляются новые виды деятельности органов исполнительной власти и новые формы реализации их функций, которые (с некоторым отставанием) исследуются и описываются учеными-административистами. Представляется, что серьезной задачей административного права является включение в учебный процесс новых понятий, уже воспринятых наукой и правоприменительной практикой, но не нашедших пока отражения в учебной литературе.

Речь идет, в частности, о функциях, методах и формах государственно-управленческой деятельности. При этом у каждого из данных понятий различная степень исследованности и отражения их в учебной литературе.

Формы государственного управления в большей степени описаны в учебниках, но при этом трудно назвать это описание стройной и развернутой теорией форм публичного управления, на основе которой затем дается последовательное и системное описание основных форм управления — актов и договоров, а также не влекущих правовых последствий иных форм управленческой деятельности. Краткая характеристика форм управления представляет собой скорее некоторое введение, предшествующее изложению теории правовых актов государственного управления. В учебной и научной литературе как близкие (если не тождественные) рассматриваются понятия «формы реализации исполнительной власти», «формы деятельности органов исполнительной власти» и «формы государственно-управленческой деятельности».

Относительно методов государственно-управленческой деятельности можно сказать, что в учебной литературе предлагается их общее описание, перечень видов и критерии классификации, однако не приводится анализа методов как правового явления, не освещается их правовое регулирование, в том числе, закрепление методов в тех или иных правовых актах, правовые основания выбора методов, проблемы административного усмотрения при определении их законности в судебной практике. В таком виде методы освещаются с позиции теории управления, их места и роли в управленческом воздействии субъекта на объект или как методы воздействии государства на общественные отношения в целом (убеждение и принуждение).

Менее всего из трех исследуемых категорий освещены функции государственного управления или функции органов исполнительной власти. Учебники административного права содержат хотя бы краткие разделы, посвященные методам и формам государственно-управленческой деятельности, а описание функций отсутствует вообще как предмет самостоятельного раздела или параграфа. Справедливости ради следует отметить, что в учебниках функции фигурируют при описании системы органов исполнительной власти, поскольку, как известно, действующая система органов основана на разделении функций министерств, служб и агентств, а также функции упоминаются при характеристике форм и методов управления, в ряде случае методы прямо рассматриваются применительно к функциям (административно-правового регулирования, государственного контроля и надзора). Вместе с тем значение теории функций в данной триаде определяется тем, что именно функции являются основным звеном управленческой цепочки, обусловливающим формы и методы управления, поскольку отражают содержание деятельности органов исполнительной власти, а методы и формы являются способами реализации и внешними формами проявления именно соответствующих функций.

Купить

Обеспечение прав и свобод человека в современном мире: материалы конференции: в 4 ч. Часть 4

22 ноября – 3 декабря 2016 г. состоялась VI Московская юридическая неделя, центральным событием которой стала научно-практическая конференция «Обеспечение прав и свобод человека в современном мире». Организаторы конференции — Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (МГУ). В сборник включены тезисы докладов, подготовленные для конференций, круглых столов и секций, проводившихся в рамках Юридической недели.<br /> Сборник рекомендуется для научных работников, преподавателей, аспирантов, студентов юридичеких вузов и факультетов. Сборник представляет интерес для руководителей органов государственной власти и местного самоуправления, сотрудников провоохранительных органов, бизнес-сообщества.

419

Председатель ред. коллегии сборника Синюков В.Н. Обеспечение прав и свобод человека в современном мире: материалы конференции: в 4 ч. Часть 4

Внимание! Авторские права на книгу "Обеспечение прав и свобод человека в современном мире: материалы конференции: в 4 ч. Часть 4" (Председатель ред. коллегии сборника Синюков В.Н.) охраняются законодательством!

Обеспечение прав и свобод человека в современном мире: материалы конференции: в 4 ч. Часть 4

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Научно-практическая конференция
Современное состояние и тенденции развития предмета и системы российского административного права

О взаимосвязи предмета и системы современного административного права

Международные административно-правовые отношения как предмет международного административного права

Есть ли основания выделять служебное право в системе административного права Российской Федерации?

Формализация предмета административного права

Нормы об ответственности в системе административного права

Гуманизм в системе принципов административного права

К вопросу о «полисубъектности» административно-деликтных и административно-процессуальных отношений

Функции, методы и формы государственно-управленческой деятельности

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Обеспечение прав и свобод человека в современном мире: материалы конференции: в 4 ч. Часть 4

Оглавление

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

Научно-практическая конференцияСовременное состояние и тенденции развития предмета и системы российского административного права

О взаимосвязи предмета и системы современного административного права

Международные административно-правовые отношения как предмет международного административного права

Есть ли основания выделять служебное право в системе административного права Российской Федерации?

Формализация предмета административного права

Нормы об ответственности в системе административного права

Гуманизм в системе принципов административного права

К вопросу о «полисубъектности» административно-деликтных и административно-процессуальных отношений

Функции, методы и формы государственно-управленческой деятельности

ЛитГид

Помощь

Книги

ЛитГид в соцсетях

Научно-практическая конференция
Современное состояние и тенденции развития предмета и системы российского административного права